Под знаком Льва (джен)

Новую книгу Скамандера я до умопомрачения желал заполучить, как только прочитал ее анонс в «Пророке». Дедушку просить сходить на Косую аллею было бесполезно — волшебные улицы он не любил. Отец, когда я ему позвонил, сказал, чтобы я не беспокоился, и обещал что-нибудь придумать. Но так как они с мамой должны были приехать только в конце следующей недели, а это целых одиннадцать дней, меня стала преследовать мысль, что книгу к этому времени обязательно раскупят, и тогда прощайте навеки, «Магические животные Австралии с иллюстрациями»!

Чертово австралийское министерство. Если бы не чей-то неожиданный косяк на теперь уже бывшей маминой работе, родители давно были бы в Англии, и мне не пришлось бы мучиться.

Я так себя накрутил, что решился на вылазку во «Флориш и Блоттс» самостоятельно. Немного фунтов и галлеоны у меня были, а где находится местная волшебная улица, я знал из путеводителя, купленного еще в магическом Сиднее. Без всякого бахвальства могу сказать, что выучил путеводитель наизусть и запомнил названия всех магазинчиков, которые должны мне встретиться на пути в книжный. К тому же я всегда внимательно слушал, когда говорили о магическом Лондоне, и кое-что запомнил. Оставалась самая малость — узнать маршруты автобусов, проходящих через Чаринг-Кросс-роуд. Это оказалось вообще плевым делом: надо было всего-то дойти до ближайшего газетного киоска и купить карту. Названия нужных остановок и номера автобусов я тщательно записал в блокнот, не забыл проследить по карте и обратный маршрут.

И вот в выходной день я, как обычно, взял скейт, сказал деду, что иду кататься, но пошел не в парк, а сел на автобус.

Знакомая часть города быстро сменилась незнакомой, и я так засмотрелся видами, что чуть не пропустил нужную остановку. Покинув автобус, внимательно огляделся. Взгляд легко уцепился за знакомые названия, без проблем нашелся и «Дырявый котел». Вход в бар был совсем невзрачным, но висящий над ним металлический котел с дыркой посередине хорошо выделялся среди современных витрин. Мне повезло: к бару как раз подошла семейная пара с двумя детьми. С ними я и прошмыгнул на Косую аллею. Все было прямо как на колдофото: и помещение бара с массивными столами, и проход за ним. Хорошо, что при выходе обратно не надо по кирпичам стучать — сами раздвинутся.

Волновался я, конечно, сильно. Боялся, что кто-нибудь прицепится к ребенку-одиночке или не хватит денег на покупку. Да и улица все же была для меня новой, а местные волшебники совсем не походили на привычных мне австралийцев. Были все какие-то чопорные и в мантиях. Словно в прошлый век попал, ей-богу.

Стараясь не глазеть по сторонам, я как можно быстрее направился во «Флориш и Блоттс». На мое счастье, никому до меня дела не было, книга стоила всего два галлеона и семь сиклей, а продавцу было наплевать на возраст покупателей. Он даже толком не смотрел в мою сторону, главное — деньги на прилавке. Сказал лишь, что мне повезло и книга — последний отложенный экземпляр, который не выкупили вовремя. Совершенно счастливый, я сунул покупку в зачарованный рюкзак и уже не спеша пошел обратно. Первый страх прошел, я с интересом стал разглядывать прохожих, вывески и витрины. И черт дернул меня задержаться у магазина метел.

Две тысячи седьмой «Нимбус» за стеклом и правда был великолепен: прямая, без всяких изгибов черная рукоять, ровные, четко подобранные прутья, нескользящий упор для ног, а перечисленные на табличке характеристики вообще заставили завистливо засопеть.

— Такой метлой только стадионы подметать, — явно повторяя чьи-то слова, рядом фыркнул черноволосый пацан, по виду младше меня. — «Молния Суприма» намного круче!

— Седьмой «Нимбус» нисколько не уступает твоей «Суприме», — возразил я.

— Вот еще! — воскликнул пацан. — «Суприма» стоит пять таких «Нимбусов»!

— Только потому, что там используют канадскую березу и гоблинскую сталь в заклепках.

Сам не знаю, зачем я ввязался в спор, но уж больно покоробило пренебрежительное отношение лохматого щегла к любимой марке метел. Пацан снова фыркнул:

— Что ты можешь знать? Ты же из маглов.

И ткнул в меня пальцем, намекая на джинсовый костюм. На мальчишке, как и на большинстве вокруг, была строгая мантия. Такая бесцеремонность меня разозлила, я с презрением сказал:

— Представь себе, я умею читать. И тебе советую научиться. Может, станешь поумнее и повежливей.

— Ты! Да ты!.. — Он часто задышал, сжал кулаки, затем выдал совсем идиотское: — Ты знаешь, кто мой отец?!

Я хотел ответить, что тот, кому не повезло иметь невоспитанного сыночка, но не успел. Неслышным шагом к нам подошел темноволосый мужчина в очках и строго произнес:

— Джеймс? Что это значит?

Было ясно, что он все слышал и последние слова ему не понравились. Джеймс сразу опустил голову и сбивчиво начал возмущаться:

— Он сказал, что я... что я... — и замолчал, не сообразив, в чем меня обвинить.

Стало смешно: я никого не обзывал, и придраться было не к чему.

— Может, вы объясните, молодой человек, раз мой сын потерял дар речи.

Мне понравилось, что мужчина не начал с ходу ругаться, а действительно хотел разобраться. Развернув кепку козырьком назад для лучшего обзора, я, не сдержав ухмылки, ответил:

— Сэр, я просто намекнул Джеймсу не хамить прохожим.

Стоило мужчине увидеть мое лицо, глаза его расширились.

— Малфой? — выдохнул он и, быстро оглядев улицу, снова посмотрел на меня: — Ты ведь Малфой, верно? Где твои родители?

Вот тут-то я понял, что слишком расслабился. В голове стремительно пронеслись все предупреждения об осторожности с незнакомцами. Я отпрянул. Но мужчина однозначно вознамерился меня задержать и протянул ко мне руку. Не иначе как от испуга я пнул его по ноге и бросился прочь, на ходу стягивая рюкзак. На мою удачу, улица шла под уклон, а я всегда знал, что на колесах скрываться намного быстрее, чем на своих двоих...

В автобус я ввалился со скейтом под мышкой, запыхавшийся, с гулко бьющимся сердцем и уверенностью, что волшебника в очках я уже где-то видел.

Мысль об очкарике не покидала меня до самого вечера. И лишь утром я догадался пролистать стопку газет, успевших накопиться после переезда. Дед хоть и не любил магические места, но на «Ежедневный пророк» попросил подписку ему оформить, чтобы, как он часто повторял, «не быть в неведении, как раньше». Мама ему даже специальные очки-артефакты для этого из командировки привезла.

Через несколько минут, разглядывая снимок, где министр магии пожимал руку главному аврору, я в панике схватился за голову.

Я напал на самого Гарри Поттера! Надеюсь, меня не посадят в Азкабан!

Пометавшись по комнате, я в конечном итоге признал полное поражение и, сложив газету, пошел сдаваться деду.

— Лео, что я тебе говорил о волшебниках? — недовольно спросил дед, после того как я ему все выложил.

— Что волшебники мыслят иначе, — уныло ответил я, — что опасаться надо даже детей, потому что у них есть волшебная палочка или другие магически вещи.

— Вот именно, — дед покачал головой. — Ты знал, что не готов, и все равно сунулся к магам без всякой поддержки. Я бы даже не узнал, если бы с тобой что-нибудь случилось. Впрочем, нотации я читать не буду. С этим прекрасно справится твоя мама. Отец, уверен, тоже прочитает хорошую лекцию о волшебных улицах.

Представив будущую головомойку, я затосковал и жалобно попросил:

— Деда-а, я все понял. Может, не будем им говорить, а?

— А как ты собирался объяснить свою покупку? И не забывай о Гарри Поттере. Ничего он тебе, конечно, не сделает, не переживай, но молчать вряд ли будет.

Я печально вздохнул и мысленно себя обругал, что оказался беспечным и не продумал план до конца. Тем не менее слова деда о Поттере меня здорово успокоили, настроение поднялось, и появилась надежда, что все обойдется.

Но следующие события ясно показали, как сильно я ошибался.