Смерть Альберта Рудольштадта за правое дело. Одинокая святая узница (Альтернативная версия) (гет)

Когда все чемоданы были собраны и осталось лишь отнести их в экипаж — Альберт медленно подошёл к Консуэло, взял её руки в свои и, внимательно заглянув в глаза своей избранницы, проговорил:

— Родная моя, как ты чувствуешь себя теперь, в своём нынешнем, новом для тебя положении? Готова ли ты к этой дальней поездке?

— Я чувствую себя прекрасно, — вновь улыбнулась наша героиня. — Но, самое главное — рядом со мной будешь ты — это лучшая защита для меня. Прошу тебя, не волнуйся так — не трать понапрасну силы своей души́ — они понадобятся тебе для будущих свершений. Во мне достаточно благоразумия, чтобы не мучить и не перегружать себя. Ведь ты и без лишних слов знаешь, что наш сын — его благополучие, жизнь и здоровье — так же до́роги мне, как и тебе, и что они зависят прежде всего от состояния моих души́ и те́ла. Я верю в то, что со мной всё будет благополучно и ожидание ребёнка вкупе со священной миссией, что мы несём — не окажутся испытанием для моего организма. Но, если вдруг моё самочувствие ухудшится — я смогу придумать что-нибудь, чтобы продолжать нашу миссию, не нарушая её сроков — ведь нас обучали находить выход из любой ситуации — а если у меня возникнут с этим трудности, то я обращусь за помощью к тебе.

— Напротив — меня неизменно восхищала твоя изобретательность и привычка обдумывать каждый ход, и я непрестанно учусь у тебя этому качеству. Я не знаю, что сейчас было бы со мной, коли я решился бы возглавить этот Орден, не имея в сердце светоча нашей любви.

— И ты делаешь заметные успехи, — вновь улыбнулась Консуэло. — И я с тобой.

— Я был бы способен на большее, коли бы не мои так часто излишняя нетерпеливость, горячность и несдержанность… Из-за них наше дело движется не так быстро — хотя мне всегда кажется, что, если следующий шаг мы предпримем как можно скорее, то счастливое грядущее настанет даже раньше того срока, что намечен нами. И ты не раз приходила мне на помощь, когда мне казалось, что вот-вот я выдам себя и заключение станет неизбежным.

— Да, мне так много раз было страшно за тебя. Были времена, когда я думала, что тебя схватили и я ужé никогда не увижу тебя. Я молила Всевышнего о том, чтобы власти не вынесли тебе смертного приговора. Но ведь мы — такие же люди, как и все другие. Просто нам дарованы бо́льшая смелость и решительность — ибо наша работа поистине страшна, и опасность грозит нам каждое мгновение. Быть может, по этой причине ты временами так спешишь — словно пытаясь ускорить ход времени — чтобы увидеть наступившее грядущее — крах всего или великая победа. Потому не кори себя, Альберт — ведь ты ужé так многого добился. Мы. Правильнее будет сказать — «мы достигли». Но без тебя не было бы ничего. Ты слышишь? Орден оставался бы прежним, и его успехи были бы не столь значительными. Да и удалось ли бы когда-нибудь добиться хоть каких-нибудь существенных изменений? Меня одолевают сомнения на этот счёт. На это не оказался бы способен никто, кроме тебя. И я уверена в том, что ты понимаешь всю серьёзность и истинность моих слов. Ты знаешь, что это так. И я тоже всегда знала и знаю это. Я уверена в тебе. Я верю в тебя, и моя вера не погаснет никогда. И, к тому же, оба мы знаем, что в соседнем с тем городом, в который мы сейчас собираемся, находится один из наших соратников, и, если случится что-то нехорошее — нам известен адрес его временного убежища, и мы сможем связаться с ним. Мы всегда договариваемся о подобном.

— Да, я помню обо всём этом, Консуэло, и я знаю силу твоей души́, но я люблю тебя. Люблю вас обоих, и потому…

— Да, да, я понимаю тебя, Альберт. Понимаю, твои чувства. Твоя забота обо мне греет мои сердце и дýшу — в них я вижу проявления любви — и потому я испытываю к тебе огромную нежность и не устаю благодарить тебя за любовь ко мне. Ну а сейчас — пойдём же — ведь карета уже ждёт нас — не то мы можем опоздать, и тогда наша миссия в действительности окажется под ударом. Я убеждена в том, что это новое для меня состояние напротив вселит в меня ещё больше сил, мужества и решительности. Я уже ощущаю, как это происходит, как меня наполняет неведомая доселе энергия. Она ощущается сильнее, нежели это было ранее. Да, твои вдохновляющие речи также не дают моему духу упасть, но та жизнь, что зародилась во мне, будто дарует мне ещё одно дыхание, ещё один источник силы.

— Силы, которая всегда будет с тобой. С нами. Это продлится до конца наших дней. Мы получим наше продолжение в детях. В нашем сыне ужé есть части моей и твоей души́. Они будут такими же как мы. Я чувствую это. Сейчас мы пойдём, но прежде позволь мне…

В следующие секунды он опустился перед Консуэло на одно колено.

— Пусть Господь хранит нашего сына… — тихо проговорил Альберт, на глазах которого вновь выступили слёзы.

Он с тихим трепетом положил ладони на живот своей любимой — пока ещё совершенно плоский, являвший собой часть этого прекрасного, но обманчиво хрупкого о́браза, и, закрыв глаза, коснулся его губами.

Растроганная до слёз, она склонила голову и безотчётно положила ладони на плечи своего избранника.

Альберт простоял так несколько мгновений. Сколько благородства, красоты и изящества было в этих жестах и позе! Наш герой был похож на средневекового рыцаря, покорно склонившегося перед прекрасной дамой своего сéрдца.

Наконец он поднял голову и встал, продолжая смотреть в её глаза, а после, не отводя взгляда, сказал:

— Пойдём же.

Одной рукой Альберт обнял свою возлюбленную за плечи — ужé осторожнее, но всё так же тесно прижимаясь рукой к спине возлюбленной, а другой взял ладонь Консуэло, и так они пошли к выходу. Наш герой вновь на несколько мгновений с вниманием и нежностью посмотрел в глаза своей избранницы и через несколько мгновений оба они покинули одно из своих временных убежищ — и, как позже окажется — навсегда.