Смерть Консуэло. Святой одинокий узник (гет)

Альберт не знал, сколько прошло времени, прежде чем за стенами убежища послышались цокот копыт лошадей, остановились две кареты, а спустя несколько мгновений до его слуха донеслись шаги полицейских. Этот шум вывели его из горького забытья.

По-прежнему сидя на коленях и вытирая одной рукой слёзы, а другой прижимая Консуэло к себе, наш герой думал:

«Можно быть уверенным, в том, что их вызвали те же люди, что содеяли этот кошмар с моей возлюбленной. Но на мой вопрос о том, кто это сделал, они скажут, что заявивший пожелал остаться неизвестным, опасаясь мéсти — так что нет смысла задавать его. В ответ они станут издеваться надо мной. К тому же, ответ на него не изменит моего будущего. И, всего скорее, его не изменит уже ничто — хотя я и стану пользоваться придуманными легендами. И даже в отношении того случая (но, Господи, как же невыразимо цинично звучит это слово, когда я думаю о моей любимой!..), что произошёл сейчас — у меня заготовлена достаточно правдоподобная история. Практически при любых обстоятельствах есть ничтожный шанс, что они поверят мне и мне удастся избежать наказания и продолжить наше дело. Но лишь ничтожный. И я должен быть готов к самому худшему. И я готов. Однако надежда умирает последней. В то время, как человеческая жизнь более хрупка по сравнению с ней».

Последняя мысль пронеслась в голове Альберта, когда он вновь опустил взгляд на земной облик своей возлюбленной.

Вскоре в окне он увидел двух работников полиции, идущих к дому и говорящих меж собой. Один из них посмотрел прямо на нашего героя и, обернувшись к своему помощнику, сказал ему:

— Эй, а это кто там ещё? Всё было спланировано чётко, и никто не мог проникнуть туда во время исполнения, стало быть, он появился здесь уже после. Но, в любом случае, нам нужно быть осторожнее. Но… постой-ка… — он ещё раз обернулся на Альберта, словно бы не в силах поверить своим глазам. — Это же ведь…

— Да… ты знаешь, мне тоже кажется, что это он. Но… как?..

— В любом случае, теперь нам нужно войти, проявляя двойную осторожность и убедиться во всём. Держи оружие наготове — ибо неизвестно, что в голове у этого безумца и почему он тут оказался. Всё это очень странно…

— Однако точно верно одно — нам несказанно повезло — если, конечно, он не станет вырываться и не побежит. Конечно, по его виду этого не скажешь — похоже, что он, обнаружив наблюдение за собой, решил каким-то образом обмануть наших сотоварищей, поведя их по ложному следу — к примеру подослав двойника. И ввиду этого обстоятельства он может быть крайне опасен, и, к тому же, говорят, этот сумасшедший фанатик и без того склонен к частым и резким сменам настроения и имеет весьма своеобразное мышление — а это означает, что мы не знаем, чего можно от него ожидать. К тому же, он, похоже, действительно убит горем. Наверное, не ожидал подобного поворота так скоро.

— Да, такая удача и вправду бывает раз в сто лет, — продолжая говорить столь же удивлённым и шокированным голосом с безотчётными нотами страха подтвердил первый полицейский и добавил, — Но мы должны будем любой ценой удержать его — ведь такая удача бывает раз в сто лет. Но всё же сначала нужно удостовериться — а то мало ли что. С этими тайными обществами, как известно везде и всегда — никогда не бывает всё так просто.

Первый полицейский осторожно открыл дверь и оба они наконец вошли в помещение.

— Кто вы такой? Назовите свои имя и фамилию. И расскажите, как вы здесь оказались. Свидетель рассказал, что в момент совершения преступления видел в этих стенах другого человека, по внешности совершенно не похожего на вас.

— Я думаю, что вам и без того известно, кто я. И ваш свидетель был совершенно прав. Уж вам ли этого не знать.

— Эй, на что это ты намекаешь! Да и вообще — не смей дерзить представителям закона! Отвечайте, когда с тобой разговаривают! — повысил голос второй работник полиции.

— Меня зовут Альберт Рудольштадт, — сдерживая злость, глядя на полицейских исподлобья блестящими глазами, полными слёз и гнева и продолжая прижимать к себе бездыханное тело своей возлюбленной, почти процедил сквозь зубы наш герой.

— Да, действительно такого колоритного персонажа невозможно перепутать ни с кем другим. Нам очень подробно описывали тебя — бледный как мертвец, худой словно вампир, высокого роста, с длинными чёрными волосами, обладающий необыкновенной физической силой и имеющий всегда лихорадочно блестящие от непрестанной экзальтации тёмные глаза. А сейчас, они кажутся, ещё более безумными. Но мы-то уж думали, что нам придётся искать тебя не меньше, чем несколько месяцев, что ты, узнав о том, что охота на вас началась, станешь скрываться в одном из своих подземелий. Хотя, признаться, нам и довольно жутко видеть тебя тут — в силу кажущейся необъяснимости данного обстоятельства. Но, в общем-то, как бы там ни было — страшный ты человек, надо сказать. Такой молодой, а уже смог повести за собой такую обширную организацию. Да, странный поворот… Но, ты знаешь, как бы там ни было — мы не верим собственному счастью. Как же ты облегчил нам работу!

— Ну, что ж, так-то лучше. Повторю второй вопрос, а то, ты, кажется, забыл, что я задавал его тебе. Как ты оказался здесь? Ведь, насколько известно нашей разведке — ты должен находиться в соседнем городе, выполняя решающее поручение. Или ты хочешь сказать, что благодаря своему ясновидческому дару почувствовал и прямо в этот день, и чуть ли не в этот самый час примчался… Но, увы, не успел.

— Да, всё было именно так.

Альберту всё же удалось полностью взять себя в руки и впредь следовать здравому решению давать ответы на все разумные вопросы представителей власти.

— Послушай, не смеши нас. Мы не верим в эти детские сказки.

Наш герой понимал, что они не воспринимают его слова всерьёз, но справедливо считал своим долгом держаться достойно в любом положении.

— Мне абсолютно безразлично, верите вы мне или нет. В конце концов, это не ваше дело — устанавливать истинность моих слов. Это работа судей.

— Ишь ты, какой умный...

— Ладно, хватит с ним препираться — только время теряем. Поднимайся. Да поживее! Закончились твои игры. В участке с тобой живо разберутся.

Сражённый внезапным горем и оттого почти лишённый физических сил, Альберт не мог без посторонней помощи встать на ноги, и работники полиции насильно подняли его, ловким движением сковали руки нашего героя наручниками, схватили за плечи и повели к выходу. Альберт попытался в последний раз обернуться к своей погибшей избраннице, но ему не дали этого сделать, резко подтолкнув вперёд.