На берегах священных рощ (гет)

Северус Снейп

Безумно болело горло. Оно горело и чесалось под бинтами, и никакие зелья не помогали избавиться от этого навязчивого зуда. Северус плохо спал уже которую ночь, просыпался в два-три по-полуночи, осторожно ворочался, стараясь не тревожить непонятно с чего ноющие мышцы. Будто травма шеи задела и все остальные нервные окончания, что, в общем-то, не исключено, учитывая сколько яда досталось ему вместе с укусом. Уникального яда. Его не смогли нейтрализовать полностью, так что дракклова отрава продолжала циркулировать вместе с кровью от стоп к сердцу, к легким и дальше к мозжечку. На яд Северус и списывал постоянное головокружение, стоило подняться в уборную или на скудную полу-тюремную прогулку по собственной палате.

За пределы палаты его не выпускали. Благо, что и внутрь проникнуть могли далеко не все.

Навещал Поттер. Естественно. Мялся у ног, смотрел смущенно и виновато, потом ободрился тем, что профессор Снейп едва способен повысить голос, и выдал благодарственную речь. Северуса она не сильно впечатлила, он ожидал чего-то подобного. Оставался, конечно, шанс на неприятие... но это же Поттер. Спасатель Поттер, благородный Поттер, справедливый, всесильный, живучий! И дальше и дальше по списку.

Иногда приходили МакГонагалл и Шеклболт. И авроры-дознаватели. Первые два неизменно благожелательны, справлялись о самочувствии, делились новостями, пытались подбадривать, на что Северус раздраженно раздувал ноздри и переводил тему, не желая становиться предметом жалости. С дознавателями все оказывалось гораздо сложнее. Они умели играть на нервах, нагнетать, запугивать. В некоторые моменты Северус, внешне оставаясь максимально безучастным, даже радовался своей немощи и защите больничных стен, которые не позволяли шавкам прокуроров перейти черту.

Май зельевар провел в коме, все лето был слишком слаб, чтобы покидать пределы госпиталя. Теперь же, когда его дело, рассматриваемое в приоритете, почти подошло к моменту оглашения приговора, на отсутствии Северуса в зале суда настаивали адвокаты: несмотря на заступничество Героя и новоизбранного министра, большая часть толпы все еще считала Снейпа преступником и убийцей, хитрым ящером, выкручивающимся из лап правосудия, и готова была растерзать на месте.

Несколько дней назад их пыл, однако, поутих. В прессу просочились фотографии его больной натуры во всей красе: бледного, осунувшегося, с темными кругами под глазами и туго перевязанной шеей. На колдофото Северус открывал веки и приподнимался на локтях, глядя в камеру, с тошнотворным выражением беспомощной растерянности на лице.

Ярость, охватившая Снейпа при виде той статьи, могла бы сравниться с пламенем дракона, разрывающим изнутри и требующим немедленно вырваться наружу! Именно тогда, впервые за три с половиной месяца, его магия подчинилась настолько, что не потребовалась даже отнятая на время разбирательств палочка, чтобы искрой Инсендио испепелить ненавистные листы бумаги.

Да, Северус не мог покинуть больничные покои без должного сопровождения. И да, внутрь могли пройти только целители со специальными пропусками и небольшой список магов, одобренный Шеклболтом. Но если где и водится человекоподобный клубок пронырливых змеюк, то даже не на Слизерине, а в обители новостных газет! Один из протеже Скиттер, не иначе, сумел заполучить и пропуск, и врачебный халат и застать Снейпа врасплох одним ранним утром, разбудив того затвором камеры.

После инцидента Шеклболт улучшил защиту комнаты.

Оттого было странно и тревожно вновь ощущать на себе чей-то пристальный взгляд.

В былые времена Северус уже приставил бы палочку к яремной вене незнакомца, он знал, где тот сидит, ощущал его невесомое дыхание. Пальцы рук дрогнули, стремясь поддаться тренированным инстинктам, но палочки не было. Может и к лучшему. Если это кто-то из аврората — не стоит делать резких движений: человек нелояльный запросто оставит пару синяков.

Это была девушка. Или скорее молодая женщина, смутно знакомая. Увидев, что Снейп проснулся, она пошевелилась и наклонилась ближе.

— Доброе утро, сэр. Простите, не хотела вас будить.

Она сидела на стуле у кровати, против солнца, и ее силуэт окутывала эфирная дымка, в то время как лицо оставалось в тени.

В первые мгновения, еще не до конца избавившись от оков ночного бреда, Снейп ненароком решил, что ему мерещится это эфемерное создание, для разнообразия прекрасное. Но стоило присмотреться внимательнее, и морок развеялся. Девушка оказалась самой обычной, с кремово-светлой на грани нездоровой бледности кожей, с большими синими глазами, тонкими бровями вразлет, длинным носом и чувственной линией едва розоватых губ. Все ее черты, от высокого лба до острых скул и узкого подбородка, были по-классически приятны, и вместе с тем в угловатости, неуловимых деталях и легкой асимметрии рождалась необъяснимо притягательная неправильность.

Темные волосы она завязала в разваливающийся пучок на затылке. Одна ее рука покоилась в бандаже, а левая часть лица частично скрывалась под бинтами. Простая магловская одежда — короткая черная майка, фиолетовые спортивные штаны с лампасами и кофта нараспашку из того же комплекта — говорили о гостье больше, чем могла бы запись о нечистокровности в регистрационных списках Амбридж.

Ее внезапное появление обескуражило зельевара и оттого показалось вопиюще неприличным.

Северус принял полусидячее положение, открыл было рот, чтобы осведомиться о личности посетительницы, но не разогретые, саднящие голосовые связки выдали то ли стон, то ли воронье карканье.

— Выглядите неважно, — сочувствующе сказала девушка. — Подать воды?

Она не вписывалась в устоявшуюся больничную картину и распорядок Снейпа. Он хотел пить, но еще больше он хотел попросить ее убраться. Голос все еще грозил подвести, так что зельевар молчал. На его выразительное неудовольствие незнакомка, вздохнув, поднялась к столу у окна и через минуту вернулась со стаканом теплой воды. Отдала не в руки, а поставила на тумбочку рядом, будто приручала дикое животное, чье доверие нужно заслужить осторожностью и дружелюбием. А может, опасалась его. Не исключено, что брезговала.

— Вы меня, наверное, не помните, — продолжила девушка, — Я Айрис Данхилл. Училась в Хогвартсе лет эдак десять назад.

Неужели. Данхилл. Эту фамилию Северус знал. Самое забавное: припоминал одной из первых после комы. С хорошим посылом припоминал, надо отметить, но встречаться желанием не горел.

— Что вы тут забыли? — наконец пробормотал Снейп.

— Министр Шеклболт сказал, что вам скучно, — она явно лукавила.

— И не нашел куртизанку посимпатичней?

На откровенную грубость Мисс Данхилл вопреки ожиданиям рассмеялась.

— Я передам министру ваши претензии, профессор.

Обращение она выделила особенно явно: раз Снейп решил некрасиво съязвить, то почему бы не смутить его, напомнив о традиционных ролях учителя, пусть и бывшего, и ученицы. Северус попытку засчитал.

Дверь распахнулась, и в комнату широким шагом вошел Кингсли Шеклболт. В строгой мантии, без привычной серьги в ухе — настоящий чиновник.

— Как наш пациент?

— Притворяется, — Данхилл подошла к Шеклболту и шутливо добавила, понизив голос: — Но пламя пассивной агрессии все еще горит в этом…

Снейп кашлянул, напоминая о себе, а Кингсли заржал. Выглядел он в общем весьма довольным.

— Вам лучше убраться, пока пламя не стало активным, — процедил Снейп.

— Прошу прощения. Я полагала, что сарказм вам не чужд.

— Несомненно. Когда его использую я!

Шеклболт закатил глаза и повернулся к девушке.

— Как ты сама, Айрис?

— Терпимо.

— Рад это слышать. Зайду к тебе позже.

Мисс Данхилл молча кивнула и вышла.

— Хорошая девочка, помотало ее, — пробормотал Шеклболт и обратился к Снейпу. — Надеюсь, ты правда полон сил, у меня для тебя хорошие новости.

— Война окончена, Поттер жив, министерство процветает. Я слышу эти новости изо дня в день. Что может быть лучше?

— Тебе нет и сорока, а ворчишь как старый дед. Мог бы порадоваться со всеми.

— Тебе мало моей широкой улыбки?

— Которую никто никогда не видел?

— Говори уже, зачем пришел, и продолжай обход.

Северус провел безумно много дней в одиночестве белых стен, ему хотелось поговорить даже несмотря на саднящие связки, и Шеклболт — определенно достойный собеседник. Опасный собеседник. С таким слишком просто вляпаться в очередной круг взаимных обязательств, который иные люди зовут дружбой.

— Минерва откопала письмо Дамблдора.

— Кхм, очередное?

— Именно. Твой предшественник оставил прилично тайников в директорском кабинете.

— Я всегда знал, что он параноик. И что? Теперь у нас есть новый рецепт лимонного джема?

— Можно сказать и так. Письмо официально и заверено, и подтверждает ваше соглашение о его… кончине.

Северус выдохнул. Вот оно как! Звучало обнадеживающе. Убийство директора Хогвартса все еще волновало общественность более остальных событий. Обвинители цеплялись за него, как за последнюю соломинку, которой старались разбить и без того хлипкий плот, состоящий в основном лишь из собственных оправданий. Осложняло дело то, что изъятым воспоминаниям ушлого окклюмента доверия не было, а Веритесариум⁽¹⁾, как и многие другие зелья, оказывался противопоказан из-за дракклова яда, разъедающего зельевара изнутри.

От волнения, охватившего Северуса, он едва сдержал дрожь в голосе.

— Есть ли шанс, что следующее заседание будет последним?

— Так и будет, — заверил его Шеклболт. — Наконец освободишь место для тех, кому оно действительно нужно.

— Я не просил держать меня здесь все это время.

— Ты бы предпочел камеру временного заключения?

— С каких пор отменили домашние аресты?

— Для носителей метки? — министр многозначительно изогнул бровь.

Снейп и сам понимал, что не имеет права жаловаться. Тому же Малфою повезло куда меньше.

— Я поколдовал, чтобы ускорить процесс, так что уже через неделю станешь свободным человеком.

* * *

Внутри теплилось предвкушение. Казалось, что не финал войны, а именно полное оправдание должно стать точкой в истории, начавшейся годы и годы назад. Основная загвоздка, терзающая Снейпа, состояла в том, что «точка» означало «свобода», а свобода вела к распутью.

«Несмотря на мнение попечительского совета, я всегда буду рада видеть тебя в Хогвартсе, Северус», — сообщила МакГонагалл в последнем письме, но зельевар не хотел возвращаться к приевшимся лекциям и шумным коридорам. Не в ближайшее время.

Август близился к завершению, ранние часы уже дышали осенью, поддетые дымчатой пеленой, однако к полудню в палате становилось нестерпимо душно.

Северус доковылял до окон. Пришлось опереться о стул, потом о стол, началась одышка, перед глазами заплясали белые мушки. Стиснув зубы и преодолевая боль, он отправился на середину комнаты, осторожно размялся, унял усилившееся головокружение настойками и вернулся назад, чтобы насладиться теплом и светом.

Внутренний дворик Мунго походил на классический атриум со скамеечками, фонтаном в центре и парой теплиц. Мимо по гравийной дорожке быстро прошагала медведьма Марпл, бросив в зельевара мимолетный убийственный взгляд. Ну хоть не проклятие. Северус только хмыкнул: к страху, презрению и ненависти ему было не привыкать.

Несколько пациентов в белых халатах задумчиво бродили по поляне. На ближайшей скамье сидела женщина. Она откинула волнистые волосы с плеча, и Северус узнал Айрис Данхилл, которая склонилась над какой-то книжечкой, увлеченно перелистывая страницы и не замечая ничего вокруг. Несколько минут спустя на ее лице появилась мягкая улыбка, а после девушка тихо рассмеялась. Как и в прошлую встречу, облаченная в солнечный свет, в этот миг она выглядела непосредственной и легкой, словно глоток свежего воздуха в затхлых подземельях. Северус вдруг осознал, что собственные уголки губ поползли вверх, и поспешил отвлечься.

На следующий день на смене снова была медведьма Марпл; старший целитель Сметвик, который помогал Снейпу скрашивать будни, поставляя актуальную прессу, взял выходной; Данхилл листала книжку на скамейке. Подпирая плечом оконный косяк, Северус видел, как к ней подластился местный рыжий книззл. А ластился он ко всем, от чего был до безобразия упитан. Данхилл заложила недочитанную страницу то ли конвертом, то ли открыткой и кинулась обнимать кота.

Снейп поморщился.

Все преподаватели в некоторой степени грешили «предугадыванием» будущего. Не обязательно иметь дар провидца, чтобы посмотреть на ученика и предположить, кем тот станет. Иногда даже заключались споры. Зельевар в них не участвовал, хотя бывало, что мысль проскальзывала сама собой, и об увлеченной магозоологией в ущерб другим предметам Айрис Данхилл она была ясна как день: «На Гриффиндоре ей не место. Пуффендуй — самое то. Закончит в зоопарке». Довольно крамольные мысли о той, кто непроизвольно сыграл важную роль в том, что он до сих пор жив…

Но вот посмотрите! Снейп дал воображаемый балл своей интуиции.

— Еще один кусочек куриного филе, и это создание лопнет, как воздушный шар.

Данхилл обернулась на хриплый голос.

— Не переживайте, профессор. Мистер Дженкинс — пример здоровья и процветания. Вероятно, не без помощи хорошего питания.

— Я теперь не профессор. И, боюсь, ваши познания в медицине так скудны, что исключают понятие «ожирение».

— Он просто пушистый. Не так ли, мистер Дженкинс?

Кот высокомерно мяукнул. Получив все, чего желал, он непоседливо соскочил с колен и, покачивая боками, отправился дальше по своим кошачьим делам.

— Хм, ну, может, ему правда не повредит легкая диета, — протянула мисс Данхилл. — А вам?

— Прошу прощения?

— Вам что-нибудь, может, надо?

Северус растерялся. Очевидно, она знала о положении бывшего профессора и смотрела с состраданием. Снейп предпочел бы высокомерие медведьмы Марпл. Он снова скривился, решая прервать диалог и вернуться к отвратительной бобовой каше, выданной ему медведьмой на обед, но в последний момент передумал.

— Раз у вас больше свободы в передвижении, буду благодарен, если раздобудете свежий выпуск «Пророка».

— Только газету?

— Этого более чем достаточно.

Мисс Данхилл явилась через полчаса, на этот раз от двери. Передала Снейпу газету и ароматный чай, устроилась на стуле, не дожидаясь приглашения.

Первая новостная полоса гласила «Еще двое Пожирателей взяты под арест. А сколько еще гуляет на свободе?». Вторая — в четвертый раз за последние пару недель упоминала Хайленд: «Павших не вернуть. Трэверс-мэнор под Инвенгаром⁽²⁾ — новые расследования старых преступлений» и заметка о требовании магловского премьер-министра к Шеклболту решить проблему пожаров к северу от Инвернесса. Дальше традиционно печатались последние сплетни о текущих судебных тяжбах, и бывший профессор и директор Хогвартса, Северус Тобиас Снейп, занимал в них не последнее место. Настроение быстро испортилось.

Снейп отложил газету, пристально посмотрел на мисс Данхилл. Часть ее повязок уже была снята, открывая заживающие края ожогов, но сломанная рука по-прежнему пребывала в бездействии. Вопрос о причинах ранений зельевар решил оставить при себе. В Мунго много пострадавших, на всех эмпатией не напасешься.

— Откуда у вас пропуск?

— Может, украла.

— Смотрю, с возрастом вы-таки обзавелись гриффиндорской наглостью.

— Лучше наглостью, чем морщинами, — она усмехнулась, — Но если серьезно, то видела статью в «Пророке». Хотела вас навестить и министр весьма удачно попался под руку.

— И почему он не забрал разрешение?

Данхилл пожала плечами.

— Вероятно забыл, я не стала отвлекать его напоминаниями.

— Только не говорите, что соскучились по моему милейшему обществу.

Снейп не мог уловить ее настроения. Ирония в голосе не вязалась с изучающим прищуром. Словно она ждала подходящего момента, чтобы выдать что-то нелицеприятное, или о чем-то спросить, или напомнить о том, как следует быть благодарным.

— Скорее устала от переполненной палаты, — пояснила мисс Данхилл.

— Ну так я не намерен вас развлекать. Откуда у вас возникла идея, что меня волнуют ваши проблемы? Идите во двор!

Данхилл поджала губы. Плечи девушки, до этого уверенно встречающей колкости зельевара, дрогнули, она отвернулась, и Снейп заметил то, чего не успел рассмотреть прежде: совершенно очевидную наигранность. Улыбка прикрывала пронизывающее ее звенящее напряжение и уныние, что тут же проявило себя в скорбных складках у рта, стоило перестать контролировать лицо.

Зверь, вскормленный за время служения Лорду, поднял голову, почуяв слабость, и Северус с каким-то обоюдоострым садизмом продолжил язвить:

— …если вы конечно не ловите тут очередной сюжетец для желтой прессы. Сомневаюсь, что вы доросли до «Пророка»! «Любопытствующий волшебник», «Тайны темных магов»? В какой из них вы работаете?

Данхилл уже открыла дверь.

— Мир не вертится вокруг вас! — раздраженно бросила она. — А я работаю в заповеднике! Работала.

Ха! Почти зоопарк! Снейп победоносно закинул своей интуиции еще один балл.

Северус снова остался наедине с собой и почти сразу ощутил гнилостный привкус разочарования на языке.

Едва появился кто-то, не вызывающий откровенной неприязни (что уж врать себе), похоже, готовый к беседе, не проявляющий страха перед его темным прошлым и без насмешек над жалким настоящим, как он поспешил избавиться от общения, которого равно жаждал и боялся. Даже не дал себе шанса, ведь давно усвоил: пустоту нельзя предать. Вот пусть только она и остается. Пустота — это ничто, а ничто — свобода от всего. Полная независимость. Не к этому ли он все время стремился?

1) Сыворотка правды

Вернуться к тексту

2) Город на севере Шотландии

Вернуться к тексту