Руны (гет)

* * *

Звучит музыка восточных мотивов.

Дале-далеко, в той стране, где всходит солнце,

Ранним утром он больше не проснётся.

Льётся черная река, она смеётся.

С восточным ветром пусть сказание несётся.

В ком голос совести сожрала тьма глухая,

И тем, кому в объятиях порока крепко спится,

Лица жадностью горят. Остерегайтесь!

В еë глазах ваш самый страшный сон таится.

Не беги за нею, глупый!

По её следам идут лишь трупы.

Чары крепче, чем металл.

Ты пропал!

Под нежным платием кромешный мрак томиться,

Сведет с ума, дорожкой в гроб ведут ресницы.

Жницей тьмы назвáна, лишь единицы

В живых остаться могут, но с жизнью сей не смогут впредь смириться.

Слышен вдалеке вдруг грома бой,

Знай, идёт охота за грешной головой!

И кому во тьме её сверкнëт оскал,

Он пропал!

* * *

Аэгнор спешно шагал по светлой каменистой дорожке, выложенной из обтесаных в геометрические фигуры речных камней, освещённой по бокам фонарями, источающими тёплый свет.

Низкая и без того для эльфа служанка, согнулась и еле поспевала за ним, держа подол своего платья в тонких пальцах.

Впереди послышался мерный шаг стражи в кожаных ботинках, глубокое дыхание и цокот копыт. Из тумана холодного осеннего леса стал вырисовываться силуэт величественной лошади, чья шерсть была темнее самой тьмы, а пар от дыхания создавал мистическое облако перед её мордой. Стражники, облаченные в темно-синие плащи, отличались богатым декором: кайму и манжеты украшали яркие вышивки из красных, синих и белых, блестящих серебром, нитей. Все, как один, были высоки. Их стройные фигуры, резкие черты лиц, пронзительные бездонные глаза, словно драгоценные камни и темные локоны, обрамляющие бледное лицо, придавали им единообразие и величие.

Когда эльф приблизился на расстояние примерно пяти метров, он остановился перед двумя рядами стражей, которые шли друг за другом. Те остановились, повернулись лицом друг к другу и отступили назад, освобождая широкую тропинку и создавая проход.

Лошадь сделала несколько гигантских шагов и, выйдя из колонны перед стражами, остановилась. Из седла, придерживаясь двумя выпрямленными руками, соскользнула тень, и её длинные остроносые сапоги беззвучно коснулись земли. Всадник снял тёмные перчатки и вышел под свет фонарей, который осветил его руки, ровные и светлые, как фарфор. Он скинул глубокий капюшон бархатной тёмной накидки, и скользящие тёплые лучи коснулись его убранных назад в аккуратную прическу волос цвета вулканического песка.

Король обратился к дочери на эльфийском языке:

— Эннесиэль, моя дорогая дочь, добро пожаловать в Фангорн!

— Благодарю, Атар. Простите, что так поздно.

Её люди устали, и по пути пришлось сделать несколько непредвиденных остановок.

Отец крепко обнял дочь.

— Я так рад видеть тебя! — произнес он, немного присев и положив ладони на плечи дочери, чтобы заглянуть ей в глаза и убедиться, что с ней всё хорошо. — Я думал, что ты пропустишь праздник и в этом году.

Праздник сбора урожая был одним из самых значимых для эльфов.

— Извините, что не приехала раньше. Сестры уже спят? — расстроилась девушка, не заметив их за спиной.

— Да, завтра великий праздник, и прибудут важные гости. Пойдем, я расскажу тебе всё более подробно за кружкой тёплого напитка.

Мужчина указал рукой в сторону дворца и, приобняв дочь за спину одной рукой, продолжил свой лёгкий шаг.

Они долго беседовали на открытой террасе под кроной большого дерева, увешанной жёлтыми фонариками-гирляндами. Тёплый молочный напиток, сытная еда и, в конце концов, недостаток сна от жёсткой земли привалов сморили принцессу.

Ближе к рассвету, под звуки сверчков и летающих вокруг светлячков, весь дворец погрузился в сон, погасив свои огни.