На грани (гет)

В ту ночь ни в Лувре, ни в Пале-Кардинале так и не легли спать.

Выстрелы привлекли внимание прислуги и других обитателей дворца. Людовик пришел в невероятное смятение. Сначала никто не мог поверить, что Его Преосвященство пал жертвой в уличной драке. Но выяснение обстоятельств было решено оставить на потом.

Англичанин тут же, под усиленной охраной, был отправлен в Бастилию, а тело Ришелье внесли во дворец, прямо в покои короля. При виде окровавленного кардинала, Его Величество пришел в ужас. Что же могло произойти и что же теперь будет с ним и всей Францией? ..

Срочно был вызван королевский врач, который, по счастливому стечению обстоятельств, уже неделю жил в Лувре, так как королева в последнее время часто жаловалась на мигрени.

Морису Грено было уже за пятьдесят и лучшего врача, чем он, нельзя было отыскать во всей Франции. Он явился в покои короля с маленьким сундучком, в котором хранил все свои инструменты. Грено вооружился скальпелем и начал осторожно срезать одежду с кардинала, который не подавал никаких признаков жизни. Грено старался проводить все манипуляции аккуратно, чтобы не усилить кровотечение.

Под мантией оказалась белая батистовая рубашка, на которой виднелся след пули. Ткань прилипла к ране, благодаря чему кровотечение приостановилось. Пульс и биение сердца не было слышно. Первый министр умер…

Срезая рубашку, Грено немного побеспокоил рану кардинала. Неожиданно для всех Ришелье издал тихий стон, а на бледном лице министра отразилось страдание. Кардинал сделал какое-то судорожное движение правой рукой и вновь затих. Он был еще жив.

Врач с двойным усилием взялся за работу. В присутствии короля и нескольких слуг, которые помогали врачу, он вытащил пулю из тела кардинала. Кровотечение усилилось, но тугие бинты, пропитанные лечебными эликсирами, сделали свое дело.

Здоровье первого министра вызывало большие опасения. Кардинал всегда был болезненным человеком, поэтому все готовились к худшему.

Первое время Ришелье находился в покоях короля. Только однажды он пришел в себя, когда врач менял повязку. Серые глаза приоткрылись. Кардинал тихо прошептал что-то и вновь потерял сознание.

Людовик был потрясен. Он никогда не питал особых симпатий к Ришелье, который, порой, его очень пугал. Королю иногда казалось, что этот всемогущий человек даже его сможет посадить в Бастилию. Но Его Величество понимал, что без своего министра он не справится с управлением страной, особенно в условиях жестокого противостояния с Англией. Он даже написал письмо в Ватикан, в котором просил Папу прислать во Францию лучших врачей своего двора, чтобы те постарались спасти Ришелье. Ответ последовал незамедлительно, и уже через три недели в Париж приехали двое папских лекарей.

Через неделю кардинала перевезли в Пале-Рояль. С этого момента Рошфор неотступно находился рядом с ним.

Несмотря на суровость, доходящую до жестокости, кардинал был умным политиком, талантливым человеком и хорошим покровителем. Рошфор был искренне опечален болезнью Ришелье, которому так многим был обязан.

Всю следующую неделю кардинал бредил. Граф с ужасом слышал то, что говорил Ришелье. Все эмоции и мысли, которые кардинал скрывал под маской холодности и бесстрастности, выходили наружу. Рошфор слышал, как кардинал в бреду повторяет имя Анны Австрийской, просит ее о чем-то, говорит о каких-то политических делах, признается королеве в любви и борется с Бекингемом. Рошфор понимал, что он может попасть в Бастилию или умереть, если хоть когда-нибудь не то что скажет, а даже подумает о тех вещах, о которых бредил кардинал.

Несколько раз в Пале-Рояль приезжала Миледи. Граф видел, что в душе этой женщины зарождается паника. Только Ришелье мог скрыть все ее злодеяния. Иначе бы она давно уже болталась на виселице или стала новой жертвой палача. Рошфор, который был привязан к своему покровителю, не без раздражения смотрел на судорожные метания Миледи…

Во время болезни Ришелье все дела первого министра начал вести отец Жозеф, который пользовался доверием кардинала. Отец Жозеф был чуть ли не единственным человеком, который без последствий мог позволить себе дать Ришелье совет. Безусловно, Жозеф понимал: если тот умрет, ему не поздоровится. Долгое время у Леклера дю Трамбле были большие проблемы с папской курией, из-за которых он не мог получить кардинальскую шапку, а степень его посвещенности во все тайны французского двора и политики делали его первым на очереди потенциальных жертв. Несмотря на свои во многом корыстные интересы, отец Жозеф относился к Ришелье с некоторой теплотой. Будучи старше кардинала, он даже испытывал к нему отеческие чувства.

В народе быстро разошелся слух о произошедшем.

Двое шпионов были подосланы к французской королеве, чтобы убить ее и подорвать авторитет Франции. Поздним вечером Анну Австрийскую заставили покинуть дворец при помощи письма, которое якобы было написано ее младшей сестрой. Там на королеву попытались совершить покушение, но Ришелье, который инкогнито или только шел на аудиенцию к королю, или уже возвращался, спас жизнь Ее Величеству ценой своей.

Это событие возвысило Ришелье в глазах французского народа, и даже недруги кардинала подтвердили, что это был благородный поступок, достойный дворянина.

Как бы то ни было, вся Франция затаила дыхание, ожидая развязки этой истории…