Тот странный дом (джен)

— Фелли, эй, Фелли, Фелли! — доносится, как из-под толщи воды.

Фелли возвращается в комнату незадолго до рассвета, и теперь всё тело ватное. Откликаться на зов тормошащей её Илары совершенно не хочется, но надо.

— Встаю, — поднимается Фелли, не размыкая глаз и широко зевая.

— Ну и где ты была всю ночь? — спрашивает Илара, когда Фелли приходит в состояние, похожее на вменяемое. — Не ответишь, расскажу наставницам! — тараторит она следом, не оставляя девочке выбора.

— В астрономической башне, — отвечает Фелли, застёгивая жилет.

— Неужели ты кого-то пригласила? — встрепенувшись, говорит Илара. — Или кто-то пригласил тебя?

Астрономическая башня считается одним из самых романтичных мест приюта; учитывая красоту космоса, Фелли может понять почему.

— Одна.

— Ну да, ну да, о чём я спрашиваю! — смеётся Илара. — Ладно, я пошла на завтрак.

Фелли отстаёт от неё не более чем на две минуты.

В часы созерцания их отводят в большой зал, а значит сегодня приезжают важные гости. Феллисия устраивается поудобнее у окна в дальнем углу, прижимая к себе блокнот и смотрит на окружающую суету.

Вот Илара перебегает между воспитанниками с широкой улыбкой, скорее всего, распространяя последние новости. Она всегда очень цепка на сбор информации, будто бы у неё патологическая потребность знать всё обо всех.

У дверей, едва заметные, стоят кирита Ялель и Хенши — пристально наблюдают, чтобы никто не ушёл. Не то чтобы кто-нибудь пытается: гости — это всегда новые возможности, а для кого-то и единственная надежда обрести дом. Феллисии тоже скорее нравятся эти встречи, хотя суета вокруг раздражает — все сами на себя не похожи, особенно если проходит слух, что гости — какие-то важные люди. И всё же занимательно наблюдать за новыми людьми — всматриваться в черты, пытаться понять, какие они люди. Полезное развлечение в этой до ужаса стабильной и размеренно-предсказуемой жизни.

Спустя некоторое время гости тихо заходят в комнату, словно не желая отвлекать присутствующих, однако даже у Фелли не повернётся язык назвать их действия осторожными — они скорее правильные, как будто каждый шаг часть представления. Фелли замечает свой более глубокий вдох при взгляде на пару — это должны быть восхищение и любопытство, она почти уверена в этом. Это логично.

Девочка наблюдает за взглядами и жестами. Широкоплечий мужчина почти всегда начинает говорить первым, и раз в минуту-две подкручивает пышные усы, а громкий низкий голос отчётливо доносится до Фелли, сидящей в с другой стороны просторной комнаты. Грациозная женщина выглядит противоположностью. Даже за широкими рукавами заметна её мнимая хрупкость, а прямые чёрные волосы ещё больше удлиняют силуэт. Даже цвета их одежд контрастны друг другу — цветной у мужчины и чёрный у женщины.

Когда они проходят глубже, Фелли жадно цепляет детали лиц, даже не думая скрыть своего любопытства. У Мужчины прямые черты и морщинки у глаз. Девочка делает в блокноте быстрые наброски. Немного жаль, что по-кошачьи плавные и грациозные движения набросок не передаст, хотя как ещё может двигаться женщина с по-кошачьи плоским носом и миндалевидными глазами?

Феллисия немного улыбается, понимая, как легли штрихи — обтекаемые и грубовато-чёткие, контрастные, но идеально сочетающиеся. Правильные.

Фелли чуть улыбается и перелистывает на незаконченный рисунок с монстром. Всё же некоторые рисунки слишком личные, чтобы оставлять их надолго открытыми.

Теперь Фелли смотрит на пару лишь украдкой, больше внимания уделяя рисунку. К тому же они сейчас слишком близко, чтобы не заметить пристальный, будто препарирующий, взгляд, а кирите Хенши говорит, что это невежливо.

Почти закончив рисунок, Фелли отворачивается к окну, греясь в лучах солнца. Звуки ощущаются приглушёнными, как будто она внутри эфирной сферы. Одна в изолированном пространстве в привычном равновесии.

— Здравствуй, — голос пронзает внезапно, и Феллисия поворачивается резко, надеясь, что откликается с первой попытки. Игнорировать гостей невежливо.

— Здравствуйте, — отвечает девочка прекрасной женщине. Первое, что делает Фелли спустя секундное промедление — традиционное знакомство, отточенное на занятиях этикета. Кулак ко лбу, а после опущен раскрытым на вытянутую к собеседникам ладонь. — Вижу вас ясно. — И получает такое же в ответ.

Пара оказывается кирита Келнеонор. Фелли ощущает тепло и усиливающее любопытство — кажется, это восторг. Девочка наслышана о них — многие научные книги либо вышли из исследовательского института, принадлежащего им, либо непосредственно под их фамилией. После выпуска из приюта Фелли надеется попасть туда, даже если придётся уделить внимание скучным предметам. Желание изучать, пожалуй, единственное, которое девочка уверенно ощущает.

— Вы рисуете? Можно посмотреть?

Спрашивают осторожно, не требуют. От гостей такое встретишь редко. Фелли поворачивает блокнот.

— О, я знаю эту легенду. Мне кажется, в ней грустный конец, как думаете? — улыбается кирите Лирис, прищурив глаза.

Она чего-то ждёт? Фелли не понимает — плечи едва заметно напрягаются.

— Он… правильный, — отвечает девочка, не в силах подобрать другое слово.

— Правильный? — смеётся кирите Келнеонор, снова подкручивая усы.

— Логичный, — хмурится Феллисия, пока на неё смотрят, будто ожидая продолжения. Странно. Неуютно. — Герой был слишком импульсивным. Он бросился спасать девушку любой ценой, но не продумал способ, чтобы остаться собой. Последствия лишь расплата.

— Вы интересно размышляете, славное дитя, — говорит с улыбкой кирите Лирис, протягивая руку, но остановив её на полпути.

Лирис-кифа, кажется, хочет ещё что-то сказать, но подходит наставница Хенши, разговор прерывается, и они отходят — Фелли почти уверена, что чувствует досаду. Неприятное щекочущее чувство, а разговор ощущается тёплым. Девочка уверена, что запомнит его надолго.

Фелли бросает взгляд на солнечные часы во дворе и, воспользовавшись занятостью наставницы Хенши, выскальзывает из комнаты. Ей больше нечего делать здесь, вряд ли Келнеоноры вернутся продолжить разговор — их цель ведь взять ребёнка под свою опеку.

Шаг Фелли неспешен, по полупустым коридорам её каблучки мерно стучат. Здесь почти никого нет — дети постарше предпочитают проводить свободные часы подальше от классных комнат, а младшие всегда под присмотром наставников. Комната встречает светом лампы. Плёнка пока в защищённом контейнере — сначала нужно приготовить реактивы. Гидрохинон и метол — проявители, сода — ускоритель, сульфит натрия — сохраняющее вещество, вода и гипосульфит для фиксажа.

Подготовка занимает у Фелли около получаса неспешной работы — есть что-то приятное в размеренных темпах, пока они не становятся вязкими. Ритм — он важен везде, девочка усваивает это, пока учится рисунку и изучает всё, до чего дотянутся руки. Проявка оказывается успешной, осталось дождаться, когда плёнка высохнет. Фелли запирает дверь изнутри — теперь нет и шанса, что её работу испортят.

Время спустя Фелли покидает комнату с проявленной плёнкой. Нет нужды спешить с печатью, у неё достаточно времени, но вот скорее вернуться имеет смысл. Девочка заходит в их с Иларой комнату и замирает, как только закрывает дверь. На её кровати сидит наставница Хенши, скрестив руки на груди.

— Негодяйка, сколько раз можно повторять, что нельзя покидать зал, пока гости не ушли?! — Женщина подходит ближе, смотря сверху вниз. Она хочет вызвать у Фелли чувство вины? — Эх, неважно. — Это приводит в замешательство сильнее. — Я поздравляю тебя, Феллисия. Теперь у тебя будет дом.

У девочки уходит непривычно много времени для осознания информации, но кажется, будто смысл всё равно ускользает

— Они выбрали меня? — хмурится Фелли. Удивительная новость, в которую верится с трудом.

— Собирай вещи, дитя. Как ты чувствуешь себя, Феллисия? — Наставница улыбается и больше не хмурится.

— Странно. — Мысли скорее жужжат фоном, чем полноценно осознаются, а тело молчит, не давая хоть какой-то подсказки для правильной реакции.

— Может, я помогу тебе в эту последнюю встречу? — Хенши-кифа садится на кровать и приглашает сесть рядом.

— Руки немного зудят, что-то с дыханием. В голове мысли хаотичнее, чем обычно… Что это?

— Тебе неприятно?

— Странно, но я не понимаю почему.

— Думаю, это предвкушение, девочка. Прекрасная эмоция, когда хочется перемен. И, наверное, страх, но это нормально, ведь теперь поменяется всё.

— Сложно.

Наставница Хенши смеётся, прежде чем ответить:

— Лучше и не скажешь. Что ж, оставлю тебя подумать, но поторопись, не стоит заставлять Келнеоноров ещё дольше ждать, это и так превысило все рамки приличия!

Наставница продолжает улыбаться, пока гладит Фелли по голове, а после выходит из комнаты.

Теперь Фелли в комнате одна. Ярких воспоминаний из приюта немного, но всё равно это важная глава её жизни, научившая многому. Внутри расцветает благодарность. Приятно.

Она складывает немногочисленные вещи в чемодан, последним кладет блокнот. Комета Энион символизирует перемены. Неужели легенды правы?

— Новые возможности… волнительно, — говорит Фелли, смотря на закрытый чемодан в свете красного солнца.

Девочка спускается ко входу, там её уже ждут кирита Келнеоноры и Хенши. Глаза женщины с кошачьими чертами прикрыты чёрной вуалью.

— Наверное, тебе нужно время попрощаться. — Трудно понять, но, кажется, она улыбается.

— До свидания, — кланяется Фелли с идеально прямой спиной.

— Мои последние наставление тебе — чужие чувства важны, даже если не понимаешь их, помни, чему я тебя учила, и, главное, будь счастлива.

Женщина улыбается и плачет, а после прижимает девочку к себе в крепких объятия, на которые Фелли неуверенно отвечает.

Феллисия больше не оборачивается на приют, в тишине садясь в экипаж машины напротив. Шумный механизм движется плавно, а бордовая обивка контрастирует с серебристым металлом. Интересно, как он устроен, ей разрешат посмотреть его изнутри? Хотя бы с расстояния. Автомобили редкость, однако чего ожидать от тех, кто стоит во главе научного прогресса?

Кирите Лирис держится со сдержанной улыбкой, внимательно наблюдая за действиями Фелли. Впрочем, эти гляделки можно назвать обоюдными — Фелли ощущает себя как под лупой.

Девочке кажется неправильным то, что они едут уже минут десять в тишине, но нарушать её она не спешит. Трудно понять, какие слова будут уместными, потому Феллисия продолжает рассматривать кирита Келнеонор. Однобокую улыбку Агнеля-кифа, чьё направление меняется от девочки до окна. Фелли понимает, что расслабленность и рассеянность его взгляда лишь обманка, от того любопытнее, хотя она считает более уместны чувством дискомфорт и смущение. Однако сегодня слишком много всего для притворства.

— Почему ты ушла, Феллисия? Тебе не понравился наш разговор? — спрашивает осторожно кирите Агнель, хотя почему-то взгляд Феллисии приковывает то, как Лирис крутит перстень. Волнение? Почему?

— Нет, дело в другом, — после маленькой паузы говорит Фелли, не смотря ни Лирис, ни Агнелю в глаза. Кажется, от неё ждут продолжения. — Было интересно, но я хотела проявить плёнку.

По непонятной для девочки причине, говорить о том, что она считала, что покинет приют только с совершеннолетием, не хочется. Логически размышляя, Фелли предполагает, что просто не хочет подробнее раскрывать эту тему.

— Думаю, я поступила бы так же, — легко улыбается Лирис-кифа, а Агнель-кифа немного смеётся и кивает, подтверждая слова жены.

Феллисию предупреждают, что путь предстоит долгий, извиняются за то, что ночь придётся провести в дороге. Всё так странно — пожалуй, это единственное определение, которое девочка может подобрать.

В начале дороги они много говорят и слушают, задают вопросы, на которые ответить можно только развёрнуто, в противовес тишины первых минут — так много Фелли говорит разве что читая младшим. Девочка трёт пальцы друг о друга, будто прокатывая ощущения. Одно из чувств — любопытство — выцепить легко, в остальном Фелли может сказать только то, что они скорее приятные. В какой-то момент девочка засыпает под мерный шум механизма, сжавшись в клубок. Сон поверхностный, сквозь него Фелли периодически слышит разговоры, чувствует лёгкую тряску и шум колёс.

Просыпается Фелли рано, немногим позже рассвета, но показывать это не спешит. Ей вообще не хочется торопиться, ведь тогда она не успеет ощутить и проанализировать каждый момент. И всё же тишина и любопытство побуждают девочку выглянуть в окно.

В утренней дымке лес вдали обретает прекрасные тёмно-зелёные тона. А переливы красок неба от пастельного голубого до малиново-красного с жёлтыми отблесками меж облаков завораживают.

Келнеоноры не навязывают общение, но открыты к нему. Лишь спрашивают периодически, хочет ли Фелли чего-нибудь, и, получив отрицательный ответ, оставляют её наедине с мыслями, пока девочка сама не решит завести разговор.

Чем ближе экипаж к поместью, тем прочнее в груди зреет смутное ощущение, что что-то отличается от вчерашнего. Фелли отмахивается от этого, как от дыма затушенной свечи.