Белый хорёк на Рождество (гет)

Драко в очередной раз поставил бокал обратно, так и не притронувшись к пуншу. Рождественская вечеринка в Большом зале вышла шумной, несмотря на то, что после войны в Хогвартс вернулось не так много студентов. Все предлагали тосты, поднимали бокалы и звонко смеялись. Драко уже давно бы ушел спать, если бы здесь не было её.

Гермионы Грейнджер.

Последнее время она выглядела уставшей. Хоть Драко и запрещал себе думать о ней, он не мог выбросить её из головы. Да, в её будущем ему не место. Незачем ей с ним знаться. Что он мог дать ей? Проблемы и препятствия? Если она будет с жалким Пожирателем, то это принесёт лишь головную боль. Он всё решил, но…

Но просто не мог смириться.

Внезапно стало тихо. Драко настороженно выпрямился на скамейке. Кто-то ахнул, а Гермиона бросилась в центр зала. Что произошло? Драко стиснул сиденье так, что пальцы побелели.

С перепуганным лицом Гермиона наклонилась, а в следующее мгновение поднялась с изрядно помятым Живоглотом на руках: шерсть стала бурой от крови и свалялась, а ещё он странно поджимал лапу. Кот прятал уши и хрипло дышал открытым ртом. Казалось, будто он подрался не меньше чем с гиппогрифом.

К Гермионе уже спешила мадам Помфри. Драко выдохнул. Раз она здесь, значит, всё обойдётся. «Лазарет!» — донеслось до Драко. Что ж, это разумно.

А ещё…

А ещё это значит, что у него появилась возможность.

Драко дождался, пока они выйдут из Большого зала, залпом выпил пунш и хлопнул пустым бокалом по столу. Пора.

На всё про всё у него мало времени, но должно хватить. Ему только на руку, что лазарет не слишком далеко от гостиной Слизерина, куда сейчас и летел Драко. Он мог бы воспользоваться и каким-нибудь пустующим классом. Но ему нужно было не только спрятаться от чужих глаз, но и избавиться от одежды. Лишь опытные анимаги умели так хорошо контролировать процесс превращения. Драко же был зелёным самоучкой и предпочитал не рисковать.

Добравшись до спальни, он на ходу принялся расстёгивать рубашку. Драко считал везением, что способности к трансфигурации и зельям помогли ему стать анимагом. И дали возможность сбегать из Малфой-мэнора, когда присутствие Волдеморта становилось совершенно невыносимым.

Драко завесил кровать пологом, чтобы подумали, будто он спит, и сосредоточился.

Спустя несколько мгновений по каменному полу раздался цокот коготков.

Он успел к лазарету как раз вовремя: Гермиона уже выходила оттуда, прижимая к груди заметно посвежевшего кота. Когда она прошагала мимо него, Драко замер, забившись в угол, а затем припустил следом. Главное — успеть проскочить за портрет Полной Дамы!

И вот там, в гостиной Гриффиндора, уже можно было расслабиться. Все были внизу. Драко тихо прошмыгнул вперёд, к камину, и забрался на полку, прежде чем Гермиона села в кресло прямо перед ним. Драко мог бы и остаться внизу, но решил, что раз он находился в святая святых Гриффиндора, то мог вести себя чуть более безрассудно, чем обычно.

Он не то чтобы часто следовал за Гермионой. Обличье хорька позволяло оставаться незаметным, вот Драко иногда и решался на такую вольность. Ему хотелось хотя бы ненадолго, хотя бы на несколько минут вернуться в то время, когда они оставались наедине. Драко знал, что должен оставить прошлое в прошлом — ради Гермионы. Но когда, затаившись в траве, смотрел, как она читает у Чёрного озера и по привычке кладет левую руку на покрывало — туда, где обычно лежала его рука, — что-то у него в груди сжималось и давило так сильно, что перехватывало дыхание. Тогда Драко прижимался к земле, вымазывая белую шерсть в грязи, и заставлял себя дышать очень медленно.

— Не смотри на меня так, — попросила Гермиона, и Драко оторвался от размышлений.

Он лежал в еловых ветках, как в засаде, и глядел прямо на Гермиону. На каминной полке было тепло, даже жарко. Уютно пахло хвоей. Вдоль стен тянулись бумажные гирлянды, рядом покачивались карамельные трости, и Драко, жмурясь, положил голову на лапы. Он вдруг понял, что это первое Рождество, которое они встречают вдвоём, и ему одновременно стало радостно и как-то печально.

Гермиона вздохнула.

Драко наблюдал за тем, как она задумчиво гладит кота, отрешённо, механически. Поленья потрескивали, и на лице Гермионы плясали тени пламени. Россыпь веснушек и скулы, последнее время резко выделявшиеся, словно осунулись от переживаний.

— Да, ты прав, — сказала она коту. Драко поднял голову. — Я и сама не знаю, зачем мне нужен такой придурок. Но ничего, я справлюсь.

Это она про него?

Он что… Неужели он действительно был ей нужен?

Гермиона поджала губы. Она всегда так делала, когда старалась сдержать эмоции. Драко они тоже переполняли.

Он же хотел как лучше! И только ради её блага.

Отчего-то ему стало совсем паршиво. И даже мысль, что они встречали Рождество вместе, вдруг показалась гадкой. Всё это было бессмысленной иллюзией близости. Если ему и нужен шанс побыть вдвоём, то лучше это сделать в обличье человека. Если Гермиона скажет ему прямо в лицо, что он её недостоин, по крайней мере, это будет честно.

А сейчас ему следовало уйти.

Драко прокрался вперёд по полке, чтобы спуститься вниз. Сейчас он затаится, дождется, когда кот отвернется, чтобы в очередной раз посмотреть на хозяйку, и тогда… Драко прыгнул.

На свою беду, он совсем забыл, что над камином были развешены рождественские носки. В один из них Драко и угодил, словно в капкан. Мягкий, обволакивающий капкан. Вместе с носком Драко сорвался вниз.

Ему пришлось изрядно повозиться, чтобы выпутаться оттуда. Выплюнув вату — от неожиданности Драко прикусил отворот носка, — он наконец выпутался и затих. Вроде бы всё было спокойно. Он перевёл дыхание и уже собрался направиться к выходу, когда услышал рык, шмяк, шурх — и в следующую секунду на его горле сомкнулись клыки Живоглота.

Вот же он попал!

Этот рыжий демон нёс его прямо Гермионе в руки!

Она взвизгнула от неожиданности, но затем пригляделась. И быстро вытащила из пасти Живоглота — очень вовремя, потому что этот дьявол придушил его так, будто сводил личные счёты. Гермиона держала его в руках слишком интимно, он даже смутился. Хоть они и были уже близки, сейчас всё было по-другому.

Но тут Гермиона рассмеялась.

Впервые за долгие месяцы Гермиона рассмеялась.

Драко стало неважно, в каком он обличье.

Он просто знал, что нужно делать.

И Драко сосредоточился.