Самый тёмный час (джен)

Узкая тропинка, если это, конечно, была она, заканчивалась большой, глубоко ушедшей в землю голой глыбой и, огибая её, уходила по крутому склону вверх. Подниматься вслепую, не зная, что поджидает там на открытом гребне, было небезопасно, но иного выхода Сэм не видел. Ставший временным убежищем узкий овраг тянулся многие мили и заканчивался этим местом; о возвращении к началу пути нечего было даже думать. Сэм глубже надвинул на глаза капюшон и осторожно выглянул из-за камня, страшась и ожидая увидеть орочий силуэт на фоне грязно-серого неба. Но сегодня удача заглянула в Страну Теней — никаких орков он не встретил. Завернувшись поплотнее в плащ, Сэм вынырнул из укрытия и шмыгнул ближе к вздымающейся почти отвесно скале. Так, медленно перебираясь от камня к камню, он достиг глыбы, а потом почти ползком по крутому склону преодолел последние несколько футов тропинки. Собравшись с духом, он незаметно выглянул поверх зубастого обломка. Площадка на вершине обрыва была неширокой, а с гребня путь вновь уходил вниз. Дальше внизу простирался безлюдный лабиринт из угрюмых серых скал, похожих на обкрошившиеся клыки дракона, а впереди, на расстоянии ещё многих безжалостных миль пути, возвышался опутанный паутиной огненных лавовых потоков Ородруин Великий.

Только сейчас, подобравшись столь близко к Роковой Горе, Сэм впервые смог разглядеть её во всём зловещем великолепии. Он зорко всматривался в лежавший перед ним пейзаж, запоминая каждую деталь, но за окутавшим Гору пепельным занавесом он не сумел бы разглядеть дорогу, петлявшую между скал в долине внизу. Эта дорога заканчивалась у подножия Ородруина и оттуда тысячей ступеней поднималась к самому его сердцу — к Саммат Наур — Пламенному Залу. Там находилась цель их стремлений и чаяний Совета — Расщелина Судьбы, Врата для древнего тёмного пламени, что поднималось из сердца земных недр. Место рождения Кольца. И место возможной его гибели.

Всех этих подробностей Сэм не знал, да и не мог знать. Видение истекающего огнём Ородруина пугало и притягивало одновременно, но гораздо более пугающим зрелищем предстала высокая чёрная тень, смутно угадывающаяся на расстоянии многих миль к северу от Горы. Колосс Тёмной Твердыни нависал над долиной Горгорот; одним своим видом он напоминал о могуществе Владыки этих Земель и Его неоспоримой власти над всеми тварями, копошащимися внизу. Сэм разглядел окутанные тёмным облаком верхние зубья башни, в глубине туч проблескивали вспышки света, но были ли это молнии грозы или злое колдовство? По коже пробежал ворох мурашек, и Сэм стремительно отпрянул назад, прячась за камень. Даже смотреть в ту сторону было страшно, но ещё страшнее было думать, что в эту самую минуту Недремлющее Око глядит оттуда, силясь проникнуть в мысли Хранителей Кольца. Эта мысль заставила его опомниться. Спешно, как только мог, Сэм сбежал по тропе назад — к оставшемуся в провале другу.

Он нашёл Фродо в укромном месте, где оставил его с час назад, уходя на разведку, — тот спал, скорчившись в нише под защитой эльфийского плаща. С тяжким вздохом Сэм устало уселся на корточки рядом, заботливо отвёл со лба Фродо грязную прядь волос, поправил сползший с груди плащ. Последние мили Фродо шёл на одном только упрямстве, рана на плече медленно вытягивала силы, а малейший труд рождал гнетущую усталость, грозящую опутать тяжёлым сном, не несущим облегчения. Всё чаще Сэму казалось, что его друг больше не видит и не сознаёт ничего из происходящего вокруг. Поправляя плащ, Сэм с горечью и злостью заметил, что повязка на плече Фродо вновь пропиталась розовой от крови сукровицей. Здесь, среди проклятых скал Сэм ничего не мог с этим поделать, даже как следует промыть рану — во флягах плескались последние глотки, и их нужно беречь. Об обратном пути он уже не смел думать.

Бездумными хлопками Сэм принялся обыскивать себя по карманам, содержимое которых и без того знал наперечёт. Большую часть припасов и поклажи он потерял или выбросил за ненадобностью, и, конечно, не было причин надеяться, что в каком-нибудь кармане или за подкладкой затерялся лист благого ацеласа, но всё же… Хотя если ацелас бы и сохранился, то уже превратился в крошку. Впрочем, у Бродяжника получалось врачевать раны и с помощью сухих листьев. Да что там! Сэм опустил руку.

Ладонь вдруг хлопнула по маленькой коробочке, заботливо припрятанной во внутреннем кармане куртки. Пару мгновений Сэм боролся с побуждением достать заветный свёрток, развернуть его и наяву убедиться в том, что где-то далеко, в оставленном им за горами мире, всё так же живут травы и леса, в ночном бархатном небе сияют звезды, а среди сладко пахнущих цветами сказочных долин звучат эльфийские песни. В часы, когда чёрная тоска подбиралась близко, он тайком доставал прощальный дар Галадриэли и с благоговением разглядывал крышку резной шкатулки. Светлый облик прекрасной Владычицы в его сердце не померк бы никогда… даже Тьме Мордора не достало власти затемнить эту память. Но именно сейчас Сэму было горько смотреть на свёрток, ясно сознавая, что добрый дар Владычицы Золотого Леса останется навеки в этой проклятой стране. Взор затуманился, и Сэм безжалостно отёр рукавом глаза. Но пусть и так, если их с Фродо путь не будет бесполезным. Если угроза Тени навсегда оставит эльфийские леса, долины Ривенделла, Шир… Такой далёкий, точно неуловимое видение зыбкой рассветной дрёмы.

— Сэм…

— Мастер Фродо! — Сэм опустился на землю рядом, заглянул под капюшон эльфийского плаща, и сердце его дрогнуло, увидев слабую улыбку на мертвенно-бледном лице. — Хорошо, что вы отдохнули.

— Да, я задремал, кажется, — Фродо провёл здоровой рукой по глазам. — Очень долго?

Сэм пожал плечами.

— Не волнуйтесь, как раз вовремя проснулись. Светлее стало, видите? День начался. Да и завтракать пора.

Фродо кивнул, осторожно сел, морщась каждый раз, когда неудачное движение тревожило его плечо. Сэм кое-как перевязал рану — грязной тряпкой! — и обречённо заметил, что на повязке проступила кровь. Пряча выступившие на глазах слёзы, Сэм вынул из кармана крошки лембаса и разделил их: большую часть отдал другу, а половину своей порции потихоньку убрал назад. Измученный Кольцом и раной Фродо несколько последних дней не замечал эти хитрости. Из фляги Сэм осмелился отпить лишь несколько глотков. Ему потребуются силы завершить этот путь, а без его помощи Фродо не дойдёт. Не обращая внимания на режущую боль в измученном желудке, Сэм подал другу руку, и два хоббита, закутавшись в плащи, медленно двинулись по едва различимой среди камней тропе к выходу из провала.

*

Шагать в лабиринте меж серых глыб выходило гораздо легче, чем по дну оврага. Острые камни здесь не истязали исстрадавшиеся ноги, и сама почва была твёрдой и довольно ровной. Не раз и не два на глаза хоббитам попадались рукотворные столбы — дорожные указатели, или что-то навроде того. Высокие, грубо отёсанные глыбы с плоскими вершинами были размалёваны знаками орочьего языка, начертанными облупившейся чёрной краской. Об их значении хоббиты могли только догадываться, но выглядели эти столбы очень старыми и обветшалыми, и не было похоже, что этой дорогой кто-то часто ходит. Изредка на пути встречались углубления в земле, на дне которых лежал тяжёлый серо-зеленоватый туман. Вблизи этих ям воздух пах неприятно, и хоббиты приучились обходить их по широкой дуге, хотя это и удлиняло путь.

Мучимые жаждой они шли молча. На прежней орочьей дороге им ещё попадались иссохшие колодцы, в одном из которых Сэму даже посчастливилось наполнить одну из фляг, но это было три дня назад, и больше колодцев они не находили. В какой-то момент под ноги путникам легла древняя дорога, вымощенная искрошившимся красным кирпичом, и опять же — в покрывавшей её пыли не отпечаталось ничьих следов, кажется, орки здесь тоже давненько не ходили. Дорога вела в подходящем направлении, но при всей невесомости хоббичьих шагов, Фродо и Сэм предусмотрительно сошли с неё и двинулись по обочине. Так они шли несколько часов, пока дорога не пересеклась с другой дорогой, более широкой и утоптанной, а потом и вовсе не свернула к длинной и глубокой канаве, по всей видимости, старому руслу давно высохшего ручья. С берега на берег был переброшен каменный мост. Слева от обочины возвышался грубо обтёсанный столб, исписанный орочьими каракулями. Начало темнеть. В Чёрной стране не было ничего похожего на вечер или утро, мгла накатывала внезапно, будто чья-то рука накидывала на небо покрывало. Усталость уже давно вынуждала путников искать место для ночлега, и тёмная дыра под мостом вполне подходила для сокровенного укрытия.

На дне оврага Сэм наткнулся на несколько кустов колючего кустарника — спускаясь первым, он ободрал об него руки и в сердцах выругался. Невесть каким чудом это искажённое Мордором растение с серо-бурыми листьями и шипами, длиною в палец, сумело вырасти здесь, без света и воды, в каменистой, иссушённой почве. Будь у Сэма больше времени и сил, он, быть может, сумел бы догадаться сам. А разбирай он письмена Тёмного наречия, чернившие поверхность каменного столба, сразу обнаружил бы то, что могло если не помочь, хотя бы облегчить их с Фродо участь. Исконным жителям долины Горгорот не было нужды в таких подсказках, они знали местность назубок, но пришлым с востока и с юга эти приметы очень помогали: колючий кустарник был известным указателем грунтовых вод, корни ему питали скрытые в каменистой почве родники, пусть неприятные на вкус, но вполне годные в питьё. Копни Сэм землю под ногами, он смог бы доверху наполнить почти пустые фляги. Вместо этого он напоил Фродо водой из скудных запасов и едва глотнул сам, а за ужином снова обделил себя крошками эльфийской лепёшки. Фродо уснул почти сразу, тёплая подкладка эльфийского плаща укрыла его от темноты, страхов и подступающего холода мордорской ночи. К Сэму сон не шёл; закутавшись в рваный орочьий плащ и обхватив руками колени, он упёрся подбородком и всё сидел, таращась в сумрак воспалёнными от бессонницы глазами, и с горечью перебирал размытые памятью, ставшие почти похожими на сказку воспоминания о далёком доме.

Ему показалось, что в этих грёзах наяву минуло несколько часов, пусть внутреннему чутью и свойственно порой ошибаться. В не потревоженной ночной тишине раздался резкий шум, заставивший Сэма вздрогнуть. Звук доносился издалека, но рука Сэма сама собой легла на рукоять лежавшего поодаль орочьего кинжала. Он встал, опираясь на одно колено, и прислушался. Откуда-то сверху послышались хрипловатые голоса, заметно скраденные расстоянием. К удивлению своему Сэм вдруг услышал понятные слова Всеобщего языка и тут же особо навострил уши, разобрав среди речи знакомое имя.

— …всех? — закончил фразу первый хриплый, гнусавый голос.

— А я что говорю! — отвечал ему второй голос. — Горбаг, этот дурак набитый! Сам посуди, какой же ты начальник, если никто из твоих солдат тебя ни во что не ставит? Сцепились из-за какой-то эльфийской блестяшки, как говорят. Перерубили всех солдат Шаграта, а те-то что делали? Дрыхли там или с груук-гос миловались? И вот на тебе, крепость Загх Бурзум⁽¹⁾, приходи кто хочет… бери тёпленькими.

— Кто-то и пришёл, — закончил третий орк. — И забрал. Ценного пленника.

При этих словах в груди Сэма тёплым торжеством разлилась горделивая радость. Его пальцы крепче стиснули рукоять меча, и каждое слово орочьего патруля он принялся ловить с удвоенным старанием.

— И что же было? — тем временем продолжал первый.

— Что? — судя по странному звуку, второй так хохотнул. — Шаграт в ноги падал и клялся, будто в крепость пришёл великий эльфийский воин с огненным мечом. А сам он спасся ну едва-едва.

Сэм торжествующе оскалился. Так вот значит как Шаграт его расписал! Жаль, что этому гаду удалось уйти и доложить о бегстве пленника. Но что о них с Фродо теперь знают патрули?

— Спасло дурака Шаграта только то, что он принёс-таки что-то важное Верхним, в Лугбурз⁽²⁾. Всыпали ему плетей и сослали в шахты. Так он от радости в ноги всем чуть не кидался, ступни не лизал.

— А что Горбаг?

— Горбаг, — второй точно выплюнул это имя. — Его псы шелудивые как смекнули, что натворили, так дёру дали. А я считаю, если между ушей пусто, то тут не поможет ничего. Дикие отбросы, выкормыши Шелоб, даже поколение не первое! Что его дураки, что Шаграта того же! Этим бы лишь поспать, пожрать, кишки кому выпустить, да к груук-гос подлизаться! Вот уж не знаю, на что они надеялись, блестяшку эту поделить между собой и груук-гос поднести вроде дара, или обменять на что — траву ли или чмаг. А всё равно, ни выпивки им теперь сладкой, ни груук-гос. Одно и лучше — не таким приплод давать. Зато головы их на пиках Загх Бурзума послужат делу — другим чтоб неповадно было, как приказы из Лугбурза по ушам пускать.

— Так казнили-таки? — с каким-то удовлетворением в голосе спросил первый. — Всех?

— Ну, ты… — второй аж задохнулся от возмущения. — История-то эта до Самого дошла! А в тот же день в Загх Бурзум явился назгул! Не знаю, на что те ушлёпки горбаговы понадеялись, в горах-то спрятаться! К утру притащили всех под самые очи Третьего, тёпленькими. А тут ещё пленник этот пропавший!

— Так кто он вообще такой? Я слышал только — ростом невелик вроде.

— Ну да! — становившиеся громче по мере приближения голоса зазвучали теперь над самой головой Сэма. По покрытию моста проскрипели неторопливые шаги. Миновав мост, орочья компания внезапно остановилась. У хоббита сердце в пятки ушло; ладонь, в которой он сжимал рукоять меча, стала влажной от пота. Сэм с опаской оглянулся на спящего друга, беззвучно поднялся с колена и замер, выпрямившись в полный рост и прислушиваясь к малейшим звукам сверху.

— Так кто он всё же?

— А кто его знает! Гном, не гном, — продолжил второй орк. — Всем рассказали только то, что он росту малого, по пояс человеку, а нам, значит, по грудь выходит. В эльфийской одежде, вёрток и пронырлив. Шныряет тут повсюду, то ли разнюхивает для эльфов, то ли ещё что. Прячется, видать, умело, потому надо хорошо думать, где искать.

При этих словах Сэм оцепенел. Внутри всё будто оборвалось. Не иначе как проклятым тварям в головы придёт обшаривать все подходящие по росту пленника места. И ведь, как пить дать, начнут они именно с этого моста, сразу ставшего таким ненадёжным и опасным укрытием. Сэм ладонью отёр раскрасневшееся от волнения лицо и поднял выше меч, направляя острие на отверстие лаза.

— И что, он так важен?

— Важен, — следом последовало непонятное слово на тёмном наречии. — Тут речь не о назгулах ведь даже! Самый пленника ищет, понимаешь? И брать приказано живым и невредимым, а затем сразу в Лугбурз доставить, во как! То ли этот карлик знает что-то такое важное и для допроса нужен, то ли ещё зачем Ему понадобился, кто ж нам доложит! Да только Самый ничего просто так не требует. А тут представь: личный приказ! Командующий наш как его получил, так быстро всех на поиски отрядил, свободных и занятых. Все, кто ноги может передвигать, сами пошли.

— Так вот почему такая суматоха поднялась.

— А то!

— И куда теперь?

— По дороге, до самого подножья. Вряд ли они по леву пойдут.

— Карлик и эльф?

— Особенно карлик.

— И то верно, — глухо молвил первый орк. — У меня есть свой приказ: прочесать долину. Отсюда и до Хвоста, там и другие ребята подтянутся.

— Тогда мы вдвоём — по дороге прямо. И направо глянем. Хотя там и свои прочешут.

— А если они пойдут не по дороге?

Повисло недолгое молчание, нарушил его немногословный третий:

— А куда там не по дороге ходить-то можно? Налево?

— И тоже верно, — поддержал его второй. — Уж точно не сейчас, пока Уруднитир⁽³⁾ кряхтит.

— И всё же, — продолжил первый. — На обратном пути наберу себе воды из мурзуга и тряпки выпрошу.

— Точно, без мурзуговой воды сам тут загнёшься. Жаль, заранее не приказали, взяли бы.

— Это они сами не подумали.

— Они-то да… Да не хотелось бы закончить, как горбаговы олухи по собственной дурости.

— Да, не хотелось бы. Эгей, парни!

Грохот шагов и голоса наконец смолкли вдалеке. Только тогда Сэм решился опустить руку с мечом и едва не ахнул от боли в занемевших пальцах. Несколько минут он ещё помедлил, прислушиваясь, а потом всё же осмелился выбраться из-под моста и, скрываясь в канаве, отполз подальше от укрытия. Только там под защитой капюшона выглянул наружу. Дорога была пуста в обе стороны, сразу за мостом она действительно забирала правее, уходя через усеянные скалами пустоши. Сэм посмотрел налево: долина там заметно спускалась под уклон, становясь изрезанной глубокими трещинами равниной. Иссушенная, измученная огнём и Тьмой земля смотрела с укором и молчаливым страданием. Вдоволь насмотревшись и обдумав кое-какие мысли, Сэм вновь спустился на дно канавы и тем же путём вернулся в укрытие.

К его удивлению, Фродо не спал. Или так казалось? Глаза Фродо были открыты, губы беззвучно шевелились. Однако, заглянув ему в лицо, Сэм вздрогнул: невидяще стеклянный взгляд был устремлён куда-то за пределы этого мира и созерцал неведомые грезы, о содержании которых Сэм боялся и помыслить — сам он хорошо помнил собственные чувства в те недолгие страшные часы владения Кольцом. Рука Фродо медленно подбиралась к груди, и Сэм мягко поймал её, укрыл кисть в своих ладонях, ужасаясь тому, до чего же хрупки и тонки стали пальцы Фродо, а кожа его обжигает мертвенным холодом и так бледна, словно кровь больше и не стучит в венах. От этого прикосновения Фродо шевельнулся и моргнул, опомнившись от странного беспамятства.

— Сэм?

— Да, да. Я здесь! Я и был здесь, лишь уходил всего ненадолго. Тут неподалёку.

— Ох, Сэм… — повторил Фродо и слабо пожал руку в ответ.

— Да что вы! — Сэм поправил на Фродо сбившийся плащ лориэнских умельцев, в который раз мысленно превознося им благодарности за этот благословенный дар. — О чём вы говорите! Я никуда бы не ушёл.

— Мне показалось, или здесь кто-то был?

Сэм вздохнул и коротко поведал о подслушанном разговоре. Фродо долго молчал.

— Тогда они знают о Кольце. Знают, что мы идём. И куда.

— Может и не знают, — попытался подбодрить его Сэм. — Они думают, что мы шпионы, посланы разнюхивать чего-то. И, мастер Фродо, вспомните, что нам говорили: Враг и подумать не посмеет про то, будто кто-то решится по своей воле уничтожить Кольцо. А значит, у нас ещё есть надежда.

— Не помню… ничего не помню, — прошептал Фродо. — Но я видел сон. Или то были грёзы? Кто-то говорил со мной во сне, Сэм. Голос. Теперь они и без помощи Кольца звучат.

— И о чём же? — с упавшим сердцем спросил Сэм, бездумно поправляя уголок плаща.

— Он окликал меня во сне. Не по имени… но я знал, что зовут именно меня. Он говорил, что может мне помочь, обещал, что всё закончится. Не будет ни волнений, ни страха, ни боли, ни жажды… во сне это казалось правильным. Я так хотел ответить.

— Не слушайте вы эти голоса, — Сэм нашарил позади себя флягу, открыл её и помог Фродо напиться. — Не дело это. Вы ведь тоже знаете, Кому он может здесь принадлежать. Но Он не знает точно, мастер Фродо! Он не знает, что Кольцо у вас! Ему принесли только вашу одежду! Но Кольца-то при вас не было!

— Нет! — на мгновение взгляд Фродо померк за пеленой безумия. Сэм отвернулся — видеть такое ему уже довелось. На глаза сами собой просились слёзы. А потом он услышал тяжкий вздох.

— Я просто устал, Сэм. Сон не даёт отдыха, а я не знаю, сколько ещё продержусь и сколько ещё предстоит идти. Но я пойду, пока ноги удержат. И ты не бойся, я понимаю: ничего хорошего все Его посулы мне не сулят. Не будет ни отдыха, ни избавления… — Фродо помедлил и добавил снова: — Лучше уж тогда не продлевать эти мучения. А в Его власти будет продлить их очень надолго… Но мы ведь немало уже прошли. По сравнению с пройденным — осталось чуть-чуть. Я постараюсь, Сэм. Я пойду.

— По дороге нам нельзя идти, мастер Фродо, — стараясь перевести тему на более бодрую, с нарочитой деловитостью озвучил свои наблюдения Сэм. — Дорога хорошо просматривается во все стороны. Но она нам всё равно не пригодится — уже сейчас забирает к востоку. А, если судить по орочьей болтовне, начиная справа от дороги и до самого края долины полно патрулей и засад. И всем приказано искать низкорослого карлика. Они под каждый камень заглянут в стремлении выслужиться перед Ним. А вот слева…

— Слева они не ищут, — кивнул Фродо. — Я помню, что ты говорил. А почему?

— Путь там труднее, — рассудил Сэм. — Земля изрезана трещинами, и к Ородруину мы подойдём с запада. Я тут подумал: Гэндальф как-то говорил, что с востока к Горе подходит тропа, идущая вверх. Ну тогда, когда рассказывал про Исилдура, помните? Так вот, придётся нам потом ещё и к ней возвращаться и искать её. Но есть надежда, что там-то они нас уже поджидать не будут. Если мы шпионы, что нам вынюхивать на этой Горе? И опять же Он не знает. А обратно…

— А как обратно нам уже думать не придётся, — Фродо взглянул с улыбкой и положил руку на плечо Сэму. — Так и есть.

Сэм мотнул головой, чтобы прогнать слёзы. Пусть бы им!

— Пойдём, — Фродо поднялся. Сгустившаяся за пределами их укрытия тьма подёрнулась первыми слабыми просветами сереющего сумрака. В Чёрной Стране занимался новый день.

* * *

День сменился ночью, а за ним ещё один. Поднималось третье утро.

К этому времени опустели две фляги из трёх. Нести их не было нужды — на последнем пути через сухую, измождённую долину путникам не могло встретиться ни родника, ни колодца. Несколько миль Сэм всё же упрямо нёс фляги, а потом оставил, сам понимая бессмысленность дальнейшего упрямства. Но всё же не выбросил, а бережно уложил между двух камней и одновременно попытался в голове приметить место — всё-таки фляги были эльфийские, жаль потерять. И, только отойдя шагов на сто, сообразил, что вряд ли уже когда-нибудь вернётся сюда за ними.

Странно было это понимать.

Слёз не осталось, без воды губы тоже покрылись сухой коростой. Оглядываясь на медленно бредущего позади Фродо, Сэм не раз замечал, как тот шепчет что-то, будто разговаривает с кем-то неслышимым и незримым. К счастью, Кольцо Фродо надевать больше не пытался. Что бы ни шептали ему голоса, Хранитель им не поддавался. При мысли об этом Сэм поёжился, словно от холода, хотя горячий воздух Ородруина не позволил бы замёрзнуть своим непрошенным гостям. В последний раз, проснувшись перед рассветом, Сэм долго лежал в полузабытьи и вдруг сам услышал ЭТО. Далёкий, но тягучий зов, звучавший на границе сна и яви: «Остановись… возвращайся… открой себя… тебе помогут… отзовись мне, и всё пройдёт…» В полнейшем ужасе Сэм очнулся от страшной дрёмы, резко сел и отчаянно замотал головой, пытаясь вытряхнуть слова из мыслей. Голос Врага, если это, конечно, был Он, а не предсмертные видения, звучал настолько убедительно, что на одно чарующее мгновение Сэм сам готов был Ему поверить. Поверить в то, что для них с Фродо ещё не всё кончено. Должно быть, Фродо в том же противостоянии оказывался гораздо сильнее его, Сэма. Хранитель даже смел спорить с Врагом, пусть мысленно, но продолжал ему сопротивляться.

К середине третьего дня хоббиты выбросили последние отягощающие их вещи — кривой орочий кинжал, шлем и ремни. Фиал и меч Шершень, а также дар Владычицы Сэм сохранил: сердце обливалось кровью при одной только мысли о том, что этих драгоценностей коснутся орочьи лапы. Хотя нет, эльфийские дары орки тронуть не посмеют, но смогут поломать в припадке злости или просто выкинуть. «Однако, — подумал Сэм, — прежде им придётся снять их с моего охладевшего трупа». Хотя, вряд ли за этим дело станет. Мелькнула и другая, пугающая мысль — не скинуть ли дорогие реликвии в ту же Роковую Щель, что навсегда возьмёт себе Кольцо. Мелькнула — и уцепилась.

По мере продвижения вперёд Гора всё разрасталась, нависала, заслоняя собой уже полнеба, словно чёрная злая туча за покрывалом серых облаков. Внутри скальных глубин она глухо ворчала подземным рокотом. В вечно укрытой тенью Ородруина долине, куда они ступили уже к вечеру, всегда висел белесый едкий дым. Он разъедал глаза и ел лёгкие. Что лёжа, что сидя, что стоя, хоббиты одинаково сотрясались в приступах мучительного кашля. Тягостная бессонная ночь не принесла никакого покоя и отдыха.

С последнего привала стронулись задолго до долгожданного часа, когда сизый свет дня касался тёмного глухого неба, едва-едва развеивая гнетущий сумрак. В этот день взгляды Сэма чаще, чем обычно, обращались к скрытой за перевалом западной стране. Но это было лучше, чем безнадёжно пялиться вперёд, на восстающую в конце пути Погибель. Каждый с таким трудом совершённый шаг приближал их к ней, и отдалял навеки от друзей, чьи лица в памяти уже подёрнулись туманом забытья.

Утро четвёртого дня принесло измученным путникам слабое облегчение — путь привёл на вершину холма, прочь от наполненной смрадным воздухом долины. Здесь, среди серых камней хоббиты осмелились устроить привал. Были доедены крошки эльфийских лепёшек. От высохшего листа, в котором они это время сохранялись, исходил слабый запах — он донёс до Страны Тьмы дыхание далёкого светлого Лориэна. У Сэма в груди сжалось сердце. Последняя фляга подарила каждому по паре глотков воды. Сэм жалобно послушал плеск во фляге — воды осталось чуть меньше четверти. Он сумрачно глянул на предстоящий им путь и подумал: хорошо бы преодолеть эти мили до вечера завтрашнего дня. Иначе…

О том, что может быть иначе, он не решился даже мысленно произносить.

Ночь без сна и усталость дали о себе знать — Сэм и сам не заметил, как стал клевать носом. Фродо с закрытыми глазами сидел, прислонившись к соседнему камню. Дремота овладела внезапно и неотвратимо, переходя в беспокойный сон, нарушенный вдруг резким тонким визгом, донёсшимся с небес.

Очнувшийся Сэм успел толкнуть Фродо наземь и накинул на обоих лориэнский плащ. Сердце сковало прикосновение ледяного ужаса. Он почувствовал, как рука Фродо сомкнулась вокруг его левого запястья. Правой ладонью Сэм заткнул себе рот, чтобы не закричать дурным голосом. Полоснувшая волна тёмной воли поднимала внутри отголосок безудержной паники. Скорчившись под хрупкой защитой эльфийской ткани, два хоббита сотрясались от непреодолимой дрожи, из последних сил давя в себе желание выскочить из укрытия и бежать, спасаться бегством, не разбирая дороги. Лишь когда ощущение беспомощности ушло, и смертельная тоска выпустила душу из когтистой хватки, Сэм осмелился убрать руку ото рта — оказывается, он прикусил себе пальцы до крови.

— Кажется, он улетел, мастер Фродо. Улетел…

— Да, — прошептал Фродо. Выпутавшись из-под плаща, он осторожно сел. В сумрачном небе Сэм успел разглядеть удаляющуюся тёмную точку. Назгул держал путь на запад.

— К Барад-дуру, — вдруг еле слышно проговорил Фродо. Сэм обернулся. Вторая точка удалялась севернее Горы, к счастью, закрывшей от их глаз шпиль Твердыни.

— Нельзя не признать: нам с вами сильно повезло, — заметил Сэм. — Однако, что ж они так разлетались?

— На запад Враг стягивает все свои войска, — отозвался Фродо. — Ты тоже это видел. Армия Мордора выступит из Чёрных Врат и пойдёт на Гондор.

— Бродяжник… Арагорн, то есть, говорил ведь, что путь его лежит в Минас Тирит, — вспомнил Сэм. — Как вы думаете, мастер Фродо, должно быть, и наши друзья тоже с ним? Господин Пиппин и Мерри? Да и остальные тоже? Леголас и Гимли?

— Должно быть, да, — взгляд Фродо тоже устремился к западу. — Я верю, что они живы и целы. Сейчас мы можем быть с ними только мысленно, Сэм. И можем пытаться не допустить их гибели.

— Мы и не допустим, — подтвердил Сэм и снова огляделся по сторонам. Ему показалось, что на севере он разглядел ещё одну далёкую точку в небе, впрочем, сразу исчезнувшую. «Не глупи, Сэм, — сказал он себе. — Это — страна назгулов. Где им ещё летать, как не здесь».

Но в груди уже шевельнулось неприятное ощущение тревоги.

— Я не слышу больше этих голосов, — вдруг произнёс Фродо. — То ли они больше не зовут, то ли я ослабел, что и не слышу.

— Вот и хорошо, — мягко, словно успокаивая ребёнка, ответил Сэм. — И не нужно слушать их.

Сам он не стал добавлять, что слышал что-то прошлой ночью — снова незримый голос звал во тьме, призывая к благоразумию. «Не сдамся, ни за что, — зло отвечал ему Сэм, хотя вряд ли незримый собеседник слышал его жалкую речь. — Буду идти, пока сердце не лопнет».

К концу этого дня они прошли около десяти миль. Фляга опустела и была оставлена у камня на последней стоянке. Минула ночь, и настал новый день, пугающий своей предопределённостью. Сегодня они должны будут достичь цели — или погибнуть от жажды ли или от истощения. Удивительное дело, мысль эта на сей раз не принесла с собой страха, видимо, усталый измученный разум Сэма просто смирился с неизбежностью.

— Пойдёмте, мастер Фродо, — привычными словами начал он этот день и протянул руку, помогая подняться. Фродо уцепился за его ладонь и пошатнулся, но удержался на ногах.

— Я пойду, Сэм, я пойду.

И он зашагал, но спустя сотню шагов, или чуть больше, Фродо осел на колени среди застывшего пепла, и его тут же укрыл полог дымного тумана, сочащегося из незаживших ран земли. Идущий впереди Сэм привычно обернулся, однако не сразу сообразил, что больше не видит позади себя сгорбленной плетущейся фигуры и испуганно вскрикнул.

Фродо покачал головой.

— Не могу больше, Сэм. Нужно передохнуть.

Скованное цепочкой Кольцо выпало из-под рубашки и вдруг потянуло голову Фродо вниз, к земле, словно вес его увеличился в сотни раз. Фродо захрипел, тщетно пытаясь ослабить гнетущую хватку. Подоспевший Сэм едва успел подсунуть пальцы под цепочку и был поражён — она почти ничего не весила. Тогда он расстегнул замок цепочки. Мешочек с Кольцом упал в пыль, и Фродо только успел схватить его жадной ладонью.

Сэм суматошно и испуганно отёр лицо рукавом.

— Что же это такое, мастер Фродо?

— Кольцо, — только и ответил Фродо, кашляя и растирая шею. Сэм поднял голову и посмотрел измученными бессонницей и дымом глазами вверх, к рдеющей огненным заревом Горе.

— Оно будто чувствует что-то. Свою гибель, быть может? Или узнало место, где родилось?

— Может быть, — безразлично ответил Фродо и попытался облизнуть пересохшие губы. — Здесь такой странный ход времени. Давай просто немного посидим.

Сэм сел рядом. Голова была неприятно сонной и ватной. Кажется, он даже задремал, убаюканный обманчивым ощущением минутного покоя. Но вздрогнул, просыпаясь, от кашля в собственной груди.

— Не могу дальше, Сэм, — бормотал Фродо. — Сны будто кошмары. А кошмары будто страшная явь. Но хоть голос и впрямь затих. Я не слышал его больше. Смотри, смотри, вот странно, оно живое, — он вдруг уставился на руку с зажатой цепочкой. — Готов руку на отсечение дать, оно зовёт кого-то. Так радостно, так восторженно! Ведь оно так не вело себя, нет?

— Вам это кажется, — неуверенно сказал Сэм. — И тот, кого оно зовёт... Ох, лучше бы нам Его не повстречать.

Фродо слабо кивнул головой. Сердце Сэма мучительно сжалось.

— Знаете что, мастер Фродо, а ведь я глупый такой. Мне-то этот вес совсем ничего не весит. Я понесу вас.

Он подхватил на спину тело друга — совсем лёгкое, и сам ужаснулся этой лёгкости. И пошёл, аккуратно ступая меж острых камней и думая только об одном: сумеет ли он добраться к цели прежде, чем сам упадёт здесь без дыхания вместе со своей драгоценной ношей.

В такой близости от Ородруина небо утратило даже тот слабый сизый свет, что иногда пробирался из-за завесы, наведённой Сауроном. Трещины в земле становились глубже и шире. Некоторые приходилось обходить, ибо сил, чтобы перепрыгнуть их, у Сэма не осталось. Со дна трещин нередко поднимался отвратительно пахнущий дым, от которого темнело в глазах и перехватывало горло. Сэм прятал лицо в воротник, стараясь дышать реже, и в эти минуты двигался почти наощупь. Дорога, о которой говаривал Гэндальф, если и была где-то, то хорошо укрывалась среди бесчисленных скальных обломков, горных круч и слоя пепла. Единственным ориентиром в сумрачной мгле проклятого мира оставался увитый огненными венами гигантский кипящий котёл, бурлящий впереди.

В преддверии опускающейся ночи они приблизились к его подножью на расстояние всего в пару миль.

*

Сэм ссадил Фродо с закорок у высокого зуба острой скалы и едва не рухнул сам подле него, но удержался: сел, устало обтёр рукавом своё пылающее от жара лицо. Вконец обессиленный он откинулся спиной на камень и разразился долгим приступом сухого кашля. Хрипящие спазмы что-то мучительно сжали в груди. Перед глазами от боли и изнеможения поплыли чёрные круги, Сэм потёр глаза ладонями, не давая слипаться векам, поднял голову, заставляя себя оглядеть нехоженый никем путь. Склон Горы был усыпан чёрными обломками скалы с блестящими, точно стекло, поверхностями сколов. На то, чтобы взобраться вверх, уйдёт несколько часов, и столько же потребуется отыскать ту самую тайную тропу, ведущую к сердцу Ородруина. По внутреннему чутью Сэма до рассвета осталось не так уж много времени. Если и выдвигаться, то сейчас, пока есть силы, иначе новый день может уже не наступить.

— Надо идти, мастер Фродо, — прошептал он непослушными губами. — Нужно подниматься наверх.

Фродо не отвечал, лёжа в глубоком забытьи. Горячий ветер шевелил грязные волосы на его затылке, рука бессильно покоилась на колене. Бездумный взгляд Сэма снова обратился к стороне, где сумрачными тенями виднелись пики Хмурых Гор. Он ни на что больше не надеялся и ничего не ждал, но в эту минуту как никогда почувствовал себя бесконечно одиноким. Где-то далеко на западе итога их миссии ждали друзья. Волновались и тревожились. Думал ли кто-нибудь из членов Братства, выступая некогда из Ривенделла, что путь Хранителя должен завершиться в месте достигнутой им Цели? Думал ли сам Сэм, что именно ему предстоит унести Фродо на вершину проклятой Горы? Унести к месту, где он — нет, они оба — вместе встретят свой конец.

Это так несправедливо.

Он чувствовал, как из его сердца вместе с силами утекает решимость. Ему суждено привести бессознательного друга к гибели — и никого вокруг на сотни миль, кто смог бы разделить с ним это бремя или хотя бы поддержать добрым словом. Сэм снова потёр глаза и посмотрел вокруг, собираясь с духом. Сизый туман опять стелился у подножья Ородруина, будто бы даже подгоняемый незримым ветерком. Особенно много тумана собиралось здесь — в низине, где путники нашли временное прибежище. Сэм присмотрелся — и что-то в неестественно спокойном лице Фродо ему вдруг очень не понравилось. Сердце окатило запоздалым холодом. В испуге он протянул руку и встряхнул друга за здоровое плечо.

— Мастер Фродо!

Против его опасений Фродо вдруг открыл глаза. И взгляд Хранителя впервые за долгое время был вполне ясный и осмысленный.

— Сэм?

— Мы почти пришли, мастер Фродо. Сейчас немного передохну — и станем взбираться. Я понесу вас.

— У меня хватит сил, — покачал головой Фродо. — Спасибо, Сэм. Я пойду. Сам пойду.

— Хорошо, — сам Сэм особой уверенности в собственных силах не испытывал. Но на Гору он пойдёт. А если нужно, поползёт на брюхе. Ручеёк мелких камешков вдруг стремительно побежал по склону откуда-то сверху, и Сэм вскочил на ноги, тревожно кладя руку на рукоять меча.

— Нам бы лучше уйти отсюда, мастер Фродо, — прошептал он, глядя вверх. — Поищем другой путь. Я ничего не вижу, но вдруг там что-то наверху.

Фродо встал, шатаясь, и опёрся на руку Сэма. Два хоббита прижались друг к другу и испуганно вгляделись в тёмное нагроможденье скал над своими головами. Озарённое огненными сполохами небо заливал зловещий багрянец. Сэм вцепился в ладонь Фродо.

— Уходим отсюда, мастер Фродо! — тихо воскликнул он. — Скорее! Обойдём это место стороной.

— Туда, — неожиданно твёрдым голосом ответил Фродо, указывая на узкое тёмное ущелье слева. Ещё раз оглянувшись через плечо, Сэм поспешил за ним. Откуда только взялись силы — в последнем мучительном рывке хоббиты преодолели сотню футов, отделявших их от чернеющей у подножья щели, и Фродо первым исчез среди нагромождения камней, за завесой повисших над землёй испарений.

Сэм отстал на несколько шагов и нырнул следом, с разбега впрыгивая под защиту нависшей над головой скалы. Сослепу он не сразу рассмотрел дорогу и больно стукнулся коленом о выросший вдруг из темноты камень. Сэм охнул, припадая на здоровую ногу и потёр ушибленное место.

— Мастер Фродо! — окликнул он и огляделся. Оклика в ответ Сэм не дождался и осторожно двинулся вперёд наощупь.

— Мастер Фродо! — тревожно позвал он снова, слыша, как затравленно и часто стучит в груди сердце. Ущелье оказалось узкой, не очень глубокой трещиной. Отвесные стены почти смыкались в двадцати футах над головой. Сэм осмотрелся. Впереди узкий проход сворачивал куда-то вправо и скрывался за скалой.

Опять! Неужто он опять отстал и позволил Фродо уйти вперёд в одиночку! Сэм закусил губу от злости. Раздосадованный собственной глупостью, он что было силы припустил вперёд, одновременно не забывая поглядывать наверх. Кричать и окликать Фродо по имени он больше не рискнул — невесть почему тишину вокруг вовсе не хотелось потревожить. Сэм растерянно обернулся, опасаясь, что в суматохе пропустил позади какой-то скрытый лаз или щель, и вдруг захолодел под ощущением вороха ледяных мурашек, коснувшихся беззащитной шеи, не скрытой воротом куртки.

Резким рывком Сэм бросился к стене, беззвучно вынул из ножен меч и поглядел на лезвие — оно оставалось тёмным. Выставив Шершень перед собой, он медленно двинулся вперёд. Вот и поворот. Сэм выглянул из-за скалы. Тусклый сизый сумрак ущелья разбавляли крохи света, лившегося сверху, но и этого было достаточно, чтобы он сумел обозреть узкий проход. Пустой. Он хотел было позвать Фродо, но не успел вымолвить вслух и слова.

«Ты шёл достаточно, Хранитель… выйди теперь ко мне…»

Помертвев от ужаса, Сэм упал на колени. Шершень сам выпал из обессилевшей руки и зазвенел на каменном полу. Мир вокруг будто бы подёрнулся пеленой и выцвел. Застывший без движения воздух до краёв заполнило присутствие могучей чужой Воли; в жадном поиске добычи она яростно метнулась между скал, ища и выслеживая. Сэм припал к земле, в ужасе заслонил лицо руками и вдруг разрыдался. Пред властью этого Приказа отступала воля. Зови голос самого Сэма, он встал бы и уже пошёл покорно навстречу. Он чувствовал вокруг незримую и неслышимую поступь. Что-то неумолимо надвигалось. Сверху ли? Из-за скалы?

Собравшись с остатками храбрости, Сэм взглянул сквозь пальцы, но увидел только свои собственные колени. Он скорчился у камня, не имея сил даже шелохнуться пред властью этой Мощи, накатывающей, точно бушующий поток. Сквозь оглушение, владеющее разумом, он услышал собственные сухие рыдания, острой болью режущие горло. Вот так… Выходит, здесь кончаются дороги? Столь долгий тягостный путь, исполненный лишений и страданий, привёл их с Фродо к этому месту, чтобы закончиться вот так?

Фродо… Эта мысль вдруг придала разуму ясность и смахнула оцепенение. Рука словно сама собой потянулась к груди и коснулась кармана куртки. «Фиал Галадриэли!» — мелькнуло озарение и тут же разгорелось слабой искрой веры. «Хранитель жив… Ещё не всё потеряно!» Была ли в этом светоче заключена та сила, в чьей власти развеять мрак даже в проклятой Стране? За тонким стеклом фиала бился свет Эарендила, бессмертный свет Запада, сразивший Тьму древних времён! И, хотя за пеленой беспросветного мрака скрывались все звёзды и надежды, Сэм поднял руку с фиалом вверх и простёр навстречу надвигающейся отовсюду Тьме, мысленно взывая ко всем добрым силам, кто мог внимать маленькому слабому хоббиту из Шира, посягнувшему на славу, простите! — которая ему не принадлежит.

О, Элберет Гилтониэль! Свет возгорелся, и, возможно, впервые за долгие столетия столь яркий отблеск заплясал по выступам камней, выбивая из сумрака острые грани скал. Сэм поднял светоч высоко над головой, а в другой ладони сжал рукоять Шершня.

«Пусть приходят! Вот он я! Мастеру Фродо, может быть, достанет времени и сил, чтобы подняться на эту трёклятую Гору…»

Он вскочил на ноги и, воздев руку над головой, с яростным воплем бросился к выходу из ущелья по тому самому лазу, каким пришёл. Прижимая светоч к сердцу, Сэм выскочил наружу и обернулся, чтобы увидеть, как над ущельем взъярился тёмный вихрь. Исполненный глубоким мраком, в отблесках злого огня тот поднимался к багровому небу, расправляя под облаками свои зловещие крыла. И ныне эти крылья простирались далеко, их тень скользила по верхушкам туч на Запад, за горные хребты, к светлым землям, чьи народы ещё не ведали беды.

В этом отчаянном последнем рывке измученное тело исчерпало остатки сил и вдруг стало непослушным и безвольным. Сэм рухнул навзничь, ловя губами воздух. Лёжа на земле, он всё силился повернуть голову и взглянуть в сторону скал. Сумел ли Фродо скрыться? Пахнущий затхлостью туман стелился у самого его лица. От едкого вкуса Сэм захлебнулся кашлем, забился, пытаясь сделать вздох. Последнее, что он увидел, прежде чем завеса подёрнула оставляемый им мир, был горящий голубым огнём Шершень, лежащий в одном дюйме от его руки. Внутри, в грудном кармане своей куртки Сэм смутным отголоском ощутил что-то твёрдое. Уже спадая вниз, в бездонное чёрное забытьё, предшествующее покою, он вспомнил, что это могло быть: фиал Владычицы Золотого Леса, который он сумел уберечь.

1) Кирит Унгол

Вернуться к тексту

2) Барад-дур

Вернуться к тексту

3) Ородруин

Вернуться к тексту