Опасные тайны (джен)

Тётя Эм частенько мне говорила: «Нам всегда даётся лишь один шанс произвести первое впечатление».

Упасть с неба и раздавить Злую ведьму было, наверное, одним из самых ярких способов оставить о себе неизгладимое впечатление.

Я ведь не нарочно. Был сильный ураган, подвал оказался заперт, и мне пришлось укрыться в доме… Я ведь не могла знать, что смерч поднимет его в воздух? И откуда мне было знать, что он забросит меня сюда?!

Сначала я даже не поняла, где я очутилась. Знала только, что в какой-то момент дом приземлился, относительно целый, но стоило мне выйти на улицу, и я сразу поняла: я очень, очень далеко от дома.

Первое, что бросилось мне в глаза, это то, насколько всё было ярким и разноцветным. Трава была ядовито-зелёного оттенка, цветы переливались всеми красками радуги, а небо было таким голубым, какого я никогда не видела. Дома больше напоминали хижины. Соломенные крыши устилал целый каскад цветов, вплетённых везде, где только можно: на балках крыши, вдоль карнизов, на столбах, на подоконниках. Куда бы я ни попала, местные жители определённо любили цветы.

Всё выглядело невероятно красиво. Здешняя архитектура отличалась от всего, что я когда-либо видела, и уж точно не имела ничего общего с типичными современными домами, к которым я привыкла. Всё это напоминало сон, причудливый мирок, который я придумала, начитавшись сказок перед сном.

Принцесса, спустившаяся с неба в огромном розовом пузыре, только усилила это чувство.

В тот момент я и знать не знала, что она не принцесса, но её пышное розовое платье, сверкающая драгоценными камнями тиара, венчающая мягкие золотистые локоны, и изящный скипетр говорили об обратном. Она излучала красоту, грацию и утончённость. Каждое её движение было размеренным и точным. Она подлетела ко мне с тёплой улыбкой на лице и взглянула на меня свысока.

Я невольно отступила назад. «Что здесь вообще происходит?»

— Ты добрая ведьма или злая? — спросила женщина лёгким, почти воздушным голосом.

— Что-что? — оторопело переспросила я.

Она хихикнула. Её голос переливался серебряными колокольчиками. Боже, она была настолько идеальна, это казалось мне сверхъестественным.

— Я спросила, ты добрая ведьма или злая? — повторила она. С её губ не сходила улыбка, пока она с любопытством меня рассматривала.

Не знаю, на что там было смотреть. Я всего лишь нескладный подросток с фермы в захолустье Канзаса, в потрёпанных джинсах, грязной футболке, с копной тёмных волос, которые, наверное, выглядели так, будто я только что пережила смертельную схватку с торнадо.

— Эм… ни то, ни другое? — робко ответила я. — Я не ведьма. Я просто Дороти. Дороти Гейл. Ведьм, э-э… не существует.

Женщина снова хихикнула.

— О, ещё как существуют. Ведь я — одна из них. Я Глинда, Добрая ведьма Севера.

Я поморгала.

— Подождите, так это вы ведьма? Я думала… — я мотнула головой, воздержавшись от довольно грубого комментария. Я не сразу нашлась, что сказать вместо этого и наконец произнесла заплетающимся языком: — Это объясняет гигантский розовый пузырь.

— Так и есть! — радостно согласилась ведьма, Глинда. — И я прибыла сюда, в страну Жевунов…

— Страну Жевунов?!

— …потому что до меня дошёл слух, что кто-то освободил жевунов от жестокого правления Злой ведьмы Востока!

Я уставилась на неё. Всё это становилось уже чересчур.

— Так значит… — медленно сказала я. — Вы ведьма.

— Да.

— А я нахожусь в стране Жевунов.

— Тоже верно.

— Где обитают жевуны.

— Ты права! — улыбнулась Глинда. Её улыбка начинала казаться чуть снисходительной, и я не могла избавиться от чувства, что она молча меня осуждала.

— И… что-что там было про злую ведьму?

— А, Злая ведьма Востока. Похоже, её постиг преждевременный конец.

Глинда указала своим скипетром на мой дом — или на то, что от него осталось. Глядя на него снаружи, я удивилась, как он вообще устоял при приземлении: стены все потрескались, окна оказались разбиты вдребезги, а большая часть боковых панелей была начисто оторвана.

Но мой взгляд опустился к фундаменту дома, где я отчётливо увидела торчащие из-под него человеческие ноги.

Я закричала и в ужасе отвернулась. Зрелище было кошмарным. Я понятия не имела, где очутилась, я попала в какой-то странный чужой мир, и вдобавок ко всему я только что кого-то убила!

Мой дом, мой родной очаг, раздавил эту бедную женщину насмерть!

— О нет, о нет-нет-нет! — воскликнула я. — Это… это всё случайность! Я не хотела! Я не хотела никому навредить!

— Ну, ну, ну, — Глинда нежно похлопала меня по руке, успокаивая. — Конечно, ты не хотела. Я бы сказала, это ужасный поворот судьбы.

Я не осмеливалась поднять на неё глаза или даже взглянуть на то, что я натворила. Даже если виной тому был несчастный случай, это всё равно ужасно.

— Но я уверена, что жевуны захотят поблагодарить того, кто оказал им такую неоценимую услугу! — продолжила Глинда. Она обняла меня за плечи и отвела в сторону, за угол дома, откуда я не могла видеть выступающие из-под него ноги — единственное, что осталось от той женщины. — Злая ведьма держала несчастных жевунов в железной хватке, а теперь они наконец свободны от её тирании! И всё это благодаря тебе!

— Но я не хочу быть убийцей! — воскликнула я, повернувшись к Глинде. — Почему именно я должна была от неё избавиться? Вы же тоже колдунья. Почему вы не могли этого сделать?

Улыбка Глинды поугасла, и на долю секунды на её идеальном лице промелькнула грусть. В её сапфировых глазах блеснула влага, но вот она моргнула, и всё исчезло — на её губах заиграла безупречная отработанная улыбка.

— Если бы только всё было так просто, — сказала Глинда. В её голосе и правда слышалось сожаление. — Боюсь, ты прибыла сюда в непростое время. Видишь ли, теперь когда Восточной ведьмы не стало, её сестра, Злая ведьма…

— Есть ещё одна?!

— Да, Злая ведьма Запада. Куда более могущественная, чем её сестра.

— Здорово, — с сарказмом отозвалась я.

— Она скоро будет здесь, — сказала Глинда, поднимая руку. — И, боюсь, она будет очень зла на тебя, пусть это и была случайность.

У меня закружилась голова. Я всё ещё понятия не имела, где нахожусь, или как вернуться домой, или хотя бы как смириться с тем фактом, что я буквально кого-то убила. А теперь на меня ещё и точила зуб некая Злая ведьма Запада.

Всё это непросто было принять.

— Я просто хочу вернуться домой, — пробормотала я.

— Конечно, моя дорогая, — мягко сказала Глинда. — Я могу только представить, насколько всё для тебя запутано. Но не волнуйся, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы задержать Ведьму, когда она прибудет. Я знаю, что может её отвлечь.

Глинда скользнула за угол разрушенного дома, туда, где лежала мёртвая женщина. Я неохотно последовала за ней, держась подальше и изо всех сил стараясь не смотреть на останки, торчащие из-под моего дома.

Внезапно Глинда застыла. Её глаза едва заметно расширились, а улыбка сползла с лица.

— Где они? — прошептала она едва слышно.

— Кто? — спросила я.

Глинда вздрогнула. На её лице промелькнула паника, но она моментально взяла себя в руки и улыбнулась.

— А! Не обращай внимания! — её голос поднялся почти на октаву. — Просто у Восточной ведьмы была пара замечательных туфель, украшенных драгоценными камнями, и я точно знаю, что её сестра захочет их вернуть…

Я нахмурилась. Хоть мне и было жутко снова об этом думать, я отчётливо помнила красивые серебряные туфельки на ногах ведьмы. Они выглядели такими хрупкими и изысканными, что на секунду я даже удивилась, как их вообще можно носить. Но я ведь не колдунья, так что откуда мне знать?

Кроме того, теперь они подозрительно отсутствовали на ногах ведьмы. Собственно говоря, ног тоже не было видно. Её тело просто… исчезло.

— Слушайте, я понятия не имею, ясно? Я из Канзаса, где не бывает ни ведьм, ни… жевунов, и я просто хочу вернуться домой, так что, если вы знаете какое-нибудь заклинание, которое поможет мне… О, божечки!

Я вскрикнула, глядя себе под ноги и не осмеливаясь поверить в то, что вижу. Каким-то образом на мне оказались сверкающие туфли Злой ведьмы Востока.

— Какого чёрта?! — закричала я. Я наклонилась и попыталась их снять, однако туфли не сдвинулись ни на дюйм. Они плотно прилегали к моим ногам, но не так, как будто бы были приклеены. Я не чувствовала, как натягивается кожа, и мне не было больно, когда я пыталась вынуть из них ноги.

«Магия», — беспомощно промелькнуло у меня в голове. Они пристали к моим ногам с помощью магии.

— Снимите их с меня! Пожалуйста, снимите их! Я не хочу носить туфли покойницы!

Глинда уставилась на меня, даже не пытаясь скрыть испуг и удивление. Но она быстро оправилась, схватила меня за плечи и слегка встряхнула.

— Дороти! Душечка! Всё в порядке! — настаивала она. — Эти туфли, они таят в себе великую магию! Так что это значит, э-э… э-э-э! Они выбрали тебя своей новой хозяйкой!

— Они мне не нужны! — возразила я. — Они не мои, и вы только что сказали, что её сестра хочет их забрать. Мне не нужно, чтобы сестра женщины, которую я убила, ненавидела меня ещё больше!

Не говоря уже о том, что эти туфли были только что на ногах трупа, — меня тошнило от одной только мысли об этом.

— Я знаю, знаю, никто не просит, чтобы с ними такое случалось. Но судьба неотвратима, как бы нам того ни хотелось, — мягко сказала Глинда. Она отвела меня в сторону и демонстративно посмотрела на небо, высматривая там неизвестно что. Может, ещё один летающий дом.

— Но, боюсь, сейчас у тебя есть только один выход — как можно скорее покинуть страну Жевунов. Отправляйся по дороге из жёлтого кирпича в Изумрудный город и добейся встречи с Волшебником страны Оз.

— С кем с кем? — спросила я, ещё не до конца оправившись от паники. — Волшебником?

— Волшебником страны Оз. Он правит этими землями. Он может помочь тебе добраться домой.

Я машинально кивнула.

— Но подождите, почему вы не можете? Разве вы не волшебница?

— Да, но увы, моих сил недостаточно, чтобы вернуть тебя домой, — Глинда выглядела искренне огорчённой. — Нет, тебе нужно обратиться за помощью к Волшебнику. И хотя мне не хочется тебя торопить, времени у тебя не так много. Собери всё, что сможешь и следуй по дороге из жёлтого кирпича. По ней ты дойдёшь до самого Изумрудного города. И если тебе понадобится помощь, просто скажи, что это я тебя послала, и тебе будут рады помочь.

Я снова кивнула. Всё было как в тумане. Шок от происходящего постепенно начал сходить, и я поняла, что у меня не было другого выбора, кроме как довериться Глинде. Я бросилась обратно в свой дом и принялась собирать всё, что мне могло пригодиться.

Первой в списке была сменная одежда. Я сняла запылённую рабочую одежду и надела что-то куда более презентабельное, а именно простую футболку и джинсы. У меня не было ни времени, ни настроения подбирать более подходящий наряд.

Далее шли предметы первой необходимости, которые я запихнула в свой рюкзак. Нож, зажигалка, немного еды в дорогу, фонарик, ещё одна смена одежды, куртка — всё, что влезло. Когда рюкзак оказался набит до отказа, я решила, что потратила достаточно времени на сборы, и пора было убираться отсюда к чёрту, пока не явилась Злая ведьма Запада. Мне не хотелось узнать, оправдывает ли она свое имя.

Глинда проводила меня из центра городка к началу дороги, о которой она говорила. Я сразу убедилась, что её не зря так назвали.

— А здесь я вынуждена с тобой расстаться, — сказала Глинда. — Помни, следуй по дороге до самого Изумрудного города.

Я смогла лишь вяло кивнуть в ответ. Глинда наклонилась ко мне, поцеловала в лоб и помахала рукой на прощание.

— Счастливого пути.

Я развернулась и зашагала прочь из страны Жевунов. По дороге из жёлтого кирпича.

В Изумрудный город, на встречу с Волшебником страны Оз.

* * *

По пути мне было о чём подумать. Я всё ещё пыталась смириться с тем фактом, что очутилась так далеко от дома. Я никогда раньше не слышала о стране Жевунов, и, очевидно, тут существовало волшебство. Этого попросту не могло быть. Это слишком странно.

Но мне хватило нескольких щипков, чтобы убедиться, что это не сон. Я действительно здесь, где бы это «здесь» ни было; с ведьмами, жевунами и волшебными туфлями. Как только страна Жевунов (где я кого-то убила) останется позади, я собиралась попросить карту у кого-то из местных, чтобы понять, где я вообще, чёрт возьми, нахожусь.

Я так погрузилась в размышления, что не замечала происходящего вокруг. Я резко вздёрнула голову, услышав нарастающий звук, который становился всё ближе и ближе. Это был безошибочно узнаваемый цокот лошадиных копыт, стучащих по брусчатке с сумасшедшей скоростью…

Откуда ни возьмись по дороге, сломя голову, пронёсся огромный, синий как полуночное небо конь.

Я вскрикнула от испуга и бросилась в сторону, пока меня не растоптали.

— Эй! — воскликнула я.

Всё произошло так быстро, что я едва успела разглядеть всадника. Им оказался мужчина, одетый в зелёную с золотом униформу. Встречный ветер растрепал его светлые волосы. Я успела заметить синие отметины у него на лице. «Что это, краска?..»

На долю секунды наши взгляды встретились. Его глаза — завораживающие и ярко-голубые — посмотрели на меня. Его брови изогнулись в молчаливом извинении…

А затем он исчез так же быстро, как и появился, умчавшись дальше по дороге.

Я смотрела ему вслед, затаив дыхание. Затем медленно поднялась на ноги и отряхнулась после очередного столкновения со смертью.

«Какой-то мужчина. Куда он так торопился? Чуть меня не задавил и даже не заметил…»

Я покачала головой. Ну и ладно. Главное, что никто не пострадал. Лучше бы мне быть повнимательнее на дороге, пока меня снова не сбили. Мне ничего не оставалось, как продолжать идти. Я пошла дальше.

По моим подсчётам, я выдвинулась в путь ближе к вечеру, и несколько часов спустя наткнулась на первую преграду.

Развилку на дороге.

Я уставилась на неё. Посмотрела налево, потом направо. Обе дорожки были вымощены жёлтым кирпичом, а значит в обе стороны вела всё та же дорога. Но Глинда сказала…

Получается, обе дороги ведут туда, куда мне нужно? Или, может, Глинда ошиблась?

— Ну и в какую мне теперь сторону? — пробормотала я себе под нос.

Я простояла на развилке минуту или две, раздумывая, в какую сторону идти, как вдруг заметила идущего мне навстречу парня. Выглядел он молодо, лет на двадцать-двадцать пять, с вьющимися рыжевато-каштановыми волосами. Он был довольно невысокого роста, едва ли выше меня, и одетый в вязаный жилет и брюки. На ногах у него я заметила деревянные башмаки. Вид у него был странноватый, но вполне безобидный. Я помахала ему.

— Эм, простите! — крикнула я. Незнакомец вздрогнул и остановился в удивлении. Неужто он не ожидал встретить ещё кого-нибудь на этой дороге? — Вы не знаете, как добраться до Изумрудного города?

— Изумрудного города? — повторил парень, непонимающе подняв кустистые брови. — Да, знаю. Туда ведут обе дороги, но по левой куда быстрее. Правую давно не ремонтировали, так что по ней лучше не идти.

Я вздохнула с облегчением. Наконец-то, хоть в чём-то мне повезло.

— Спасибо.

— Зачем тебе в Изумрудный город? — поинтересовался он.

— Это долгая история, — я замялась. — Мне просто нужно найти дорогу домой, вот и всё.

— А-а. Понимаю. Но почему… — парень осёкся, резко побледнев. Его глаза вылезли из орбит. Он поднял трясущуюся руку, указывая на мои ноги, а точнее на чёртовы серебряные туфельки. Я невольно попятилась.

— Где ты их взяла? — спросил он голосом, напоминавшим могильный шёпот.

Он узнал их. Он знал, что я натворила.

— Я не хотела её убивать! — начала оправдываться я, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. — Это был несчастный случай, клянусь!

Парень подскочил на месте и вскинул руки, будто пытаясь меня успокоить.

— Что?.. Нет-нет! Ты меня не так поняла! Я не сержусь! За такое я тебя на коленях должен благодарить! Ты меня спасла!

— Спасла?

— Извини, давай начнём заново, — он прокашлялся. — Я Бок. Бок Вудсман, из страны Жевунов.

Значит, вот так выглядели жевуны. Внешне он ничем не отличался от обычного человека, может, только ростом был немного ниже среднего. Разве что «жевун» — это просто слово, которым обозначали людей, живущих в определенном месте, как, например, канзасец. Или техасец. Или висконсинец.

— Я много лет служил у Нес… у Злой ведьмы Востока. И теперь мы, жевуны, наконец сможем вернуться к нормальной жизни! — он просиял от восторга. — Ты не представляешь, какой она была ужасной. Она лишила нас прав, ввела комендантский час, запретила нам покидать страну Жевунов — она была настоящим тираном. Она заставляла меня ей прислуживать, изо дня в день быть у неё на побегушках. Но теперь, когда она наконец скончалась — ха! Мы можем делать всё, что захотим!

Я могла только молча кивать. У меня не было причин сомневаться в правдивости его слов, и видя его радость, я немного успокоилась.

— А теперь скажи, кого я должен благодарить за вновь обретённую свободу? — спросил Бок, отвесив небольшой поклон.

— Эм, Дороти. Дороти Гейл. Из Канзаса, — сказала я.

— Приятно познакомиться, Дороти Гейл, — он подошёл и с энтузиазмом пожал мне руку. — А Канзас — это название звезды, с которой ты упала?

— Звезды? — переспросила я.

— Все жевуны наверняка уже прознали о своей героине! — рассмеялся Бок. — Юная девушка, упавшая с далёкой звезды, убившая Злую ведьму Востока и освободившая всю страну Жевунов.

— О, нет, ты неправильно понял, — я нервно засмеялась. — Я не со звезды. Просто… издалека. Наверное, — я наклонилась к Боку, словно собираясь поделиться с ним большим секретом. — Я сама ещё толком не знаю, где нахожусь.

— Ну, для начала, ты находишься на окраине страны Жевунов, самой восточной провинции нашего великого Оза! — охотно пояснил Бок. — А Изумрудный город — это наша столица и располагается прямо в центре!

— И как долго мне туда добираться? — спросила я.

— Пешком? — Бок глянул на меня с сочувствием. — Эм… полторы недели? Может, и меньше, если тебя кто-то подвезёт.

От такого у меня отвисла челюсть.

— Неделю?!

— Это большая страна, — оправдываясь, ответил Бок. — Да, дорогу построили для того, чтобы по ней могли передвигаться люди, но не пешком. И уж точно не в качестве прогулки.

Я вздохнула и закинула на плечо рюкзак; теперь он казался мне недостаточно упакованным для предстоящего путешествия.

— Вот что я тебе скажу, — Бок посмотрел на меня. — Я в долгу перед тобой за то, что ты сделала, поэтому я с удовольствием помогу тебе с твоим путешествием в Изумрудный город. Можешь переночевать у меня. Тёплая постель и горячий ужин — это меньшее, что я могу для тебя сделать. А взамен ты расскажешь мне побольше о том, как ты сюда попала и убила Злую ведьму Востока! — весело добавил он.

Меня передёрнуло от того, как радостно он воспринимал чью-то смерть. Наверное, эта ведьма и правда была ужасной. Всё-таки практичность перевешивала ощущение неловкости, и я не стану смотреть дареному коню в зубы.

— Это очень любезно с твоей стороны, Бок.

Бок просиял и жестом пригласил меня следовать за ним.

— Идём, это совсем рядом.

Он свернул с Дороги из жёлтого кирпича на гораздо более скромную тропинку, вдоль которой выстроились уже знакомые мне причудливые домики. Когда мы подошли ближе, я услышала звуки музыки, и вскоре мы наткнулись на небольшую толпу, танцевавшую и поющую вокруг большого костра.

— Динь-дон! Ведьмы нет!

— Кто такая?

— Ведьма злая!

— Динь-дон, Злой ведьмы больше нет!

Не думаю, что когда-либо в своей жизни я испытывала такие противоречивые чувства. Убивать людей неправильно, и я не хотела никому вредить. Даже «злой ведьме». Но если смерть одного человека принесла столько радости, значит, я сделала что-то хорошее, верно?

Так почему на душе мне было так плохо?

Бок увидел толпу веселящихся жевунов, схватил меня за руку и повёл к ним.

— Идём поздороваемся! Они будут рады с тобой познакомиться!

Я упёрлась ногами в землю, что заставило Бока резко остановиться. Я виновато улыбнулась и покачала головой.

— Если ты не против, лучше не надо, — сказала я. — День был… долгий, и я бы хотела немного отдохнуть.

Лицо Бока смягчилось. Он понимающе кивнул.

— Конечно, как скажешь.

Мы пробрались сквозь толпу, стараясь оставаться незамеченными, пока Бок не привёл нас к окраине небольшого городка, в котором мы оказались. Он открыл дверь и провёл меня в очень скромный, но уютный домик. В нём был мягкий диван, кушетка и журнальный столик перед маленьким камином, компактная кухня с плитой и раковиной, а также две комнаты, одна из которых служила кабинетом, а другая — спальней.

У меня сразу создалось впечатление, что в этом месте уже долгое время никто не жил. Хоть в комнате и было опрятно, на всех поверхностях лежал слой пыли. В воздухе чувствовался слабый запах мускуса. Бок поморщился, увидев, в каком состоянии находилось его жилище.

— Прошу прощения, прошло уже много времени с тех пор, как я в последний раз был в своём законном доме, — сказал он. — Нес… Ведьма держала меня на коротком поводке, я никуда не мог от неё деться. Большую часть времени я проводил в её отвратительном доме.

— Ничего страшного, — отмахнулась я. — Я просто рада, что сегодня мне не придётся ночевать на улице.

Бок прибрался в комнате, придав ей более презентабельный вид, а я помогла застелить диван, на котором я буду спать, хоть Бок и настаивал, чтобы я воспользовалась его кроватью.

— Ты же моя гостья, Дороти. С моей стороны было бы невежливо заставлять тебя спать на диване.

— Всё хорошо, я могу лечь и на диване, — заверила его я. — Ты тоже заслуживаешь спать в нормальной кровати, — кроме того, каким бы милым ни был этот жевун, я почти его не знала, и для меня было бы слишком странно спать в постели незнакомца.

Через какое-то время Бок сдался и принялся готовить ужин. Он давно здесь не жил, так что еды в доме было не так уж и много, но Бок умудрился приготовить вполне сносный суп из тех консервов, что завалялись у него в шкафах, и овощей, которые он собрал на грядке за домом.

Я помогала, как могла, не желая чувствовать себя обузой. Тетя Эм не зря меня воспитывала. Пока мы готовили ужин и резали овощи, я рассказала ему свою историю.

— Честно сказать, это всё случайность. Был страшный ураган… Я понятия не имею, как мне вообще удалось после него выжить! Я видела, что бывает после смерчей — они крушат всё на своем пути!

— Значит, это была судьба, — сказал Бок с уверенностью, которую можно было объяснить только тем, что он жил в волшебной стране с ведьмами и волшебниками. — Как бы то ни было, я рад, что ты здесь. Как и вся страна Жевунов.

Я улыбнулась.

— Спасибо, Бок.

— И ты встретила Глинду? — его глаза заблестели от восхищения. — Разве она не великолепна?

Я пристально на него посмотрела. Да, эту влюблённую улыбку невозможно было ни с чем спутать.

— Она точно… особенная, — медленно согласилась я. — Она показалась мне милой. Помогла мне собраться в дорогу, — я нахмурилась, вспоминая. — Хотя она ничего не сказала про развилку на дороге.

— Уверен, она не хотела тебя запутать, — сказал Бок. — Должно быть, она верила в то, что сама ты найдёшь путь, иначе она не отправила бы тебя в это непростое путешествие. Она самая добрая. Она всегда заботится о нас, поддерживает наш дух, даёт отпор этой Злой ведьме…

Точно. Злая ведьма Запада. Сестра женщины, которую я убила и которую случайно обокрала.

— И насколько она плохая? — осторожно спросила я. — Эта Злая ведьма Запада.

Бок бросил на меня встревоженный взгляд.

— Помнишь все те ужасные вещи, про которые я тебе рассказывал? — он дождался, пока я кивнула, и продолжил: — Ну, если верить слухам, то Западная ведьма ещё хуже. Гораздо хуже. По крайней мере, Ведьма Востока правила только в стране Жевунов, но Ведьма Запада? Она уже много лет терроризирует весь Оз. Летает повсюду, устраивает мятежи, провоцирует Зверей на бунты и нападает на невинных людей…

Я ахнула.

— Она просто ужасная. Лучше не высовывайся и постарайся не привлекать её внимание.

— Это будет сложно, — с горечью сказала я, глядя на дурацкие туфли, приставшие к моим ногам. — Если мы когда-нибудь встретимся, она мне голову оторвёт.

Бок внимательно посмотрел на туфельки, что-то обдумывая.

— Эти туфли очень особенные, Дороти. Они исполнили заветное желание Восточной ведьмы. Если они настолько могущественны… то, может, они защитят тебя от гнева Злой ведьмы Запада.

— Значит, ты видел их магию в действии? — спросила я.

— Да, видел. И уж поверь, мне куда спокойнее, что их теперь носишь ты, а не она, — он улыбнулся. — Ты хорошая девочка, Дороти, и я уверен, Глинда тоже это увидела. Иначе она не доверила бы тебе эти туфельки.

— Спасибо, Бок, — я хотела поправить его, что никто не дарил мне эти туфли, они просто появились у меня на ногах, но промолчала. Это не так уж и важно, верно? — Я рада, что всем вам помогла, правда рада. Но я просто хочу вернуться домой, — призналась я.

— Конечно, — сочувственно сказал Бок. — Тебя, наверное, ждёт семья.

Я молча кивнула. Тётя Эм, дядя Генри… и работники с фермы, Зик, Хикори и Ханк, — они, наверное, тоже беспокоятся, куда я пропала.

— Я абсолютно уверен, что Волшебник сможет вернуть тебя домой, к твоей семье. Ты вернёшься к ним быстрее, чем успеешь оглянуться, — заверил меня Бок. — А теперь давай поедим!

Суп был восхитителен, хотя и немного недоварен, но я не жаловалась. Кто знает, как скоро мне ещё выпадет возможность поесть что-то горячее по дороге к Изумрудному городу? Сама протяженность предстоящего пути немного пугала, но я провела большую часть детства на свежем воздухе и часто ходил в походы. К тому же, если эта дорога и правда предназначалась для того, чтобы по ней путешествовали, наверняка я смогу найти, где переночевать.

За едой мы говорили о том и о сём. Я немного рассказала ему о нашей ферме в Канзасе, о тёте Эм и дяде Генри. Поведала о жизни на ферме, на что Бок одобрительно покивал и поделился своими историями из детства.

— Я тоже вырос в небогатой семье, — сказал он. — Мой отец был дровосеком, отсюда и фамилия. Мы справлялись, но… временами приходилось туго.

Я прекрасно его понимала. У нас самих часто возникали проблемы с деньгами, как бы тётя Эм и Генри ни старались их от меня скрыть.

— Но мне повезло: я насобирал достаточно денег, чтобы поступить в университет. Я получил достойное образование и надеялся, что благодаря нему смогу наконец чего-то добиться в этой жизни, сделать себе имя… — он замолчал. Его взгляд стал отстранённым и горьким. — А потом, ну… появились ведьмы.

— Мне так жаль.

Бок помотал головой, и к нему вернулась его лучезарная улыбка.

— Не за что извиняться. Ты помогла мне вернуть мою жизнь. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Я не удержалась и покраснела. Я не заслуживала похвалы или восхищения Бока, и всё-таки было приятно видеть, что мои действия, какими бы непреднамеренными они ни были, сделали чью-то жизнь немного лучше.

Мы закончили ужинать и вымыли посуду, но в доме, которым так и не пользовались, оказались перекрыты трубы. Тихо выругавшись, Бок нырнул под раковину и принялся крутить вентили.

— Дороти, не могла бы ты сходить к колодцу и набрать ведро воды, пока я тут разберусь?

— Конечно.

Я вышла на улицу и обошла дом сзади. Неподалёку и правда оказался старый каменный колодец. Наверное, им пользовались жители соседних домов. Я бросила ведро через край, подождала, пока оно с плеском упадёт в воду, и принялась крутить рычаг, чтобы поднять его обратно.

Уже смеркалось, почти стемнело, и некогда чистое голубое небо затянулось угрюмыми грозовыми тучами. Ветер усилился. Я поёжилась от внезапного холода. Облака приобрели тошнотворный зелёный оттенок, и моё сердце ушло в пятки.

Приближалась буря. Я выросла в центре «Аллеи Торнадо» и привыкла к напряжению в воздухе и отчётливому запаху надвигающейся грозы. По недавнему опыту я знала, что грозы могли возникать из ниоткуда. В отчаянии я бросилась обратно к дому, стараясь не расплескать воду.

Сквозь вой ветра, ревевшего у меня в ушах, я могла поклясться, что что-то слышу. Это звучало как женское пение, полное боли и отчаяния.

Но у меня не было времени об этом думать. Мне надо было скорее попасть внутрь. Я рывком распахнула дверь, забежала внутрь и захлопнула её за собой.

На ветру слышался скорбный женский крик.

* * *

К счастью, буря утихла так же быстро, как и началась, и худшее, что она принесла, это поломанные ветки. Бок тоже удивился внезапной непогоде, но не придал ей особого значения. Он починил раковину, мы вместе вымыли посуду и принялись готовиться ко сну.

Бок в последний раз за вечер вышел на улицу, чтобы собрать дров для камина. Он взял топор (точно, он же говорил, что родом из семьи лесорубов) и вскоре вернулся с охапкой нарубленных поленьев. Он развел огонь, и дом быстро наполнился мягким светом и уютным теплом.

— Спокойной ночи, Дороти, — сказал он. — Приятных снов!

Но заснуть мне было нелегко.

Той ночью меня мучили кошмары. Передо мной пронеслись воспоминания о том, как я оказалась в ловушке смерча: завывающий ветер, раскаты грома, вспышки молний, обжигавшие мне глаза. Я упала на пол, закрыв голову руками, пока меня швыряло, словно куклу, и осыпало осколками стекла.

Снаружи я разглядела смутные очертания. Я увидела лица тёти Эм и дяди Генри, которых тоже подхватило ветром. Они кричали, но я не могла до них дотянуться. Их унесло прочь, засосало в самое сердце урагана.

Я моргнула и оказалась на поросшем травой поле. Передо мной стояли трое человек, которых я очень хорошо знала. Это были работники с фермы — Зик, Хикори и Ханк.

Я подошла к Зику, высокому широкоплечему мужчине, закаленному тяжёлым трудом. Его борода и волосы были густыми, как грива, а обычно хмурое и угрюмое лицо было искажено страхом. Неподдельным безудержным страхом.

— Что с тобой случилось? — спросила я.

Зика затрясло. Его глаза широко раскрылись и наполнились слезами. Только сейчас я заметила, что всё его тело было покрыто страшными синяками от того, что могло быть только жестокими побоями.

— У меня нет смелости! Ведьма забрала её у меня! — взвыл он. Он разразился рыданиями, упал на колени и исчез прямо на моих глазах.

Я подошла к Хикори. Он был намного ниже Зика, стройнее, а его голову венчала копна медно-рыжих кудрей. Квадратные очки, обычно сидевшие у него на носу, были разбиты вдребезги, но самым ужасным была зияющая дыра в его груди, из которой медленно сочилась кровь.

— Что с тобой случилось? — спросила я Хикори.

— У меня нет сердца! Ведьма его у меня забрала! — закричал он. Он схватился за грудь, глубоко впившись пальцами в рану, и закричал от боли, прежде чем тоже исчез из виду.

Наконец я подошла к Ханку. О, Боже, Ханк… Ему пришлось хуже всех. Он был всего на несколько лет старше меня, с угловатым подбородком, копной светлых волос, кривой усмешкой и добрыми чёрными глазами, которые всегда загорались, когда я его видела. Но теперь…

Теперь он безвольно свисал, привязанный к шесту с раскинутыми руками. Его руки и ноги были согнуты под немыслимыми углами, будто ему переломали все кости. Все его лицо было залито кровью, стекавшей из страшных ран на голове.

Увидев, в каком он был состоянии, я не сдержала слёз.

— Что с тобой случилось? — всхлипнула я.

Ханк поднял голову. Рассеянный взгляд его тёмно-карих глаз остановился на мне, и он медленно улыбнулся.

— Понятия не имею.

* * *

Я проснулась в холодном поту.

Кровь стучала у меня в ушах, а дыхание вырывалось быстро и прерывисто. Я огляделась, не понимая, где нахожусь, и постепенно вспомнила.

«Ты в месте под названием Оз, точнее, в стране Жевунов. Ты в гостях у жевуна по имени Бок. С тобой всё в порядке. Ты в безопасности».

Я потёрла виски, пытаясь прийти в себя. Какое неподходящее время для моих дурацких кошмаров…

Я встала с дивана. Бок уже был на кухне и тихонько ставил чайник на плиту, пока не заметил, что я проснулась.

— О, доброе утро, Дороти! — весело поприветствовал он меня. — Тебе хорошо спалось ночью?

— Да, — соврала я. — А, э-э… тебе?

Бок улыбнулся.

— Просто отлично. Так приятно наконец спать в своей постели.

Он приготовил для нас скромный завтрак из тостов, варенья и чая. Кажется, он собирался что-то сказать, но внезапно вздрогнул и схватился рукой за грудь.

— Ай! — тихо выдохнул он.

— Что-то не так, Бок? — испуганно спросила я. Мне сразу вспомнился тот ужасный кошмар с Хикори и зияющей дырой в его груди…

Он только отмахнулся.

— Ничего страшного. Тебе не о чем беспокоиться. Всего лишь прощальный подарок от Злой ведьмы Востока.

Я недоверчиво уставилась на него, молча ожидая объяснения.

— Знаешь, я пытался уйти от неё. Она этого не потерпела и очень на меня разозлилась. Она пыталась проклясть меня. Хотела забрать моё сердце, буквально, — он фыркнул себе под нос. — Очевидно, у неё не вышло — по крайней мере, не так, как она надеялась, и с тех пор меня временами мучают боли в груди.

Наверное, Бок увидел выражение полного ужаса на моем лице, потому что он тут же замахал руками и торопливо добавил:

— Но не дольше секунды или двух, и боль всегда сразу проходит. И вообще это редко случается. Всё хорошо, клянусь.

— Бок, — медленно произнесла я. — Боль в груди это всегда серьёзно. Может, я ничего и не смыслю в магии, но вызванная магией боль в груди — это то, о чём определённо стоит беспокоиться.

Бок продолжал отмахиваться.

— Со мной всё будет нормально, не переживай. Давай наконец позавтракаем, и ты отправишься в путь.

Мы поели, на этот раз в тишине. Время от времени я украдкой поглядывала на Бока, опасаясь, что он упадёт замертво прямо у меня на глазах. Но, как он и сказал, приступов больше не было.

Я собрала вещи, положив в рюкзак пару мелочей, которыми Бок щедро со мной поделился, а после он проводил меня обратно к дороге из жёлтого кирпича.

— Ещё раз спасибо, что меня пригласил, — сказала я, когда мы подошли к перекрестку. — И за… всё остальное.

— Ничего страшного. Был рад помочь. Помнишь, что я тебе говорил? Иди по левой дорожке, и она приведет тебя прямо к Изумрудному городу.

— А что, если я наткнусь на ещё одну развилку?

— Не наткнёшься. Если только они не пристроили ещё одну дорогу, и я об этом не знаю, — пробормотал Бок и громче добавил: — Но все дороги ведут в Изумрудный город. Вопрос только в том, по какой из них ты дойдёшь быстрее.

Это, конечно, не идеально, но меня обнадёживало, что в худшем случае моё путешествие затянется на несколько дней, и я не уйду в неправильном направлении.

— Ещё раз спасибо. И береги себя! — я помахала ему рукой и двинулась в путь по дороге из жёлтого кирпича.

Бок улыбнулся и помахал мне в ответ.

— Прощай, Дороти! Счастливого пути!

* * *

Бок смотрел вслед уходящей девушке, нежно улыбаясь. Хорошая девочка, эта Дороти. Добрая, щедрая и бескорыстная. Он понимал, почему Глинда доверила ей такую ценную вещь, как туфли Нессы.

К слову, о Глинде…

Ему и самому нужно было как можно скорее отправиться в Изумрудный город, чтобы обратиться к ней с просьбой. Он подумывал о том, чтобы пойти с Дороти, составить ей компанию. Но сначала ему нужно было уладить кое-какие дела в стране Жевунов. Например, найти нового губернатора, раз уж Несса… раз уж Злая ведьма мертва.

Бок в гневе потряс головой. Она не заслуживала, чтобы её называли по имени, особенно после всего, что она заставила его пережить.

Как только он с этим закончит, то сможет уйти. Может, даже догонит Дороти, и они пойдут вместе. Она встретит Волшебника, пока он найдёт Глинду и…

В груди у него защемило, и он резко выдохнул, хлопнув себя по груди рукой. На несколько долгих мучительных мгновений его охватила страшная боль. Он едва устоял на ногах. Превеликий Оз, как же больно! Но тревожнее всего было то, что приступ был гораздо больнее, чем раньше. Не говоря уже о том, как скоро он произошёл после предыдущего…

Слова Дороти эхом отдавалось у него в голове. Неужели она была права?..

Он мотнул головой. Неважно. Скоро он увидит Глинду, и она точно ему поможет. Снимет это чёртово проклятие, пока не стало ещё хуже.

Бок вернулся домой, но как только он переступил порог и закрыл за собой дверь, у него возникло отчётливое ощущение, что он не один.

Из сумрака комнаты вышла женщина. Высокая и худая, с резкими чертами лица и холодными глазами. Но самым поразительным была её кожа.

Зелёная.

Зелёная как яд.

Бок ахнул и отшатнулся. Это она! Эльфаба — Злая ведьма Запада!

— Ч-что ты здесь делаешь? — сказал он. Слова застряли у него в горле.

Ведьма скользнула вперед. Полы её тёмного платья тянулись по полу, а за спиной развевалась чёрная накидка. Её тонкие губы искривились в оскале, глаза сузились с такой холодной свирепостью, что у Бока по спине пробежали мурашки.

— Выходит, ты не только бессердечный трус, но и предатель, — прошипела она тихим, но угрожающим голосом.

— О чём ты говоришь?

— Я говорю о той девчонке-деревенщине! — взревела она. Тарелки, стоявшие на кухонном столе, разлетелись на тысячи мелких осколков, заставив Бока резко отпрянуть. — Она убила мою сестру! Украла её туфли! Забрала то единственное, что от неё осталось! А ты ей помог!

Незримая сила отбросила Бока к дальней стене, и он почувствовал, как всё его тело застыло на месте. Он в силах был сдвинуться ни на дюйм и мог лишь с нарастающей паникой смотреть, как Эль… Ведьма приближалась к нему с лицом, искажённым неподдельной яростью.

— Что с тобой случилось? — прошептал Бок. Он не хотел, чтобы слухи о ней оказались правдой. Когда-то они были друзьями. Она всегда была упрямой и вспыльчивой, и её характер вызывал восхищение, но она никогда не была жестокой. Не такой, как сейчас.

Глаз Ведьмы чуть заметно дёрнулся, и её взгляд стал ещё более мрачным.

— Всё, что было мне дорого, у меня отняли. Разрушили. Уничтожили. Такие люди, как ты. Недалёкие, бессердечные ублюдки, только и желают что видеть, как страдаю я и все, кого я люблю!

Теперь она возвышалась перед Боком, нависая над ним, словно огромный страшный зверь.

— Я больше не пытаюсь творить добро. Если все в стране Оз хотят видеть меня Злой ведьмой, я дам им Злую ведьму, которую они никогда не забудут!

Бок не мог перестать дрожать. Ещё никогда он не был так напуган. Ещё никогда он не видел её такой разгневанной. И такой разбитой. Да, в её глазах пылала ярость, но Бок почти видел душераздирающую боль глубоко внутри, скрытую под приливной волной гнева.

— Эльфаба, прошу…

Внезапно у него снова защемило в груди. Бок закричал и, видимо, от неожиданности высвободился из магической хватки Эльфабы. Он упал на пол, свернулся калачиком и заскулил.

Во имя Безымянного Бога, это было невыносимо! Он чувствовал, как чьи-то незримые пальцы впились в его сердце, разрывая его на части. Он заорал от боли.

Эльфаба попятилась, глядя на него широкими глазами.

— Что, во имя…

— Сердце! — задыхаясь, прохрипел Бок. — Что-то… — его голос сорвался на крик. Невидимая рука всё сильнее и сильнее сжимала его сердце, будто стремясь стереть его в порошок. — Что-то не так с моим сердцем!

Его зрение затуманилось, но он не сводил взгляда с Эльфабы. Она стояла перед ним с открытым от удивления ртом.

Затем она прошептала что-то себе под нос так тихо, что Бок едва её расслышал:

— Нет… это нечестно. Нечестно…

— Прошу! — взмолился он. — Помоги мне!

Она не сдвинулась с места, наблюдая.

Боль была такой сильной, что Бок едва мог говорить. Но мысленно он взывал к ней изо всех сил, какие у него ещё оставались.

«Пожалуйста, не дай мне умереть! Только не так!»

Словно в трансе, Эльфаба трясущимися руками полезла в свою сумку и достала оттуда книгу. Ту самую проклятую книгу, которую она использовала, чтобы зачаровать туфли Нессы. Она открыла её, быстро перелистывая страницы на нужное место.

— Это несправедливо, что ты так жестоко разбил сердце Нессе, в то время как твои страдания закончатся так скоро, — тихо сказала Эль… Злая ведьма.

Так скоро?! Его грудь горела агонией!

— Да. Точно. Теперь твоим страданиям не будет конца, — решила Ведьма. — Ты должен понести наказание… Наказание за твоё бессердечие.

Она принялась нараспев читать заклятье. Кровь застыла у Бока в жилах.

Он закричал.

Он думал, что хуже быть уже не может, но всё его тело пронзила острая боль, будто его одновременно окунули и в огонь, и в лёд.

Он почувствовал, как его кожа твердеет, приобретая серый и металлический оттенок. Грудная клетка с тошнотворным хрустом вздулась, легкие сдавило болью. Его органы исчезали, оставляя ощущение холода и зияющей пустоты. Кости расплавились, кожа превратилась в твёрдую оболочку, а суставы — в шестеренки, винтики и металлические шарниры. Челюсть с хрустом опустилась вниз. Он кричал снова и снова, пока его голос не исчез, и он больше не мог говорить.

Он задыхался. Металлические пальцы царапали его горло, пока что-то внутри не щёлкнуло, и его крики возобновились.

Но звук, вырвавшийся из его горла, не был его голосом.

И его глаз ручьями потекли слёзы. Всё его тело стало таким тяжёлым, таким холодным и чужим.

Последним было его сердце, прежде охваченное мучительной болью. Теперь же он чувствовал, как оно сжимается, пока внутри него абсолютно ничего не осталось.

Он попытался пошевелиться. Его конечности затвердели и отказывались повиноваться. Он кричал снова и снова, пока его тело не откликнулось.

С громким металлическим скрежетом Бок приподнялся и уставился на свои руки — превеликий Оз, его руки! Теперь не из плоти и крови, а из металла. Когда он сжал их в кулаки, его суставы жалобно заскрипели, и он увидел, как прогибаются механические шарниры на каждом из пальцев.

Его затошнило. Он ожидал почувствовать противный комок, подкатывающий к горлу.

Но он ничего не почувствовал.

— Что… что ты наделала?! — закричал Бок. — Что ты со мной сотворила?!

Злой Ведьмы нигде не было. Она исчезла, оставив Бока наедине с его мучениями.

Спотыкаясь, Бок поднялся на ноги. Он пытался понять, что же с ним произошло. Он едва мог смотреть на собственное тело, на ту искорёженную холодную машину, в которую оно превратилось.

Он бросился к ближайшему зеркалу, висевшему на кухне. Он не хотел знать, но он не мог не знать, ему нужно было знать, как он выглядит…

Ему нужно было знать, что Ведьма с ним сделала.

Из зеркала на него смотрело лицо, которое Бок едва ли узнал. Металлическое. Серое и неживое. Его глаза — прорези на железном лице — сузились от шока при виде отражения в зеркале.

Его отражения.

Но это не мог быть он. Этого не может быть! Не может быть… он превратился в это… это…

Чудовище.

Вот кем он стал. Уродливым проклятым чудовищем.

Эльфаба… Ведьма сделала это с ним! Превратила его в монстра. Мало того, что его лишили прав и свободы. Мало того, что Нессароза практически его поработила. Нет, Злая ведьма Запада решила, что он должен ещё больше страдать за то, что сделал.

И в чём же была его вина? В том, что он хотел свободы? Пытался вернуть контроль над своей жизнью? Помог испуганной заблудившейся девочке?!

Бок не заметил, как начал плакать, но в отражении увидел, как по его лицу текли слёзы. Только ему начало казаться, что всё вернулось на круги своя, как у него снова всё отняли.

Внутри него остался лишь холод. Холод и пустота.

Он долго смотрел на себя, прежде чем наконец отвернулся от зеркала. Собственный вид стал ему невыносим. Но вместе с горечью к нему пришла ясность.

Ведьма и правда такая же злая и жестокая, как о ней говорили. Злая до мозга костей. Так с ним поступить!..

Он сжал кулаки и услышал противный скрежет. Он поморщился. Он ненавидел это тело, в котором теперь оказался заперт. Ненавидел то, каким тяжелым оно было. Ненавидел каждый ужасный звук, который оно издавало. Ненавидел то, что даже его голос стал для него чужим.

От Бока почти ничего не осталось.

Он знал, что должен был сделать. Он должен любой ценой остановить Ведьму, пока она не прокляла другую несчастную душу.

Обретя новую цель, он схватил свой топор и крепко сжал его в руке. Он казался легче, чем раньше. Или же он теперь стал сильнее. Тогда, может быть… он найдёт этому проклятому телу хорошее применение.

Он отправится в Изумрудный город. Он знал короткий путь через лес, который выведет его прямо к дороге из жёлтого кирпича. Он присоединится к Охотникам на ведьм. Он вернет себе своё сердце.

И если для этого ему придется вонзить свой топор прямо в чёрное сердце Злой ведьмы, то так тому и быть.

Он свершит свою месть.

Прогулка в одиночестве дала мне много времени подумать. Точнее, она дала мне время разобраться в удивительной и невероятной ситуации, в которой я оказалась.

Я попала в страну под названием Оз; страну, где есть ведьмы, волшебство и странноватые (но в целом дружелюбные) обитатели. Чтобы вернуться домой, я должна разыскать правителя этой страны, Волшебника, который жил в Изумрудном городе.

А ещё я случайно убила Злую ведьму, украла её туфли, и теперь меня преследовала её сестра. Ничего особенного. Так, пустяки.

Я вздохнула, протирая глаза. Всё это по-прежнему казалась мне абсурдным. Но в окружающем меня мире, каким бы ярким и многоцветным он ни был, всё равно было много того, что казалось знакомым. Я шагала через фермерские угодья, окружённые цветущими зелёными холмами, насколько хватало глаз. Поля, с которых я начала своё путешествие, были устелены тюльпанами всех возможных и невозможных цветов. Я пожалела, что не прихватила пару луковиц для тети Эм. Ей бы они понравились.

Но увы, тюльпаны остались далеко позади, и теперь я шла мимо кукурузных полей. Стебли возвышались над моей головой, создавая вокруг меня сплошную лиственную стену, за которой трудно было что-либо разглядеть кроме того места, где дорога прорезала поля, словно большой жёлтый шрам. Здесь я чувствовала себя как дома. Меня окружал знакомый аромат почти созревшей кукурузы, запах земли и травы. Стоило мне закрыть глаза, и я представляла, что я снова дома, в Канзасе, с хохотом ношусь по кукурузным полям, играя в прятки с дядей Генри и моим лучшим другом Ханком.

Ханк.

Как же я по нему скучала. Честно говоря, я скучала по всем ним, но по Ханку больше всего. Я знала его почти с самого детства, мы практически выросли вместе. Будь он здесь, он бы точно знал, что сказать, чтобы меня подбодрить. Или, по крайней мере, составил бы мне компанию.

Со мной даже больше не было моего дорогого Тотошки…

Я отбросила эту мысль, пока не разревелась. «Нет, Дороти, не время сейчас расклеиваться,» — сказала я себе. Как бы сильно я ни скучала по бедному пёсику, лучше о нём не вспоминать, иначе…

Жаловаться и ныть не было смысла. Совсем скоро я вернусь домой. Мне просто нужно было продолжать идти. Каждый шаг приближал меня к Изумрудному городу и, стоило надеяться, к дому.

Но я не могла идти вечно. В конце концов мне пришлось остановиться и сделать небольшой перерыв; перевести дыхание и дать отдых ногам. Поразительно, но драгоценные туфельки оказались невероятно удобными и совсем не натирали.

«Волшебные туфли», — с иронией подумала я. Хоть с чем-то мне повезло.

Я прислонилась к деревянному забору и достала питательный батончик, который прихватила с собой когда второпях собирала вещи. Я жевала медленно, не торопясь, и изо всех сил старалась не позволить моим мыслям забрести в глухие дебри.

Но я просто ничего не могла с собой поделать.

Почему я никогда не слышала о стране Оз? Где она вообще находится? Может, это какой-то скрытый остров, защищённый чарами, и поэтому его до сих пор никто не обнаружил? Если здесь есть волшебники, получается, магия существовала и дома? Или же я попала в совершенно другой мир? Реально ли эта страна, или, может, торнадо погрузил меня в кому, и теперь мне снился самый яркий кошмар в мире?!

Ну вот, теперь я снова об этом думала. Простых ответов не было, во всяком случае, сама я бы их не нашла. Так что будет проще выкинуть их из головы, иначе я сойду с ума.

Но пока я ела, меня не покидало странное чувство, будто за мной кто-то наблюдает. Я огляделась по сторонам, но вокруг была одна только кукуруза. А, и пугало, висевшее на шесте посреди поля.

Я присмотрелась к пугалу. С такого расстояния я не могла разглядеть детали, но его силуэт вызывал у меня зловещее чувство — слишком сильно он напоминал о моём кошмаре прошлой ночью.

Я хмуро покачала головой. «Возьми себя в руки, Дороти. Это был всего лишь сон».

Но любопытство всё же взяло верх. Я подошла к пугалу, чтобы получше его рассмотреть.

Оно было на удивление хорошо сделано и имело вполне узнаваемую человеческую фигуру, с ногами, ботинками, широкополой чёрной шляпой, нахлобученной на голову из мешковины, и даже соломенными волосами, собранными в хвост. Его зелёная куртка выглядела выцветшей и потрёпанной, из потёртых швов торчала солома. На поясе у него была туго затянута верёвка, к рукавам были привязаны выцветшие белые перчатки. Его зашитый рот растянулся в улыбке, а нарисованные глаза смотрели на меня сверху вниз.

Я невольно отшатнулась. Ладно, это и правда жутко. Он будто смотрел прямо на меня, как одна из тех оптических иллюзий, из-за которых кажется, что глаза следят за тобой, где бы ты ни стоял.

Я шагнула вправо. Глаза последовали за мной.

Я сделала пару шагов влево. Его глаза продолжали на меня смотреть.

Я вздрогнула.

— Ну ты и страшили…

Голова пугала резко дёрнулась вперед.

— БУ!

Истошно завопив, я повалилась на землю. Пока я поднималась на ноги, тяжело дыша, сверху послышался смех:

— Ха-ха! Может, я и не мастер пугать ворон, но, похоже, у меня неплохо получается пугать юных леди!

Я замерла и уставилась на пугало. Оно улыбалось от уха до уха своим зашитым ртом. У меня не осталось никаких сомнений: оно живое.

— Ты… ты только что заговорил?! — вскрикнула я.

— Ага! — весело отозвалось пугало.

— Ч-что… Как ты разговариваешь?!

Пугало удивлённо приподняло брови.

— О чём это ты?

— П-просто там, откуда я родом, пугала не разговаривают!

— Совсем? — озадаченно спросило оно. — Хм, какие невежливые.

Я издала невразумительный звук, что-то среднее между всхлипом и смешком. Я не знала, чего мне больше хотелось: с криком убежать прочь или рассмеяться над его глупой шуткой.

— Но ты в порядке? Надеюсь, я не слишком тебя напугал.

— Я не испугалась, — упрямо фыркнула я.

— Ну да, именно поэтому ты упала на землю и заорала во всё горло. Совсем не испугалась, — протянуло пугало, лукаво усмехнувшись.

Я смерила его сердитым взглядом.

— Ладно, я ухожу, — пробормотала я и, развернувшись, зашагала обратно к дороге.

— Постой, пожалуйста, не уходи! Не бросай меня! Не оставляй меня здесь висеть!

Я остановилась. Я не ожидала услышать такое отчаяние в его голосе. Вопреки здравому смыслу, я обернулась и заметила, как он с облегчением опустил плечи.

— Прости, я не хотел тебя напугать, правда.

На это я вздёрнула бровь. Пугало замялось.

— Ну, точнее, хотел! Но я не со злобы, честное слово! Просто… Мне так скучно висеть на шесте в полном одиночестве, когда вокруг одна только кукуруза да вороны. Ты первый человек, которого я видел с тех пор, как себя помню.

— И как долго ты здесь висишь? — спросила я.

Пугало задумчиво скривил рот.

— С… прошлой ночи?

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Во всяком случае, до этого я ничего не помню, — оправдываясь, сказало пугало. — С соломой в голове много не запомнишь.

— Пожалуй, нет, — согласилась я.

— Как думаешь, ты сможешь снять меня отсюда? Торчать весь день на шесте и пугать ворон не больно-то весело.

Я оглядела его с ног до головы. Я знала, что лучше не доверять незнакомцам и уж тем более говорящим неодушевлённым предметам. Но в то же время… было в этом пугале что-то очаровательное и располагающее к себе. Оно говорило с такой искренностью, что я не могла ему не поверить.

И всё-таки это не отменяло того факта, что я ничего о нём не знала — ни о нём самом, ни о его намерениях, какими бы безобидными они ни казались.

Словно прочитав мои мысли, пугало мягко улыбнулось.

— Мне кажется, мы с тобой неудачно начали наше знакомство. Давай попробуем ещё раз? — он прокашлялся — вернее, попытался, потому что звук, который он издал, скорее походил на шуршание сена. — Добрый день! Как поживаешь?

Я невольно хихикнула.

— Неплохо.

— Это хорошо! А как тебя зовут?

— Дороти. Дороти Гейл.

— А я… — он запнулся, нахмурив брови в задумчивости. — Хм, не уверен, что у меня вообще есть имя. Ну что ж, тогда можешь называть меня Страшилой! Очень приятно познакомиться, Дороти Гейл.

— Я тоже рада с тобой познакомиться, Страшила, — рассмеялась я.

— Теперь, когда мы как следует познакомились, не могла бы ты помочь мне отсюда спуститься?

Я осторожно шагнула к нему и осмотрела верёвки, которыми он был привязан к шесту. Несколько были крепко обмотаны вокруг его рук, одна — вокруг ног, и, обойдя его сзади, я увидела большой гвоздь, торчащий у него из спины.

— Тот, кто тебя здесь оставил, явно не хотел, чтобы ты куда-то делся, — сказала я, размышляя вслух.

И тут меня посетила одна мысль. Если это волшебное говорящее пугало, то кто-то же должен был его здесь поставить. Может, какой-нибудь фермер заколдовал его, чтобы отпугивать ворон от своих посевов? Наверное, будет неправильно, если я его отсюда… заберу.

«Но ведь я его не забираю», — внезапно поняла я. Это пугало, хоть и сделано из соломы, всё же было живым существом; настолько «живым» пугало вообще могло быть. У него явно были свои мысли, чувства и собственная воля. Он мог решать сам за себя, и если он хотел спуститься со своего шеста, то почему бы ему не помочь?

Эта мысль подтолкнула меня к решению. Я достала перочинный нож из рюкзака, осторожно взобралась по столбу и занялась верёвками.

— О, большое тебе спасибо, ты очень добра, — сказал Страшила.

— Что будешь делать когда спустишься вниз? — спросила я, освобождая его правую руку. Он тряхнул ею, скидывая остатки верёвок. Воздух наполнился шелестом соломы.

— Я точно пока не знаю, — Страшила пошевелил пальцами для пробы. — Передо мной весь мир открыт, разве нет? — весело сказал он. — Я могу пойти, куда захочу! Познакомиться с самыми разными людьми! Напугать ещё больше юных леди!

На секунду я перестала резать и бросила на него неодобрительный взгляд. Он улыбнулся и подмигнул мне. Я даже не могла на него злиться, поэтому просто покачала головой и тихо рассмеялась себе под нос.

— А куда, позволь спросить, направляешься ты?

— О, я иду к Волшебнику в Изумрудный город, — ответила я. Я наконец разобралась с верёвками у него на поясе. Теперь его ноги безвольно болтались, и он слегка покачал ими, словно пробуя их в первый раз. Скорее всего, так оно и было.

— В Изумрудный город? Звучит как чудесное место! — воскликнул Страшила. Он немного помолчал. — Слушай, в голове у меня всё как в тумане, и, может, я многого не понимаю, потому что там одна солома, но разве Изумрудный город не очень далеко отсюда?

— Да, — удручённо вздохнула я. — Больше недели пути, И я только начала. Дорога будет долгой.

— И ты идёшь туда совсем одна? — недоверчиво переспросил Страшила. Он повернул голову в мою сторону — гораздо дальше, чем физически возможно, будь он сделан из плоти и крови. Я изо всех сил сдержалась, чтобы не вздрогнуть. «Точно, он же волшебное говорящее пугало, — пронеслось у меня в голове. — У него нет костей. А значит, он может вытворять такие жуткие вещи. Конечно, он в этом не виноват».

— Ну… — я замолчала. — Наверное?

— Так дело не пойдёт. Скажи… — медленно произнёс он очень. — Ты… не против моей компании?

Я уставилась на него.

— О чём это ты?

— Хочешь, я пойду с тобой? Всё равно мне больше нечем заняться, — сказал он. Я освободила его левую руку, и он отряхнул её, пробормотав: «Спасибо». — Дорога будет одинокой, если идти по ней одной.

Мне было неприятно это признавать, но он был прав. Я шла всего полдня, а уже сходила с ума от того, что меня занимали только мои мысли.

— Я не против, — с улыбкой сказала я. Наверное, это глупо и наивно с моей стороны — доверять говорящему пугалу, которое я только что встретила? Может быть. С другой стороны, он всего лишь пугало. Сложно представить, что он мог бы мне серьёзно навредить.

— Отлично!

— Сейчас я вытащу гвоздь и сброшу тебя вниз, — предупредила я. — Просто чтобы ты был готов.

— Готов!

Я потянула за гвоздь. Он глубоко застрял в шесте, но после нескольких сильных рывков мне удалось его вытянуть, и Страшила свалился на землю с тихим «уф!» Вокруг него поднялось небольшое облачко пыли. Одновременно с этим я услышала, как что-то металлическое упало на кирпичную дорогу.

Я осторожно спустилась вниз. Страшила сидел на земле и ошеломлённо смотрел на какой-то предмет, лежавший прямо перед ним. Я тоже уставилась на него.

Это был пистолет. Револьвер, если быть точным.

Между нами повисло долгое неловкое молчание.

— Страшила, — сказала я голосом, который звучал гораздо спокойнее, чем я себя чувствовала.

— Да, Дороти? — ответил он таким же ровным тоном.

— Откуда у тебя пистолет?

Лицо Страшилы выражало полное недоумение.

— Я… я не знаю.

Он медленно протянул руку, словно заворожённый. Его руки в перчатках сомкнулись вокруг рукояти. Он держал его с большой осторожностью и, к моему удивлению, с привычкой человека, который знал, как обращаться с оружием. Пока он вертел револьвер в руках, я смогла хорошенько его рассмотреть.

Выглядел он безусловно красиво. Рукоять из тёмного дерева украшали золотые вставки, дуло и барабан были отполированы до серебряного блеска. Слишком дорогой и причудливый, чтобы им владел какой-то фермер, не говоря уже о том, чтобы доверить его пугалу.

Всё это было… крайне странно. В нижней части рукояти изящным почерком были выгравированы две буквы.

Ф.Т.

— «Ф.Т.»? — спросила я вслух. — Тебе это о чём-то говорит?

Страшила только покачал головой, всё ещё пребывая в замешательстве. Выражение его лица было мне хорошо знакомо. Это выражение лица человека, отчаянно пытающегося понять что-то, что упрямо от него ускользало.

— Можно я скажу тебе кое-что странное, Дороти? — медленно произнёс он. Я кивнула, призывая его продолжать. — Мне кажется, я не всю жизнь проторчал на этом столбе.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не соврал, когда сказал, что помню ничего раньше вчерашнего вечера. Но у меня такое чувство, что это ещё не всё. Я просто не могу вспомнить, — сказал он. Он повертел пистолет в руках, затем осторожно спрятал его себе вовнутрь. — Это как… это как слово, которое вертится на кончике языка. Или как пытаться вспомнить сон после пробуждения. Я знаю, что там что-то есть, просто… не могу до него дотянуться. Уверен, не будь в моей голове пух и солома, я бы смог!

Я понятия не имела, как работают воспоминания у зачарованных пугал, но сейчас было не время ему об этом говорить. Я видела, как его это огорчило. Грустно, наверное, осознавать, что у тебя есть прошлое, но ты не можешь его вспомнить.

— Мне сказали, что Волшебник поможет мне вернуться домой, — начала я. — Может быть, если ты пойдёшь со мной и вежливо его попросишь, он поможет тебе вспомнить?

Страшила повернулся ко мне. В его нарисованных глазах забрезжила надежда.

— Ты так думаешь?

— Конечно, я не могу ничего обещать. Я ведь не знаю, на что он способен, — призналась я. — Но хуже точно не будет. Кто знает, может, это путешествие поможет освежить кое-какие воспоминания. Тебе нечего терять.

— Звучит как отличная идея!

— Ой, подожди… — я покачала головой. Забавно, что я чуть не забыла о вполне реальной и очень страшной угрозе, которая преследовала меня всюду, куда бы я ни пошла. Лучше предупредить Страшилу, чтобы он знал, во что ввязывается. — Идти со мной будет опасно. Я… нечаянно разозлила Злую ведьму. Если она нас нагонит и увидит тебя со мной… Ты тоже можешь оказаться в опасности.

— Злую ведьму? — недоверчиво переспросил Страшила и фыркнул: — Пф-ф! Я не боюсь никакой старой Злой ведьмы! Я вообще ничего не боюсь!

Я покосилась на сухую, легко воспламеняющуюся солому, торчащую из каждого уголка его тела.

— А как насчет зажжённой спички?

Страшила оглядел себя, и выражение его лица омрачилось.

— А, э-э… Ладно, наверное, я всё-таки немного боюсь огня, — смущённо признался он. Затем он выпрямился, выпятив грудь. — Но я бы сразился с целой армией Злых ведьм, вооружённых целым коробком спичек, если бы это вернуло мне воспоминания!

— Они так много для тебя значат, да? — тихо спросила я.

Он кивнул, и я протянула руку, чтобы помочь ему подняться. Он протянул мне свою, в перчатке. Это было так… странно — сжимать руку, сделанную из ткани и соломы, и чувствовать, как она сжимает твою в ответ. Она была сухой, мягкой и слегка похрустывала. Его тело почти ничего не весило, и я с легкостью его подняла.

Как только Страшила встал на ноги, он тут же завалился вперёд. К счастью, я быстро его подхватила. Пару секунд он раскачивался, пытаясь обрести равновесие на своих новых, набитых соломой ногах.

— Ого! Всё нормально? — спросила я.

Он опёрся на мое плечо, и только теперь, когда он выпрямился, я поняла, какой же он высокий. По меньшей мере на голову выше меня, если бы он мог стоять прямо. Он улыбнулся мне и сделал первые неуверенные шаги, пошатываясь, будто новорожденный оленёнок.

— Отлично! Более чем! — с улыбкой сказал он. — Сейчас только разомну ноги… — он отпустил меня, сделал ещё шаг вперёд… и тут же шмякнулся лицом в землю.

— О, божечки! Ты в порядке? — я бросилась к нему. При падении из его груди выпала горсть соломы, но Страшила только посмеялся, подобрал её и запихал обратно в себя. Я наблюдала за происходящим с тихим ужасом. — Тебе не больно? — спросила я.

— Ни капли! Не волнуйся, — заверил он меня. — Я ничего не чувствую — сложно, когда внутри тебя одна солома. Так что просто вернём всё на место, и вот! Как новенький!

Это… хорошо, наверное. Всё равно было жутковато видеть, как его внутренности буквально вывалились наружу и как легко он просто запихнул их обратно. Но, я предположила, что для пугала, которое не чувствовало никакой боли, это совершенно нормально.

«Обычное говорящее пугало. Во что превратилась твоя жизнь, Дороти?»

Страшила снова поднялся на ноги и слегка покачнулся. Я держалась рядом, готовясь подхватить его, если он снова упадёт. Но ему удалось удержаться в вертикальном положении, хоть и немного неуклюже. Я протянула ему руку, чтобы ему было на что опереться. Он с благодарностью за неё взялся.

— Мне просто надо немного попрактиковаться, вот и всё!

— Могу себе представить. Наверное, это первый раз, когда ты сам стоишь на ногах, да?

— Первый раз на моей памяти! — улыбнулся он. — Ну что, можем отправляться?

— Давай!

* * *

Какое-то время мы шагали вместе по дороге. Мы продвигались гораздо медленнее, чем раньше — Страшила всё ещё пытался свыкнуться с ходьбой, — но я была не против такого темпа. Со временем он немного освоился и выработал что-то вроде пружинистой походки, которая помогала ему легко держаться на ногах и не падать. Было немного забавно наблюдать, как он ходит, но, как для существа без костей, у него получалось вполне сносно.

Иногда Страшила всё-таки терял равновесие и падал на землю. Тогда я просто хватала его за рукав, дёргала вверх, и он снова поднимался. Он каждый раз меня за это благодарил.

Однако все это дёрганье начинало сказываться на его бедной зелёной курточке. Швы на плечах становились всё шире и шире, и сквозь них пробивалось всё больше соломы.

— Жаль, у меня нет швейного набора. Тогда я смогла бы тебя заштопать, — сказала я. — Боюсь, такими темпами у тебя рука скоро отвалится.

Страшила опустил взгляд на растущую дыру на плече, но, похоже, его это беспокоило не так сильно, как меня.

— Что ж, придётся потерпеть, пока мы не найдём нитку с иголкой. Не переживай из-за глупого пугала. Я в порядке, честно. Мне совсем не больно, — он пожал плечом, шурша соломенной набивкой. — Вообще-то, это одна из первых вещей, которые я помню. Я висел на шесте, и меня клевала большая уродливая Ворона. Она хотела украсть мою солому!

— Какая невоспитанная, — усмехнулась я.

— И не говори! Я пытался её отпугнуть, но, э-э, у меня не вышло. Она прилетала снова и снова, забирала всё больше и больше, пока, видимо, не собрала достаточно.

— Неприятно, наверное, было.

— Это точно. Но хуже всего было понимать, что даже пугало из меня не очень, — сказал он с наигранным вздохом.

Я как следует его рассмотрела. Да, он выглядел слишком милым и дружелюбным и ни капли не страшным. Даже его зашитый рот, который должен был выглядеть кошмарно, растянулся в тёплой улыбке. И его глаза…

Они были самого насыщенного ярко-голубого цвета, который я когда либо видела. Тот, кто нарисовал ему лицо, определённо знал, что делал, потому что они выглядели такими… такими…

Живыми.

— Знаешь, ты напоминаешь мне о доме, — внезапно сказала я. Он снова споткнулся, и я подхватила его за руку, помогая подняться. — Я выросла на ферме, где были такие же кукурузные поля, как-то, на котором я тебя нашла. И у нас тоже стояли пугала. Хотя ни одно из них не было таким симпатичным, как ты.

— И им даже не хватало порядочности с тобой поговорить, — фыркнул Страшила.

Я засмеялась.

— О, нет, дело не в этом. Просто там, откуда я родом, пугала физически и буквально не могут говорить. Они… не живые, как ты.

— А-а-а, — задумчиво произнёс он. — И откуда же ты родом?

— Из Канзаса. Но это очень далеко отсюда. Поэтому мне и нужно встретиться с Волшебником. Наверно, он единственный, кто может вернуть меня домой, — я замолчала, уставившись на свои руки. — Я… Мне правда нужно как можно скорее вернуться домой. Тётя Эм и дядя Генри будут беспокоиться.

— Они тебя воспитали? — спросил Страшила.

— Да. Я им всем обязана, и… я не хочу, чтобы наш с ними разговор был последним, что они обо мне запомнят, — стыдливо призналась я.

Страшила замедлил шаг и взглянул на меня.

— Почему? Что случилось? — мягко спросил он.

— Мы поссорились, — начала я, судорожно вздохнув. — И я… наговорила им очень неприятные вещи.

Я почувствовала, что начинаю задыхаться. В горле у меня пересохло и стало горячо, а на глаза навернулись слёзы. Я яростно их сморгнула.

Страшила ободряюще сжал моё плечо.

— Дороти, — мягко сказал он. — Если тебе слишком тяжело об этом говорить…

— Нет-нет, всё нормально. Это я виновата. Я была такой дурой.

— Эй, не надо так плохо о себе говорить.

— Но это правда! — возразила я. — Как долго я жила рядом с той противной каргой, и я просто…

Я глубоко вздохнула, покачала головой и начала сначала:

— У меня есть соседка, мисс Галч, — я процедила имя этой старухи так, словно оно было ядовитым. — И она просто… просто ужасная! Вечно суёт свой крючковатый нос в чужие дела, и думает, что ей всё сойдёт с рук просто потому, что она богата и держит полгорода под своим каблуком. Я уже молчу о том, какие ужасные вещи она говорит о моём друге Ханке!..

— Например?

— Я не хочу повторять слова этой противной женщины. И с ней даже ничего не поделаешь! Только начнёшь ей перечить, да даже если глянешь на неё не так, как она заверещит, заорёт во все горло и натравит на тебя шерифа!

— Звучит и правда ужасно, — посочувствовал Страшила.

— И мне каждый день приходится проходить возле её дома по дороге к школе, — продолжала кипеть я. — Я просто проезжаю мимо на велосипеде, а она сидит на крыльце и вопит, что я вторглась на чужую территорию. Бред просто! Я еду по дороге! Там, где и нужно ехать на велосипеде! Я пытаюсь не обращать на неё внимания или обходить стороной, но этой старой суке всегда этого мало.

— Следи за языком, — резко одёрнул меня Страшила.

Я остановилась как вкопанная, чуть не сбив Страшилу с ног, и метнула на него испепеляющий взгляд. Он выпрямился, виновато глядя на меня.

— Извини. Не знаю, что на меня нашло, — он поморщился. — Просто… вырвалось. Порой я совсем не фильтрую, что говорю.

— Ты напоминаешь мне мою тётю Эм, — проворчала я, закатив глаза.

— Пожалуйста, продолжай, я не хотел тебя перебивать.

— В любом случае… У меня есть собака.

Я остановилась.

— У меня была собака, — едва слышно поправила я себя.

Голос Страшилы дрогнул.

— О, нет, что случилось?

— Случилась мисс Галч, — хрипло произнесла я. — Мой пёс Тотошка всегда был очень умным и упрямым, но я так сильно его любила. Он повсюду следовал за мной. Он даже провожал меня в школу, потом ждал, пока закончатся уроки, и мы вместе возвращались домой. Ему нравилось гоняться за нашими цыплятами, что выводило тетю Эм из себя, но кроме этого он умело ловил крыс и не давал им есть корм для скота. «Пускай остаётся», — говорила Эм каждый раз, когда Тотошка пробегал по сараю с крысой в зубах. — «Лучше, чем ленивые амбарные коты».

Страшила засмеялся.

— Но иногда… он от меня убегал. Забегал во двор мисс Галч и пугал её старую облезлую кошку. Я всегда старалась как можно скорее его поймать. И он никогда и близко не подходил к этой дурацкой кошке! Он бы ничего ей не сделал, даже если бы поймал! Он никогда не обижал наших домашних котов! Он просто… он просто игривый, вот и всё.

— Так что же произошло потом? Он напал на мисс Галч? — спросил Страшила.

Я сглотнула ком в горле и медленно кивнула.

— Но это не он виноват! Мы как раз возвращались домой! Я ехала на велосипеде по середине дороги, и Тотошка вёл себя хорошо! Он бежал рядом со мной, даже близко не подходил к забору мисс Галч! Но тут она с криком выбежала к нам, размахивая тростью над головой и угрожая избить мою собаку! «Я убью его! Я убью это маленькое чудовище, если оно хоть ногой ступит на мой участок!» Вот что она сказала! Как раз в тот момент, когда мы проезжали мимо её дома!

Глаза Страшилы округлились от ужаса и гнева.

— И, конечно, Тотошка испугался! Он подбежал прямо к мисс Галч и начал лаять как сумасшедший, а она… она… — я втянула ртом воздух. — Она ударила его! Треснула тростью прямо по голове Тотошки! Это всё она виновата! Если бы она его не ударила…

Страшила ничего не сказал. Он молча положил руку мне на плечо, мягко его поглаживая. Я потянулась и крепко сжала его руку, чувствуя, как хрустит солома.

— Он укусил её. Конечно, он её укусил, чего ещё она ожидала?! Что он просто ляжет и будет терпеть, как все остальные в городе?! И это был не маленький укус, он сильно ранил ей ногу. И я… я просто хотела сбежать оттуда. Пока мисс Галч лежала на земле и кричала, что её убивают, я схватила Тотошку и побежала обратно домой.

— Похоже, она получила по заслугам, — пробормотал Страшила себе под нос. — Может, это её хоть чему-то научило.

— Такие люди, как она, ничему не учатся. Она даже не подумала: «Наверное, меня укусили, потому что я напугала маленькое животное, а потом ударила его». Нет, таким, как она, никогда и в голову не придёт, что они могут быть неправы. Поэтому она направилась прямиком к шерифу, и, я уверена, закатила у него настоящую истерику. Представляю, как она причитала о том, что на неё, бедную старушку, напал этот безжалостный дикий зверь. И вот… пришёл шериф и забрал Тотошку.

Взгляд Страшилы понимающе смягчился. Мне не нужно было говорить, что произошло дальше. Я не могла этого сказать.

— Мне так жаль… — он замолчал, продолжая поглаживать моё плечо. Я изо всех сил старалась сдержать слезы. Если я расплачусь, то не знаю, смогу ли остановиться. — Это… это тогда вы поссорились?

Я кивнула, чувствуя прилив усталости и тоски.

— Тогда я и поссорилась с тётей Эм. Мы не могли пойти против закона, у нас не было другого выбора, кроме как отдать Тотошку, но я была в ярости. Меня достала эта старая карга. Я так устала от того, что она делала, что ей вздумается и обращалась с нами, как хочет, а мы все просто… просто терпели! Это неправильно! Это несправедливо! А тётя Эм даже не сопротивлялась, не дала отпор мисс Галч и не вступилась за Тотошку! Я была так зла на них — я обвинила их всех в том, что Тотошки больше нет, — я шмыгнула носом. — Мне так стыдно за всё, что я ей сказала — и теперь я здесь, и я не знаю, смогу ли я вообще вернуться. Я просто хочу извиниться за то, что была такой злой и наговорила ей такие ужасные вещи — но теперь я не знаю, смогу ли.

Не говоря ни слова, Страшила обхватил меня руками и прижал к себе.

И я не выдержала.

Я обняла его так крепко, как только могла, и зарыдала. Я уткнулась лицом ему в грудь, не в силах остановить горячие слёзы, катившиеся по моим щекам. Я плакала по моей собаке, моём лучшем друге. Я скучала по дяде Генри и тёте Эм. Жалела о всех тех глупых решениях, которые привели меня к этой ситуации.

Я горевала о том, как это несправедливо, что богатые и могущественные злоупотребляли своей властью, чтобы сделать жизнь всех, кто был ниже их ещё более несчастной. Я ревела из-за того, что по вине одной дрянной старухи я потеряла моего самого дорогого товарища.

Я плакала о том, что все вокруг были бессильны это остановить.

Не знаю, сколько времени я там простояла, давясь слезами, выставляя себя на посмешище на глазах у Страшилы. Но когда закончились все слёзы, когда дыхания на всхлипы уже не хватало, я постаралась взять себя в руки и отстранилась.

На груди у Страшилы расплывалось большое мокрое пятно.

— Ну вот, из-за меня ты весь промок, — пробормотала я, отряхивая его куртку.

— Ничего страшного, я быстро сохну, — тихо сказал он. Рука в перчатке поднялась к моему лицу и осторожно вытерла дорожки слёз. — Ты как?

— Не знаю, — призналась я. — На душе как-то… пусто.

— Похоже, ты давно держала всё это в себе. Тебе стало немного легче? — предположил он.

Я машинально кивнула, ещё не до конца придя в себя. Теперь, когда я не сдерживала свои чувства, я и правда чувствовала себя немного лучше. Но это не изменило всего того, что уже произошло, и того, что я не могла исправить.

— Я думаю — и имей в виду, для пугала очень опасно так много думать, — сказал он с тихим смешком. — Я думаю, тебе и так было больно от всего, через что та женщина заставила тебя пройти. И это стало последней каплей, так сказать, переполнившей чашу, — он одарил меня нагловатой улыбкой.

У меня вырвался сухой смешок.

— Спасибо, и, э-э, прости ещё раз, что я разревелась и намочила твою рубашку, — я поморщилась.

— Не переживай об этом. Я просто рад, что смог помочь. Я рад быть здесь, с тобой.

— Я тоже рада, что ты здесь, — с улыбкой сказала я. — Знаешь, ты очень мудр для пугала.

— Правда? Я просто говорю что-то и надеюсь, что это правильно, — засмеялся он.

Я рассмеялась вместе с ним, теперь уже в гораздо лучшем расположении духа. Печаль никуда не делась, и я знала, что мне ещё долго придётся её нести. Но когда рядом был тот, с кем можно её разделить, всё казалось не таким уж плохим.

— Давай, нам ещё долго предстоит идти, — сказала я.

Страшила взял меня под руку, и мы вместе пошли дальше по дороге из жёлтого кирпича.

* * *

Мы продолжили наш путь в относительно приятной тишине. Я всё ещё чувствовала себя неловко из-за того, что свалила свои личные проблемы на говорящее пугало, с которым только что познакомилась, но он, похоже, не возражал и больше не допытывался. Пока мы шли, а время летело, я решила завести с ним беседу.

— Я знаю, ты многого не помнишь, но что ты можешь рассказать мне о стране Оз? — поинтересовалась я. Мне было любопытно узнать, знал ли Страшила о чём-нибудь за пределами своего кукурузного поля.

— Ну, я могу сказать, что мы были в стране Жевунов, это восточная провинция Оза. На севере находится Гилликин, на юге — Кводлинг, а на дальнем западе — Винкус.

Я поняла, что он мог нести полную чушь, а я не имела бы ни малейшего понятия. Но с чего бы ему мне лгать?

— Итак… Винкус? Там, наверное, живёт Злая ведьма, — подумала я вслух.

— Почему ты так думаешь?

Я удивленно на него уставилась.

— Потому что она Злая ведьма Запада?

— А. И правда, логично.

Я хихикнула.

— Ну, а что ещё ты знаешь?

Он призадумался.

— Я знаю, что Вороны — те ещё паршивцы. Учитывая, что я проснулся оттого, что одна такая Ворона выдёргивала из меня солому и смеялась надо мной.

— Может быть, она думала, что из тебя выйдет хорошая подстилка для гнезда, — предположила я.

— Может, но не обязательно было так грубить. Она назвала меня уродом, — пожаловался Страшила. Лицо из мешковины сморщилось, изобразив отвращение.

Я помолчала.

— Подожди, она буквально назвала тебя «уродом»? Здешние вороны тоже умеют разговаривать?

— Конечно умеют. И другие Звери тоже. Львы, Тигры, Медведи — кто угодно.

— Хм, — пожалуй, я могла бы уже и привыкнуть. — Не считая одной грубой вороны, другие говорящие звери… дружелюбные?

На его лице появилось странное выражение, гораздо более глубокое, чем обычная задумчивость. Я увидела проблеск того же разочарованного замешательства, которое увидела, когда помогла спуститься ему с шеста.

— Я не знаю, — тихо сказал он. — Я уверен… Уверен, что есть и много дружелюбных Зверей. Я просто…

Он издал странный звук, словно… поперхнулся?

— Прости, я просто… кое-что почувствовал. Будто я пытался вспомнить что-то важное.

Я наклонилась к нему поближе, закусив губу.

— Что-то важное про говорящих животных?

— Да. Но оно снова ускользнуло.

— О нет, прости, я не хотела…

— Нет, всё в порядке, — быстро отмахнулся он. — Я знаю, что ты не нарочно. Но это только подтверждает мои опасения. Я действительно потерял часть воспоминаний. Как это относится к Зверям я пока не знаю. Но ты была права! Может быть, это путешествие и правда поможет мне вернуть память!

— Будем надеяться, — сказала я. — И ты дашь мне знать, если я вдруг могу чем-то помочь, хорошо?

— Это очень любезно с твоей стороны, — улыбнулся Страшила. — Договорились. Я помогу тебе добраться до Волшебника, а ты постараешься помочь вернуть мне память!

Я радостно кивнула. Я не знала как, но готова была попытаться.

К этому моменту небо начало темнеть, и я быстро поняла, что ночь обещала снова быть неспокойной. Далеко на горизонте маячили тяжёлые грозовые облака. Это были не вовсе те тёмные угрожающие тучи, которые я видела прошлой ночью, но по их виду они в любой момент могли разразиться дождём. Я указала на них Страшиле.

— Нам нужно поскорее найти укрытие. Мы же не хотим, чтобы нас застал ливень.

Страшила энергично кивнул.

— Не хватало ещё, чтобы моя солома промокла. А то она начнёт плесневеть.

Мы ускорили шаг, оглядываясь по сторонам в поисках дома или сарая неподалёку. Кукурузные поля, мимо которых мы шли, перешли в бобовые, а затем постепенно превратились в пышные зеленые леса. Изредка мы замечали дома, но они были слишком далеко от нас, и мы бы ни за что не успели до них добраться.

Я перешла на бег, едва ли не волоча за собой Страшилу, который изо всех сил старался не отставать. Внезапно он указал на что-то глубоко в лесу.

— Там! — воскликнул он. — Похоже на хижину!

Он был прав. Хижина оказалась немногим больше, чем одинокая лачуга у чёрта на куличках, но у неё была прочная крыша, и я уже чувствовала, как с неба падают первые капли.

Стиснув зубы, я потянула Страшилу вперёд, пока дождь всё усиливался. Холодные капли заходили мне за шиворот. Он попытался заслонить меня руками, чтобы я не промокла. Подбежав к двери, я рывком её распахнула и метнулась внутрь вместе со Страшилой как раз в тот момент, когда с неба хлынул настоящий ливень.

— Как мы вовремя! — облегчённо вздохнул Страшила. Он закрыл дверь, оставив ветер и дождь снаружи. — Там льёт, как из ведра.

— У вас тут каждый день что ли грозы? — вслух поинтересовалась я.

— Ну, хотя бы ночь проведём в сухости, — Страшила снял свою чёрную шляпу с обвисшими полями и слегка её встряхнул.

Я осмотрела хижину, в которой мы укрылись. Похоже, это был какой-то рабочий сарай: со стен свисали всевозможные инструменты, с одной стороны я заметила верстак, а в углу стояли какие-то большие старомодные приборы — я с трудом распознала в них токарный и шлифовальный станки. Здесь было невероятно тесно, мне едва хватало места, чтобы лечь, но всё же лучше, чем мёрзнуть под проливным дождём.

Нам удалось не промокнуть насквозь, но у нас обоих на плечах всё равно остались мокрые пятна. Меня прошиб внезапный озноб, и я принялась рыться в рюкзаке, ища тёплую одежду. Я точно знала, что взяла её с собой… а, вот и она. Я быстро надела ветровку и обняла себя за плечи, чтобы согреться.

Страшила наблюдал за этим.

— Тебе холодно?

— Немножко продрогла, вот и всё, — сказала я. — А ты?

Он пожал плечами.

— Не думаю, что могу замёрзнуть. Я не чувствую холод. Да и вообще ничего.

Точно. Сложно что-то чувствовать, когда внутри тебя одна солома. Я задумчиво нахмурила брови.

— Тогда откуда ты знаешь, что такое «холод»? — спросила я.

Страшила глупо поморгал.

— А?

— Если ты не можешь замерзнуть и не чувствуешь холод, то откуда ты знаешь, что это такое?

Он продолжал глазеть на меня с совершенно отсутствующим выражением лица.

— И вообще, откуда ты знаешь, как говорить? Или даже ходить? Конечно, ты тоже не сразу приспособился, но даже новорожденные не могут научиться ходить так быстро, как ты. И речь у тебя совершенно нормальная. Как ты можешь говорить, если у тебя внутри одна солома? В смысле, у тебя нет ни легких, ни горла, ни языка.

Я замолчала и пристально на него посмотрела. Он отстранился с гримасой на лице. Нет, языка у него не было; только зашитый рот, внутри которого виднелась тёмная дыра и ещё больше соломы.

— Каково это вообще, быть пугалом?

Страшила просто продолжал глазеть на меня. Затем его взгляд устремился куда-то вдаль.

— Не думаю, что на эти вопросы можно найти ответы, Дороти, — сказал он напряжённым голосом.

— Ой. Э-э, извини. Я не хотела тебя напугать, — сказал я виноватым тоном. — Иногда я слишком увлекаюсь какой-то темой и сама этого не замечаю.

— Ничего страшного.

Я снова нырнула в свой рюкзак в поисках ужина на вечер. Я захватила с собой несколько банок супа, так что одной вполне хватит. Оставалось надеяться, что в сарае найдётся что-нибудь, на чём я могла бы её разогреть. К счастью, я нашла небольшую газовую горелку. Как только я её зажгла, то заметила, как Страшила шарахнулся в сторону, стараясь держаться как можно дальше от огня.

Я тут же почувствовала укол вины.

— О, боже, прости, я совсем забыла. Ничего, я могу поужинать и холодным супом…

Несмотря на явный страх, он улыбнулся и махнул рукой.

— Всё хорошо, за меня не волнуйся. Приятного аппетита. Только не направляй её на меня, хорошо?

Я кивнула. Какой бы тесной ни была хижина, мне легко удалось держать огонёк подальше от Страшилы. Вскоре я ужинала консервированным супом, обжигающе горячим с одной стороны и холодным с другой — прелести неравномерного нагрева.

Снаружи по-прежнему лило как из ведра, и время от времени слышались далёкие раскаты грома. Но эта летняя гроза, как ни странно, казалась по-своему уютной, совсем не похожая на ту страшную бурю, которая подхватила и унесла мой дом.

Было уже поздно, а завтра нам предстоял очередной долгий день пути. Я расстелила курточку на земле и устроилась на ночь.

Заметив это, Страшила нахмурился.

— На вид не очень удобно.

— Да, не очень, — согласилась я. — Но ничего плотнее у меня нет. К тому же, это всего лишь на одну ночь.

Он на мгновение задумался.

— Тогда подстели меня, — сказал он.

Я подскочила.

— Что?

— Подстели меня, — повторил Страшила. Он начал развязывать ремень на поясе, и я почувствовала, как мои щёки залились краской.

— Что ты делаешь…

Он распахнул свою куртку. Внутри была одна только солома (очевидно же, Дороти, Боже, что с тобой не так), и он начал горстями вытаскивать её и разбрасывать по земле.

Я продолжала на него глазеть.

— Страшила, что ты делаешь? — повторила я.

— Можешь поспать на моей соломе. Всё же лучше, чем лежать на холодной земле, — сказал Страшила. Его грудь медленно опадала, а движения рук становились всё более неуклюжими по мере того, как он всё больше терял… объём. Затем он принялся снимать сапоги, вытряхивать из них солому и расстёгивать брюки.

— Страшила, ты уверен? — в моём голосе проскользнули нотки паники. Мне было не по себе видеть, как он так запросто разбирает себя на части. Будто это ничего не значило!

— Всё хорошо! Я в полном порядке! — заверил он. — Просто обещай, что утром ты снова меня соберёшь. И вот, ты можешь укрыться моей курткой.

Я медленно подползла к нему, помогая собрать солому в нормальную подстилку. Хоть мне и неприятно это признавать, лежать на ней и правда было намного приятнее, мягче и теплее, чем на твёрдом земляном полу. Его куртка, какой бы поношенной она ни была, всё ещё была достаточно плотной, чтобы согреться ночью. Присмотревшись к ней поближе, я даже разглядела выцветшую золотую отделку по краям.

— Не знаю, что и сказать. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — всё, что осталось от Страшилы, — это набитая соломой голова, лежавшая на краю кучи. Что выглядело само по себе удручающе.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Ты просто… ты просто разорвал себя на части!..

— И я легко могу снова себя собрать, — просто сказал он. — Я никуда не делся, и мне совсем не больно. И сейчас тебе моя солома нужнее, чем мне. В смысле, куда я вообще пойду, когда на улице такой сильный дождь?

Меня поразили доброта и великодушие Страшилы. Я ни в жизни не ожидала, что кто-то пойдёт на такое ради меня, но Страшила сделал это без колебаний и с улыбкой на лице.

— Ты… ты хороший друг. Спасибо.

Сияющая улыбка Страшилы чуть не растопила мое сердце.

— Рад это слышать. А теперь ложись спать, у нас впереди долгий день.

Я свернулась калачиком на соломенной подстилке, накинув его куртку на плечи.

— Спокойной ночи, Страшила.

— Спокойной ночи, Дороти.

Я провалилась в сон.

— Что там у тебя, Дороти? — с усмешкой спросил Ханк.

Я широко улыбнулась и похлопала огромный чемодан, который всю дорогу держала на коленях. Везти его на велосипеде через весь город было нелёгкой задачей, тем более что я едва могла дотянуться до ручек. Но мне удалось добраться домой целой и невредимой, и я всего дважды упала с велосипеда.

— Это! — торжественно произнесла я, и приподняв чемодан над головой. — Обещание!

— Странно. А выглядит как чемодан.

Я рассмеялась.

— Ты такой смешной, Ханк. Это всего лишь чемодан, но гораздо важнее то, что я с ним сделаю!

— И что же ты с ним сделаешь? — поинтересовался Ханк, опираясь на лопату. Он как раз копал новую яму для столба в заборе, но, заметив меня, отложил работу. И, конечно, я просто обязана была похвастаться новой покупкой.

— Видишь ли, Мери, я знаю, чем буду заниматься завтра, послезавтра, в следующем году! Я стряхну пыль этого жалкого городка со своих ботинок и отправлюсь смотреть мир! Италия! Греция! Парфенон! Колизей! Я даже купила чемодан, которым гордился бы сам Джордж Бэйли, чемодан на тысячу и одну ночь, на котором поместятся ярлыки из всех мест, где я хочу побывать! Багдад, Самарканд, откуда угодно! Достаточно большой, чтобы его можно было использовать как плот в случае кораблекрушения!

— Я всё хотел поговорить про твою одержимость старыми фильмами, — Ханк прыснул в кулак, но в его голосе не было ни злобы, ни насмешки. Просто искреннее восхищение.

— Это не одержимость, мне просто очень нравится «Эта прекрасная жизнь», — сказала я, надув губы.

— Так нравится, что ты можешь практически весь фильм процитировать по памяти, — он склонил голову набок. — А разве суть всего фильма не в том, что Джорджу Бэйли так и не удаётся сделать то, что он хотел? И что смысл в том, чтобы поступать правильно и помогать другим, даже если для этого придётся пожертвовать своими мечтами и амбициями?

— Теперь ты просто придираешься, — отмахнулась я.

— Медиаграмотность тихонько плачет в кустах, до чего докатился наш мир? — Ханк драматично вздохнул, обхватив голову рукой.

Я помолчала, водя пальцами по краям чемодана, старого и видавшего виды, но тем не менее прочного и надёжного. В нем точно поместится всё, что мне нужно для кругосветного путешествия.

— Поехали со мной.

Ханк резко вскинул голову, оторвавшись от своих грёз.

— Что?

— Поехали со мной, — серьёзно сказала я. Не дожидаясь ответа, я взяла его за руки. — Я скоро поступлю в колледж. Уедем отсюда вместе. Прочь из этого пыльного, никому не нужного захолустья. А как только я закончу учёбу и получу диплом, мы сможем путешествовать по миру, посмотреть все чудеса света, посетить все страны, о которых только можно мечтать.

Ханк колебался. Опустив взгляд, он накрыл мою руку своей ладонью и крепко её сжал. По глазам я видела, что он так сильно хотел сказать «да»… Пожалуйста, скажи «да».

— Дороти, я не могу, — прошептал он. — Твоя тётя Эм…

— Она может найти и другого работника! У тебя тоже есть своя жизнь! Ты не обязан проводить её здесь! Ты… ты можешь поехать со мной в колледж!

Ханк издал горький смешок и пристыженно отвернулся.

— Да ладно тебе, Ди, ты же знаешь, я не гожусь для колледжа.

— Неправда, — яро возразила я. — Только не говори, что ты веришь в бредни мисс Галч. И даже если ты не получишь диплом, в городе ты сможешь найти работу получше…

— Может, мне суждено остаться здесь.

Я замолчала, глядя на него.

— Ты хочешь остаться здесь?

Он снова отвёл взгляд. Я не могла прочесть выражение его лица. Сомнение, может быть, даже испуг. Чего он так боялся?

Я вздохнула.

— Может, хотя бы подумаешь? Ради меня? — я снова сжала его руку. — Ты же понимаешь, в этом городе нам делать нечего. Если мы хотим чего-то добиться в жизни, то точно не здесь. Так что, подумаешь? Пожалуйста.

Он сжал мою руку в ответ.

— Обещаю.

Я моргнула и увидела Ханка, висящего на шесте. Его руки и ноги были сломаны и согнуты под неестественными углами, из головы сочилась кровь, а он смотрел на меня сверху вниз и улыбался.

— Возвращайся поскорее домой.

* * *

От этого зрелища мои глаза заслезились. Ужасный образ милого, доброго Ханка, сломленного, избитого и окровавленного остался выжжен у меня в памяти.

— Ханк… — попыталась крикнуть я, но мой голос был слишком слабым.

— Нет, не Ханк.

Я распахнула глаза и резко села. Я лежала на подстилке из соломы, укрывшись старой зелёной курткой, а рядом лежала голова пугала и мне улыбалась…

Лишь спустя пару секунд я всё вспомнила.

— Ой, — пробормотала я, переводя дыхание. — Извини, просто… просто сон приснился, — хотя это больше походило на воспоминание, которое быстро перетекло в жуткий кошмар. Когда же это уже закончится?

— Всё хорошо? Выглядишь немного взбудораженной, — спросил Страшила.

— Да, всё нормально, просто дурацкий кошмар, — вздохнула я. — А ты? Как тебе спалось?

— А я не сплю.

Я уставилась на него.

— Совсем не спишь? Так ты просто… пролежал всю ночь в одиночестве?

Улыбка Страшилы не дрогнула.

— Ага, только я и случайные мысли, что мелькали в моей пустой головушке. Надолго же я ушёл в себя! Наверное, это тоже можно считать сном. А теперь, если ты не против… — он бросил многозначительный взгляд на солому, разбросанную вокруг.

— Ах, да, конечно! — выпалила я и начала лихорадочно сгребать его обратно.

На это понадобилось какое-то время. Первым делом я отряхнула его куртку и начала её набивать, решив, что сначала ему захочется вернуть себе руки. Как только я запихнула в него достаточно соломы, и его тело начало приобретать прежние очертания, руки Страшилы медленно зашевелились. Он согнул и разогнул пальцы для пробы, довольный, что к его конечностям вернулась «чувствительность». Наблюдать за тем, как он постепенно возвращался к жизни, было весьма странно и даже немного абсурдно.

— Так лучше? — спросила я, пока Страшила разминал руки.

— Намного лучше! — с благодарностью произнёс он. Его движения всё ещё были немного вялыми, но, по крайней мере, он снова мог двигаться. — Я закончу набивать тело, а ты пока можешь взяться за ноги.

Я так и сделала: взяла его крепкие кожаные сапоги и набила их соломой, прежде чем перейти к брюкам. Пока я набивала его штаны, я отчаянно старалась отогнать непристойные мысли. «Ничего такого, просто набиваю пугало, в этом нет ничего странного, не дури, Дороти!»

Позади меня со скрипом приоткрылась дверь сарая. Я обернулась.

В дверях стоял крупный бородатый мужчина, вылитый лесоруб. Его широкоплечая фигура почти заслоняла восходящее солнце за его спиной.

Он уставился на нас. Мы со Страшилой уставились на него.

В сарае повисла гробовая тишина.

— Оз милосердный… — пробормотал незнакомец.

— Это всё дождь! — выпалила я. — Мы шли по дороге, начался дождь, и мы пытались найти место, где можно спрятаться, а это единственный дом поблизости… — я осеклась и перевела дыхание. — Это ваш сарай, да? Простите, пожалуйста, мы не хотели вламываться, нам просто нужно было укрыться от дождя…

Мужчина поднял руку.

— Притормози, юная мисс. Я не сержусь. Ты просто… застала меня врасплох, вот и всё, — он пристально покосился на Страшилу. Страшила робко помахал ему рукой. — Такого я не ожидал.

— Понимаю, — сказала я. — Мне просто нужно привести моего друга в порядок, и мы тут же оставим вас в покое, честное слово. И… если вам нужна оплата или…

— Я не стану брать деньги с юной девушки, — возразил мужчина. — И вообще, что ты забыла в такой глуши?

— Мы идём в Изумрудный Город к великому Волшебнику! — подал голос Страшила. Мужчина невольно отшатнулся. — Нам нужна его помощь, чтобы вернуть мисс Дороти домой!

— Дороти? — переспросил мужчина, нахмурив густые брови. — Дороти Гейл?

Я вздрогнула.

— Откуда вы узнали моё имя?

— Да о тебе вся страна Жевунов судачит, — пояснил он. — Я думал, эти жевуны окончательно свихнулись: говорят, мол, некая юная волшебница упала со звезды и раздавила Злую ведьму Востока. Но, похоже, те слухи были верны, — его взгляд метнулся к моим ногам и становился на туфельках. Я присела на колени и попыталась их спрятать, но не успела. — На тебе даже её туфли.

— Откуда все знают, как выглядят туфли Злой ведьмы?! — прошипела я себе под нос.

— Однако жевуны ничего не говорили о… говорящем пугале, — продолжил он, бросив настороженный взгляд на Страшилу.

Я подвинулась, заслоняя его от пристального внимания незнакомца.

— Да, он… новенький. Я нашла его по дороге. Он мне помогает.

— А, ты наколдовала себе помощника, чтобы он тебя защищал. Умно, — он почесал подбородок. — Хотя я бы выбрал не пугало, но что я в этом смыслю? Я же не ведьма.

— Я не…

Страшила крепко сжал мою руку, и я резко обернулась. Он многозначительно посмотрел на меня и едва заметно покачал головой.

Я не понимала. Почему Страшила хотел, чтобы этот мужчина думал, будто я оживила его помощью магии? Я никакая не ведьма!

— О, извините, невежливо получилось. Меня зовут Ник. Ник Чоппер, — представился мужчина. — И это действительно мой сарай. Хотя я вовсе не против, что вы провели здесь ночь. Я рад, что смог как-то помочь. Страшно подумать, что стало бы с тобой и твоим, э-э, другом, если б вы попали под дождь.

— Большое спасибо, Ник. Мы постараемся управиться как можно скорее, — я старалась не обращать внимания на то, как Ник глазел на Страшилу. Честно говоря, зрелище было не для слабонервных: наполовину набитое пугало извивалось на земле.

— Можете не торопиться.

Наверняка, он до сих пор не предложил свою помощь только потому, что в сарае было слишком тесно, и повсюду валялась солома. Но я уже почти закончила, оставалось только собрать все части тела воедино, и вскоре Страшила снова смог встать на ноги. Я вывела его на улицу, где трава всё ещё была мокрой от дождя, а повсюду виднелись лужи.

— Ещё раз спасибо. Не будем мешать вам работать, — сказала я.

Ник помолчал, размышляя.

— Вообще-то, я тут подумал. Ты ведь идешь по дороге из жёлтого кирпича, да?

— Конечно.

— Тогда, может, ты передашь кое-что от меня?

Ник зашёл в сарай и после недолгих поисков вернулся с чем-то небольшим и цилиндрическим в руках. Похоже, это была маслёнка.

— Перед тем, как началась гроза, я встретил своего старого друга, жевуна по имени Бок, который тоже направлялся в Изумрудный город.

— Бок? Бок Вудсман? — радостно спросила я. Ник удивлённо на меня посмотрел. — Я его знаю! Он помог мне в первую ночь, когда я попала в страну Оз!

— А-а, — протянул Ник. Удивление в его глазах сменилось чем-то более… печальным? — Тогда, может, передашь ему это, когда встретишь его по дороге? И скажи ему… скажи, что мне жаль, что я не смог сделать для него больше.

Я взяла маслёнку, растерянно глядя на него. Она была тяжёлой в моих руках, до краёв наполненная маслом, и воздух вокруг быстро пропитался его запахом. «Напоминает старый ржавый трактор дяди Генри», — подумала я.

— Э-э, хорошо… Я передам.

— Удачи тебе в пути, Дороти Гейл. И будь осторожна.

Ник помахал нам вслед. Когда мы снова вышли на дорогу, он уже скрылся в своём сарае. Как только мы отошли за пределы слышимости, я повернулась к Страшиле.

— Почему ты не захотел сказать Нику правду? О том, что я не ведьма и тебя не создавала?

— Честно говоря, я не совсем уверен, — признался он. — Чутьё мне подсказывает, что будет проще, если ты позволишь людям верить в то, чего они от тебя хотят.

— Ну, я с этим совершенно не согласна. Врать людям нехорошо, — возразила я.

— Я знаю. Но это поможет защититься от нехороших людей, которые хотят тебя использовать в своих корыстных целях. Ник сам так сказал. Учитывая, как быстро слухи разлетелись среди жевунов, скоро и вся страна Оз о тебе узнает, если уже не узнала. Может, это так уж и плохо, что тебя считают колдуньей, способной создавать говорящие пугала и всякое прочее.

К сожалению, Страшила был прав. Достаточно было взглянуть на меня, чтобы понять, что я здесь чужая. А репутация могущественной ведьмы и правда отвадила бы всяких подонков, желавших мною воспользоваться.

— Но Глинда сказала, что жители страны Оз мне помогут, — вяло возразила я. — И все, кого я встретила по дороге, были такими добрыми и отзывчивыми! Ты, Бок, тот же Ник…

— О, я нисколько не сомневаюсь, что хороших людей на свете больше, чем плохих. Но лучше быть осторожным, — сказал Страшила.

Я фыркнула себе под нос.

— Ладно. Наверное, ты прав.

Мы двинулись вперёд с новыми силами. Я постаралась спрятать маслёнку так, чтобы жидкость внутри не пролилась и не запачкала мои вещи.

— Как думаешь, зачем Боку понадобилась маслёнка?

Страшила только пожал плечами и промычал что-то в духе «я не знаю».

— Я видела его всего день назад. Интересно, почему он не пошёл со мной, если тоже собирался в Изумрудный город? Почему отпустил меня одну?

Страшила снова пожал плечами.

— И, кстати, ты не думал о том, зачем тебе пистолет?

Страшила вздрогнул, не ожидая вопроса, но потом снова пожал плечами и невнятно промычал.

— Глупо давать пугалу револьвер, — продолжила я, рассуждая вслух. — Твоя работа ведь — пугать ворон в поле, так? И если оружие тебе нужно было для того, чтобы отпугивать назойливых птиц, то почему выбирать самый неэффективный для этого револьвер? У него не самая лучшая точность, он стреляет одиночными, у тебя в нём всего шесть патронов, и что-то я не нашла ни одного запасного во всей твоей соломе. И как бы ты им вообще воспользовался, если обе твои руки были привязаны к шесту? Не говоря уже о том, какой он обалденный! Откуда у пугала пистолет, который выглядит дороже, чем весь мой дом?!

Страшила обеспокоенно покосился на меня сверху вниз.

— И ты так много знаешь об оружии, потому что?..

— Потому что я живу в глухомани, и нет развлечения лучше, чем выехать куда-нибудь в глушь и начать палить по всему подряд, — раздражённо вздохнула я. — У всех, кому не лень, есть хотя бы ружье или пистолет, если не целый арсенал. Дядя Генри даже подарил мне дробовик на мой шестнадцатый день рождения! А потом он повёл меня охотиться на уток.

Страшила уставился на меня.

— Понятно. И что… тебе понравилось? — неуверенно спросил он.

— Да, очень. Я даже сама подстрелила парочку, и моя соседка приготовила из них пастрами. Было очень вкусно.

— А-а. Как… мило.

Я видела, что ему от этой темы неуютно и не понимала, почему. Ему не нравилась охота? Но охота и фермерство шли практически рука об руку, особенно в сельской местности, где не было супермаркетов, и продукты из магазина приходилось дополнять дичью или овощами, выращенными на огороде…

И тут меня осенило.

Здесь же водятся говорящие животные!

— Те утки не умели говорить! — торопливо добавила я. От неожиданности Страшила даже подскочил. — Там, откуда я родом, в Канзасе, нет говорящих животных. Они просто… обычные звери. Я бы никогда не причинила вреда животному, если бы оно могло говорить!

— А, теперь понятно, — сказал он, и его плечи с облегчением опустились. — На секунду я даже испугался.

— Я напугала пугало. Ну и кто теперь страшила? — засмеялась я.

— Ну, я не упал на землю, вереща во всё горло, так что я всё ещё выигрываю, — сказал он как ни в чём не бывало.

— Ты такой смешной, — сказала я и шутливо пихнула его в бок.

Страшила согнулся пополам, будто тряпичная кукла, потом медленно выпрямился, с широкой глуповатой улыбкой на лице.

Мы продолжили путь, заведя лёгкую беседу. Имея за плечами всего пару дней воспоминаний, Страшила мало что мог рассказать о своей жизни, да и в целом о себе. Но он с удовольствием слушал истории, которыми я делилась, чтобы как-то скоротать время.

— Я всё хотел тебя спросить, — сказал Страшила. — Прошлой ночью, когда ты спала, ты всё время повторяла чьё-то имя. Э-э, Ханк?

Не сводя глаз с дороги, я медленно кивнула и надеялась, что моё лицо не покраснело. Мне было ужасно неловко, что он слышал, как я разговариваю во сне.

— А, Ханк. Он мой лучший друг. Работает на ферме и помогает тёте Эм по хозяйству. Мы с ним дружим ещё с пяти лет.

— Звучит как отличный парень. И что, внешне он соответствует имени?⁽¹⁾ — усмехнулся Страшила.

Я бросила на него неодобрительный взгляд.

— «Ханк» это не его имя. Просто глупое прозвище, которое прижилось.

— Ты так и не ответила, — сказал Страшила с лукавой ухмылкой.

Мои щёки запылали, к моему большому разочарованию.

— К твоему сведению, он очень даже красивый.

— И впрямь замечательный друг! Но далеко не такой красивый, как я, правда? — Страшила очаровательно похлопал глазами и стал в совершенно нелепую для пугала героическую позу.

Я расхохоталась во весь голос.

— Кто бы мог подумать, что ты такой самовлюблённый! О, да, настоящий прекрасный принц.

— Прекрасный принц! А что, мне нравится! — сказал Страшила. Он помолчал, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. — Принц… Принц… Эй, звучит неплохо. Буду зваться принцем Страшилой.

— Уверена, из тебя вышел бы отличный принц, — улыбнулась я. — Ты бы объединил соломенный народ по всей стране в вечной войне против ворон.

Мы вместе над этим посмеялись, но я видела, что у него что-то на уме. Он задумался. Было тревожно видеть, как его беззаботная улыбка исчезла, и на лице Страшилы появилось выражение глубокой сосредоточенности.

— Всё хорошо? — спросила я.

— Да, конечно! Меня просто посетила очередная мысль. Воспоминание так и вертится на кончике языка.

Я внимательно на него посмотрела.

— Ты что-то вспомнил?

— Ничего конкретного, — ответил Страшила, изо всех сил стараясь не выдать разочарование в своём голосе. — Всего лишь короткие проблески, и они исчезают так же быстро, как и появляются.

— Ну, если мы и дальше будем разговаривать, рано или поздно ты обязательно что-нибудь вспомнишь. Кажется, ты уже вспоминаешь всё больше и больше.

— Да, точно. Я уже чувствую, как в голове у меня немного проясняется, — сказал Страшила, постукивая по виску. — Мы со всем разберёмся, я в этом уверен!

Я кивнула и перевела взгляд на дорогу. Мы хорошо шли, но впереди был ещё очень долгий путь.

Осматривая густые зелёные заросли, окружавшие нас со всех сторон, я заметила серебристый отблеск среди деревьев. Я остановилась и указала на него Страшиле.

— Что это там? — спросила я и подошла ближе.

Кажется, это была металлическая статуя человека. Так странно видеть её в такой глуши, когда вокруг никого и ничего не было. Я подошла ещё ближе, чтобы как следует её рассмотреть.

Это и правда был человек, сделанный из железа или из жести, хотя все стыки на его теле были покрыты толстым слоем ржавчины. Он застыл в неуклюжей позе, вытянув одну руку вперёд, будто отчаянно пытаясь до чего-то дотянуться. В другой руке он сжимал топор. На его лице, металлическом, но таком правдоподобном, застыло выражение ужаса.

Меня не покидало назойливое чувство, что его лицо выглядело очень знакомым.

— Хм, такое не каждый день увидишь, — задумчиво произнёс Страшила, осматривая его со всех сторон. — Как думаешь, почему он здесь?

Я обошла его кругом и встала перед ним. Жуткие неморгающие глаза статуи смотрели в пространство.

А затем их взгляд метнулся прямо на меня.

Уже во второй раз за последние два дня я закричала во весь голос.

Страшила тут же очутился рядом со мной.

— Что такое? Что не так?

— Он… он пошевелился! — сказала я, тыча на него пальцем. Теперь сомнений не осталось: статуя человека смотрела прямо на меня.

Ещё более тревожным был исходящий от него ноющий, скрежещущий звук скрипящего металла. Словно он пытался пошевелиться.

О боже, он тоже живой!

И что ещё хуже, теперь я поняла, почему он выглядел таким знакомым.

— Бок?! — взвизгнула я. — О боже мой, Бок!

Я не могла ошибиться. Хотя черты его лица выглядели твёрже, резче, более угловатыми, я знала, что это он. То, как его глаза расширились, когда я произнесла его имя, только подтвердило мою правоту.

Кровь заледенела у меня в жилах. Я протянула дрожащую руку и коснулась его лица — его металлического лица.

— Но как… Что с тобой случилось? — воскликнула я. Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и даже не пыталась их остановить.

Но Бок застыл, не в состоянии ни сдвинуться, ни даже заговорить. Он мог лишь умоляюще смотреть на меня испуганными глазами. Второпях я схватила его за руку и попыталась заставить пошевелиться, но он насквозь проржавел. Несмотря на все мои усилия, я не могла его освободить.

— Нет-нет-нет, ну же! — отчаянно закричала я. Что мне делать? Что я вообще могла сделать?!

Внезапно я почувствовала, как кто-то рывком распахнул мой рюкзак. Я обернулась и увидела, что Страшила подошел ко мне сзади и торопливо в нём роется. Мне захотелось его оттолкнуть.

— Страшила, что ты творишь?..

Он не обратил на меня внимание и продолжал рыться в рюкзаке, пока не нашёл то, что искал.

Маслёнку!

Но и на этом Страшила не остановился. Он бросился к Боку и начал поливать маслом его ржавую челюсть. С ужасным, раздирающим уши скрежетом Бок начал разжимать челюсти.

Наконец, после нескольких долгих мучительных попыток, ему это удалось.

— Ох, слава Озу! Слава Озу! — выдохнул он. — Я д-думал, что з-застрял здесь н-навсегда!

— Бок, что с тобой стряслось? — сказала я. — Как ты… — я запнулась, громко всхлипнув. — Что случилось?

Он пристыженно отвёл взгляд.

— П-прошу… освободите меня. Я всё объясню, просто… п-помогите мне. Пожалуйста.

Так мы и сделали. Мы со Страшилой усердно трудились, тщательно смазывая все суставы Бока, начиная с шеи и медленно продвигаясь вниз. Бок помогал нам, насколько это было в его силах: старался нанести масло в труднодоступные места, шевелил конечностями по мере того, как к нему возвращалась свобода движений. Всё это время я не могла выдавить из себя ни слова. Я едва могла думать. Милый, добрый жевун, с которым я познакомилась совсем недавно, теперь превратился в робота.

И, судя по выражению стыда и унижения на его лице, он тоже был этому не рад.

Наконец, нам удалось убрать большую часть ржавчины, и теперь Бок снова мог двигаться, хотя двигался он по-прежнему скованно и неуклюже. Страшила время от времени молча подходил подлить масла на скрипящие суставы. Бок опустил плечи и вздохнул. Воздух вырвался из его губ с тихим шипением.

— Ты уже дважды спасла меня, Дороти, — печально сказал Бок. — Спасибо. Я даже думать не хочу, что бы со мной стало, если бы ты меня не нашла.

— Нет, не благодари. Я ведь не могла просто тебя бросить, — я хотела взять его за руку, но он отстранился. Он посмотрел на свою руку, сжимая её в кулак, и его взгляд наполнился отвращением. Моё сердце раскололось на куски.

— Что с тобой случилось? — спросила я.

— Ведьма, — процедил он. Изо рта у него вырвалась струйка пара. Он отшатнулся, прикрыв рот рукой, и его глаза расширились от ужаса. — Прости, я не…

— Не извиняйся, — отрезала я. Я схватила его за руки, и хотя он снова попытался отпрянуть, я крепко его держала. — Тебе не за что извиняться.

Бок покачал головой, потупив взгляд, и сжал мою руку. Он был совершенно разбит. Не нужно иметь диплом психиатра, чтобы это понять. Его тело содрогалось, наполняя воздух тихим бряцаньем.

— Это Ведьма с тобой сделала? — спросила я, пытаясь его натолкнуть. — Злая ведьма Запада?

Бок угрюмо кивнул.

— После того, как я проводил тебя до дороги, я вернулся домой, и там меня ждала она, — сказал он. — Она была в ярости из-за того, что я осмелился помочь той, кто убила её сестру. Она назвала меня бессердечным. Трусом. А потом она прокляла меня, превратив в… это.

Он указал на себя, в отчаянии заламывая руки. Он зажмурился, и из его глаз потекли слезы.

— Она превратила меня в монстра!

— Нет! Не говори так! Никакой ты не монстр! — решительно возразила я. Я обняла его так крепко, как только могла. Бок напрягся и поднял руки, собираясь меня оттолкнуть, но меня было не так-то легко сдвинуть с места. Мне было всё равно, что он холодный или что он из металла, мне было плевать на все острые стыки и зазубренные края.

— Ты… ты всё ещё Бок! Ты всё тот же жевун, который помог мне, когда я была так напугана! Ты пустил меня к себе домой, поделился едой! Мне всё равно, как ты выглядишь — ты не монстр!

— Я больше не чувствую себя Боком, — с горечью сказал он. Он снова оттолкнул меня, и я уступила. — Она отняла у меня всё, Дороти. Моё лицо. Моё сердце. Я больше ничего не чувствую! Ни солнце, ни ветер, ни землю под ногами. Ни голода, ни сна… ничего. Я просто… холодный, пустой. Ржавая железяка.

Я не знала, что сказать. Я даже представить себе не могла, каково ему быть так жестоко проклятым Ведьмой. И мне стало ещё больнее на душе, когда я вспомнила его слова во время нашей первой встречи.

Ты спасла всю страну Жевунов. Ты нас освободила. Ты помогла мне вернуть мою жизнь.

И теперь вся эта свобода, всё, чего Бок хотел достичь после того, как наконец освободился от Злой ведьмы Востока — всего этого его лишили. Жизнь, которую он только что себе вернул, снова отняли, и на сей раз это сделала Злая ведьма Запада.

И сквозь боль и горе, пронявшие меня до глубины души, я почувствовала что-то ещё.

Гнев.

Это неправильно. Это несправедливо, что те, кто держал в своих руках власть, распоряжались ею, как им заблагорассудится, заставляя хороших людей страдать просто потому, что им так захотелось.

Это так несправедливо!

Я стояла перед Боком, сжав кулаки и мелко дрожа. Моё тело напряглось, как струна. Я сморгнула слезы и сосредоточилась на своём гневе. Я опустила взгляд на серебряные туфли.

Эти треклятые туфли. Мелочь, ставшая причиной всех этих страданий.

— Ты говорил, что эти туфли таят в себе мощные чары, и что они исполнили заветное желание Восточной ведьмы, — сказала я до ужаса спокойным голосом. Бок поднял на меня глаза, медленно моргая. — Может быть, они исполнят и моё заветное желание?

Глаза Бока увеличились. Он сделал шаг назад.

— Дороти, что ты…

— Моё заветное желание — снять с тебя это проклятие! — крикнула я, протягивая руки к Боку. Он резко от меня отпрянул.

Я не знала, как работает магия, но должна же я хотя бы попытаться!

— Ты не заслужил того, что с тобой случилось! Так что сейчас, больше всего на свете я хочу, чтобы ты стал прежним!

— Дороти, прекрати!!! — отчаянно взмолился Бок. Он вскинул руки, будто пытаясь защититься от меня. — Прекрати, пожалуйста, не надо!

Я замерла, медленно опустив руки.

— Я просто хотела…

— Ты даже не представляешь, что ты можешь со мной сделать! — закричал он. — Эта магия — её магия — она опасна! Не играй с такими силами, если понятия не имеешь, что делаешь!

Я обняла себя за плечи.

— Я… я просто пыталась помочь…

Взгляд Бока смягчился.

— Ох, Дороти… Я знаю. Но я тебя прошу. Это слишком опасно. Я и так в плачевном состоянии. Я не хочу знать, насколько хуже всё может обернуться.

— Это я виновата, — прошептала я. — Из-за меня Ведьма тебя прокляла. Если бы я сюда не попала… — я поёжилась. — О, Бок, мне так жаль, это я виновата…

— Нет, не говори так, — Бок робко протянул ко мне руку и на мгновение засомневался, но, взглянув на меня, набрался смелости и коснулся моего плеча. Даже сейчас я чувствовала, как дрожит его рука, словно он был готов в любой момент её отдернуть.

Но я схватила его за руку и не отпускала. Мне всё равно, что теперь он стал железным и холодным. Он всё ещё Бок.

— Ты ни в чём не виновата, — настаивал он. Постепенно он расслабился. Его перестало трясти, и он опустил руку мне на плечо. — Я сделал то, что сделал бы любой другой жевун, у которого есть хоть капля сердца. И я… ничуть об этом не жалею. Я вовсе не жалею, что тебе помог. Ты всё-таки спасла нас от Злой ведьмы Востока. Даже если я не смогу насладиться этим сам, меня немного утешает то, что страна Жевунов теперь свободна, — он опустил взгляд. — Если бы я не помог тебе, если бы я оставил бедную одинокую девушку голодной и без ночлега, я бы не осмелился на себя в зеркало смотреть. И может быть… может быть… Когда-нибудь я снова смогу. Смотреть на себя в зеркало. И… гордиться собой.

— Да ладно, на тебя не так уж и трудно смотреть, — вставил Страшила.

Бок подскочил на месте. К моему смущению, я тоже. Мы так увлеклись разговором друг с другом, что я чуть не забыла о Страшиле. Бок уставился на него так, словно впервые по-настоящему его увидел.

— Что за… — пробормотал Бок. Он переступил с ноги на ногу и неуверенно посмотрел на меня. — Кто это, во имя Оза, такой?

— Это мой друг Страшила, — объяснила я, подойдя к нему. — Я нашла его посреди поля в стране Жевунов. Он решил составить мне компанию.

Бок настороженно оглядел Страшилу с ног до головы. Меня это насторожило. Неужели Страшила был таким необычным, что и Боку, и Нику он показался странным?

— Интересного ты нашла себе спутника, — сухо заметил Бок. — Но, эм… Я рад, что ты больше не одна.

— Это точно. Кстати, мы встретили твоего друга, Ника Чоппера. — добавила я. В глазах Бока мелькнуло узнавание. — Это он дал нам маслёнку. И ещё он сказал… Он попросил передать тебе, что жалеет, что не смог сделать для тебя больше.

— Ох, Ник, — вздохнул Бок, вертя маслёнку в руках. — Он и так уже сделал для меня больше, чем я мог просить.

Он замолчал и поднял взгляд на нас, объяснив:

— Ник был моим другом детства. Его папа работал вместе с моим. Он продолжил дело отца, в то время как я отправился учиться в университете, — он грустно усмехнулся. — Я… я здорово его напугал, когда столкнулся с ним прошлой ночью.

— Честно говоря, мы тоже изрядно напугали его этим утром, — сказала я. — Мы ночевали в его сарае, чтобы укрыться от дождя.

— Дождь. Этот чёртов дождь! — с досадой произнёс Бок. Он потряс кулаком в воздухе, а мы со Страшилой неуверенно переглянулись. — Как будто превращения в эту страхолюдину было недостаточно!.. Так теперь я ещё и могу заржаветь! Из всего, что могло со мной случиться…

— Так вот почему ты здесь застрял? — спросила я. Теперь в моей голове наконец сложилась полная картина. — Ты попал под дождь?

Бок с несчастным видом кивнул.

— После того, как я встретил Ника и рассказал ему, что произошло, он предложил принести мне кое-что из сарая, чтобы помочь справиться с моим новым… состоянием. Сказал, что мне придётся себя регулярно смазывать, полировать… — он сплюнул эти слова с отвращением. — Я хотел идти дальше, а потом началась гроза, и… вот.

— Ужасно, наверное, было, — посочувствовала я.

— Ты даже не представляешь. Застыть на месте, не в силах двигаться или даже говорить… — он вздрогнул, скрипя металлом. — Такого я и злейшему врагу не пожелаю. За исключением, может быть, Ведьмы. Да, пускай Ведьма испытает все муки и несчастья, которые она причинила мне!

Я более чем понимала гнев Бока. Но всё равно было горько видеть его таким озлобленным. Меня это пугало.

— Знаешь, я тоже очутился в похожей ситуации, — подал голос Страшила. Бок повернулся к нему и приподнял металлическую бровь. — Я был привязан к столбу и не мог пошевелить ни руками, ни ногами, так крепко они были связаны. Я ничего не мог поделать, когда налетели вороны и принялись выдёргивать из меня солому. А потом пришла Дороти и меня освободила!

Он похлопал меня по плечу.

— Так что мы с тобой одного поля ягоды, спасённые одной очень храброй девушкой! — с улыбкой закончил Страшила.

— И какие необычные мы с тобой ягоды, — пробормотал Бок и повернулся ко мне. — Дороти, ты уже так много для меня сделала, но я хотел бы попросить тебя ещё об одном одолжении, если ты, конечно, не против.

— Конечно. Всё, что угодно.

— Позволь мне пойти с тобой в Изумрудный город, — сказал Бок. — Я… Я и так собирался туда, но теперь у меня появилась новая цель. Я хочу присоединиться к Охотникам на ведьм и убить Злую ведьму Запада.

Первым моим желанием было отказаться. Я не ожидала от него такой… жестокости.

— И, может быть, за мои заслуги перед страной Оз Волшебник вернёт мне сердце, — продолжил Бок.

— Что не так с твоим сердцем? — пролепетала я. — Бок, ты уверен?..

— Я больше не «Бок», — отрезал он. Он закрыл глаза, вздохнул и попробовал ещё раз, более мягким тоном: — Бок умер, когда Злая ведьма Запада забрала моё сердце. Теперь же… Я всего лишь ржавая рухлядь, железный дровосек.

— Что за глупости, — сказала я.

Бок бросил на меня такой уничижительный взгляд, что я невольно отшатнулась.

— Не веришь мне? Тогда убедись сама. Давай, постучи по груди!

Немного поколебавшись, я так и сделала. Постучав костяшками пальцев по его железной груди, я услышала, как внутри раздалось низкое эхо.

— Хм, у тебя там эхо, — неуверенно произнес Страшила.

— Вот именно. Слышите, да? Там пустота. У меня нет сердца. Ведьма сочла нужным меня его лишить.

— Это вовсе не значит, что ты больше не Бок. Просто потому, что ты изменился внешне… — начала я, но он быстро меня оборвал.

— Дороти, я ценю то, что ты пытаешься сделать, но, пожалуйста, — сказал он усталым голосом. — Не произноси больше это имя. Теперь я Железный Дровосек.

Я вздохнула. Он многое пережил. Пройдёт ещё много времени прежде, чем он смирится с тем, что с ним произошло, и ещё больше прежде, чем он примет того, кем он стал. Если от этого ему станет легче, тогда ладно. Я ему подыграю.

— Хорошо… Железный Дровосек, — сказала я. — Мы будем очень рады, если ты к нам присоединишься. Правда, Страшила?

— Чем больше, тем веселее, — согласился он. — Приятно познакомиться, Железный Дровосек.

— И я тоже… рад с тобой познакомиться, Страшила, — кивнул Дровосек.

Я взяла за руки Страшилу и протянула руку Дровосеку. Он ещё привыкал к своему новому телу и двигался с такой неуверенностью, словно боялся того, каким холодным и твёрдым оно было. Меня это не смущало. Я выросла на ферме. На мою долю пришлось немало шишек, синяков и царапин. И я не боялась Бока… «Железного Дровосека», — мысленно поправила я себя.

— А теперь, вперёд! — весело сказал Страшила. — Дорога будет долгой! Мы идём! Идём к Волшебнику страны Оз!

— Веселый паренёк, да? — пробормотал Дровосек себе под нос.

Я кивнула, улыбаясь.

— Ты к нему привыкнешь.

— Никуда вы трое не пойдёте.

Голос был подобен холодному раскату грома посреди бела дня. Он сочился злобой и ненавистью. Я огляделась по сторонам и заметила тёмную фигуру на высоком дереве неподалёку от нас.

Среди могучих ветвей стояла женщина. Она была высокой, худощавой, с резкими угловатыми чертами лица. За спиной у неё развевался чёрный плащ, на голове красовалась остроконечная чёрная шляпа, а в руке она сжимала метлу.

Но больше всего пугала её кожа. Она была зелёного цвета, глубокого и тёмного, как изумруды. Она почти сливалась с лесом, но теперь, когда она дала о себе знать, я не могла оторвать от неё глаз.

Я сразу поняла, кто это.

Это она. Злая ведьма Запада.

Я услышала тихое позванивание — Железный Дровосек мелко задрожал.

— Что тебе от нас нужно, ведьма? — прорычал он, не сумев, однако, скрыть страх в голосе. — Разве ты недостаточно натворила?

— Нет, — холодно отрезала Ведьма. — Моё господство только началось. И если вы не хотите ощутить на себе каждую каплю моей ярости, вы отдадите то, что принадлежит мне.

Я смотрела на Ведьму, охваченная страхом. Видя, что она сделала с Железным Дровосеком просто за то, что он мне помог… Кто знает, что за немыслимые ужасы она могла причинить мне? Что если она и меня проклянет? Превратит во что-то кошмарное?

Но, несмотря на страх, внутри меня клокотал гнев. Да, я всё ещё злилась на Ведьму за то, что она сделала с Железным Дровосеком.

Сглотнув, я выпрямилась и посмотрела Ведьме в глаза. Мой голос звучал намного храбрее, чем я себя чувствовала:

— Даже если бы я хотела вернуть эти туфли, я не могу, — сказала я, стараясь говорить громко и чётко. — Они не снимаются.

Ведьма прищурилась, глядя на меня с подозрением. Её губы скривились в усмешке.

— Да неужели.

— И даже если бы я могла их снять, я бы всё равно их тебе не отдала! — заявила я, ткнув на неё пальцем. — Ты навредила стольким людям. Только посмотри, что ты сделала с Бо… с Железным Дровосеком! И я не собираюсь давать тебе что-то настолько мощное, чтобы ты могла причинить ещё больше боли и страданий!

— Ты что творишь, Дороти?! — прошипел мне на ухо Железный Дровосек. — Хочешь, чтобы она тебя убила?!

— Если бы она хотела меня убить, она бы уже это сделала, а не стояла бы в сторонке, крича на нас, не так ли? — бросила я вызывающим тоном. Ведьма не шелохнулась, но этого было достаточно. — Ты не можешь, правда? По крайней мере, пока на мне эти туфли.

— Более того! — продолжила я, чувствуя себя гораздо храбрее, чем следовало бы. — Я подумаю о том, чтобы отдать тебе туфельки, если ты вернёшь Железному Дровосеку прежний облик! То, что ты с ним сделала, неправильно и жестоко! Если ты снимешь с него проклятие и вернёшь ему сердце, тогда, может быть, я верну тебе туфли!

— Дороти, ты что, совсем спятила?! — завопил Дровосек.

На мгновение мне показалось, что Ведьма всерьёз обдумывала мое предложение, но её оскал разрушил мои надежды.

— Заклинания необратимы. Чары, которые я наложила на твоего железного друга, невозможно отменить. Ему придётся прожить остаток своих дней в облике, который ему вполне подходит. Разве нет, Бок?

Она выплюнула его имя, будто яд, и он отшатнулся от того, как резко оно прозвучало из её уст.

— Теперь у него точно будет достаточно времени подумать о том, что он натворил, — Ведьма переложила метлу из одной руки в другую, угрожающе выставив её перед собой, словно оружие. — Ты можешь отдать мне туфли или наблюдать, как я уничтожу твою пёструю компанию одного за другим прямо у тебя на глазах.

Её взгляд метнулся к Страшиле.

— Начиная с этого жалкого мешка коровьего корма. Я найду ему более подходящее применение — набью им свой матрас!

Страшила напрягся.

— Соблазнить меня хочешь?

Ведьма отшатнулась.

Я вытаращила на него глаза. Даже Железный Дровосек повернулся к нему так резко, что его голова чуть не оторвалась от шеи.

Страшила смотрел прямо перед собой широко раскрытыми глазами. На его лице застыло выражение чистой паники, будто он сам не мог поверить в те слова, что только что сорвались с его губ.

Никто из нас не мог поверить. И меньше всего Ведьма. Она застыла с раскрытым ртом, совершенно ошеломлённая. Однако она быстро пришла в себя. Её лицо исказила яростная гримаса.

— Последнее предупреждение. Отдай мне туфли!

В своей руке она наколдовала огромный пылающий шар, который без колебаний швырнула прямо в Страшилу. Страшила с воплем отскочил в сторону, и огненный шар взорвался у его ног. Он отполз в сторону, крича от ужаса. Железный Дровосек быстро подбежал к нему и затушил пламя.

К тому времени, как огонь погас, оставив на траве чёрное выжженное пятно, Ведьма уже исчезла, и мы перевели дух. К счастью, Страшила остался невредим, хоть и на мгновение оказался на волосок от смерти. Я помогла ему подняться на ноги и отряхнуться.

Железный Дровосек в гневе уставился на нас обоих.

— Что, — изо рта у него со свистом вырывались струйки пара, и он даже не пытался их скрыть. — Это. Было?!

Страшила неуверенно пожал плечами.

— Я… я не знаю. Я даже не думал! Просто… как-то само вырвалось.

Железный Дровосек моргнул. Его металлические веки издали звучный щелчок.

— Ты полный идиот, ты это понимаешь?

— Мозги из соломы, — посетовал он. — С ними тяжело принимать разумные решения.

— Оно и видно! А ты! — он развернулся и ткнул пальцем в меня. — О чём ты только думала, когда провоцировала Ведьму?!

Если так подумать, пожалуй, я и правда повела себя глупо.

— Я пыталась тебе помочь…

— Это она меня таким сделала! Почему ты думаешь, что она всё исправит?

— Ты же сам сказал, что туфельки волшебные! Все только и твердят, насколько важные эти дурацкие туфли! — возмутилась я. — Я думала… Если предложить ей что-то ценное взамен…

— А когда она получит туфли? Что тогда? Что бы помешало ей просто взять и убить тебя? — Дровосек вздохнул и покачал головой. — Нет, Дороти, это слишком опасно. Добрая ведьма Глинда подарила тебе эти туфли не просто так, а для того, чтобы их не заполучила Злая ведьма Запада! Если они попадут в её руки, кто знает, каких бед она натворит!

Дровосек был прав. Я действительно не знала, с кем имею дело. И я снова приняла глупое решение…

Решение, из-за которого кто-то мог погибнуть! «Как будто случай с Тотошкой меня ничему не научил!» — сердито подумала я про себя, виновато глядя на Страшилу. Он чуть не сгорел! И всё потому, что я не подумала!

— Простите, — сказала я. — Я не хотела подвергать вас опасности. Я просто… Я так злилась на неё за то, что она с тобой сделала, Дровосек, и… — я вздохнула. — Неважно. Ты прав, это было глупо.

— Не глупо, — успокоил меня Страшила. — Скорее чересчур… оптимистично?

— Если вы не захотите идти со мной дальше, я пойму, — тихо сказала я, глядя себе под ноги. — Я и так подвергаю вас обоих большой опасности. Она может напасть снова, и я не хочу, чтобы с вами двумя что-то случилось.

— Я тебя не брошу, — заявил Железный Дровосек. — Для меня хуже точно уже не будет, и я не позволю ей так легко меня напугать.

— Я тоже, — сказал Страшила, выпятив грудь. — Пусть швыряется огненными шарами сколько хочет — меня ей не запугать.

Я улыбнулась, чувствуя облегчение и благодарность.

— Вы серьёзно?

— Конечно, серьёзно, — сказал Страшила, взяв меня за руку. — Прости, Дороти, но так просто ты от меня не избавишься.

— Это только укрепило мою решимость. Я обещаю, что помогу тебе добраться в Изумрудный город в целости и сохранности, — добавил Железный Дровосек и тоже взял меня за руку. — Я не буду стоять в стороне и не позволю ей больше никого мучить.

— Ой, ребята, — у меня перехватило дыхание. Я не знала, чем я заслужила их преданность, но была безмерно им благодарна. — Вы лучшие друзья, о каких только можно мечтать.

Страшила широко улыбнулся.

— Ну, что ж. Нас ждёт встреча с Волшебником. Вперёд! Идём к Волшебнику! Чудесному Волшебнику страны Оз!

Мы с Дровосеком рассмеялись.

И с вновь обретённой уверенностью, горящей в наших сердцах, мы продолжили путь по дороге из жёлтого кирпича.

---

1) hunk — накачанный красавчик. В фильме 39-го года его имя не переводили, вот и я не стала.

Вернуться к тексту

Недавняя стычка с Ведьмой оставила всех нас в напряжении. Вечный оптимист Страшила пытался нас подбодрить, относясь к произошедшему с долей юмора.

— Злой ведьме явно стоит поработать над меткостью, — шутил он.

— Ты предпочёл бы, чтобы она тебя подожгла? — выпалил Дровосек.

— Конечно, нет! Я бы предпочёл не сгореть.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты ей такое сказал. О чём ты только думал?

— А я не думал.

— Да уж понятно!

— Мальчики, давайте не будем ссориться, — вздохнула я, решив вмешаться. — По-моему, у нас и без того забот полно.

Железный Дровосек выдохнул и неохотно кивнул.

— Ладно, ты права. Извини, я ещё немного на взводе.

Я похлопала его по руке, но Железный Дровосек даже не взглянул на меня.

— Всё будет хорошо, пока мы вместе. Так мы точно не прозеваем нападение Злой ведьмы, — сказал Страшила.

Я энергично кивнула. Сейчас я как никогда была рада компании. Я просто хотела, чтобы моя встреча с Железным Дровосеком произошла иначе. Я не могла смотреть на него, не чувствуя укола вины.

«Если бы я случайно не столкнулась с ним на дороге из жёлтого кирпича, если бы не попросила о помощи…»

Я знала, что он меня ни в чём не винил, но всё равно чувствовала себя виноватой.

— Дровосек, — неуверенно окликнула его я. Он повернулся ко мне, вопросительно приподняв бровь. — Я всё думаю про нашу встречу с Ведьмой и о том, что она тебе сказала. Я знаю, что больше всего она злилась на меня и хотела вернуть туфельки, но то, как она с тобой говорила и на тебя смотрела казалось почти… личным?

Он промычал в знак согласия.

— Мы с ней… знакомы. Это долгая история.

— Впереди долгая дорога, — напомнила я. — Но если тебе тяжело об этом говорить, я понимаю.

Железный Дровосек вздохнул. Теперь его голос звучал более жёстко, со слабым металлическим отзвуком. Каждый вдох был подобен шипению пара. «Интересно, может ли он до сих пор дышать? Или это просто рефлекс?»

— Наверно, тебе и правда стоит знать. Тебя втянули в этот кошмар, так что будет справедливо рассказать тебе правду, — признал он. — Ведьмы Востока и Запада родом из страны Жевунов. Их отцом был старый губернатор, и мы выросли вместе. Мы даже ходили в один и тот же детский сад и начальную школу.

Я уставилась на него.

— Ты ходил в одну школу со Злыми ведьмами?!

— Они тогда не были… Они получили это прозвище гораздо позже, — объяснил Железный Дровосек. — Тогда всё было… проще. Они были детьми. Как и я. Имей в виду, Ведьма Запада и в детстве была свирепой зелёной бестией, но только с возрастом она стала такой злой и жестокой.

В голове у меня проносился рой мыслей. Значит, обе Злые ведьмы были примерно одного возраста с Железным Дровосеком? И ему было лет двадцать пять, ну максимум двадцать семь! И теперь, когда я вспоминала, как выглядела Ведьма… Она оказалась совсем не такой старой, какой я её себе представляла. Она была ненамного старше меня. Она была такой… молодой. Это открытие меня потрясло.

— А что её сестра, Ведьма Востока? Она тоже была зелёной? — спросила я.

— О, нет, она была нормальной. Ну, не совсем нормальной, — поспешно добавил Дровосек. — То есть… нет, она не была зелёной. Но она ещё с детства была прикована к инвалидному креслу.

— Она была инвалидом?

— Не могла ходить, — кивнул Железный Дровосек. — Ещё с самого рождения. Я никогда её не спрашивал — всё-таки невежливо совать нос в чужие дела, — но по городу бродили всякие слухи. Что-то о трудных родах и ужасной болезни матери. Я думал, из-за этого она и… родилась калекой?

— О, это так печально. И немного забавно… — пробормотала я.

— Что в этом забавного? — недоумённо спросил Дровосек.

— Просто странное совпадение, вот и всё, — сказала я, отмахнувшись. — Когда мама меня вынашивала, у неё тоже была тяжёлая беременность. А потом во время родов что-то пошло не так. По словам тёти Эм, всё могло закончиться очень плохо. Моя мама чуть не умерла. Но мы обе выжили после того, как врачам пришлось экстренно провести кесарево.

— Что-что провести? — в один голос спросили Дровосек со Страшилой.

— Кесарево сечение? — неуверенно повторила я. — Ну, вы знаете, если ребёнок не может родиться, э-э, как положено, врачи разрезают живот матери и вынимают ребёнка вручную.

Они оба смотрели на меня с нескрываемым ужасом.

— Что за ужасный варварский мир, где врачи вспарывают животы матерям?! — воскликнул Железный Дровосек.

— Ну, это спасло мне жизнь! — возразила я. — И моей маме тоже! И если бы врачи этого не сделали, кто знает! Может, я бы тоже родилась инвалидом!

Железный Дровосек бросил на меня необъяснимый взгляд. Я не могла понять, какую эмоцию он выражал, но это точно был не просто ужас от описания родов. Это было… что-то другое.

— Ты мне очень её напоминаешь, — рассеянно сказал он.

— Кого? Ведьму? — спросила я с вызовом.

Железный Дровосек вздрогнул.

— Я не в том смысле! Я имею в виду… Ты… немного похожа на неё, только в более юном возрасте. Сходство просто поразительное.

Я не знала, что мне и думать. Но от того, что меня сравнили со Злой Ведьмой, мне было не совсем приятно.

Железный Дровосек, кажется, тоже это понял.

— Я вовсе не хотел тебя оскорбить, — быстро заверил он. — Несмотря на все её недостатки и жестокость, она была… Многие считали её трагически красивой. Хоть я никогда не испытывал к ней симпатии, я всё же видел её красоту. То есть до того, как она стала Злой ведьмой. После этого даже вся её красота не могла скрыть её гнилое нутро.

Я понятия не имела, как к этому относиться. Полагаю, есть вещи и похуже, чем быть названной «трагически красивой».

— Странная у тебя манера делать людям комплименты, — заметила я.

— Прости, если прозвучало неуклюже. Я не хотел тебя обидеть, — извиняющимся тоном произнёс Железный Дровосек. — Я никогда не славился красноречием.

— Комплимент я всё равно приму, каким бы неуклюжим он ни был.

Так странно было представлять, что Злые Ведьмы когда-то были людьми, у которых было детство, прошлое и своя доля трудностей в жизни. Конечно, это даже отдалённо не оправдывало их поступки, но это делало их людьми, а не просто картонными карикатурами.

Но даже обычные люди могли совершать по-настоящему злые поступки. Достаточно было посмотреть на моего нового железного друга, чтобы это понять.

— Вот почему эти туфли такие ценные и почему они так нужны Злой Ведьме. Она наложила на них чары, чтобы её сестра могла ходить. Тогда-то я впервые и попытался сбежать, — продолжил Дровосек. — Ведьма, эта дотошная особа, держала меня в рабстве. Однажды я проявил к ней доброту, и с тех пор она прицепилась ко мне как минога. Если честно, я сделал это из жалости, но она была слишком слепой и наивной, чтобы это понять. Она не хотела меня отпускать, и я чувствовал себя беспомощным. Мне казалось, будто… я должен оставаться с ней из какого-то больного чувства долга. Но чем больше времени проходило, тем крепче становилась её хватка, тем жёстче было её правление, и тем труднее мне было от неё уйти.

— И когда пришла её сестра и заколдовала туфли, чтобы Нессароза могла ходить, я подумал: «Наконец-то! Это мой шанс спастись! Я буду свободен! Я ей больше не нужен!». Но, конечно, она так просто меня не отпустила. Она открыла книгу заклинаний своей сестры и попыталась напоследок меня проклясть, но у неё это не удалось. После многих лет, проведённых у неё в рабстве, с меня было довольно. Я ушёл. А потом я встретил тебя. Остальное ты знаешь.

Я замолчала на минуту, обдумывая всё то, что рассказал мне Железный Дровосек. Но моё внимание привлекла одна деталь.

— Нессароза, — повторила я. Железный Дровосек с пронзительным скрежетом напрягся. — Ты назвал её Нессарозой.

Дровосек щёлкнул металлической челюстью и покачал головой.

— Даже у Злых ведьм есть имена. Но после всего, что они сделали, они их больше не заслуживают. Имена тоже имеют силу. И они уже не те, кого я знал с детства. Теперь они просто Злые ведьмы. Это прозвище подходит им куда больше.

Я мудро решила, что сейчас не время с ним спорить, и оставила этот вопрос в покое. Но это заставило меня задуматься. У них были имена. Настоящие имена. Конечно были, у каждого есть имя. Значит, Злую ведьму Востока звали Нессарозой? И Железный Дровосек знал Ведьм лично. Теперь мне стало интересно…

Как же звали Ведьму Запада? В конце концов, у неё тоже было прошлое, о котором я ничего не знала. У неё было детство. Она ходила в школу. У нее были мама и папа.

Были ли у нее друзья, и считала ли она когда-то Дровосека одним из них? Были ли у нее мечты и амбиции? Страсти и желания?

Кто она такая?

Я сомневалась, что задавать эти вопросы сейчас было бы уместно, но всерьёз задумалась о том, что мне рассказал Железный Дровосек, как и о том, чего не рассказал.

— Я помню, ты говорил, что собирался пойти в Изумрудный город после того, как проводишь меня. Что… что ты изначально собирался там делать?

— Ох, это та ещё история, — сказал он. Он закинул топор на плечо, глядя вперёд. — Я хотел отправиться в Изумрудный город, чтобы найти Глинду и признаться ей в своих чувствах.

Я озадаченно поморгала. Так, значит, я не ошиблась, распознав его влюблённый взгляд в ту первую ночь, но я и представить себе не могла, что его увлечение заходило так далеко.

Заметив выражение моего лица, он грустно усмехнулся и продолжил:

— Веришь или нет, но я и правда лично с ней знаком. Мы вместе учились в университете. Мы даже были друзьями.

— Ты дружил с Доброй ведьмой Глиндой? — скептически спросила я.

— А то! Как только я её увидел… — он тоскливо вздохнул. — Это была любовь с первого взгляда. Она была такой лучезарной, такой доброй. Но она… В общем, прежде чем я смог завоевать её сердце, она влюбилась в принца.

А-а-а. Уж в это я могла поверить.

— Значит, ты учился вместе не только с Глиндой, но и с принцем? — спросила я. — Вот это университет!

— Если думаешь, что это невероятно, я скажу ещё больше: в нём учились и обе Злые ведьмы, — с невесёлой улыбкой добавил Дровосек.

Я ахнула.

— Быть не может!

— Это правда, говорю тебе, положа руку на… ну, в общем, на моё несуществующее сердце, — сказав это, Железный Дровосек приложил руку к груди. — Это не так уж удивительно. В стране Оз всего несколько известных университетов, и тот, в котором все мы учились, был одним из лучших в стране.

— Похоже, ты никуда не мог от них деться, да? — сказала я. Дровосек только хмыкнул в знак согласия. — Итак, Добрая Глинда, две Злые ведьмы, жевун и принц вместе учились в университете. Звучит как начало анекдота.

— Когда ты так говоришь, это и правда звучит нелепо, — согласился он.

— Так кто же был этот принц? — спросила я.

Железный Дровосек фыркнул.

— А, он. Принц Фиеро Тигелаар из страны Мигунов…

— Из Винкуса, — перебил его Страшила.

Я перевела взгляд на него, как и Железный Дровосек.

— Что? — недоумённо спросил Дровосек.

— Не страна Мигунов, а Винкус, — он замолчал, оглянувшись на нас двоих, а затем робко отвёл глаза и неуверенно пробормотал: — По крайней мере… мне кажется, что так правильно? Звучит правильно.

— Хм. Вообще-то да, — задумчиво произнёс Дровосек. — Теперь я припоминаю, что они и правда предпочитают называть себя «винки», а не «мигуны», хотя его королевское высочество принц Фиеро ни разу не потрудился нас поправить.

— Интересно, почему, — сухо заметила я.

— Глупее и безмозглее него надо было ещё поискать. Он только и мог что бездельничать да развлекаться на вечеринках. Вечно нарушал спокойствие и бедокурил. И, конечно, все студенты находили его идиотские выходки совершенно неотразимыми. Он всеми вертел, как хотел, особенно Глиндой. Его называли самым шикарнявым мужчиной в стране Оз.

Я искоса глянула на Страшилу. Тот только пожал плечами. Я ухмыльнулась.

— Наверное, он был очень красив. Настоящий прекрасный принц, — с лёгкой насмешкой сказала я.

— Уверен, все так думали, — фыркнул Железный Дровосек, закатив глаза.

— А ты? — спросил Страшила, озорно улыбнувшись.

Железный Дровосек пристально на него посмотрел.

— Что я?

— Ты тоже так думал? — улыбка Страшилы становилась всё шире и шире.

Дровосек поперхнулся.

— Н-нет, не думал! Он настоящий шут! Пустоголовый, безмозглый идиот! С чего бы мне считать такого, как он, хоть сколько-то привлекательным!

Мы со Страшилой обменялись ухмылками. Я едва сдерживала смех.

— По-моему, Железный Дровосек слишком яро возражает, — сказал Страшила, положив руку мне на плечо.

— Согласна, — хихикнула я. — Ладно тебе, Дровосек. Можешь признаться нам, что считал принца красивым, мы никому не скажем.

— Вы двое просто невыносимы, — фыркнул он и зашагал вперёд. Уверена, если бы он мог, то покраснел бы как помидор. Я готова была поклясться, что из его ушей повалил пар.

— Ну же, расскажи нам о шикарнявом принце и о том, как он украл любовь всей твоей жизни, Добрую Глинду! — протянул Страшила ему вслед.

— Иди к чёрту! — бросил Железный Дровосек.

Страшила театрально ахнул и прижал руку к груди.

— Ты меня ранишь, мой оцинкованный друг.

Я отчаянно боролась с приступом смеха, но всё же слегка одёрнула Страшилу.

— Давай полегче, Страшила. Невесело, когда тебя высмеивают за влюблённость.

— Пожалуй, нет. Извини, Дровосек, мы не хотели над тобой насмехаться.

Дровосек не ответил. Просто продолжал топать вперёд. Он что… обиделся?

Я ускорила шаг, чтобы его догнать. Страшила последовал моему примеру. Железный Дровосек не обратил на нас внимание и просто продолжал смотреть перед собой, стиснув зубы и нахмурив брови.

Я встрепенулась. О нет, наверное, наши поддразнивания сильно его задели.

— Эй, Дровосек, — мягко сказала я. — Всё нормально? Прости, я не хотела тебя обидеть…

— У него было всё, — процедил он. — Богатство. Слава. Привлекательность. Всё, чего он только мог пожелать. Ему никогда в жизни не приходилось работать. А что я? Что я получил? Одни страдания и это мерзкое проклятие.

Что я могла на это сказать? Пока я молчала, Железный Дровосек продолжал негодовать:

— Они собирались обручиться, — сказал он. — Глинда и безмозглый принц. Не так давно в Изумрудном городе был бал. Я хотел пойти, но… не успел туда добраться. Потом появилась ты и убила Ведьму Востока, и я подумал: ну вот! Это мой шанс. Я признаюсь Глинде в своих чувствах, и она поймёт, как много она для меня значит. Как сильно я её люблю.

Я глянула на Страшилу, но тот только снова пожал плечами. Он и сам не знал, что на это сказать.

— Дровосек… Глинда была помолвлена, — медленно произнесла я. — Значит, у неё всё было серьёзно с этим прицем… Как там его? Фигаро?

Дровосек издал ехидный смешок.

— Фигаро. Да, будем его так называть.

Я поняла, что его определённо звали не так, но не стала распалять ревность Железного Дровосека.

— Неужели ты правда ожидал, что она разорвёт помолвку, если ты придёшь к ней и признаешься ей в любви? Это звучит… — я запнулась, не в силах подобрать подходящее слово. Говорить «отчаянно» было слишком жестоко.

— Это звучит… рискованно, — наконец сказала я.

Железный Дровосек замялся.

— Прямо перед тем, как ты прибыла в Оз, были слухи, что помолвка не состоялась. Я так и не узнал всех подробностей. Никто не знал, что именно произошло. Всё держали в секрете. Но если слухи верны, и она больше не помолвлена, для меня это был бы самый подходящий случай напомнить о себе, — он стиснул зубы и сжал руку в кулак. — Но потом эта ужасная Ведьма меня прокляла. И теперь никто и никогда не сможет меня полюбить.

Я нахмурилась.

— Если девушка не может полюбить тебя за то, какой ты есть, а не за то, как ты выглядишь, то она, откровенно говоря, просто поверхностная и тебя не стоит.

— Ты смеешь называть Глинду поверхностной? — сердито бросил Железный Дровосек.

— Раз ты говоришь, что она не полюбит тебя просто потому, что ты выглядишь по-другому, то да, наверное, такая она и есть, — огрызнулась я, скрестив руки на груди.

— Ты не знаешь, о чём говоришь. Ты просто ребёнок и понятия не имеешь, как устроен мир…

— Не смей! — крикнула я, тыча пальцем прямо ему в лицо. — Не смей говорить, будто я не знаю, как устроен мир! Я тебе не маленькая девочка!

— Ты даже не из страны Оз! Ты ничего не знаешь о том, что здесь происходит! Ты ничего не знаешь ни о Глинде, ни обо мне, ни даже о Злых ведьмах! — Железный Дровосек кипел от злости. — Напомни, кто из нас практически спровоцировал напасть на нас ту, кто меня проклял?!

Я напряглась.

— Но это всё равно не дает тебе права думать, будто то, что я говорю, не имеет значения!

— Хватит, — внезапно сказал Страшила. Он встал между мной и Дровосеком, положил руки нам на плечи и осторожно развёл нас в стороны. Я уступила. — Очевидно, для нас последние несколько дней были… напряжёнными. Так что давайте передохнём. Не будем ссориться.

Кто бы мог подумать, что потерявшее память пугало будет нас мирить. Я вздохнула, не желая продолжать спор. Между нами повисло тяжёлое и продолжительное молчание. Слышно было только наши шаги по кирпичной дороге: стук моих туфелек, мягкое шуршание сена и тяжёлый, ровный металлический лязг шагов самого Железного Дровосека.

Меня злило, что Дровосек заставлял меня чувствовать себя маленькой и ничтожной, будто мои мысли и чувства не имели значения просто потому, что я пришла издалека. Но я понимала, что ему пришлось через многое пройти. Он был напряжён и зол на свою судьбу. Мне просто нужно быть более терпеливой с ним и постараться не сболтнуть ничего такого, что расстроило бы его ещё сильнее.

Я и так уже достаточно натворила, просто находясь здесь.

— А что же случилось с тобой? — внезапно сказал Дровосек, ткнув топором в сторону пугала.

— С кем, со мной? — тупо переспросил Страшила. Он пожал плечами, шурша соломой. — Не знаю. В один день я проснулся, и Дороти сняла меня от шеста. Вот… собственно, и всё.

Я уставилась на Страшилу. Почему он решил скрыть свои пропавшие воспоминания от Железного Дровосека?

Дровосек подозрительно прищурился.

— Значит, в один прекрасный день ты просто взял и ожил?

— Да, где-то так всё и было.

— Ну, я в жизни не видел и тем более не слышал о говорящем пугале, — сказал Дровосек. — Наверняка с тобой всё не так просто.

— Даже если так, я об этом не знаю, — разочарованно ответил Страшила. — Всё, что я помню, — это ночь перед тем, как я встретил Дороти.

Я незаметно протянула руку и легонько дёрнула его за плечо. Страшила глянул на меня. Я молча кивнула ему и многозначительно посмотрела на Железного Дровосека.

«Почему он не хотел ему рассказать?»

Страшила замялся, а потом так же едва заметно покачал головой.

"Нет?"

Я не понимала. Но это не мой секрет, и не мне им делиться. Я уважала его решение.

— Значит, ходячие говорящие пугала здесь — это редкость? — спросила я.

— Это точно, — кивнул Железный Дровосек.

— И тем не менее у вас в стране есть ведьмы, волшебные туфельки и говорящие звери. Где-то надо было провести черту, — заметила я с сарказмом.

— Ну разумеется Звери существуют, как и магия. В этом есть смысл, — возразил Дровосек. — Что не имеет смысла… так это ты.

— Как грубо, — фыркнул Страшила.

«Кто бы говорил», — подумала я, но вслух ничего не сказала. В конце концов, Железный Дровосек стал таким из-за ужасного проклятия. Неужели так сложно поверить, что кто-то оживил пугало с помощью колдовства?

— Если нам что-то не известно, это не значит, что мы не можем это выяснить, — предположила я. — Возможно, кто-то оживил его при помощи магии.

— Да, но зачем? С какой целью? И кому, кроме Ведьм, такое под силу? — сказал Железный Дровосек. Внезапно в его глазах промелькнула догадка. — А что, если это сделала одна из Злых ведьм? Может, это они тебя создали?

От одной этой мысли Страшилу передёрнуло.

— Но… зачем?

— Не знаю. Но если ты сообщник Ведьмы… — Дровосек многозначительно сжал в руке топор.

— Эй! Никто тут не сообщник Ведьмы! — торопливо сказала я, вскинув руки. — Дровосек, перестань, он мой друг.

— Почему ты так уверена? — настаивал он.

— Потому что у него уже была уйма возможностей со мной что-нибудь сделать, — сказала я, упрямо скрестив руки на груди. В конце концов, у Страшилы был пистолет. Если бы он захотел, то мог бы направить его на меня, и я бы оказалась в его власти.

Но он был таким любезным и добрым ко мне с того самого момента, как мы с ним познакомились. Было бы нелепо считать его приспешником Злой ведьмы.

— А ещё Ведьма пыталась меня поджечь, — напомнил Страшила. — Или ты забыл?

Дровосек неохотно кивнул.

— Наверное, ты прав.

— Я не знаю, почему и как я здесь оказался. Не знаю даже, есть ли тому причина. Но сейчас я здесь и хочу помочь Дороти. Разве этого недостаточно? — спросил Страшила.

Железный Дровосек задумался. Но его хватка на топоре ослабла. Металлические плечи расслабились, и возникшее подозрение растаяло у нас на глазах.

— Этого достаточно. Пока что.

Мне не понравилось, как внезапно обострились отношения между Страшилой и Дровосеком. Дровосек имел полное право всех подозревать и с опаской относиться к новым вещам, будто каждая могла сделать его жизнь хуже. Но Страшила не заслуживал такого отношения после всей его доброты.

Наше путешествие продолжалось, и мы всё дальше углублялись в лес. Ближе к вечеру мои ноги уже гудели, и меня начала одолевать усталость. Но Страшила и Железный Дровосек продолжали как ни в чём ни бывало шагать вперёд. Конечно, у Страшилы время от времени заплетались ноги. Он то и дело спотыкался о выбоины и случайные корни, пробивавшиеся сквозь жёлтые кирпичи, но он вовсе не выглядел уставшим. Не так, как я.

Но если эти двое могли продолжать идти, то и я смогу. Я твёрдо вознамерилась добраться до Изумрудного города. Чем скорее мы туда попадём, тем скорее будем в безопасности от Злой ведьмы. Оставалось только смириться и идти, преодолевая боль в ногах.

Но Страшила оказался более проницательным, чем я думала. Он замедлил шаг и потянул меня за руку.

— Не хочешь остановиться передохнуть? Мы уже очень долго идём.

Я покачала головой, пытаясь скрыть одышку в голосе:

— Всё хорошо, я могу идти дальше…

Страшила покосился на меня с недоверием.

— У нас впереди ещё много дней пути. Если будешь продолжать в том же духе, то вконец вымотаешься. Остановись на минутку, переведи дыхание. Небольшой перерыв нас не убьёт.

Я сдалась и, заприметив пенёк у обочины, уселась на него. Я скинула рюкзак на землю, со вздохом растирая плечи. Теперь, когда я, наконец, остановилась, усталость быстро дала о себе знать.

Страшила плюхнулся на землю рядом со мной, поджав под себя соломенные ноги.

— Как ты?

— Я в норме. Просто устала, — сказал я. — Ух, не думала, что это будет так утомительно. Дома я могла дойти до другого конца города пешком, даже не вспотев.

— Ты уже долго шла без остановки. Пора бы и отдохнуть.

Я улыбнулась.

— Спасибо, Страшила.

Железный Дровосек стоял рядом и молча наблюдал за нами. Его пальцы барабанили по рукояти топора, издавая звук, похожий на шум дождя.

Страшила повернулся к нему.

— И ты тоже, Железный. Расслабься!

Дровосек поморщился, постукивая ногой по кирпичной кладке. Затем, натужно скрипя, переступил с ноги на ногу.

— Я не устал, — пробормотал он.

— И что? Мы делаем перерыв. Садись, — настаивал Страшила, махнув рукой.

Закатив глаза, Железный Дровосек подошёл ближе, но предпочёл и дальше стоять.

— Я не хочу выяснять, как глупо буду выглядеть, когда приржавею к земле.

— Об этом можешь не беспокоиться, моей глупости хватит на нас обоих, — заверил его Страшила. Он демонстративно растянулся на траве и скрестил руки за головой. Я тихонько прыснула в кулак, но на Железный Дровосек даже не улыбнулся.

Я устроилась поудобнее, достала себе обед из рюкзака и глотнула воды из бутылки. Пересчитав оставшиеся припасы, я с тревогой поняла, что на ближайшие дни мне их точно не хватит.

— В следующий раз нужно будет захватить побольше еды, — сказала я. — Вы знаете, где здесь ближайший город?

— Да, есть один где-то в дне пути отсюда, — ответил Железный Дровосек, хотя голос его звучал рассеянно. Он наблюдал за тем, как я ем, но как только я встретилась с ним взглядом, быстро отвёл глаза. — Сомневаюсь, что мы успеем дойти туда до наступления темноты, но к завтрашнему вечеру точно доберёмся.

— Это хорошо. Хотя, похоже, сегодня придётся ночевать на улице. Если только нам снова не повезёт, и мы не найдем ещё один сарай, — сказала я.

Страшила задрал голову, глядя в небо.

— Погода хорошая. На небе ни облачка. Ночь обещает быть приятной. Думаю, можно поспать и на улице, если найдём более-менее подходящее местечко.

Я промычала в знак согласия.

— Звучит как план. Я не против. Дома я часто ночевала на природе. Обычно я брала с собой палатку или спальный мешок, но могу обойтись и без них.

— И если тебе нужно что-то мягкое, чтобы поспать… — начал Страшила.

— Нет. Нет, спасибо, не надо, — быстро отказалась я. — Я просто… наберу кучу листьев или расстелю куртку.

Я ела, не торопясь. Я знала, что лучше не тратить время впустую, но я хотела дать ногам как следует отдохнуть. От такого короткого отдыха не было бы никакого толку, и в итоге мне пришлось бы снова останавливаться до наступления темноты.

Как бы то ни было, я откинулась назад и просто наслаждалась пейзажем. Лес, в котором мы очутились, был ярким, пышным, зелёным и полным жизни. Среди крон деревьев порхали самые разные птицы. Я даже заприметила стайку колибри! Местечко было прекрасное.

Если забыть про Злую ведьму, желавшую мне смерти.

Страшила лежал на траве, прикрыв глаза и уставившись в никуда, довольный царящей вокруг тишиной. С Дровосеком же была совсем другая история. Он всё вертел в руках топор, то барабаня пальцами по рукояти, то постукивая обухом топора по дороге, и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Звуки леса периодически прерывались скрипом и скрежетом металла.

Страшила покосился на него.

— Друг мой, ты так себе все шурупы расшатаешь.

Дровосек бросил на пугало хмурый взгляд.

— Я не люблю долго сидеть на одном месте.

— Скоро мы пойдём дальше. Дороти просто нужно ещё немного отдохнуть. А теперь перестань ёрзать, у меня от тебя всё чешется.

Дровосек не ответил, только раздраженно фыркнул и принялся расхаживать взад-вперёд. Всё это время его колени продолжали скрипеть.

Скрип-стук, скрип-стук, скрип-стук раздавалось по округе.

Разозлившись, Страшила резко сел и достал маслёнку. Он всучил её Дровосеку, но тот даже не попытался её взять.

— Если ты не можешь усидеть на месте, то хотя бы смажь себе ноги! Это же просто нелепо!

Железный Дровосек оттолкнул его.

— Мне не нужна эта дрянь!

— Чёрт побери… Дороти! Помоги мне! Скажи ему, что он пищит хуже мыши с хроническим насморком!

Я одарила Дровосека робкой, но сочувственной улыбкой.

— Ты уж извини, но он прав. Прошлой ночью у тебя серьёзно заржавели колени. Наверно, было бы лучше, если бы ты…

— Я в порядке, — отрезал он. Затем он щёлкнул челюстями, закинул топор на плечо и зашагал дальше по дороге. — А теперь пошли, мы и так потеряли достаточно времени.

Мы со Страшилой переглянулись. Я вздохнула, застегнула рюкзак и закинула его на плечо. И, конечно, я взяла с собой не туристический рюкзак, а обычный школьный, у которого даже не было нормальных ремней ни на плечах, ни на поясе. За всё это время мне начало натирать плечи.

Страшила увидел, как я борюсь с рюкзаком, и протянул мне руку.

— Эй, хочешь, я его понесу?

— Что? Ты уверен? — спросила я. — Он довольно тяжёлый…

Страшила взял его и взвесил в руках. Хоть он и ссутулился под лишним весом, рюкзак не сильно его замедлил и, похоже, совсем не мешал ходить. Довольный, он с широкой улыбкой взвалил его себе на плечо.

— Ничего, справлюсь! — весело сказал он. — У меня ни мышц, ни костей, уставать нечему, так что могу ненадолго облегчить тебе ношу.

— Спасибо, Страшила, это очень мило с твоей стороны.

— Не за что.

Железный Дровосек шагал впереди и, похоже, не собирался замедляться или нас ждать. Я могла бы его догнать, но подумала, что ему нужно немного побыть одному. Он многое пережил. Сейчас для него такое трудное время. «Наберись терпения. Дай ему время. Он отойдёт».

— Всё хорошо? — внезапно спросил Страшила.

— Ты меня спрашиваешь? — его голос вырвал меня из мыслей. — А, да. Всё нормально. Я просто… размышляю.

— Опасное занятие, — с притворной серьёзностью произнёс Страшила.

— Да, ты-то точно знаешь, — пошутила я в ответ. Но всё желание шутить тут же улетучилось, когда мой взгляд снова упал на Железного Дровосека. Я вздохнула. — Я просто… не знаю, что сказать или сделать, чтобы ему стало лучше. Я и представить не могу, что он сейчас чувствует.

Страшила какое-то время молча размышлял.

— Не думаю, что мы сильно поможем. Такие вещи просто требуют времени.

— Я знаю, это просто… отстойно.

— Ну, тогда мы сделаем так, чтобы было менее отстойно, — утешил меня Страшила, похлопав по плечу. — А теперь идём, составим компанию нашей ржавой развалюхе.

Мы ускорили шаг, пока снова не оказались плечом к плечу с Железным Дровосеком. Мы ничего не сказали друг другу. Что тут можно было сказать? Но мы шли рядом, надеясь, что нашего присутствия будет достаточно.

Перемены произошли не сразу. Но через некоторое время, пока мы просто брели в тишине, шаги Железного Дровосека стали легче, его плечи расслабились, а суровое выражение лица сменилось чем-то более мягким. Он стал больше похож на человека, которого я встретила, когда попала в страну Оз.

Это не так уж и много, но начало было положено.

День клонился к вечеру, когда знакомые дубы и клёны расступились, и мы наткнулись на небольшую рощицу яблонь, ветви которых были усыпаны ярко-красными плодами, только и ждущими, чтобы их сорвали. В моих глазах заблестел детский восторг. Здесь было совсем как в яблоневых садах, куда я ходила осенью с тётей Эм и дядей Генри! Мы проводили там весь день, набирая столько яблок, сколько могли унести. Потом тётя Эм пекла из них пироги, а дядя Генри готовил вкуснейшее яблочное пюре…

Я подбежала к ближайшему дереву и сорвала с ветки яблоко.

— Ой!.. — произнёс Железный Дровосек у меня за спиной. — Дороти, подожди!

— Что? — спросила я.

Внезапно ветка дерева с треском хлестнула вниз, шлёпнув меня по руке. Я отпрянула, вскрикнув от боли и удивления.

— Что за… — сказала я, тряся рукой.

— И что ты такое творишь? Хочешь забрать яблоки, которые тебе не принадлежат? — произнёс низкий ворчливый голос.

Я моргнула, оглядываясь по сторонам. Рядом не было никого, кроме меня, Страшилы и Железного Дровосека… Который свирепо смотрел на дерево, предупреждающе подняв топор.

Я медленно развернулась обратно к дереву. Узловатая кора двигалась и изгибалась, ветви раскачивались на ветру, которого не было. Я вздрогнула, немедленно отшатнувшись.

— Ах ты, мерзкая соплячка! Держи свои грязные лапы при себе! — снова раздался голос. — А как бы тебе понравилось, если бы всякие проходимцы с тебя что-нибудь срывали?

Мои глаза полезли на лоб. Ага, точно, дерево со мной заговорило.

Прежде чем я успела среагировать, ветка резко схватила меня за запястье и подняла в воздух. Я закричала и отчаянно забилась в её хватке, пытаясь освободиться.

— Отпусти меня! — вскрикнула я, колотя кулаком по коре. — Отпусти меня, глупое дерево!

— Эй! Уродец! — крикнул Страшила и со всего размаху швырнул камень в ствол. Дерево замерло. Затем одна из веток, качнувшись, замахнулась на него. Но Железный Дровосек бросился вперёд и угрожающе замахнулся топором. Дерево зашипело, отпрянув.

— Отпусти её немедленно, или я начну отрубать тебе конечности! — взревел он.

Дерево заколебалось, но всё же отпустило меня, уронив на землю. Я торопливо вскочила на ноги, отряхнулась и поспешила обратно к Страшиле и Железному Дровосеку.

— С тобой всё хорошо? — спросил Страшила.

— Да, да, просто… просто не ожидала, вот и всё, — сказала я. Я оглянулся туда, где Железный Дровосек стоял между нами и злобным растением. — Что это вообще такое?

— Драчливые деревья, — кисло пробурчал Дровосек. — Я чуть про них не забыл.

«Ладно, значит, говорящие деревья — это нормально. Понятно, понятно», — я покачала головой и повернулась к дереву.

— Извините, я не знала, что вы умеете разговаривать, я не хотела вас оскорбить, — начала я.

— О, она не хотела нас оскорбить, — передразнило дерево.

Из-за него послышался хор голосов:

— Оскорбить она не хотела! Да само твоё присутствие — это оскорбление!

Я поперхнулась. Это что, целая роща говорящих деревьев?!

Страшила вразвалочку подошёл ко мне, скрестив руки на груди, и громко фыркнул:

— Пойдём, Дороти, — нарочито громко сказал он. — Зачем тебе такие яблоки.

— Ты намекаешь на то, что они у меня плохие?! — рявкнуло в ответ дерево.

— О, вовсе нет, — невинно протянул Страшила. — Просто она не ест червивые.

Дерево зарычало, взмахнуло длинными ветками и попыталось вцепиться в меня. Но Страшила быстро оттолкнул меня в сторону, заслоняя от царапающих ветвей. Железный Дровосек тоже прибавил шагу, попутно отбиваясь от хлещущих веток. Мы отбежали от него подальше, но дерево продолжало негодовать и издавать звуки, которые я могла описать только как лай и рычание.

Страшила криво усмехнулся и подмигнул мне.

— Давай я покажу, как добывать яблоки!

Он снова повернулся к дереву и показал ему очень грубый жест, скорчив при этом нелепую гримасу.

Дерево закричало от ярости, начало срывать свои яблоки и швырять их в нас. Одно из них угодило Страшиле прямо в лицо, и соломенное пугало рухнуло, словно карточный домик. Но он легко вскочил на ноги, радостно улыбаясь.

— Гляди, сработало! — сказал он. Он увернулся от очередного летящего яблока. — А теперь бери, сколько хочешь! Думаю, найдётся и парочка непобитых!

Я рассмеялась, уклоняясь от летевших в нас яблок. Я подобрала несколько и увидела, что Страшила уже насобирал целую охапку, которую он с радостью вручил мне.

Железный Дровосек тоже присоединился к нам. Он улыбался, качая головой.

— Это было очень умно с твоей стороны, — рассмеялся он. — Может, в твоей соломенной голове всё-таки есть мозги!

Страшила возмущённо ахнул.

— Дровосек, я не потерплю подобной клеветы!

Железный Дровосек хотел что-то ответить, как вдруг в висок ему со звоном врезалось яблоко, и яблочные ошмётки разлетелись по всему его лицу.

Я ахнула. Страшила застыл на месте. Железный Дровосек моргнул, затем медленно поднял руку и дотронулся до разбитого яблока.

Мы все уставились друг на друга. Затем Страшила согнулся пополам и зашёлся в приступе смеха.

— Ух, как оно тебя уделало! — произнёс он между приступами смеха.

— Ты в порядке?! — спросила я.

— В полном, — в голосе Дровосека звучали нотки шока. — Я даже не почувствовал…

— С такой блестящей головой невозможно прома…

В воздухе просвистело очередное яблоко и врезалось Страшиле прямо в лицо, заставив того шлёпнуться обратно на землю.

Теперь пришла очередь Железного Дровосека смеяться. Он запрокинул голову и расхохотался во всю грудь. Он смеялся до тех пор, пока по его лицу не потекли слезы. Страшила неуклюже поднялся на ноги, слегка хмурясь, но всё его недовольство мгновенно исчезло, стоило ему увидеть хохочущего Дровосека.

— Пригнись! — крикнула я, подавляя собственный смех. Со всех сторон в нас продолжали лететь яблоки, поэтому я схватила друзей за руки и потащила их прочь из рощи, пока все мы смеялись как идиоты.

— Все целы? — спросила я, оказавшись на безопасном расстоянии от вредных деревьев. Я утёрла выступившую на глазу слезинку.

— Я цел! — с улыбкой отозвался Страшила. — Мне немножко помяло лицо, но это вполне поправимо, — он похлопал себя по щекам, взбивая солому в голове, чтобы вернуть лицу прежнюю форму. — Ну вот. Так лучше?

— Лучше! — сквозь смех ответила я. — А ты, Железный Дровосек?

— Думаю, да, — сказал он, пытаясь убрать ошмётки яблок из своих оловянных волос. — Нигде же не осталось… вмятин?

— Нет, ты выглядишь хорошо! — успокоила его я. — Хотя постой, у тебя на голове ещё остались куски яблока. Дай-ка я их вытащу…

Я повозилась с его волосами, осторожно выковыривая из них кусочки яблока. Они были похожи на тысячи тонких нитей стальной проволоки, которые кучерявились прямо как его волосы, когда он был человеком. И на лице у него всё ещё оставался яблочный сок, который мне нужно было смыть. Весь этот сахар мог повредить метал…

Мы проходили мимо ручья, и Страшила отошёл в сторону, чтобы сполоснуть грязные яблоки. Он старался не намочить перчатки и солому, и, заметив это, Железный Дровосек подошёл к нему.

— О, отличная идея. Мне тоже нужно смыть с рук всю эту яблочную жижу, — Дровосек подошёл к ручью, опустился на колени и протянул руки, собираясь их обмыть.

Я встрепенулась.

— Постой! — я бросилась вперёд, схватила его за руки и оттащила в сторону.

Он посмотрел на меня, озадаченно и встревоженно. Я указала на его руки и, запинаясь, пробормотала:

— Ты заржавеешь.

Железный Дровосек замер. Его глаза расширились. Он опустил взгляд на свои руки, и его лицо медленно переменилось.

— А, точно. Я… забыл, — его голос был тяжёлым от эмоций.

— Ничего, — тихо сказала я. — Тебе ещё ко многому нужно привыкнуть, верно?

Он не ответил. Просто продолжал смотреть на свои руки, сжимая пальцы в кулаки.

Его руки задрожали.

Я схватил свой рюкзак и достала оттуда старую футболку. Я взяла её с собой на случай, если надо будет переодеться, но сейчас она мне больше пригодится как тряпка.

— Вот, дай помогу.

Я осторожно разжала его пальцы и начал вытирать ему руки. За всё это время он не произнёс ни слова, но я чувствовала, как дрожали его руки, как он сжимал челюсти, как сверлил меня взглядом, полным ярости и горя. Я старалась действовать как можно быстрее и осторожнее. Но даже при всей моей тщательности тряпки было недостаточно.

Я нерешительно потянулась к рюкзаку и достала маслёнку. Железный Дровосек отпрянул, скривившись от отвращения. Я вздохнула.

— Дровосек, пожалуйста, мне нужно тебя почистить, иначе ты заржавеешь.

— Вот так мне теперь и жить, — с горечью процедил он. — Постоянно нужно себя смазывать. Чуть только прикоснусь к воде — сразу ржавею. Не человек, а бессердечная машина.

— Прекрати, — настаивала я, сжимая его руку. — Не говори так о себе. Просто… просто потому, что ты другой…

Железный Дровосек отстранился и повернулся ко мне спиной.

— Ты не можешь так просто всё игнорировать! — сказала я. — Тебе нужно о себе заботиться! Я знаю, это тяжело — я и представить не могу, каково тебе сейчас, Дровосек. Но если ты не будешь о себе заботиться, ты сделаешь себе только хуже!

— Хуже?! — рявкнул Железный Дровосек. — Куда уж хуже! Я больше ничего не чувствую! Ну и что с того, что я заржавею?! Какая разница! Я всё равно этого не почувствую! Я уже никогда ничего не почувствую!

Железный Дровосек сидел спиной ко мне, и я видела, как вздымаются его плечи. Я услышала тихие всхлипы и бессильно наблюдала, как Дровосек себя накручивает. Я хотела его утешить. Он должен знать, что мне не всё равно, что он достоин того, чтобы о нём заботились, и что с его стороны было неправильно продолжать себя ненавидеть…

Он стал таким из-за меня. Это я виновата. Жизнь Дровосека превратилась в самую страшную пытку, какую только мог испытать человек. У него отняли тело. Отняли человечность. Лишили способности чувствовать. Лишили нормальной жизни.

И во всём этом виновата я.

Страшила молча подошел ко мне и взял из моих рук маслёнку и тряпку. Затем, так же молча, он сел рядом с Железным Дровосеком. Он пропитал тряпку маслом и начал протирать ею руки Дровосека.

Тот попытался отстраниться, но Страшила схватил его за руку с неожиданной быстротой и силой, заставшей Дровосека врасплох.

— Ты хуже ребёнка, Дровосек, — мягко упрекнул он. — Каждому время от времени нужен уход и починка.

— Починка. Это теперь так называется? — голос Дровосека сочился злостью.

— Да, это можно назвать и так. Людям нужны еда, питье и отдых. Железным людям нужно масло и полировка, — сказал он. — А пугалам… Пугалам нужна свежая солома, им нужно время от времени менять одежду, когда прежняя выцветает и рвётся. Им нужны иголка и нитка, чтобы зашивать дыры или растянутые швы.

Он указал на рваную дыру на своём плече, из которой выбивалась солома.

— Уверяю тебя, как только мы найдём швейный набор, я тоже буду приводить себя в порядок. И тебе нужно начать делать то же самое. У каждого из нас есть уникальные потребности. И тем, что ты упрямствуешь и отказываешься следить за собой, ты сам себе делаешь хуже. А теперь давай сюда свою ногу.

Некоторое время Железный Дровосек не шевелился. Но потом он с большой неохотой протянул Страшиле ногу. Проржавевшие коленные суставы пронзительно заскрипели, и Страшила молча начал их смазывать.

Дровосек согнул ногу, и теперь она двигалась почти беззвучно. Только мягко шуршали о траву металлические пластины.

— Видишь, так ведь лучше?

Дровосек не ответил. Страшила похлопал его по плечу, поднялся на ноги и убрал тряпку с маслёнкой. Он подошёл ко мне и протянул руку, помогая мне встать.

— Идёмте дальше.

Железный Дровосек неуклюже поднялся на ноги, и вскоре мы вернулись на дорогу и продолжили наше путешествие.

Вновь воцарившееся молчание граничило с неловким. Я до сих пор чувствовала напряжение между нами, особенно из-за недавнего срыва Железного Дровосека. Но прямо сейчас, хотя его взгляд и был отстраненным, он не выглядел сердитым или опечаленным. Просто задумчивым.

Его шаги всё ещё были тяжелыми, отдавались лязгом металла и прерывались случайным скрипом другого колена, на котором ещё осталось немного ржавчины. Но я не обращала на это внимание. Он стал таким, и моё отношение к нему из-за этого никак не поменялось.

Через некоторое время Железный Дровосек тяжело вздохнул.

— Можно… можно я понесу маслёнку? — спросил он.

Его голос был тихим, взволнованным. Борясь с чувством стыда, он старался не смотреть мне в глаза, когда я молча протянула ему жестянку. Он взял её и после недолгих колебаний смазал себе другое колено.

Он согнул его, втирая масло в сустав, и скрип прекратился.

— Спасибо, — сказал он всё так же негромко.

— Всегда пожалуйста.

— Я… Лучше она будет при мне, — сказал он, сжимая маслёнку.

— Конечно.

И мы пошли дальше.

Мы проделали ещё два часа пути прежде, чем начало темнеть, и нам пришлось искать место для ночлега. К несчастью, Железный Дровосек оказался прав: до ближайшего города оставался день пути, и по дороге нам не повстречались ни другие дома, ни одинокие хижины. Мы решили углубиться в лес и поискать убежище там.

Страшиле удалось найти большую нору в склоне холма; должно быть, старое логово какого-то животного. Она была вполне просторной, так что я легко могла в неё заползти, и даже Страшила, наверное, тоже бы в ней поместился, но он предпочел остаться снаружи. Мы принялись собирать в охапку опавшие листья, чтобы мне было на чём спать, и сверху набросили мою курточку. Пока мы готовили постель, Дровосек отошёл собрать хворост для костра.

— Уверена, что не хочешь, чтобы я постелил тебе ещё и солому? — с улыбкой спросил Страшила, помогая мне сгребать листья.

— Нет, спасибо, — быстро ответила я, но понимала, что он это в шутку. — Особенно после того, что ты брякнул Ведьме.

— Справедливости ради, угроза была так себе. Как я мог серьёзно её воспримать?

— Ты просто выдумываешь отговорки, потому что опять ляпнул что-то, не подумав.

— В свою защиту могу сказать, что мне и думать-то нечем.

Я засмеялась, устраиваясь на подстилке из листьев. Железный Дровосек возился с костром, откалывая щепки для розжига от поленьев покрупнее.

— Кстати, я хотела сказать спасибо за то, что ты помог сегодня Дровосеку, — произнесла я вполголоса. — Он был совсем разбитым, а ты выдернул его из этого состояния. Я понятия не имею, как тебе это удалось… но спасибо.

Страшила мягко улыбнулся.

— Я тоже не уверен, как мне это удалось. Но порой когда люди падают в яму, им просто нужен кто-то, кто поможет им из неё выбраться. Я рад, что смог ему помочь.

— Даже если он в этом не признается, я знаю, что он тоже тебе благодарен, — я потянулась и взяла Страшилу за руку. Под мешковиной зашуршала солома. — Ты очень хороший друг. Не знаю, смогла бы я пройти весь этот путь без тебя.

— А я точно знаю, что без тебя не смог бы так далеко зайти, — улыбнулся Страшила и подмигнул мне. — В конце концов, кто-то же должен был снять меня с того шеста.

Я хихикнула, почувствовав внезапный прилив прилив жара к лицу. Я никогда не встречала никого похожего на Страшилу — то есть, да, очевидно, даже жителям страны Оз говорящее пугало было в новинку. Но помимо этого мне с трудом вспоминался кто-то такой же добрый и сострадательный, такой же нежный, но в то же время смешной, глуповатый и очаровательно бестолковый, как Страшила.

Он напоминал мне о доме. Запах соломы навевал ностальгию по тем дням, когда я работала на ферме: кормила лошадей, раскидывала корм для кур, помогал таскать сено для коров; по тем летним дням, которые я проводила с семьёй. С тётей Эм, дядей Генри, Зиком и Хикори.

И Ханком.

Со Страшилой дом не казался таким далёким.

Он определённо… особенный.

Я поймала себя на том, что разглядываю его гораздо дольше, чем должна бы: его лицо из мешковины, но на вид такое живое, и эти удивительно детально нарисованные глаза, в которых столько тепла и человечности, что порой я забывала, что он вовсе не человек…

— У тебя там всё хорошо? — внезапно спросил Страшила, отрывая меня от мыслей.

Я отпрянула, вернувшись в настоящее, и стыдливо отвернулась. «Ты что, втрескалась в пугало? Что с тобой не так, Дороти?»

— Извини, извини! — выпалила я. — Я просто… — я прищурилась, заметив что-то в тусклом свете костра. — Что это у тебя? — я подалась вперёд и смахнула соломенные пряди у него со лба. — Ух-ты, у тебя краска на лбу.

Страшила поморгал.

— Правда?

— Да. Синяя, — пробормотала я, пытаясь рассмотреть её поближе. Она почти вся выцвела, остались только едва заметные пятна на ткани. — Что это, какой-то ярлык?

Страшила только пожал плечами.

— Откуда мне знать. Ха, знаешь что? По-моему, я ни разу не видел собственное лицо.

— Не видел? — удивлённо переспросила я. Но если так подумать, это звучало похоже на правду. Где ж найти зеркало посреди кукурузных полей или лесов? — Подожди, даже в отражении на Железном Дровосеке?

— Об этом я даже не подумал! — воскликнул он. — Эй, Дровосек! Можно мы тобой попользуемся?

Он посмотрел на нас, подозрительно прищурившись.

— Зачем?

— Нам нужно зеркало! — сказала я, вылезая из норы и подбегая к тому месту, где сидел наш железный спутник. Дровосек раздражённо закатил глаза, но возражать не стал. Он развернулся и дал Страшиле как следует разглядеть своё отражение.

— А! Так вот как я выгляжу! — сказал Страшила. — Именно так я себя и представлял!

— Никогда не бы принял тебя за павлина, — пробубнил себе под нос Дровосек.

Как и я, Страшила откинул назад свои соломенные волосы, чтобы получше разглядеть пятно синей краски на лбу. А потом его взгляд стал задумчивым. Зашитый рот нахмурился.

— Синяя краска… — пробормотал он, и теперь уже Железный Дровосек уставился на нас, недоумевая, о чём вообще речь. Приглядевшись ближе, я заметила, что по форме пятно отдалённо напоминало ромб. — Синие… ромбы. Да, звучит… знакомо.

— Думаешь, они что-то значат? — окликнула его я. — Ты помнишь, как кто-то разрисовывал твоё лицо?

— Это не краска, — рассеянно ответил Страшила. Его глаза были прищурены и смотрели куда-то вдаль, брови нахмурены, будто он долго и напряжённо думал о чём-то. — Что-то синее… но это чернила. Иглы.

Мне не нравилось, как это звучало. Чернила и иглы? Может, он имел в виду краску и нитки? Кто-то зашивал его синей краской и иголками? Но в нём не было ничего синего, кроме глаз…

— Татуировки.

Я вздрогнула и повернулась к Железному Дровосеку. Он уставился на Страшилу широко раскрытыми глазами, будто увидев призрака.

— Синие татуировки, — пробормотал Дровосек. — Мигуны… то есть, винки, они… они наносят на кожу синие татуировки. В форме ромбов.

— А! Может, тот, кто тебя создал, как раз и был винком? — спросила я вслух. — И ты вспомнил, что у них были татуировки с синими ромбами? Быть может, они и тебе такую нарисовали!

Страшила по-прежнему выглядел очень задумчивым.

— Я… Я не знаю. Но если винки живут на западе, то откуда им взяться в стране Жевунов?

— Ну, может, они переехали. Люди часто так делают, — объяснила я. — Наверное, они сделали тебя таким, чтобы ты напоминал им о доме?

Страшила медленно кивнул.

— Да… Наверное, так и есть…

Железный Дровосек продолжал глядеть на нас большими глазами.

— Ты не знаешь?

— Я просто не знаю, как я появился на свет, — сказал Страшила. — Я не знаю, кто меня создал, или почему я… здесь. Это небольшая тайна, которую мы пытаемся разгадать.

Дровосек больше ничего не сказал. Он перевёл взгляд на деревья вокруг.

— Ложись лучше спать, Дороти, — наконец сказал он.

Он был прав. Было уже поздно, а впереди нас ждал ещё один долгий день пути. Я пожелала им обоим спокойной ночи, забралась обратно в нору и улеглась на куче листьев.

— Уверены, что с вами всё будет нормально? — спросила я.

— Всё с нами будет в порядке, — заверил меня Страшила. — К тому же теперь мне не придётся коротать время в одиночестве! — он обнял Железного Дровосека за плечи, но тот неуклюже попытался стряхнуть его руку и отодвинуться подальше.

Как хорошо, что им обоим будет с кем поговорить, пока я сплю, и мне не нужно беспокоиться о том, что они заскучают. Я и представить себе не могла, каково это, провести всю ночь без сна, наедине со своими мыслями.

— Ведите себя хорошо. И не вздумайте ссориться! — пошутила я, подмигнув им.

— Ничего не обещаю, но если что, мы тихонько, — подмигнул в ответ Страшила.

— Ладно, сойдёт и так.

Я поворочалась немного, устраиваясь поудобнее, и вскоре погрузилась в глубокий мирный сон.

* * *

Страшила присел у входа в нору, протянув ноги перед собой и заложив руки за голову. Он приподнял чёрную шляпу у него на голове, чтобы лучше видеть, и искоса глянул в сторону своего нового металлического друга.

Железный Дровосек тоже сидел на земле, вытянув одну ногу и согнув другую в колене. В руке он небрежно держал топор. Он смотрел в глубину леса, но Страшила несколько раз ловил на себе его внимательный взгляд, который Дровосек поспешно отводил, стоило их глазам встретиться.

— Что? — спросил Страшила.

— Что? — машинально выпалил Дровосек, подскочив на месте.

— Ты так пристально смотришь.

— А, извини, я не хотел, — Дровосек отвернулся. — Ночь спокойная, да?

Страшила задумчиво хмыкнул, вновь откинувшись назад и глядя на окружавший их лес.

— Я всё не могу понять, — внезапно сказал Дровосек, от чего Страшила резко вздёрнул голову. — Кто ты на самом деле такой?

— Я же сказал, я всего лишь Страшила, — ответил он с лёгким раздражением в голосе. — Это всё, что я знаю. Вернее, всё, что я могу вспомнить.

— Но это ведь не совсем правда? — с нажимом произнёс Дровосек. — По крайней мере, не вся. Не так ли?

Страшила засомневался. Он ещё не был готов поделиться своими переживаниями по поводу потерянных воспоминаний. Железному Дровосеку и так было нелегко, ему не нужны были проблемы какого-то пугала. Но что-то во взволнованном, почти робком выражении лица Железного Дровосека заставило Страшилу изменить своё решение.

— Ты прав, это не всё. Я знаю, что это не всё, просто не могу вспомнить, — признался Страшила. — Какие-то воспоминания от меня ускользают. И я надеюсь, что путешествие с Дороти поможет мне до них докопаться. Или, если я настолько отчаюсь, то попрошу помощи у Волшебника.

Железный Дровосек долго и пристально на него смотрел. Страшила не был уверен, что выражало его жестяное лицо — гнев или обеспокоенность. Но это определённо было не просто любопытство, как в случае с Дороти.

— Ты серьёзно, — наконец произнёс Дровосек. — Это всё, что ты знаешь?

— Да? — неуверенно ответил Страшила и резко выпрямился. — А что? Ты что-то знаешь?

Дровосек напрягся и неожиданно отвёл взгляд.

— Нет, не знаю. Я знаю о тебе не больше, чем ты сам.

Страшила сомневался, что до конца ему верил. То, как подрагивал голос Железного Дровосека, то, как он не мог смотреть на него прямо — всё это подсказывало Страшиле, что Дровосек что-то скрывал.

— Но если б ты знал, ты бы сказал мне, правда? — спросил Страшила.

Несколько долгих напряжённых секунд Дровосек молчал.

— А если тебе не понравится ответ? — тихо спросил он.

— О чём это ты?

— Что, если тебе лучше не вспоминать? Что, если ты забыл не просто так?

— Ты не можешь отвечать вопросом на вопрос, — сказал Страшила натянутым голосом.

— Я просто… Слушай, я никогда раньше не встречал никого похожего на тебя. Ты для меня — странность, и это о чем-то да говорит, но меня не покидает мысль… — Железный Дровосек запнулся, вертя в руке топор. — А вдруг ты… такой же, как я?

Страшила замер.

— Ты хочешь сказать, что, если я… тоже был… человеком?

Железный Дровосек ничего не сказал, но едва заметно кивнул.

Он, человек? Бред какой-то…

Но почему это было так похоже на правду? Почему его сознание вдруг завопило, что вот он, тот недостающий фрагмент, ключ к разгадке тайн его прошлого?

Это заставило Страшилу задуматься.

Он откинулся назад. Его грудь сдавило, будто на него навалилось что-то тяжёлое и ужасное. Это чувство было для него необычным, ведь он привык к тому, что всё ощущалось таким лёгким и воздушным. Теперь же слова Железного Дровосека тяжёлым камнем упали на его хилое, набитое соломой тело.

Страшила молчал очень долго. Он не знал, что и думать. Всё, что он умел, — это быть пугалом. Мысль о том, что, возможно, когда-то он тоже был человеком, прямо как Железный Дровосек, была… весьма печальной. Подумать только, когда-то он мог дышать, есть, спать и чувствовать…

Это многое бы объяснило, но в то же время вызвало бы столько новых вопросов, что ими можно было бы заполнить все книги в крупнейшей библиотеке мира.

— Тогда вопрос в том… кем я был? — наконец произнёс Страшила. Его голос звучал так тихо и отстранённо, что Железный Дровосек едва его расслышал. — И… как я стал таким?

— Впрочем, я могу и ошибаться, — быстро добавил Дровосек, словно жалея о том, что вообще об этом заговорил. — Кто знает, может Злые ведьмы… по какой-то причине оживили случайное пугало посреди страны Жевунов.

Они оба понимали, что это неудачная отговорка. Нет. Нет, Страшила нутром чувствовал, что Железный Дровосек прав. Это казалось ему правильным. Он — человек. Когда-то им был.

А теперь… он стал таким. Пугалом. Тряпичной куклой, набитой соломой. С мешком вместо головы и пухом вместо мозгов.

Он не знал, как воспринимать эту новую информацию. Это было то ещё потрясение. Но он не был зол, расстроен или даже напуган. Он не мог подобрать нужное слово для того, что он чувствовал. Но ему казалось, что он… стал на шаг ближе к цели. На шаг ближе к разгадке великой и ужасной тайны.

Ему понадобится время, чтобы всё обдумать. Что ещё ему оставалось делать до утра?

— Дровосек? — спросил Страшила всё таким же тихим голосом.

— Да?

— Ты можешь… можешь пока оставить это между нами? — попросил он. — Не говори об этом Дороти. У неё и так полно забот, и я не хочу давать ей ещё больше причин для беспокойства. Дай мне время над этим поразмышлять. Хорошо?

Дровосек на мгновение задумался, но потом кивнул.

— Хорошо. Договорились.

* * *

Железный Дровосек, напротив, был ошарашен.

Наверное, он не грохнулся в обморок от услышанного только потому, что у физически не мог. Будь он по-прежнему человеком, его бы затрясло и бросило в холодный пот.

Это невозможно. Это просто безумие. Но в этом был смысл, всё слишком хорошо складывалось воедино…

Как только он увидел это странное пугало, околачивавшееся рядом с Дороти, он не мог отделаться от чувства, что в нём было что-то знакомое. Эти жесты, эта кокетливая кривая улыбка, эта расхлябанная походка (хоть по-другому пугало ходить не могло), даже то, как он себя вёл, — все это казалось ему до жути знакомым.

Он далеко не сразу это понял, отчасти потому, что погряз в своих страданиях, и ему не было дела до странного долговязого пугала. Однако Железный Дровосек не мог вечно игнорировать это навязчивое чувство.

С каждым мгновением, проведенным в компании Страшилы, он замечал всё больше. Каждое его слово, каждая шутка, его лёгкая походка, которой он будто пританцовывал…

Это мучительное чувство не давало Дровосеку покоя.

И сегодня вечером все кусочки головоломки наконец столкнулись вместе с головокружительным взрывом.

Синяя краска. Чёртова синяя краска.

Всё сходится. Каким-то образом, как бы невозможно, безумно и нелепо это ни звучало…

Фиеро Тигелаар, наследный принц Винкуса, бывший жених Доброй ведьмы Глинды и однокурсник Бока Вудсмана, превратился в пугало.

Оглядываясь назад, всё это было до глупости очевидным. И как он раньше не догадался?! Как бы сильно он ни изменился, Железный Дровосек видел в нём черты своего однокурсника. И теперь, когда он знал правду, глядя на грубую мешковину и нарисованные глаза, он не мог стереть из памяти лицо человека из плоти и крови, которого когда-то давно знал.

Сомнений не оставалось. Перед ним Фиеро.

Дровосек понятия не имел, что произошло… Ну, у него было несколько догадок, но ни одна из них не сулила ничего хорошего. И что хуже всего, Дровосек понятия не имел, как сообщить эту новость Страшиле.

Потому что в одном он был уверен наверняка: Страшила не врал, что потерял память. Актёр из Фиеро был, конечно, хоть куда. Он всегда точно знал, что сказать, чтобы усмирить толпу, умел заставить людей подчиняться его прихотям, но при этом вёл себя как настоящий джентльмен с безупречными манерами. Но то, с какой искренностью говорил Страшила, дало Дровосеку понять, что он отнюдь не притворялся.

Он и правда ничего не помнил.

И теперь перед Железным Дровосеком стояло невозможное решение: сказать ли ему правду?

Даже если бы он ему рассказал, он бы так и не получил ответа на более насущный вопрос: что, во имя Оза, с ним случилось?!

Как он превратился в пугало? Это Эль… Злая ведьма Запада с ним сделала? Да, наверное, так и есть! Другого объяснения быть не могло!

Но почему?

Этот вопрос не переставал донимать Железного Дровосека. Почему, о почему она так поступила? С Фиеро?!

Возможно, причины никакой и не было. Может, она прокляла Фиеро так же, как прокляла его самого: из жестокости и мелочности. Чтобы заставить его страдать.

У Железного Дровосека больше не было сердца. Он не чувствовал, как кровь бежит по его венам, ни от прилива восторга, ни от пылкого гнева, ни от леденящего душу ужаса. Всё, что у него оставалось, — это ноющая пустота в груди.

Нет, не совсем. Он всё ещё испытывал ярость. Ярость, ярость, ярость. Ярость из-за проклятия, сделавшего его таким. Ярость из-за Ведьмы, которая посмела превратить его в это отвратительное существо. Из-за её невероятной жестокости, с которой она наложила ещё одно проклятие на того, кого он когда-то называл другом.

Наверное, это только к лучшему, что Фиеро ничего не помнил. Если проклятие Страшилы было хоть сколько-то похоже на его собственное… Железный Дровосек содрогнулся.

Последнее, что он бы почувствовал, будучи человеком, — это невыразимая боль.

Нет, хорошо, что он всё забыл. И будет лучше, если он никогда об этом не вспоминит.

Меньшее, что мог сделать Дровосек, — это проявить хоть каплю милосердия и избавить Страшилу от мучительных воспоминаний.

* * *

— Хикори! Помоги мне кое с чем!

Хикори со вздохом выбрался из-под тракторного двигателя, в нутре которого он копался, и вытер со лба смазку и пот.

— Не сейчас, Дороти, я занят.

— Это важно, — настаивала я. Я подошла к Хикори и сунула ему под нос планшет. Он прищурился, потом надел очки и начать читать. — Они хотят закрыть центр планирования семьи в соседнем городе. Я подаю петицию, чтобы его спасти, и мне нужно как можно больше подписей…

Хикори издал долгий страдальческий вздох и драматично закатил глаза. Глядя на это, я почувствовала укол раздражения.

— Да ладно тебе! Если кому-то в радиусе ста миль нужна помощь, это единственное место, где её можно получить…

— Я не стану поддерживать учреждение, которое позволяет врачам убивать младенцев, — сказал Хикори и развернулся обратно к трактору. — А теперь не мешай. Мне нужно привести эту рухлядь в порядок, иначе твой дядя оторвёт мне голову…

— Это не… Разве ты у нас не самый умный?! — сердито возразила я.

Но я старалась держать себя в руках. Нужно быть спокойной, рассудительной и изложить ему факты. Такие мужчины, как Хикори, полагались на логику и немедленно тебя затыкали, особенно если ты — юная девушка и осмелилась проявить что-то столь детское, как эмоции.

— Они занимаются не только абортами. Точнее говоря, это только малая доля того, что они делают. Там проводят профилактическое лечение, делают скрининг на рак, берут мазки и тому подобное. И даже если они делают аборты, разве не лучше проводить их в безопасных условиях, правда?

— Или, может, людям надо начать принимать разумные решения и брать на себя ответственность, — ответил Хикори. — Не я виноват, что кто-то допустил ошибку и теперь будет исправлять её за мои налоги.

— Значит, курильщик, которому нужна пересадка легких, должен просто задохнуться и умереть? — сказала я. — А человек, у которого передозировкаой аспирина должен истечь кровью? Ты это хочешь сказать?

— Может, и да.

Я уставилась на него. Я не могла поверить в то, на что он намекал.

— То есть, тебя устраивает, если пострадают десятки, а может, и сотни женщин, просто потому… что тебе всё равно?!

— Послушай, Дороти, — Хикори со вздохом перекинул тряпку через плечо и бросил на меня взгляд, который прямо сочился снисходительностью. Будто он разговаривал с наивным пятилетним ребёнком. — Факт в том, что я не знаю этих людей, поэтому да, мне на них всё равно.

Его слова были подобны пощёчине. Было бы не так больно, если бы он просто ударил меня в живот.

— Как ты можешь такое говорить? Как тебе может быть так наплевать на людей? — воскликнула я.

— Если будешь за всех беспокоиться, то очень быстро выгоришь, — сказал Хикори, будто объясняя самую очевидную вещь в мире. — Моего сочувствия на всех не хватит, и обо всех сразу не позаботишься. Я не могу переживать о каждом незнакомце на планете. Мир не так устроен.

— Может, он бы не был так устроен, если бы не такие бессердечные придурки, как ты!

Это был удар ниже пояса, но я была вне себя от гнева. Я не понимала… Я просто не могла понять, как человеку, которого я так близко знала, которого я считала другом, было наплевать на всех, кроме него самого.

Хикори лишь посмотрел на меня с жалостью, что только сильнее меня разозлило.

— Ты ещё юная и полная наивного оптимизма. Но однажды ты проснёшься в реальном мире и на своей шкуре узнаешь, какой он жестокий.

— Что ж, я никогда не перестану беспокоиться о других. И ты меня не заставишь.

— Тогда мир съест тебя живьём, — просто сказал он. Он шагнул ко мне, прищурившись от гнева. — Разорвёт тебя на части, прожуёт и выплюнет. Доброта и милосердие — это слабость. Они делают тебя мишенью, добычей для людей, которые хотят тебя сломить и уничтожить.

Я отшатнулась. Моё сердце бешено колотилось в груди.

— Хикори, ты меня пугаешь…

— Посмотри, что случилось со мной, когда я проявил к тебе доброту. Когда я осмелился побеспокоиться о ком-то кроме себя, — его рука метнулась вперёд и с ужасной силой схватила меня за запястье. Выражение его лица продолжало искажаться, пока не превратилось в маску чистой ненависти.

Позади него трактор затрясся, громко дребезжа. Внезапно от него начали отлетать детали. Капот со скрежетом оторвался, болты и винты вырвало из пазов, металлические трубы погнулись, покорёжились, и всё это завертелось вокруг Хикори ужасным вихрем. Осколки трактора врезались в его тело, вплавляясь в кожу, делая её холодной и серой.

Его голос сорвался на ужасный крик боли, жалобный вопль, полный агонии. Изо рта у него полилось чёрное вязкое масло, а в груди распахнулась огромная дыра.

Я лишь беспомощно наблюдала, как он превращается в металлическое чудовище.

Его глаза прожигали меня, как два раскаленных докрасна угля.

— ЭТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛА.

Я проснулась с криком.

— Дороти!

Я почувствовала чьи-то руки на своих плечах и яростно их оттолкнула. Меня охватила паника.

— Прости меня, прости, прости, это всё я виновата, прости!..

В нос мне ударил запах соломы. Щекой я чувствовала грубую ткань. Чьё-то тело, шершавое и потрескивающее, прижалось к моему.

Я поморгала, тяжело дыша. Страшила крепко держал меня, поглаживая по спине, и продолжал шептать мне ободряющие слова:

— Всё хорошо. Всё хорошо, ты в безопасности. Ты в безопасности. Просто дыши. Сделай глубокий вдох. Дыши. Всё хорошо. Всё хорошо.

— Страшила? — прошептала я.

Я моргнула, приходя в себя после того ужасного кошмара. Я огляделась, увидела землистые стены норы, кучу листьев, и лучи солнца, проникавшие внутрь. Снаружи стоял Железный Дровосек и заглядывал в нору. На его лице застыло обеспокоенное выражение.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Д-да… в порядке, — пробормотала я, переводя дыхание. — Просто… просто сон приснился.

— Ты уверена? — спросил Страшила. — Видимо, страшный был сон.

— Теперь всё хорошо, — сказала я и помотала головой. — Это был всего лишь кошмар. Он же не может мне навредить, верно?

Пока они не стали суетиться надо мной ещё больше, я поскорее выбралась из норы и отряхнулась. Я собрала свои вещи, закинула рюкзак через плечо и без колебаний направилась обратно к дороге из жёлтого кирпича.

— Ну что, идём? Мы же не будем весь день тут сидеть, — бросила я через плечо.

Страшила и Дровосек обменялись нервными взглядами, но быстро догнали меня и зашагали рядом.

— Ты уверена, что хочешь отправиться в путь прямо сейчас? Ты даже не позавтракала, — сказал Железный Дровосек.

— Всё нормально, — сказала я, глядя прямо перед собой.

— Дороти, ты только что проснулась. Поешь хоть что-нибудь, ты же не можешь весь день ходить на голодный желудок.

— Я же сказала, всё со мной в порядке! — огрызнулась я.

От неожиданности Дровосек со Страшилой вздрогнули. Увидев тревогу на их лицах, я остановилась, опустила голову и медленно выдохнула.

— Извините, я не хотела повышать голос. Но я в порядке, честно, — сказала я гораздо более мягким тоном. — По утрам я всё равно обычно не голодная. Но можем сделать перерыв через час-другой, и потом я что-нибудь съем, хорошо?

Железный Дровосек со Страшила снова переглянулись.

— Ладно, если ты уверена… — медленно произнёс Страшила.

— Мы просто о тебе беспокоимся, вот и всё, — добавил Железный Дровосек.

— Спасибо, всё нормально, — сказала я. Я подняла взгляд на Дровосека, но перед глазами у меня был всё тот же кошмар, в котором Хикори смотрел на меня с такой ненавистью. Его горящие красные глаза прожигали меня насквозь, а в голове эхом отдавался голос… голос Железного Дровосека.

Это ты со мной сделала.

Я отвернулась.

— Просто мне часто снятся очень яркие сны, — попыталась объяснить я. — Ничего страшного. Обещаю.

— Хорошо. Если ты захочешь об этом поговорить, мы всегда рядом, договорились? — сказал Страшила.

— Договорились.

Мы продолжили путь в тишине. Я видела, что они оба не спускали с меня глаз. Встревоженное выражение так и не сошло с их лиц, но я изо всех сил старалась выбросить это из головы. Мне было так неловко. Напугала их из-за такого пустяка.

Но я не могла до конца избавиться от грызущего меня чувства вины, которое испытывала всякий раз, когда смотрела на Железного Дровосека. Я знала, что он не винил меня, и что его печальная участь, — это дело рук Ведьмы. Но это мало помогло мне успокоиться.

Эмоции далеко не всегда подчиняются логике.

Через пару часов я всё-таки заставила себя остановиться и устроить привал. После столького времени в пути в животе у меня начало урчать. Мы присели на обочине — по крайней мере, мы со Страшилой. Железный Дровосек остался стоять в стороне.

— Я не против постоять, — сказал он. — Да и вообще, мне неудобно будет пытаться сесть. Колени плохо двигаются, — он согнул ногу, и будто в подтверждение его слов суставы слегка скрипнули. Я молча кивнула.

У меня было достаточно еды и воды на сегодня, и если поделить её с умом, то хватит и на завтра. Но всё-таки мне стоило задуматься о том, чтобы пополнить припасы в ближашем городе. Я неторопливо позавтракала бутербродом с вяленым мясом и сыром, мысленно распределяя остальную еду на день. Со вчера у меня осталось несколько яблок. Они оказались на удивление вкусными и хрустящими. Они и близко не стоило всех тех хлопот, но, по крайней мере, теперь я могу вспоминать и смеяться над тем, как мы их добывали.

— Как яблоки? Не червивые? — с улыбкой спросил Страшила.

— Как ни странно, нет! — засмеялась я в ответ. — Очень даже вкусные. Постараюсь растянуть их надольше.

— Надеюсь, не придётся. Я уверен, мы скоро доберёмся до города. Да, Дровосек?

Железный Дровосек наблюдал за мной краем глаза, погрузившись в свои мысли. Но вопрос Страшилы оторвал его от размышлений.

— М? А, да. Мы должны добраться туда ещё до вечера, — он с тоской вздохнул, продолжая смотреть, как я ем.

Я старалась не чувствовать себя виноватой из-за того, что мне нужно было есть. Но ведь это ещё одна вещь, которую отняли у Дровосека. Радость от вкусной еды. Он никогда не сможет насладиться тем, как хрустит под зубами кожура сочного яблока, или потягивать из кружки горячее какао, съесть сытное рагу или сладкий пышный пирог. Последним, что он ел, был сносный, но пресноватый овощной суп, которым мы вместе поужинали у него дома, и скудный завтрак из едва тёплого чая и тостов.

Какая ужасная последняя трапеза. Ну не может это быть последним, что Железный Дровосек когда-либо съест.

Я собрала еду, спрятав её с глаз долой. Голод я не утолила, но мне невыносимо было смотреть на опечаленное лицо Железного Дровосека, поэтому я просто притворилась, что наелась.

— Ну что, пойдём дальше? — спросила я как бы невзначай. Страшила подтянул себя с земли, и мы продолжили наш путь.

День выдался долгим, но небогатый событиями. После того, какими захватывающими были для нас первые пару дней, это была приятная смена темпа. Теперь я могла расслабиться и насладиться медленно меняющимися пейзажами страны Оз.

Природа здесь по-прежнему была фантастически очаровательной. Повсюду нас окружали яркие краски и странные растения изогнутой круглой формы. Птицы, которых мне удавалось заметить, были мне незнакомы, не говоря уже о бабочках и прочих насекомых, порхавших вокруг.

Спустя, наверное, несколько часов мы наткнулись на прогалину, где лес переходил в просторные зелёные холмы, среди которых редко да попадались деревья. Впереди, неподалёку от дороги, я разглядела дом. Отсюда он напоминал маленькую уютную хижину с торчащей над крышей трубой. Когда мы подошли ближе, я указала на неё Страшиле и Железному Дровосеку.

— Как думаете, стоит зайти к ним и попросить о помощи? — спросила я.

— Хуже не будет, — пожал плечами Страшила. — Глядишь, они согласятся расстаться с парочкой вещей, чтобы облегчить тебе путь.

— Но нам лучше держаться подальше, — осторожно сказал Дровосек. — При виде нас со Страшилой люди могут занервничать.

Страшила даже вздрогнул от его предложения. Мне тоже не понравилось, на что намекал Железный Дровосек.

— Разве с вами что-то не так? — настаивала я. — Вы мои друзья.

— Я знаю, Дороти, но люди с подозрением относятся к вещам, которых не понимают. Мы существа волшебные, а от магии людям может быть не по себе. Особенно в такой глуши, — сказал Дровосек. — Пожалуйста, просто поверь мне. Мы не хотим создавать проблем.

Мне пришлось ему довериться. Железный Дровосек был жертвой проклятия, но это должно было заставить людей сочувствовать ему, а не выставлять его монстром. Я перевела взгляд на Страшилу. Лицо пугала несвойственное ему уныние, но, заметив, что я на него смотрю, он только улыбнулся и махнул мне рукой.

— Давай, Дороти, мы будем прямо за тобой. Только так, чтобы нас никто не видел.

Я фыркнула себе под нос. Мне невыносимо было заставлять их стыдиться себя, и то, что им приходилось скрываться, едва ли было справедливо. Но я неохотно пошла вперёд, направляясь к дому.

Подойдя ближе, я заметила, что окна не светятся. Внутри было до жути тихо, никого не было видно и слышно. Когда я подошла ещё ближе, то увидела трещины на окнах, а некоторые и вовсе были разбиты вдребезги. Я собиралась постучать, как вдруг увидела лист пергамента, прибитый гвоздями ко входной двери.

Сверху на нём была официальная на вид печать — слово «ОЗ», написанное причудливым зелёным и золотым каллиграфическим почерком. Я пробежала глазами по написанному.

Извещение

Согласно указу, утверждённому Великим и Ужасным Волшебником страны Оз

Жители этого дома были объявлены сторонниками Зверей и, следовательно, сообщниками Злой ведьмы Запада. Лица, признанные виновными в этом преступлении, подлежат аресту и немедленному вынесению приговора.

Этот дом и всё имущество внутри будут конфискованы под юрисдикцией Штурмового отряда и всего командного состава. Все, кто окажет сопротивление, будут арестованы, признаны виновными и привлечены к ответственности по всей строгости закона.

Уполномоченный: капитан стражи Малнор Редстрайк

Я перечитывала эти слова снова и снова. Этот дом и всё имущество внутри будут конфискованы? В этом доме у чёрта на куличках жил пособник Злой ведьмы?

Я отошла назад и помахала Железному Дровосеку и Страшиле. Они заметили мою тревогу и поспешили ко мне: Железный Дровосек шагал тяжёлой поступью, гремя металлом на ходу, а Страшила бежал так быстро, что чуть не спотыкался.

— Что такое? Что случилось? — спросил Страшила, когда они подошли ближе.

— Посмотрите, — сказала я, указывая на объявление.

Железный Дровосек и Страшила перечитали его, задумчиво сдвинув брови. Первым отреагировал Дровосек. Он сделал два шага назад и задумчиво кивнул головой.

— Что ж. Хорошо, что этих предателей задержали, — холодно сказал он. — На одного пособника Ведьмы стало меньше.

Я искоса на него взглянула.

— Ты думаешь, тот, кто здесь жил, и правда помогал Ведьме?

— Тут прямо так и написано, — сказал Железный Дровосек, указывая на листок пергамента. — Иначе зачем бы им понадобилось так заморачиваться с этим уведомлением и обыском дома?

Мне приходило в голову множество причин, но я решила не спорить.

— А что ещё за Штурмовой отряд?

— Это элитное подразделение, которому поручено выследить Ведьму. Кроме того они служат личной охраной Волшебника. Они следят за порядком и арестовывают всех, кто создает проблемы, особенно буйных Зверей и союзников Ведьмы. Мне не доводилось с ними сталкиваться, но об их репутации я наслышан. С ними шутки плохи, — ответил Железный Дровосек пугающе спокойным тоном. — Любой, кто заслужит их гнев, наверняка получит по заслугам.

— Звучит… жестоко, — сказала я.

Железный Дровосек утвердительно промычал.

— Так и должно быть, когда имеешь дело с таким жестоким врагом, как Злая ведьма.

Я повернулась к Страшиле, собираясь спросить, что он об этом думает…

И остановилась как вкопанная.

На лице Страшилы отразился чистейший ужас. Его глаза были широко распахнуты, зашитый рот приоткрылся от шока. Он весь дрожал, как осиновый лист, шурша соломой.

— Страшила? — окликнула его я.

Он рухнул на землю.

Его ноги просто подкосились, и он свалился бесформенной кучей, обхватив руками голову. Я в панике бросилась к нему.

— Страшила!

Я попыталась приподнять его, но он обмяк в моих руках. Его взгляд был отрешённым, а тело не переставало дрожать. Он беспрестанно бормотал себе под нос, повторяя одно и то же снова и снова:

— Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет…

— Страшила! — крикнула я, пытаясь вывести его из этого состояния. — Страшила, пожалуйста! Посмотри на меня! Ну же, я здесь, посмотри на меня!

Я обхватила его лицо руками, пытаясь заставить его остановить свой мечущийся взгляд на мне. Он безумно озирался по сторонам, глядя на всё и в то же время ни на что. Но потом его глаза остановились на мне, и я сделала всё, что могла, чтобы удержать его внимание.

Я вспомнила сегодняшнее утро, когда он обнимал и утешал меня после ночного кошмара. Теперь мне нужно было сделать то же самое для него, вытащить его из того ужасного кошмара, в котором он оказался.

— Всё хорошо, — повторила я. — Я здесь, всё будет хорошо, просто… просто успокойся. Я здесь. Всё хорошо.

Он не сводил с меня глаз, но постепенно его дрожь начала утихать. Его панические подёргивания замедлились, и он обмяк, успокаиваясь. Я придерживала его за локоть, чтобы он не упал. Он сжал мою руку. В тишине слышно было только шелест соломы.

После долгого напряженного мгновения он отвёл взгляд, приходя в себя.

— Извините… — наконец произнёс Страшила. — Не знаю, что на меня нашло.

— Ничего страшного, — заверила я, не отпуская его руку. — Ты нас напугал. Ты в порядке? Что случилось?

В глазах Страшилы появился жутковатый блеск.

— Я кое-что вспомнил.

Я отшатнулась, резко втянув ртом воздух. Я боялась его перебить.

Страшила сжал руки в кулаки, крепко вцепившись в края своей куртки.

— Я помню… громкие, сердитые голоса. Они кричали. Я не могу разобрать, что именно. Но они одеты в форму. Зелёную с золотым. У них были копья, мечи и ружья. Штурмовой отряд.

Железный Дровосек стоял прямо рядом с нами, но сам не осмеливался ничего сказать. Я поймала его взгляд, и он только покачал головой. Вид у него был перепуганный и встревоженный.

— Кому-то больно, — продолжал Страшила. Он снова опустил взгляд, и теперь его лицо исказилось от страха и невыносимой муки. — Они причиняют кому-то боль.

Я взяла Страшилу за руку, и он в ответ крепко сжал мою ладонь.

— Ничего, — это всё, что я могла из себя выдавить в тот момент. — Ничего.

Страшила вздрогнул и покачал головой.

— Всё, что я могу вспомнить — это то короткое мгновение. Сердитые голоса. Крики. Зелёный с золотым. Зелёный с золотым, — внезапно его глаза расширились, а лицо приняло отсутствующее выражение. — И красный.

Мир будто бы сыграл с нами ужасную жестокую шутку. Страшила так отчаянно пытался вернуть свои воспоминания, так сильно старался вспомнить забытую жизнь, и первые проблески его забытого прошлого были сущим кошмаром.

Это несправедливо.

— Что ты сделал? — внезапно сказал Железный Дровосек низким и холодным голосом. — Что ты такого сделал, чтобы Штурмовой отряд так отреагировал?

Я резко обернулась, с трудом сдерживая гнев.

— Дровосек! Нашёл время!

— Нет, нам нужно знать, — настаивал Железный Дровосек, тыча топором в сторону Страшилы. Я сердито от него отмахнулась. — Если он сделал что-то, что спровоцировало штурмовиков…

— Я не знаю, — прошептал Страшила. Он сжал руки в кулаки и вцепился в голову. — Не знаю, не знаю, не знаю!

— Дровосек, — сердито сказала я, сверля его взглядом. — Оставь его в покое.

Железный Дровосек прищурился, но затем, фыркнув, отступил назад. Я снова повернулась к Страшиле. С Дровосеком я могу разобраться попозже. Сейчас Страшиле нужна была моя помощь.

— Прости. То, что ты вспомнил звучит кошмарно, — мягко сказала я. — Как ты себя сейчас чувствуешь?

— Потерянно, — тихо признался Страшила. — Я просто… Я не знаю, что это значит.

Я оглянулась через плечо, на лист пергамента, висящий на двери. Написанные на нём слова врезались мне в память. Очевидно, они пробудили какое-то подавленное воспоминание, и, конечно же, оно было жестоким.

— Мы что-нибудь придумаем, — мягко заверила я. — Кем бы ни были эти «штурмовики», я тебя в обиду не дам. Кроме того, ты сам сказал: тебе не может быть больно.

Эти слова мало его утешили.

— Железный Дровосек прав… Я помню, как они… причиняли мне боль.

Я недоумённо моргнула.

— Но… ты ведь не чувствуешь боль, разве нет? Помнишь, как в первую ночь, когда я тебя встретила, ты буквально себя выпотрошил…

Страшила внезапно вздрогнул, и я замерла. Глядя перед собой остекленевшими глазами, он слабо покачал головой.

— Мне кажется, я не всегда был пугалом.

От его слов я отшатнулась. Я уставилась на него, разинув рот, пытаясь выдавить из себя хоть слово.

— Что? — хрипло произнесла я.

— Думаю, я как Железный Дровосек, — сказал Страшила, подняв на меня взгляд. — Я думаю, что когда-то я тоже был человеком. А потом что-то случилось, и теперь… — он замолчал, разводя руками. — Теперь я пугало.

Несколько секунд я не могла вымолвить ни слова. Потрясённая этим, я пытался во всём этом разобраться.

— Но как… кто… почему?!

— Я не знаю, — сказал Страшила. — И хуже всего, я не знаю, как это выяснить. Или хочу ли я вообще знать.

Неужели воспоминание было настолько плохим, что теперь Страшила боялся узнать правду? Судя по всему, да. И теперь я была уверена: что бы ни говорил Железный Дровосек, если даже смутное воспоминание о Штурмовом отряде заставило Страшилу впасть в панику, то их следовало избегать любой ценой.

— Что ты будешь делать? — наконец спросила я.

Страшиле помолчал, затем отряхнулся и привёл себя в порядок. Он кое-как поднялся на ноги, пошатнувшись на мгновение, поскольку его ноги с трудом находили под собой твёрдую почву. Я протянула руку, чтобы поддержать его, совсем как в нашу первую встречу, и он с благодарностью за неё взялся.

— Мы пойдём дальше, — решил он. — Тебе нужно добраться до Изумрудного города. И… думаю, нам лучше по возможности держаться от штурмовиков подальше.

— Это мы можем.

* * *

Мы вернулись на дорогу. Железный Дровосек собирался забрать всё, что можно из разрушенного дома, но Страшила не хотел оставаться здесь ни секунды дольше, и я была с ним согласна. Я не хотел рисковать тем, что сюда снова нагрянет Штурмовой отряд, пока мы будем рыскать в месте, где «всё имущество должно быть конфисковано».

С тех пор как мы подошли к дому, между нами повисло напряжённое молчание. Железный Дровосек раздражался из-за любой мелочи, а я всё ещё злилась на него за то, что он был так резок со Страшилой. Но я была не в настроении с ним спорить, поэтому мы просто шли дальше. Дома стали попадаться всё чаще, от редких хижин на холмах до горстки домишек, сгрудившихся вместе, пока мы, наконец, не наткнулись на небольшой городок с парой десятков домов, между которыми вились настоящие мощёные улочки. И по ним оживлённо сновали люди, спеша по своим делам. Вдалеке на зелёных холмах я увидела пастбища, амбары и засеянные поля, на которых трудились крошечные фигурки людей.

Я храбро зашагала вперёд, держа Страшилу за одну руку и Дровосека за другую. Я знала, что Железный Дровосек нервничал, находясь у всех на виду, но я была уверена, что как только я всё объясню, нас ожидает вполне себе радушная встреча.

Но мне не давало покоя недавнее открытие Страшилы. Он был убеждён, что когда-то был человеком, совсем как Железный Дровосек. И если честно, как я могла с этим поспорить? Страшила говорил с такой уверенностью. После всего, что я видела и пережила, едва ли это звучало более безумно, чем всё остальное.

Теперь эти вопросы мучили нас обоих. Кто он такой? И как он превратился в пугало? Я сомневалась, что вообще есть способ это выяснить, особенно в такой глуши, но я пообещала помочь Страшиле, так что буду стараться.

Проблема в том, хотел ли он знать? Решать было Страшиле. Но если судить по его первому настоящему воспоминанию, то его прошлое было отнюдь не радостным.

Чем больше я об этом думала, тем больше мне становилось не по себе, так что я постаралась пока выбросить тревожные мысли из головы.

Когда мы приблизились, я увидела, как на нас с любопытством поглядывают местные жители. Я помахала им в знак приветствия. Оглядевшись по сторонам, я подошла к ближайшей жительнице деревни, женщине лет сорока пяти, и одарила её самой тёплой и дружелюбной улыбкой.

Она вежливо улыбнулась мне в ответ, потом заметила моих друзей и уставилась на них.

— Здравствуйте. Я направляюсь в Изумрудный город и ищу место, где можно остановиться на ночь, — сказала я. — Не подскажете ли вы, где мы с друзьями могли бы переночевать?

— И хорошо бы, если бы наша подруга Дороти поужинала чем-нибудь горячим, — подал голос Страшила.

— А-а-а! Оз милосердный, ты умеешь говорить, — задыхаясь, произнесла женщина. Она приложила руку к сердцу и покачала головой. — Уж прости, но у тебя странная компания.

— В них нет ничего странного, — попыталась возразить я. — Они мои друзья.

— Понятно, — протянула женщина. — Но что такая юная девушка делает здесь, на окраине? Да ещё и с такими необычными спутниками… Зачем тебе понадобилось в Изумрудный город?

— Добрая ведьма Глинда послала меня к Волшебнику страны Оз, — уверенно заявила я.

— А! Неужели? — громко ахнула женщина. — Тебя послала сама Глинда?

— Это правда. Она даже доверила ей туфли Восточной ведьмы, — сказал Железный Дровосек и указал топором на мои ноги.

Женщина опустила взгляд на серебряные туфельки и снова ахнула, прижав обе руки к груди.

— Так это и есть ты! Значит, всё это правда! Ты та, кто убила Злую ведьму Востока!

— Да, — я была не рада тому, что меня знали как убийцу ведьм, но неохотно согласилась с этим. — Мы не ищем неприятностей, просто хотим немного отдохнуть.

— Конечно, конечно, — сказала женщина. Она настороженно огляделась по сторонам. — Городок у нас небольшой, гостиницы нет. У меня даже нет свободной комнаты, чтобы вам предложить, но может быть… вы заночуете в одном из амбаров?

— В амбаре? — пробормотал Железный Дровосек. Я подавила желание пихнуть его в бок только потому, что боялась ушибить локоть.

— Этого вполне достаточно! Главное, что есть крыша над головой, — бодро сказала я. — А ещё, где здесь можно… раздобыть немного еды? У меня совсем нет денег…

— Не волнуйся! Не волнуйся! Разумеется, я не оставлю убийцу Злой ведьмы голодной! — сказала женщина. Её голос стал высоким, почти истеричным, а глаза чуть не вылазили из орбит.

Я с опаской посмотрела на Страшилу, который был в равной степени встревожен поведением женщины.

— Всё в порядке? — спросил Страшила.

— Конечно в порядке! Почему ты спрашиваешь? — спросила она визгливым голосом. — Я не ищу неприятностей, как и вы!

Это было… очень странное заявление.

— Эм-м, тогда… мы, наверное, перекусим и устроимся в амбаре? — предложила я.

— Конечно! Давайте я вам покажу!

Женщина вывела нас из деревни на пастбища, где по холмам были раскиданы одинокие постройки. Она открыла нам амбар, внутри которого было полно старых инструментов, какие-то большие механизмы, накрытые пыльным брезентом, и несколько тюков сена, сложенных в углу.

— Я знаю, это немного, и вы уж меня простите, но это всё, что я могу вам предложить, — виноватым тоном сказала женщина. — Если вы дадите мне полчаса, я могу принести вам горячий ужин и одеяла на ночь.

— Звучит замечательно, спасибо, — сказала я. — Мы очень признательны.

— Я скоро вернусь! — бросила она и поспешила прочь.

Как только она ушла, я кое-что вспомнила и поспешила её догнать.

— Ой, подождите! Ещё кое-что! — крикнула я, выбегая из амбара.

Женщина подскочила от неожиданности, заставив меня засомневаться в своём решении.

— Да? — спросила она. Её лицо было бледнее простыни.

— Э-э, я тут подумала. Можно у вас одолжить иголки и нитки? — спросила я. — Для моего друга, Страшилы. У него швы расходятся, их надо заштопать.

— А! Точно! Конечно! Сейчас принесу! — сказала она всё тем же пронзительным истеричным голосом.

— …у вас точно всё в порядке? — с сомнением спросила я. — У вас такой вид, будто вы до смерти напуганы.

«Да уж, интересно, почему. Она знает, что ты кого-то убила, не говоря уже о том, что ты путешествуешь не с одним, а, возможно, и с двумя проклятыми людьми…»

— Всё хорошо! Правда! — сказала женщина. — Просто обстановка здесь немного… напряжённая.

— Нам есть чего опасаться?

— Нет, вовсе нет. Просто… Ходят слухи о сумасбродных Зверях, скрывающихся в лесу неподалёку. Но я уверена, что офицеры Штурмового отряда со всем разберутся!

Я помолчала.

— Стоит ли нам беспокоиться о Штурмовом отряде? — спросила я приглушённым шёпотом.

Лицо женщины вытянулось. Улыбка полностью исчезла с её лица, и наружу проступил искренний страх. Она ещё раз огляделась по сторонам, наклонилась ко мне и настойчиво зашептала мне на ухо:

— Будет лучше, если они вас не увидят. Они не из тех, кто сначала спрашивают — они разбираться не станут, — предупредила она. — Если увидишь их, избегай их любой ценой. Особенно с твоими… друзьями. Боюсь, они не терпят подобных… странностей.

Услышав это, я вспылила:

— Они ведь ничего не могут сделать с тем, кто они есть!

— Как я уже сказала, разбираться они не будут, — сказала женщина. — Так что, пожалуйста, оставайтесь в амбаре и не высовывайтесь. И если увидите их… бегите.

Она развернулась и ушла, не сказав больше ни слова. Но её предупреждение звенело у меня в голове.

Если одно только упоминание Штурмового отряда заставило Страшилу и ту бедную женщину дрожать от страха, значит, с ними лучше не связываться. Ни в коем случае. Лучше всего последовать её совету и избегать их любой ценой.

Я вернулась в сарай, где Страшила и Железный Дровосек, склонив головы, увлечённо о чём-то шушукались. Но как только я зашла, они резко замолчали и попятились друг от друга.

— Ребята, вы как? — окликнула его я.

— Отлично, — сказал Страшила. — Мы просто разговаривали. Все вокруг на взводе.

— Да. Та женщина упоминала каких-то буйных Зверей поблизости, — сказала я. — Но если мы будем сидеть здесь и не высовываться, думаю, всё обойдётся.

— Звучит как план.

Я улеглась на тюки сена, сложенные в углу. Женщина сдержала слово и через какое-то время вернулась с миской мясного рагу и булочкой, а также коробочкой швейных принадлежностей для Страшилы. Она оставила поднос с едой и убежала прежде, чем я успела сказать «спасибо».

Мне стало неловко от того, что наше присутствие заставляло её так нервничать, и надеялась, что мы не доставим ей проблем, если переночуем здесь.

Пока я ужинала, я вспоминала заброшенный дом, на который мы наткнулись, и предупреждение женщины о Штурмовом отряде. Видимо, не всё в стране Оз было солнечным и радужным. Похоже, и здесь были свои распри и разногласия, прямо как дома.

— Эй, Дровосек? — окликнула его я. — Почему звери вдруг создают проблемы? И почему их считают пособниками Ведьмы?

Железный Дровосек приподнял бровь.

— Ты имеешь в виду Зверей?

— Да, я так и сказала: звери.

— А, нет, первый слог надо выговаривать твёрже, — сказал Железный Дровосек. — Слушай: есть Звери, а есть звери. Медведь и медведь, Черепаха и черепаха, Лошадь и лошадь и так далее.

Я уставилась на него.

— Ты просто повторяешь одно и то же слово дважды!

— Ты нездешняя, так что для тебя они звучат одинаково, но разница есть, — заверил Железный Дровосек. — Со временем ты привыкнешь и сможешь различать на слух. Но, отвечая на твой вопрос, скажу, что Звери могут говорить, а звери — нет.

— А если не считать этого, то в чём разница?

Дровосек непонимающе на меня посмотрел.

— В смысле?

— Если я увижу двух лошадей, и одна из них может разговаривать, а другая нет, то как мне их отличить?

— Легко: Лошадь может говорить, а лошадь — нет.

Мне казалось, что я медленно схожу с ума.

— Но что, если по какой-то причине я не услышу, разговаривают они или нет, тогда как я с первого взгляда определю, кто из них умеет говорить?

Железный Дровосек замолчал, всерьёз призадумавшись. Он явно не мог на ходу сформулировать ответ.

— По глазам видно, — внезапно вставил Страшила. — У них такой взгляд… Это трудно объяснить. Но ты поймёшь, когда увидишь.

— Ясно. Наверное, пойму, когда увижу своими глазами, — вздохнула я. — Так что, Звери нарушают порядок, и, вроде как, связаны с Ведьмой. Что всё это значит?

— Звери уже давно создают проблемы в стране Оз, — сказал Железный Дровосек. — Они сеяли смуту, бунтовали против Волшебника. Они даже вызвали засуху, в результате которой погибло много людей, и страна Оз долгое время была в упадке.

Я скептически наморщила нос.

— Звери вызвали засуху?!

— Согласно летописи, многие из них копали каналы для отвода крупных рек, из-за чего поля в стране Жевунов высохли. Это было довольно давно, и Озу удалось восстановиться благодаря усилиям великого Волшебника, и после этого он приструнил Зверей. Но всё равно тут и там появляются бунтовщики. И когда Ведьма пришла к власти, она использовала природную жестокость Зверей против Волшебника и всей страны Оз, спровоцировав их на массовые беспорядки, нападения на города и невинных людей. Они дикие, безжалостные создания. Но Волшебник и Добрая Глинда защищают людей от самого худшего.

Я ковырялась в тарелке, обдумывая услышанное. Я знала историю своей страны и понимала, что всё не бывает так просто, как «целая группа людей просто злая и вызывает неприятности». Должно же в этой истории быть что-то ещё, не так ли?

— Но зачем им создавать проблемы? Зачем вызывать засуху? От этого ведь пострадали бы и другие Звери, разве нет? — спросила я.

Железный Дровосек только пожал плечами.

— Не буду делать вид, что понимаю их мотивацию. Некоторые люди просто хотят причинить другим зло, и им не нужны другие причины.

К сожалению, это я тоже хорошо понимала.

Я быстро покончила с ужином (из-за пристального взгляда Железного Дровосека) и поставила поднос с тарелками у двери. Я взяла набор для шитья и жестом предложила Страшиле сесть рядом.

— Теперь можно, наконец, и тебя в порядок привести. У тебя рука вот-вот отвалится! — ахнула я, увидев большую рваную дыру у него на плече.

Страшила сидел совершенно неподвижно, пока я запихивала солому обратно в его тело и зашивала прорехи. Но то, что было таким простым и понятным занятием, теперь стало неловким и напряжённым.

«Страшила когда-то был человеком. Вся эта солома когда-то была кровью и плотью. Наверное, мысль об этом его тревожила».

— Тебе не больно? — я знала, что это глупый вопрос, но я должна была спросить.

— Вовсе нет. Ничего не чувствую, — ответил Страшила, наблюдая за происходящим. — Разве что то и дело как будто немного подёргивает. Но мне совсем не больно.

Я продолжила зашивать, залатывая все дыры, которые смогла найти.

— Ты… больше не думал о своём прошлом?

— Я не переставал о нём думать, — признался Страшила. — Опасное занятие, я знаю. Так много мыслей в такой пустой голове. Заблудиться можно.

Я невесело усмехнулась.

— Как ты к этому относишься? К тому, что ты раньше был человеком?

Страшила нахмурился.

— Отношусь… нормально, как ни странно. Такое чувство, что я всё больше и больше себя познаю.

— Ты не расстроен?

— Я не уверен, должен ли я расстраиваться, понимаешь? — он пожал плечами. — Я до сих пор не знаю, почему я такой. Может, на то и правда была веская причина.

— Веская причина тому, что ты теперь пугало? — скептически спросила я.

В ответ он снова пожал плечами.

— Я не буду знать, что мне чувствовать, пока не пойму, почему это со мной произошло.

— Логично, наверное, — я закончила зашивать его руку и напоследок окинула его взглядом с ног до головы, чтобы убедиться, что я ничего не пропустила. — Нет смысла гадать, «а что, если», да?

— Точно, — улыбнулся он.

Залатав Страшилу, я улеглась спать. Однако ночь выдалась беспокойной, сон ко мне всё не шёл. И дело не только в том, что на тюке сена спать в принципе не может быть удобно; конечно, это всего лишь сухая трава, но, упакованная вместе, она была плотной и твёрдой, как кирпич.

Снаружи стало совсем темно, и всё, что я могла различить, — это смутные очертания Железного Дровосека и Страшилы, сидевших неподалёку. Время от времени я слышала шуршание соломы или тихий скрип металла, но эти звуки были едва различимыми; скорее всего, они специально старались не шуметь, чтобы я могла поспать.

И я действительно пыталась заснуть. Просто у меня было столько всего в голове. Я по-прежнему была взвинчена из-за всего, что произошло за день. От дома к воспоминаниям Страшилы, к его откровению…

Внезапно Страшила замер, а затем резко всколчил и бросился к окну, выглядывая наружу. Я услышала, как он резко вдохнул, и тут же села.

— Что такое? — зашептала я.

— Прячьтесь! — только и сказал он. Он бросился ко мне, схватил за руку, стащил с моей самодельной кровати и повёл вглубь амбара. Железный Дровосек последовал нашему примеру, неуклюже пригнувшись и стараясь как можно тише следовать за нами. Но, несмотря на все усилия, каждое его движение сопровождалось оглушительным в подобной тишине скрежетом.

Страшила предостерегающе зашипел на Дровосека, и тот в ответ бросил на него недовольный взгляд. Мы ничего не могли поделать, нам просто нужно было затаиться.

Мы забились подальше в амбар, прячась под старыми механизмами и изъеденным молью брезентом. Я прижалась спиной к стене и вжалась в угол, стараясь быть как можно меньше и тише. Страшила прижался ко мне вплотную, а Железный Дровосек сел по другую сторону от меня.

— Что происходит? — прошептала я.

— Звери? — тихо спросил Дровосек.

Страшила покачал головой. Даже в тусклом свете я видела панику на его лице.

— Штурмовой отряд, — хрипло прошептал он.

Снаружи послышались приглушённые голоса. Я услышала треск дерева и звон бьющегося стекла, а затем громкий и пронзительный крик. У меня перехватило дыхание.

Надо мной было окно. Я приподнялась так медленно и тихо, как только могла, и выглянула наружу. Я почувствовала, как Страшила схватил меня за руку и потянул вниз.

— Дороти, не надо! — сказал он приглушённым голосом.

Но мне нужно было знать, что происходит.

Было темно, но звёзды, месяц и огни деревни проливали немного света на окрестности. Я увидела, как небольшой отряд мужчин, вооружённых длинными острыми копьями, окружил соседний дом. Они вышибли входную дверь и с сердитыми криками ворвались внутрь. С такого расстояния мне было плохо видно, но вскоре толпа снова вышла из дома, волоча за собой человека, который, как я догадалась, в нём жил. Они бросили его на землю и принялись избивать.

Я услышала женский крик. Где-то заплакал маленький ребёнок.

После избиения толпа мужчин подняла человека и потащила его прочь, в темноту. Но некоторые остались позади, выкрикивая приказы друг другу. Некоторые отделились от группы и принялись стучаться в другие дома, другие зашагали к полям.

А двое или трое направились к нашему амбару.

Я быстро пригнулась. Моё дыхание срывалось, а сердце так и норовило выскочить из груди. Страшила обхватил меня руками за плечи и крепко прижал к себе.

Я услышала, как распахнулись двери сарая, и подавила всхлип.

Страшила зажал мне рот рукой.

Мы сидели неподвижно, стараясь не издавать ни единого звука.

Я услышала шаги у входа. Раздался лязг металла — кто-то из них пнул ногой ведро. Резко хлопнул брезент — они раскрыли один из механизмов. Шаги звучали всё ближе и ближе.

Моё сердце так громко колотилось в груди, что я боялась, как бы они его не услышали. Я прикусила губу, чтобы сдержать рыдания, но ничего не могла поделать со слезами, хлынувшими из моих глаз.

Рядом со мной медленно и осторожно зашевелился Страшила. Он прижал руку к груди, и я услышала слабый шорох соломы…

Шаги приближались.

В тусклом свете блеснул металл. Я увидела, как Страшила достал пистолет.

— Эй! — внезапно произнёс резкий голос.

Мы все застыли. Страшила чуть заметно повернулся в сторону голоса.

Шаги стихли.

— Что? — буркнул в ответ второй голос.

— Сержант приказал всем вернуться на городскую площадь. Надо ещё парочку повязать.

— Ладно.

Шаги удалились из амбара, сначала отдаваясь стуком ботинок по деревянному полу, а затем шелестом травы, когда они вышли на улицу. Вскоре они и вовсе стихли.

Прошло ещё целых три минуты, прежде чем я осмелилась вдохнуть. Я опустила плечи и тихо всхипнула.

— Ты как? — прошептал мне Страшила. Он уже спрятал пистолет обратно под куртку.

— Я в порядке, в порядке, — так же шёпотом ответила я. — Просто… перепугалась. Это было страшно.

— Нам нужно убираться отсюда, — прошептал Железный Дровосек.

— Куда? — сказал Страшила. — Как только мы выйдем из амбара, нас заметят. Прости за прямоту, но ты слишком громкий. Они нас тут же услышат, и мы уже нигде от них не скоремся.

Дровосек нахмурился, но спорить не стал.

— Нет, наш лучший вариант — остаться здесь и вести себя тихо. Вряд ли они вернутся, раз они сюда уже заходили, — объяснил Страшила. — Переждём тут.

Это была настоящая мука: сидеть в амбаре, в страхе, что они вернутся, что они отыщут нас, схватят и изобьют, так же, как схватили и избили того несчастного мужчину. Время от времени Страшила украдкой выглядывал из окна, но он мало что мог разглядеть.

Всё, что нам оставалось, это затаиться на всю ночь, прижавшись друг к другу, и надеяться, что нас не найдут.

Я не сомкнула глаз.

Наконец, когда прошла, наверное, целая вечность, в амбар начал проникать свет — над горизонтом показались первые лучи солнца. Страшила отважился ещё раз выглянуть в окно.

— Всё чисто, — кивнул он. — Вокруг никого нет. Пошли.

Страшила помог мне подняться. Мы приоткрыли дверь и напоследок с опаской огляделись по сторонам, чтобы убедиться, что путь свободен. После этого мы обогнули деревню по широкой дуге и рванули к кромке леса, возвращаясь на дорогу из жёлтого кирпича.

Мы бежали, не оглядываясь.

Тишина, повисшая между нами, была оглушительной.

Никто не осмеливался ничего сказать. Мы шли торопливо, оглядываясь через плечо на каждом шагу, из страха, что за нами будет погоня. Наши ноги то и дело путались в густой траве и кустах, а Страшила спотыкался и падал столько раз, что я перестала вести счёт.

Я взяла пугало за руку, помогая ему удержать равновесие, чтобы он перестал так часто падать. Похоже, он стал более… неустойчивым, чем раньше. Он уже не так уверенно держался на ногах, будто его хрупкое, набитое соломой тело отказывалось ему подчиняться. Я видела, как его терзало чувство бессилия. Его зашитый рот кривился всякий раз, когда у него подгибались колени или выворачивались ноги, но я не услышала от него ни одной жалобы. Или вообще хоть слово.

Железный Дровосек шагал рядом с нами. Его взгляд был прикован к земле, глаза широко раскрыты от шока. Он, похоже, даже не замечал, что мы идём рядом с ним.

— Должна быть какая-то причина, — внезапно сказал он. — Человек, которого они забрали… он точно виновен. Он пособник Ведьмы. Это единственное объяснение.

Я холодно на него посмотрела.

— Кого ты пытаешься убедить?

Он не ответил.

Мы продолжали идти. Солнце поднималось всё выше, и его яркие лучи высушивали росу на траве. С тех пор никто из нас не проронил ни слова. Чем дольше мы шли, тем меньше спотыкался Страшила, так что через какое-то время я ослабила хватку на его руке. Он отряхнулся, шурша соломой. Несколько пучков выбились из рястянувшихся швов и рукавов куртки.

— Страшила? — прошептала я, чтобы Дровосек точно нас не услышал.

Он взглянул на меня, приподняв бровь.

— Прошлой ночью… Я тебя видела. С пистолетом, — мой голос был таким тихим, что я едва могла себя расслышать. Рядом зашелестела солома — Страшила вздрогнул. — Ты… ты собирался…

Я не смогла закончить вопрос. Мне было страшно даже подумать.

«Выстрелил бы он?»

Страшила отвернулся. Посещала ли его эта мысль? Было ли ему за неё стыдно? Привела ли она его в ужас? Осознавал ли он вообще, что делает?

— Я не знаю, — прошептал он в ответ. — Я… я хочу тебя защитить. Как и обещал. Я просто…

Он замолчал. Я услышала звук, похожий на вздох; лёгкий ветерок, колышущий сухую траву.

— Я так боялся, что они тебе навредят.

Я кивнула. Меня это пугало, но не потому, что я боялась Страшилу, вовсе нет. Я доверяла ему. Нет, я боялась того, как далеко заведёт нас всех это путешествие. На что нам придётся пойти, просто чтобы выжить?

Прошли часы. Солнце светило нам в спину. Мы продолжали наш путь, шагая на запад вдоль дороги из жёлтого кирпича. Только отойдя подальше от деревни, мы достаточно осмелели, чтобы вернуться на дорогу. Примерно к полудню на меня накатила усталость. Прошлой ночью я совсем не спала, и теперь последствия бессонной ночи давали о себе знать. Мои шаги замедлились, веки отяжелели, движения стали вялыми и неуклюжими.

Когда Страшила предложил остановиться передохнуть, я была не в силах возразить. Мы сошли с дороги в тень деревьев. Страшила достал мою ветровку и расстелил на траве.

— У тебя такой вид, будто ты сейчас с ног свалишься, — мягко сказал он. — Вот, отдохни немного. Здесь мы пока в безопасности.

Даже я понимала, что лучше не пытаться превозмочь усталость. После долгой и напряжённой ночи я чувствовала себя абсолютно измученной. Я вяло кивнула, свернувшись калачиком на куртке.

Спустя несколько секунд я уже засыпала, едва заметив, что Страшила присел рядом со мной, положив руку мне на плечо.

* * *

Всё происходило слишком быстро. От такого у бедного пугала голова шла кругом.

Всё началось с первого проблеска утраченных воспоминаний — и каким же он был кошмарным! Пусть это и были всего лишь мгновения, цветные вспышки и громкие, разъярённые голоса, Страшила помнил чувство страха и боли. Он видел серебристые отблески металла, и толпа штурмовиков — он необъяснимым образом знал, что это были они — обрушила на него оружие.

Он помнил, как его взгляд застелило алым.

Но самым тревожным было то, что он не мог до конца разобраться в воспоминании. Почему штурмовики были в такой ярости? Почему они причиняли ему боль? Почему он её чувствовал?

Если у него и оставались сомнения по поводу того, был ли он когда-то человеком, то теперь они полностью исчезли.

Значение всего этого приводило его в ужас.

Вид зелёных с золотом мундиров прошлой ночью пробудил в нём что-то настолько глубокое, что каждая клеточка его соломенного существа напряглась. Он мало что знал, он отчётливо помнил только последние несколько дней, но он был уверен, что этих людей нужно бояться. Этих мундиров. Их копий.

И что хуже всего, Страшила не мог избавиться от воспоминаний об их столковении с Ведьмой. Когда они впервые встретились с Боком — Железным Дровосеком, мысленно поправил он себя, — в ветвях дерева их поджидала Ведьма, свирепо глядя на них сверху вниз, и пригрозила отдать то, что принадлежит ей, или же испытать на себе её гнев.

Но когда Страшила увидел её, он не почувствовал ни страха, ни тревоги. Глубоко в груди забрезжило какое-то необъяснимое пугающее чувство; чувство, которому он изо всех сил пытался дать название, но понимал, что не должен его испытывать. Но больше всего ему было… грустно. Будто он скорбел по чему-то утраченному.

И когда он увидел её зеленую кожу, её резкое, угловатое лицо, сверкающие глаза и чёрные, как смоль, волосы, он услышал голос, кричащий, умоляющий его:

«Вспомни, вспомни, вспомни, ВСПОМНИ».

Ему хотелось разорваться на части от бессилия, хотелось закричать в небеса: «Вспомнить что?»

И он старался! О, как же ему хотелось вспомнить! Но воспоминания продолжали от него ускользать! Как вода через сито! Как песчинки сквозь отчаянно дрожащие пальцы! Ещё никогда он не был так вне себя от бессильной ярости, желая, чтобы его пустой мозг, состоящий из пыли и сухой травы, ВСПОМНИЛ!

Но она исчезла, а вместе с ней и то чувство. Ещё один момент утрачен, и неизвестно, отыщет ли он его когда-нибудь снова.

Порой быть забывчивым пугалом просто невыносимо.

То, что началось как попытка помочь бедной заблудившейся девочке вернуться домой, теперь превратилось во нечто гораздо более опасное и трудное, чем хотелось Страшиле.

Дороти не заслуживала этого страха, этой паники, этой… кутерьмы. Она хорошая девочка, с добрым сердцем и вспыльчивым характером, который был таким знакомым и, как ни странно, успокаивающим. Резкая, как удар хлыста, Дороти всегда отстаивала то, что, по её мнению, было правильным, никогда не уклонялась от вопросов, решительно смотрела трудностям в глаза и плевала им в лицо…

Она напоминала ему кого-то важного. Но, хоть убей, он не мог вспомнить, кого именно. Воспоминание так и оставалось вне пределов досягаемости. Он чувствовал себя так, будто его засасывает в яму с зыбучими песками, затягивает всё глубже и глубже под сокрушительной силой, а спасительная веревка висела прямо над головой, едва ли не на расстоянии вытянутой руки, дразня его.

Он почти слышал голос, смеющийся над ним и его жалкими попытками пробиться сквозь чёрную завесу забвения. «Ты так близко, ещё чуть-чуть, ну же, разве ты не хочешь этого? Давай, протяни руку, оно прямо здесь». Всякий раз, когда ему казалось, что его прошлое становится ближе, оно всё отдалялось и отдалялось.

До прошлой ночи, когда проблеск из прошлого открыл нечто совершенно ужасное.

Слова Железного Дровосека эхом отозвались в его голове. «Что, если тебе лучше не вспоминать? Что, если ты забыл не просто так?»

Страшила не знал, что с этим делать. Они не могли просто… остановиться. Им нужно попасть в Изумрудный город и проводить Дороти в безопасное место. Но теперь он сомневался, под силу ли это ему.

— Как думаешь, сколько нам ещё до Изумрудного города? — тихо спросил Страшила у Железного Дровосека.

Дровосек караулил рядом, не сводя глаз с дороги. Он наклонил голову и искоса посмотрел на Страшилу, сидящего рядом со спящей Дороти, а потом отвернулся.

— Не знаю. Ещё несколько дней. Мы хорошо продвинулись, но нам ещё далеко предстоит пройти, и всё это только больше нас замедляет.

Страшила неодобрительно нахмурился.

— Дровосек, Дороти совсем не спала прошлой ночью. Она очень устала. Ей нужно отдохнуть.

— Ещё одна вещь, которая мне больше не доступна, — с горечью произнёс Железный Дровосек. Спать. Видеть сны. Всего несколько ночей, проведённых без сладостного забытия, сводили Дровосека с ума. Люди не созданы для того, чтобы проводить дни напролёт без сна.

Но он ведь больше не человек, да?

— Чего бы я только не отдал, чтобы снова видеть сны, — вздохнул он.

— Слушай, прекрати уже, а? — в сердцах выпалил Страшила.

От неожиданности Дровосек вздрогнул и, скрипя шеей, перевёл взгляд на пугало.

— Прекратить что?

— Просто прекрати… всё это! — воскликнул Страшила, махнув рукой в сторону Дровосека. — Я знаю, тебе больно. Я знаю, ты всё ещё огорчён и злишься из-за того, что Ведьма с тобой сделала. Но вся эта… эта твоя жалость к себе не помогает!

Руки Дровосека сжались в кулаки, а металлическое тело задребезжало.

— Я имею полное право злиться на проклятье!

— Это не значит, что ты должен срывать свою злость на Дороти, — угрожающе произнёс Страшила.

— Ничего я на ней не срываю! — возразил Дровосек. — И кроме того… — он скрестил руки на груди и попытался перевести дух. Но даже этого он не мог сделать. Его грудь больше не вздымалась, воздух не наполнял легкие, потому что лёгких у него попросту не было. Больше не будет краткого мгновения облегчения от простого вздоха или жгучей боли от задержки дыхания. Каким жестоким было это тело! Быть лишённым даже простого глотка свежего воздуха!

— Она не может на меня смотреть, — прошептал он со злостью. Но не на Дороти, нет — он бы никогда не стал на неё злиться, — а на Ведьму, за то, что она сделала его таким. — Она не выносит одного вида этого ужаснющего тела.

— Ты правда настолько слепой? — раздражённо спросил Страшила. — Она не выносит твоего вида, потому что винит себя в том, что с тобой случилось!

Железный Дровосек встрепенулся.

— Что… нет! Это не её вина, я ей так и сказал, это всё Ведьма…

— Её снедает чувство вины, — безжалостно продолжал Страшила. — Она считает, что если бы никогда тебя не встретила… тогда, возможно, ты не стал бы таким. Её мучает одна только мысль об этом. Ты же должен это видеть, — он поднялся, пошатнувшись на набитых соломой ногах. Он сделал несколько шагов вперёд, пока не оказался лицом к лицу с Железным Дровосеком.

— И каждый раз, когда ты сетуешь на своё проклятие, каждый раз, когда ты тоскуешь по тому, что потерял и сверлишь взглядом Дороти, когда она садиться поесть! Это заставляет её чувствовть себя ещё более виноватой! Ты её мучаешь!

Дровосек отшатнулся.

— Ты всё неправильно понял. Я не… я не хотел… Я бы никогда не стал злиться на Дороти или винить её!..

— Я знаю, — сказал Страшила. Его голос смягчился. — Но все те жестокие и недобрые слова, которые ты говоришь себе, она принимает на свой счёт. У неё такое доброе сердце. И ей больно видеть, как ты страдаешь. Она сильно о тебе беспокоится, ты ведь понимаешь это, да?

Железный Дровосек отвернулся, почувствовав внезапный прилив стыда.

— Конечно, знаю. И я беспокоюсь о ней…

— Тогда, может быть, пришло время стать добрее к себе, — Страшила протянул руку и положил её на плечо Железного Дровосека. — Я знаю, ты этого не хотел. Я и представить себе не могу, как… трудно приспособиться к новому телу. Но дай себе время. И, может… Я не знаю, может, попытаешься найти в этом что-то положительное?

Дровосек недоумевающе приподнял бровь.

— Положительное? Что в этом может быть положительного?

— Видишь, именно об этом я и говорю, — Страшила ткнул Железного Дровосека пальцем в нос. Дровосек отмахнулся от его руки. — Ты всегда такой пессимистичный и циничный. Просто попытайся найти что-нибудь — хоть что-то — в твоём новом облике, что… немного лучше твоего прежнего.

Железный Дровосек нахмурился.

— Нет ничего…

— Неверно, — сказал Страшила. Он наклонился, схватил палку и треснул ею Железного Дровосека по голове.

— Ай! — воскликнул Дровосек, хотя сказал он это чисто машинально, ведь никакой боли не почувствовал. — Это ещё за что?!

— За то, что ты упрямый осёл. Давай, попробуй ещё раз.

Железный Дровосек фыркнул, и изо рта у него вырвалось небольшое облачко пара. Откуда оно вообще взялось? Что не так с его дурацким телом?!

Но он подыграл Страшиле и, закатив глаза, неохотно задумался о том, для чего его новое железное тело было немного полезнее, чем тело из плоти и крови.

— Я… не могу пострадать, — неохотно пробормотал он. — Мне в лицо бросили яблоко, а ты ударил меня палкой, но мне хоть бы хны.

— Видишь! Вот так-то! — гордо воскликнул Страшила, разводя руками. — Здорово, что ты теперь гораздо крепче, правда? Уж точно лучше, чем быть хлипким мешком сухой травы.

Железный Дровосек пристально на него посмотрел.

— Наверное, ты прав. Так Ведьме будет труднее мне навредить. И… так я смогу лучше защитить Дороти.

— Я знал, что ты сможешь, — Страшила похлопав Железного Дровосека по плечу. Тот с трудом подавил желание оттолкнуть пугало. — Я не говорю, что тебе нужно переступить через себя и всё забыть. Просто… будь помягче с собой, хорошо?

Железный Дровосек медленно кивнул. Да, в чём-то Страшила был прав. Хотя Железный Дровосек не мог отделаться от того, как легкомысленно Страшила ко всему относился, учитывая, кем он был на самом деле…

— Как ты можешь быть таким спокойным? — спросил Дровосек. — Ты тоже когда-то был человеком. Почему ты так невозмутимо относишься к тому, что случилось с тобой? С нами?

— Ну, это просто, — ответил Страшила.

Хотя его голос звучал легко и беззаботно, Дровосек почувствовал в нем тяжесть чего-то невысказанного.

— Я не помню, каково это — быть человеком.

* * *

Через какое-то время я проснулась, сама не зная, от чего. Я потянулась, разминая затёкшую от сна на земле шею. Железный Дровосек и Страшила были рядом, и Дровосек помог мне подняться на ноги.

— Ну как? Лучше? — спросил Дровосек.

— Немного, — ответила я. Я чувствовала себя гораздо более отдохнувшей, хотя и не совсем. Но я набралась сил, чтобы продолжать идти до наступления темноты. — Как долго я спала?

— Трудно сказать. Где-то полтора часа? — прикинул Страшила. — Это неважно. Важно то, что ты больше не чувствуешь себя так, будто вот-вот упадёшь в обморок.

Я выдавила из себя смешок.

— К счастью, мне и правда уже лучше. А как у вас дела, ребята? У вас… всё нормально?

Это простое «нормально» прозвучало многозначительно. Стало ли Страшиле лучше после невероятно тяжёлой прошлой ночи? А что Железный Дровосек? Смог ли он смириться, ну, со всем?

Но мои друзья молча переглянулись и с улыбкой кивнули.

— Похоже, мы оба в норме, — сказал Железный Дровосек. — У нас… у нас всё в порядке.

— Хорошо, — я снова потянулась и взяла Дровосека за руку. На этот раз он не вздрогнул, не замешкался и даже не отшатнулся. — Давайте, у нас ещё есть время преодолеть пару миль.

Мы шли почти весь остаток дня. Прошли ещё один маленький городок, и вот на горизонте замаячил огромный густой лес. Дорога из жёлтого кирпича прорезала кажущуюся бесконечной стену деревьев.

Нам уже попадался на пути один лес, и прогулка по нему была вполне себе комфортной. Он был пышным и зелёным, но достаточно редким, чтобы солнечный свет проникал сквозь ветви, в нём было полно кустов, зарослей травы и полевых цветов.

Но вот тот, что ждал нас впереди? Это совсем другой зверь. Он казался более густым, мрачным. Узловатые деревья стояли так плотно, что я удивлялась, как дикие животные умудрялись между ними пробираться. Он выглядел, за неимением лучшего слова, диким.

И нам придётся через него пройти.

Я была не в восторге от такой перспективы, но решила, что если держаться дороги, то мы будем в относительной безопасности.

Прежде чем мы добрались до леса, вокруг стемнело, и мы дружно решили, что продолжать идти в потёмках будет неразумно. У нас уйдёт весь день на то, чтобы пересечь лес, но Железный Дровосек предупредил, что он очень большой, и скорее всего нам потребуется не менее двух дней.

— Это безопасно? — спросила я, стараясь скрыть волнение в голосе.

Железный Дровосек встрепенулся. Он взвесил топор в руках. Угасающий солнечный свет блеснул на лезвии и на его металлическом теле.

Ему вспомнились слова Страшилы. «Она винит себя. Думай о положительном».

— Да, должно быть безопасно, — обнадёжил меня Дровосек. — В смысле, в этих лесах наверняка водятся всякие дикие звери — и Звери тоже. Но я позабочусь о том, чтобы с тобой ничего не случилось, — он поднял топор и с громким лязгом закинул его на плечо.

Теперь он более крепкий. Более прочный. Его новое тело поможет ему защитить Дороти. Это самое малое, что он мог для неё сделать.

Уверенность Железного Дровосека и правда меня успокоила. Было приятно осознавать, что нам есть чем защититься, если всё обернётся настолько плачевно. Конечно, я надеялась, что до этого дело не дойдёт. Но всегда лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Ещё одна ночь на свежем воздухе. Я порылась в рюкзаке и наскребла себе еды на скудный ужин. Прошлым вечером я была на взводе, и всё было таким сумбурным, что я совсем забыла пополнить припасы, хотя знала, что надо было. Видимо, в ближайшие дни мне придётся искать еду в лесу, что звучало не очень заманчиво.

Да, дома я много времени проводила на природе: охотилась, рыбачила, ходила в походы с семьёй, помогала тёте Эм в саду и на ферме. Но делать всё это ради выживания? Мне оставалось только надеяться, что моих знаний и опыта хватит, чтобы преодолеть дремучий лес. От этого ставки становились ещё выше, а тяжесть неудачи — ещё тяжелее.

Но это ведь будет совсем как в тех передачах о природе, которые я смотрела с дядей Генри, правда? В тех самых, где людей бросают в глуши и смотрят, как долго они смогут продержаться, не имея ничего, кроме смекалки и небольшого набора для выживания. Мне особенно запомнился один эпизод: мужчина сумел пережить суровую зиму на Аляске потому, что ему удалось уложить самца лося с помощью лука и стрел, и после этого он обеспечил себя запасами на долгое время. Но у меня не было ни лука, ни стрел. Даже лески и крючка не было!

Я вспомнила о револьвере Страшилы. Насколько мне надо отчаяться, чтобы воспользоваться им? Время покажет.

Я спокойно поужинала. Железный Дровосек занялся костром, а Страшила держался подальше от летящих искр. Пока Дровосек разжигал трут, я заметила, что он украдкой наблюдал, как я ем, но потом спохватился и поспешно отвёл взгляд, будто смутившись. Я постаралась есть побыстрее, просто чтобы не смущать его ещё больше.

Страшила, видимо, обратил на это внимание, подобрал с земли ветку и швырнул её в голову Дровосека, сбив с него колпак с воронкой. Дровосек вскочил, нахмурившись.

— Что? — рявкнул он.

Страшила бросил ещё одну палку, которую Железный Дровосек отбил рукой.

— Да что такое?! — прошипел он.

Страшила сделал неопределённый жест в мою сторону, пока я переводила взгляд с одного на другого, не понимая, в чём дело. Но Железный Дровосек, видимо, понял, чего хотел от него Страшила, и со вздохом бросил остаток трута, который держал в руке, в костёр.

— Э-э, Дороти? — начал он. Я затаила дыхание, внимательно глядя на него. — Я хочу извиниться.

Я поморгала.

— За что?

— За моё поведение в последние пару дней, — объяснил он. — Я был… расстроен и подавлен, и выместил на тебе свой гнев и обиду. Это было несправедливо. Так что прости, пожалуйста.

— О, Дровосек, — выдохнула я. — Тебе не за что просить прощения. Ты через многое прошёл, я полностью понимаю, всё в порядке…

— Нет, не в порядке, — настаивал Железный Дровосек. — Я… я не должен был заставлять тебя стыдиться простой потребности поесть и отдохнуть.

— Ничего страшного, ты, наверное, скучаешь по этому.

— Это не значит, что ты должна чувствовать себя виноватой из-за этого. И… я постараюсь больше не вымещать на тебе свои эмоции. Так что, пожалуйста, тебе больше не нужно от меня скрываться. Это я должен разобраться с… собой. Ты лучше беспокойся о себе.

Я медленно кивнула. Хоть его слова и были тем утешением, которое мне было так нужно, они тяжёлым камнем осели у меня внутри. Меня обуяли противоречивые чувства: я не хотела никого обременять или причинять неудобства, но с облегчением поняла, что я вовсе не обуза.

— Спасибо, — наконец сказала я. — Но мы ведь теперь все в одной лодке, да? Если тебе нужна будет помощь, не стесняйся обращаться. Договорились?

Железный Дровосек улыбнулся.

— Договорились. Хотя есть ещё кое-что.

— Что?

— Не вини себя, — сказал он. — Только один человек виноват в том, что я теперь такой, и это точно не ты. Договорились?

Я кивнула, мягко улыбнувшись. Я знала, что Железный Дровосек не сердился на меня, но гораздо лучше было услышать это от него напрямую. С моих плеч словно упал тяжёлый груз.

— Договорились.

Страшила сидел в стороне и наблюдал за происходящим с гордой улыбкой на лице.

— Отдохни, Дороти, — сказал Дровосек. — На этот раз как следует, хорошо?

Я засмеялась в ответ.

— Хорошо.

Я улеглась на ночь. Костёр обдавал меня мягким теплом, отблески пламени плясали на теле Железного Дровосека, как светлячки. Я медленно погрузилась в сон, чувствуя себя в безопасности под бдительным присмотром моих новых друзей.

* * *

Наступило утро, и я проснулась от внезапной прохлады в воздухе. Над землёй висел низкий туман, а на травинках блестела роса. Железный Дровосек стоял на дороге, слегка сгорбившись, и смазывал маслом лодыжки, что-то бормоча себе под нос.

Я встала и потянулась.

— Всё хорошо? — спросила я.

Железный Дровосек вздрогнул и обернулся.

— А, Дороти! Ты проснулась! И, да, всё нормально, просто… — он указал на свои ноги. — Сегодня утром сыро, и роса… В общем, немного заржавел. Это поправимо.

Я наблюдала за его движениями. Хотя он был явно раздражён, это не было похоже на глубокую ненависть к самому себе, которую Дровосек испытывал после нашего столкновения с драчливыми яблонями. Так, лёгкое раздражение из-за небольшого неудобства.

Мне было приятно видеть, что Железный Дровосек приспосабливается, и я так гордилась им и всеми его успехами.

Страшила подошёл ко мне и протянул рюкзак и куртку.

— Ну что, пойдём дальше?

Я закинула на спину рюкзак и кивнула, глядя на дорогу перед нами.

— Ага. Идёмте.

По пути я помогала скоротать время, рассказывая всякие истории о жизни дома, в Канзасе. И Дровосеку, и Страшиле было очень любопытно узнать, откуда я родом и насколько там всё отличается от страны Оз.

— На самом деле жить там скучно. Я просто хожу в школу, прихожу домой, помогаю на ферме, — вздохнула я. — Летом, когда у нас каникулы, дядя Генри берёт меня с собой на рыбалку. Хотя, честно говоря, это просто повод для него и его дружков пойти на озеро, выпить пива и развеяться. Я не против, соседи у нас порядочные. Мы с Ханком частенько ускользали от взрослых в поисках приключений и зарабатывали проблем.

— А кто такой Ханк? — полюбопытствовал Дровосек.

— Её парень, — с улыбкой протянул Страшила.

Я пихнула Страшилу так сильно, что он опрокинулся, а моё лицо стало свекольно-красным.

— Неправда, — буркнула я.

— А, понятно, — Железный Дровосек добродушно улыбнулся, пока Страшила, тихо посмеиваясь, поднимался с земли.

— Он мой друг, который помогает нам на ферме, только и всего.

— Как скажешь.

— Так и скажу.

— Да я и не спорю.

Я раздражённо фыркнула.

— Если мы найдём реку или ручей, я могу попытать свои силы в рыбалке. Я знаю, как чистить рыбу, дядя Генри мне показывал. Это одно из моих любимых летних воспоминаний: поймать щуку, почистить её и запечь на гриле. М-м-м, и у дяди Генри была лучшая смесь специй для рыбы, просто вкуснятина.

— Похоже, у тебя с ними связано много хороших воспоминаний, — заметил Железный Дровосек.

— Да, так и хочется поскорее к ним вернуться, — сказала я, чувствуя прилив уверенности. — Меня так долго не было дома, они, должно быть, с ума сходят от беспокойства. Они могут даже подумать, что я мертва.

— Мы доставим тебя домой, не волнуйся, — успокоил меня Страшила. — Ещё несколько дней пути, и мы будем в Изумрудном городе, и тогда Волшебник отправит тебя прямиком домой. Ты сможешь рассказать тёте Эм, дяде Генри и своему парню Ханку потрясающую историю о том, как ты побывала в стране Оз!

— Да, если я хочу оказаться в психушке, — вздохнула я, намеренно игнорируя откровенную попытку Страшилы ещё больше смутить меня своим комментарием о «парне». — Там, откуда я родом, нет ни магии, ни ведьм, ни говорящих животных, ни людей из железа, ни оживших пугал. Если я кому-нибудь расскажу обо всём, что здесь происходило, все подумают, что я сошла с ума.

— Ой, — уныло протянул Страшила. — А что, к тебе будут плохо относиться, если решат, что ты сумасшедшая?

— Если люди посчитают, что дело совсем плохо, меня упекут в психбольницу, — едко ответила я. — Они подумают, что я не могу отличить реальность от буйной фантазии и что я представляю опасность для себя и других, поэтому меня нужно держать взаперти.

— Это ужасно, — сказал Страшила.

— Я знаю. Как бы обидно это ни было, ради моего же блага лучше мне никому не рассказывать, — я подняла взгляд на своих друзей. — Но просто потому, что я никому не скажу, вовсе не значит, что я вас забуду, ребята. Я никогда не смогу вас забыть.

— Этого будет вполне достаточно, — сказал Железный Дровосек. — Мы тоже обещаем тебя не забывать.

Это было так странно. Я даже близко не была к тому, чтобы вернуться домой, но мысль о том, что я больше никогда их не увижу, вызывала у меня глубокую грусть. Я уже начала скучать по ним, а ведь они ещё здесь!

Я понимала, что мне нужно спешить домой, но решила как следует насладиться драгоценными мгновениями в компании двух замечательных друзей, которых я повстречала в стране Оз.

Время шло, а истории всё продолжались. Я долго рассказывала о том, на какие неприятности нарывалась в детстве: как я играла в карьере, куда мне ходить, конечно, было запрещено, как участвовала в ежегодной ярмарке штата, и как однажды персиковый пирог тёти Эм занял на ней третье место; о том, как в одном году было такое сильное наводнение, что трактор дяди Генри застрял в грязи посреди поля, и понадобилось аж три дня и три других трактора, чтобы его вытащить.

Примерно в это время я заметила сильную разницу в уровне развития технологий между нашими мирами.

— …и по дороге в Миссури у нас, конечно же, лопнула шина, и нам больше двух часов пришлось торчать на обочине и ждать грузовик! — говорила я.

Наступила тишина, и я увидела, как Страшила и Железный Дровосек неуверенно переглянулись.

— А что такое грузовик? — спросил Страшила.

Я едва не споткнулась и уставилась на него. Это не первый раз, когда я упоминала автомобили.

— В смысле, «что такое грузовик»? — повторила я, опешив. — Это такой вид машины. Ну, знаешь, штука, на которой ездят?

— То есть, карета? — спросил Дровосек.

— Не совсем. Его тянут не лошади, у него есть свой двигатель, — объяснила я. — Подождите, ребят, у вас здесь что, нет машин?

Двое озианцев неловко замолчали.

— Да вроде бы нет? У нас есть поезда, которые ходят по рельсам. У них тоже есть свой двигатель и вагоны…

— Да, да, я знаю, что такое поезд, — отмахнулась я. А потом до меня дошло. — Подождите, у вас есть поезда?!

— Да?.. — медленно произнёс Железный Дровосек.

— И вы заставляете меня идти в Изумрудный город? Пешком?!

— Здесь поблизости нет поездов, — быстро добавил Дровосек. — Во всей стране Оз есть только несколько железнодорожных путей, и ближайший из них идёт из Шиза — это, к слову, университет, в котором я учился — в Изумрудный город. Мы бы дольше шли до той станции, чем до самой столицы.

От такой логики я просто отшатнулась.

— У вас есть поезда! Почему их так мало? Почему нету поезда из страны Жевунов в Изумрудный город? Это было бы намного быстрее!

— Но ведь дорога доступна всем, а не только тем, кто может себе это позволить, — попытался объяснить Дровосек. — Кроме того, дорога из жёлтого кирпича — это гениальный план Волшебника по объединению всей страны Оз…

— И это объединение могло пройти намного быстрее, будь у вас поезда! — кипела я. Чего бы я только не отдала за то, чтобы сидеть в удобном вагоне, а не переться многие мили по пыльной дороге! — Всё, когда мы доберемся до города, я сделаю официальное предложение: разобрать эту дурацкую кирпичную дорогу и пустить поезда.

Железный Дровосек, судя по всему, был со этим не согласен, но ничего не сказал.

— Так… — подал голос Страшила. — Что же такое машина?

Я вздохнула.

— Ну, это что-то вроде… персонального поезда. Ты в неё садишься и можешь ездить по городу и добраться практически куда угодно. Ей даже не нужны рельсы, хотя желательно, чтобы дорога всё-таки была, иначе рискуешь сломаться где-нибудь по пути.

— Звучит чудесно! — сказал Страшила. — Личный вагон поезда, который доставит тебя куда захочешь!

— Да, приятно быстро перемещаться с места на место, но у машин тоже есть недостатки, — сказала я. — Это немного сложно объяснить, но они работают на бензине, и дым, который они выделяют, очень вредный для окружающей среды. Как и со всем остальным, есть хорошие стороны и плохие.

— Какие ещё безумные штуки есть в твоём мире? — с интересом спросил Страшила.

— Ну… как насчёт телевидения? Вы знаете, что такое телевизор?

— Нет.

У меня глаза на лоб полезли.

— Охо-хо, готовьтесь, сейчас я вас поражу.

Следующие несколько часов я провела, с энтузиазмом рассказывая им о телевидении и всех моих любимых фильмах и сериалах. Это было куда проще объяснить, чем машины. Железный Дровосек и Страшила знали, что такое театр и постановки, но возможность наблюдать за чем-то подобным на стеклянном экране, не выходя из дома, их заинтриговала. Им было очень любопытно, как это вообще работало, и я призналась, что сама точно не знаю, как. Железный Дровосек сказал, что в стране Оз есть радио и электричество, и я добавила, что телевидение чем-то похоже на радио, но помимо звука может также передавать изображения.

— Ты уверена, что в твоём мире нет магии? Как по мне, всё это звучит как волшебство! — сказал Страшила.

Я засмеялась.

— Нет. По крайней мере, не настоящая магия. Есть люди, которые показывают фокусы, ну, знаете, иллюзии, ловкость рук и тому подобное. Они настолько хороши, что это похоже на магию, но всё это — искусство отвлечения внимания и быстрые пальцы.

— Надо рассказать Волшебнику о телевизорах! Уверен, с его талантом и гениальностью он смог бы их воссоздать! — воскликнул Дровосек.

Волшебник. Я вспомнила, что отправилась в это путешествие, чтобы попасть к Волшебнику, настоящему Волшебнику, который поможет мне вернуться домой.

— А что вы можете рассказать мне о Волшебнике? — с любопытством спросила я. — Я ничего о нём не знаю, кроме того, что по словам Глинды, он сможет вернуть меня домой.

— А, Волшебник — задумчиво произнёс Железный Дровосек. — Он очень могущественный, но в то же время очень загадочный. Он был у власти с тех пор, как я был совсем ещё ребёнком, и его тоже принёс сюда странный ветер!

— Правда?

— О, да! Он прибыл в страну Оз на гигантском воздушном шаре и спустился на Изумрудный город в самое трудное для нас время — в годы Великой засухи. И он доказал своё могущество перед всей страной Оз, ведь ему удалось то, что прежде считали невозможным! Он смог прочитать… Гриммери!

Дровосек произнёс это с таким пафосом и восхищением, что было ясно: это какой-то великий подвиг. Но я лишь тупо на него уставилась.

— А что такое Гриммери?

Железный Дровосек моментально сдулся.

— Ах да, я всё время забываю, как многого ты не знаешь. Это древняя книга заклинаний, доставшаяся нам от древних правителей страны Оз — Мудрецов. Они были настоящими мастерами магических искусств. Их потомков называли Озмами, и в течение очень долгого времени они правили страной Оз. Они хранили все свои волшебные секреты в великом и могущественном томе под названием Гриммери, который передавался от Озмы к Озме.

— И что же с ними случилось? — спросила я, очарованная всей этой историей.

— Они исчезли, — ответил Страшила, чем удивил и меня, и Железного Дровосека. Я не ожидала, что именно Страшила заговорит об истории страны Оз. — Однажды, задолго до Великой засухи, Озма просто… исчезла. Никто не знает почему. И с тех пор их больше нет.

Я глянула на Железного Дровосека, но он просто кивнул в знак подтверждения. Было очевидно, что он удивлён не меньше меня.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я.

Страшила моргнул. Похоже, он сам не знал ответа на этот вопрос.

— Э-э… разве не все знают? — предположил он.

— Как странно. Ты не помнишь собственное прошлое, но видно, что ты… много знаешь о стране Оз, — отметил Железный Дровосек. — Никогда бы не принял тебя за знатока истории.

Страшила только пожал плечами.

— Я просто… знаю то, что знаю. Я не могу этообъяснить.

— Но это же хорошо, правда? — обрадовалась я. — Всё, как я и говорила! Чем больше мы будем говорить и узнавать, тем больше ты сможешь вспомнить!

— Это ты верно сказала, — согласился Страшила. Он задумчиво нахмурил брови. — Дай-ка я попробую вспомнить что-то ещё… Ах да, Озма исчезла, наступила Великая засуха, и страна Оз переживала тяжёлые времена. Затем прилетел Волшебник на воздушном шаре и показал свою силу и могущество, прочитав Гриммери — то, на что, согласно легендам, способен только человек с исключительным магическим талантом.

— Перед тем, как Озма исчезла, было пророчество, — добавил Железный Дровосек. — Когда мир погрузится во тьму, в этот отчаянный час появится тот, кому хватит сил прочесть Гриммери и спасти всю страну Оз. И мне очевидно, что Волшебник и был тем, о ком говорилось в пророчестве! Он пришёл в страну Оз, спас нас от засухи, вернул стране былую славу — пророчество сбылось.

Это была невероятная история. Если этот Волшебник смог столько всего, несомненно он сможет вернуть меня домой.

— Звучит… потрясающе.

— Не зря мы называем его Удивительным Волшебником страны Оз, — кивнул Железный Дровосек.

— Ты когда-нибудь его видел? — спросила я Дровосека.

На что он громко засмеялся.

— Я? Оз всемогущий, конечно нет! С чего бы Великому Волшебнику из страны Оз давать аудиенцию ничем не примечательному жевуну, вроде меня? Не говоря уже о том, что я никогда раньше не был в Изумрудном городе. Волшебник очень могущественный, но очень загадочный, — повторил он. — Немногим удаётся его увидеть, ведь он живёт во дворце в Изумрудном городе, усердно трудясь, чтобы защитить нас и поддерживать порядок.

Он замолчал, внезапно помрачнев.

— Но я видел Гриммери.

Я помедлила, заметив, как изменилось настроение Дровосека.

— И… когда это было? — неуверенно спросила я, хотя у меня закралось подозрение, что я уже знала ответ.

— Когда Злая ведьма Запада превратила меня в железку, — сказал он с нотками гнева в голосе. Изо рта у него вырвалось облачко чёрного пара. — Она украла у Волшебника Гриммери и с помощью него и своих тёмных чар все эти годы терроризировала Оз.

— Значит, она тоже может его читать? — спросила я.

— Очевидно. Хотя она извратила магию этой книги и использует её с подлыми целями. Совсем не так, как задумывали Озмы. Это только лишний раз доказывает, какая она на самом деле злая, — сказал Железный Дровосек.

— Это ужасно, — выдохнула я. Такой мощный волшебный артефакт, попавший не в те руки, неизбежно мог привести к неприятностям.

«Уже привёл», — с горечью напомнила я себе, глядя на Железного Дровосека. В тот момент я испытывала не чувство вины, а праведный гнев.

— Но тебе не стоит об этом беспокоиться, — мягко сказал Страшила. — Проблемы страны Оз должны решать мы. Тебе же нужно вернуться домой целой и невредимой.

— Да, ты прав. И всё же мне жаль, что у вас в стране сейчас такие тяжёлые времена. Я бы хотела помочь, но не знаю, чем.

— Это очень любезно с вашей стороны. Только показывает, какая же ты добрая, что о нас думаешь, — сказал Страшила. — Но мы сами можем о себе позаботиться. Оз через многое прошёл, так что и это мы как-нибудь переживём.

— Приятно, наверное, что кто-то вроде Волшебника вас защищает.

— Да, так действительно проще, — согласился Дровосек. — А как у тебя дома? У вас тоже должен быть правитель. Какой он?

Я чувствовал, как мои глаза стекленеют, и тупо уставилась в пустоту.

— Давай поговорим о чём-нибудь другом.

— Эм-м… хорошо.

По дороге я высматривала растения, которые могли показаться съедобными. Я нашла заросли малины и нарвала столько, сколько смогла, поедая их на ходу. Страшила оказался на удивление сведущим в растениях со съедобными корнями, а Железный Дровосек применил свой опыт лесоруба и показал мне съедобные грибы, которые росли на деревьях или вокруг них. К вечеру я собрала целую охапку всевозможных растений, из которых получился… весьма необычный ужин. Я назвала его «Диким салатом», что вызвало одобрительный смех Страшилы и Дровосека.

В лесу было так темно, что солнечные лучи едва пробивались сквозь густой полог. Мы шли медленнее, чем обычно, ведь из дороги на каждом шагу торчали узловатые корни деревьев, продирающиеся сквозь кирпичи. Иногда попадались участки, где даже дороги не было видно, настолько она заросла травой, виноградной лозой и всякими сорняками. Раз или два Железному Дровосеку приходилось доставать топор и разрубать ветку или упавшее бревно на нашем пути.

Это, пожалуй, самый жуткий лес, в котором я когда-либо бывала, и хотя я изо всех сил старалась сохранить лицо и уверяла себя, что со Страшилой и Железным Дровосеком я в полной безопасности, я не могла не вздрагивать от малейшего шума и не дёргаться всякий раз, когда тишину пронзал птичий крик.

— Фу, ненавижу этот лес, — пробормотала я после того, как, казалось, в миллионный раз подпрыгнула от какого-то шороха в кустах. — Здесь так темно и неуютно.

— Да, я тоже не фанат, — признался Страшила, держась рядом со мной. — Я только и жду, что кто-то выпрыгнет и съест меня.

— Съест тебя? — недоверчиво переспросила я. — Ты боишься, что из кустов выскочит дикая корова и с жадностью набросится на твою солому?

— Никогда не знаешь наверняка! — возразил Страшила. — Ну вот! Теперь я боюсь, как бы из кустов не выскочила дикая корова и меня не съела!

— Нельзя ли потише? — бросил Железный Дровосек. — Последнее, что нам нужно, — это поднимать шум и привлекать к себе внимание.

— Ты и сам с этим прекрасно справляешься, Ходячий Гром, — криво усмехнулся Страшила.

— А разве шум — это плохо? — спросила я. — Там, откуда я родом, нас учат издавать много шума, чтобы отпугнуть диких зверей.

— Меня не звери беспокоят, — сказал Железный Дровосек, крепко сжав топор. — Такие леса — идеальное укрытие для коварных и жестоких Зверей, которые нападают на незадачливых прохожих. Здесь могут водиться Львы, Тигры и Медведи…

— И Калидасы, — содрогнувшись, добавил Страшила. Это слово вызвало дрожь даже у Железного Дровосека.

— Не говори такое. Хорошо, что мы далеко от страны Кводлингов…

Прежде чем я успела спросить, что же такое Калидас, по лесу разнёсся леденящий душу рёв, такой громкий и свирепый, что у меня все волосы на теле встали дыбом. Мы замерли как вкопанные, но прежде чем кто-либо из нас успел среагировать, из кустов выскочило нечто жёлтое и массивное и набросилось на Страшилу, сбив его с ног. Он испуганно завопил.

Я закричала.

Над Страшилой нависал огромный лев. Свирепый зверь держал в пасти руку Страшилы и помотал головой из стороны в сторону, начисто отрывая ему конечность. Повсюду была разбросана солома, а лев продолжал яростно потрошить Страшилу. Его острые когти и зубы быстро расправились с матерчатым телом пугала.

Я всё ещё кричала, застыв от страха, и могла только наблюдать, как моего друга разрывают на куски. Своим прыжком огромный лев повалил Железного Дровосека на землю, и тот медленно и неуклюже поднимался на ноги. Страшила не переставал вопить, и в ушах у меня бешено стучало сердце в ответ на отчаянные крики друга.

На земле, недалеко от того места, где лежал Страшила, блеснуло серебро.

Его револьвер!

Даже не задумываясь, я бросилась к нему. Моя рука сжала гладкую холодную рукоять, и я резко вскинула пистолет и направила на льва. Мой палец нащупал спусковой крючок и нажал на него.

Из ствола вырвались дым и искры. Пистолет выстрелил с оглушительным грохотом, от которого у меня зазвенело в ушах. Моя рука дёрнулась от чудовищной отдачи, и я едва не ударила себя этой чёртовой штукой по лицу.

Наконец звон в моих ушах утих. Дым рассеялся, и моё зрение наконец сфокусировалось. Я увидела Страшилу, распростёртого на земле и разорванного на куски, и льва, съёжившегося поодаль от него. Он накрыл голову лапами и дрожал, как осиновый лист. Я услышала, как он всхлипывал:

— П-пожалуйста, пощадите! — жалобно взмолился он. — П-простите меня! Простите! Пожалуйста, не делайте мне больно!

Меня едва держали ноги, и я по-прежнему сжимала в руке револьвер, направив его на льва — или, скорее, Льва. Мои руки дрожали от избытка адреналина, но я стиснула зубы и бегло осмотрела Льва. На нём не было ни крови, ни других признаков того, что его задела пуля.

Я промахнулась!

— Как тебе не стыдно! — в гневе закричала я. — Вот так на нас нападать! Зачем ты вообще это сделал? Мы просто проходили мимо!

Голос Льва был едва слышен за его рыданиями:

— Они никогда не уходят, никогда не уходят, они просто приходят и забирают всё больше и больше… Они не дают нам покоя, вы не даёте нам покоя, почему, почему вы не оставите нас в покое?! — воскликнул он.

Я медленно опустила пистолет. Железный Дровосек теперь стоял рядом со мной, держа топор наготове, но при этом он пристально смотрел на пистолет.

«Откуда у тебя ЭТО?» — выражение его лица говорило само за себя.

Я бросила на него ответный взгляд. «Позже обсудим».

— О чём ты говоришь? — потребовала я, снова повернувшись ко Льву.

— Люди! В зелёных мундирах! — всхлипнул Лев.

Я побледнела, глянув на Железного Дровосека. Зелёные мундиры? Штурмовой отряд?

Лев продолжал бормотать:

— Они приходят и охотятся за нами с ружьями и копьями! Они ловят нас и уводят, и мы никогда больше их не увидим! — Лев поднял лапу, указав когтём на Страшилу. — Вот такие зелёные мундиры!

— Подожди, притормози, дай мне разобраться, — медленно произнесла я. — Кто «они»? И кто «мы»?

— Они одеты в зелёные куртки, и у них есть копья и ружья, — повторил Лев. — Они громко кричат. Заманивают нас в ловушки. Садят в клетки. Других Зверей. Мы пытаемся прятаться. Но они нас находят! Они находят нас, хватают и уводят прочь!

— Неудивительно, что они ловят диких Зверей, вроде тебя, если всё, что вы делаете, — это нападаете на невинных путников! — злобно процедил Дровосек. — Похоже, «зелёные мундиры» оказывают Озу услугу!

— Нет! Нет, мы никому не причняем вреда! — взмолился Лев.

— Не причиняете… Ты только что распотрошил моего друга! —возмутилась я.

— Кстати говоря, не поможете мне? — подал голос Страшила. — Может, я боли и не чувствую, но это не значит, что мне приятно видеть, как моё тело разрывают на куски!

Я смерила Льва строгим взглядом и снова направила на него пистолет. Тот отпрянул, дрожа всем телом. Я шагнула в сторону Страшилы, и Лев попятился, но не побежал. Скорее всего, он слишком нас боялся, чтобы пытаться сбежать.

— Не смей приближаться, — пригрозила я. — Дровосек?

— Я здесь, — холодно отозвался Железный Дровосек. Он стал рядом со мной и поднял топор, готовый защитить меня, если Лев что-нибудь предпримет.

Я принялась за дело, собирая разбросанную солому и снова набивая тело Страшилы. Его куртка была изодрана в клочья, и я достала швейный набор. Зашить его будет непросто.

— Почему ты на нас напал? — снова спросила я Льва.

Он не мог даже взглянуть на меня. По щекам у него катились крупные слёзы.

— Я испугался. Думал, ты хочешь меня забрать. Посадить в клетку. Как зелёные мундиры забирают других Зверей.

— Зачем им вас забирать?

— Разве это не очевидно? — фыркнул Дровосек. — Они опасны!

— Нет, нет, пожалуйста, вы должны мне поверить. Мы никогда никому не причиняли вреда, мы не хотели неприятностей, мы просто хотели, чтобы нас оставили в покое, — сказал Лев. — Я… я жил с другими Зверями. Мы жили тихо и мирно. Никого не трогали, клянусь! Но потом появились зелёные мундиры. Они напали на нас, поймали всех, бросили в клетки и увезли.

— Но не тебя, — заметила я.

Лев стыдливо спрятал голову в лапах.

— Я испугался. И спрятался. Они меня не нашли. Они ушли со всеми остальными. Я сбежал.

— Трус, — злобно выплюнул Железный Дровосек, и Лев вздрогнул.

— Да, да, я жалкий трус! — завопил он. — Но я видел клетки — я никогда в жизни больше не хотел в ней оказаться, ни за что!..

— Клетки, — внезапно сказал Страшила, и я повернулась к нему. Он попытался сесть, что было нелегко, так как его грудь была только наполовину набита, а нижняя часть туловища лежала на другой стороне дороги. — Лев… в клетке…

Я уставилась на Страшилу. Может, он что-то вспомнил?

— Ты был в клетке, да? — спросил Страшила.

Лев снова кивнул.

— Я мало что помню. Я был ещё детёнышем, но… я помню, как меня похитили. Меня схватили чьи-то руки. Заперли в железной клетке. Я был в каком-то шумном и ярком месте. А потом… потом…

Он прищурился, пытаясь вспомнить.

— Но что-то… Кто-то вытащил меня из клетки. Я помню зелёный. Много зелёного. Там была женщина. Она была зелёной.

— Зелёный? — перебил Железный Дровосек, напрягшись. — Злая ведьма?

Лев покачал головой.

— Я не знаю, трудно вспомнить. Я был совсем маленьким, и тогда всё было так запутанно. Кажется, с ней был кто-то ещё. Мужчина с жёлтыми волосами. Они вытащили меня из клетки, отвезли в лес. И отпустили меня.

Я продолжала зашивать Страшилу, но тайком внимательно наблюдала за его реакцией. Это выражение лица становилось мне знакомым — будто он вот-вот что-то вспомнит.

— Тебя схватили и бросили в клетку, когда ты был ещё совсем маленьким, — тихо пробормотал Страшила. — Как ужасно, что с тобоё это произошло.

Железный Дровосек неуверенно переминался с ноги на ногу, внезапно смутившись.

— Львёнок в клетке… Нет, этого не может быть…

Даже я должна была признать, что это звучит кошмарно. Я представила, если бы меня похитили в детстве и бросили в клетку. Неудивительно, что бедный Лев такой нервный.

— И всё же это очень трусливо, так на нас нападать, — сказала я. — Тебе повезло, что мой друг не пострадал.

— И что меня довольно легко починить, — добавил Страшила, когда я пришила ему обратно руку.

— Я знаю, знаю, мне жаль, мне очень жаль. Пожалуйста, простите меня, — заскулил Лев. — Я знаю, я всего лишь жалкий трус.

— Ты знаешь, почему штурм… почему зелёные мундиры забрали твоих друзей-Зверей? — спросила я. — Если ты говоришь правду и никогда никому не причинял вреда, тогда почему они на вас напали?

— Я не знаю, не знаю! — завыл Лев. Он едва мог вымолвить хоть слово, не разразившись рыданиями. — Хотел бы я знать… Но я всё время боюсь и не решаюсь покинуть лес. В лесу страшно, но и за его пределами тоже.

— Как думаешь, Волшебник знает, в чём дело? — спросила я Страшилу. — Может, попросим его помочь?

— Ты так считаешь? — спросил Страшила.

— Не знаю, — призналась я. — Но… Да ладно тебе, посмотри на него. Он весь дрожит. Думаю, это он с перепугу напал, — я снова повернулась ко Льву. — Правда ведь?

Он кивнул.

— Я не хотел никого обидеть, клянусь. Я просто всё время так напуган. И я терпеть это не могу! Чего бы я только не отдал, чтобы не быть таким жалким трусом!

Железный Дровосек всё ещё с опаской посматривал на Льва.

— Звери коварны. Они сообщники Злой ведьмы, — попытался возразить он.

— Разве он похож на сообщника Ведьмы? — скептически спросила я.

— Но он же сам сказал, что Ведьма вытащила его из клетки, когда он был ещё Львёнком!

— Тогда возникает вопрос, что он делал в клетке и кто его туда посадил? — с вызовом спросила я.

— Он сидел в клетке, потому что Звери опасны! Это для их же блага! — возразил Железный Дровосек. — Ты только посмотри, что он сделал со Страшилой!

— А, может, если бы его вообще не сажали в клетку, он не был бы настолько напуган, чтобы на нас напасть, — сказала я и вздохнула. — Так можно вечно спорить. Я верю Льву. Я не думаю, что он хотел нам зла, он просто боится.

При этих словах глаза Льва заблестели.

— И, э-э, это, конечно, не совсем приятно, когда тебя рвут на части, но прости, что напугал тебя. Мне жаль, что тебе пришлось через такое пройти, — сказал Страшила. — Я на тебя не в обиде. Только… пожалуйста, не надо снова рвать меня когтями. Это отнюдь не весело.

Лев шмыгнул носом, вытирая его лапой.

— Т-ты серёзно? Ты на меня не сердишься?

— Ой, всё уже забыто. Что было, то прошло, — пожал плечами Страшила.

— О, спасибо тебе, правда, спасибо. Ты очень добр, — с облегчением вздохнул Лев. — Мне так стыдно. Вы все меня напугали. Особенно ты, — пристыженно признался он Страшиле. — Наверное… наверное, я по глупости поверил, что, напав на тебя, докажу, что могу быть храбрым, но всё, что я доказал, — это то, какой я на самом деле ужасный трус.

— Не будь так строг к себе, — сказал Страшила. — Я же пугало, в конце концов. Пугать это вроде как моё призвание.

Лев робко рассмеялся в ответ.

— Хочешь к нам присоединиться? — неуверенно предложила я. — Мы идём за помощью к Волшебнику страны Оз. Не хочешь пойти с нами и узнать, что случилось с твоими друзьями? Кто знает, может быть, он даже поможет тебе набраться храбрости.

— Ты так думаешь? — спросил Лев.

— Я не могу ничего обещать. И дорога может быть опасной, — предупредила я. — Но если ты действительно хочешь стать храбрым, нужно смотреть страху в лицо.

— Ты права, — сказал Лев. — Я не могу всю жизнь прятаться в этом лесу. Я пойду с вами. Если вы согласны меня с собой взять, — он настороженно обвёл нас взглядом, особенно Железного Дровосека.

Дровосек был не в восторге от идеи пригласить к нам в попутчики Льва. Я отчётливо видела недовольство на его лице.

— Только при условии, что ты будешь хорошо себя вести, — предупредил Железный Дровосек. — Если ты дашь нам хоть малейший повод в тебе усомниться…

— О, нет, конечно нет! Я не создам проблем, обещаю! — выпалил Лев. — Я буду хорошо себя вести! Я никому не хочу вредить.

— Хорошо, — сказала я. — А как тебя зовут?

— Зовут? — безучастно спросил Лев и опустил глаза. — У меня нет имени. Никто меня так и не назвал. Я был совсем маленьким, когда меня выпустили обратно в лес, и хоть я и нашёл там Зверей, я пробыл с ними совсем недолго, прежде чем их забрали…

— Подожди, тех Зверей тоже поймали? — пролепетала я. — Когда ты был ещё детёнышем?

— Да, я жил с ними… несколько месяцев? Они успели научили меня говорить, а потом… — его голос притих, а взгляд стал печальным и далёким. — С тех пор я один в этом большом страшном лесу.

О боже, это ещё хуже. Значит, его не только посадили в клетку, когда он был, по сути, младенцем, но и Зверей, которых он встретил сразу после побега, забрали вскоре после этого! Неудивительно, что он всего так боялся!

— Ладно, ты точно идёшь с нами, — решила я. Бедняжка. — И, может, по дороге придумаем для тебя подходящее имя.

— Было бы здорово, — Лев застенчиво улыбнулся. — Но пока что можете звать меня просто «Лев».

— Приятно познакомиться, Лев, — улыбнулась я ему в ответ. — Я Дороти. А это Страшила и Железный Дровосек.

Страшила весело помахал ему рукой, а Дровосек ограничился коротким кивком.

— Очень приятно с вами познакомиться. И спасибо, что вы меня простили. Я обещаю, что заглажу свою вину, — сказал Лев.

— Как насчёт показать нам безопасное место для ночлега? — предложил Железный Дровосек. — Скоро стемнеет.

— А, да! Я как раз знаю подходящее местечко! — обрадовался Лев. — Моё логово недалеко отсюда. Там тепло, уютно и безопасно, и там нас никто не найдёт!

Он сошёл с дороги в лес, нетерпеливо размахивая взад-вперёд пушистым хвостом. Мы последовали за ним, осторожно пробираясь сквозь густой кустарник.

Пока мы шли, я окинула взглядом нашу разношерстную команду. Пугало, которое ищет утраченные воспоминания. Железный Дровосек, который хочет вернуть себе сердце. Трусливый Лев, ищущий храбрость.

И девочка-подросток, которая пытается вернуться домой.

Какой любопытный из нас получился квартет.

— Это здесь, недалеко!

Лев повёл нас глубже в лес, перепрыгивая через поваленные брёвна и острые камни с грацией Зверя, прожившего здесь всю жизнь. Страшила и Железный Дровосек, спотыкаясь, пробирались следом за мной не без своих трудностей. Дровосек боролся со своим жёстким, несгибаемым телом, которое не давало ему нормально передвигаться по лесу. Страшилу падал чаще обычного. Всё его тело держалось вместе только на моих хлипких швах и добром слове. Я старалась помочь, как могла, но мне и самой было трудно: приходилось идти очень осторожно, чтобы не напороться на растущую всюду колючую ежевику.

— Поверить не могу, что ты здесь живёшь. Как ты пробираешься через все эти заросли? — удивилась я, переступая через кусты шиповника.

— Густой мех помогает. Ну и… со временем привыкаешь, — сказал Лев, ловко переступая спутанные сорняки. — Когда живёшь где-то всю жизнь, то как-то приспосабливаешься.

— Сколько нам ещё? — спросил Страшила после того, как Железному Дровосеку пришлось вытаскивать его из особо колючего куста.

— Недолго, мы почти на месте — это как раз на том холме.

Лев привёл нас к подножью высокой скалы, нависавшей над лесом. В той скале оказалась небольшая пещера, в которую Лев нас и пригласил. Она была достаточно большой, так что места для нас четверых было достаточно, но потолок оказался низким, из-за чего Железному Дровосеку пришлось согнуться в три погибели, чтобы протиснуться. Земля внутри была устелена листьями, мхом и травой. Лев свернулся калачиком в глубине пещеры, аккуратно поджав под себя лапы и обвив ноги хвостом.

— Добро пожаловать ко мне домой! — радостно сказал он, когда мы все расселись. Я села у самой дальней стены, прижавшись ко Льву и Страшиле. Железный Дровосек держался поближе к входу, ведь ему неудобно было пытаться проползти дальше внутрь. — Я надеюсь… вам здесь нравится?

— Сойдёт, — сказала я.

Я принялась вертеться вокруг Страшилы, осматривая свои неаккуратные и наспех сделанные швы. Его туловище было так сильно искромсано, что когда я его зашивала, оно вышло перекошенным, не говоря уже о том, что оторванная рука, которую я пришила обратно, была заметно короче другой. В общем, выглядел он неважно.

— Ох, Страшила, твоя куртка совсем порвалась. Похоже, скоро нам придётся подумать о том, где найти тебе новую, — пробормотала я. Не совсем довольная своей работой, я достала швейный набор и переделала некоторые швы. Благо теперь я могла спокойно присесть и расслабиться.

— Ничего, как-нибудь продержусь. Я просто рад, что пострадал я, а не ты, — сказал он.

Лев поморщился.

— Извините. Мне правда очень жаль…

— Я знаю, — отмахнулся Страшила. — А мне очень жаль, что тебе с друзьями пришлось так тяжко. Судя по твоим рассказам, жилось вам совсем не сладко.

Лев кивнул. Он опустил взгляд на свои лапы, а потом положил на них голову.

— Одному жить очень страшно.

— Ты не пытался найти других Зверей? — спросила я, но он покачал головой.

— Я боюсь так далеко заходить. И когда я встречал других Зверей… Я даже не мог собраться с духом, чтобы поздороваться. Иногда я думаю, что лучше мне и дальше оставаться одному.

— Ну, так жить нельзя: всё время одному и в страхе, — сказал Страшила. — Но теперь у тебя есть мы!

— Да, — Лев слегка повеселел. — Хорошо, когда есть компания. Вы все такие добрые, несмотря на то, что я себя так ужасно с вами повёл.

— Я не из тех, кто легко прощает, — суровым тоном вставил Железный Дровосек. — Когда-то я уже поплатился за свою доверчивость. Я не буду терять бдительность, особенно рядом со Зверем.

— Дровосек, — неодобрительно прошипела я. — Это не обязательно.

— Ты сама видела, насколько они опасны! — воскликнул он, махнув топором в сторону Льва. Тот боязливо отпрянул. — Поверить не могу, что ты его выгораживаешь!

— Я не выгораживаю, я просто пытаюсь его понять, — спокойно сказала я. — Лев через многое прошёл. Его бросили в клетку, когда он был маленьким, и у него отняли друзей…

— Звери опасны. Все до единого.

— Мне трудно в это поверить, — возразила я. — Ничего не бывает таким чёрно-белым, как «все эти люди плохие, а все эти — хорошие».

Железный Дровосек насмешливо покачал головой и закатил глаза, что только меня рассердило.

— Ты всё ещё очень наивна в отношении того, как обстоят дела в стране Оз.

— Дороти права, — неожиданно вмешался Страшила. — Дровосек, я знаю, что Лев произвёл… не самое лучшее первое впечатление, но давай не будем так поспешно судить.

— Он оторвал тебе руку!

— И её пришили обратно. Видишь, всё в порядке, — настаивал Страшила. — Так что давайте немного успокоимся, хорошо?

Дровосек кипел от злости, я ясно видела это по его лицу, но он больше ничего не сказал, только нахмурился и отвернулся, снова уставившись в лес.

— Он имеет полное право на меня злиться, — пристыженно произнёс Лев. — Я и сам себя не могу простить.

— Не прининимай слишком близко к сердцу. Ему… тоже сейчас тяжело, — объяснила я. — Ты не единственный, кому выпали на долю невзгоды.

— О, это… это ужасно, — тихо сказал Лев. — Что с ним случилось?

Я замялась. Мне казалось неправильным разглашать секреты Железного Дровосека. Но, к счастью или нет, Дровосек услышал и заговорил сам:

— Меня прокляла Ведьма, — злобно процедил он. — Та самая Ведьма, к которой все вы, Звери, присоединились.

— Какой ужас! Мне так жаль, — сказал Лев. В его голосе звучало искреннее сочувствие. — Но… ты всё неправильно понял. Я не союзник Ведьмы. Я с ней даже не знаком.

— Ты сказал, что тебя из клетки вытащила зелёная женщина, а во всей стране Оз есть только одна зелёная женщина, и это Злая ведьма, — заявил Железный Дровосек.

— Это едва ли делает его союзником, — негромко отметила я.

— И то, что тебя вытащили из клетки… по-моему, это хорошо? — неуверенно сказал Страшила. — Звучит так, будто она тебя спасла.

— Ха, спасла! — Железный Дровосек безжалостно рассмеялся, заставив всех нас подскочить от испуга. — О да, спасла его, а потом бросила в лесу одного! Может, было бы лучше, если б ты остался в той клетке. Тогда ты бы не стал таким трусом!

— Если бы он не выбрался из клетки, то никогда бы не научился говорить! — выпалил в ответ Страшила.

Железный Дровосек застыл и посмотрел на пугало. От неожиданности я тоже повернулась к нему, широко раскрыв глаза.

— Подожди, что? — ахнула я.

Страшила заморгал, словно внезапно пришёл в замешательство.

— Звери в клетках… Кажется, я припоминаю… — он подпёр голову рукой и крепко зажмурил глаза, пытаясь сосредоточиться. — Я помню, что слышал, будто если животных держать в клетках… они не научатся говорить.

— Что?! — воскликнула я. Я перевела взгляд со Страшилы на Железного Дровосека, который старательно избегал смотреть на меня. — Это правда, Дровосек?

— Возможно, я… слышал что-то в этом роде, — осторожно признался он. — Но это для их же блага!..

— Что, чтобы они больше никогда не смогли высказаться? Поэтому? — спросила я, чувствуя, как моя кожа начинает гореть от гнева. — Знаете, я думала, в моём мире творится беспредел, но тот факт, что вы специально сажаете Зверей в клетки, чтобы они не могли научиться разговаривать, — это просто новый уровень ужаса!

— Ты просто не понимаешь, они опасны, — попытался возразить Дровосек.

— И кто это сказал? — с вызовом бросил Страшила.

Ответом ему послужило молчание. Дровосек замялся, стараясь не смотреть никому из нас в глаза.

— Я думаю… с этим всё сложно, — медленно произнёс Страшила. — Ничто не бывает так однозначно, как «все Звери плохие и опасные». Ты-то должен это знать.

Железный Дровосек не смог придумать, чем возразить. Он смотрел на Льва, который старательно избегал его пристального взгляда.

— Не могу поверить, что ты его защищаешь, — наконец произнёс он.

— Не защищаю. Пытаюсь понять, — спокойно ответил Страшила.

И снова воцарилась тишина, звенящая и напряжённая. Лев поёрзал рядом со мной, пытаясь устроиться поудобнее. Похоже, он жалел, что пригласил нас сюда.

— Я не хотел доставлять вам хлопот, — пробормотал он.

— Ты не виноват. Просто всё… немного запутано, — мягко сказал Страшила. — Мы и сами по-своему немного потерянные и… пытаемся, так сказать, найти себя.

— Может, когда мы доберемся до Изумрудного города, то сможем докопаться до сути, — вздохнула я.

У меня снова заболела голова. Всё начинало быстро усложняться. Но ведь так устроен мир, верно? Неважно, Оз это или Канзас — реальная жизнь вечно такая запутанная.

— Мы сможем выяснить, что за дела со Зверями, клетками и Ведьмой… — я снова вздохнула.

— Это не твои проблемы, и ты не обязана их решать, — напомнил мне Страшила. — Что бы ни происходило… тебе не стоит об этом беспокоиться. Твоя задача — добраться до Изумрудного города и попросить Волшебника вернуть тебя домой. Так что сосредоточься на этом.

— Вернуть домой? — спросил Лев. — Зачем тебе просить об этом Волшебника?

— Дороти прилетела сюда с далёкой звезды, — объяснил Страшила. — Её дом принесло сюда сильным ураганом!

Лев выпучил глаза.

— Звучит очень страшно!

Я засмеялась.

— Признаю, это и правда было страшно. Торнадо очень опасные… Я была уверена, что дом разнесет на куски, но вот я здесь, целая и невредимая. Просто чудо какое-то.

— Она также убила Злую ведьму Востока, так что мотай на ус, — вставил Железный Дровосек, отчего глаза Льва выпучились ещё больше, и он боязливо отодвинулся от меня.

Я закатила глаза.

— Так, во-первых, это была случайность. А во-вторых, перестань его пугать.

— Я просто предупреждаю, — сказал Дровосек, глядя прямо на Зверя. — Хоть Дороти всего лишь подросток, она более чем способна постоять за себя, тем более что на ней волшебные туфельки Восточной ведьмы. Как ты и сам видел.

Это мне кое о чём напомнило, и я повернулась к Страшиле.

— Да, кстати, вот твой пистолет, — говоря это, я протянула ему револьвер. Страшила пробормотал короткое «спасибо» и сунул его обратно внутрь куртки.

Теперь настала очередь Дровосека вытаращить глаза.

— Это твой пистолет?! — взвизгнул он.

Затем он закрыл глаза рукой и со стоном провел ею по лицу. От скрежета металла о металл у меня заныли зубы. Рядом со мной Лев зажал ушами лапы. Шерсть у него на спине вздыбилась.

— Знаешь что, неважно, я не хочу знать, — наконец сказал Дровосек.

— Ну… у тебя есть топор. Я же тебе ничего не говорю, — пожал плечами Страшила.

— Потому что я знаю, как с ним обращаться!

— Так и я знаю, как обращаться с пистолетом!

Я уставилась на него с бледным лицом.

— Знаешь?

Страшила моргнул.

— Ну да, просто… прицеливаешься и стреляешь.

Я пристально на него посмотрела. Нет, дело не только в этом. Я вспомнила нашу первую встречу, когда мы оба увидели выпавший из него револьвер, и он обращался с ним с уверенностью человека, который знал, как им пользоваться. Очевидно, по опыту его забытой жизни.

Возможно, он принадлежал ему, когда он ещё был человеком? Если так подумать…

— Эй, Страшила, — внезапно я кое-что вспомнила. — Там снизу на рукояти были выгравированы инициалы, верно?

Глаза Страшилы расширились.

— А! Да, точно, были! — он снова вытащил его, разглядывая завитые буквы. — Ф.Т.

— Наверное, это твои инициалы! Они обозначают твоё имя! — воскликнула я и внимательно на него посмотрела. — Они тебе что-нибудь напоминают?

— Ф.Т… Ф.Т… — бормотал про себя Страшила. Он провел пальцем по рукояти, по выгравированным буквам, и сосредоточенно сдвинул брови. — Выглядит… знакомо.

— Давай я попробую перечислить имена, начинающиеся на «Ф». Может, ты что-то и вспомнишь! — предложила я. — Э-э, так, посмотрим… Фред? Фрэнк? Франклин? Фредди?

Страшила наморщил нос.

— Что-то ничего не подходит.

Я нахмурилась, хмыкнув.

— Хм, чёрт, оказывается, я знаю не так уж много имён, которые начинаются на букву «Ф». Э-э… Фигаро?

— Точно нет! — засмеялся Страшила.

— Эй, Дровосек! — я повернулась к нему, заметив, что он странно притих и сосредоточенно смотрел в чащу леса. — А ты знаешь какие-нибудь имена с инициалами Ф.Т.?

Железный Дровосек подозрительно долго молчал.

— Нет, — наконец сказал он. — Я… У меня не самое богатое воображение.

Я поняла, что Железный Дровосек был не в настроении разговаривать, поэтому благоразумно решила оставить его в покое.

— Мы ещё об этом подумаем, — сказала я Страшиле. — Ты не хочешь, чтобы тебя называли каким-то конкретным именем, раз мы теперь знаем, что оно скорее всего начинается на «Ф»?

— Нет, меня вполне устраивает «Страшила», — заверил он с тихим смешком. — А теперь отдыхай. День был весьма насыщенный.

Я растянулась на земле рядом со Львом, который свернулся калачиком в углу. Лежать рядом с тёплым и мягким Зверем оказалось весьма уютно. Я протянула руку и погладила густую гриву Льва. Она была спутанной и смятой, но всё равно приятной на ощупь. Он закрыл глаза и довольно вздохнул.

— М-м-м-м… Я постараюсь уснуть, но я уже несколько недель нормально не спал.

Я резко открыла глаза и встревоженно на него посмотрела.

— Недель? Кошмар какой. Ты пробовал, ну, не знаю, считать овец?

— Это не поможет! Я их боюсь! — заскулил Лев.

«Бедняжка», — подумала я.

— Не нужно стыдиться, я тоже боюсь овец, — беззаботно сказал Страшила.

— Ну вот, теперь ты просто надо мной смеёшься, — пробормотал Лев.

— Нет, я серьёзно. Понимаешь, овцы едят солому, и если бы мне когда-нибудь повстречалась овца, я бы испугался, что она меня съест! Можешь себе представить? От меня же совсем ничего не останется!

Я хихикнула. Я сомневалась, что Страшила говорил это всерьёз, но было приятно видеть, как он пытается подбодрить Льва.

— Не волнуйся, мы со стариной Ржавым Ведром покараулим, а вы двое можете поспать, — сказал Страшила. — Мы не позволим ни одной коварной овце до тебя добраться.

— О-о, хорошо, спасибо, — обрадовался Лев, устраиваясь поудобнее.

— Всем спокойной ночи. Сладких снов, — сказала я, закрыв глаза и готовясь заснуть.

* * *

— Давайте, вы двое, не отставайте.

Зик шёл впереди, держа в одной руке список, а другой толкая перед собой тележку. Мы с Ханком тащились за ним и шептались друг с другом приглушёнными голосами:

— Я сегодня видела, как Сара списывала на тесте по естествознанию! У нее под столом был приклеен лист бумаги, и она все время «роняла» карандаш, чтобы наклониться и посмотреть! — рассказывала я Ханку.

— Ого, это умно! — рассмеялся он.

— Нет, это не умно! Это плохо! Она же списывала! — возмутилась я. — После урока я рассказала обо всём учительнице, а подружка Сары, Брианна, подслушала меня и назвала ябедой!

— И что потом? — усмехнулся Ханк.

— А потом Сара подговорила своего тупого парня Тома бросать в меня камни на перемене, — фыркнула я, засунув руки в карманы. — Но я ему показала. Врезала ему прямо в большущий нос, — я расплылась в торжествующей улыбке. — У него аж кровь ливанула фонтаном!

— Класс!

— Дороти, — строго произнёс Зик. — Разве тётя Эм тебе не говорила не встревать в драки?

— Том первый начал! Он в меня камнями кидался! — возмутилась я.

— Тогда надо сказать об этом учительнице. Затевать драки не по-жеснки.

Я надула губы и сжала руки в кулаки. То, что мне тринадцать, вовсе не означало, что я должна внезапно начать вести себя как леди. Это глупо.

— Если бы Том не начал бросать в меня камни, я бы его не ударила. Он первый начал, — упрямо повторила я. — И я не собираюсь извиняться.

Зик раздражённо вздохнул.

— Это последний раз, когда я забираю тебя после уроков по просьбе твоей тёти. Тебе повезло, что я был неподалёку и выполнял для неё кое-какие поручения.

Я продолжала дуться у него за спиной. Мы зашли в хозяйственный магазин, купить инструменты и прочие мелочи для фермы: деревянные доски для ремонта курятника и тому подобное. В нос мне ударил запах опилок и смазки. Втроём мы принялись бродить по складу, принося Зику всё, что он просил.

Пока Зик собирал последние вещи из списка, мы с Ханком продолжали болтать о школе. С Ханком всегда было приятно проводить время, ведь я не горела желанием возвращаться домой и выслушивать очередную лекцию тети Эм о том, как я вечно нарываюсь на неприятности. Мне было так обидно: я стараюсь поступать правильно, как мне все говорят, но все равно зарабатываю проблемы. Никакой справедливости.

Зик подошёл к кассе с полной тележкой покупок, и в этот момент мы услышали громкий сердитый голос, спорящий с кем-то. От его звуков у меня в жилах застыла кровь.

— О, нет, — простонал Ханк, прячась за спиной Зика.

— Мисс Галч, — прошипела я.

Это действительно была она. Эта капризная, выжившая из ума старуха чуть ли не набросилась на бедолагу из отдела по работе с клиентами.

— Просто не обращайте на неё внимания, — сказал Зик и принялся разгружать тележку на кассе. Но я заметила, как он напрягся, нахмурив густые брови и буравя её косым взглядом. Будь у него шерсть, она бы наверняка встала дыбом.

Мы с Ханком молча помогали Зику, хотя бы для того, чтобы поскорее отсюда убраться. Но когда мы выгрузили все товары из тележки, Зик внезапно остановился и нахмурился.

— Энтони, принеси-ка ещё пару галлонов антифриза, — попросил он.

Ханк замер и медленно развернулся к стеллажу с антифризом… прямо рядом со стойкой обслуживания клиентов. Рядом с тем местом, где мисс Галч всё ещё продолжала свою тираду. Он содрогнулся от страха, понимая, что ему придётся подойти к этой старухе.

Но Ханк всегда стремился всем угодить и никогда не говорил «нет», поэтому он опустил голову и торопливо зашагал в сторону стеллажа, стараясь остаться незамеченным.

Однако, спеша за антифризом, он споткнулся и опрокинул соседнюю витрину. Во все стороны полетели пачки с чипсами, а громкий грохот заставил всех в магазине обратить на него внимание. Мисс Галч резко повернулась в его сторону. Её чёрные глаза-бусинки хищно вперились в него. Больше всего она напоминала гиену, нашедшую свежую тушу. Краснея, Ханк принялся возиться с витриной и собирать упавшие товары с пола.

— Простите, простите… — бормотал он, не осмеливаясь поднять взгляд. — Извините… я сам всё соберу.

— Ах это ты! Я тебя знаю! — мисс Галч взвизгнула так громко, что Ханк подскочил на месте. — Разве ты и твои паршивцы-родители недостаточно навредили этому городу?!

Ханк поднялся на ноги, опустив взгляд в пол, но я заметила, что его руки дрожали.

— Я… я не хотел, мэм, я случайно…

— Случайно или нет, кто-то должен научить такого хулигана, как ты, хорошим манерам! Держать в узде вас надо! А то от вас одни неприятности! Только посмотри, что ты вытворяешь! Уничтожаешь имущество! В следующий небось сожжешь здесь всё дотла! Прямо как твой папаша-бандит!

Я ощетинилась, но тут Зик положил руку мне на плечо и крепко сжал.

— Не надо, — сказал он предостерегающим тоном.

Ханк схватил бутыль антифриза и поспешил к обратно к нам. На глаза ему навернулись слёзы, он опустил голову, стараясь ни на кого не смотреть. Но мисс Галч, эта старая карга, ещё не закончила. Она никогда не знала, когда оставить людей в покое.

— Но, наверное, будь я такой же пьяницей, как твоя мамаша, я бы не удивилась, что мой ребенок вырос таким дебилом!

Ханк застыл, будто молнией поражённый. Мой взгляд застелила красная пелена.

— Да что с вами не так, старая стерва?! — заорала я во всю глотку.

Зик вздрогнул.

— Дороти! — закричал он.

— Он же извинился! Он нечаянно! — не унималась я. Зик схватил меня за руку и попытался оттащить, но я сопротивлялась. — Почему вы просто не оставите его в покое?!

Мисс Галч обратила на меня испепеляющий взгляд, но меня это ничуть не смутило. Я уставилась на неё в ответ, сжав кулаки. Я не дам ей меня запугать!

— Языкастая какая нашлась, — прошипела мисс Галч. — Что бы о тебе подумали твои родители? Они, должно быть, в гробу перевернулись, видя, какой противной соплячкой ты стала.

Я так сильно стиснула зубы, что, казалось, они вот-вот сломаются. Мои ногти глубоко впились в ладони, пока я сверлила её взглядом. В глазах у меня защипало, но плакать я не собиралась. Уж точно не при ней.

Зик повёл меня прочь.

— Пошли, Дороти, мы уходим, — сказал он, заслонив меня от мисс Галч. Я неохотно подчинилась.

Мисс Галч проводила нас ядовитым взглядом. Её тонкие морщинистые губы скривились в усмешке.

— Я расскажу обо всём Эмили, Закари! — услышала я её визг. — Я ей всё выскажу!

Мы вышли из магазина и в полном молчании вернулись к машине. Я немного отстала от Зика и поравнялась с Ханком. Он шагал, понурив голову. Его глаза были широко раскрыты, а взгляд был рассеянным и немного отстранённым.

Мне было больно видеть его таким расстроенным. Я взяла его за руку и крепко её сжала. Он сжал мою в ответ.

— Ты не глупый, — прошептала я ему. — Мисс Галч ничерта о тебе не знает.

Он не ответил.

Мы всё так же безмолвно сели в машину и молчали до тех пор, пока снова не выехали на дорогу. Я смотрела в окно, сжимая руки в кулаки и едва сдерживая слезы. В горле у меня до сих пор стоял комок. Ханк, сидевший рядом со мной на заднем сиденье, был в похожем состоянии.

Зик вздохнул.

— Слушай, я знаю, что мисс Галч это… что-то с чем-то, но нельзя же её провоцировать, — сказал он тихим, но мягким голосом. — Она из тех, кто получает удовольствие, выводя людей из себя. Лучше просто не обращать на неё внимания.

— Ты слышал, что она сказала Ханку? — мой голос был хриплым от слёз. — Это не нормально, что она наговорила ему таких ужасных вещей!

— Нет, не нормально, — вздохнул Зик. — Но спорить с ней нет смысла.

— Что, надо было ей врезать, как я врезала Тому? Может, тогда она бы заткнулась, — пробормотала я себе под нос.

Зик грозно зыркнул на меня через зеркало заднего вида.

— Даже не думай об этом, Дороти. Да, мисс Галч наговорила ему много нехорошего, но это не повод ввязываться в драку, особенно с пожилой дамой. Это всего лишь слова.

— Да, но от слов тоже больно.

— Тогда соберись и перестань быть такой чувствительной, — едва ли не прорычал Зик. — Миру наплевать на твои чувства, и люди будут говорить тебе грубые, ужасные вещи, так что тебе нужно научиться их игнорировать и держать рот на замке.

— Значит, люди могут говорить нам всё, что хотят, а мы просто должны стоять и терпеть? Это так трусливо! Надо за себя постоять! Нельзя же просто молчать в тряпочку и позволять другим нас оскорблять! Это несправедливо! — сказала я.

— Мир несправедлив, Дороти.

Я фыркнула, скрестив руки на груди. Спорить с Зиком бессмысленно. Порой он был упрямым как бык. Может, если я поговорю с дядей Генри, он ко мне прислушается…

— Или, может, ты ничего не говоришь, потому что боишься её, — обиженно пробормотала я. Это был удар ниже пояса, но мне было всё равно. Мисс Галч оскорбила Ханка, и никто за него не заступился. Я должна была что-то сказать.

Зик бросил на меня убийственный взгляд, и я поняла, что задела его за живое. Но потом он отвернулся и просто покачал головой.

— Я не собираюсь с тобой спорить, Дороти. Мне хватает ума не ругаться с такими, как мисс Галч.

— Неужели мы ничего не можем сделать? — раздался тихий голос Ханка. — Почему она просто… не оставит нас в покое?

Последовала долгая пауза. Зик вёл машину, задумчиво жуя губу.

— Послушай, Энтони, — сказал он. Ему не нравилось обращаться к Ханку по прозвищу, он всегда называл его полным именем. — В мире полно противных людей, и обычно ты ничего не можешь с ними поделать. Не позволяй им тебя задеть. Тебе сколько сейчас лет?

— Четырнадцать. Через месяц будет пятнадцать.

— Четырнадцать, скоро будет пятнадцать. Ты уже достаточно взрослый, чтобы начать вести себя как взрослый. Ты просто должен отбросить свои чувства, взять себя в руки и научиться игнорировать оскорбления.

— Легче сказать, чем сделать, — пробормотал Ханк.

— Ну, вот поэтому я тебе это сейчас и рассказываю. Если люди увидят, какой ты чувствительный и как легко расстраиваешься просто из-за того, что кто-то тебя обозвал, ты станешь лёгкой мишенью.

— Тому, как Галч назвала Ханка, нет оправдания! — яро возразила я.

— Я тебе так скажу, есть слова и похуже, — пригрозил Зик. — Просто поверь мне. Соберись и не позволяй глупым обзывательствам выбить тебя из колеи, хорошо?

Ханк вздохнул.

— Хорошо.

Я видела, что он не до конца согласен, но просто хотел, чтобы разговор закончился, и, к счастью, Зик больше ничего не сказал.

Дальше мы ехали в тишине. Краем глаза я заметила, что Ханк смотрит в окно, положив руки на колени и ёрзая на месте.

Я взяла его за руку и крепко сжала.

Он сжал мою в ответ.

— Ты не дурак, — повторила я.

Ханк поднял голову. Его тёмно-карие глаза встретились с моими, и он медленно улыбнулся.

— Спасибо.

* * *

Я проснулась от тихого похрапывания и горячего дыхания на моём затылке. Я зевнула, потянулась и почувствовала рядом с собой что-то большое и мохнатое. Первым, что я увидела, были рыжевато-коричневый мех, густая каштановая грива и большая кошачья голова.

Лев крепко спал, приоткрыв рот и слегка высунув язык. Я прикусила губу, чтобы не захихикать. Он выглядел очень мило.

Я как можно тише отодвинулась от него и вылезла из пещеры, туда, где сидели Страшила и Железный Дровосек. Когда я вышла, они посмотрели на меня: Страшила помахал мне рукой, а Железный Дровосек просто коротко кивнул.

— Доброе утро! — весело поприветствовал меня Страшила. Он специально понизил голос, чтобы не разбудить Льва. — Как спалось?

— Неплохо, — сказала я, садясь рядом с ним. Было ещё довольно рано, солнце едва выглядывало из-за горизонта, окутывая лес тусклой золотистой дымкой. — Давайте пока не будить Льва. Кажется, он давно не высыпается.

— Согласен, — сказал Страшила. — Он долго не мог заснуть, всё время ворочался с боку на бок. Я слышал, как он хныкал во сне. Похоже, ему снились кошмары.

Я вздрогнула и оглянулась через плечо, глядя на спящего Льва.

— Да, учитывая всё, что он рассказал нам прошлой ночью, я его понимаю.

Железный Дровосек тоже время от времени поглядывал на Льва, но на лице его читалось настороженное выражение.

— Можно ли ему вообще доверять? Я всё ещё не уверен, что приглашать его пойти с нами было хорошей идеей.

— Я знаю, но ему нужна наша помощь, — сказала я. — Лев такая же жертва обстоятельств, как и любой из нас. Нам стоит быть с ним помягче.

Железный Дровосек только печально покачал головой.

— Ты слишком легко доверяешь другим.

— Приму это за комплимент, — сказала я, твёрдо кивнув головой.

Мы прождали ещё около часа. За это время я съела то, что осталось от моих запасов: яблоко с говорящих деревьев и малину, которую я собрала в лесу. К тому времени, как я покончила с самым полезным завтраком за последние несколько дней, Лев зашевелился и, громко фыркнув, проснулся.

Он вздрогнул и уставился на нас широкими от ужаса глазами, прежде чем опомнился.

— А! Доброе утро! — сказал он и неуклюже выбрался из пещеры, потягиваясь. — Я… надеюсь, я не заставил вас слишком долго себя ждать?

— О, вовсе нет. Мы подумали, что будет лучше дать тебе выспаться. У тебя давно, наверное, не было такой спокойной ночи. Ты хорошо спал? — спросила я.

— Д-да, хорошо, — Лев застенчиво улыбнулся. — Я даже не просыпался посреди ночи, как обычно! А вам как спалось?

— Я прекрасно выспалась, спасибо, — сказала я.

— А нам с Железным Дровосеком не нужно спать! — откликнулся Страшила.

Лев удивлённо поморгал.

— О… это… хорошо?

Железный Дровосек с громким скрипом поднялся.

— Давайте выдвигаться в путь.

Мы побрели обратно к дороге, вновь пробираясь через густые заросли ежевики и терновника. На этот раз Железный Дровосек взял инициативу в свои руки, прокладывая путь топором, за что Страшила был ему безмерно благодарен.

— Теперь меня не порвут на лоскутки все эти колючки, — пошутил он.

— Приятно видеть, что я могу быть чем-то полезен, — вздохнул Дровосек.

Дорога перед нами была такой же дикой и заросшей, как и тогда, когда мы только зашли в лес. Но мы продолжили путь, полные решимости поскорее добраться до Изумрудного города. По крайней мере, такими были мы с Железным Дровосеком и Страшилой. Льва же переполняла тревога. Он шагал медленно, осторожно и из-за этого то и дело отставал. Потом он пускался бежать, чтобы за нами поспеть, но вскоре опять отставал, и так повторялось снова и снова.

Железный Дровосек свирепо на него зыркал.

— Ты не можешь быстрее? — раздражённо спросил он.

— П-п-простите, — заикаясь, пробормотал Лев. Он сглотнул, ускоряя шаг, пока не поравнялся с нами. — Я просто… Мне всё ещё боязно уходить из леса. Там будет опасно?

— Не знаю, — призналась я. — Но я не думаю, что тебе кто-то захочет навредить. Меня послала в город Добрая ведьма Глинда, и если мы так и скажем, то, думаю, люди будут рады нам помочь. Или, по крайней мере, оставят нас в покое.

— А! Это хорошо! — Лев облегчённо вздохнул. — А кто такая Добрая ведьма Глинда? Она волшебница?

— Железная логика! — с неожиданным пылом воскликнул Железный Дровосек. Страшила внезапно прыснул со смеху, и он нахмурился. — Каламбур не умышленный!

Страшила всё ещё смеялся.

— В любом случае, — фыркнул Дровосек. — Она прекрасная, могущественная волшебница, которая живет в Изумрудном городе и защищает всю страну Оз от Злой ведьмы. К слову, я знаком с ней лично.

Глаза Льва заблестели.

— Ого, правда? Звучит потрясающе! И что… она очень хорошая?

— Самая добрая и красивая женщина во всём Озе, — кивнул Дровосек.

Мы со Страшилой переглянулись. Страшила изобразил рвотный позыв. Я прикусила язык, сдерживая смех.

— Как думаешь, мы встретим её в Изумрудном городе? Может, она согласится помочь? — продолжил Лев.

Железный Дровосек вдруг стал очень тихим и задумчивым.

— О… Я уверен, что она в Изумрудном городе. Но… встретить её? Я не знаю. Она так занята, со всеми своими обязанностями и… прочим. Будет лучше, если мы не станем беспокоить её нашими… мелкими проблемами.

Я вздёрнула бровь, внимательно изучая опечаленное лицо Железного Дровосека.

— Ты боишься, что она увидит тебя таким, да? — мягко спросила я.

Он стиснул зубы и крепко зажмурился.

— …А ты бы не боялась? Представь, если твой лучший друг Ханк, или как там его звали… что, если однажды ты придешь домой из школы и увидишь, что он превратился в какую-то бездушную машину?

— Что мы говорили о самокритичных комментариях? — напомнил Страшила, пихнув Железного Дровосека локтём, чего тот, казалось, даже не заметил.

— Я помню, что ты говорил! — отмахнулся Дровосек. — Я просто пытаюсь быть реалистом!

— Ну, если бы мой друг Ханк вдруг превратился в робота, моё отношение к нему никак бы не изменилось, — решительно заявила я. — Он всё ещё был бы моим лучшим другом, и я бы относилась к нему так же, как и раньше. Мы бы по-прежнему гуляли вместе, болтали и делали всё то, что обычно делали. Я понимаю, что стало бы по-другому… но это не значит, что я бы отвернулась от него.

Железный Дровосек посмотрел на меня и покачал головой и печально вздохнув.

— Это… не одно и то же.

— Ты не узнаешь, пока не попытаешься, — настаивала я. — Ты всё твердишь мне, какая Глинда хорошая, чудесная и добрая. Если она такая, как ты говоришь, то она повела бы себя так же. А раз ты в этом сомневаешься, то ты прямо признаешь, что Глинда не такая хорошая и добрая, как я.

Железный Дровосек смерил меня долгим взглядом, но я дерзко посмотрела ему прямо в глаза, приподняв бровь и как бы безмолвно призывая его мне возразить. Но через минуту-другую он отвернулся, став тихим и задумчивым.

— Я… подумаю об этом, — наконец сказал он.

Я тихо вздохнула. Я надеялась, что к этому времени Железный Дровосек сделает твёрдые шаги к принятию себя, но было ясно, что впереди ещё долгий путь. Он до сих пор питал к себе скрытую ненависть, и я жалела, что не знала, как ему помочь.

Но, как уже говорил мне Страшила, на это просто нужно было время. Всё, что я могла сделать, это быть рядом и продолжать пытаться его приободрить.

Мы шли дальше. Постепенно дорога стала менее потрескавшейся и заросшей, но всё равно не настолько, чтобы путь стал легче. Я не знала наверняка, как долго мы шли, как вдруг раздалось внезапное и отчётливое рычание.

Лев подскочил, словно ошпаренный. Его шерсть встала дыбом, и он спрятался за моей спиной.

— Что это было? — простонал он.

Я снова услышала урчание и внимательно посмотрела на Льва.

— Это… это что, твой желудок? — спросила я.

Лев удивлённо поморгал. В животе у него снова заурчало, и он робко свернулся калачиком.

— О-о, да, наверное, он, — ответил Лев, смущённо хихикнув. — П-простите, я не заметил… насколько я голодный.

— Ничего страшного, я тоже проголодалась, — сказала я. — Давайте найдём место, где можно присесть и перекусить.

Я огляделась по сторонам. У меня почти не осталось еды: хоть я и старалась собирать съестное по дороге, этого было недостаточно даже для меня, не говоря уже о взрослом Льве.

— Э-э, Лев, а что ты ешь? — осторожно спросила я. — Предпочитаешь мясо? Может, рыбу? Или оленину?

Лев испуганно выпучил глаза.

— Оленина? Нет, конечно! Я бы не смог! Олени такие быстрые и они ещё более пугливые, чем я! Не говоря уже о к-крови… — он съёжился, тихо поскуливая. — Я не люблю кровь.

Я уставилась на него.

— Лев, ты же хищник. Тебе нужно есть мясо, — сказала я со всем терпением, на какое была способна. — Как ты вообще протянул так долго без мяса?!

— Я покажу! — с энтузиазмом отозвался Лев.

Он бросился к обочине дороги, высматривая что-то, пока не наткнулся на старое прогнившее бревно. Он обошёл вокруг него, обнюхал, поскрёб грязь и довольно кивнул.

— Вот, это подходящее! — радостно сказал он, упёршись лапами в бревно и хорошенько его толкнув. Бревно перевернулось, и нам открылись сотни жуков, червяков и личинок, скрывавшихся под ним. Лев принялся с самозабвенностью их поедать, даже сдирая гнилую кору, чтобы достать ещё больше жучков, затаившихся в щелях.

Мы втроём просто наблюдали, в шоке от происходящего. Я терпеть не могла насекомых, а тут Лев набросился на целый шведский стол всяких ползучих тварей.

— Значит, овцы тебя пугают, а гигантские многоножки — нет?! — завопил Железный Дровосек, глядя, как Лев уплетал насекомых за обе щеки.

Лев сглотнул и покачал головой.

— Нет? А с чего бы мне их бояться? Гигантские многоножки — мои любимые.

Я могла лишь глазеть на него.

— Потому, что это единственное, что ты ел?

— Конечно, нет! Есть личинки жуков, они на вкус ничего так. Черви безвкусные, но довольно сытные. У сверчков странное послевкусие, а некоторые жуки даже немного остренькие! Но не ешьте жуков-вонючек, они ужасные.

— Ты не пробовал ловить рыбу? — предложил Страшила.

— О, ни в коем случае! Я не люблю намокать!

— В этом мы с тобой солидарны. Мы тоже не хотим промокнуть, — сказал Страшила, кивая на себя и Дровосека. — Между прочим, жуки — хороший источник белка.

Я продолжала таращиться.

— Лев, когда-нибудь я угощу тебя настоящим стейком, и он снесёт тебе крышу.

Лев раздвинул бревно, обнаружив внутри ещё больше личинок.

— Не хочешь попробовать? — предложил он.

— Фу! Нет! Нет, спасибо! — мой желудок скрутило от одной только мысли о поедании насекомых. Уж лучше я на себе узнаю, как долго могу обходиться без еды, чем буду есть отвратительных жуков.

— Как хочешь, — сказал Лев и продолжил есть.

Я поискала ещё съестного в лесу, но моя добыча была скудной. Я бы даже попробовала половить рыбу острой палкой, будь рядом ручей или речка. Но, так или иначе, я доела то немногое, что осталось от моих припасов, и надеялась, что продержусь до тех пор, пока мы не найдем что-нибудь существенное.

После короткого перекуса мы продолжили путь. Теперь Лев был в куда лучшем расположении духа.

— Эй, Лев, — внезапно начал Страшила.

Лев вздрогнул.

— Да?

— Что ты помнишь о том дне, когда тебя выпустили из клетки? — спросил Страшила.

Я посмотрела на него искоса. Выражение его лица было настороженным, и он не смотрел на Льва, когда говорил.

— Ты сказал, что тебя вытащила оттуда зелёная женщина? И… кто-то ещё?

— А, точно… — Лев нахмурился. Он смотрел на дорогу, вымощенную жёлтым кирпичом, и продолжал идти вперёд. — Это было так давно, но я помню клетку. В ней долгое время было темно; кажется, её чем-то накрыли, чтобы я ничего не видел. А потом я помню сильный шум, и яркий свет, когда кто-то снял тряпку с клетки…

Он задумчиво прищурил глаза.

— Потом… мне трудно вспомнить. Кажется, я заснул? Но… Да, я помню зелёную женщину, и с ней был мужчина. Мужчина с жёлтыми волосами. Он помог зелёной женщине вытащить меня из клетки. Они положили меня в корзину и отнесли в лес. И, э-э… Я… Я правда больше не могу вспомнить. Я перепугался оттого, что он держал меня, и я пытался вырваться…

Рука Страшилы машинально потянулась к виску.

— Ты его поцарапал?

Лев моргнул, уставившись на Страшилу.

— Теперь, когда ты это сказал… Да. Да, кажется, я помню, как его поцарапал. Н-но я случайно! Я просто очень испугался и…

— Всё хорошо, — тихо сказал Страшила, опуская руку.

Моё сердце пропустило удар. Я смотрела на Страшилу широко раскрытыми глазами, стараясь не разинуть рот и мысленно вопя. Быть того не может… Страшила и был тем человеком, который вытащил Льва из клетки?!

— Ты помнишь что-нибудь ещё? — с нажимом спросил Страшила.

Лев покачал головой.

— Не особо. Тот мужчина отнёс меня глубже в лес и отпустил. После этого я побродил вокруг и нашёл других Зверей, которые разрешили мне остаться с ними. А потом я попал сюда.

— Вот это история, — сказал Страшила, стараясь поддерживать непринуждённый разговор. Но он поймал мой пристальный взгляд. Я сгорала от желания расспросить его. Мне нужно было знать, угадала ли я, но скорее всего Страшила не хотел, чтобы Лев узнал, что это был он. Будет нелегко объяснить, что человек, который его спас, был прямо здесь, да ещё и превратился в пугало.

— Ты… злишься на того, кто вытащил тебя из клетки? — осторожно спросил Дровосек.

Лев нахмурился и покачал головой.

— Я не могу ни на кого злиться. Мне не нравилась клетка, и я рад был из неё выбраться. Я просто… — он печально понурил голову, — …хотел, чтобы мои друзья были рядом.

— Ну, теперь у тебя есть мы, верно? — сказал Страшила и погладил Льва по голове. — И, может, в гроде мы найдём тебе других друзей-Зверей, с которыми ты сможешь жить.

— О, я бы очень этого хотел! — радостно согласился Лев. — М-может быть, я даже встречу там других Львов! Это было бы чудесно!

— Посмотрим, — усмехнулся Страшила.

Я всё ещё смотрела на Страшилу, молчаливо его вопрошая. Он поймал мой взгляд и сделал едва заметный жест.

«Позже».

Что ж, я уже сгорала от нетерпения в ожидании этого «позже».

Остаток дня мы коротали, рассказывая друг другу истории и просто делясь мыслями. Я вкратце рассказала Льву о том, как я сюда попала и что произошло с Ведьмой Востока, а Железный Дровосек был более чем рад поведать о свою печальную историю. К его чести, он действительно постарался свести комментарии, полные отвращения к самому себе, к минимуму. По-моему, он назвал себя «уродливым» всего один раз. Страшила, однако, придерживался своей версии о том, что однажды он просто проснулся привязанным к шесту, хотя и намекнул, что, возможно, в его прошлом есть что-то ещё, но он просто не мог вспомнить.

Лев внимательно всё это слушал, кивая и издавая соответствующие звуки через равные промежутки времени, и изредка задавал уточняющие вопросы. Когда Лев узнал все подробности, разговор перешёл на всякие слухи и домыслы о Ведьме и стране Оз в целом.

— Интересно, что сейчас затевает Ведьма, — как бы невзначай сказал Железный Дровосек. — Наверняка плетёт интриги в своём тайном логове, придумывая новый способ от нас избавиться.

— Да уж, ты точно знаешь, как заставить девушку чувствовать себя в безопасности, — съязвила я.

— Ну, очевидно, до Дороти она добраться не может. Уже что-то, да? — сказал Страшила. — Мне кажется, Дороти была права: эти туфельки и правда её защищают. Пока они на ней, Ведьма не сможет причинить ей вреда.

— Да, но что насчёт вас, ребята? — спросила я. — Кто помешает ей навредить вам?

— Мы можем за себя постоять, — беспечно сказал Страшила.

Тем временем Лев дрожал как осиновый лист. Его ноги чуть ли не подкашивались.

— Она же м-меня не тронет, нет? — прохныкал он. — Не знаю, смогу ли я ей противостоять, если она вдруг нагрянет.

— Всё с тобой будет нормально, — сказал Железный Дровосек. — Она питает слабость к Зверям.

— О, это хорошо, — облегченно вздохнул Лев.

— С другой стороны, если она увидит, что ты идёшь рядом с убийцей её сестры, она это не одобрит, — добавил Дровосек.

Глаза Льва резко выпучились, и он чуть не упал в обморок прямо на месте.

— Дровосек! — возмутилась я. — Зачем ты так?!

— Я просто реалист.

— Может, перестанешь его запугивать? Как будто он и так недостаточно боится, — пожурила его я.

— Думаю, нам пора найти место для ночлега, — подал голос Страшила. — Скоро начнёт темнеть.

Он был прав. Следующие полчаса или около того мы искали подходящее местечко в густом лесу, прежде чем сошлись на небольшой поляне в роще. Здесь нам не будет страшна непогода, и достаточно места, чтобы развести огонь. Железный Дровосек занялся костром, а Страшила помогал мне собрать ягоды и съедобные растения.

Пока мы искали, я заметила следы в густой траве, и мне пришла в голову блестящая идея поставить силки. Если повезёт, я поймаю кролика и с утра позавтракаю чем-то гораздо более сытным.

Но пока я их ставила, а Страшила с любопытством за мной наблюдал, мне в голову пришла тревожная мысль.

— Как мне убедиться, что в ловушку попадёт кролик, а не Кролик? Есть ли, ну, я не знаю, способ убедиться, что я по ошибке не поймаю Зверя? — спросила я.

Страшила на мгновение задумался, потом потянулся к краю своей куртки и оторвал небольшую полоску выцветшей жёлтой отделки. Он привязал её к ловушке, прямо над петлёй.

— Вот так. Зверь увидит её и заметит ловушку, но простой кролик, скорее всего, нет, — сказал Страшила. — Должно сработать.

— Отличная идея, спасибо.

Мы направились обратно в лагерь, где Лев уже улёгся на земле. Железный Дровосек колол дрова и готовил щепки для растопки, и вскоре мы все устроились на ночь.

Ночь наступила быстро, и вскоре весь лес погрузился в чернильную тьму. Единственным источником света был костёр, от которого Страшила держался подальше. Лев свернулся калачиком у дерева и смотрел на огонь. Танцующие языки пламени медленно его убаюкивали. Дровосек сидел неподалеку, тоже глядя на огонь, но погружённый в свои мысли. Я же совсем не спала. Мои мысли были слишком заняты недавним разговором Страшилы со Львом. Мне страшно хотелось узнать, о чём думал Страшила. Я дождалась так терпеливо, как только могла, пока Лев не заснёт, а потом наконец подошла к Страшиле. Он сидел, прислонившись к дереву, и я устроилась рядом с ним, прижав колени к груди.

— Замёрзла? — спросил он.

— Не совсем, просто нервничаю, — ответила я. — У костра хорошо, но я понимаю, что тебе нельзя близко к нему подходить.

— Недостатки соломенного тела, — криво усмехнулся Страшила. Он помолчал, внимательно глядя на меня сверху вниз. — Я знаю, ты хочешь обсудить со мной то, что произошло сегодня утром.

Я практически дрожала от нетерпения.

— Меня можно винить? Это ведь очень важно, не так ли? И… ты ведь не против, если я спрошу…

— Вовсе нет, — заверил он. — Хотя, думаю, тебя разочарует то, как мало я помню.

— Ни за что, — настояла я, чем вызвала смешок у Страшилы.

— Хорошо. Как только Лев упомянул о клетке, в голове у меня снова вспыхнуло воспоминание. Я помню, как вытащил Львёнка из клетки. Он был таким маленьким, просто крошечный комочек меха. Я помню, как сунул его под куртку, прижимая к груди…

Это вызвало у меня улыбку.

— С этого момента я помню только обрывки изображений и звуков, собранные воедино, — продолжил Страшила. — Я помню этот лес. Хоть убей, не могу вспомнить, как мы туда попали, но я всё ещё держал на руках Львёнка. По-моему, я пытался найти безопасное место, чтобы его отпустить. А потом он начал извиваться, дёргался прямо как бешеный! — Страшила засмеялся, но смех резко застрял у него в горле. Он медленно поднял руку и коснулся своего виска.

— Я помню, что он меня поцарапал.

Я внимательно вгляделась в его лицо. Конечно, на грубой мешковине не было видно никаких шрамов, но если закрыть глаза и представить, я почти видела человеческое лицо с едва заметной царапиной у брови.

— Вот, наверное, и всё, — вздохнул он. — Это немного, но это уже что-то, верно? Я надеялся, что Лев сможет вспомнить больше. Это помогло бы всё прояснить, но… это начало.

— Да, — тихо согласилась я. — И он вспомнил, что у тебя светлые волосы. Так что это ещё не всё! — напомнила я. Я посмотрела на Страшилу, оценивающе склонив голову набок. — Тебе идёт. Не могу представить тебя никем иным, кроме как блондином.

Страшила засмеялся, потянув за солому, из которой состояли его «волосы».

— Да, представляешь, если б я был рыжим? Ужас какой.

Я рассмеялась вместе с ним.

— Не знаю, мне кажется, даже так ты бы хорошо выглядел.

— Итак, синие татуировки, светлые волосы… Это должно сузить круг поисков, да? — сказал Страшила. — Мы уже близко, я уверен.

— Лев упоминал женщину с зелёной кожей. Ведьму, — сказала я, понизив голос. — Ты её помнишь? Она там была?

Страшила на мгновение задумался. Его брови сошлись на переносице, он потёр подбородок рукой в перчатке.

— Забавно. Я не то что бы вспомнил, что там был кто-то ещё, скорее я просто это знал. Как будто тебе снится сон, и ты просто знаешь что-то, хоть и не можешь объяснить почему. Я знаю, что со мной кто-то был. Я просто… Я не могу вспомнить ни её лицо, ни чего-либо ещё о ней.

— Так она… помогла тебе спасти Льва? — предложила я.

— Думаю, именно так всё было, — неуверенно пожал плечами Страшила. Он снова нахмурился. — По-моему, мы о чём-то спорили…

— Получается, ты её знал, — продолжила я. — Ты знал Ведьму.

Страшила засомневался. Словно он не знал, что на это ответить.

— Ну конечно знал. Это всё объясняет, да? — внезапно заговорил Железный Дровосек.

Я подскочила от неожиданности. Я и не подозревала, что он нас слышал. Он сидел недалеко от нас и наблюдал, но без осуждения. Более того, он смотрел на Страшилу с сочувствием.

— Он знал Ведьму и по какой-то причине её отверг. Или, по крайней мере, сделал что-то, что Ведьма сочла оскорбительным. А она в ответ прокляла его и превратила в пугало, — продолжил Дровосек. — Точно так же, как она поступила со мной.

— Мы не знаем наверняка… — попробовал возразить Страшила, но Железный Дровосек лишь усмехнулся.

— А какое ещё может быть объяснение? По-твоему, она превратила тебя в пугало по доброте душевной? — съязвил Дровосек.

— Мы даже не знаем, была ли это она…

— Если не она, то кто ещё? — с нажимом произнёс Дровосек. — Кто ещё мог так с тобой поступить? Не Глинда, это уж точно!

На это мне нечего было возразить. Страшиле, похоже, тоже. Мне было неприятно это признавать, но я изо всех сил пытался придумать хоть какую-то вескую причину, по которой Страшила был… таким, какой он есть.

Железный Дровосек смягчился.

— То, что с тобой случилось, ужасно, и мне очень жаль. Но, может, это и по-своему хорошо, что ты забыл. Ты сам сказал, что не помнишь, каково это — быть человеком. Поверь мне, воспоминания обо всем, что ты потерял, ранят гораздо сильнее, чем любое наказание.

Вокруг нас повисла тяжёлая тишина. Страшила боролся с этим новым открытием и изо всех сил старался всё понять. Честно говоря, я и сама не знала, что хуже: забыть и постоянно терзаться блеклыми воспоминаниями или помнить всё, каким бы ужасным оно ни было.

— Я всё равно хочу вспомнить, — решил Страшила. — Даже если это больно.

Железный Дровосек вздохнул и покачал головой.

— Это ты сейчас так говоришь.

Я неуверенно посмотрела на Страшилу.

— Ты уверен? Потому что из того немногого, что ты помнишь, твоё прошлое звучит не очень приятно. И если Ведьма действительно прокляла тебя… ты и это вспомнишь.

На лице Страшилы появилось выражение отчаяния.

— Я знаю. Но я не могу и дальше не знать. Даже если есть какие-то плохие воспоминания, обязательно должны быть и хорошие, ведь так? Я просто… я просто должен это сделать. Должен вспомнить.

— Хорошо, если ты уверен, — я уселась поближе к нему и обняла его за руку, готовясь заснуть. — Я обещаю и дальше помогать тебе вспоминать.

— Спасибо, Дороти. А теперь отдыхай. Завтра будет новый день.

* * *

Железный Дровосека мучился в нерешительности, лихорадочно соображая, что же ему делать.

С тех пор как он встретил Льва, весь его мир стал намного сложнее, а ведь ему и до этого было нелегко. И, конечно же, Лев оказался тем самым чертовым Львёнком, которого принесли в Шиз на тот роковой урок.

Железный Дровосек мало что помнил из того дня — как и остальные, кто прсутствовал в тот день. Он вспомнил, как доктора Дилламонда увели, как пришёл новый профессор и выставил Львёнка на всеобщее обозрение, а потом…

Потом всё потемнело, и он заснул. Или потерял сознание. Он не был до конца уверен. Но следующее, что он помнил, это то, что он всё ещё сидел в классе, а Львёнок исчез, как и Фиеро с Эльфабой. Сначала он просто подумал, что Эльфаба сделала это сама: схватила Львёнка и убежала, а Фиеро просто прогулял урок, что ничуть не удивительно для такого дурака, как он. Он не думал, что Фиеро на самом деле помог Эльфабе…

Неважно. Важно то, что Лев теперь с ними, уже выросший, и хуже всего то, что Страшила его помнил, какими бы обрывистыми ни были его воспоминания.

Он вспоминал всё больше и больше. Медленно, но верно к нему возвращались осколки прошлого.

«Ты не можешь вечно скрывать от него правду».

Но именно это и терзало Железного Дровосека. Как он мог рассказать Страшиле правду? Как он мог сказать Страшиле, что когда-то он был человеком, и не просто человеком, а принцем, у которого было всё, чего он только мог пожелать? Богатство, слава, популярность, самая красивая женщина во всей стране Оз, по уши влюбленная в него…

А потом Злая ведьма лишила его всего и превратила в монстра, которым он был сейчас.

Конечно, Страшила не видел себя таким, каким Железный Дровосек видел свой проклятый облик, но это потому, что он не знал! Он не знал, как мучительно лишиться простых радостей живого тела! Он не помнил, каково это — спать, есть, осязать, чувствовать дождь на своем лице, не боясь ржавчины или плесени, ощущать чью-то тёплую руку в своей, наслаждаться теплом и близостью другого человека.

Потеря памяти была подарком судьбы.

Отчасти Дровосек ненавидел Страшилу. Как мог он по-прежнему быть таким беззаботным, как мог он улыбаться и смеяться и ничуть не тревожиться? Как мог он просто… плыть по течению, с какими бы трудностями они ни сталкивались? Его бесило, что хоть он и был по сути мешком соломы, он был таким притягательным и сразу же вызывал у окружающих симпатию. Дороти практически не отходила от него с тех пор, как с ним познакомилась. Её влюбленность в Фиеро была настолько очевидна, как бы она ни старалась её скрыть, и это приводило Железного Дровосека в бешенство.

«Конечно, она привязалась к нему. Конечно, она предпочитает его общество моему. Кому хочется быть рядом с холодной пустой железякой?

Никому. Не Дороти и уж точно не Глинде.

Ход его мыслей приостановился.

«Глинда…»

Слова Дороти эхом отдавались в его голове. «Ты всё твердишь мне, какая Глинда хорошая, чудесная и добрая. Если она такая, как ты говоришь, то она повела бы себя так же».

Да, возможно, Дороти и была права. Может, несмотря на проклятие, Глинда увидит, кто они на самом деле. Но как только она увидит, она тут же убежит обратно к Фиеро. Она полюбит его даже в таком виде, она примет его обратно…

И оставит Железного Дровосека ржаветь. Забытого и брошенного, словно старая игрушка.

Он задумался. Неужели в этом вся проблема? Он что… ревнует?

Он стиснул зубы и покачал головой. Нет, нет, он всего лишь волновался за Фиеро — не хотел, чтобы он пострадал так же, как сам Дровосек — он пытался поступить правильно…

Почему всё должно быть так сложно? Когда всё вдруг стало таким трудным? Почему он больше не знал, что правильно, а что нет?

Он хотел защитить Фиеро — защитить Страшилу, — правда хотел. Но он не мог продолжать это откладывать. Он не мог продолжать лгать. Рано или поздно Страшила вспомнит. Дровосек не настолько глуп, чтобы думать, что он вечно будет оставаться в неведении.

Но Железному Дровосеку, каким бы холодным и пустым он ни был, не хватало духу рассказать ему жестокую правду.

Ему… ему нужно было больше времени. Нужно было во всём разобраться.

Ему просто нужно было больше времени.