Take on me (гет)

Голос Мортена достиг сознания девушки, но она не отвечала, её взгляд, до этого рассеянный, замер, фокусируясь на странном, мерцающем мире вокруг. Слова будто повисли в воздухе, а она инстинктивно подалась вперёд, пытаясь осознать увиденное.Несмотря на странное, но неожиданное чувство комфорта, которое обволакивало Нору в этой реальности комикса, она не могла подавить волну чистого изумления.Ведь это было подобно тому, как оказаться внутри сна, который каким-то образом оказался удивительно уютным, но при этом непрерывно шокировал своей нереальностью. Каждый пиксель, каждая линия этого графического мира казались живыми, но в то же время чуждыми, требующими осмысления. Её разум изо всех сил пытался понять каждый фрагмент этой новой реальности, словно Нора старалась прочесть надпись на незнакомом языке. Все её существо было сосредоточено на попытке осмыслить эту визуальную аномалию, и голос Мортена сначала прозвучал, как слабый отголосок на периферии её сознания.

Взгляд девушки, наполненный смесью изумления и восторга, скользил по окружающему пейзажу. Мир вокруг неё, казалось, до сих пор сомневался, быть ли ему реальным или оставаться плоским изображением. Сначала всё было тусклым, будто размытое полотно, залитое лишь оттенками серого. Но затем, медленно, почти магически, словно по взмаху невидимой руки, управляющей карандашом художника, линии начали двигаться. Они изгибались и растягивались, становились чётче, наполняясь объёмом, что превращало их в трёхмерные формы. Тени углублялись, создавая иллюзию глубины, потом исчезали, открывая причудливые изгибы улиц, танцующие под странными углами, и здания, которые, казалось, бросали вызов законам архитектуры. Это был мир, нарисованный карандашом, графический роман, оживающий с каждым её вдохом, с каждым ударом её сердца.

Нора почувствовала, как асфальт под её ногами, сначала плоский и двухмерный, будто страница книги, постепенно приобретал текстуру. Он стал шероховатым, зернистым, абсолютно реальным, и Нора ощутила лёгкий хруст под подошвами её обуви. Здания, изгибающиеся под невозможными углами, их острые крыши, казалось, рассекали серое небо, словно огромные, вырванные из переплёта страницы. Машины, мчащиеся мимо, оставляли за собой светящиеся шлейфы, похожие на молнии, подчёркивая их невероятную скорость и динамизм этого необычного места. Всё вокруг было удивительно знакомым — она узнавала элементы из комикса, который только что читала, — но в то же время абсолютно новым, будто она буквально попала внутрь любимой иллюстрации, и каждый штрих карандаша теперь стал частью её собственной реальности. Нора чувствовала себя героиней, которая только что сошла со страниц, а её собственная история только начиналась.

Сквозь этот визуальный вихрь, кружащийся вокруг неё, пробился голос. Он звучал чётко, но как-то отдалённо, будто раздавался из глубин её собственного сознания, откуда-то из закоулков её мыслей.

-Тебе нравится здесь, Нора? — спросил Мортен, наблюдая её удивление.

Нора вновь перевела взгляд на Мортена, и в её сознании заиграл парадокс, который никак не мог уложиться. Каждая черта его лица, каждый жест говорили о том, что он был героем комикса, сошедшим со страниц рисованного мира. Но одновременно, и это было самым ошеломляющим, он был абсолютно реален. Такой же человек, как она.

Её взгляд скользнул по его лицу, задерживаясь на деталях, которые казались одновременно нарисованными и живыми. Его глаза, с их характерным, чуть кошачьим разрезом, мерцали озорным блеском, словно были нарисованы с особой тщательностью, чтобы передать его характер. Длинные, тёмные волосы до плеч падали мягкими прядями, но при этом выглядели так естественно, будто их только что растрепал ветер. А его дерзкая, открытая улыбка — она была такой живой, такой заразительной, что Нора почти физически ощущала её тепло, хотя и понимала, что эта улыбка могла быть всего лишь тщательно прорисованной деталью. Это было похоже на то, как если бы любимый персонаж из детства вдруг сошёл с экрана телевизора и протянул тебе руку.

Мортен, словно уловив каждую её мысль, каждую попытку Норы осмыслить его двойную природу, слегка наклонил голову. Он видел её замешательство, её почти комически широко раскрытые глаза, её напряжённое выражение лица, понимал растерянность её разума, который изо всех сил пытался обработать невероятное. Затем, не сдержавшись, он рассмеялся, и этот смех прозвучал так естественно, так по-человечески, что окончательно разрушил тонкую грань между вымыслом и реальностью в сознании Норы.

-Эй, я живой, настоящий! — произнёс он, и эти простые слова, сказанные таким обыденным тоном, звучали как самое невероятное заявление, которое Нора когда-либо слышала, и в то же время, они несли в себе неоспоримую правду.

Нора хотела что-то ответить, но слова застряли, не находя выхода, будто её голосовые связки ещё не привыкли к этой новой реальности.

Мортен, заметив её растерянность, ободряюще улыбнулся.

— Не волнуйся. Сначала так бывает, — прозвучало в её голове, но на этот раз мысль казалась чётче, словно он говорил непосредственно в её сознание. Затем он сделал шаг к ней, и его губы зашевелились. И на этот раз Нора услышала слова, которые прозвучали не в её сознании, а в воздухе, так же, как звучали бы в обычном, земном мире.

— Попробуй ещё раз.

Нора глубоко вдохнула, и к её удивлению, лёгкие наполнились воздухом, который пах не только графитом и лёгким озоном — дивный, но приятный аромат, присущий, видимо, этому нарисованному миру, — но и чем-то ещё, едва уловимым, но очень знакомым, похожим на з

— Как ... как ты знаешь моё имя? — наконец произнесла она, и её собственный голос, хоть и немного дрожащий, прозвучал по-настоящему, материально, а не только как мысль.

Мортен наклонил голову, его глаза, тёмные и выразительные, смотрели прямо на неё, не скрывая явного интереса.

— Здесь, в нашем мире, границы между реальностью тоньше, чем ты думаешь. Мы, можно сказать, видим ваш мир. Не так, как вы видите наш, читая страницы комикса, где мы — лишь изображения на бумаге. Скорее это похоже на то, будто мы смотрим на вас через своеобразный телевизионный экран, — он махнул рукой в сторону невидимой стены, которая, казалось, отделяла их мир от чего-то другого, высшего, неведомого.

-Когда кто-то проявляет к нашей истории настоящий, глубокий интерес, когда он эмоционально вовлечён, мы чувствуем эту энергию, этот импульс. Мы видим их лица, слышим их мысли. Имена тоже приходят вместе с этой связью.

-То есть... — Нора задумалась, пытаясь осмыслить эту необычную концепцию, переворачивающую её представления о мирах.

— То есть, ты видел, как я читала про тебя?

-Именно так, — подтвердил Мортен, и в его голосе прозвучало что-то похожее на гордость.

— Я чувствовал твою реакцию на каждую страницу, как ты волновалась во время гонок, как переживала. И это не было просто развлечение, твоё желание... оно было настолько сильным и искренним, настолько настоящим, что просто не могло не осуществиться.

Он сделал паузу, позволяя её словам осесть, а ей — осознать всю глубину его объяснения.

-Ты же хотела этого, правда? Попасть сюда, увидеть, ощутить? Когда читала про этот мир, про гонки, про меня?

Нора почувствовала, как её щёки заливает румянец от осознания, насколько её чувства были прозрачными для него.

— Да, — тихо ответила она, её голос был едва слышен, но полон искренности.

— Я... я очень хотела. Это было настолько ярко, что я будто слышала звуки мотоциклов, чувствовала запах жжёной резины, видела, как проносятся мимо соперники. Я действительно переживала всё это, словно была там, посреди трассы, чувствуя ветер и скорость.

Мортен кивнул, его взгляд стал серьёзнее, в нём промелькнуло что-то тёплое, особое.

— И вот что ещё, Нора... Твоё желание было услышано. Но дело в том, что я тоже очень хотел, чтобы ты сюда попала. Мне... ты мне понравилась. Я почувствовал, что ты какая-то очень близкая. И моё желание, чтобы ты оказалась здесь, оно тоже помогло. Оно стало тем недостающим звеном, тем импульсом, который открыл этот своеобразный портал между мирами.

Нору охватило смущение, горячая волна которого поднялась от груди к щекам, окрашивая их в нежный румянец. Когда Мортен, с этой своей дерзкой, но одновременно такой теплой улыбкой, произнёс, что хотел увидеть её в своём мире и что она ему понравилась, её мысли запутались.Это было так неожиданно, так прямолинейно, и сказано человеком, который секунду назад казался просто нарисованным персонажем. Ей стало неловко под его пристальным, заинтересованным взглядом. Она ощутила себя пойманной, словно её самые потаённые мысли были прочитаны вслух. Нора чуть опустила взгляд, пытаясь скрыть своё замешательство, хотя прекрасно понимала, что в этом нарисованном мире, где всё так открыто и прямо, это вряд ли сработает. Ей хотелось что-то ответить, но слова застряли в горле, оставив лишь лёгкое оцепенение и нарастающее ощущение неловкости, смешанное с совершенно новым, непривычным чувством.

Слова Мортена, такие неожиданные и искренние, были подобны нежному прикосновению, и Нора почувствовала, как внутри неё расцветает что-то нежное и хрупкое. В этот момент мир вокруг неё, нарисованный карандашом, показался ей ещё более реальным, чем когда-либо, потому что в нём зазвучали самые настоящие человеческие чувства.

Мортен протянул ей руку, его ладонь была крепкой и, на удивление, тёплой.

-Вот видишь. Это и есть наш закон. Чтобы попасть в другую реальность, чтобы разрушить эти невидимые барьеры, нужно лишь одно — по-настоящему, всей душой этого желать. Это не просто любопытство, Нора. Это не просто воображение, хотя эти моменты тоже важны. Это глубокое, непреодолимое стремление, которое выходит за пределы обычного. Чем сильнее желание, тем больше шансов, что мир ответит, что он откроет свои двери.

-Получается, другие люди тоже могут попадать в такой нарисованный мир? — спросила Нора, всё ещё немного ошеломлённая осознанием того, что границы её привычной реальности рухнули.

Мортен кивнул, его взгляд стал более задумчивым.

— Да, конечно, есть такие люди, как ты, Нора. Мы называем их "читателями". Они обладают особым, редким даром — способностью устанавливать уникальную связь с нашими историями. Они настолько глубоко чувствуют их, настолько сильно переживают каждый поворот сюжета, что их эмоции, их воображение становятся физической силой. Эта сила, этот ментальный отклик, может создавать... как бы это сказать... проходы между нашими мирами. Это не просто выдумка, Нора, это своего рода неписаный закон нашей вселенной.

Мортен сделал паузу, глядя на девушку, словно пытаясь разгадать невидимую загадку.

— И я думаю, — продолжил он, -

— Что то кафе, в котором ты находилась, — возможно, это одно из таких мест, где эти "читатели" собираются, и где эти порталы открываются чаще всего.

— Кафе? — переспросила Нора, напряжённо вспоминая.

-Да, там всегда полно людей, и они приносят с собой старые книги, диски... знаешь, такие, с восьмидесятых и девяностых годов. Ну получается, из того времени, где по идее находишься ты...

Мортен улыбнулся, словно разгадал какую-то давнюю тайну. В его глазах заплясали искорки понимания.

-Слушай, это звучит очень похоже на место, где могут собираться "читатели". Весьма вероятно, что даже хозяин этого кафе — не просто случайный человек. Возможно, он сам один из тех, кто знает об этих порталах, или, по крайней мере, чувствует их энергетику. Он мог сознательно создать такое место, привлекая людей, подобных тебе, которые обладают достаточной чувствительностью и воображением, чтобы случайно или намеренно пересекать границы миров. И эти старые книги и диски... Они не просто так там. Возможно, они служат своего рода проводниками, точками отсчёта для путешественников между измерениями, наполняя это место особой энергией.

В сознании девушко всплыло название кафе, которое она так любила — "Страницы Времени". Неужели и правда это такое необычное место? Ведь не зря же её туда так тянуло, Нора чувствовала себя там так комфортно, на своём месте, как дома. Это было похоже на тихую гавань в бушующем мире, где время текло иначе, замедляясь и ускоряясь по невидимому велению, а сам воздух был пропитан чем-то неуловимо особенным. Наверное, там действительно есть какой-то портал, какой-то невидимый мост, соединяющий пространства и целые реальности. Мысль о том, что существуют другие люди, способные путешествовать между мирами, казалась невероятной, граничащей с безумием, но в то же время такой притягательной, такой логичной в этом мире, где карандашные линии становились осязаемой реальностью, а каждый штрих мог изменить судьбу.

Мортен, словно прочитав каждую мысль девушки, каждую искру эмоции, отразившуюся на её лице, вдруг, предложил:

— А хочешь прокатиться на байке? По моему миру, конечно. Так ты увидишь его по-настоящему.

Нора удивлённо подняла глаза, её сердце забилось быстрее от предвкушения нового, головокружительного приключения.

— А мне можно? — спросила она, не веря своим ушам, словно вс еще опасаясь, что это всего лишь сон, который вот-вот развеется.

Мортен широко улыбнулся, и в его глазах вспыхнул озорной огонёк, обещающий захватывающие приключения и неизведанные горизонты.

-Конечно! Это отличный способ увидеть его по-настоящему, не через призму моего рассказа, а своими глазами. Почувствовать ветер на лице, окунуться в его ритм, который сильно отличается от того, к чему ты привыкла. Он протянул ей руку, сильную и уверенную, предлагая поддержку.

-Так что, готова к первому настоящему приключению в моей реальности?

Нора почувствовала, как в ней зажигается огонек азарта, сменяя прежнюю неуверенность. Её голос теперь стал более уверенным, наполненным новой решимостью.

— Да, — кивнула она, её глаза сияли. — в её глазах читалась не только жгучая жажда знаний, но и тихое, невысказанное обещание — обещание доверять, следовать за ним, исследовать. Мир вокруг них, нарисованный карандашом, казался безграничным, словно чистый лист, ждущий новых историй. И Нора была готова исследовать каждую его деталь вместе с Мортеном, который стал не просто её проводником, а её связующим звеном с этой новой, удивительной реальностью, её якорем в этом океане бесконечных возможностей.