Опасные тайны (джен)

Прогулка в одиночестве дала мне много времени подумать. Точнее, она дала мне время разобраться в удивительной и невероятной ситуации, в которой я оказалась.

Я попала в страну под названием Оз; страну, где есть ведьмы, волшебство и странноватые (но в целом дружелюбные) обитатели. Чтобы вернуться домой, я должна разыскать правителя этой страны, Волшебника, который жил в Изумрудном городе.

А ещё я случайно убила Злую ведьму, украла её туфли, и теперь меня преследовала её сестра. Ничего особенного. Так, пустяки.

Я вздохнула, протирая глаза. Всё это по-прежнему казалась мне абсурдным. Но в окружающем меня мире, каким бы ярким и многоцветным он ни был, всё равно было много того, что казалось знакомым. Я шагала через фермерские угодья, окружённые цветущими зелёными холмами, насколько хватало глаз. Поля, с которых я начала своё путешествие, были устелены тюльпанами всех возможных и невозможных цветов. Я пожалела, что не прихватила пару луковиц для тети Эм. Ей бы они понравились.

Но увы, тюльпаны остались далеко позади, и теперь я шла мимо кукурузных полей. Стебли возвышались над моей головой, создавая вокруг меня сплошную лиственную стену, за которой трудно было что-либо разглядеть кроме того места, где дорога прорезала поля, словно большой жёлтый шрам. Здесь я чувствовала себя как дома. Меня окружал знакомый аромат почти созревшей кукурузы, запах земли и травы. Стоило мне закрыть глаза, и я представляла, что я снова дома, в Канзасе, с хохотом ношусь по кукурузным полям, играя в прятки с дядей Генри и моим лучшим другом Ханком.

Ханк.

Как же я по нему скучала. Честно говоря, я скучала по всем ним, но по Ханку больше всего. Я знала его почти с самого детства, мы практически выросли вместе. Будь он здесь, он бы точно знал, что сказать, чтобы меня подбодрить. Или, по крайней мере, составил бы мне компанию.

Со мной даже больше не было моего дорогого Тотошки…

Я отбросила эту мысль, пока не разревелась. «Нет, Дороти, не время сейчас расклеиваться,» — сказала я себе. Как бы сильно я ни скучала по бедному пёсику, лучше о нём не вспоминать, иначе…

Жаловаться и ныть не было смысла. Совсем скоро я вернусь домой. Мне просто нужно было продолжать идти. Каждый шаг приближал меня к Изумрудному городу и, стоило надеяться, к дому.

Но я не могла идти вечно. В конце концов мне пришлось остановиться и сделать небольшой перерыв; перевести дыхание и дать отдых ногам. Поразительно, но драгоценные туфельки оказались невероятно удобными и совсем не натирали.

«Волшебные туфли», — с иронией подумала я. Хоть с чем-то мне повезло.

Я прислонилась к деревянному забору и достала питательный батончик, который прихватила с собой когда второпях собирала вещи. Я жевала медленно, не торопясь, и изо всех сил старалась не позволить моим мыслям забрести в глухие дебри.

Но я просто ничего не могла с собой поделать.

Почему я никогда не слышала о стране Оз? Где она вообще находится? Может, это какой-то скрытый остров, защищённый чарами, и поэтому его до сих пор никто не обнаружил? Если здесь есть волшебники, получается, магия существовала и дома? Или же я попала в совершенно другой мир? Реально ли эта страна, или, может, торнадо погрузил меня в кому, и теперь мне снился самый яркий кошмар в мире?!

Ну вот, теперь я снова об этом думала. Простых ответов не было, во всяком случае, сама я бы их не нашла. Так что будет проще выкинуть их из головы, иначе я сойду с ума.

Но пока я ела, меня не покидало странное чувство, будто за мной кто-то наблюдает. Я огляделась по сторонам, но вокруг была одна только кукуруза. А, и пугало, висевшее на шесте посреди поля.

Я присмотрелась к пугалу. С такого расстояния я не могла разглядеть детали, но его силуэт вызывал у меня зловещее чувство — слишком сильно он напоминал о моём кошмаре прошлой ночью.

Я хмуро покачала головой. «Возьми себя в руки, Дороти. Это был всего лишь сон».

Но любопытство всё же взяло верх. Я подошла к пугалу, чтобы получше его рассмотреть.

Оно было на удивление хорошо сделано и имело вполне узнаваемую человеческую фигуру, с ногами, ботинками, широкополой чёрной шляпой, нахлобученной на голову из мешковины, и даже соломенными волосами, собранными в хвост. Его зелёная куртка выглядела выцветшей и потрёпанной, из потёртых швов торчала солома. На поясе у него была туго затянута верёвка, к рукавам были привязаны выцветшие белые перчатки. Его зашитый рот растянулся в улыбке, а нарисованные глаза смотрели на меня сверху вниз.

Я невольно отшатнулась. Ладно, это и правда жутко. Он будто смотрел прямо на меня, как одна из тех оптических иллюзий, из-за которых кажется, что глаза следят за тобой, где бы ты ни стоял.

Я шагнула вправо. Глаза последовали за мной.

Я сделала пару шагов влево. Его глаза продолжали на меня смотреть.

Я вздрогнула.

— Ну ты и страшили…

Голова пугала резко дёрнулась вперед.

— БУ!

Истошно завопив, я повалилась на землю. Пока я поднималась на ноги, тяжело дыша, сверху послышался смех:

— Ха-ха! Может, я и не мастер пугать ворон, но, похоже, у меня неплохо получается пугать юных леди!

Я замерла и уставилась на пугало. Оно улыбалось от уха до уха своим зашитым ртом. У меня не осталось никаких сомнений: оно живое.

— Ты… ты только что заговорил?! — вскрикнула я.

— Ага! — весело отозвалось пугало.

— Ч-что… Как ты разговариваешь?!

Пугало удивлённо приподняло брови.

— О чём это ты?

— П-просто там, откуда я родом, пугала не разговаривают!

— Совсем? — озадаченно спросило оно. — Хм, какие невежливые.

Я издала невразумительный звук, что-то среднее между всхлипом и смешком. Я не знала, чего мне больше хотелось: с криком убежать прочь или рассмеяться над его глупой шуткой.

— Но ты в порядке? Надеюсь, я не слишком тебя напугал.

— Я не испугалась, — упрямо фыркнула я.

— Ну да, именно поэтому ты упала на землю и заорала во всё горло. Совсем не испугалась, — протянуло пугало, лукаво усмехнувшись.

Я смерила его сердитым взглядом.

— Ладно, я ухожу, — пробормотала я и, развернувшись, зашагала обратно к дороге.

— Постой, пожалуйста, не уходи! Не бросай меня! Не оставляй меня здесь висеть!

Я остановилась. Я не ожидала услышать такое отчаяние в его голосе. Вопреки здравому смыслу, я обернулась и заметила, как он с облегчением опустил плечи.

— Прости, я не хотел тебя напугать, правда.

На это я вздёрнула бровь. Пугало замялось.

— Ну, точнее, хотел! Но я не со злобы, честное слово! Просто… Мне так скучно висеть на шесте в полном одиночестве, когда вокруг одна только кукуруза да вороны. Ты первый человек, которого я видел с тех пор, как себя помню.

— И как долго ты здесь висишь? — спросила я.

Пугало задумчиво скривил рот.

— С… прошлой ночи?

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Во всяком случае, до этого я ничего не помню, — оправдываясь, сказало пугало. — С соломой в голове много не запомнишь.

— Пожалуй, нет, — согласилась я.

— Как думаешь, ты сможешь снять меня отсюда? Торчать весь день на шесте и пугать ворон не больно-то весело.

Я оглядела его с ног до головы. Я знала, что лучше не доверять незнакомцам и уж тем более говорящим неодушевлённым предметам. Но в то же время… было в этом пугале что-то очаровательное и располагающее к себе. Оно говорило с такой искренностью, что я не могла ему не поверить.

И всё-таки это не отменяло того факта, что я ничего о нём не знала — ни о нём самом, ни о его намерениях, какими бы безобидными они ни казались.

Словно прочитав мои мысли, пугало мягко улыбнулось.

— Мне кажется, мы с тобой неудачно начали наше знакомство. Давай попробуем ещё раз? — он прокашлялся — вернее, попытался, потому что звук, который он издал, скорее походил на шуршание сена. — Добрый день! Как поживаешь?

Я невольно хихикнула.

— Неплохо.

— Это хорошо! А как тебя зовут?

— Дороти. Дороти Гейл.

— А я… — он запнулся, нахмурив брови в задумчивости. — Хм, не уверен, что у меня вообще есть имя. Ну что ж, тогда можешь называть меня Страшилой! Очень приятно познакомиться, Дороти Гейл.

— Я тоже рада с тобой познакомиться, Страшила, — рассмеялась я.

— Теперь, когда мы как следует познакомились, не могла бы ты помочь мне отсюда спуститься?

Я осторожно шагнула к нему и осмотрела верёвки, которыми он был привязан к шесту. Несколько были крепко обмотаны вокруг его рук, одна — вокруг ног, и, обойдя его сзади, я увидела большой гвоздь, торчащий у него из спины.

— Тот, кто тебя здесь оставил, явно не хотел, чтобы ты куда-то делся, — сказала я, размышляя вслух.

И тут меня посетила одна мысль. Если это волшебное говорящее пугало, то кто-то же должен был его здесь поставить. Может, какой-нибудь фермер заколдовал его, чтобы отпугивать ворон от своих посевов? Наверное, будет неправильно, если я его отсюда… заберу.

«Но ведь я его не забираю», — внезапно поняла я. Это пугало, хоть и сделано из соломы, всё же было живым существом; настолько «живым» пугало вообще могло быть. У него явно были свои мысли, чувства и собственная воля. Он мог решать сам за себя, и если он хотел спуститься со своего шеста, то почему бы ему не помочь?

Эта мысль подтолкнула меня к решению. Я достала перочинный нож из рюкзака, осторожно взобралась по столбу и занялась верёвками.

— О, большое тебе спасибо, ты очень добра, — сказал Страшила.

— Что будешь делать когда спустишься вниз? — спросила я, освобождая его правую руку. Он тряхнул ею, скидывая остатки верёвок. Воздух наполнился шелестом соломы.

— Я точно пока не знаю, — Страшила пошевелил пальцами для пробы. — Передо мной весь мир открыт, разве нет? — весело сказал он. — Я могу пойти, куда захочу! Познакомиться с самыми разными людьми! Напугать ещё больше юных леди!

На секунду я перестала резать и бросила на него неодобрительный взгляд. Он улыбнулся и подмигнул мне. Я даже не могла на него злиться, поэтому просто покачала головой и тихо рассмеялась себе под нос.

— А куда, позволь спросить, направляешься ты?

— О, я иду к Волшебнику в Изумрудный город, — ответила я. Я наконец разобралась с верёвками у него на поясе. Теперь его ноги безвольно болтались, и он слегка покачал ими, словно пробуя их в первый раз. Скорее всего, так оно и было.

— В Изумрудный город? Звучит как чудесное место! — воскликнул Страшила. Он немного помолчал. — Слушай, в голове у меня всё как в тумане, и, может, я многого не понимаю, потому что там одна солома, но разве Изумрудный город не очень далеко отсюда?

— Да, — удручённо вздохнула я. — Больше недели пути, И я только начала. Дорога будет долгой.

— И ты идёшь туда совсем одна? — недоверчиво переспросил Страшила. Он повернул голову в мою сторону — гораздо дальше, чем физически возможно, будь он сделан из плоти и крови. Я изо всех сил сдержалась, чтобы не вздрогнуть. «Точно, он же волшебное говорящее пугало, — пронеслось у меня в голове. — У него нет костей. А значит, он может вытворять такие жуткие вещи. Конечно, он в этом не виноват».

— Ну… — я замолчала. — Наверное?

— Так дело не пойдёт. Скажи… — медленно произнёс он очень. — Ты… не против моей компании?

Я уставилась на него.

— О чём это ты?

— Хочешь, я пойду с тобой? Всё равно мне больше нечем заняться, — сказал он. Я освободила его левую руку, и он отряхнул её, пробормотав: «Спасибо». — Дорога будет одинокой, если идти по ней одной.

Мне было неприятно это признавать, но он был прав. Я шла всего полдня, а уже сходила с ума от того, что меня занимали только мои мысли.

— Я не против, — с улыбкой сказала я. Наверное, это глупо и наивно с моей стороны — доверять говорящему пугалу, которое я только что встретила? Может быть. С другой стороны, он всего лишь пугало. Сложно представить, что он мог бы мне серьёзно навредить.

— Отлично!

— Сейчас я вытащу гвоздь и сброшу тебя вниз, — предупредила я. — Просто чтобы ты был готов.

— Готов!

Я потянула за гвоздь. Он глубоко застрял в шесте, но после нескольких сильных рывков мне удалось его вытянуть, и Страшила свалился на землю с тихим «уф!» Вокруг него поднялось небольшое облачко пыли. Одновременно с этим я услышала, как что-то металлическое упало на кирпичную дорогу.

Я осторожно спустилась вниз. Страшила сидел на земле и ошеломлённо смотрел на какой-то предмет, лежавший прямо перед ним. Я тоже уставилась на него.

Это был пистолет. Револьвер, если быть точным.

Между нами повисло долгое неловкое молчание.

— Страшила, — сказала я голосом, который звучал гораздо спокойнее, чем я себя чувствовала.

— Да, Дороти? — ответил он таким же ровным тоном.

— Откуда у тебя пистолет?

Лицо Страшилы выражало полное недоумение.

— Я… я не знаю.

Он медленно протянул руку, словно заворожённый. Его руки в перчатках сомкнулись вокруг рукояти. Он держал его с большой осторожностью и, к моему удивлению, с привычкой человека, который знал, как обращаться с оружием. Пока он вертел револьвер в руках, я смогла хорошенько его рассмотреть.

Выглядел он безусловно красиво. Рукоять из тёмного дерева украшали золотые вставки, дуло и барабан были отполированы до серебряного блеска. Слишком дорогой и причудливый, чтобы им владел какой-то фермер, не говоря уже о том, чтобы доверить его пугалу.

Всё это было… крайне странно. В нижней части рукояти изящным почерком были выгравированы две буквы.

Ф.Т.

— «Ф.Т.»? — спросила я вслух. — Тебе это о чём-то говорит?

Страшила только покачал головой, всё ещё пребывая в замешательстве. Выражение его лица было мне хорошо знакомо. Это выражение лица человека, отчаянно пытающегося понять что-то, что упрямо от него ускользало.

— Можно я скажу тебе кое-что странное, Дороти? — медленно произнёс он. Я кивнула, призывая его продолжать. — Мне кажется, я не всю жизнь проторчал на этом столбе.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не соврал, когда сказал, что помню ничего раньше вчерашнего вечера. Но у меня такое чувство, что это ещё не всё. Я просто не могу вспомнить, — сказал он. Он повертел пистолет в руках, затем осторожно спрятал его себе вовнутрь. — Это как… это как слово, которое вертится на кончике языка. Или как пытаться вспомнить сон после пробуждения. Я знаю, что там что-то есть, просто… не могу до него дотянуться. Уверен, не будь в моей голове пух и солома, я бы смог!

Я понятия не имела, как работают воспоминания у зачарованных пугал, но сейчас было не время ему об этом говорить. Я видела, как его это огорчило. Грустно, наверное, осознавать, что у тебя есть прошлое, но ты не можешь его вспомнить.

— Мне сказали, что Волшебник поможет мне вернуться домой, — начала я. — Может быть, если ты пойдёшь со мной и вежливо его попросишь, он поможет тебе вспомнить?

Страшила повернулся ко мне. В его нарисованных глазах забрезжила надежда.

— Ты так думаешь?

— Конечно, я не могу ничего обещать. Я ведь не знаю, на что он способен, — призналась я. — Но хуже точно не будет. Кто знает, может, это путешествие поможет освежить кое-какие воспоминания. Тебе нечего терять.

— Звучит как отличная идея!

— Ой, подожди… — я покачала головой. Забавно, что я чуть не забыла о вполне реальной и очень страшной угрозе, которая преследовала меня всюду, куда бы я ни пошла. Лучше предупредить Страшилу, чтобы он знал, во что ввязывается. — Идти со мной будет опасно. Я… нечаянно разозлила Злую ведьму. Если она нас нагонит и увидит тебя со мной… Ты тоже можешь оказаться в опасности.

— Злую ведьму? — недоверчиво переспросил Страшила и фыркнул: — Пф-ф! Я не боюсь никакой старой Злой ведьмы! Я вообще ничего не боюсь!

Я покосилась на сухую, легко воспламеняющуюся солому, торчащую из каждого уголка его тела.

— А как насчет зажжённой спички?

Страшила оглядел себя, и выражение его лица омрачилось.

— А, э-э… Ладно, наверное, я всё-таки немного боюсь огня, — смущённо признался он. Затем он выпрямился, выпятив грудь. — Но я бы сразился с целой армией Злых ведьм, вооружённых целым коробком спичек, если бы это вернуло мне воспоминания!

— Они так много для тебя значат, да? — тихо спросила я.

Он кивнул, и я протянула руку, чтобы помочь ему подняться. Он протянул мне свою, в перчатке. Это было так… странно — сжимать руку, сделанную из ткани и соломы, и чувствовать, как она сжимает твою в ответ. Она была сухой, мягкой и слегка похрустывала. Его тело почти ничего не весило, и я с легкостью его подняла.

Как только Страшила встал на ноги, он тут же завалился вперёд. К счастью, я быстро его подхватила. Пару секунд он раскачивался, пытаясь обрести равновесие на своих новых, набитых соломой ногах.

— Ого! Всё нормально? — спросила я.

Он опёрся на мое плечо, и только теперь, когда он выпрямился, я поняла, какой же он высокий. По меньшей мере на голову выше меня, если бы он мог стоять прямо. Он улыбнулся мне и сделал первые неуверенные шаги, пошатываясь, будто новорожденный оленёнок.

— Отлично! Более чем! — с улыбкой сказал он. — Сейчас только разомну ноги… — он отпустил меня, сделал ещё шаг вперёд… и тут же шмякнулся лицом в землю.

— О, божечки! Ты в порядке? — я бросилась к нему. При падении из его груди выпала горсть соломы, но Страшила только посмеялся, подобрал её и запихал обратно в себя. Я наблюдала за происходящим с тихим ужасом. — Тебе не больно? — спросила я.

— Ни капли! Не волнуйся, — заверил он меня. — Я ничего не чувствую — сложно, когда внутри тебя одна солома. Так что просто вернём всё на место, и вот! Как новенький!

Это… хорошо, наверное. Всё равно было жутковато видеть, как его внутренности буквально вывалились наружу и как легко он просто запихнул их обратно. Но, я предположила, что для пугала, которое не чувствовало никакой боли, это совершенно нормально.

«Обычное говорящее пугало. Во что превратилась твоя жизнь, Дороти?»

Страшила снова поднялся на ноги и слегка покачнулся. Я держалась рядом, готовясь подхватить его, если он снова упадёт. Но ему удалось удержаться в вертикальном положении, хоть и немного неуклюже. Я протянула ему руку, чтобы ему было на что опереться. Он с благодарностью за неё взялся.

— Мне просто надо немного попрактиковаться, вот и всё!

— Могу себе представить. Наверное, это первый раз, когда ты сам стоишь на ногах, да?

— Первый раз на моей памяти! — улыбнулся он. — Ну что, можем отправляться?

— Давай!

* * *

Какое-то время мы шагали вместе по дороге. Мы продвигались гораздо медленнее, чем раньше — Страшила всё ещё пытался свыкнуться с ходьбой, — но я была не против такого темпа. Со временем он немного освоился и выработал что-то вроде пружинистой походки, которая помогала ему легко держаться на ногах и не падать. Было немного забавно наблюдать, как он ходит, но, как для существа без костей, у него получалось вполне сносно.

Иногда Страшила всё-таки терял равновесие и падал на землю. Тогда я просто хватала его за рукав, дёргала вверх, и он снова поднимался. Он каждый раз меня за это благодарил.

Однако все это дёрганье начинало сказываться на его бедной зелёной курточке. Швы на плечах становились всё шире и шире, и сквозь них пробивалось всё больше соломы.

— Жаль, у меня нет швейного набора. Тогда я смогла бы тебя заштопать, — сказала я. — Боюсь, такими темпами у тебя рука скоро отвалится.

Страшила опустил взгляд на растущую дыру на плече, но, похоже, его это беспокоило не так сильно, как меня.

— Что ж, придётся потерпеть, пока мы не найдём нитку с иголкой. Не переживай из-за глупого пугала. Я в порядке, честно. Мне совсем не больно, — он пожал плечом, шурша соломенной набивкой. — Вообще-то, это одна из первых вещей, которые я помню. Я висел на шесте, и меня клевала большая уродливая Ворона. Она хотела украсть мою солому!

— Какая невоспитанная, — усмехнулась я.

— И не говори! Я пытался её отпугнуть, но, э-э, у меня не вышло. Она прилетала снова и снова, забирала всё больше и больше, пока, видимо, не собрала достаточно.

— Неприятно, наверное, было.

— Это точно. Но хуже всего было понимать, что даже пугало из меня не очень, — сказал он с наигранным вздохом.

Я как следует его рассмотрела. Да, он выглядел слишком милым и дружелюбным и ни капли не страшным. Даже его зашитый рот, который должен был выглядеть кошмарно, растянулся в тёплой улыбке. И его глаза…

Они были самого насыщенного ярко-голубого цвета, который я когда либо видела. Тот, кто нарисовал ему лицо, определённо знал, что делал, потому что они выглядели такими… такими…

Живыми.

— Знаешь, ты напоминаешь мне о доме, — внезапно сказала я. Он снова споткнулся, и я подхватила его за руку, помогая подняться. — Я выросла на ферме, где были такие же кукурузные поля, как-то, на котором я тебя нашла. И у нас тоже стояли пугала. Хотя ни одно из них не было таким симпатичным, как ты.

— И им даже не хватало порядочности с тобой поговорить, — фыркнул Страшила.

Я засмеялась.

— О, нет, дело не в этом. Просто там, откуда я родом, пугала физически и буквально не могут говорить. Они… не живые, как ты.

— А-а-а, — задумчиво произнёс он. — И откуда же ты родом?

— Из Канзаса. Но это очень далеко отсюда. Поэтому мне и нужно встретиться с Волшебником. Наверно, он единственный, кто может вернуть меня домой, — я замолчала, уставившись на свои руки. — Я… Мне правда нужно как можно скорее вернуться домой. Тётя Эм и дядя Генри будут беспокоиться.

— Они тебя воспитали? — спросил Страшила.

— Да. Я им всем обязана, и… я не хочу, чтобы наш с ними разговор был последним, что они обо мне запомнят, — стыдливо призналась я.

Страшила замедлил шаг и взглянул на меня.

— Почему? Что случилось? — мягко спросил он.

— Мы поссорились, — начала я, судорожно вздохнув. — И я… наговорила им очень неприятные вещи.

Я почувствовала, что начинаю задыхаться. В горле у меня пересохло и стало горячо, а на глаза навернулись слёзы. Я яростно их сморгнула.

Страшила ободряюще сжал моё плечо.

— Дороти, — мягко сказал он. — Если тебе слишком тяжело об этом говорить…

— Нет-нет, всё нормально. Это я виновата. Я была такой дурой.

— Эй, не надо так плохо о себе говорить.

— Но это правда! — возразила я. — Как долго я жила рядом с той противной каргой, и я просто…

Я глубоко вздохнула, покачала головой и начала сначала:

— У меня есть соседка, мисс Галч, — я процедила имя этой старухи так, словно оно было ядовитым. — И она просто… просто ужасная! Вечно суёт свой крючковатый нос в чужие дела, и думает, что ей всё сойдёт с рук просто потому, что она богата и держит полгорода под своим каблуком. Я уже молчу о том, какие ужасные вещи она говорит о моём друге Ханке!..

— Например?

— Я не хочу повторять слова этой противной женщины. И с ней даже ничего не поделаешь! Только начнёшь ей перечить, да даже если глянешь на неё не так, как она заверещит, заорёт во все горло и натравит на тебя шерифа!

— Звучит и правда ужасно, — посочувствовал Страшила.

— И мне каждый день приходится проходить возле её дома по дороге к школе, — продолжала кипеть я. — Я просто проезжаю мимо на велосипеде, а она сидит на крыльце и вопит, что я вторглась на чужую территорию. Бред просто! Я еду по дороге! Там, где и нужно ехать на велосипеде! Я пытаюсь не обращать на неё внимания или обходить стороной, но этой старой суке всегда этого мало.

— Следи за языком, — резко одёрнул меня Страшила.

Я остановилась как вкопанная, чуть не сбив Страшилу с ног, и метнула на него испепеляющий взгляд. Он выпрямился, виновато глядя на меня.

— Извини. Не знаю, что на меня нашло, — он поморщился. — Просто… вырвалось. Порой я совсем не фильтрую, что говорю.

— Ты напоминаешь мне мою тётю Эм, — проворчала я, закатив глаза.

— Пожалуйста, продолжай, я не хотел тебя перебивать.

— В любом случае… У меня есть собака.

Я остановилась.

— У меня была собака, — едва слышно поправила я себя.

Голос Страшилы дрогнул.

— О, нет, что случилось?

— Случилась мисс Галч, — хрипло произнесла я. — Мой пёс Тотошка всегда был очень умным и упрямым, но я так сильно его любила. Он повсюду следовал за мной. Он даже провожал меня в школу, потом ждал, пока закончатся уроки, и мы вместе возвращались домой. Ему нравилось гоняться за нашими цыплятами, что выводило тетю Эм из себя, но кроме этого он умело ловил крыс и не давал им есть корм для скота. «Пускай остаётся», — говорила Эм каждый раз, когда Тотошка пробегал по сараю с крысой в зубах. — «Лучше, чем ленивые амбарные коты».

Страшила засмеялся.

— Но иногда… он от меня убегал. Забегал во двор мисс Галч и пугал её старую облезлую кошку. Я всегда старалась как можно скорее его поймать. И он никогда и близко не подходил к этой дурацкой кошке! Он бы ничего ей не сделал, даже если бы поймал! Он никогда не обижал наших домашних котов! Он просто… он просто игривый, вот и всё.

— Так что же произошло потом? Он напал на мисс Галч? — спросил Страшила.

Я сглотнула ком в горле и медленно кивнула.

— Но это не он виноват! Мы как раз возвращались домой! Я ехала на велосипеде по середине дороги, и Тотошка вёл себя хорошо! Он бежал рядом со мной, даже близко не подходил к забору мисс Галч! Но тут она с криком выбежала к нам, размахивая тростью над головой и угрожая избить мою собаку! «Я убью его! Я убью это маленькое чудовище, если оно хоть ногой ступит на мой участок!» Вот что она сказала! Как раз в тот момент, когда мы проезжали мимо её дома!

Глаза Страшилы округлились от ужаса и гнева.

— И, конечно, Тотошка испугался! Он подбежал прямо к мисс Галч и начал лаять как сумасшедший, а она… она… — я втянула ртом воздух. — Она ударила его! Треснула тростью прямо по голове Тотошки! Это всё она виновата! Если бы она его не ударила…

Страшила ничего не сказал. Он молча положил руку мне на плечо, мягко его поглаживая. Я потянулась и крепко сжала его руку, чувствуя, как хрустит солома.

— Он укусил её. Конечно, он её укусил, чего ещё она ожидала?! Что он просто ляжет и будет терпеть, как все остальные в городе?! И это был не маленький укус, он сильно ранил ей ногу. И я… я просто хотела сбежать оттуда. Пока мисс Галч лежала на земле и кричала, что её убивают, я схватила Тотошку и побежала обратно домой.

— Похоже, она получила по заслугам, — пробормотал Страшила себе под нос. — Может, это её хоть чему-то научило.

— Такие люди, как она, ничему не учатся. Она даже не подумала: «Наверное, меня укусили, потому что я напугала маленькое животное, а потом ударила его». Нет, таким, как она, никогда и в голову не придёт, что они могут быть неправы. Поэтому она направилась прямиком к шерифу, и, я уверена, закатила у него настоящую истерику. Представляю, как она причитала о том, что на неё, бедную старушку, напал этот безжалостный дикий зверь. И вот… пришёл шериф и забрал Тотошку.

Взгляд Страшилы понимающе смягчился. Мне не нужно было говорить, что произошло дальше. Я не могла этого сказать.

— Мне так жаль… — он замолчал, продолжая поглаживать моё плечо. Я изо всех сил старалась сдержать слезы. Если я расплачусь, то не знаю, смогу ли остановиться. — Это… это тогда вы поссорились?

Я кивнула, чувствуя прилив усталости и тоски.

— Тогда я и поссорилась с тётей Эм. Мы не могли пойти против закона, у нас не было другого выбора, кроме как отдать Тотошку, но я была в ярости. Меня достала эта старая карга. Я так устала от того, что она делала, что ей вздумается и обращалась с нами, как хочет, а мы все просто… просто терпели! Это неправильно! Это несправедливо! А тётя Эм даже не сопротивлялась, не дала отпор мисс Галч и не вступилась за Тотошку! Я была так зла на них — я обвинила их всех в том, что Тотошки больше нет, — я шмыгнула носом. — Мне так стыдно за всё, что я ей сказала — и теперь я здесь, и я не знаю, смогу ли я вообще вернуться. Я просто хочу извиниться за то, что была такой злой и наговорила ей такие ужасные вещи — но теперь я не знаю, смогу ли.

Не говоря ни слова, Страшила обхватил меня руками и прижал к себе.

И я не выдержала.

Я обняла его так крепко, как только могла, и зарыдала. Я уткнулась лицом ему в грудь, не в силах остановить горячие слёзы, катившиеся по моим щекам. Я плакала по моей собаке, моём лучшем друге. Я скучала по дяде Генри и тёте Эм. Жалела о всех тех глупых решениях, которые привели меня к этой ситуации.

Я горевала о том, как это несправедливо, что богатые и могущественные злоупотребляли своей властью, чтобы сделать жизнь всех, кто был ниже их ещё более несчастной. Я ревела из-за того, что по вине одной дрянной старухи я потеряла моего самого дорогого товарища.

Я плакала о том, что все вокруг были бессильны это остановить.

Не знаю, сколько времени я там простояла, давясь слезами, выставляя себя на посмешище на глазах у Страшилы. Но когда закончились все слёзы, когда дыхания на всхлипы уже не хватало, я постаралась взять себя в руки и отстранилась.

На груди у Страшилы расплывалось большое мокрое пятно.

— Ну вот, из-за меня ты весь промок, — пробормотала я, отряхивая его куртку.

— Ничего страшного, я быстро сохну, — тихо сказал он. Рука в перчатке поднялась к моему лицу и осторожно вытерла дорожки слёз. — Ты как?

— Не знаю, — призналась я. — На душе как-то… пусто.

— Похоже, ты давно держала всё это в себе. Тебе стало немного легче? — предположил он.

Я машинально кивнула, ещё не до конца придя в себя. Теперь, когда я не сдерживала свои чувства, я и правда чувствовала себя немного лучше. Но это не изменило всего того, что уже произошло, и того, что я не могла исправить.

— Я думаю — и имей в виду, для пугала очень опасно так много думать, — сказал он с тихим смешком. — Я думаю, тебе и так было больно от всего, через что та женщина заставила тебя пройти. И это стало последней каплей, так сказать, переполнившей чашу, — он одарил меня нагловатой улыбкой.

У меня вырвался сухой смешок.

— Спасибо, и, э-э, прости ещё раз, что я разревелась и намочила твою рубашку, — я поморщилась.

— Не переживай об этом. Я просто рад, что смог помочь. Я рад быть здесь, с тобой.

— Я тоже рада, что ты здесь, — с улыбкой сказала я. — Знаешь, ты очень мудр для пугала.

— Правда? Я просто говорю что-то и надеюсь, что это правильно, — засмеялся он.

Я рассмеялась вместе с ним, теперь уже в гораздо лучшем расположении духа. Печаль никуда не делась, и я знала, что мне ещё долго придётся её нести. Но когда рядом был тот, с кем можно её разделить, всё казалось не таким уж плохим.

— Давай, нам ещё долго предстоит идти, — сказала я.

Страшила взял меня под руку, и мы вместе пошли дальше по дороге из жёлтого кирпича.

* * *

Мы продолжили наш путь в относительно приятной тишине. Я всё ещё чувствовала себя неловко из-за того, что свалила свои личные проблемы на говорящее пугало, с которым только что познакомилась, но он, похоже, не возражал и больше не допытывался. Пока мы шли, а время летело, я решила завести с ним беседу.

— Я знаю, ты многого не помнишь, но что ты можешь рассказать мне о стране Оз? — поинтересовалась я. Мне было любопытно узнать, знал ли Страшила о чём-нибудь за пределами своего кукурузного поля.

— Ну, я могу сказать, что мы были в стране Жевунов, это восточная провинция Оза. На севере находится Гилликин, на юге — Кводлинг, а на дальнем западе — Винкус.

Я поняла, что он мог нести полную чушь, а я не имела бы ни малейшего понятия. Но с чего бы ему мне лгать?

— Итак… Винкус? Там, наверное, живёт Злая ведьма, — подумала я вслух.

— Почему ты так думаешь?

Я удивленно на него уставилась.

— Потому что она Злая ведьма Запада?

— А. И правда, логично.

Я хихикнула.

— Ну, а что ещё ты знаешь?

Он призадумался.

— Я знаю, что Вороны — те ещё паршивцы. Учитывая, что я проснулся оттого, что одна такая Ворона выдёргивала из меня солому и смеялась надо мной.

— Может быть, она думала, что из тебя выйдет хорошая подстилка для гнезда, — предположила я.

— Может, но не обязательно было так грубить. Она назвала меня уродом, — пожаловался Страшила. Лицо из мешковины сморщилось, изобразив отвращение.

Я помолчала.

— Подожди, она буквально назвала тебя «уродом»? Здешние вороны тоже умеют разговаривать?

— Конечно умеют. И другие Звери тоже. Львы, Тигры, Медведи — кто угодно.

— Хм, — пожалуй, я могла бы уже и привыкнуть. — Не считая одной грубой вороны, другие говорящие звери… дружелюбные?

На его лице появилось странное выражение, гораздо более глубокое, чем обычная задумчивость. Я увидела проблеск того же разочарованного замешательства, которое увидела, когда помогла спуститься ему с шеста.

— Я не знаю, — тихо сказал он. — Я уверен… Уверен, что есть и много дружелюбных Зверей. Я просто…

Он издал странный звук, словно… поперхнулся?

— Прости, я просто… кое-что почувствовал. Будто я пытался вспомнить что-то важное.

Я наклонилась к нему поближе, закусив губу.

— Что-то важное про говорящих животных?

— Да. Но оно снова ускользнуло.

— О нет, прости, я не хотела…

— Нет, всё в порядке, — быстро отмахнулся он. — Я знаю, что ты не нарочно. Но это только подтверждает мои опасения. Я действительно потерял часть воспоминаний. Как это относится к Зверям я пока не знаю. Но ты была права! Может быть, это путешествие и правда поможет мне вернуть память!

— Будем надеяться, — сказала я. — И ты дашь мне знать, если я вдруг могу чем-то помочь, хорошо?

— Это очень любезно с твоей стороны, — улыбнулся Страшила. — Договорились. Я помогу тебе добраться до Волшебника, а ты постараешься помочь вернуть мне память!

Я радостно кивнула. Я не знала как, но готова была попытаться.

К этому моменту небо начало темнеть, и я быстро поняла, что ночь обещала снова быть неспокойной. Далеко на горизонте маячили тяжёлые грозовые облака. Это были не вовсе те тёмные угрожающие тучи, которые я видела прошлой ночью, но по их виду они в любой момент могли разразиться дождём. Я указала на них Страшиле.

— Нам нужно поскорее найти укрытие. Мы же не хотим, чтобы нас застал ливень.

Страшила энергично кивнул.

— Не хватало ещё, чтобы моя солома промокла. А то она начнёт плесневеть.

Мы ускорили шаг, оглядываясь по сторонам в поисках дома или сарая неподалёку. Кукурузные поля, мимо которых мы шли, перешли в бобовые, а затем постепенно превратились в пышные зеленые леса. Изредка мы замечали дома, но они были слишком далеко от нас, и мы бы ни за что не успели до них добраться.

Я перешла на бег, едва ли не волоча за собой Страшилу, который изо всех сил старался не отставать. Внезапно он указал на что-то глубоко в лесу.

— Там! — воскликнул он. — Похоже на хижину!

Он был прав. Хижина оказалась немногим больше, чем одинокая лачуга у чёрта на куличках, но у неё была прочная крыша, и я уже чувствовала, как с неба падают первые капли.

Стиснув зубы, я потянула Страшилу вперёд, пока дождь всё усиливался. Холодные капли заходили мне за шиворот. Он попытался заслонить меня руками, чтобы я не промокла. Подбежав к двери, я рывком её распахнула и метнулась внутрь вместе со Страшилой как раз в тот момент, когда с неба хлынул настоящий ливень.

— Как мы вовремя! — облегчённо вздохнул Страшила. Он закрыл дверь, оставив ветер и дождь снаружи. — Там льёт, как из ведра.

— У вас тут каждый день что ли грозы? — вслух поинтересовалась я.

— Ну, хотя бы ночь проведём в сухости, — Страшила снял свою чёрную шляпу с обвисшими полями и слегка её встряхнул.

Я осмотрела хижину, в которой мы укрылись. Похоже, это был какой-то рабочий сарай: со стен свисали всевозможные инструменты, с одной стороны я заметила верстак, а в углу стояли какие-то большие старомодные приборы — я с трудом распознала в них токарный и шлифовальный станки. Здесь было невероятно тесно, мне едва хватало места, чтобы лечь, но всё же лучше, чем мёрзнуть под проливным дождём.

Нам удалось не промокнуть насквозь, но у нас обоих на плечах всё равно остались мокрые пятна. Меня прошиб внезапный озноб, и я принялась рыться в рюкзаке, ища тёплую одежду. Я точно знала, что взяла её с собой… а, вот и она. Я быстро надела ветровку и обняла себя за плечи, чтобы согреться.

Страшила наблюдал за этим.

— Тебе холодно?

— Немножко продрогла, вот и всё, — сказала я. — А ты?

Он пожал плечами.

— Не думаю, что могу замёрзнуть. Я не чувствую холод. Да и вообще ничего.

Точно. Сложно что-то чувствовать, когда внутри тебя одна солома. Я задумчиво нахмурила брови.

— Тогда откуда ты знаешь, что такое «холод»? — спросила я.

Страшила глупо поморгал.

— А?

— Если ты не можешь замерзнуть и не чувствуешь холод, то откуда ты знаешь, что это такое?

Он продолжал глазеть на меня с совершенно отсутствующим выражением лица.

— И вообще, откуда ты знаешь, как говорить? Или даже ходить? Конечно, ты тоже не сразу приспособился, но даже новорожденные не могут научиться ходить так быстро, как ты. И речь у тебя совершенно нормальная. Как ты можешь говорить, если у тебя внутри одна солома? В смысле, у тебя нет ни легких, ни горла, ни языка.

Я замолчала и пристально на него посмотрела. Он отстранился с гримасой на лице. Нет, языка у него не было; только зашитый рот, внутри которого виднелась тёмная дыра и ещё больше соломы.

— Каково это вообще, быть пугалом?

Страшила просто продолжал глазеть на меня. Затем его взгляд устремился куда-то вдаль.

— Не думаю, что на эти вопросы можно найти ответы, Дороти, — сказал он напряжённым голосом.

— Ой. Э-э, извини. Я не хотела тебя напугать, — сказал я виноватым тоном. — Иногда я слишком увлекаюсь какой-то темой и сама этого не замечаю.

— Ничего страшного.

Я снова нырнула в свой рюкзак в поисках ужина на вечер. Я захватила с собой несколько банок супа, так что одной вполне хватит. Оставалось надеяться, что в сарае найдётся что-нибудь, на чём я могла бы её разогреть. К счастью, я нашла небольшую газовую горелку. Как только я её зажгла, то заметила, как Страшила шарахнулся в сторону, стараясь держаться как можно дальше от огня.

Я тут же почувствовала укол вины.

— О, боже, прости, я совсем забыла. Ничего, я могу поужинать и холодным супом…

Несмотря на явный страх, он улыбнулся и махнул рукой.

— Всё хорошо, за меня не волнуйся. Приятного аппетита. Только не направляй её на меня, хорошо?

Я кивнула. Какой бы тесной ни была хижина, мне легко удалось держать огонёк подальше от Страшилы. Вскоре я ужинала консервированным супом, обжигающе горячим с одной стороны и холодным с другой — прелести неравномерного нагрева.

Снаружи по-прежнему лило как из ведра, и время от времени слышались далёкие раскаты грома. Но эта летняя гроза, как ни странно, казалась по-своему уютной, совсем не похожая на ту страшную бурю, которая подхватила и унесла мой дом.

Было уже поздно, а завтра нам предстоял очередной долгий день пути. Я расстелила курточку на земле и устроилась на ночь.

Заметив это, Страшила нахмурился.

— На вид не очень удобно.

— Да, не очень, — согласилась я. — Но ничего плотнее у меня нет. К тому же, это всего лишь на одну ночь.

Он на мгновение задумался.

— Тогда подстели меня, — сказал он.

Я подскочила.

— Что?

— Подстели меня, — повторил Страшила. Он начал развязывать ремень на поясе, и я почувствовала, как мои щёки залились краской.

— Что ты делаешь…

Он распахнул свою куртку. Внутри была одна только солома (очевидно же, Дороти, Боже, что с тобой не так), и он начал горстями вытаскивать её и разбрасывать по земле.

Я продолжала на него глазеть.

— Страшила, что ты делаешь? — повторила я.

— Можешь поспать на моей соломе. Всё же лучше, чем лежать на холодной земле, — сказал Страшила. Его грудь медленно опадала, а движения рук становились всё более неуклюжими по мере того, как он всё больше терял… объём. Затем он принялся снимать сапоги, вытряхивать из них солому и расстёгивать брюки.

— Страшила, ты уверен? — в моём голосе проскользнули нотки паники. Мне было не по себе видеть, как он так запросто разбирает себя на части. Будто это ничего не значило!

— Всё хорошо! Я в полном порядке! — заверил он. — Просто обещай, что утром ты снова меня соберёшь. И вот, ты можешь укрыться моей курткой.

Я медленно подползла к нему, помогая собрать солому в нормальную подстилку. Хоть мне и неприятно это признавать, лежать на ней и правда было намного приятнее, мягче и теплее, чем на твёрдом земляном полу. Его куртка, какой бы поношенной она ни была, всё ещё была достаточно плотной, чтобы согреться ночью. Присмотревшись к ней поближе, я даже разглядела выцветшую золотую отделку по краям.

— Не знаю, что и сказать. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — всё, что осталось от Страшилы, — это набитая соломой голова, лежавшая на краю кучи. Что выглядело само по себе удручающе.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Ты просто… ты просто разорвал себя на части!..

— И я легко могу снова себя собрать, — просто сказал он. — Я никуда не делся, и мне совсем не больно. И сейчас тебе моя солома нужнее, чем мне. В смысле, куда я вообще пойду, когда на улице такой сильный дождь?

Меня поразили доброта и великодушие Страшилы. Я ни в жизни не ожидала, что кто-то пойдёт на такое ради меня, но Страшила сделал это без колебаний и с улыбкой на лице.

— Ты… ты хороший друг. Спасибо.

Сияющая улыбка Страшилы чуть не растопила мое сердце.

— Рад это слышать. А теперь ложись спать, у нас впереди долгий день.

Я свернулась калачиком на соломенной подстилке, накинув его куртку на плечи.

— Спокойной ночи, Страшила.

— Спокойной ночи, Дороти.

Я провалилась в сон.