Опасные тайны (джен)

Тётя Эм частенько мне говорила: «Нам всегда даётся лишь один шанс произвести первое впечатление».

Упасть с неба и раздавить Злую ведьму было, наверное, одним из самых ярких способов оставить о себе неизгладимое впечатление.

Я ведь не нарочно. Был сильный ураган, подвал оказался заперт, и мне пришлось укрыться в доме… Я ведь не могла знать, что смерч поднимет его в воздух? И откуда мне было знать, что он забросит меня сюда?!

Сначала я даже не поняла, где я очутилась. Знала только, что в какой-то момент дом приземлился, относительно целый, но стоило мне выйти на улицу, и я сразу поняла: я очень, очень далеко от дома.

Первое, что бросилось мне в глаза, это то, насколько всё было ярким и разноцветным. Трава была ядовито-зелёного оттенка, цветы переливались всеми красками радуги, а небо было таким голубым, какого я никогда не видела. Дома больше напоминали хижины. Соломенные крыши устилал целый каскад цветов, вплетённых везде, где только можно: на балках крыши, вдоль карнизов, на столбах, на подоконниках. Куда бы я ни попала, местные жители определённо любили цветы.

Всё выглядело невероятно красиво. Здешняя архитектура отличалась от всего, что я когда-либо видела, и уж точно не имела ничего общего с типичными современными домами, к которым я привыкла. Всё это напоминало сон, причудливый мирок, который я придумала, начитавшись сказок перед сном.

Принцесса, спустившаяся с неба в огромном розовом пузыре, только усилила это чувство.

В тот момент я и знать не знала, что она не принцесса, но её пышное розовое платье, сверкающая драгоценными камнями тиара, венчающая мягкие золотистые локоны, и изящный скипетр говорили об обратном. Она излучала красоту, грацию и утончённость. Каждое её движение было размеренным и точным. Она подлетела ко мне с тёплой улыбкой на лице и взглянула на меня свысока.

Я невольно отступила назад. «Что здесь вообще происходит?»

— Ты добрая ведьма или злая? — спросила женщина лёгким, почти воздушным голосом.

— Что-что? — оторопело переспросила я.

Она хихикнула. Её голос переливался серебряными колокольчиками. Боже, она была настолько идеальна, это казалось мне сверхъестественным.

— Я спросила, ты добрая ведьма или злая? — повторила она. С её губ не сходила улыбка, пока она с любопытством меня рассматривала.

Не знаю, на что там было смотреть. Я всего лишь нескладный подросток с фермы в захолустье Канзаса, в потрёпанных джинсах, грязной футболке, с копной тёмных волос, которые, наверное, выглядели так, будто я только что пережила смертельную схватку с торнадо.

— Эм… ни то, ни другое? — робко ответила я. — Я не ведьма. Я просто Дороти. Дороти Гейл. Ведьм, э-э… не существует.

Женщина снова хихикнула.

— О, ещё как существуют. Ведь я — одна из них. Я Глинда, Добрая ведьма Севера.

Я поморгала.

— Подождите, так это вы ведьма? Я думала… — я мотнула головой, воздержавшись от довольно грубого комментария. Я не сразу нашлась, что сказать вместо этого и наконец произнесла заплетающимся языком: — Это объясняет гигантский розовый пузырь.

— Так и есть! — радостно согласилась ведьма, Глинда. — И я прибыла сюда, в страну Жевунов…

— Страну Жевунов?!

— …потому что до меня дошёл слух, что кто-то освободил жевунов от жестокого правления Злой ведьмы Востока!

Я уставилась на неё. Всё это становилось уже чересчур.

— Так значит… — медленно сказала я. — Вы ведьма.

— Да.

— А я нахожусь в стране Жевунов.

— Тоже верно.

— Где обитают жевуны.

— Ты права! — улыбнулась Глинда. Её улыбка начинала казаться чуть снисходительной, и я не могла избавиться от чувства, что она молча меня осуждала.

— И… что-что там было про злую ведьму?

— А, Злая ведьма Востока. Похоже, её постиг преждевременный конец.

Глинда указала своим скипетром на мой дом — или на то, что от него осталось. Глядя на него снаружи, я удивилась, как он вообще устоял при приземлении: стены все потрескались, окна оказались разбиты вдребезги, а большая часть боковых панелей была начисто оторвана.

Но мой взгляд опустился к фундаменту дома, где я отчётливо увидела торчащие из-под него человеческие ноги.

Я закричала и в ужасе отвернулась. Зрелище было кошмарным. Я понятия не имела, где очутилась, я попала в какой-то странный чужой мир, и вдобавок ко всему я только что кого-то убила!

Мой дом, мой родной очаг, раздавил эту бедную женщину насмерть!

— О нет, о нет-нет-нет! — воскликнула я. — Это… это всё случайность! Я не хотела! Я не хотела никому навредить!

— Ну, ну, ну, — Глинда нежно похлопала меня по руке, успокаивая. — Конечно, ты не хотела. Я бы сказала, это ужасный поворот судьбы.

Я не осмеливалась поднять на неё глаза или даже взглянуть на то, что я натворила. Даже если виной тому был несчастный случай, это всё равно ужасно.

— Но я уверена, что жевуны захотят поблагодарить того, кто оказал им такую неоценимую услугу! — продолжила Глинда. Она обняла меня за плечи и отвела в сторону, за угол дома, откуда я не могла видеть выступающие из-под него ноги — единственное, что осталось от той женщины. — Злая ведьма держала несчастных жевунов в железной хватке, а теперь они наконец свободны от её тирании! И всё это благодаря тебе!

— Но я не хочу быть убийцей! — воскликнула я, повернувшись к Глинде. — Почему именно я должна была от неё избавиться? Вы же тоже колдунья. Почему вы не могли этого сделать?

Улыбка Глинды поугасла, и на долю секунды на её идеальном лице промелькнула грусть. В её сапфировых глазах блеснула влага, но вот она моргнула, и всё исчезло — на её губах заиграла безупречная отработанная улыбка.

— Если бы только всё было так просто, — сказала Глинда. В её голосе и правда слышалось сожаление. — Боюсь, ты прибыла сюда в непростое время. Видишь ли, теперь когда Восточной ведьмы не стало, её сестра, Злая ведьма…

— Есть ещё одна?!

— Да, Злая ведьма Запада. Куда более могущественная, чем её сестра.

— Здорово, — с сарказмом отозвалась я.

— Она скоро будет здесь, — сказала Глинда, поднимая руку. — И, боюсь, она будет очень зла на тебя, пусть это и была случайность.

У меня закружилась голова. Я всё ещё понятия не имела, где нахожусь, или как вернуться домой, или хотя бы как смириться с тем фактом, что я буквально кого-то убила. А теперь на меня ещё и точила зуб некая Злая ведьма Запада.

Всё это непросто было принять.

— Я просто хочу вернуться домой, — пробормотала я.

— Конечно, моя дорогая, — мягко сказала Глинда. — Я могу только представить, насколько всё для тебя запутано. Но не волнуйся, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы задержать Ведьму, когда она прибудет. Я знаю, что может её отвлечь.

Глинда скользнула за угол разрушенного дома, туда, где лежала мёртвая женщина. Я неохотно последовала за ней, держась подальше и изо всех сил стараясь не смотреть на останки, торчащие из-под моего дома.

Внезапно Глинда застыла. Её глаза едва заметно расширились, а улыбка сползла с лица.

— Где они? — прошептала она едва слышно.

— Кто? — спросила я.

Глинда вздрогнула. На её лице промелькнула паника, но она моментально взяла себя в руки и улыбнулась.

— А! Не обращай внимания! — её голос поднялся почти на октаву. — Просто у Восточной ведьмы была пара замечательных туфель, украшенных драгоценными камнями, и я точно знаю, что её сестра захочет их вернуть…

Я нахмурилась. Хоть мне и было жутко снова об этом думать, я отчётливо помнила красивые серебряные туфельки на ногах ведьмы. Они выглядели такими хрупкими и изысканными, что на секунду я даже удивилась, как их вообще можно носить. Но я ведь не колдунья, так что откуда мне знать?

Кроме того, теперь они подозрительно отсутствовали на ногах ведьмы. Собственно говоря, ног тоже не было видно. Её тело просто… исчезло.

— Слушайте, я понятия не имею, ясно? Я из Канзаса, где не бывает ни ведьм, ни… жевунов, и я просто хочу вернуться домой, так что, если вы знаете какое-нибудь заклинание, которое поможет мне… О, божечки!

Я вскрикнула, глядя себе под ноги и не осмеливаясь поверить в то, что вижу. Каким-то образом на мне оказались сверкающие туфли Злой ведьмы Востока.

— Какого чёрта?! — закричала я. Я наклонилась и попыталась их снять, однако туфли не сдвинулись ни на дюйм. Они плотно прилегали к моим ногам, но не так, как будто бы были приклеены. Я не чувствовала, как натягивается кожа, и мне не было больно, когда я пыталась вынуть из них ноги.

«Магия», — беспомощно промелькнуло у меня в голове. Они пристали к моим ногам с помощью магии.

— Снимите их с меня! Пожалуйста, снимите их! Я не хочу носить туфли покойницы!

Глинда уставилась на меня, даже не пытаясь скрыть испуг и удивление. Но она быстро оправилась, схватила меня за плечи и слегка встряхнула.

— Дороти! Душечка! Всё в порядке! — настаивала она. — Эти туфли, они таят в себе великую магию! Так что это значит, э-э… э-э-э! Они выбрали тебя своей новой хозяйкой!

— Они мне не нужны! — возразила я. — Они не мои, и вы только что сказали, что её сестра хочет их забрать. Мне не нужно, чтобы сестра женщины, которую я убила, ненавидела меня ещё больше!

Не говоря уже о том, что эти туфли были только что на ногах трупа, — меня тошнило от одной только мысли об этом.

— Я знаю, знаю, никто не просит, чтобы с ними такое случалось. Но судьба неотвратима, как бы нам того ни хотелось, — мягко сказала Глинда. Она отвела меня в сторону и демонстративно посмотрела на небо, высматривая там неизвестно что. Может, ещё один летающий дом.

— Но, боюсь, сейчас у тебя есть только один выход — как можно скорее покинуть страну Жевунов. Отправляйся по дороге из жёлтого кирпича в Изумрудный город и добейся встречи с Волшебником страны Оз.

— С кем с кем? — спросила я, ещё не до конца оправившись от паники. — Волшебником?

— Волшебником страны Оз. Он правит этими землями. Он может помочь тебе добраться домой.

Я машинально кивнула.

— Но подождите, почему вы не можете? Разве вы не волшебница?

— Да, но увы, моих сил недостаточно, чтобы вернуть тебя домой, — Глинда выглядела искренне огорчённой. — Нет, тебе нужно обратиться за помощью к Волшебнику. И хотя мне не хочется тебя торопить, времени у тебя не так много. Собери всё, что сможешь и следуй по дороге из жёлтого кирпича. По ней ты дойдёшь до самого Изумрудного города. И если тебе понадобится помощь, просто скажи, что это я тебя послала, и тебе будут рады помочь.

Я снова кивнула. Всё было как в тумане. Шок от происходящего постепенно начал сходить, и я поняла, что у меня не было другого выбора, кроме как довериться Глинде. Я бросилась обратно в свой дом и принялась собирать всё, что мне могло пригодиться.

Первой в списке была сменная одежда. Я сняла запылённую рабочую одежду и надела что-то куда более презентабельное, а именно простую футболку и джинсы. У меня не было ни времени, ни настроения подбирать более подходящий наряд.

Далее шли предметы первой необходимости, которые я запихнула в свой рюкзак. Нож, зажигалка, немного еды в дорогу, фонарик, ещё одна смена одежды, куртка — всё, что влезло. Когда рюкзак оказался набит до отказа, я решила, что потратила достаточно времени на сборы, и пора было убираться отсюда к чёрту, пока не явилась Злая ведьма Запада. Мне не хотелось узнать, оправдывает ли она свое имя.

Глинда проводила меня из центра городка к началу дороги, о которой она говорила. Я сразу убедилась, что её не зря так назвали.

— А здесь я вынуждена с тобой расстаться, — сказала Глинда. — Помни, следуй по дороге до самого Изумрудного города.

Я смогла лишь вяло кивнуть в ответ. Глинда наклонилась ко мне, поцеловала в лоб и помахала рукой на прощание.

— Счастливого пути.

Я развернулась и зашагала прочь из страны Жевунов. По дороге из жёлтого кирпича.

В Изумрудный город, на встречу с Волшебником страны Оз.

* * *

По пути мне было о чём подумать. Я всё ещё пыталась смириться с тем фактом, что очутилась так далеко от дома. Я никогда раньше не слышала о стране Жевунов, и, очевидно, тут существовало волшебство. Этого попросту не могло быть. Это слишком странно.

Но мне хватило нескольких щипков, чтобы убедиться, что это не сон. Я действительно здесь, где бы это «здесь» ни было; с ведьмами, жевунами и волшебными туфлями. Как только страна Жевунов (где я кого-то убила) останется позади, я собиралась попросить карту у кого-то из местных, чтобы понять, где я вообще, чёрт возьми, нахожусь.

Я так погрузилась в размышления, что не замечала происходящего вокруг. Я резко вздёрнула голову, услышав нарастающий звук, который становился всё ближе и ближе. Это был безошибочно узнаваемый цокот лошадиных копыт, стучащих по брусчатке с сумасшедшей скоростью…

Откуда ни возьмись по дороге, сломя голову, пронёсся огромный, синий как полуночное небо конь.

Я вскрикнула от испуга и бросилась в сторону, пока меня не растоптали.

— Эй! — воскликнула я.

Всё произошло так быстро, что я едва успела разглядеть всадника. Им оказался мужчина, одетый в зелёную с золотом униформу. Встречный ветер растрепал его светлые волосы. Я успела заметить синие отметины у него на лице. «Что это, краска?..»

На долю секунды наши взгляды встретились. Его глаза — завораживающие и ярко-голубые — посмотрели на меня. Его брови изогнулись в молчаливом извинении…

А затем он исчез так же быстро, как и появился, умчавшись дальше по дороге.

Я смотрела ему вслед, затаив дыхание. Затем медленно поднялась на ноги и отряхнулась после очередного столкновения со смертью.

«Какой-то мужчина. Куда он так торопился? Чуть меня не задавил и даже не заметил…»

Я покачала головой. Ну и ладно. Главное, что никто не пострадал. Лучше бы мне быть повнимательнее на дороге, пока меня снова не сбили. Мне ничего не оставалось, как продолжать идти. Я пошла дальше.

По моим подсчётам, я выдвинулась в путь ближе к вечеру, и несколько часов спустя наткнулась на первую преграду.

Развилку на дороге.

Я уставилась на неё. Посмотрела налево, потом направо. Обе дорожки были вымощены жёлтым кирпичом, а значит в обе стороны вела всё та же дорога. Но Глинда сказала…

Получается, обе дороги ведут туда, куда мне нужно? Или, может, Глинда ошиблась?

— Ну и в какую мне теперь сторону? — пробормотала я себе под нос.

Я простояла на развилке минуту или две, раздумывая, в какую сторону идти, как вдруг заметила идущего мне навстречу парня. Выглядел он молодо, лет на двадцать-двадцать пять, с вьющимися рыжевато-каштановыми волосами. Он был довольно невысокого роста, едва ли выше меня, и одетый в вязаный жилет и брюки. На ногах у него я заметила деревянные башмаки. Вид у него был странноватый, но вполне безобидный. Я помахала ему.

— Эм, простите! — крикнула я. Незнакомец вздрогнул и остановился в удивлении. Неужто он не ожидал встретить ещё кого-нибудь на этой дороге? — Вы не знаете, как добраться до Изумрудного города?

— Изумрудного города? — повторил парень, непонимающе подняв кустистые брови. — Да, знаю. Туда ведут обе дороги, но по левой куда быстрее. Правую давно не ремонтировали, так что по ней лучше не идти.

Я вздохнула с облегчением. Наконец-то, хоть в чём-то мне повезло.

— Спасибо.

— Зачем тебе в Изумрудный город? — поинтересовался он.

— Это долгая история, — я замялась. — Мне просто нужно найти дорогу домой, вот и всё.

— А-а. Понимаю. Но почему… — парень осёкся, резко побледнев. Его глаза вылезли из орбит. Он поднял трясущуюся руку, указывая на мои ноги, а точнее на чёртовы серебряные туфельки. Я невольно попятилась.

— Где ты их взяла? — спросил он голосом, напоминавшим могильный шёпот.

Он узнал их. Он знал, что я натворила.

— Я не хотела её убивать! — начала оправдываться я, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. — Это был несчастный случай, клянусь!

Парень подскочил на месте и вскинул руки, будто пытаясь меня успокоить.

— Что?.. Нет-нет! Ты меня не так поняла! Я не сержусь! За такое я тебя на коленях должен благодарить! Ты меня спасла!

— Спасла?

— Извини, давай начнём заново, — он прокашлялся. — Я Бок. Бок Вудсман, из страны Жевунов.

Значит, вот так выглядели жевуны. Внешне он ничем не отличался от обычного человека, может, только ростом был немного ниже среднего. Разве что «жевун» — это просто слово, которым обозначали людей, живущих в определенном месте, как, например, канзасец. Или техасец. Или висконсинец.

— Я много лет служил у Нес… у Злой ведьмы Востока. И теперь мы, жевуны, наконец сможем вернуться к нормальной жизни! — он просиял от восторга. — Ты не представляешь, какой она была ужасной. Она лишила нас прав, ввела комендантский час, запретила нам покидать страну Жевунов — она была настоящим тираном. Она заставляла меня ей прислуживать, изо дня в день быть у неё на побегушках. Но теперь, когда она наконец скончалась — ха! Мы можем делать всё, что захотим!

Я могла только молча кивать. У меня не было причин сомневаться в правдивости его слов, и видя его радость, я немного успокоилась.

— А теперь скажи, кого я должен благодарить за вновь обретённую свободу? — спросил Бок, отвесив небольшой поклон.

— Эм, Дороти. Дороти Гейл. Из Канзаса, — сказала я.

— Приятно познакомиться, Дороти Гейл, — он подошёл и с энтузиазмом пожал мне руку. — А Канзас — это название звезды, с которой ты упала?

— Звезды? — переспросила я.

— Все жевуны наверняка уже прознали о своей героине! — рассмеялся Бок. — Юная девушка, упавшая с далёкой звезды, убившая Злую ведьму Востока и освободившая всю страну Жевунов.

— О, нет, ты неправильно понял, — я нервно засмеялась. — Я не со звезды. Просто… издалека. Наверное, — я наклонилась к Боку, словно собираясь поделиться с ним большим секретом. — Я сама ещё толком не знаю, где нахожусь.

— Ну, для начала, ты находишься на окраине страны Жевунов, самой восточной провинции нашего великого Оза! — охотно пояснил Бок. — А Изумрудный город — это наша столица и располагается прямо в центре!

— И как долго мне туда добираться? — спросила я.

— Пешком? — Бок глянул на меня с сочувствием. — Эм… полторы недели? Может, и меньше, если тебя кто-то подвезёт.

От такого у меня отвисла челюсть.

— Неделю?!

— Это большая страна, — оправдываясь, ответил Бок. — Да, дорогу построили для того, чтобы по ней могли передвигаться люди, но не пешком. И уж точно не в качестве прогулки.

Я вздохнула и закинула на плечо рюкзак; теперь он казался мне недостаточно упакованным для предстоящего путешествия.

— Вот что я тебе скажу, — Бок посмотрел на меня. — Я в долгу перед тобой за то, что ты сделала, поэтому я с удовольствием помогу тебе с твоим путешествием в Изумрудный город. Можешь переночевать у меня. Тёплая постель и горячий ужин — это меньшее, что я могу для тебя сделать. А взамен ты расскажешь мне побольше о том, как ты сюда попала и убила Злую ведьму Востока! — весело добавил он.

Меня передёрнуло от того, как радостно он воспринимал чью-то смерть. Наверное, эта ведьма и правда была ужасной. Всё-таки практичность перевешивала ощущение неловкости, и я не стану смотреть дареному коню в зубы.

— Это очень любезно с твоей стороны, Бок.

Бок просиял и жестом пригласил меня следовать за ним.

— Идём, это совсем рядом.

Он свернул с Дороги из жёлтого кирпича на гораздо более скромную тропинку, вдоль которой выстроились уже знакомые мне причудливые домики. Когда мы подошли ближе, я услышала звуки музыки, и вскоре мы наткнулись на небольшую толпу, танцевавшую и поющую вокруг большого костра.

— Динь-дон! Ведьмы нет!

— Кто такая?

— Ведьма злая!

— Динь-дон, Злой ведьмы больше нет!

Не думаю, что когда-либо в своей жизни я испытывала такие противоречивые чувства. Убивать людей неправильно, и я не хотела никому вредить. Даже «злой ведьме». Но если смерть одного человека принесла столько радости, значит, я сделала что-то хорошее, верно?

Так почему на душе мне было так плохо?

Бок увидел толпу веселящихся жевунов, схватил меня за руку и повёл к ним.

— Идём поздороваемся! Они будут рады с тобой познакомиться!

Я упёрлась ногами в землю, что заставило Бока резко остановиться. Я виновато улыбнулась и покачала головой.

— Если ты не против, лучше не надо, — сказала я. — День был… долгий, и я бы хотела немного отдохнуть.

Лицо Бока смягчилось. Он понимающе кивнул.

— Конечно, как скажешь.

Мы пробрались сквозь толпу, стараясь оставаться незамеченными, пока Бок не привёл нас к окраине небольшого городка, в котором мы оказались. Он открыл дверь и провёл меня в очень скромный, но уютный домик. В нём был мягкий диван, кушетка и журнальный столик перед маленьким камином, компактная кухня с плитой и раковиной, а также две комнаты, одна из которых служила кабинетом, а другая — спальней.

У меня сразу создалось впечатление, что в этом месте уже долгое время никто не жил. Хоть в комнате и было опрятно, на всех поверхностях лежал слой пыли. В воздухе чувствовался слабый запах мускуса. Бок поморщился, увидев, в каком состоянии находилось его жилище.

— Прошу прощения, прошло уже много времени с тех пор, как я в последний раз был в своём законном доме, — сказал он. — Нес… Ведьма держала меня на коротком поводке, я никуда не мог от неё деться. Большую часть времени я проводил в её отвратительном доме.

— Ничего страшного, — отмахнулась я. — Я просто рада, что сегодня мне не придётся ночевать на улице.

Бок прибрался в комнате, придав ей более презентабельный вид, а я помогла застелить диван, на котором я буду спать, хоть Бок и настаивал, чтобы я воспользовалась его кроватью.

— Ты же моя гостья, Дороти. С моей стороны было бы невежливо заставлять тебя спать на диване.

— Всё хорошо, я могу лечь и на диване, — заверила его я. — Ты тоже заслуживаешь спать в нормальной кровати, — кроме того, каким бы милым ни был этот жевун, я почти его не знала, и для меня было бы слишком странно спать в постели незнакомца.

Через какое-то время Бок сдался и принялся готовить ужин. Он давно здесь не жил, так что еды в доме было не так уж и много, но Бок умудрился приготовить вполне сносный суп из тех консервов, что завалялись у него в шкафах, и овощей, которые он собрал на грядке за домом.

Я помогала, как могла, не желая чувствовать себя обузой. Тетя Эм не зря меня воспитывала. Пока мы готовили ужин и резали овощи, я рассказала ему свою историю.

— Честно сказать, это всё случайность. Был страшный ураган… Я понятия не имею, как мне вообще удалось после него выжить! Я видела, что бывает после смерчей — они крушат всё на своем пути!

— Значит, это была судьба, — сказал Бок с уверенностью, которую можно было объяснить только тем, что он жил в волшебной стране с ведьмами и волшебниками. — Как бы то ни было, я рад, что ты здесь. Как и вся страна Жевунов.

Я улыбнулась.

— Спасибо, Бок.

— И ты встретила Глинду? — его глаза заблестели от восхищения. — Разве она не великолепна?

Я пристально на него посмотрела. Да, эту влюблённую улыбку невозможно было ни с чем спутать.

— Она точно… особенная, — медленно согласилась я. — Она показалась мне милой. Помогла мне собраться в дорогу, — я нахмурилась, вспоминая. — Хотя она ничего не сказала про развилку на дороге.

— Уверен, она не хотела тебя запутать, — сказал Бок. — Должно быть, она верила в то, что сама ты найдёшь путь, иначе она не отправила бы тебя в это непростое путешествие. Она самая добрая. Она всегда заботится о нас, поддерживает наш дух, даёт отпор этой Злой ведьме…

Точно. Злая ведьма Запада. Сестра женщины, которую я убила и которую случайно обокрала.

— И насколько она плохая? — осторожно спросила я. — Эта Злая ведьма Запада.

Бок бросил на меня встревоженный взгляд.

— Помнишь все те ужасные вещи, про которые я тебе рассказывал? — он дождался, пока я кивнула, и продолжил: — Ну, если верить слухам, то Западная ведьма ещё хуже. Гораздо хуже. По крайней мере, Ведьма Востока правила только в стране Жевунов, но Ведьма Запада? Она уже много лет терроризирует весь Оз. Летает повсюду, устраивает мятежи, провоцирует Зверей на бунты и нападает на невинных людей…

Я ахнула.

— Она просто ужасная. Лучше не высовывайся и постарайся не привлекать её внимание.

— Это будет сложно, — с горечью сказала я, глядя на дурацкие туфли, приставшие к моим ногам. — Если мы когда-нибудь встретимся, она мне голову оторвёт.

Бок внимательно посмотрел на туфельки, что-то обдумывая.

— Эти туфли очень особенные, Дороти. Они исполнили заветное желание Восточной ведьмы. Если они настолько могущественны… то, может, они защитят тебя от гнева Злой ведьмы Запада.

— Значит, ты видел их магию в действии? — спросила я.

— Да, видел. И уж поверь, мне куда спокойнее, что их теперь носишь ты, а не она, — он улыбнулся. — Ты хорошая девочка, Дороти, и я уверен, Глинда тоже это увидела. Иначе она не доверила бы тебе эти туфельки.

— Спасибо, Бок, — я хотела поправить его, что никто не дарил мне эти туфли, они просто появились у меня на ногах, но промолчала. Это не так уж и важно, верно? — Я рада, что всем вам помогла, правда рада. Но я просто хочу вернуться домой, — призналась я.

— Конечно, — сочувственно сказал Бок. — Тебя, наверное, ждёт семья.

Я молча кивнула. Тётя Эм, дядя Генри… и работники с фермы, Зик, Хикори и Ханк, — они, наверное, тоже беспокоятся, куда я пропала.

— Я абсолютно уверен, что Волшебник сможет вернуть тебя домой, к твоей семье. Ты вернёшься к ним быстрее, чем успеешь оглянуться, — заверил меня Бок. — А теперь давай поедим!

Суп был восхитителен, хотя и немного недоварен, но я не жаловалась. Кто знает, как скоро мне ещё выпадет возможность поесть что-то горячее по дороге к Изумрудному городу? Сама протяженность предстоящего пути немного пугала, но я провела большую часть детства на свежем воздухе и часто ходил в походы. К тому же, если эта дорога и правда предназначалась для того, чтобы по ней путешествовали, наверняка я смогу найти, где переночевать.

За едой мы говорили о том и о сём. Я немного рассказала ему о нашей ферме в Канзасе, о тёте Эм и дяде Генри. Поведала о жизни на ферме, на что Бок одобрительно покивал и поделился своими историями из детства.

— Я тоже вырос в небогатой семье, — сказал он. — Мой отец был дровосеком, отсюда и фамилия. Мы справлялись, но… временами приходилось туго.

Я прекрасно его понимала. У нас самих часто возникали проблемы с деньгами, как бы тётя Эм и Генри ни старались их от меня скрыть.

— Но мне повезло: я насобирал достаточно денег, чтобы поступить в университет. Я получил достойное образование и надеялся, что благодаря нему смогу наконец чего-то добиться в этой жизни, сделать себе имя… — он замолчал. Его взгляд стал отстранённым и горьким. — А потом, ну… появились ведьмы.

— Мне так жаль.

Бок помотал головой, и к нему вернулась его лучезарная улыбка.

— Не за что извиняться. Ты помогла мне вернуть мою жизнь. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Я не удержалась и покраснела. Я не заслуживала похвалы или восхищения Бока, и всё-таки было приятно видеть, что мои действия, какими бы непреднамеренными они ни были, сделали чью-то жизнь немного лучше.

Мы закончили ужинать и вымыли посуду, но в доме, которым так и не пользовались, оказались перекрыты трубы. Тихо выругавшись, Бок нырнул под раковину и принялся крутить вентили.

— Дороти, не могла бы ты сходить к колодцу и набрать ведро воды, пока я тут разберусь?

— Конечно.

Я вышла на улицу и обошла дом сзади. Неподалёку и правда оказался старый каменный колодец. Наверное, им пользовались жители соседних домов. Я бросила ведро через край, подождала, пока оно с плеском упадёт в воду, и принялась крутить рычаг, чтобы поднять его обратно.

Уже смеркалось, почти стемнело, и некогда чистое голубое небо затянулось угрюмыми грозовыми тучами. Ветер усилился. Я поёжилась от внезапного холода. Облака приобрели тошнотворный зелёный оттенок, и моё сердце ушло в пятки.

Приближалась буря. Я выросла в центре «Аллеи Торнадо» и привыкла к напряжению в воздухе и отчётливому запаху надвигающейся грозы. По недавнему опыту я знала, что грозы могли возникать из ниоткуда. В отчаянии я бросилась обратно к дому, стараясь не расплескать воду.

Сквозь вой ветра, ревевшего у меня в ушах, я могла поклясться, что что-то слышу. Это звучало как женское пение, полное боли и отчаяния.

Но у меня не было времени об этом думать. Мне надо было скорее попасть внутрь. Я рывком распахнула дверь, забежала внутрь и захлопнула её за собой.

На ветру слышался скорбный женский крик.

* * *

К счастью, буря утихла так же быстро, как и началась, и худшее, что она принесла, это поломанные ветки. Бок тоже удивился внезапной непогоде, но не придал ей особого значения. Он починил раковину, мы вместе вымыли посуду и принялись готовиться ко сну.

Бок в последний раз за вечер вышел на улицу, чтобы собрать дров для камина. Он взял топор (точно, он же говорил, что родом из семьи лесорубов) и вскоре вернулся с охапкой нарубленных поленьев. Он развел огонь, и дом быстро наполнился мягким светом и уютным теплом.

— Спокойной ночи, Дороти, — сказал он. — Приятных снов!

Но заснуть мне было нелегко.

Той ночью меня мучили кошмары. Передо мной пронеслись воспоминания о том, как я оказалась в ловушке смерча: завывающий ветер, раскаты грома, вспышки молний, обжигавшие мне глаза. Я упала на пол, закрыв голову руками, пока меня швыряло, словно куклу, и осыпало осколками стекла.

Снаружи я разглядела смутные очертания. Я увидела лица тёти Эм и дяди Генри, которых тоже подхватило ветром. Они кричали, но я не могла до них дотянуться. Их унесло прочь, засосало в самое сердце урагана.

Я моргнула и оказалась на поросшем травой поле. Передо мной стояли трое человек, которых я очень хорошо знала. Это были работники с фермы — Зик, Хикори и Ханк.

Я подошла к Зику, высокому широкоплечему мужчине, закаленному тяжёлым трудом. Его борода и волосы были густыми, как грива, а обычно хмурое и угрюмое лицо было искажено страхом. Неподдельным безудержным страхом.

— Что с тобой случилось? — спросила я.

Зика затрясло. Его глаза широко раскрылись и наполнились слезами. Только сейчас я заметила, что всё его тело было покрыто страшными синяками от того, что могло быть только жестокими побоями.

— У меня нет смелости! Ведьма забрала её у меня! — взвыл он. Он разразился рыданиями, упал на колени и исчез прямо на моих глазах.

Я подошла к Хикори. Он был намного ниже Зика, стройнее, а его голову венчала копна медно-рыжих кудрей. Квадратные очки, обычно сидевшие у него на носу, были разбиты вдребезги, но самым ужасным была зияющая дыра в его груди, из которой медленно сочилась кровь.

— Что с тобой случилось? — спросила я Хикори.

— У меня нет сердца! Ведьма его у меня забрала! — закричал он. Он схватился за грудь, глубоко впившись пальцами в рану, и закричал от боли, прежде чем тоже исчез из виду.

Наконец я подошла к Ханку. О, Боже, Ханк… Ему пришлось хуже всех. Он был всего на несколько лет старше меня, с угловатым подбородком, копной светлых волос, кривой усмешкой и добрыми чёрными глазами, которые всегда загорались, когда я его видела. Но теперь…

Теперь он безвольно свисал, привязанный к шесту с раскинутыми руками. Его руки и ноги были согнуты под немыслимыми углами, будто ему переломали все кости. Все его лицо было залито кровью, стекавшей из страшных ран на голове.

Увидев, в каком он был состоянии, я не сдержала слёз.

— Что с тобой случилось? — всхлипнула я.

Ханк поднял голову. Рассеянный взгляд его тёмно-карих глаз остановился на мне, и он медленно улыбнулся.

— Понятия не имею.

* * *

Я проснулась в холодном поту.

Кровь стучала у меня в ушах, а дыхание вырывалось быстро и прерывисто. Я огляделась, не понимая, где нахожусь, и постепенно вспомнила.

«Ты в месте под названием Оз, точнее, в стране Жевунов. Ты в гостях у жевуна по имени Бок. С тобой всё в порядке. Ты в безопасности».

Я потёрла виски, пытаясь прийти в себя. Какое неподходящее время для моих дурацких кошмаров…

Я встала с дивана. Бок уже был на кухне и тихонько ставил чайник на плиту, пока не заметил, что я проснулась.

— О, доброе утро, Дороти! — весело поприветствовал он меня. — Тебе хорошо спалось ночью?

— Да, — соврала я. — А, э-э… тебе?

Бок улыбнулся.

— Просто отлично. Так приятно наконец спать в своей постели.

Он приготовил для нас скромный завтрак из тостов, варенья и чая. Кажется, он собирался что-то сказать, но внезапно вздрогнул и схватился рукой за грудь.

— Ай! — тихо выдохнул он.

— Что-то не так, Бок? — испуганно спросила я. Мне сразу вспомнился тот ужасный кошмар с Хикори и зияющей дырой в его груди…

Он только отмахнулся.

— Ничего страшного. Тебе не о чем беспокоиться. Всего лишь прощальный подарок от Злой ведьмы Востока.

Я недоверчиво уставилась на него, молча ожидая объяснения.

— Знаешь, я пытался уйти от неё. Она этого не потерпела и очень на меня разозлилась. Она пыталась проклясть меня. Хотела забрать моё сердце, буквально, — он фыркнул себе под нос. — Очевидно, у неё не вышло — по крайней мере, не так, как она надеялась, и с тех пор меня временами мучают боли в груди.

Наверное, Бок увидел выражение полного ужаса на моем лице, потому что он тут же замахал руками и торопливо добавил:

— Но не дольше секунды или двух, и боль всегда сразу проходит. И вообще это редко случается. Всё хорошо, клянусь.

— Бок, — медленно произнесла я. — Боль в груди это всегда серьёзно. Может, я ничего и не смыслю в магии, но вызванная магией боль в груди — это то, о чём определённо стоит беспокоиться.

Бок продолжал отмахиваться.

— Со мной всё будет нормально, не переживай. Давай наконец позавтракаем, и ты отправишься в путь.

Мы поели, на этот раз в тишине. Время от времени я украдкой поглядывала на Бока, опасаясь, что он упадёт замертво прямо у меня на глазах. Но, как он и сказал, приступов больше не было.

Я собрала вещи, положив в рюкзак пару мелочей, которыми Бок щедро со мной поделился, а после он проводил меня обратно к дороге из жёлтого кирпича.

— Ещё раз спасибо, что меня пригласил, — сказала я, когда мы подошли к перекрестку. — И за… всё остальное.

— Ничего страшного. Был рад помочь. Помнишь, что я тебе говорил? Иди по левой дорожке, и она приведет тебя прямо к Изумрудному городу.

— А что, если я наткнусь на ещё одну развилку?

— Не наткнёшься. Если только они не пристроили ещё одну дорогу, и я об этом не знаю, — пробормотал Бок и громче добавил: — Но все дороги ведут в Изумрудный город. Вопрос только в том, по какой из них ты дойдёшь быстрее.

Это, конечно, не идеально, но меня обнадёживало, что в худшем случае моё путешествие затянется на несколько дней, и я не уйду в неправильном направлении.

— Ещё раз спасибо. И береги себя! — я помахала ему рукой и двинулась в путь по дороге из жёлтого кирпича.

Бок улыбнулся и помахал мне в ответ.

— Прощай, Дороти! Счастливого пути!

* * *

Бок смотрел вслед уходящей девушке, нежно улыбаясь. Хорошая девочка, эта Дороти. Добрая, щедрая и бескорыстная. Он понимал, почему Глинда доверила ей такую ценную вещь, как туфли Нессы.

К слову, о Глинде…

Ему и самому нужно было как можно скорее отправиться в Изумрудный город, чтобы обратиться к ней с просьбой. Он подумывал о том, чтобы пойти с Дороти, составить ей компанию. Но сначала ему нужно было уладить кое-какие дела в стране Жевунов. Например, найти нового губернатора, раз уж Несса… раз уж Злая ведьма мертва.

Бок в гневе потряс головой. Она не заслуживала, чтобы её называли по имени, особенно после всего, что она заставила его пережить.

Как только он с этим закончит, то сможет уйти. Может, даже догонит Дороти, и они пойдут вместе. Она встретит Волшебника, пока он найдёт Глинду и…

В груди у него защемило, и он резко выдохнул, хлопнув себя по груди рукой. На несколько долгих мучительных мгновений его охватила страшная боль. Он едва устоял на ногах. Превеликий Оз, как же больно! Но тревожнее всего было то, что приступ был гораздо больнее, чем раньше. Не говоря уже о том, как скоро он произошёл после предыдущего…

Слова Дороти эхом отдавалось у него в голове. Неужели она была права?..

Он мотнул головой. Неважно. Скоро он увидит Глинду, и она точно ему поможет. Снимет это чёртово проклятие, пока не стало ещё хуже.

Бок вернулся домой, но как только он переступил порог и закрыл за собой дверь, у него возникло отчётливое ощущение, что он не один.

Из сумрака комнаты вышла женщина. Высокая и худая, с резкими чертами лица и холодными глазами. Но самым поразительным была её кожа.

Зелёная.

Зелёная как яд.

Бок ахнул и отшатнулся. Это она! Эльфаба — Злая ведьма Запада!

— Ч-что ты здесь делаешь? — сказал он. Слова застряли у него в горле.

Ведьма скользнула вперед. Полы её тёмного платья тянулись по полу, а за спиной развевалась чёрная накидка. Её тонкие губы искривились в оскале, глаза сузились с такой холодной свирепостью, что у Бока по спине пробежали мурашки.

— Выходит, ты не только бессердечный трус, но и предатель, — прошипела она тихим, но угрожающим голосом.

— О чём ты говоришь?

— Я говорю о той девчонке-деревенщине! — взревела она. Тарелки, стоявшие на кухонном столе, разлетелись на тысячи мелких осколков, заставив Бока резко отпрянуть. — Она убила мою сестру! Украла её туфли! Забрала то единственное, что от неё осталось! А ты ей помог!

Незримая сила отбросила Бока к дальней стене, и он почувствовал, как всё его тело застыло на месте. Он в силах был сдвинуться ни на дюйм и мог лишь с нарастающей паникой смотреть, как Эль… Ведьма приближалась к нему с лицом, искажённым неподдельной яростью.

— Что с тобой случилось? — прошептал Бок. Он не хотел, чтобы слухи о ней оказались правдой. Когда-то они были друзьями. Она всегда была упрямой и вспыльчивой, и её характер вызывал восхищение, но она никогда не была жестокой. Не такой, как сейчас.

Глаз Ведьмы чуть заметно дёрнулся, и её взгляд стал ещё более мрачным.

— Всё, что было мне дорого, у меня отняли. Разрушили. Уничтожили. Такие люди, как ты. Недалёкие, бессердечные ублюдки, только и желают что видеть, как страдаю я и все, кого я люблю!

Теперь она возвышалась перед Боком, нависая над ним, словно огромный страшный зверь.

— Я больше не пытаюсь творить добро. Если все в стране Оз хотят видеть меня Злой ведьмой, я дам им Злую ведьму, которую они никогда не забудут!

Бок не мог перестать дрожать. Ещё никогда он не был так напуган. Ещё никогда он не видел её такой разгневанной. И такой разбитой. Да, в её глазах пылала ярость, но Бок почти видел душераздирающую боль глубоко внутри, скрытую под приливной волной гнева.

— Эльфаба, прошу…

Внезапно у него снова защемило в груди. Бок закричал и, видимо, от неожиданности высвободился из магической хватки Эльфабы. Он упал на пол, свернулся калачиком и заскулил.

Во имя Безымянного Бога, это было невыносимо! Он чувствовал, как чьи-то незримые пальцы впились в его сердце, разрывая его на части. Он заорал от боли.

Эльфаба попятилась, глядя на него широкими глазами.

— Что, во имя…

— Сердце! — задыхаясь, прохрипел Бок. — Что-то… — его голос сорвался на крик. Невидимая рука всё сильнее и сильнее сжимала его сердце, будто стремясь стереть его в порошок. — Что-то не так с моим сердцем!

Его зрение затуманилось, но он не сводил взгляда с Эльфабы. Она стояла перед ним с открытым от удивления ртом.

Затем она прошептала что-то себе под нос так тихо, что Бок едва её расслышал:

— Нет… это нечестно. Нечестно…

— Прошу! — взмолился он. — Помоги мне!

Она не сдвинулась с места, наблюдая.

Боль была такой сильной, что Бок едва мог говорить. Но мысленно он взывал к ней изо всех сил, какие у него ещё оставались.

«Пожалуйста, не дай мне умереть! Только не так!»

Словно в трансе, Эльфаба трясущимися руками полезла в свою сумку и достала оттуда книгу. Ту самую проклятую книгу, которую она использовала, чтобы зачаровать туфли Нессы. Она открыла её, быстро перелистывая страницы на нужное место.

— Это несправедливо, что ты так жестоко разбил сердце Нессе, в то время как твои страдания закончатся так скоро, — тихо сказала Эль… Злая ведьма.

Так скоро?! Его грудь горела агонией!

— Да. Точно. Теперь твоим страданиям не будет конца, — решила Ведьма. — Ты должен понести наказание… Наказание за твоё бессердечие.

Она принялась нараспев читать заклятье. Кровь застыла у Бока в жилах.

Он закричал.

Он думал, что хуже быть уже не может, но всё его тело пронзила острая боль, будто его одновременно окунули и в огонь, и в лёд.

Он почувствовал, как его кожа твердеет, приобретая серый и металлический оттенок. Грудная клетка с тошнотворным хрустом вздулась, легкие сдавило болью. Его органы исчезали, оставляя ощущение холода и зияющей пустоты. Кости расплавились, кожа превратилась в твёрдую оболочку, а суставы — в шестеренки, винтики и металлические шарниры. Челюсть с хрустом опустилась вниз. Он кричал снова и снова, пока его голос не исчез, и он больше не мог говорить.

Он задыхался. Металлические пальцы царапали его горло, пока что-то внутри не щёлкнуло, и его крики возобновились.

Но звук, вырвавшийся из его горла, не был его голосом.

И его глаз ручьями потекли слёзы. Всё его тело стало таким тяжёлым, таким холодным и чужим.

Последним было его сердце, прежде охваченное мучительной болью. Теперь же он чувствовал, как оно сжимается, пока внутри него абсолютно ничего не осталось.

Он попытался пошевелиться. Его конечности затвердели и отказывались повиноваться. Он кричал снова и снова, пока его тело не откликнулось.

С громким металлическим скрежетом Бок приподнялся и уставился на свои руки — превеликий Оз, его руки! Теперь не из плоти и крови, а из металла. Когда он сжал их в кулаки, его суставы жалобно заскрипели, и он увидел, как прогибаются механические шарниры на каждом из пальцев.

Его затошнило. Он ожидал почувствовать противный комок, подкатывающий к горлу.

Но он ничего не почувствовал.

— Что… что ты наделала?! — закричал Бок. — Что ты со мной сотворила?!

Злой Ведьмы нигде не было. Она исчезла, оставив Бока наедине с его мучениями.

Спотыкаясь, Бок поднялся на ноги. Он пытался понять, что же с ним произошло. Он едва мог смотреть на собственное тело, на ту искорёженную холодную машину, в которую оно превратилось.

Он бросился к ближайшему зеркалу, висевшему на кухне. Он не хотел знать, но он не мог не знать, ему нужно было знать, как он выглядит…

Ему нужно было знать, что Ведьма с ним сделала.

Из зеркала на него смотрело лицо, которое Бок едва ли узнал. Металлическое. Серое и неживое. Его глаза — прорези на железном лице — сузились от шока при виде отражения в зеркале.

Его отражения.

Но это не мог быть он. Этого не может быть! Не может быть… он превратился в это… это…

Чудовище.

Вот кем он стал. Уродливым проклятым чудовищем.

Эльфаба… Ведьма сделала это с ним! Превратила его в монстра. Мало того, что его лишили прав и свободы. Мало того, что Нессароза практически его поработила. Нет, Злая ведьма Запада решила, что он должен ещё больше страдать за то, что сделал.

И в чём же была его вина? В том, что он хотел свободы? Пытался вернуть контроль над своей жизнью? Помог испуганной заблудившейся девочке?!

Бок не заметил, как начал плакать, но в отражении увидел, как по его лицу текли слёзы. Только ему начало казаться, что всё вернулось на круги своя, как у него снова всё отняли.

Внутри него остался лишь холод. Холод и пустота.

Он долго смотрел на себя, прежде чем наконец отвернулся от зеркала. Собственный вид стал ему невыносим. Но вместе с горечью к нему пришла ясность.

Ведьма и правда такая же злая и жестокая, как о ней говорили. Злая до мозга костей. Так с ним поступить!..

Он сжал кулаки и услышал противный скрежет. Он поморщился. Он ненавидел это тело, в котором теперь оказался заперт. Ненавидел то, каким тяжелым оно было. Ненавидел каждый ужасный звук, который оно издавало. Ненавидел то, что даже его голос стал для него чужим.

От Бока почти ничего не осталось.

Он знал, что должен был сделать. Он должен любой ценой остановить Ведьму, пока она не прокляла другую несчастную душу.

Обретя новую цель, он схватил свой топор и крепко сжал его в руке. Он казался легче, чем раньше. Или же он теперь стал сильнее. Тогда, может быть… он найдёт этому проклятому телу хорошее применение.

Он отправится в Изумрудный город. Он знал короткий путь через лес, который выведет его прямо к дороге из жёлтого кирпича. Он присоединится к Охотникам на ведьм. Он вернет себе своё сердце.

И если для этого ему придется вонзить свой топор прямо в чёрное сердце Злой ведьмы, то так тому и быть.

Он свершит свою месть.

Прогулка в одиночестве дала мне много времени подумать. Точнее, она дала мне время разобраться в удивительной и невероятной ситуации, в которой я оказалась.

Я попала в страну под названием Оз; страну, где есть ведьмы, волшебство и странноватые (но в целом дружелюбные) обитатели. Чтобы вернуться домой, я должна разыскать правителя этой страны, Волшебника, который жил в Изумрудном городе.

А ещё я случайно убила Злую ведьму, украла её туфли, и теперь меня преследовала её сестра. Ничего особенного. Так, пустяки.

Я вздохнула, протирая глаза. Всё это по-прежнему казалась мне абсурдным. Но в окружающем меня мире, каким бы ярким и многоцветным он ни был, всё равно было много того, что казалось знакомым. Я шагала через фермерские угодья, окружённые цветущими зелёными холмами, насколько хватало глаз. Поля, с которых я начала своё путешествие, были устелены тюльпанами всех возможных и невозможных цветов. Я пожалела, что не прихватила пару луковиц для тети Эм. Ей бы они понравились.

Но увы, тюльпаны остались далеко позади, и теперь я шла мимо кукурузных полей. Стебли возвышались над моей головой, создавая вокруг меня сплошную лиственную стену, за которой трудно было что-либо разглядеть кроме того места, где дорога прорезала поля, словно большой жёлтый шрам. Здесь я чувствовала себя как дома. Меня окружал знакомый аромат почти созревшей кукурузы, запах земли и травы. Стоило мне закрыть глаза, и я представляла, что я снова дома, в Канзасе, с хохотом ношусь по кукурузным полям, играя в прятки с дядей Генри и моим лучшим другом Ханком.

Ханк.

Как же я по нему скучала. Честно говоря, я скучала по всем ним, но по Ханку больше всего. Я знала его почти с самого детства, мы практически выросли вместе. Будь он здесь, он бы точно знал, что сказать, чтобы меня подбодрить. Или, по крайней мере, составил бы мне компанию.

Со мной даже больше не было моего дорогого Тотошки…

Я отбросила эту мысль, пока не разревелась. «Нет, Дороти, не время сейчас расклеиваться,» — сказала я себе. Как бы сильно я ни скучала по бедному пёсику, лучше о нём не вспоминать, иначе…

Жаловаться и ныть не было смысла. Совсем скоро я вернусь домой. Мне просто нужно было продолжать идти. Каждый шаг приближал меня к Изумрудному городу и, стоило надеяться, к дому.

Но я не могла идти вечно. В конце концов мне пришлось остановиться и сделать небольшой перерыв; перевести дыхание и дать отдых ногам. Поразительно, но драгоценные туфельки оказались невероятно удобными и совсем не натирали.

«Волшебные туфли», — с иронией подумала я. Хоть с чем-то мне повезло.

Я прислонилась к деревянному забору и достала питательный батончик, который прихватила с собой когда второпях собирала вещи. Я жевала медленно, не торопясь, и изо всех сил старалась не позволить моим мыслям забрести в глухие дебри.

Но я просто ничего не могла с собой поделать.

Почему я никогда не слышала о стране Оз? Где она вообще находится? Может, это какой-то скрытый остров, защищённый чарами, и поэтому его до сих пор никто не обнаружил? Если здесь есть волшебники, получается, магия существовала и дома? Или же я попала в совершенно другой мир? Реально ли эта страна, или, может, торнадо погрузил меня в кому, и теперь мне снился самый яркий кошмар в мире?!

Ну вот, теперь я снова об этом думала. Простых ответов не было, во всяком случае, сама я бы их не нашла. Так что будет проще выкинуть их из головы, иначе я сойду с ума.

Но пока я ела, меня не покидало странное чувство, будто за мной кто-то наблюдает. Я огляделась по сторонам, но вокруг была одна только кукуруза. А, и пугало, висевшее на шесте посреди поля.

Я присмотрелась к пугалу. С такого расстояния я не могла разглядеть детали, но его силуэт вызывал у меня зловещее чувство — слишком сильно он напоминал о моём кошмаре прошлой ночью.

Я хмуро покачала головой. «Возьми себя в руки, Дороти. Это был всего лишь сон».

Но любопытство всё же взяло верх. Я подошла к пугалу, чтобы получше его рассмотреть.

Оно было на удивление хорошо сделано и имело вполне узнаваемую человеческую фигуру, с ногами, ботинками, широкополой чёрной шляпой, нахлобученной на голову из мешковины, и даже соломенными волосами, собранными в хвост. Его зелёная куртка выглядела выцветшей и потрёпанной, из потёртых швов торчала солома. На поясе у него была туго затянута верёвка, к рукавам были привязаны выцветшие белые перчатки. Его зашитый рот растянулся в улыбке, а нарисованные глаза смотрели на меня сверху вниз.

Я невольно отшатнулась. Ладно, это и правда жутко. Он будто смотрел прямо на меня, как одна из тех оптических иллюзий, из-за которых кажется, что глаза следят за тобой, где бы ты ни стоял.

Я шагнула вправо. Глаза последовали за мной.

Я сделала пару шагов влево. Его глаза продолжали на меня смотреть.

Я вздрогнула.

— Ну ты и страшили…

Голова пугала резко дёрнулась вперед.

— БУ!

Истошно завопив, я повалилась на землю. Пока я поднималась на ноги, тяжело дыша, сверху послышался смех:

— Ха-ха! Может, я и не мастер пугать ворон, но, похоже, у меня неплохо получается пугать юных леди!

Я замерла и уставилась на пугало. Оно улыбалось от уха до уха своим зашитым ртом. У меня не осталось никаких сомнений: оно живое.

— Ты… ты только что заговорил?! — вскрикнула я.

— Ага! — весело отозвалось пугало.

— Ч-что… Как ты разговариваешь?!

Пугало удивлённо приподняло брови.

— О чём это ты?

— П-просто там, откуда я родом, пугала не разговаривают!

— Совсем? — озадаченно спросило оно. — Хм, какие невежливые.

Я издала невразумительный звук, что-то среднее между всхлипом и смешком. Я не знала, чего мне больше хотелось: с криком убежать прочь или рассмеяться над его глупой шуткой.

— Но ты в порядке? Надеюсь, я не слишком тебя напугал.

— Я не испугалась, — упрямо фыркнула я.

— Ну да, именно поэтому ты упала на землю и заорала во всё горло. Совсем не испугалась, — протянуло пугало, лукаво усмехнувшись.

Я смерила его сердитым взглядом.

— Ладно, я ухожу, — пробормотала я и, развернувшись, зашагала обратно к дороге.

— Постой, пожалуйста, не уходи! Не бросай меня! Не оставляй меня здесь висеть!

Я остановилась. Я не ожидала услышать такое отчаяние в его голосе. Вопреки здравому смыслу, я обернулась и заметила, как он с облегчением опустил плечи.

— Прости, я не хотел тебя напугать, правда.

На это я вздёрнула бровь. Пугало замялось.

— Ну, точнее, хотел! Но я не со злобы, честное слово! Просто… Мне так скучно висеть на шесте в полном одиночестве, когда вокруг одна только кукуруза да вороны. Ты первый человек, которого я видел с тех пор, как себя помню.

— И как долго ты здесь висишь? — спросила я.

Пугало задумчиво скривил рот.

— С… прошлой ночи?

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Во всяком случае, до этого я ничего не помню, — оправдываясь, сказало пугало. — С соломой в голове много не запомнишь.

— Пожалуй, нет, — согласилась я.

— Как думаешь, ты сможешь снять меня отсюда? Торчать весь день на шесте и пугать ворон не больно-то весело.

Я оглядела его с ног до головы. Я знала, что лучше не доверять незнакомцам и уж тем более говорящим неодушевлённым предметам. Но в то же время… было в этом пугале что-то очаровательное и располагающее к себе. Оно говорило с такой искренностью, что я не могла ему не поверить.

И всё-таки это не отменяло того факта, что я ничего о нём не знала — ни о нём самом, ни о его намерениях, какими бы безобидными они ни казались.

Словно прочитав мои мысли, пугало мягко улыбнулось.

— Мне кажется, мы с тобой неудачно начали наше знакомство. Давай попробуем ещё раз? — он прокашлялся — вернее, попытался, потому что звук, который он издал, скорее походил на шуршание сена. — Добрый день! Как поживаешь?

Я невольно хихикнула.

— Неплохо.

— Это хорошо! А как тебя зовут?

— Дороти. Дороти Гейл.

— А я… — он запнулся, нахмурив брови в задумчивости. — Хм, не уверен, что у меня вообще есть имя. Ну что ж, тогда можешь называть меня Страшилой! Очень приятно познакомиться, Дороти Гейл.

— Я тоже рада с тобой познакомиться, Страшила, — рассмеялась я.

— Теперь, когда мы как следует познакомились, не могла бы ты помочь мне отсюда спуститься?

Я осторожно шагнула к нему и осмотрела верёвки, которыми он был привязан к шесту. Несколько были крепко обмотаны вокруг его рук, одна — вокруг ног, и, обойдя его сзади, я увидела большой гвоздь, торчащий у него из спины.

— Тот, кто тебя здесь оставил, явно не хотел, чтобы ты куда-то делся, — сказала я, размышляя вслух.

И тут меня посетила одна мысль. Если это волшебное говорящее пугало, то кто-то же должен был его здесь поставить. Может, какой-нибудь фермер заколдовал его, чтобы отпугивать ворон от своих посевов? Наверное, будет неправильно, если я его отсюда… заберу.

«Но ведь я его не забираю», — внезапно поняла я. Это пугало, хоть и сделано из соломы, всё же было живым существом; настолько «живым» пугало вообще могло быть. У него явно были свои мысли, чувства и собственная воля. Он мог решать сам за себя, и если он хотел спуститься со своего шеста, то почему бы ему не помочь?

Эта мысль подтолкнула меня к решению. Я достала перочинный нож из рюкзака, осторожно взобралась по столбу и занялась верёвками.

— О, большое тебе спасибо, ты очень добра, — сказал Страшила.

— Что будешь делать когда спустишься вниз? — спросила я, освобождая его правую руку. Он тряхнул ею, скидывая остатки верёвок. Воздух наполнился шелестом соломы.

— Я точно пока не знаю, — Страшила пошевелил пальцами для пробы. — Передо мной весь мир открыт, разве нет? — весело сказал он. — Я могу пойти, куда захочу! Познакомиться с самыми разными людьми! Напугать ещё больше юных леди!

На секунду я перестала резать и бросила на него неодобрительный взгляд. Он улыбнулся и подмигнул мне. Я даже не могла на него злиться, поэтому просто покачала головой и тихо рассмеялась себе под нос.

— А куда, позволь спросить, направляешься ты?

— О, я иду к Волшебнику в Изумрудный город, — ответила я. Я наконец разобралась с верёвками у него на поясе. Теперь его ноги безвольно болтались, и он слегка покачал ими, словно пробуя их в первый раз. Скорее всего, так оно и было.

— В Изумрудный город? Звучит как чудесное место! — воскликнул Страшила. Он немного помолчал. — Слушай, в голове у меня всё как в тумане, и, может, я многого не понимаю, потому что там одна солома, но разве Изумрудный город не очень далеко отсюда?

— Да, — удручённо вздохнула я. — Больше недели пути, И я только начала. Дорога будет долгой.

— И ты идёшь туда совсем одна? — недоверчиво переспросил Страшила. Он повернул голову в мою сторону — гораздо дальше, чем физически возможно, будь он сделан из плоти и крови. Я изо всех сил сдержалась, чтобы не вздрогнуть. «Точно, он же волшебное говорящее пугало, — пронеслось у меня в голове. — У него нет костей. А значит, он может вытворять такие жуткие вещи. Конечно, он в этом не виноват».

— Ну… — я замолчала. — Наверное?

— Так дело не пойдёт. Скажи… — медленно произнёс он очень. — Ты… не против моей компании?

Я уставилась на него.

— О чём это ты?

— Хочешь, я пойду с тобой? Всё равно мне больше нечем заняться, — сказал он. Я освободила его левую руку, и он отряхнул её, пробормотав: «Спасибо». — Дорога будет одинокой, если идти по ней одной.

Мне было неприятно это признавать, но он был прав. Я шла всего полдня, а уже сходила с ума от того, что меня занимали только мои мысли.

— Я не против, — с улыбкой сказала я. Наверное, это глупо и наивно с моей стороны — доверять говорящему пугалу, которое я только что встретила? Может быть. С другой стороны, он всего лишь пугало. Сложно представить, что он мог бы мне серьёзно навредить.

— Отлично!

— Сейчас я вытащу гвоздь и сброшу тебя вниз, — предупредила я. — Просто чтобы ты был готов.

— Готов!

Я потянула за гвоздь. Он глубоко застрял в шесте, но после нескольких сильных рывков мне удалось его вытянуть, и Страшила свалился на землю с тихим «уф!» Вокруг него поднялось небольшое облачко пыли. Одновременно с этим я услышала, как что-то металлическое упало на кирпичную дорогу.

Я осторожно спустилась вниз. Страшила сидел на земле и ошеломлённо смотрел на какой-то предмет, лежавший прямо перед ним. Я тоже уставилась на него.

Это был пистолет. Револьвер, если быть точным.

Между нами повисло долгое неловкое молчание.

— Страшила, — сказала я голосом, который звучал гораздо спокойнее, чем я себя чувствовала.

— Да, Дороти? — ответил он таким же ровным тоном.

— Откуда у тебя пистолет?

Лицо Страшилы выражало полное недоумение.

— Я… я не знаю.

Он медленно протянул руку, словно заворожённый. Его руки в перчатках сомкнулись вокруг рукояти. Он держал его с большой осторожностью и, к моему удивлению, с привычкой человека, который знал, как обращаться с оружием. Пока он вертел револьвер в руках, я смогла хорошенько его рассмотреть.

Выглядел он безусловно красиво. Рукоять из тёмного дерева украшали золотые вставки, дуло и барабан были отполированы до серебряного блеска. Слишком дорогой и причудливый, чтобы им владел какой-то фермер, не говоря уже о том, чтобы доверить его пугалу.

Всё это было… крайне странно. В нижней части рукояти изящным почерком были выгравированы две буквы.

Ф.Т.

— «Ф.Т.»? — спросила я вслух. — Тебе это о чём-то говорит?

Страшила только покачал головой, всё ещё пребывая в замешательстве. Выражение его лица было мне хорошо знакомо. Это выражение лица человека, отчаянно пытающегося понять что-то, что упрямо от него ускользало.

— Можно я скажу тебе кое-что странное, Дороти? — медленно произнёс он. Я кивнула, призывая его продолжать. — Мне кажется, я не всю жизнь проторчал на этом столбе.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не соврал, когда сказал, что помню ничего раньше вчерашнего вечера. Но у меня такое чувство, что это ещё не всё. Я просто не могу вспомнить, — сказал он. Он повертел пистолет в руках, затем осторожно спрятал его себе вовнутрь. — Это как… это как слово, которое вертится на кончике языка. Или как пытаться вспомнить сон после пробуждения. Я знаю, что там что-то есть, просто… не могу до него дотянуться. Уверен, не будь в моей голове пух и солома, я бы смог!

Я понятия не имела, как работают воспоминания у зачарованных пугал, но сейчас было не время ему об этом говорить. Я видела, как его это огорчило. Грустно, наверное, осознавать, что у тебя есть прошлое, но ты не можешь его вспомнить.

— Мне сказали, что Волшебник поможет мне вернуться домой, — начала я. — Может быть, если ты пойдёшь со мной и вежливо его попросишь, он поможет тебе вспомнить?

Страшила повернулся ко мне. В его нарисованных глазах забрезжила надежда.

— Ты так думаешь?

— Конечно, я не могу ничего обещать. Я ведь не знаю, на что он способен, — призналась я. — Но хуже точно не будет. Кто знает, может, это путешествие поможет освежить кое-какие воспоминания. Тебе нечего терять.

— Звучит как отличная идея!

— Ой, подожди… — я покачала головой. Забавно, что я чуть не забыла о вполне реальной и очень страшной угрозе, которая преследовала меня всюду, куда бы я ни пошла. Лучше предупредить Страшилу, чтобы он знал, во что ввязывается. — Идти со мной будет опасно. Я… нечаянно разозлила Злую ведьму. Если она нас нагонит и увидит тебя со мной… Ты тоже можешь оказаться в опасности.

— Злую ведьму? — недоверчиво переспросил Страшила и фыркнул: — Пф-ф! Я не боюсь никакой старой Злой ведьмы! Я вообще ничего не боюсь!

Я покосилась на сухую, легко воспламеняющуюся солому, торчащую из каждого уголка его тела.

— А как насчет зажжённой спички?

Страшила оглядел себя, и выражение его лица омрачилось.

— А, э-э… Ладно, наверное, я всё-таки немного боюсь огня, — смущённо признался он. Затем он выпрямился, выпятив грудь. — Но я бы сразился с целой армией Злых ведьм, вооружённых целым коробком спичек, если бы это вернуло мне воспоминания!

— Они так много для тебя значат, да? — тихо спросила я.

Он кивнул, и я протянула руку, чтобы помочь ему подняться. Он протянул мне свою, в перчатке. Это было так… странно — сжимать руку, сделанную из ткани и соломы, и чувствовать, как она сжимает твою в ответ. Она была сухой, мягкой и слегка похрустывала. Его тело почти ничего не весило, и я с легкостью его подняла.

Как только Страшила встал на ноги, он тут же завалился вперёд. К счастью, я быстро его подхватила. Пару секунд он раскачивался, пытаясь обрести равновесие на своих новых, набитых соломой ногах.

— Ого! Всё нормально? — спросила я.

Он опёрся на мое плечо, и только теперь, когда он выпрямился, я поняла, какой же он высокий. По меньшей мере на голову выше меня, если бы он мог стоять прямо. Он улыбнулся мне и сделал первые неуверенные шаги, пошатываясь, будто новорожденный оленёнок.

— Отлично! Более чем! — с улыбкой сказал он. — Сейчас только разомну ноги… — он отпустил меня, сделал ещё шаг вперёд… и тут же шмякнулся лицом в землю.

— О, божечки! Ты в порядке? — я бросилась к нему. При падении из его груди выпала горсть соломы, но Страшила только посмеялся, подобрал её и запихал обратно в себя. Я наблюдала за происходящим с тихим ужасом. — Тебе не больно? — спросила я.

— Ни капли! Не волнуйся, — заверил он меня. — Я ничего не чувствую — сложно, когда внутри тебя одна солома. Так что просто вернём всё на место, и вот! Как новенький!

Это… хорошо, наверное. Всё равно было жутковато видеть, как его внутренности буквально вывалились наружу и как легко он просто запихнул их обратно. Но, я предположила, что для пугала, которое не чувствовало никакой боли, это совершенно нормально.

«Обычное говорящее пугало. Во что превратилась твоя жизнь, Дороти?»

Страшила снова поднялся на ноги и слегка покачнулся. Я держалась рядом, готовясь подхватить его, если он снова упадёт. Но ему удалось удержаться в вертикальном положении, хоть и немного неуклюже. Я протянула ему руку, чтобы ему было на что опереться. Он с благодарностью за неё взялся.

— Мне просто надо немного попрактиковаться, вот и всё!

— Могу себе представить. Наверное, это первый раз, когда ты сам стоишь на ногах, да?

— Первый раз на моей памяти! — улыбнулся он. — Ну что, можем отправляться?

— Давай!

* * *

Какое-то время мы шагали вместе по дороге. Мы продвигались гораздо медленнее, чем раньше — Страшила всё ещё пытался свыкнуться с ходьбой, — но я была не против такого темпа. Со временем он немного освоился и выработал что-то вроде пружинистой походки, которая помогала ему легко держаться на ногах и не падать. Было немного забавно наблюдать, как он ходит, но, как для существа без костей, у него получалось вполне сносно.

Иногда Страшила всё-таки терял равновесие и падал на землю. Тогда я просто хватала его за рукав, дёргала вверх, и он снова поднимался. Он каждый раз меня за это благодарил.

Однако все это дёрганье начинало сказываться на его бедной зелёной курточке. Швы на плечах становились всё шире и шире, и сквозь них пробивалось всё больше соломы.

— Жаль, у меня нет швейного набора. Тогда я смогла бы тебя заштопать, — сказала я. — Боюсь, такими темпами у тебя рука скоро отвалится.

Страшила опустил взгляд на растущую дыру на плече, но, похоже, его это беспокоило не так сильно, как меня.

— Что ж, придётся потерпеть, пока мы не найдём нитку с иголкой. Не переживай из-за глупого пугала. Я в порядке, честно. Мне совсем не больно, — он пожал плечом, шурша соломенной набивкой. — Вообще-то, это одна из первых вещей, которые я помню. Я висел на шесте, и меня клевала большая уродливая Ворона. Она хотела украсть мою солому!

— Какая невоспитанная, — усмехнулась я.

— И не говори! Я пытался её отпугнуть, но, э-э, у меня не вышло. Она прилетала снова и снова, забирала всё больше и больше, пока, видимо, не собрала достаточно.

— Неприятно, наверное, было.

— Это точно. Но хуже всего было понимать, что даже пугало из меня не очень, — сказал он с наигранным вздохом.

Я как следует его рассмотрела. Да, он выглядел слишком милым и дружелюбным и ни капли не страшным. Даже его зашитый рот, который должен был выглядеть кошмарно, растянулся в тёплой улыбке. И его глаза…

Они были самого насыщенного ярко-голубого цвета, который я когда либо видела. Тот, кто нарисовал ему лицо, определённо знал, что делал, потому что они выглядели такими… такими…

Живыми.

— Знаешь, ты напоминаешь мне о доме, — внезапно сказала я. Он снова споткнулся, и я подхватила его за руку, помогая подняться. — Я выросла на ферме, где были такие же кукурузные поля, как-то, на котором я тебя нашла. И у нас тоже стояли пугала. Хотя ни одно из них не было таким симпатичным, как ты.

— И им даже не хватало порядочности с тобой поговорить, — фыркнул Страшила.

Я засмеялась.

— О, нет, дело не в этом. Просто там, откуда я родом, пугала физически и буквально не могут говорить. Они… не живые, как ты.

— А-а-а, — задумчиво произнёс он. — И откуда же ты родом?

— Из Канзаса. Но это очень далеко отсюда. Поэтому мне и нужно встретиться с Волшебником. Наверно, он единственный, кто может вернуть меня домой, — я замолчала, уставившись на свои руки. — Я… Мне правда нужно как можно скорее вернуться домой. Тётя Эм и дядя Генри будут беспокоиться.

— Они тебя воспитали? — спросил Страшила.

— Да. Я им всем обязана, и… я не хочу, чтобы наш с ними разговор был последним, что они обо мне запомнят, — стыдливо призналась я.

Страшила замедлил шаг и взглянул на меня.

— Почему? Что случилось? — мягко спросил он.

— Мы поссорились, — начала я, судорожно вздохнув. — И я… наговорила им очень неприятные вещи.

Я почувствовала, что начинаю задыхаться. В горле у меня пересохло и стало горячо, а на глаза навернулись слёзы. Я яростно их сморгнула.

Страшила ободряюще сжал моё плечо.

— Дороти, — мягко сказал он. — Если тебе слишком тяжело об этом говорить…

— Нет-нет, всё нормально. Это я виновата. Я была такой дурой.

— Эй, не надо так плохо о себе говорить.

— Но это правда! — возразила я. — Как долго я жила рядом с той противной каргой, и я просто…

Я глубоко вздохнула, покачала головой и начала сначала:

— У меня есть соседка, мисс Галч, — я процедила имя этой старухи так, словно оно было ядовитым. — И она просто… просто ужасная! Вечно суёт свой крючковатый нос в чужие дела, и думает, что ей всё сойдёт с рук просто потому, что она богата и держит полгорода под своим каблуком. Я уже молчу о том, какие ужасные вещи она говорит о моём друге Ханке!..

— Например?

— Я не хочу повторять слова этой противной женщины. И с ней даже ничего не поделаешь! Только начнёшь ей перечить, да даже если глянешь на неё не так, как она заверещит, заорёт во все горло и натравит на тебя шерифа!

— Звучит и правда ужасно, — посочувствовал Страшила.

— И мне каждый день приходится проходить возле её дома по дороге к школе, — продолжала кипеть я. — Я просто проезжаю мимо на велосипеде, а она сидит на крыльце и вопит, что я вторглась на чужую территорию. Бред просто! Я еду по дороге! Там, где и нужно ехать на велосипеде! Я пытаюсь не обращать на неё внимания или обходить стороной, но этой старой суке всегда этого мало.

— Следи за языком, — резко одёрнул меня Страшила.

Я остановилась как вкопанная, чуть не сбив Страшилу с ног, и метнула на него испепеляющий взгляд. Он выпрямился, виновато глядя на меня.

— Извини. Не знаю, что на меня нашло, — он поморщился. — Просто… вырвалось. Порой я совсем не фильтрую, что говорю.

— Ты напоминаешь мне мою тётю Эм, — проворчала я, закатив глаза.

— Пожалуйста, продолжай, я не хотел тебя перебивать.

— В любом случае… У меня есть собака.

Я остановилась.

— У меня была собака, — едва слышно поправила я себя.

Голос Страшилы дрогнул.

— О, нет, что случилось?

— Случилась мисс Галч, — хрипло произнесла я. — Мой пёс Тотошка всегда был очень умным и упрямым, но я так сильно его любила. Он повсюду следовал за мной. Он даже провожал меня в школу, потом ждал, пока закончатся уроки, и мы вместе возвращались домой. Ему нравилось гоняться за нашими цыплятами, что выводило тетю Эм из себя, но кроме этого он умело ловил крыс и не давал им есть корм для скота. «Пускай остаётся», — говорила Эм каждый раз, когда Тотошка пробегал по сараю с крысой в зубах. — «Лучше, чем ленивые амбарные коты».

Страшила засмеялся.

— Но иногда… он от меня убегал. Забегал во двор мисс Галч и пугал её старую облезлую кошку. Я всегда старалась как можно скорее его поймать. И он никогда и близко не подходил к этой дурацкой кошке! Он бы ничего ей не сделал, даже если бы поймал! Он никогда не обижал наших домашних котов! Он просто… он просто игривый, вот и всё.

— Так что же произошло потом? Он напал на мисс Галч? — спросил Страшила.

Я сглотнула ком в горле и медленно кивнула.

— Но это не он виноват! Мы как раз возвращались домой! Я ехала на велосипеде по середине дороги, и Тотошка вёл себя хорошо! Он бежал рядом со мной, даже близко не подходил к забору мисс Галч! Но тут она с криком выбежала к нам, размахивая тростью над головой и угрожая избить мою собаку! «Я убью его! Я убью это маленькое чудовище, если оно хоть ногой ступит на мой участок!» Вот что она сказала! Как раз в тот момент, когда мы проезжали мимо её дома!

Глаза Страшилы округлились от ужаса и гнева.

— И, конечно, Тотошка испугался! Он подбежал прямо к мисс Галч и начал лаять как сумасшедший, а она… она… — я втянула ртом воздух. — Она ударила его! Треснула тростью прямо по голове Тотошки! Это всё она виновата! Если бы она его не ударила…

Страшила ничего не сказал. Он молча положил руку мне на плечо, мягко его поглаживая. Я потянулась и крепко сжала его руку, чувствуя, как хрустит солома.

— Он укусил её. Конечно, он её укусил, чего ещё она ожидала?! Что он просто ляжет и будет терпеть, как все остальные в городе?! И это был не маленький укус, он сильно ранил ей ногу. И я… я просто хотела сбежать оттуда. Пока мисс Галч лежала на земле и кричала, что её убивают, я схватила Тотошку и побежала обратно домой.

— Похоже, она получила по заслугам, — пробормотал Страшила себе под нос. — Может, это её хоть чему-то научило.

— Такие люди, как она, ничему не учатся. Она даже не подумала: «Наверное, меня укусили, потому что я напугала маленькое животное, а потом ударила его». Нет, таким, как она, никогда и в голову не придёт, что они могут быть неправы. Поэтому она направилась прямиком к шерифу, и, я уверена, закатила у него настоящую истерику. Представляю, как она причитала о том, что на неё, бедную старушку, напал этот безжалостный дикий зверь. И вот… пришёл шериф и забрал Тотошку.

Взгляд Страшилы понимающе смягчился. Мне не нужно было говорить, что произошло дальше. Я не могла этого сказать.

— Мне так жаль… — он замолчал, продолжая поглаживать моё плечо. Я изо всех сил старалась сдержать слезы. Если я расплачусь, то не знаю, смогу ли остановиться. — Это… это тогда вы поссорились?

Я кивнула, чувствуя прилив усталости и тоски.

— Тогда я и поссорилась с тётей Эм. Мы не могли пойти против закона, у нас не было другого выбора, кроме как отдать Тотошку, но я была в ярости. Меня достала эта старая карга. Я так устала от того, что она делала, что ей вздумается и обращалась с нами, как хочет, а мы все просто… просто терпели! Это неправильно! Это несправедливо! А тётя Эм даже не сопротивлялась, не дала отпор мисс Галч и не вступилась за Тотошку! Я была так зла на них — я обвинила их всех в том, что Тотошки больше нет, — я шмыгнула носом. — Мне так стыдно за всё, что я ей сказала — и теперь я здесь, и я не знаю, смогу ли я вообще вернуться. Я просто хочу извиниться за то, что была такой злой и наговорила ей такие ужасные вещи — но теперь я не знаю, смогу ли.

Не говоря ни слова, Страшила обхватил меня руками и прижал к себе.

И я не выдержала.

Я обняла его так крепко, как только могла, и зарыдала. Я уткнулась лицом ему в грудь, не в силах остановить горячие слёзы, катившиеся по моим щекам. Я плакала по моей собаке, моём лучшем друге. Я скучала по дяде Генри и тёте Эм. Жалела о всех тех глупых решениях, которые привели меня к этой ситуации.

Я горевала о том, как это несправедливо, что богатые и могущественные злоупотребляли своей властью, чтобы сделать жизнь всех, кто был ниже их ещё более несчастной. Я ревела из-за того, что по вине одной дрянной старухи я потеряла моего самого дорогого товарища.

Я плакала о том, что все вокруг были бессильны это остановить.

Не знаю, сколько времени я там простояла, давясь слезами, выставляя себя на посмешище на глазах у Страшилы. Но когда закончились все слёзы, когда дыхания на всхлипы уже не хватало, я постаралась взять себя в руки и отстранилась.

На груди у Страшилы расплывалось большое мокрое пятно.

— Ну вот, из-за меня ты весь промок, — пробормотала я, отряхивая его куртку.

— Ничего страшного, я быстро сохну, — тихо сказал он. Рука в перчатке поднялась к моему лицу и осторожно вытерла дорожки слёз. — Ты как?

— Не знаю, — призналась я. — На душе как-то… пусто.

— Похоже, ты давно держала всё это в себе. Тебе стало немного легче? — предположил он.

Я машинально кивнула, ещё не до конца придя в себя. Теперь, когда я не сдерживала свои чувства, я и правда чувствовала себя немного лучше. Но это не изменило всего того, что уже произошло, и того, что я не могла исправить.

— Я думаю — и имей в виду, для пугала очень опасно так много думать, — сказал он с тихим смешком. — Я думаю, тебе и так было больно от всего, через что та женщина заставила тебя пройти. И это стало последней каплей, так сказать, переполнившей чашу, — он одарил меня нагловатой улыбкой.

У меня вырвался сухой смешок.

— Спасибо, и, э-э, прости ещё раз, что я разревелась и намочила твою рубашку, — я поморщилась.

— Не переживай об этом. Я просто рад, что смог помочь. Я рад быть здесь, с тобой.

— Я тоже рада, что ты здесь, — с улыбкой сказала я. — Знаешь, ты очень мудр для пугала.

— Правда? Я просто говорю что-то и надеюсь, что это правильно, — засмеялся он.

Я рассмеялась вместе с ним, теперь уже в гораздо лучшем расположении духа. Печаль никуда не делась, и я знала, что мне ещё долго придётся её нести. Но когда рядом был тот, с кем можно её разделить, всё казалось не таким уж плохим.

— Давай, нам ещё долго предстоит идти, — сказала я.

Страшила взял меня под руку, и мы вместе пошли дальше по дороге из жёлтого кирпича.

* * *

Мы продолжили наш путь в относительно приятной тишине. Я всё ещё чувствовала себя неловко из-за того, что свалила свои личные проблемы на говорящее пугало, с которым только что познакомилась, но он, похоже, не возражал и больше не допытывался. Пока мы шли, а время летело, я решила завести с ним беседу.

— Я знаю, ты многого не помнишь, но что ты можешь рассказать мне о стране Оз? — поинтересовалась я. Мне было любопытно узнать, знал ли Страшила о чём-нибудь за пределами своего кукурузного поля.

— Ну, я могу сказать, что мы были в стране Жевунов, это восточная провинция Оза. На севере находится Гилликин, на юге — Кводлинг, а на дальнем западе — Винкус.

Я поняла, что он мог нести полную чушь, а я не имела бы ни малейшего понятия. Но с чего бы ему мне лгать?

— Итак… Винкус? Там, наверное, живёт Злая ведьма, — подумала я вслух.

— Почему ты так думаешь?

Я удивленно на него уставилась.

— Потому что она Злая ведьма Запада?

— А. И правда, логично.

Я хихикнула.

— Ну, а что ещё ты знаешь?

Он призадумался.

— Я знаю, что Вороны — те ещё паршивцы. Учитывая, что я проснулся оттого, что одна такая Ворона выдёргивала из меня солому и смеялась надо мной.

— Может быть, она думала, что из тебя выйдет хорошая подстилка для гнезда, — предположила я.

— Может, но не обязательно было так грубить. Она назвала меня уродом, — пожаловался Страшила. Лицо из мешковины сморщилось, изобразив отвращение.

Я помолчала.

— Подожди, она буквально назвала тебя «уродом»? Здешние вороны тоже умеют разговаривать?

— Конечно умеют. И другие Звери тоже. Львы, Тигры, Медведи — кто угодно.

— Хм, — пожалуй, я могла бы уже и привыкнуть. — Не считая одной грубой вороны, другие говорящие звери… дружелюбные?

На его лице появилось странное выражение, гораздо более глубокое, чем обычная задумчивость. Я увидела проблеск того же разочарованного замешательства, которое увидела, когда помогла спуститься ему с шеста.

— Я не знаю, — тихо сказал он. — Я уверен… Уверен, что есть и много дружелюбных Зверей. Я просто…

Он издал странный звук, словно… поперхнулся?

— Прости, я просто… кое-что почувствовал. Будто я пытался вспомнить что-то важное.

Я наклонилась к нему поближе, закусив губу.

— Что-то важное про говорящих животных?

— Да. Но оно снова ускользнуло.

— О нет, прости, я не хотела…

— Нет, всё в порядке, — быстро отмахнулся он. — Я знаю, что ты не нарочно. Но это только подтверждает мои опасения. Я действительно потерял часть воспоминаний. Как это относится к Зверям я пока не знаю. Но ты была права! Может быть, это путешествие и правда поможет мне вернуть память!

— Будем надеяться, — сказала я. — И ты дашь мне знать, если я вдруг могу чем-то помочь, хорошо?

— Это очень любезно с твоей стороны, — улыбнулся Страшила. — Договорились. Я помогу тебе добраться до Волшебника, а ты постараешься помочь вернуть мне память!

Я радостно кивнула. Я не знала как, но готова была попытаться.

К этому моменту небо начало темнеть, и я быстро поняла, что ночь обещала снова быть неспокойной. Далеко на горизонте маячили тяжёлые грозовые облака. Это были не вовсе те тёмные угрожающие тучи, которые я видела прошлой ночью, но по их виду они в любой момент могли разразиться дождём. Я указала на них Страшиле.

— Нам нужно поскорее найти укрытие. Мы же не хотим, чтобы нас застал ливень.

Страшила энергично кивнул.

— Не хватало ещё, чтобы моя солома промокла. А то она начнёт плесневеть.

Мы ускорили шаг, оглядываясь по сторонам в поисках дома или сарая неподалёку. Кукурузные поля, мимо которых мы шли, перешли в бобовые, а затем постепенно превратились в пышные зеленые леса. Изредка мы замечали дома, но они были слишком далеко от нас, и мы бы ни за что не успели до них добраться.

Я перешла на бег, едва ли не волоча за собой Страшилу, который изо всех сил старался не отставать. Внезапно он указал на что-то глубоко в лесу.

— Там! — воскликнул он. — Похоже на хижину!

Он был прав. Хижина оказалась немногим больше, чем одинокая лачуга у чёрта на куличках, но у неё была прочная крыша, и я уже чувствовала, как с неба падают первые капли.

Стиснув зубы, я потянула Страшилу вперёд, пока дождь всё усиливался. Холодные капли заходили мне за шиворот. Он попытался заслонить меня руками, чтобы я не промокла. Подбежав к двери, я рывком её распахнула и метнулась внутрь вместе со Страшилой как раз в тот момент, когда с неба хлынул настоящий ливень.

— Как мы вовремя! — облегчённо вздохнул Страшила. Он закрыл дверь, оставив ветер и дождь снаружи. — Там льёт, как из ведра.

— У вас тут каждый день что ли грозы? — вслух поинтересовалась я.

— Ну, хотя бы ночь проведём в сухости, — Страшила снял свою чёрную шляпу с обвисшими полями и слегка её встряхнул.

Я осмотрела хижину, в которой мы укрылись. Похоже, это был какой-то рабочий сарай: со стен свисали всевозможные инструменты, с одной стороны я заметила верстак, а в углу стояли какие-то большие старомодные приборы — я с трудом распознала в них токарный и шлифовальный станки. Здесь было невероятно тесно, мне едва хватало места, чтобы лечь, но всё же лучше, чем мёрзнуть под проливным дождём.

Нам удалось не промокнуть насквозь, но у нас обоих на плечах всё равно остались мокрые пятна. Меня прошиб внезапный озноб, и я принялась рыться в рюкзаке, ища тёплую одежду. Я точно знала, что взяла её с собой… а, вот и она. Я быстро надела ветровку и обняла себя за плечи, чтобы согреться.

Страшила наблюдал за этим.

— Тебе холодно?

— Немножко продрогла, вот и всё, — сказала я. — А ты?

Он пожал плечами.

— Не думаю, что могу замёрзнуть. Я не чувствую холод. Да и вообще ничего.

Точно. Сложно что-то чувствовать, когда внутри тебя одна солома. Я задумчиво нахмурила брови.

— Тогда откуда ты знаешь, что такое «холод»? — спросила я.

Страшила глупо поморгал.

— А?

— Если ты не можешь замерзнуть и не чувствуешь холод, то откуда ты знаешь, что это такое?

Он продолжал глазеть на меня с совершенно отсутствующим выражением лица.

— И вообще, откуда ты знаешь, как говорить? Или даже ходить? Конечно, ты тоже не сразу приспособился, но даже новорожденные не могут научиться ходить так быстро, как ты. И речь у тебя совершенно нормальная. Как ты можешь говорить, если у тебя внутри одна солома? В смысле, у тебя нет ни легких, ни горла, ни языка.

Я замолчала и пристально на него посмотрела. Он отстранился с гримасой на лице. Нет, языка у него не было; только зашитый рот, внутри которого виднелась тёмная дыра и ещё больше соломы.

— Каково это вообще, быть пугалом?

Страшила просто продолжал глазеть на меня. Затем его взгляд устремился куда-то вдаль.

— Не думаю, что на эти вопросы можно найти ответы, Дороти, — сказал он напряжённым голосом.

— Ой. Э-э, извини. Я не хотела тебя напугать, — сказал я виноватым тоном. — Иногда я слишком увлекаюсь какой-то темой и сама этого не замечаю.

— Ничего страшного.

Я снова нырнула в свой рюкзак в поисках ужина на вечер. Я захватила с собой несколько банок супа, так что одной вполне хватит. Оставалось надеяться, что в сарае найдётся что-нибудь, на чём я могла бы её разогреть. К счастью, я нашла небольшую газовую горелку. Как только я её зажгла, то заметила, как Страшила шарахнулся в сторону, стараясь держаться как можно дальше от огня.

Я тут же почувствовала укол вины.

— О, боже, прости, я совсем забыла. Ничего, я могу поужинать и холодным супом…

Несмотря на явный страх, он улыбнулся и махнул рукой.

— Всё хорошо, за меня не волнуйся. Приятного аппетита. Только не направляй её на меня, хорошо?

Я кивнула. Какой бы тесной ни была хижина, мне легко удалось держать огонёк подальше от Страшилы. Вскоре я ужинала консервированным супом, обжигающе горячим с одной стороны и холодным с другой — прелести неравномерного нагрева.

Снаружи по-прежнему лило как из ведра, и время от времени слышались далёкие раскаты грома. Но эта летняя гроза, как ни странно, казалась по-своему уютной, совсем не похожая на ту страшную бурю, которая подхватила и унесла мой дом.

Было уже поздно, а завтра нам предстоял очередной долгий день пути. Я расстелила курточку на земле и устроилась на ночь.

Заметив это, Страшила нахмурился.

— На вид не очень удобно.

— Да, не очень, — согласилась я. — Но ничего плотнее у меня нет. К тому же, это всего лишь на одну ночь.

Он на мгновение задумался.

— Тогда подстели меня, — сказал он.

Я подскочила.

— Что?

— Подстели меня, — повторил Страшила. Он начал развязывать ремень на поясе, и я почувствовала, как мои щёки залились краской.

— Что ты делаешь…

Он распахнул свою куртку. Внутри была одна только солома (очевидно же, Дороти, Боже, что с тобой не так), и он начал горстями вытаскивать её и разбрасывать по земле.

Я продолжала на него глазеть.

— Страшила, что ты делаешь? — повторила я.

— Можешь поспать на моей соломе. Всё же лучше, чем лежать на холодной земле, — сказал Страшила. Его грудь медленно опадала, а движения рук становились всё более неуклюжими по мере того, как он всё больше терял… объём. Затем он принялся снимать сапоги, вытряхивать из них солому и расстёгивать брюки.

— Страшила, ты уверен? — в моём голосе проскользнули нотки паники. Мне было не по себе видеть, как он так запросто разбирает себя на части. Будто это ничего не значило!

— Всё хорошо! Я в полном порядке! — заверил он. — Просто обещай, что утром ты снова меня соберёшь. И вот, ты можешь укрыться моей курткой.

Я медленно подползла к нему, помогая собрать солому в нормальную подстилку. Хоть мне и неприятно это признавать, лежать на ней и правда было намного приятнее, мягче и теплее, чем на твёрдом земляном полу. Его куртка, какой бы поношенной она ни была, всё ещё была достаточно плотной, чтобы согреться ночью. Присмотревшись к ней поближе, я даже разглядела выцветшую золотую отделку по краям.

— Не знаю, что и сказать. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — всё, что осталось от Страшилы, — это набитая соломой голова, лежавшая на краю кучи. Что выглядело само по себе удручающе.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Ты просто… ты просто разорвал себя на части!..

— И я легко могу снова себя собрать, — просто сказал он. — Я никуда не делся, и мне совсем не больно. И сейчас тебе моя солома нужнее, чем мне. В смысле, куда я вообще пойду, когда на улице такой сильный дождь?

Меня поразили доброта и великодушие Страшилы. Я ни в жизни не ожидала, что кто-то пойдёт на такое ради меня, но Страшила сделал это без колебаний и с улыбкой на лице.

— Ты… ты хороший друг. Спасибо.

Сияющая улыбка Страшилы чуть не растопила мое сердце.

— Рад это слышать. А теперь ложись спать, у нас впереди долгий день.

Я свернулась калачиком на соломенной подстилке, накинув его куртку на плечи.

— Спокойной ночи, Страшила.

— Спокойной ночи, Дороти.

Я провалилась в сон.

— Что там у тебя, Дороти? — с усмешкой спросил Ханк.

Я широко улыбнулась и похлопала огромный чемодан, который всю дорогу держала на коленях. Везти его на велосипеде через весь город было нелёгкой задачей, тем более что я едва могла дотянуться до ручек. Но мне удалось добраться домой целой и невредимой, и я всего дважды упала с велосипеда.

— Это! — торжественно произнесла я, и приподняв чемодан над головой. — Обещание!

— Странно. А выглядит как чемодан.

Я рассмеялась.

— Ты такой смешной, Ханк. Это всего лишь чемодан, но гораздо важнее то, что я с ним сделаю!

— И что же ты с ним сделаешь? — поинтересовался Ханк, опираясь на лопату. Он как раз копал новую яму для столба в заборе, но, заметив меня, отложил работу. И, конечно, я просто обязана была похвастаться новой покупкой.

— Видишь ли, Мери, я знаю, чем буду заниматься завтра, послезавтра, в следующем году! Я стряхну пыль этого жалкого городка со своих ботинок и отправлюсь смотреть мир! Италия! Греция! Парфенон! Колизей! Я даже купила чемодан, которым гордился бы сам Джордж Бэйли, чемодан на тысячу и одну ночь, на котором поместятся ярлыки из всех мест, где я хочу побывать! Багдад, Самарканд, откуда угодно! Достаточно большой, чтобы его можно было использовать как плот в случае кораблекрушения!

— Я всё хотел поговорить про твою одержимость старыми фильмами, — Ханк прыснул в кулак, но в его голосе не было ни злобы, ни насмешки. Просто искреннее восхищение.

— Это не одержимость, мне просто очень нравится «Эта прекрасная жизнь», — сказала я, надув губы.

— Так нравится, что ты можешь практически весь фильм процитировать по памяти, — он склонил голову набок. — А разве суть всего фильма не в том, что Джорджу Бэйли так и не удаётся сделать то, что он хотел? И что смысл в том, чтобы поступать правильно и помогать другим, даже если для этого придётся пожертвовать своими мечтами и амбициями?

— Теперь ты просто придираешься, — отмахнулась я.

— Медиаграмотность тихонько плачет в кустах, до чего докатился наш мир? — Ханк драматично вздохнул, обхватив голову рукой.

Я помолчала, водя пальцами по краям чемодана, старого и видавшего виды, но тем не менее прочного и надёжного. В нем точно поместится всё, что мне нужно для кругосветного путешествия.

— Поехали со мной.

Ханк резко вскинул голову, оторвавшись от своих грёз.

— Что?

— Поехали со мной, — серьёзно сказала я. Не дожидаясь ответа, я взяла его за руки. — Я скоро поступлю в колледж. Уедем отсюда вместе. Прочь из этого пыльного, никому не нужного захолустья. А как только я закончу учёбу и получу диплом, мы сможем путешествовать по миру, посмотреть все чудеса света, посетить все страны, о которых только можно мечтать.

Ханк колебался. Опустив взгляд, он накрыл мою руку своей ладонью и крепко её сжал. По глазам я видела, что он так сильно хотел сказать «да»… Пожалуйста, скажи «да».

— Дороти, я не могу, — прошептал он. — Твоя тётя Эм…

— Она может найти и другого работника! У тебя тоже есть своя жизнь! Ты не обязан проводить её здесь! Ты… ты можешь поехать со мной в колледж!

Ханк издал горький смешок и пристыженно отвернулся.

— Да ладно тебе, Ди, ты же знаешь, я не гожусь для колледжа.

— Неправда, — яро возразила я. — Только не говори, что ты веришь в бредни мисс Галч. И даже если ты не получишь диплом, в городе ты сможешь найти работу получше…

— Может, мне суждено остаться здесь.

Я замолчала, глядя на него.

— Ты хочешь остаться здесь?

Он снова отвёл взгляд. Я не могла прочесть выражение его лица. Сомнение, может быть, даже испуг. Чего он так боялся?

Я вздохнула.

— Может, хотя бы подумаешь? Ради меня? — я снова сжала его руку. — Ты же понимаешь, в этом городе нам делать нечего. Если мы хотим чего-то добиться в жизни, то точно не здесь. Так что, подумаешь? Пожалуйста.

Он сжал мою руку в ответ.

— Обещаю.

Я моргнула и увидела Ханка, висящего на шесте. Его руки и ноги были сломаны и согнуты под неестественными углами, из головы сочилась кровь, а он смотрел на меня сверху вниз и улыбался.

— Возвращайся поскорее домой.

* * *

От этого зрелища мои глаза заслезились. Ужасный образ милого, доброго Ханка, сломленного, избитого и окровавленного остался выжжен у меня в памяти.

— Ханк… — попыталась крикнуть я, но мой голос был слишком слабым.

— Нет, не Ханк.

Я распахнула глаза и резко села. Я лежала на подстилке из соломы, укрывшись старой зелёной курткой, а рядом лежала голова пугала и мне улыбалась…

Лишь спустя пару секунд я всё вспомнила.

— Ой, — пробормотала я, переводя дыхание. — Извини, просто… просто сон приснился, — хотя это больше походило на воспоминание, которое быстро перетекло в жуткий кошмар. Когда же это уже закончится?

— Всё хорошо? Выглядишь немного взбудораженной, — спросил Страшила.

— Да, всё нормально, просто дурацкий кошмар, — вздохнула я. — А ты? Как тебе спалось?

— А я не сплю.

Я уставилась на него.

— Совсем не спишь? Так ты просто… пролежал всю ночь в одиночестве?

Улыбка Страшилы не дрогнула.

— Ага, только я и случайные мысли, что мелькали в моей пустой головушке. Надолго же я ушёл в себя! Наверное, это тоже можно считать сном. А теперь, если ты не против… — он бросил многозначительный взгляд на солому, разбросанную вокруг.

— Ах, да, конечно! — выпалила я и начала лихорадочно сгребать его обратно.

На это понадобилось какое-то время. Первым делом я отряхнула его куртку и начала её набивать, решив, что сначала ему захочется вернуть себе руки. Как только я запихнула в него достаточно соломы, и его тело начало приобретать прежние очертания, руки Страшилы медленно зашевелились. Он согнул и разогнул пальцы для пробы, довольный, что к его конечностям вернулась «чувствительность». Наблюдать за тем, как он постепенно возвращался к жизни, было весьма странно и даже немного абсурдно.

— Так лучше? — спросила я, пока Страшила разминал руки.

— Намного лучше! — с благодарностью произнёс он. Его движения всё ещё были немного вялыми, но, по крайней мере, он снова мог двигаться. — Я закончу набивать тело, а ты пока можешь взяться за ноги.

Я так и сделала: взяла его крепкие кожаные сапоги и набила их соломой, прежде чем перейти к брюкам. Пока я набивала его штаны, я отчаянно старалась отогнать непристойные мысли. «Ничего такого, просто набиваю пугало, в этом нет ничего странного, не дури, Дороти!»

Позади меня со скрипом приоткрылась дверь сарая. Я обернулась.

В дверях стоял крупный бородатый мужчина, вылитый лесоруб. Его широкоплечая фигура почти заслоняла восходящее солнце за его спиной.

Он уставился на нас. Мы со Страшилой уставились на него.

В сарае повисла гробовая тишина.

— Оз милосердный… — пробормотал незнакомец.

— Это всё дождь! — выпалила я. — Мы шли по дороге, начался дождь, и мы пытались найти место, где можно спрятаться, а это единственный дом поблизости… — я осеклась и перевела дыхание. — Это ваш сарай, да? Простите, пожалуйста, мы не хотели вламываться, нам просто нужно было укрыться от дождя…

Мужчина поднял руку.

— Притормози, юная мисс. Я не сержусь. Ты просто… застала меня врасплох, вот и всё, — он пристально покосился на Страшилу. Страшила робко помахал ему рукой. — Такого я не ожидал.

— Понимаю, — сказала я. — Мне просто нужно привести моего друга в порядок, и мы тут же оставим вас в покое, честное слово. И… если вам нужна оплата или…

— Я не стану брать деньги с юной девушки, — возразил мужчина. — И вообще, что ты забыла в такой глуши?

— Мы идём в Изумрудный Город к великому Волшебнику! — подал голос Страшила. Мужчина невольно отшатнулся. — Нам нужна его помощь, чтобы вернуть мисс Дороти домой!

— Дороти? — переспросил мужчина, нахмурив густые брови. — Дороти Гейл?

Я вздрогнула.

— Откуда вы узнали моё имя?

— Да о тебе вся страна Жевунов судачит, — пояснил он. — Я думал, эти жевуны окончательно свихнулись: говорят, мол, некая юная волшебница упала со звезды и раздавила Злую ведьму Востока. Но, похоже, те слухи были верны, — его взгляд метнулся к моим ногам и становился на туфельках. Я присела на колени и попыталась их спрятать, но не успела. — На тебе даже её туфли.

— Откуда все знают, как выглядят туфли Злой ведьмы?! — прошипела я себе под нос.

— Однако жевуны ничего не говорили о… говорящем пугале, — продолжил он, бросив настороженный взгляд на Страшилу.

Я подвинулась, заслоняя его от пристального внимания незнакомца.

— Да, он… новенький. Я нашла его по дороге. Он мне помогает.

— А, ты наколдовала себе помощника, чтобы он тебя защищал. Умно, — он почесал подбородок. — Хотя я бы выбрал не пугало, но что я в этом смыслю? Я же не ведьма.

— Я не…

Страшила крепко сжал мою руку, и я резко обернулась. Он многозначительно посмотрел на меня и едва заметно покачал головой.

Я не понимала. Почему Страшила хотел, чтобы этот мужчина думал, будто я оживила его помощью магии? Я никакая не ведьма!

— О, извините, невежливо получилось. Меня зовут Ник. Ник Чоппер, — представился мужчина. — И это действительно мой сарай. Хотя я вовсе не против, что вы провели здесь ночь. Я рад, что смог как-то помочь. Страшно подумать, что стало бы с тобой и твоим, э-э, другом, если б вы попали под дождь.

— Большое спасибо, Ник. Мы постараемся управиться как можно скорее, — я старалась не обращать внимания на то, как Ник глазел на Страшилу. Честно говоря, зрелище было не для слабонервных: наполовину набитое пугало извивалось на земле.

— Можете не торопиться.

Наверняка, он до сих пор не предложил свою помощь только потому, что в сарае было слишком тесно, и повсюду валялась солома. Но я уже почти закончила, оставалось только собрать все части тела воедино, и вскоре Страшила снова смог встать на ноги. Я вывела его на улицу, где трава всё ещё была мокрой от дождя, а повсюду виднелись лужи.

— Ещё раз спасибо. Не будем мешать вам работать, — сказала я.

Ник помолчал, размышляя.

— Вообще-то, я тут подумал. Ты ведь идешь по дороге из жёлтого кирпича, да?

— Конечно.

— Тогда, может, ты передашь кое-что от меня?

Ник зашёл в сарай и после недолгих поисков вернулся с чем-то небольшим и цилиндрическим в руках. Похоже, это была маслёнка.

— Перед тем, как началась гроза, я встретил своего старого друга, жевуна по имени Бок, который тоже направлялся в Изумрудный город.

— Бок? Бок Вудсман? — радостно спросила я. Ник удивлённо на меня посмотрел. — Я его знаю! Он помог мне в первую ночь, когда я попала в страну Оз!

— А-а, — протянул Ник. Удивление в его глазах сменилось чем-то более… печальным? — Тогда, может, передашь ему это, когда встретишь его по дороге? И скажи ему… скажи, что мне жаль, что я не смог сделать для него больше.

Я взяла маслёнку, растерянно глядя на него. Она была тяжёлой в моих руках, до краёв наполненная маслом, и воздух вокруг быстро пропитался его запахом. «Напоминает старый ржавый трактор дяди Генри», — подумала я.

— Э-э, хорошо… Я передам.

— Удачи тебе в пути, Дороти Гейл. И будь осторожна.

Ник помахал нам вслед. Когда мы снова вышли на дорогу, он уже скрылся в своём сарае. Как только мы отошли за пределы слышимости, я повернулась к Страшиле.

— Почему ты не захотел сказать Нику правду? О том, что я не ведьма и тебя не создавала?

— Честно говоря, я не совсем уверен, — признался он. — Чутьё мне подсказывает, что будет проще, если ты позволишь людям верить в то, чего они от тебя хотят.

— Ну, я с этим совершенно не согласна. Врать людям нехорошо, — возразила я.

— Я знаю. Но это поможет защититься от нехороших людей, которые хотят тебя использовать в своих корыстных целях. Ник сам так сказал. Учитывая, как быстро слухи разлетелись среди жевунов, скоро и вся страна Оз о тебе узнает, если уже не узнала. Может, это так уж и плохо, что тебя считают колдуньей, способной создавать говорящие пугала и всякое прочее.

К сожалению, Страшила был прав. Достаточно было взглянуть на меня, чтобы понять, что я здесь чужая. А репутация могущественной ведьмы и правда отвадила бы всяких подонков, желавших мною воспользоваться.

— Но Глинда сказала, что жители страны Оз мне помогут, — вяло возразила я. — И все, кого я встретила по дороге, были такими добрыми и отзывчивыми! Ты, Бок, тот же Ник…

— О, я нисколько не сомневаюсь, что хороших людей на свете больше, чем плохих. Но лучше быть осторожным, — сказал Страшила.

Я фыркнула себе под нос.

— Ладно. Наверное, ты прав.

Мы двинулись вперёд с новыми силами. Я постаралась спрятать маслёнку так, чтобы жидкость внутри не пролилась и не запачкала мои вещи.

— Как думаешь, зачем Боку понадобилась маслёнка?

Страшила только пожал плечами и промычал что-то в духе «я не знаю».

— Я видела его всего день назад. Интересно, почему он не пошёл со мной, если тоже собирался в Изумрудный город? Почему отпустил меня одну?

Страшила снова пожал плечами.

— И, кстати, ты не думал о том, зачем тебе пистолет?

Страшила вздрогнул, не ожидая вопроса, но потом снова пожал плечами и невнятно промычал.

— Глупо давать пугалу револьвер, — продолжила я, рассуждая вслух. — Твоя работа ведь — пугать ворон в поле, так? И если оружие тебе нужно было для того, чтобы отпугивать назойливых птиц, то почему выбирать самый неэффективный для этого револьвер? У него не самая лучшая точность, он стреляет одиночными, у тебя в нём всего шесть патронов, и что-то я не нашла ни одного запасного во всей твоей соломе. И как бы ты им вообще воспользовался, если обе твои руки были привязаны к шесту? Не говоря уже о том, какой он обалденный! Откуда у пугала пистолет, который выглядит дороже, чем весь мой дом?!

Страшила обеспокоенно покосился на меня сверху вниз.

— И ты так много знаешь об оружии, потому что?..

— Потому что я живу в глухомани, и нет развлечения лучше, чем выехать куда-нибудь в глушь и начать палить по всему подряд, — раздражённо вздохнула я. — У всех, кому не лень, есть хотя бы ружье или пистолет, если не целый арсенал. Дядя Генри даже подарил мне дробовик на мой шестнадцатый день рождения! А потом он повёл меня охотиться на уток.

Страшила уставился на меня.

— Понятно. И что… тебе понравилось? — неуверенно спросил он.

— Да, очень. Я даже сама подстрелила парочку, и моя соседка приготовила из них пастрами. Было очень вкусно.

— А-а. Как… мило.

Я видела, что ему от этой темы неуютно и не понимала, почему. Ему не нравилась охота? Но охота и фермерство шли практически рука об руку, особенно в сельской местности, где не было супермаркетов, и продукты из магазина приходилось дополнять дичью или овощами, выращенными на огороде…

И тут меня осенило.

Здесь же водятся говорящие животные!

— Те утки не умели говорить! — торопливо добавила я. От неожиданности Страшила даже подскочил. — Там, откуда я родом, в Канзасе, нет говорящих животных. Они просто… обычные звери. Я бы никогда не причинила вреда животному, если бы оно могло говорить!

— А, теперь понятно, — сказал он, и его плечи с облегчением опустились. — На секунду я даже испугался.

— Я напугала пугало. Ну и кто теперь страшила? — засмеялась я.

— Ну, я не упал на землю, вереща во всё горло, так что я всё ещё выигрываю, — сказал он как ни в чём не бывало.

— Ты такой смешной, — сказала я и шутливо пихнула его в бок.

Страшила согнулся пополам, будто тряпичная кукла, потом медленно выпрямился, с широкой глуповатой улыбкой на лице.

Мы продолжили путь, заведя лёгкую беседу. Имея за плечами всего пару дней воспоминаний, Страшила мало что мог рассказать о своей жизни, да и в целом о себе. Но он с удовольствием слушал истории, которыми я делилась, чтобы как-то скоротать время.

— Я всё хотел тебя спросить, — сказал Страшила. — Прошлой ночью, когда ты спала, ты всё время повторяла чьё-то имя. Э-э, Ханк?

Не сводя глаз с дороги, я медленно кивнула и надеялась, что моё лицо не покраснело. Мне было ужасно неловко, что он слышал, как я разговариваю во сне.

— А, Ханк. Он мой лучший друг. Работает на ферме и помогает тёте Эм по хозяйству. Мы с ним дружим ещё с пяти лет.

— Звучит как отличный парень. И что, внешне он соответствует имени?⁽¹⁾ — усмехнулся Страшила.

Я бросила на него неодобрительный взгляд.

— «Ханк» это не его имя. Просто глупое прозвище, которое прижилось.

— Ты так и не ответила, — сказал Страшила с лукавой ухмылкой.

Мои щёки запылали, к моему большому разочарованию.

— К твоему сведению, он очень даже красивый.

— И впрямь замечательный друг! Но далеко не такой красивый, как я, правда? — Страшила очаровательно похлопал глазами и стал в совершенно нелепую для пугала героическую позу.

Я расхохоталась во весь голос.

— Кто бы мог подумать, что ты такой самовлюблённый! О, да, настоящий прекрасный принц.

— Прекрасный принц! А что, мне нравится! — сказал Страшила. Он помолчал, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. — Принц… Принц… Эй, звучит неплохо. Буду зваться принцем Страшилой.

— Уверена, из тебя вышел бы отличный принц, — улыбнулась я. — Ты бы объединил соломенный народ по всей стране в вечной войне против ворон.

Мы вместе над этим посмеялись, но я видела, что у него что-то на уме. Он задумался. Было тревожно видеть, как его беззаботная улыбка исчезла, и на лице Страшилы появилось выражение глубокой сосредоточенности.

— Всё хорошо? — спросила я.

— Да, конечно! Меня просто посетила очередная мысль. Воспоминание так и вертится на кончике языка.

Я внимательно на него посмотрела.

— Ты что-то вспомнил?

— Ничего конкретного, — ответил Страшила, изо всех сил стараясь не выдать разочарование в своём голосе. — Всего лишь короткие проблески, и они исчезают так же быстро, как и появляются.

— Ну, если мы и дальше будем разговаривать, рано или поздно ты обязательно что-нибудь вспомнишь. Кажется, ты уже вспоминаешь всё больше и больше.

— Да, точно. Я уже чувствую, как в голове у меня немного проясняется, — сказал Страшила, постукивая по виску. — Мы со всем разберёмся, я в этом уверен!

Я кивнула и перевела взгляд на дорогу. Мы хорошо шли, но впереди был ещё очень долгий путь.

Осматривая густые зелёные заросли, окружавшие нас со всех сторон, я заметила серебристый отблеск среди деревьев. Я остановилась и указала на него Страшиле.

— Что это там? — спросила я и подошла ближе.

Кажется, это была металлическая статуя человека. Так странно видеть её в такой глуши, когда вокруг никого и ничего не было. Я подошла ещё ближе, чтобы как следует её рассмотреть.

Это и правда был человек, сделанный из железа или из жести, хотя все стыки на его теле были покрыты толстым слоем ржавчины. Он застыл в неуклюжей позе, вытянув одну руку вперёд, будто отчаянно пытаясь до чего-то дотянуться. В другой руке он сжимал топор. На его лице, металлическом, но таком правдоподобном, застыло выражение ужаса.

Меня не покидало назойливое чувство, что его лицо выглядело очень знакомым.

— Хм, такое не каждый день увидишь, — задумчиво произнёс Страшила, осматривая его со всех сторон. — Как думаешь, почему он здесь?

Я обошла его кругом и встала перед ним. Жуткие неморгающие глаза статуи смотрели в пространство.

А затем их взгляд метнулся прямо на меня.

Уже во второй раз за последние два дня я закричала во весь голос.

Страшила тут же очутился рядом со мной.

— Что такое? Что не так?

— Он… он пошевелился! — сказала я, тыча на него пальцем. Теперь сомнений не осталось: статуя человека смотрела прямо на меня.

Ещё более тревожным был исходящий от него ноющий, скрежещущий звук скрипящего металла. Словно он пытался пошевелиться.

О боже, он тоже живой!

И что ещё хуже, теперь я поняла, почему он выглядел таким знакомым.

— Бок?! — взвизгнула я. — О боже мой, Бок!

Я не могла ошибиться. Хотя черты его лица выглядели твёрже, резче, более угловатыми, я знала, что это он. То, как его глаза расширились, когда я произнесла его имя, только подтвердило мою правоту.

Кровь заледенела у меня в жилах. Я протянула дрожащую руку и коснулась его лица — его металлического лица.

— Но как… Что с тобой случилось? — воскликнула я. Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и даже не пыталась их остановить.

Но Бок застыл, не в состоянии ни сдвинуться, ни даже заговорить. Он мог лишь умоляюще смотреть на меня испуганными глазами. Второпях я схватила его за руку и попыталась заставить пошевелиться, но он насквозь проржавел. Несмотря на все мои усилия, я не могла его освободить.

— Нет-нет-нет, ну же! — отчаянно закричала я. Что мне делать? Что я вообще могла сделать?!

Внезапно я почувствовала, как кто-то рывком распахнул мой рюкзак. Я обернулась и увидела, что Страшила подошел ко мне сзади и торопливо в нём роется. Мне захотелось его оттолкнуть.

— Страшила, что ты творишь?..

Он не обратил на меня внимание и продолжал рыться в рюкзаке, пока не нашёл то, что искал.

Маслёнку!

Но и на этом Страшила не остановился. Он бросился к Боку и начал поливать маслом его ржавую челюсть. С ужасным, раздирающим уши скрежетом Бок начал разжимать челюсти.

Наконец, после нескольких долгих мучительных попыток, ему это удалось.

— Ох, слава Озу! Слава Озу! — выдохнул он. — Я д-думал, что з-застрял здесь н-навсегда!

— Бок, что с тобой стряслось? — сказала я. — Как ты… — я запнулась, громко всхлипнув. — Что случилось?

Он пристыженно отвёл взгляд.

— П-прошу… освободите меня. Я всё объясню, просто… п-помогите мне. Пожалуйста.

Так мы и сделали. Мы со Страшилой усердно трудились, тщательно смазывая все суставы Бока, начиная с шеи и медленно продвигаясь вниз. Бок помогал нам, насколько это было в его силах: старался нанести масло в труднодоступные места, шевелил конечностями по мере того, как к нему возвращалась свобода движений. Всё это время я не могла выдавить из себя ни слова. Я едва могла думать. Милый, добрый жевун, с которым я познакомилась совсем недавно, теперь превратился в робота.

И, судя по выражению стыда и унижения на его лице, он тоже был этому не рад.

Наконец, нам удалось убрать большую часть ржавчины, и теперь Бок снова мог двигаться, хотя двигался он по-прежнему скованно и неуклюже. Страшила время от времени молча подходил подлить масла на скрипящие суставы. Бок опустил плечи и вздохнул. Воздух вырвался из его губ с тихим шипением.

— Ты уже дважды спасла меня, Дороти, — печально сказал Бок. — Спасибо. Я даже думать не хочу, что бы со мной стало, если бы ты меня не нашла.

— Нет, не благодари. Я ведь не могла просто тебя бросить, — я хотела взять его за руку, но он отстранился. Он посмотрел на свою руку, сжимая её в кулак, и его взгляд наполнился отвращением. Моё сердце раскололось на куски.

— Что с тобой случилось? — спросила я.

— Ведьма, — процедил он. Изо рта у него вырвалась струйка пара. Он отшатнулся, прикрыв рот рукой, и его глаза расширились от ужаса. — Прости, я не…

— Не извиняйся, — отрезала я. Я схватила его за руки, и хотя он снова попытался отпрянуть, я крепко его держала. — Тебе не за что извиняться.

Бок покачал головой, потупив взгляд, и сжал мою руку. Он был совершенно разбит. Не нужно иметь диплом психиатра, чтобы это понять. Его тело содрогалось, наполняя воздух тихим бряцаньем.

— Это Ведьма с тобой сделала? — спросила я, пытаясь его натолкнуть. — Злая ведьма Запада?

Бок угрюмо кивнул.

— После того, как я проводил тебя до дороги, я вернулся домой, и там меня ждала она, — сказал он. — Она была в ярости из-за того, что я осмелился помочь той, кто убила её сестру. Она назвала меня бессердечным. Трусом. А потом она прокляла меня, превратив в… это.

Он указал на себя, в отчаянии заламывая руки. Он зажмурился, и из его глаз потекли слезы.

— Она превратила меня в монстра!

— Нет! Не говори так! Никакой ты не монстр! — решительно возразила я. Я обняла его так крепко, как только могла. Бок напрягся и поднял руки, собираясь меня оттолкнуть, но меня было не так-то легко сдвинуть с места. Мне было всё равно, что он холодный или что он из металла, мне было плевать на все острые стыки и зазубренные края.

— Ты… ты всё ещё Бок! Ты всё тот же жевун, который помог мне, когда я была так напугана! Ты пустил меня к себе домой, поделился едой! Мне всё равно, как ты выглядишь — ты не монстр!

— Я больше не чувствую себя Боком, — с горечью сказал он. Он снова оттолкнул меня, и я уступила. — Она отняла у меня всё, Дороти. Моё лицо. Моё сердце. Я больше ничего не чувствую! Ни солнце, ни ветер, ни землю под ногами. Ни голода, ни сна… ничего. Я просто… холодный, пустой. Ржавая железяка.

Я не знала, что сказать. Я даже представить себе не могла, каково ему быть так жестоко проклятым Ведьмой. И мне стало ещё больнее на душе, когда я вспомнила его слова во время нашей первой встречи.

Ты спасла всю страну Жевунов. Ты нас освободила. Ты помогла мне вернуть мою жизнь.

И теперь вся эта свобода, всё, чего Бок хотел достичь после того, как наконец освободился от Злой ведьмы Востока — всего этого его лишили. Жизнь, которую он только что себе вернул, снова отняли, и на сей раз это сделала Злая ведьма Запада.

И сквозь боль и горе, пронявшие меня до глубины души, я почувствовала что-то ещё.

Гнев.

Это неправильно. Это несправедливо, что те, кто держал в своих руках власть, распоряжались ею, как им заблагорассудится, заставляя хороших людей страдать просто потому, что им так захотелось.

Это так несправедливо!

Я стояла перед Боком, сжав кулаки и мелко дрожа. Моё тело напряглось, как струна. Я сморгнула слезы и сосредоточилась на своём гневе. Я опустила взгляд на серебряные туфли.

Эти треклятые туфли. Мелочь, ставшая причиной всех этих страданий.

— Ты говорил, что эти туфли таят в себе мощные чары, и что они исполнили заветное желание Восточной ведьмы, — сказала я до ужаса спокойным голосом. Бок поднял на меня глаза, медленно моргая. — Может быть, они исполнят и моё заветное желание?

Глаза Бока увеличились. Он сделал шаг назад.

— Дороти, что ты…

— Моё заветное желание — снять с тебя это проклятие! — крикнула я, протягивая руки к Боку. Он резко от меня отпрянул.

Я не знала, как работает магия, но должна же я хотя бы попытаться!

— Ты не заслужил того, что с тобой случилось! Так что сейчас, больше всего на свете я хочу, чтобы ты стал прежним!

— Дороти, прекрати!!! — отчаянно взмолился Бок. Он вскинул руки, будто пытаясь защититься от меня. — Прекрати, пожалуйста, не надо!

Я замерла, медленно опустив руки.

— Я просто хотела…

— Ты даже не представляешь, что ты можешь со мной сделать! — закричал он. — Эта магия — её магия — она опасна! Не играй с такими силами, если понятия не имеешь, что делаешь!

Я обняла себя за плечи.

— Я… я просто пыталась помочь…

Взгляд Бока смягчился.

— Ох, Дороти… Я знаю. Но я тебя прошу. Это слишком опасно. Я и так в плачевном состоянии. Я не хочу знать, насколько хуже всё может обернуться.

— Это я виновата, — прошептала я. — Из-за меня Ведьма тебя прокляла. Если бы я сюда не попала… — я поёжилась. — О, Бок, мне так жаль, это я виновата…

— Нет, не говори так, — Бок робко протянул ко мне руку и на мгновение засомневался, но, взглянув на меня, набрался смелости и коснулся моего плеча. Даже сейчас я чувствовала, как дрожит его рука, словно он был готов в любой момент её отдернуть.

Но я схватила его за руку и не отпускала. Мне всё равно, что теперь он стал железным и холодным. Он всё ещё Бок.

— Ты ни в чём не виновата, — настаивал он. Постепенно он расслабился. Его перестало трясти, и он опустил руку мне на плечо. — Я сделал то, что сделал бы любой другой жевун, у которого есть хоть капля сердца. И я… ничуть об этом не жалею. Я вовсе не жалею, что тебе помог. Ты всё-таки спасла нас от Злой ведьмы Востока. Даже если я не смогу насладиться этим сам, меня немного утешает то, что страна Жевунов теперь свободна, — он опустил взгляд. — Если бы я не помог тебе, если бы я оставил бедную одинокую девушку голодной и без ночлега, я бы не осмелился на себя в зеркало смотреть. И может быть… может быть… Когда-нибудь я снова смогу. Смотреть на себя в зеркало. И… гордиться собой.

— Да ладно, на тебя не так уж и трудно смотреть, — вставил Страшила.

Бок подскочил на месте. К моему смущению, я тоже. Мы так увлеклись разговором друг с другом, что я чуть не забыла о Страшиле. Бок уставился на него так, словно впервые по-настоящему его увидел.

— Что за… — пробормотал Бок. Он переступил с ноги на ногу и неуверенно посмотрел на меня. — Кто это, во имя Оза, такой?

— Это мой друг Страшила, — объяснила я, подойдя к нему. — Я нашла его посреди поля в стране Жевунов. Он решил составить мне компанию.

Бок настороженно оглядел Страшилу с ног до головы. Меня это насторожило. Неужели Страшила был таким необычным, что и Боку, и Нику он показался странным?

— Интересного ты нашла себе спутника, — сухо заметил Бок. — Но, эм… Я рад, что ты больше не одна.

— Это точно. Кстати, мы встретили твоего друга, Ника Чоппера. — добавила я. В глазах Бока мелькнуло узнавание. — Это он дал нам маслёнку. И ещё он сказал… Он попросил передать тебе, что жалеет, что не смог сделать для тебя больше.

— Ох, Ник, — вздохнул Бок, вертя маслёнку в руках. — Он и так уже сделал для меня больше, чем я мог просить.

Он замолчал и поднял взгляд на нас, объяснив:

— Ник был моим другом детства. Его папа работал вместе с моим. Он продолжил дело отца, в то время как я отправился учиться в университете, — он грустно усмехнулся. — Я… я здорово его напугал, когда столкнулся с ним прошлой ночью.

— Честно говоря, мы тоже изрядно напугали его этим утром, — сказала я. — Мы ночевали в его сарае, чтобы укрыться от дождя.

— Дождь. Этот чёртов дождь! — с досадой произнёс Бок. Он потряс кулаком в воздухе, а мы со Страшилой неуверенно переглянулись. — Как будто превращения в эту страхолюдину было недостаточно!.. Так теперь я ещё и могу заржаветь! Из всего, что могло со мной случиться…

— Так вот почему ты здесь застрял? — спросила я. Теперь в моей голове наконец сложилась полная картина. — Ты попал под дождь?

Бок с несчастным видом кивнул.

— После того, как я встретил Ника и рассказал ему, что произошло, он предложил принести мне кое-что из сарая, чтобы помочь справиться с моим новым… состоянием. Сказал, что мне придётся себя регулярно смазывать, полировать… — он сплюнул эти слова с отвращением. — Я хотел идти дальше, а потом началась гроза, и… вот.

— Ужасно, наверное, было, — посочувствовала я.

— Ты даже не представляешь. Застыть на месте, не в силах двигаться или даже говорить… — он вздрогнул, скрипя металлом. — Такого я и злейшему врагу не пожелаю. За исключением, может быть, Ведьмы. Да, пускай Ведьма испытает все муки и несчастья, которые она причинила мне!

Я более чем понимала гнев Бока. Но всё равно было горько видеть его таким озлобленным. Меня это пугало.

— Знаешь, я тоже очутился в похожей ситуации, — подал голос Страшила. Бок повернулся к нему и приподнял металлическую бровь. — Я был привязан к столбу и не мог пошевелить ни руками, ни ногами, так крепко они были связаны. Я ничего не мог поделать, когда налетели вороны и принялись выдёргивать из меня солому. А потом пришла Дороти и меня освободила!

Он похлопал меня по плечу.

— Так что мы с тобой одного поля ягоды, спасённые одной очень храброй девушкой! — с улыбкой закончил Страшила.

— И какие необычные мы с тобой ягоды, — пробормотал Бок и повернулся ко мне. — Дороти, ты уже так много для меня сделала, но я хотел бы попросить тебя ещё об одном одолжении, если ты, конечно, не против.

— Конечно. Всё, что угодно.

— Позволь мне пойти с тобой в Изумрудный город, — сказал Бок. — Я… Я и так собирался туда, но теперь у меня появилась новая цель. Я хочу присоединиться к Охотникам на ведьм и убить Злую ведьму Запада.

Первым моим желанием было отказаться. Я не ожидала от него такой… жестокости.

— И, может быть, за мои заслуги перед страной Оз Волшебник вернёт мне сердце, — продолжил Бок.

— Что не так с твоим сердцем? — пролепетала я. — Бок, ты уверен?..

— Я больше не «Бок», — отрезал он. Он закрыл глаза, вздохнул и попробовал ещё раз, более мягким тоном: — Бок умер, когда Злая ведьма Запада забрала моё сердце. Теперь же… Я всего лишь ржавая рухлядь, железный дровосек.

— Что за глупости, — сказала я.

Бок бросил на меня такой уничижительный взгляд, что я невольно отшатнулась.

— Не веришь мне? Тогда убедись сама. Давай, постучи по груди!

Немного поколебавшись, я так и сделала. Постучав костяшками пальцев по его железной груди, я услышала, как внутри раздалось низкое эхо.

— Хм, у тебя там эхо, — неуверенно произнес Страшила.

— Вот именно. Слышите, да? Там пустота. У меня нет сердца. Ведьма сочла нужным меня его лишить.

— Это вовсе не значит, что ты больше не Бок. Просто потому, что ты изменился внешне… — начала я, но он быстро меня оборвал.

— Дороти, я ценю то, что ты пытаешься сделать, но, пожалуйста, — сказал он усталым голосом. — Не произноси больше это имя. Теперь я Железный Дровосек.

Я вздохнула. Он многое пережил. Пройдёт ещё много времени прежде, чем он смирится с тем, что с ним произошло, и ещё больше прежде, чем он примет того, кем он стал. Если от этого ему станет легче, тогда ладно. Я ему подыграю.

— Хорошо… Железный Дровосек, — сказала я. — Мы будем очень рады, если ты к нам присоединишься. Правда, Страшила?

— Чем больше, тем веселее, — согласился он. — Приятно познакомиться, Железный Дровосек.

— И я тоже… рад с тобой познакомиться, Страшила, — кивнул Дровосек.

Я взяла за руки Страшилу и протянула руку Дровосеку. Он ещё привыкал к своему новому телу и двигался с такой неуверенностью, словно боялся того, каким холодным и твёрдым оно было. Меня это не смущало. Я выросла на ферме. На мою долю пришлось немало шишек, синяков и царапин. И я не боялась Бока… «Железного Дровосека», — мысленно поправила я себя.

— А теперь, вперёд! — весело сказал Страшила. — Дорога будет долгой! Мы идём! Идём к Волшебнику страны Оз!

— Веселый паренёк, да? — пробормотал Дровосек себе под нос.

Я кивнула, улыбаясь.

— Ты к нему привыкнешь.

— Никуда вы трое не пойдёте.

Голос был подобен холодному раскату грома посреди бела дня. Он сочился злобой и ненавистью. Я огляделась по сторонам и заметила тёмную фигуру на высоком дереве неподалёку от нас.

Среди могучих ветвей стояла женщина. Она была высокой, худощавой, с резкими угловатыми чертами лица. За спиной у неё развевался чёрный плащ, на голове красовалась остроконечная чёрная шляпа, а в руке она сжимала метлу.

Но больше всего пугала её кожа. Она была зелёного цвета, глубокого и тёмного, как изумруды. Она почти сливалась с лесом, но теперь, когда она дала о себе знать, я не могла оторвать от неё глаз.

Я сразу поняла, кто это.

Это она. Злая ведьма Запада.

Я услышала тихое позванивание — Железный Дровосек мелко задрожал.

— Что тебе от нас нужно, ведьма? — прорычал он, не сумев, однако, скрыть страх в голосе. — Разве ты недостаточно натворила?

— Нет, — холодно отрезала Ведьма. — Моё господство только началось. И если вы не хотите ощутить на себе каждую каплю моей ярости, вы отдадите то, что принадлежит мне.

Я смотрела на Ведьму, охваченная страхом. Видя, что она сделала с Железным Дровосеком просто за то, что он мне помог… Кто знает, что за немыслимые ужасы она могла причинить мне? Что если она и меня проклянет? Превратит во что-то кошмарное?

Но, несмотря на страх, внутри меня клокотал гнев. Да, я всё ещё злилась на Ведьму за то, что она сделала с Железным Дровосеком.

Сглотнув, я выпрямилась и посмотрела Ведьме в глаза. Мой голос звучал намного храбрее, чем я себя чувствовала:

— Даже если бы я хотела вернуть эти туфли, я не могу, — сказала я, стараясь говорить громко и чётко. — Они не снимаются.

Ведьма прищурилась, глядя на меня с подозрением. Её губы скривились в усмешке.

— Да неужели.

— И даже если бы я могла их снять, я бы всё равно их тебе не отдала! — заявила я, ткнув на неё пальцем. — Ты навредила стольким людям. Только посмотри, что ты сделала с Бо… с Железным Дровосеком! И я не собираюсь давать тебе что-то настолько мощное, чтобы ты могла причинить ещё больше боли и страданий!

— Ты что творишь, Дороти?! — прошипел мне на ухо Железный Дровосек. — Хочешь, чтобы она тебя убила?!

— Если бы она хотела меня убить, она бы уже это сделала, а не стояла бы в сторонке, крича на нас, не так ли? — бросила я вызывающим тоном. Ведьма не шелохнулась, но этого было достаточно. — Ты не можешь, правда? По крайней мере, пока на мне эти туфли.

— Более того! — продолжила я, чувствуя себя гораздо храбрее, чем следовало бы. — Я подумаю о том, чтобы отдать тебе туфельки, если ты вернёшь Железному Дровосеку прежний облик! То, что ты с ним сделала, неправильно и жестоко! Если ты снимешь с него проклятие и вернёшь ему сердце, тогда, может быть, я верну тебе туфли!

— Дороти, ты что, совсем спятила?! — завопил Дровосек.

На мгновение мне показалось, что Ведьма всерьёз обдумывала мое предложение, но её оскал разрушил мои надежды.

— Заклинания необратимы. Чары, которые я наложила на твоего железного друга, невозможно отменить. Ему придётся прожить остаток своих дней в облике, который ему вполне подходит. Разве нет, Бок?

Она выплюнула его имя, будто яд, и он отшатнулся от того, как резко оно прозвучало из её уст.

— Теперь у него точно будет достаточно времени подумать о том, что он натворил, — Ведьма переложила метлу из одной руки в другую, угрожающе выставив её перед собой, словно оружие. — Ты можешь отдать мне туфли или наблюдать, как я уничтожу твою пёструю компанию одного за другим прямо у тебя на глазах.

Её взгляд метнулся к Страшиле.

— Начиная с этого жалкого мешка коровьего корма. Я найду ему более подходящее применение — набью им свой матрас!

Страшила напрягся.

— Соблазнить меня хочешь?

Ведьма отшатнулась.

Я вытаращила на него глаза. Даже Железный Дровосек повернулся к нему так резко, что его голова чуть не оторвалась от шеи.

Страшила смотрел прямо перед собой широко раскрытыми глазами. На его лице застыло выражение чистой паники, будто он сам не мог поверить в те слова, что только что сорвались с его губ.

Никто из нас не мог поверить. И меньше всего Ведьма. Она застыла с раскрытым ртом, совершенно ошеломлённая. Однако она быстро пришла в себя. Её лицо исказила яростная гримаса.

— Последнее предупреждение. Отдай мне туфли!

В своей руке она наколдовала огромный пылающий шар, который без колебаний швырнула прямо в Страшилу. Страшила с воплем отскочил в сторону, и огненный шар взорвался у его ног. Он отполз в сторону, крича от ужаса. Железный Дровосек быстро подбежал к нему и затушил пламя.

К тому времени, как огонь погас, оставив на траве чёрное выжженное пятно, Ведьма уже исчезла, и мы перевели дух. К счастью, Страшила остался невредим, хоть и на мгновение оказался на волосок от смерти. Я помогла ему подняться на ноги и отряхнуться.

Железный Дровосек в гневе уставился на нас обоих.

— Что, — изо рта у него со свистом вырывались струйки пара, и он даже не пытался их скрыть. — Это. Было?!

Страшила неуверенно пожал плечами.

— Я… я не знаю. Я даже не думал! Просто… как-то само вырвалось.

Железный Дровосек моргнул. Его металлические веки издали звучный щелчок.

— Ты полный идиот, ты это понимаешь?

— Мозги из соломы, — посетовал он. — С ними тяжело принимать разумные решения.

— Оно и видно! А ты! — он развернулся и ткнул пальцем в меня. — О чём ты только думала, когда провоцировала Ведьму?!

Если так подумать, пожалуй, я и правда повела себя глупо.

— Я пыталась тебе помочь…

— Это она меня таким сделала! Почему ты думаешь, что она всё исправит?

— Ты же сам сказал, что туфельки волшебные! Все только и твердят, насколько важные эти дурацкие туфли! — возмутилась я. — Я думала… Если предложить ей что-то ценное взамен…

— А когда она получит туфли? Что тогда? Что бы помешало ей просто взять и убить тебя? — Дровосек вздохнул и покачал головой. — Нет, Дороти, это слишком опасно. Добрая ведьма Глинда подарила тебе эти туфли не просто так, а для того, чтобы их не заполучила Злая ведьма Запада! Если они попадут в её руки, кто знает, каких бед она натворит!

Дровосек был прав. Я действительно не знала, с кем имею дело. И я снова приняла глупое решение…

Решение, из-за которого кто-то мог погибнуть! «Как будто случай с Тотошкой меня ничему не научил!» — сердито подумала я про себя, виновато глядя на Страшилу. Он чуть не сгорел! И всё потому, что я не подумала!

— Простите, — сказала я. — Я не хотела подвергать вас опасности. Я просто… Я так злилась на неё за то, что она с тобой сделала, Дровосек, и… — я вздохнула. — Неважно. Ты прав, это было глупо.

— Не глупо, — успокоил меня Страшила. — Скорее чересчур… оптимистично?

— Если вы не захотите идти со мной дальше, я пойму, — тихо сказала я, глядя себе под ноги. — Я и так подвергаю вас обоих большой опасности. Она может напасть снова, и я не хочу, чтобы с вами двумя что-то случилось.

— Я тебя не брошу, — заявил Железный Дровосек. — Для меня хуже точно уже не будет, и я не позволю ей так легко меня напугать.

— Я тоже, — сказал Страшила, выпятив грудь. — Пусть швыряется огненными шарами сколько хочет — меня ей не запугать.

Я улыбнулась, чувствуя облегчение и благодарность.

— Вы серьёзно?

— Конечно, серьёзно, — сказал Страшила, взяв меня за руку. — Прости, Дороти, но так просто ты от меня не избавишься.

— Это только укрепило мою решимость. Я обещаю, что помогу тебе добраться в Изумрудный город в целости и сохранности, — добавил Железный Дровосек и тоже взял меня за руку. — Я не буду стоять в стороне и не позволю ей больше никого мучить.

— Ой, ребята, — у меня перехватило дыхание. Я не знала, чем я заслужила их преданность, но была безмерно им благодарна. — Вы лучшие друзья, о каких только можно мечтать.

Страшила широко улыбнулся.

— Ну, что ж. Нас ждёт встреча с Волшебником. Вперёд! Идём к Волшебнику! Чудесному Волшебнику страны Оз!

Мы с Дровосеком рассмеялись.

И с вновь обретённой уверенностью, горящей в наших сердцах, мы продолжили путь по дороге из жёлтого кирпича.

---

1) hunk — накачанный красавчик. В фильме 39-го года его имя не переводили, вот и я не стала.

Вернуться к тексту

Недавняя стычка с Ведьмой оставила всех нас в напряжении. Вечный оптимист Страшила пытался нас подбодрить, относясь к произошедшему с долей юмора.

— Злой ведьме явно стоит поработать над меткостью, — шутил он.

— Ты предпочёл бы, чтобы она тебя подожгла? — выпалил Дровосек.

— Конечно, нет! Я бы предпочёл не сгореть.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты ей такое сказал. О чём ты только думал?

— А я не думал.

— Да уж понятно!

— Мальчики, давайте не будем ссориться, — вздохнула я, решив вмешаться. — По-моему, у нас и без того забот полно.

Железный Дровосек выдохнул и неохотно кивнул.

— Ладно, ты права. Извини, я ещё немного на взводе.

Я похлопала его по руке, но Железный Дровосек даже не взглянул на меня.

— Всё будет хорошо, пока мы вместе. Так мы точно не прозеваем нападение Злой ведьмы, — сказал Страшила.

Я энергично кивнула. Сейчас я как никогда была рада компании. Я просто хотела, чтобы моя встреча с Железным Дровосеком произошла иначе. Я не могла смотреть на него, не чувствуя укола вины.

«Если бы я случайно не столкнулась с ним на дороге из жёлтого кирпича, если бы не попросила о помощи…»

Я знала, что он меня ни в чём не винил, но всё равно чувствовала себя виноватой.

— Дровосек, — неуверенно окликнула его я. Он повернулся ко мне, вопросительно приподняв бровь. — Я всё думаю про нашу встречу с Ведьмой и о том, что она тебе сказала. Я знаю, что больше всего она злилась на меня и хотела вернуть туфельки, но то, как она с тобой говорила и на тебя смотрела казалось почти… личным?

Он промычал в знак согласия.

— Мы с ней… знакомы. Это долгая история.

— Впереди долгая дорога, — напомнила я. — Но если тебе тяжело об этом говорить, я понимаю.

Железный Дровосек вздохнул. Теперь его голос звучал более жёстко, со слабым металлическим отзвуком. Каждый вдох был подобен шипению пара. «Интересно, может ли он до сих пор дышать? Или это просто рефлекс?»

— Наверно, тебе и правда стоит знать. Тебя втянули в этот кошмар, так что будет справедливо рассказать тебе правду, — признал он. — Ведьмы Востока и Запада родом из страны Жевунов. Их отцом был старый губернатор, и мы выросли вместе. Мы даже ходили в один и тот же детский сад и начальную школу.

Я уставилась на него.

— Ты ходил в одну школу со Злыми ведьмами?!

— Они тогда не были… Они получили это прозвище гораздо позже, — объяснил Железный Дровосек. — Тогда всё было… проще. Они были детьми. Как и я. Имей в виду, Ведьма Запада и в детстве была свирепой зелёной бестией, но только с возрастом она стала такой злой и жестокой.

В голове у меня проносился рой мыслей. Значит, обе Злые ведьмы были примерно одного возраста с Железным Дровосеком? И ему было лет двадцать пять, ну максимум двадцать семь! И теперь, когда я вспоминала, как выглядела Ведьма… Она оказалась совсем не такой старой, какой я её себе представляла. Она была ненамного старше меня. Она была такой… молодой. Это открытие меня потрясло.

— А что её сестра, Ведьма Востока? Она тоже была зелёной? — спросила я.

— О, нет, она была нормальной. Ну, не совсем нормальной, — поспешно добавил Дровосек. — То есть… нет, она не была зелёной. Но она ещё с детства была прикована к инвалидному креслу.

— Она была инвалидом?

— Не могла ходить, — кивнул Железный Дровосек. — Ещё с самого рождения. Я никогда её не спрашивал — всё-таки невежливо совать нос в чужие дела, — но по городу бродили всякие слухи. Что-то о трудных родах и ужасной болезни матери. Я думал, из-за этого она и… родилась калекой?

— О, это так печально. И немного забавно… — пробормотала я.

— Что в этом забавного? — недоумённо спросил Дровосек.

— Просто странное совпадение, вот и всё, — сказала я, отмахнувшись. — Когда мама меня вынашивала, у неё тоже была тяжёлая беременность. А потом во время родов что-то пошло не так. По словам тёти Эм, всё могло закончиться очень плохо. Моя мама чуть не умерла. Но мы обе выжили после того, как врачам пришлось экстренно провести кесарево.

— Что-что провести? — в один голос спросили Дровосек со Страшилой.

— Кесарево сечение? — неуверенно повторила я. — Ну, вы знаете, если ребёнок не может родиться, э-э, как положено, врачи разрезают живот матери и вынимают ребёнка вручную.

Они оба смотрели на меня с нескрываемым ужасом.

— Что за ужасный варварский мир, где врачи вспарывают животы матерям?! — воскликнул Железный Дровосек.

— Ну, это спасло мне жизнь! — возразила я. — И моей маме тоже! И если бы врачи этого не сделали, кто знает! Может, я бы тоже родилась инвалидом!

Железный Дровосек бросил на меня необъяснимый взгляд. Я не могла понять, какую эмоцию он выражал, но это точно был не просто ужас от описания родов. Это было… что-то другое.

— Ты мне очень её напоминаешь, — рассеянно сказал он.

— Кого? Ведьму? — спросила я с вызовом.

Железный Дровосек вздрогнул.

— Я не в том смысле! Я имею в виду… Ты… немного похожа на неё, только в более юном возрасте. Сходство просто поразительное.

Я не знала, что мне и думать. Но от того, что меня сравнили со Злой Ведьмой, мне было не совсем приятно.

Железный Дровосек, кажется, тоже это понял.

— Я вовсе не хотел тебя оскорбить, — быстро заверил он. — Несмотря на все её недостатки и жестокость, она была… Многие считали её трагически красивой. Хоть я никогда не испытывал к ней симпатии, я всё же видел её красоту. То есть до того, как она стала Злой ведьмой. После этого даже вся её красота не могла скрыть её гнилое нутро.

Я понятия не имела, как к этому относиться. Полагаю, есть вещи и похуже, чем быть названной «трагически красивой».

— Странная у тебя манера делать людям комплименты, — заметила я.

— Прости, если прозвучало неуклюже. Я не хотел тебя обидеть, — извиняющимся тоном произнёс Железный Дровосек. — Я никогда не славился красноречием.

— Комплимент я всё равно приму, каким бы неуклюжим он ни был.

Так странно было представлять, что Злые Ведьмы когда-то были людьми, у которых было детство, прошлое и своя доля трудностей в жизни. Конечно, это даже отдалённо не оправдывало их поступки, но это делало их людьми, а не просто картонными карикатурами.

Но даже обычные люди могли совершать по-настоящему злые поступки. Достаточно было посмотреть на моего нового железного друга, чтобы это понять.

— Вот почему эти туфли такие ценные и почему они так нужны Злой Ведьме. Она наложила на них чары, чтобы её сестра могла ходить. Тогда-то я впервые и попытался сбежать, — продолжил Дровосек. — Ведьма, эта дотошная особа, держала меня в рабстве. Однажды я проявил к ней доброту, и с тех пор она прицепилась ко мне как минога. Если честно, я сделал это из жалости, но она была слишком слепой и наивной, чтобы это понять. Она не хотела меня отпускать, и я чувствовал себя беспомощным. Мне казалось, будто… я должен оставаться с ней из какого-то больного чувства долга. Но чем больше времени проходило, тем крепче становилась её хватка, тем жёстче было её правление, и тем труднее мне было от неё уйти.

— И когда пришла её сестра и заколдовала туфли, чтобы Нессароза могла ходить, я подумал: «Наконец-то! Это мой шанс спастись! Я буду свободен! Я ей больше не нужен!». Но, конечно, она так просто меня не отпустила. Она открыла книгу заклинаний своей сестры и попыталась напоследок меня проклясть, но у неё это не удалось. После многих лет, проведённых у неё в рабстве, с меня было довольно. Я ушёл. А потом я встретил тебя. Остальное ты знаешь.

Я замолчала на минуту, обдумывая всё то, что рассказал мне Железный Дровосек. Но моё внимание привлекла одна деталь.

— Нессароза, — повторила я. Железный Дровосек с пронзительным скрежетом напрягся. — Ты назвал её Нессарозой.

Дровосек щёлкнул металлической челюстью и покачал головой.

— Даже у Злых ведьм есть имена. Но после всего, что они сделали, они их больше не заслуживают. Имена тоже имеют силу. И они уже не те, кого я знал с детства. Теперь они просто Злые ведьмы. Это прозвище подходит им куда больше.

Я мудро решила, что сейчас не время с ним спорить, и оставила этот вопрос в покое. Но это заставило меня задуматься. У них были имена. Настоящие имена. Конечно были, у каждого есть имя. Значит, Злую ведьму Востока звали Нессарозой? И Железный Дровосек знал Ведьм лично. Теперь мне стало интересно…

Как же звали Ведьму Запада? В конце концов, у неё тоже было прошлое, о котором я ничего не знала. У неё было детство. Она ходила в школу. У нее были мама и папа.

Были ли у нее друзья, и считала ли она когда-то Дровосека одним из них? Были ли у нее мечты и амбиции? Страсти и желания?

Кто она такая?

Я сомневалась, что задавать эти вопросы сейчас было бы уместно, но всерьёз задумалась о том, что мне рассказал Железный Дровосек, как и о том, чего не рассказал.

— Я помню, ты говорил, что собирался пойти в Изумрудный город после того, как проводишь меня. Что… что ты изначально собирался там делать?

— Ох, это та ещё история, — сказал он. Он закинул топор на плечо, глядя вперёд. — Я хотел отправиться в Изумрудный город, чтобы найти Глинду и признаться ей в своих чувствах.

Я озадаченно поморгала. Так, значит, я не ошиблась, распознав его влюблённый взгляд в ту первую ночь, но я и представить себе не могла, что его увлечение заходило так далеко.

Заметив выражение моего лица, он грустно усмехнулся и продолжил:

— Веришь или нет, но я и правда лично с ней знаком. Мы вместе учились в университете. Мы даже были друзьями.

— Ты дружил с Доброй ведьмой Глиндой? — скептически спросила я.

— А то! Как только я её увидел… — он тоскливо вздохнул. — Это была любовь с первого взгляда. Она была такой лучезарной, такой доброй. Но она… В общем, прежде чем я смог завоевать её сердце, она влюбилась в принца.

А-а-а. Уж в это я могла поверить.

— Значит, ты учился вместе не только с Глиндой, но и с принцем? — спросила я. — Вот это университет!

— Если думаешь, что это невероятно, я скажу ещё больше: в нём учились и обе Злые ведьмы, — с невесёлой улыбкой добавил Дровосек.

Я ахнула.

— Быть не может!

— Это правда, говорю тебе, положа руку на… ну, в общем, на моё несуществующее сердце, — сказав это, Железный Дровосек приложил руку к груди. — Это не так уж удивительно. В стране Оз всего несколько известных университетов, и тот, в котором все мы учились, был одним из лучших в стране.

— Похоже, ты никуда не мог от них деться, да? — сказала я. Дровосек только хмыкнул в знак согласия. — Итак, Добрая Глинда, две Злые ведьмы, жевун и принц вместе учились в университете. Звучит как начало анекдота.

— Когда ты так говоришь, это и правда звучит нелепо, — согласился он.

— Так кто же был этот принц? — спросила я.

Железный Дровосек фыркнул.

— А, он. Принц Фиеро Тигелаар из страны Мигунов…

— Из Винкуса, — перебил его Страшила.

Я перевела взгляд на него, как и Железный Дровосек.

— Что? — недоумённо спросил Дровосек.

— Не страна Мигунов, а Винкус, — он замолчал, оглянувшись на нас двоих, а затем робко отвёл глаза и неуверенно пробормотал: — По крайней мере… мне кажется, что так правильно? Звучит правильно.

— Хм. Вообще-то да, — задумчиво произнёс Дровосек. — Теперь я припоминаю, что они и правда предпочитают называть себя «винки», а не «мигуны», хотя его королевское высочество принц Фиеро ни разу не потрудился нас поправить.

— Интересно, почему, — сухо заметила я.

— Глупее и безмозглее него надо было ещё поискать. Он только и мог что бездельничать да развлекаться на вечеринках. Вечно нарушал спокойствие и бедокурил. И, конечно, все студенты находили его идиотские выходки совершенно неотразимыми. Он всеми вертел, как хотел, особенно Глиндой. Его называли самым шикарнявым мужчиной в стране Оз.

Я искоса глянула на Страшилу. Тот только пожал плечами. Я ухмыльнулась.

— Наверное, он был очень красив. Настоящий прекрасный принц, — с лёгкой насмешкой сказала я.

— Уверен, все так думали, — фыркнул Железный Дровосек, закатив глаза.

— А ты? — спросил Страшила, озорно улыбнувшись.

Железный Дровосек пристально на него посмотрел.

— Что я?

— Ты тоже так думал? — улыбка Страшилы становилась всё шире и шире.

Дровосек поперхнулся.

— Н-нет, не думал! Он настоящий шут! Пустоголовый, безмозглый идиот! С чего бы мне считать такого, как он, хоть сколько-то привлекательным!

Мы со Страшилой обменялись ухмылками. Я едва сдерживала смех.

— По-моему, Железный Дровосек слишком яро возражает, — сказал Страшила, положив руку мне на плечо.

— Согласна, — хихикнула я. — Ладно тебе, Дровосек. Можешь признаться нам, что считал принца красивым, мы никому не скажем.

— Вы двое просто невыносимы, — фыркнул он и зашагал вперёд. Уверена, если бы он мог, то покраснел бы как помидор. Я готова была поклясться, что из его ушей повалил пар.

— Ну же, расскажи нам о шикарнявом принце и о том, как он украл любовь всей твоей жизни, Добрую Глинду! — протянул Страшила ему вслед.

— Иди к чёрту! — бросил Железный Дровосек.

Страшила театрально ахнул и прижал руку к груди.

— Ты меня ранишь, мой оцинкованный друг.

Я отчаянно боролась с приступом смеха, но всё же слегка одёрнула Страшилу.

— Давай полегче, Страшила. Невесело, когда тебя высмеивают за влюблённость.

— Пожалуй, нет. Извини, Дровосек, мы не хотели над тобой насмехаться.

Дровосек не ответил. Просто продолжал топать вперёд. Он что… обиделся?

Я ускорила шаг, чтобы его догнать. Страшила последовал моему примеру. Железный Дровосек не обратил на нас внимание и просто продолжал смотреть перед собой, стиснув зубы и нахмурив брови.

Я встрепенулась. О нет, наверное, наши поддразнивания сильно его задели.

— Эй, Дровосек, — мягко сказала я. — Всё нормально? Прости, я не хотела тебя обидеть…

— У него было всё, — процедил он. — Богатство. Слава. Привлекательность. Всё, чего он только мог пожелать. Ему никогда в жизни не приходилось работать. А что я? Что я получил? Одни страдания и это мерзкое проклятие.

Что я могла на это сказать? Пока я молчала, Железный Дровосек продолжал негодовать:

— Они собирались обручиться, — сказал он. — Глинда и безмозглый принц. Не так давно в Изумрудном городе был бал. Я хотел пойти, но… не успел туда добраться. Потом появилась ты и убила Ведьму Востока, и я подумал: ну вот! Это мой шанс. Я признаюсь Глинде в своих чувствах, и она поймёт, как много она для меня значит. Как сильно я её люблю.

Я глянула на Страшилу, но тот только снова пожал плечами. Он и сам не знал, что на это сказать.

— Дровосек… Глинда была помолвлена, — медленно произнесла я. — Значит, у неё всё было серьёзно с этим прицем… Как там его? Фигаро?

Дровосек издал ехидный смешок.

— Фигаро. Да, будем его так называть.

Я поняла, что его определённо звали не так, но не стала распалять ревность Железного Дровосека.

— Неужели ты правда ожидал, что она разорвёт помолвку, если ты придёшь к ней и признаешься ей в любви? Это звучит… — я запнулась, не в силах подобрать подходящее слово. Говорить «отчаянно» было слишком жестоко.

— Это звучит… рискованно, — наконец сказала я.

Железный Дровосек замялся.

— Прямо перед тем, как ты прибыла в Оз, были слухи, что помолвка не состоялась. Я так и не узнал всех подробностей. Никто не знал, что именно произошло. Всё держали в секрете. Но если слухи верны, и она больше не помолвлена, для меня это был бы самый подходящий случай напомнить о себе, — он стиснул зубы и сжал руку в кулак. — Но потом эта ужасная Ведьма меня прокляла. И теперь никто и никогда не сможет меня полюбить.

Я нахмурилась.

— Если девушка не может полюбить тебя за то, какой ты есть, а не за то, как ты выглядишь, то она, откровенно говоря, просто поверхностная и тебя не стоит.

— Ты смеешь называть Глинду поверхностной? — сердито бросил Железный Дровосек.

— Раз ты говоришь, что она не полюбит тебя просто потому, что ты выглядишь по-другому, то да, наверное, такая она и есть, — огрызнулась я, скрестив руки на груди.

— Ты не знаешь, о чём говоришь. Ты просто ребёнок и понятия не имеешь, как устроен мир…

— Не смей! — крикнула я, тыча пальцем прямо ему в лицо. — Не смей говорить, будто я не знаю, как устроен мир! Я тебе не маленькая девочка!

— Ты даже не из страны Оз! Ты ничего не знаешь о том, что здесь происходит! Ты ничего не знаешь ни о Глинде, ни обо мне, ни даже о Злых ведьмах! — Железный Дровосек кипел от злости. — Напомни, кто из нас практически спровоцировал напасть на нас ту, кто меня проклял?!

Я напряглась.

— Но это всё равно не дает тебе права думать, будто то, что я говорю, не имеет значения!

— Хватит, — внезапно сказал Страшила. Он встал между мной и Дровосеком, положил руки нам на плечи и осторожно развёл нас в стороны. Я уступила. — Очевидно, для нас последние несколько дней были… напряжёнными. Так что давайте передохнём. Не будем ссориться.

Кто бы мог подумать, что потерявшее память пугало будет нас мирить. Я вздохнула, не желая продолжать спор. Между нами повисло тяжёлое и продолжительное молчание. Слышно было только наши шаги по кирпичной дороге: стук моих туфелек, мягкое шуршание сена и тяжёлый, ровный металлический лязг шагов самого Железного Дровосека.

Меня злило, что Дровосек заставлял меня чувствовать себя маленькой и ничтожной, будто мои мысли и чувства не имели значения просто потому, что я пришла издалека. Но я понимала, что ему пришлось через многое пройти. Он был напряжён и зол на свою судьбу. Мне просто нужно быть более терпеливой с ним и постараться не сболтнуть ничего такого, что расстроило бы его ещё сильнее.

Я и так уже достаточно натворила, просто находясь здесь.

— А что же случилось с тобой? — внезапно сказал Дровосек, ткнув топором в сторону пугала.

— С кем, со мной? — тупо переспросил Страшила. Он пожал плечами, шурша соломой. — Не знаю. В один день я проснулся, и Дороти сняла меня от шеста. Вот… собственно, и всё.

Я уставилась на Страшилу. Почему он решил скрыть свои пропавшие воспоминания от Железного Дровосека?

Дровосек подозрительно прищурился.

— Значит, в один прекрасный день ты просто взял и ожил?

— Да, где-то так всё и было.

— Ну, я в жизни не видел и тем более не слышал о говорящем пугале, — сказал Дровосек. — Наверняка с тобой всё не так просто.

— Даже если так, я об этом не знаю, — разочарованно ответил Страшила. — Всё, что я помню, — это ночь перед тем, как я встретил Дороти.

Я незаметно протянула руку и легонько дёрнула его за плечо. Страшила глянул на меня. Я молча кивнула ему и многозначительно посмотрела на Железного Дровосека.

«Почему он не хотел ему рассказать?»

Страшила замялся, а потом так же едва заметно покачал головой.

"Нет?"

Я не понимала. Но это не мой секрет, и не мне им делиться. Я уважала его решение.

— Значит, ходячие говорящие пугала здесь — это редкость? — спросила я.

— Это точно, — кивнул Железный Дровосек.

— И тем не менее у вас в стране есть ведьмы, волшебные туфельки и говорящие звери. Где-то надо было провести черту, — заметила я с сарказмом.

— Ну разумеется Звери существуют, как и магия. В этом есть смысл, — возразил Дровосек. — Что не имеет смысла… так это ты.

— Как грубо, — фыркнул Страшила.

«Кто бы говорил», — подумала я, но вслух ничего не сказала. В конце концов, Железный Дровосек стал таким из-за ужасного проклятия. Неужели так сложно поверить, что кто-то оживил пугало с помощью колдовства?

— Если нам что-то не известно, это не значит, что мы не можем это выяснить, — предположила я. — Возможно, кто-то оживил его при помощи магии.

— Да, но зачем? С какой целью? И кому, кроме Ведьм, такое под силу? — сказал Железный Дровосек. Внезапно в его глазах промелькнула догадка. — А что, если это сделала одна из Злых ведьм? Может, это они тебя создали?

От одной этой мысли Страшилу передёрнуло.

— Но… зачем?

— Не знаю. Но если ты сообщник Ведьмы… — Дровосек многозначительно сжал в руке топор.

— Эй! Никто тут не сообщник Ведьмы! — торопливо сказала я, вскинув руки. — Дровосек, перестань, он мой друг.

— Почему ты так уверена? — настаивал он.

— Потому что у него уже была уйма возможностей со мной что-нибудь сделать, — сказала я, упрямо скрестив руки на груди. В конце концов, у Страшилы был пистолет. Если бы он захотел, то мог бы направить его на меня, и я бы оказалась в его власти.

Но он был таким любезным и добрым ко мне с того самого момента, как мы с ним познакомились. Было бы нелепо считать его приспешником Злой ведьмы.

— А ещё Ведьма пыталась меня поджечь, — напомнил Страшила. — Или ты забыл?

Дровосек неохотно кивнул.

— Наверное, ты прав.

— Я не знаю, почему и как я здесь оказался. Не знаю даже, есть ли тому причина. Но сейчас я здесь и хочу помочь Дороти. Разве этого недостаточно? — спросил Страшила.

Железный Дровосек задумался. Но его хватка на топоре ослабла. Металлические плечи расслабились, и возникшее подозрение растаяло у нас на глазах.

— Этого достаточно. Пока что.

Мне не понравилось, как внезапно обострились отношения между Страшилой и Дровосеком. Дровосек имел полное право всех подозревать и с опаской относиться к новым вещам, будто каждая могла сделать его жизнь хуже. Но Страшила не заслуживал такого отношения после всей его доброты.

Наше путешествие продолжалось, и мы всё дальше углублялись в лес. Ближе к вечеру мои ноги уже гудели, и меня начала одолевать усталость. Но Страшила и Железный Дровосек продолжали как ни в чём ни бывало шагать вперёд. Конечно, у Страшилы время от времени заплетались ноги. Он то и дело спотыкался о выбоины и случайные корни, пробивавшиеся сквозь жёлтые кирпичи, но он вовсе не выглядел уставшим. Не так, как я.

Но если эти двое могли продолжать идти, то и я смогу. Я твёрдо вознамерилась добраться до Изумрудного города. Чем скорее мы туда попадём, тем скорее будем в безопасности от Злой ведьмы. Оставалось только смириться и идти, преодолевая боль в ногах.

Но Страшила оказался более проницательным, чем я думала. Он замедлил шаг и потянул меня за руку.

— Не хочешь остановиться передохнуть? Мы уже очень долго идём.

Я покачала головой, пытаясь скрыть одышку в голосе:

— Всё хорошо, я могу идти дальше…

Страшила покосился на меня с недоверием.

— У нас впереди ещё много дней пути. Если будешь продолжать в том же духе, то вконец вымотаешься. Остановись на минутку, переведи дыхание. Небольшой перерыв нас не убьёт.

Я сдалась и, заприметив пенёк у обочины, уселась на него. Я скинула рюкзак на землю, со вздохом растирая плечи. Теперь, когда я, наконец, остановилась, усталость быстро дала о себе знать.

Страшила плюхнулся на землю рядом со мной, поджав под себя соломенные ноги.

— Как ты?

— Я в норме. Просто устала, — сказал я. — Ух, не думала, что это будет так утомительно. Дома я могла дойти до другого конца города пешком, даже не вспотев.

— Ты уже долго шла без остановки. Пора бы и отдохнуть.

Я улыбнулась.

— Спасибо, Страшила.

Железный Дровосек стоял рядом и молча наблюдал за нами. Его пальцы барабанили по рукояти топора, издавая звук, похожий на шум дождя.

Страшила повернулся к нему.

— И ты тоже, Железный. Расслабься!

Дровосек поморщился, постукивая ногой по кирпичной кладке. Затем, натужно скрипя, переступил с ноги на ногу.

— Я не устал, — пробормотал он.

— И что? Мы делаем перерыв. Садись, — настаивал Страшила, махнув рукой.

Закатив глаза, Железный Дровосек подошёл ближе, но предпочёл и дальше стоять.

— Я не хочу выяснять, как глупо буду выглядеть, когда приржавею к земле.

— Об этом можешь не беспокоиться, моей глупости хватит на нас обоих, — заверил его Страшила. Он демонстративно растянулся на траве и скрестил руки за головой. Я тихонько прыснула в кулак, но на Железный Дровосек даже не улыбнулся.

Я устроилась поудобнее, достала себе обед из рюкзака и глотнула воды из бутылки. Пересчитав оставшиеся припасы, я с тревогой поняла, что на ближайшие дни мне их точно не хватит.

— В следующий раз нужно будет захватить побольше еды, — сказала я. — Вы знаете, где здесь ближайший город?

— Да, есть один где-то в дне пути отсюда, — ответил Железный Дровосек, хотя голос его звучал рассеянно. Он наблюдал за тем, как я ем, но как только я встретилась с ним взглядом, быстро отвёл глаза. — Сомневаюсь, что мы успеем дойти туда до наступления темноты, но к завтрашнему вечеру точно доберёмся.

— Это хорошо. Хотя, похоже, сегодня придётся ночевать на улице. Если только нам снова не повезёт, и мы не найдем ещё один сарай, — сказала я.

Страшила задрал голову, глядя в небо.

— Погода хорошая. На небе ни облачка. Ночь обещает быть приятной. Думаю, можно поспать и на улице, если найдём более-менее подходящее местечко.

Я промычала в знак согласия.

— Звучит как план. Я не против. Дома я часто ночевала на природе. Обычно я брала с собой палатку или спальный мешок, но могу обойтись и без них.

— И если тебе нужно что-то мягкое, чтобы поспать… — начал Страшила.

— Нет. Нет, спасибо, не надо, — быстро отказалась я. — Я просто… наберу кучу листьев или расстелю куртку.

Я ела, не торопясь. Я знала, что лучше не тратить время впустую, но я хотела дать ногам как следует отдохнуть. От такого короткого отдыха не было бы никакого толку, и в итоге мне пришлось бы снова останавливаться до наступления темноты.

Как бы то ни было, я откинулась назад и просто наслаждалась пейзажем. Лес, в котором мы очутились, был ярким, пышным, зелёным и полным жизни. Среди крон деревьев порхали самые разные птицы. Я даже заприметила стайку колибри! Местечко было прекрасное.

Если забыть про Злую ведьму, желавшую мне смерти.

Страшила лежал на траве, прикрыв глаза и уставившись в никуда, довольный царящей вокруг тишиной. С Дровосеком же была совсем другая история. Он всё вертел в руках топор, то барабаня пальцами по рукояти, то постукивая обухом топора по дороге, и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Звуки леса периодически прерывались скрипом и скрежетом металла.

Страшила покосился на него.

— Друг мой, ты так себе все шурупы расшатаешь.

Дровосек бросил на пугало хмурый взгляд.

— Я не люблю долго сидеть на одном месте.

— Скоро мы пойдём дальше. Дороти просто нужно ещё немного отдохнуть. А теперь перестань ёрзать, у меня от тебя всё чешется.

Дровосек не ответил, только раздраженно фыркнул и принялся расхаживать взад-вперёд. Всё это время его колени продолжали скрипеть.

Скрип-стук, скрип-стук, скрип-стук раздавалось по округе.

Разозлившись, Страшила резко сел и достал маслёнку. Он всучил её Дровосеку, но тот даже не попытался её взять.

— Если ты не можешь усидеть на месте, то хотя бы смажь себе ноги! Это же просто нелепо!

Железный Дровосек оттолкнул его.

— Мне не нужна эта дрянь!

— Чёрт побери… Дороти! Помоги мне! Скажи ему, что он пищит хуже мыши с хроническим насморком!

Я одарила Дровосека робкой, но сочувственной улыбкой.

— Ты уж извини, но он прав. Прошлой ночью у тебя серьёзно заржавели колени. Наверно, было бы лучше, если бы ты…

— Я в порядке, — отрезал он. Затем он щёлкнул челюстями, закинул топор на плечо и зашагал дальше по дороге. — А теперь пошли, мы и так потеряли достаточно времени.

Мы со Страшилой переглянулись. Я вздохнула, застегнула рюкзак и закинула его на плечо. И, конечно, я взяла с собой не туристический рюкзак, а обычный школьный, у которого даже не было нормальных ремней ни на плечах, ни на поясе. За всё это время мне начало натирать плечи.

Страшила увидел, как я борюсь с рюкзаком, и протянул мне руку.

— Эй, хочешь, я его понесу?

— Что? Ты уверен? — спросила я. — Он довольно тяжёлый…

Страшила взял его и взвесил в руках. Хоть он и ссутулился под лишним весом, рюкзак не сильно его замедлил и, похоже, совсем не мешал ходить. Довольный, он с широкой улыбкой взвалил его себе на плечо.

— Ничего, справлюсь! — весело сказал он. — У меня ни мышц, ни костей, уставать нечему, так что могу ненадолго облегчить тебе ношу.

— Спасибо, Страшила, это очень мило с твоей стороны.

— Не за что.

Железный Дровосек шагал впереди и, похоже, не собирался замедляться или нас ждать. Я могла бы его догнать, но подумала, что ему нужно немного побыть одному. Он многое пережил. Сейчас для него такое трудное время. «Наберись терпения. Дай ему время. Он отойдёт».

— Всё хорошо? — внезапно спросил Страшила.

— Ты меня спрашиваешь? — его голос вырвал меня из мыслей. — А, да. Всё нормально. Я просто… размышляю.

— Опасное занятие, — с притворной серьёзностью произнёс Страшила.

— Да, ты-то точно знаешь, — пошутила я в ответ. Но всё желание шутить тут же улетучилось, когда мой взгляд снова упал на Железного Дровосека. Я вздохнула. — Я просто… не знаю, что сказать или сделать, чтобы ему стало лучше. Я и представить не могу, что он сейчас чувствует.

Страшила какое-то время молча размышлял.

— Не думаю, что мы сильно поможем. Такие вещи просто требуют времени.

— Я знаю, это просто… отстойно.

— Ну, тогда мы сделаем так, чтобы было менее отстойно, — утешил меня Страшила, похлопав по плечу. — А теперь идём, составим компанию нашей ржавой развалюхе.

Мы ускорили шаг, пока снова не оказались плечом к плечу с Железным Дровосеком. Мы ничего не сказали друг другу. Что тут можно было сказать? Но мы шли рядом, надеясь, что нашего присутствия будет достаточно.

Перемены произошли не сразу. Но через некоторое время, пока мы просто брели в тишине, шаги Железного Дровосека стали легче, его плечи расслабились, а суровое выражение лица сменилось чем-то более мягким. Он стал больше похож на человека, которого я встретила, когда попала в страну Оз.

Это не так уж и много, но начало было положено.

День клонился к вечеру, когда знакомые дубы и клёны расступились, и мы наткнулись на небольшую рощицу яблонь, ветви которых были усыпаны ярко-красными плодами, только и ждущими, чтобы их сорвали. В моих глазах заблестел детский восторг. Здесь было совсем как в яблоневых садах, куда я ходила осенью с тётей Эм и дядей Генри! Мы проводили там весь день, набирая столько яблок, сколько могли унести. Потом тётя Эм пекла из них пироги, а дядя Генри готовил вкуснейшее яблочное пюре…

Я подбежала к ближайшему дереву и сорвала с ветки яблоко.

— Ой!.. — произнёс Железный Дровосек у меня за спиной. — Дороти, подожди!

— Что? — спросила я.

Внезапно ветка дерева с треском хлестнула вниз, шлёпнув меня по руке. Я отпрянула, вскрикнув от боли и удивления.

— Что за… — сказала я, тряся рукой.

— И что ты такое творишь? Хочешь забрать яблоки, которые тебе не принадлежат? — произнёс низкий ворчливый голос.

Я моргнула, оглядываясь по сторонам. Рядом не было никого, кроме меня, Страшилы и Железного Дровосека… Который свирепо смотрел на дерево, предупреждающе подняв топор.

Я медленно развернулась обратно к дереву. Узловатая кора двигалась и изгибалась, ветви раскачивались на ветру, которого не было. Я вздрогнула, немедленно отшатнувшись.

— Ах ты, мерзкая соплячка! Держи свои грязные лапы при себе! — снова раздался голос. — А как бы тебе понравилось, если бы всякие проходимцы с тебя что-нибудь срывали?

Мои глаза полезли на лоб. Ага, точно, дерево со мной заговорило.

Прежде чем я успела среагировать, ветка резко схватила меня за запястье и подняла в воздух. Я закричала и отчаянно забилась в её хватке, пытаясь освободиться.

— Отпусти меня! — вскрикнула я, колотя кулаком по коре. — Отпусти меня, глупое дерево!

— Эй! Уродец! — крикнул Страшила и со всего размаху швырнул камень в ствол. Дерево замерло. Затем одна из веток, качнувшись, замахнулась на него. Но Железный Дровосек бросился вперёд и угрожающе замахнулся топором. Дерево зашипело, отпрянув.

— Отпусти её немедленно, или я начну отрубать тебе конечности! — взревел он.

Дерево заколебалось, но всё же отпустило меня, уронив на землю. Я торопливо вскочила на ноги, отряхнулась и поспешила обратно к Страшиле и Железному Дровосеку.

— С тобой всё хорошо? — спросил Страшила.

— Да, да, просто… просто не ожидала, вот и всё, — сказала я. Я оглянулся туда, где Железный Дровосек стоял между нами и злобным растением. — Что это вообще такое?

— Драчливые деревья, — кисло пробурчал Дровосек. — Я чуть про них не забыл.

«Ладно, значит, говорящие деревья — это нормально. Понятно, понятно», — я покачала головой и повернулась к дереву.

— Извините, я не знала, что вы умеете разговаривать, я не хотела вас оскорбить, — начала я.

— О, она не хотела нас оскорбить, — передразнило дерево.

Из-за него послышался хор голосов:

— Оскорбить она не хотела! Да само твоё присутствие — это оскорбление!

Я поперхнулась. Это что, целая роща говорящих деревьев?!

Страшила вразвалочку подошёл ко мне, скрестив руки на груди, и громко фыркнул:

— Пойдём, Дороти, — нарочито громко сказал он. — Зачем тебе такие яблоки.

— Ты намекаешь на то, что они у меня плохие?! — рявкнуло в ответ дерево.

— О, вовсе нет, — невинно протянул Страшила. — Просто она не ест червивые.

Дерево зарычало, взмахнуло длинными ветками и попыталось вцепиться в меня. Но Страшила быстро оттолкнул меня в сторону, заслоняя от царапающих ветвей. Железный Дровосек тоже прибавил шагу, попутно отбиваясь от хлещущих веток. Мы отбежали от него подальше, но дерево продолжало негодовать и издавать звуки, которые я могла описать только как лай и рычание.

Страшила криво усмехнулся и подмигнул мне.

— Давай я покажу, как добывать яблоки!

Он снова повернулся к дереву и показал ему очень грубый жест, скорчив при этом нелепую гримасу.

Дерево закричало от ярости, начало срывать свои яблоки и швырять их в нас. Одно из них угодило Страшиле прямо в лицо, и соломенное пугало рухнуло, словно карточный домик. Но он легко вскочил на ноги, радостно улыбаясь.

— Гляди, сработало! — сказал он. Он увернулся от очередного летящего яблока. — А теперь бери, сколько хочешь! Думаю, найдётся и парочка непобитых!

Я рассмеялась, уклоняясь от летевших в нас яблок. Я подобрала несколько и увидела, что Страшила уже насобирал целую охапку, которую он с радостью вручил мне.

Железный Дровосек тоже присоединился к нам. Он улыбался, качая головой.

— Это было очень умно с твоей стороны, — рассмеялся он. — Может, в твоей соломенной голове всё-таки есть мозги!

Страшила возмущённо ахнул.

— Дровосек, я не потерплю подобной клеветы!

Железный Дровосек хотел что-то ответить, как вдруг в висок ему со звоном врезалось яблоко, и яблочные ошмётки разлетелись по всему его лицу.

Я ахнула. Страшила застыл на месте. Железный Дровосек моргнул, затем медленно поднял руку и дотронулся до разбитого яблока.

Мы все уставились друг на друга. Затем Страшила согнулся пополам и зашёлся в приступе смеха.

— Ух, как оно тебя уделало! — произнёс он между приступами смеха.

— Ты в порядке?! — спросила я.

— В полном, — в голосе Дровосека звучали нотки шока. — Я даже не почувствовал…

— С такой блестящей головой невозможно прома…

В воздухе просвистело очередное яблоко и врезалось Страшиле прямо в лицо, заставив того шлёпнуться обратно на землю.

Теперь пришла очередь Железного Дровосека смеяться. Он запрокинул голову и расхохотался во всю грудь. Он смеялся до тех пор, пока по его лицу не потекли слезы. Страшила неуклюже поднялся на ноги, слегка хмурясь, но всё его недовольство мгновенно исчезло, стоило ему увидеть хохочущего Дровосека.

— Пригнись! — крикнула я, подавляя собственный смех. Со всех сторон в нас продолжали лететь яблоки, поэтому я схватила друзей за руки и потащила их прочь из рощи, пока все мы смеялись как идиоты.

— Все целы? — спросила я, оказавшись на безопасном расстоянии от вредных деревьев. Я утёрла выступившую на глазу слезинку.

— Я цел! — с улыбкой отозвался Страшила. — Мне немножко помяло лицо, но это вполне поправимо, — он похлопал себя по щекам, взбивая солому в голове, чтобы вернуть лицу прежнюю форму. — Ну вот. Так лучше?

— Лучше! — сквозь смех ответила я. — А ты, Железный Дровосек?

— Думаю, да, — сказал он, пытаясь убрать ошмётки яблок из своих оловянных волос. — Нигде же не осталось… вмятин?

— Нет, ты выглядишь хорошо! — успокоила его я. — Хотя постой, у тебя на голове ещё остались куски яблока. Дай-ка я их вытащу…

Я повозилась с его волосами, осторожно выковыривая из них кусочки яблока. Они были похожи на тысячи тонких нитей стальной проволоки, которые кучерявились прямо как его волосы, когда он был человеком. И на лице у него всё ещё оставался яблочный сок, который мне нужно было смыть. Весь этот сахар мог повредить метал…

Мы проходили мимо ручья, и Страшила отошёл в сторону, чтобы сполоснуть грязные яблоки. Он старался не намочить перчатки и солому, и, заметив это, Железный Дровосек подошёл к нему.

— О, отличная идея. Мне тоже нужно смыть с рук всю эту яблочную жижу, — Дровосек подошёл к ручью, опустился на колени и протянул руки, собираясь их обмыть.

Я встрепенулась.

— Постой! — я бросилась вперёд, схватила его за руки и оттащила в сторону.

Он посмотрел на меня, озадаченно и встревоженно. Я указала на его руки и, запинаясь, пробормотала:

— Ты заржавеешь.

Железный Дровосек замер. Его глаза расширились. Он опустил взгляд на свои руки, и его лицо медленно переменилось.

— А, точно. Я… забыл, — его голос был тяжёлым от эмоций.

— Ничего, — тихо сказала я. — Тебе ещё ко многому нужно привыкнуть, верно?

Он не ответил. Просто продолжал смотреть на свои руки, сжимая пальцы в кулаки.

Его руки задрожали.

Я схватил свой рюкзак и достала оттуда старую футболку. Я взяла её с собой на случай, если надо будет переодеться, но сейчас она мне больше пригодится как тряпка.

— Вот, дай помогу.

Я осторожно разжала его пальцы и начал вытирать ему руки. За всё это время он не произнёс ни слова, но я чувствовала, как дрожали его руки, как он сжимал челюсти, как сверлил меня взглядом, полным ярости и горя. Я старалась действовать как можно быстрее и осторожнее. Но даже при всей моей тщательности тряпки было недостаточно.

Я нерешительно потянулась к рюкзаку и достала маслёнку. Железный Дровосек отпрянул, скривившись от отвращения. Я вздохнула.

— Дровосек, пожалуйста, мне нужно тебя почистить, иначе ты заржавеешь.

— Вот так мне теперь и жить, — с горечью процедил он. — Постоянно нужно себя смазывать. Чуть только прикоснусь к воде — сразу ржавею. Не человек, а бессердечная машина.

— Прекрати, — настаивала я, сжимая его руку. — Не говори так о себе. Просто… просто потому, что ты другой…

Железный Дровосек отстранился и повернулся ко мне спиной.

— Ты не можешь так просто всё игнорировать! — сказала я. — Тебе нужно о себе заботиться! Я знаю, это тяжело — я и представить не могу, каково тебе сейчас, Дровосек. Но если ты не будешь о себе заботиться, ты сделаешь себе только хуже!

— Хуже?! — рявкнул Железный Дровосек. — Куда уж хуже! Я больше ничего не чувствую! Ну и что с того, что я заржавею?! Какая разница! Я всё равно этого не почувствую! Я уже никогда ничего не почувствую!

Железный Дровосек сидел спиной ко мне, и я видела, как вздымаются его плечи. Я услышала тихие всхлипы и бессильно наблюдала, как Дровосек себя накручивает. Я хотела его утешить. Он должен знать, что мне не всё равно, что он достоин того, чтобы о нём заботились, и что с его стороны было неправильно продолжать себя ненавидеть…

Он стал таким из-за меня. Это я виновата. Жизнь Дровосека превратилась в самую страшную пытку, какую только мог испытать человек. У него отняли тело. Отняли человечность. Лишили способности чувствовать. Лишили нормальной жизни.

И во всём этом виновата я.

Страшила молча подошел ко мне и взял из моих рук маслёнку и тряпку. Затем, так же молча, он сел рядом с Железным Дровосеком. Он пропитал тряпку маслом и начал протирать ею руки Дровосека.

Тот попытался отстраниться, но Страшила схватил его за руку с неожиданной быстротой и силой, заставшей Дровосека врасплох.

— Ты хуже ребёнка, Дровосек, — мягко упрекнул он. — Каждому время от времени нужен уход и починка.

— Починка. Это теперь так называется? — голос Дровосека сочился злостью.

— Да, это можно назвать и так. Людям нужны еда, питье и отдых. Железным людям нужно масло и полировка, — сказал он. — А пугалам… Пугалам нужна свежая солома, им нужно время от времени менять одежду, когда прежняя выцветает и рвётся. Им нужны иголка и нитка, чтобы зашивать дыры или растянутые швы.

Он указал на рваную дыру на своём плече, из которой выбивалась солома.

— Уверяю тебя, как только мы найдём швейный набор, я тоже буду приводить себя в порядок. И тебе нужно начать делать то же самое. У каждого из нас есть уникальные потребности. И тем, что ты упрямствуешь и отказываешься следить за собой, ты сам себе делаешь хуже. А теперь давай сюда свою ногу.

Некоторое время Железный Дровосек не шевелился. Но потом он с большой неохотой протянул Страшиле ногу. Проржавевшие коленные суставы пронзительно заскрипели, и Страшила молча начал их смазывать.

Дровосек согнул ногу, и теперь она двигалась почти беззвучно. Только мягко шуршали о траву металлические пластины.

— Видишь, так ведь лучше?

Дровосек не ответил. Страшила похлопал его по плечу, поднялся на ноги и убрал тряпку с маслёнкой. Он подошёл ко мне и протянул руку, помогая мне встать.

— Идёмте дальше.

Железный Дровосек неуклюже поднялся на ноги, и вскоре мы вернулись на дорогу и продолжили наше путешествие.

Вновь воцарившееся молчание граничило с неловким. Я до сих пор чувствовала напряжение между нами, особенно из-за недавнего срыва Железного Дровосека. Но прямо сейчас, хотя его взгляд и был отстраненным, он не выглядел сердитым или опечаленным. Просто задумчивым.

Его шаги всё ещё были тяжелыми, отдавались лязгом металла и прерывались случайным скрипом другого колена, на котором ещё осталось немного ржавчины. Но я не обращала на это внимание. Он стал таким, и моё отношение к нему из-за этого никак не поменялось.

Через некоторое время Железный Дровосек тяжело вздохнул.

— Можно… можно я понесу маслёнку? — спросил он.

Его голос был тихим, взволнованным. Борясь с чувством стыда, он старался не смотреть мне в глаза, когда я молча протянула ему жестянку. Он взял её и после недолгих колебаний смазал себе другое колено.

Он согнул его, втирая масло в сустав, и скрип прекратился.

— Спасибо, — сказал он всё так же негромко.

— Всегда пожалуйста.

— Я… Лучше она будет при мне, — сказал он, сжимая маслёнку.

— Конечно.

И мы пошли дальше.