↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Временно не работает,
как войти читайте здесь!
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

На грани (гет)



Автор:
Рейтинг:
General
Жанр:
Ангст, Романтика, Hurt/comfort, Драма
Размер:
Мини | 20 099 знаков
Статус:
Закончен
Предупреждения:
Насилие
 
Не проверялось на грамотность
Ришелье жертвует своей жизнью ради спасения Анны Австрийской. Это трагическое стечение обстоятельств заставляет героев переосмыслить свое отношение к первому министру Франции. Свое отношение к кардиналу пытается пересмотреть и королева.
QRCode
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑

Часть 1

На Париж опустилась свежая осенняя ночь. На пустынных улицах не осталось ни души. Один за другим гасли тусклые огни домов. И только одно окно продолжало ярко светиться — окно кабинета Его Преосвященства.

Рошфор, стараясь не сильно греметь шпорами и оружием, осторожно вошел в кабинет. Кардинал Ришелье сидел за письменным столом и что-то сосредоточенно писал, склонясь над бумагами. Не успел Рошфор переступить порог, как глаза цвета стали пронзили его насквозь. Графа всегда пугал этот взгляд: казалось, что кардинал видит все самые потаенные уголки души и знает все твои помыслы. Наверное, именно этот взгляд заставлял людей выдавать свои секреты и беспрекословно подчиняться первому министру.

Граф приблизился к Ришелье, преклонил колено и поцеловал протянутую ему руку. Кардинал продолжал пронзительно смотреть в глаза Рошфору.

— Ваше Преосвященство, Бекингем покинул Францию сегодня утром.

— Что королева?

— Наши информаторы во дворце сообщают, что она виделась с ним накануне. Встреча проходила в ее кабинете и длилась совсем недолго. Правда, Бекингем ушел оттуда не с пустыми руками.

Глаза кардинала блеснули.

— Что же он унес?

— Драгоценности королевы. Горничная сообщила, что это были алмазные подвески, подаренные ей королем.

На лице Ришелье отразилось слабое подобие улыбки. В такие минуты его лицо и глаза оставались бесстрастными, и лишь уголки губ чуть приподнимались вверх, складываясь в неприятную усмешку.

Кардинал ничего не сказал. Рошфор видел, как Его Преосвященство задумался, и не решался прерывать мысли своего покровителя.

Ришелье встал и прошелся по комнате. Несколько минут он неподвижно стоял, глядя в окно.

Неужели Ее Величество все-таки предпочла ему англичанина? Он с ясностью вспомнил, как Анна отказала ему. Ему, первому человеку во всей Франции, который мог дать ей все то, что Людовик был дать ей не в состоянии. Она ведь знала, как он любит ее, как преклоняется перед ней… Но ему, великому Арману Жану дю Плесси кардиналу де Ришелье и первому лицу Франции она предпочла Бекингема…

Рошфор заметил, как до сих пор бесстрастное лицо кардинала слегка дрогнуло, а в глазах промелькнула страшная ненависть.

Внезапно раздался стук в дверь. На пороге возникла тщедушная фигура лакея, который принес записку от Его Величества. Кардинал мгновенно распечатал письмо. Королю зачем-то срочно понадобился первый министр. Людовик просил Ришелье явиться ко двору немедленно, без отлагательств и, желательно, не привлекая внимания. Рошфор предложил сопровождать Его Преосвященство, но тот отказался.

Прямо поверх кардинальской мантии он накинул плащ с глубоким капюшоном и взял с собой шпагу, эфес которой был украшен огромным рубином, любимым драгоценным камнем кардинала. История многочисленных покушений заставляла Ришелье всегда быть начеку и не пренебрегать слишком сильно своей безопасностью.

Кардинал оставил Рошфора дожидаться своего возвращения в Пале-Кардинале, а сам, скрытый ночной тьмой, бесшумно пошел к черному ходу Лувра, который вел прямо в королевские покои. Минут через десять он уже подходил к заветной двери, когда увидел женскую фигуру, стоявшую перед дворцом. Женщина, одетая в меховой плащ, кого-то ждала. Ришелье остановился в одной из арок дворца, чтобы остаться незамеченным. Он внимательно присмотрелся, пытаясь понять, кто эта женщина. Она время от времени смотрела по сторонам, и, когда вдруг повернула голову против тусклого света луны, кардинал вздрогнул: это была королева.

Но что она здесь делает? Бекингем уже в Лондоне… Зачем она здесь? Неужели ждет каких-то писем от англичанина?

Сердце кардинала болезненно сжалось. Прошло уже два года с тех пор, как Анна Австрийская отказала ему. Все два года железными усилиями воли он пытался уничтожить в себе чувства к ней. Но каждый раз терпел неудачу. Погружаясь в государственные дела, он ненадолго отвлекался от своей внутренней борьбы, но каждый раз, встречаясь с Ее Величеством, он страдал. Слава Богу, что он перестал выполнять роль ее духовника. Это бы приносило ему еще больше боли.

Вдруг послышался приглушенный хруст гравия. К королеве подошли два человека, чьи лица были скрыты широкими шляпами и шарфами. Широкие плащи не позволяли хорошо рассмотреть их фигуры. Анна Австрийская и двое мужчин заговорили о чем-то по-английски, но кардинал заметил: что-то пошло не так. Королева вскрикнула, когда один из них извлек из кармана короткий нож.

Ришелье мгновенно осознал, что Ее Величеству угрожает смертельная опасность. Кардинал извлек шпагу из ножен и, стремительно сокращая расстояние, окликнул наемников. Увидев вооруженного человека, англичане забыли о королеве и приготовились к бою.

Завязалась ожесточенная схватка. Несмотря на то, что Ришелье носил духовный сан, он великолепно фехтовал. Регулярные тренировки с Рошфором помогали поддерживать высокий уровень мастерства владения шпагой, которому когда-то в юности обучил его старший брат. Но сейчас ему приходилось отражать нападение двоих.

Кардинал всеми силами старался не дать им возможность достать мушкеты и выстрелить, ведь могла пострадать королева да и он сам был бы очень уязвим в подобной ситуации.

Бой затянулся. Мантия и плащ сковывали движение, обороняться было тяжело. Силы потихоньку покидали Ришелье. Кардинал чувствовал боль от нескольких неглубоких ран, а усталость заставляла его сбиваться с ритма. Наемники теснили его к стене.

Его Преосвященство уже ощущал спиной холодный камень дворца. Бежать было некуда да и нельзя, поэтому он уже готовился встретить смерть. В его голове проносились сотни мыслей. Жаль, что он сделал для Франции не все, что хотел… Ему так и не удастся проучить Бекингема… Он больше не увидит Анну… Жаль, что все так глупо закончится…

Кардинал никогда не был религиозным человеком. Свой духовный сан он воспринимал исключительно как средство достижения высокого положения и статуса. За свои 44 года он сполна познал все семь смертных грехов. Он казнил, прелюбодействовал, наказывал, плел интриги… Но сейчас ему почему-то очень хотелось, чтобы Господь не судил его слишком строго, ведь, в сущности он всегда хотел, как лучше… Его губы неслышно прошептали: «Miserere nobis…»(1).

Вдруг послышались крики и показался свет факелов. К ним бежал патруль гвардейцев. Они приказывали прекратить драку. Наемники в одно мгновение растерялись. Гвардейцы прицелились в них из мушкетов, призывая бросить оружие.

Один из англичан покорно положил шпагу на песок. Второй, разразившись проклятиями, резким движением достал пистолет, повернулся к кардиналу и…

Раздались два выстрела.

Англичанин замертво рухнул на гравий.

Кардинал почувствовал, будто что-то горячее обожгло правый бок. Он опустил глаза и увидел, как по мантии расплывается черное пятно. Чтобы не упасть от внезапно накатившей слабости, кардинал покрепче прижался спиной к холодной стене. Вот и все… Так глупо… Но он был сильным до конца… Он был великим человеком… О нем еще будут ходить легенды…

Глаза Ришелье заволокло белым туманом и он упал, все еще продолжая сжимать в руке шпагу.

Двое гвардейцев приблизились к нему. Они пытались спросить его о чем-то, но Ришелье уже не мог ответить. Офицеры сняли капюшон с головы кардинала и пришли в ужас…

Это был Его Преосвященство… Он был мертв.


1) "Прости нас" (лат.). Строка из молитвы, которая читается во время мессы и в которой просят Бога простить грехи.

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 23.07.2025

Часть 2

В ту ночь ни в Лувре, ни в Пале-Кардинале так и не легли спать.

Выстрелы привлекли внимание прислуги и других обитателей дворца. Людовик пришел в невероятное смятение. Сначала никто не мог поверить, что Его Преосвященство пал жертвой в уличной драке. Но выяснение обстоятельств было решено оставить на потом.

Англичанин тут же, под усиленной охраной, был отправлен в Бастилию, а тело Ришелье внесли во дворец, прямо в покои короля. При виде окровавленного кардинала, Его Величество пришел в ужас. Что же могло произойти и что же теперь будет с ним и всей Францией? ..

Срочно был вызван королевский врач, который, по счастливому стечению обстоятельств, уже неделю жил в Лувре, так как королева в последнее время часто жаловалась на мигрени.

Морису Грено было уже за пятьдесят и лучшего врача, чем он, нельзя было отыскать во всей Франции. Он явился в покои короля с маленьким сундучком, в котором хранил все свои инструменты. Грено вооружился скальпелем и начал осторожно срезать одежду с кардинала, который не подавал никаких признаков жизни. Грено старался проводить все манипуляции аккуратно, чтобы не усилить кровотечение.

Под мантией оказалась белая батистовая рубашка, на которой виднелся след пули. Ткань прилипла к ране, благодаря чему кровотечение приостановилось. Пульс и биение сердца не было слышно. Первый министр умер…

Срезая рубашку, Грено немного побеспокоил рану кардинала. Неожиданно для всех Ришелье издал тихий стон, а на бледном лице министра отразилось страдание. Кардинал сделал какое-то судорожное движение правой рукой и вновь затих. Он был еще жив.

Врач с двойным усилием взялся за работу. В присутствии короля и нескольких слуг, которые помогали врачу, он вытащил пулю из тела кардинала. Кровотечение усилилось, но тугие бинты, пропитанные лечебными эликсирами, сделали свое дело.

Здоровье первого министра вызывало большие опасения. Кардинал всегда был болезненным человеком, поэтому все готовились к худшему.

Первое время Ришелье находился в покоях короля. Только однажды он пришел в себя, когда врач менял повязку. Серые глаза приоткрылись. Кардинал тихо прошептал что-то и вновь потерял сознание.

Людовик был потрясен. Он никогда не питал особых симпатий к Ришелье, который, порой, его очень пугал. Королю иногда казалось, что этот всемогущий человек даже его сможет посадить в Бастилию. Но Его Величество понимал, что без своего министра он не справится с управлением страной, особенно в условиях жестокого противостояния с Англией. Он даже написал письмо в Ватикан, в котором просил Папу прислать во Францию лучших врачей своего двора, чтобы те постарались спасти Ришелье. Ответ последовал незамедлительно, и уже через три недели в Париж приехали двое папских лекарей.

Через неделю кардинала перевезли в Пале-Рояль. С этого момента Рошфор неотступно находился рядом с ним.

Несмотря на суровость, доходящую до жестокости, кардинал был умным политиком, талантливым человеком и хорошим покровителем. Рошфор был искренне опечален болезнью Ришелье, которому так многим был обязан.

Всю следующую неделю кардинал бредил. Граф с ужасом слышал то, что говорил Ришелье. Все эмоции и мысли, которые кардинал скрывал под маской холодности и бесстрастности, выходили наружу. Рошфор слышал, как кардинал в бреду повторяет имя Анны Австрийской, просит ее о чем-то, говорит о каких-то политических делах, признается королеве в любви и борется с Бекингемом. Рошфор понимал, что он может попасть в Бастилию или умереть, если хоть когда-нибудь не то что скажет, а даже подумает о тех вещах, о которых бредил кардинал.

Несколько раз в Пале-Рояль приезжала Миледи. Граф видел, что в душе этой женщины зарождается паника. Только Ришелье мог скрыть все ее злодеяния. Иначе бы она давно уже болталась на виселице или стала новой жертвой палача. Рошфор, который был привязан к своему покровителю, не без раздражения смотрел на судорожные метания Миледи…

Во время болезни Ришелье все дела первого министра начал вести отец Жозеф, который пользовался доверием кардинала. Отец Жозеф был чуть ли не единственным человеком, который без последствий мог позволить себе дать Ришелье совет. Безусловно, Жозеф понимал: если тот умрет, ему не поздоровится. Долгое время у Леклера дю Трамбле были большие проблемы с папской курией, из-за которых он не мог получить кардинальскую шапку, а степень его посвещенности во все тайны французского двора и политики делали его первым на очереди потенциальных жертв. Несмотря на свои во многом корыстные интересы, отец Жозеф относился к Ришелье с некоторой теплотой. Будучи старше кардинала, он даже испытывал к нему отеческие чувства.

В народе быстро разошелся слух о произошедшем.

Двое шпионов были подосланы к французской королеве, чтобы убить ее и подорвать авторитет Франции. Поздним вечером Анну Австрийскую заставили покинуть дворец при помощи письма, которое якобы было написано ее младшей сестрой. Там на королеву попытались совершить покушение, но Ришелье, который инкогнито или только шел на аудиенцию к королю, или уже возвращался, спас жизнь Ее Величеству ценой своей.

Это событие возвысило Ришелье в глазах французского народа, и даже недруги кардинала подтвердили, что это был благородный поступок, достойный дворянина.

Как бы то ни было, вся Франция затаила дыхание, ожидая развязки этой истории…

Глава опубликована: 23.07.2025

Часть 3

Через две недели после произошедшего кардинала решила навестить Анна Австрийская.

Рошфор был несколько удивлен ее внезапным визитом. Граф провел Ее Величество в спальню Ришелье, где оставил по ее просьбе там одну.

Королева осмотрелась. Спальня была обставлена роскошно и с большим вкусом. На стенах, обитых шелком, висели две картины кисти Пуссена. Вдоль стен теснились стеллажи с книгами. В противоположном конце комнаты стоял небольшой круглый стол и несколько стульев. На столике лежал атлас, раскрытый на странице с картой Англии, том Корнеля, а также четки из красного дерева. Королева помнила, что Ришелье всегда носил их собой.

Анна подошла к кровати. Лицо Ришелье всегда отличалось болезненной бледностью, но сейчас оно казалось выточенным из мрамора. Его густые волосы были цвета соли с перцем. Седина аккуратных усов и эспаньолки невероятно шла его лицу.

Кардинал лежал неподвижно, словно статуя, созданная искусным скульптором. Левая рука кардинала располагалась на груди, а правая была вытянута вдоль тела. Сквозь тонкую кружевную рубашку просвечивались полосы бинтов, а на груди кардинала был след от глубокой царапины. Кроме пули он получил несколько легких ранений, которых в пылу битвы даже не почувствовал.

Королева невольно любовалась строгим величием кардинала.

С тех пор, как она отвергла преданную любовь Ришелье, между ними установились холодные отношения, часто переходившие во враждебные. При любом удобном случае они пытались доставить друг другу неприятности. Взаимная любовь Ришелье и Ее Величества принимала извращенную форму вражды.

Они оба любили, но между ними была пропасть, которую Анна не могла преодолеть. Воспитанная в строгой религиозной испанской традиции, она не могла ответить взаимностью своему бывшему духовнику, кардиналу, который обязан был служить Богу. Королева понимала, что несмотря на духовный сан, более светского человека, чем Ришелье, представить себе сложно, но у нее не получалось переступить через себя...

Анна осторожно взяла руку кардинала в свою. Тонкие длинные пальцы Ришелье как будто, на мгновение, еле заметно сжались. Анна чувствовала, что глубоко в душе любит этого человека. Она осторожно провела рукой по волосам Ришелье и коснулась бинтов на его груди. Даже несмотря на вражду и взаимные обиды он рискнул своей жизнью ради нее. Как жаль, что у них ничего не получилось...

Анна наклонилась и запечатлела долгий нежный поцелуй на холодном лбу кардинала.


* * *


Рошфор и отец Жозеф разбирали бумаги, когда увидели, как Анна Австрийская быстрым шагом выходит из покоев кардинала.

Глава опубликована: 23.07.2025

Часть 4

В прохладных сводах церкви стояла абсолютная тишина. Только картины в рамах оживали под потоками приглушенного солнечного света. Белый цвет мрамора вместе с золотыми узорами и цветами, расставленными по церкви, придавал ощущение торжественности и праздничности.

Перед алтарем, на коленях, стояла худая фигура кардинала Ришелье. Он склонил голову к сложенным вместе рукам и беззвучно молился, закрыв глаза. Его неподвижное лицо несло на себе выражение холодной сосредоточенности и спокойствия.

Больше двух месяцев понадобилось ему, чтобы вернуться к жизни. Как только он смог ходить без помощи верного Рошфора, он тут же явился к королю и заявил о своей готовности продолжать служить Франции и Его Величеству. Людовик был безмерно счастлив. Тем не менее, он попросил кардинала поберечь себя и не подрывать работой здоровье, которое еще не до конца восстановилось.

Рана его уже почти не беспокоила. Кардинал хорошо помнил события вечера до момента прихода патруля, но, все, что было после, он знал со слов Рошфора и отца Жозефа, которые, между прочим, неплохо справлялись с делами, пока он был болен.

После той злополучной ночи кардинал чувствовал, будто что-то в нем изменилось. Иногда Ришелье казалось, будто что-то важное произошло, пока он был без сознания. Это нечто принесло ему ощущения тихого счастья.

Дверь в церковь тихо приоткрылась. На пороге стояла Анна Австрийская. Медленно, стараясь не шуметь, она встала в десяти шагах от кардинала. Ей не хотелось нарушать его молитву. Лицо кардинала не дрогнуло и осталось таким же умиротворенным. Казалось, он не слышит того, что происходит вокруг. Подождав некоторое время, королева решилась позвать его.

— Ваше Высокопреосвященство...

Кардинал открыл глаза. Его зрачки резко сузились, превратившись в маленькие черные точки, почти незаметные на фоне стали серых глаз. Кардинал поднялся.

— Да, Ваше Величество,- произнес он, с учтивым поклоном, который причинил ему сильную боль в правом боку.

— Как Вы себя чувствуете?

— Прекрасно, Ваше Величество, благодарю Вас, — сказал кардинал. Анна была прекрасна в легком кружевном платье с жемчугом, а ее лицо излучало столько доброты и сострадания... Его вновь захлестнули чувства.

— Вы знаете, я навещала Вас, пока Вы были больны и... я поступила с Вами не совсем честно...я взяла у вас вот это, — королева протянула Ришелье его четки.

— Каждый день я молилась, чтобы господь даровал вам жизнь. Перебирая эти четки, я все время думала о Вас.

Серые глаза кардинала приобрели мягкий голубоватый оттенок. Что-то нежное проскользнуло в его потеплевшем взгляде. Она молилась за него...

Волнение, вызванное словами королевы спровоцировало приступ слабости. Кардинал вдруг страшно побледнел и оперся на алтарь, чтобы не упасть. Он всеми силами старался не потерять сознание.

Королева стремительно подошла к нему и, поддерживая, посадила на скамью. Ее Величество не на шутку была обеспокоена.

— Вы еще слишком слабы, Ваше Преосвященство. Вы потеряли слишком много крови. Поберегите себя.

Собравшись с силами Ришелье сказал:

— Оставьте эти четки себе. Я ничего не желал бы на свете, кроме как заслужить честь быть объектом ваших благочестивых молитв.

Королева улыбнулась и начала перебирать четки.

— Когда я был в забытьи, я чувствовал Ваши молитвы. Однажды Вы во сне пришли ко мне, сели рядом и коснулись моей раны Вашей королевской рукой, а затем...

Ришелье остановился.

— Что же было дальше?

— Вы, Ваше Величество,..поцеловали меня.

Королева посмотрела в голубые глаза кардинала. Они были теплыми, хотя и немного обеспокоенными. Вдруг куда-то делась вся холодность и жестокость во взгляде кардинала. В эту минуту он был настоящим. Королева медленно взяла Ришелье за руку и прошептала:

— Это был не сон.

Затем она наклонилась к нему и нежно поцеловала холодные бледные губы кардинала. От него пахло духами и свежими яблоками(1). Поцелуй был быстрым, кардинал даже не успел на него ответить, но в нем выразилось все: ее муки в момент его болезни, горячность молитв, тепло и ее нежная любовь.

Она все-таки любила его...

Анна быстро встала и поспешно вышла из церкви.

Кардинал остался сидеть, глядя вверх, на светлые своды белого храма. И только святые на картинах слегка улыбались, как бы обязуясь хранить вверенный им секрет(2).


1) Кардинал Ришелье всю жизнь любил запах свежих яблок. Однажды он попросил своего лекаря придумать душистую мазь с яблочным ароматом. Лекарь исполнил заказ и назвал свою мазь "помадой" (по-французски pomme — яблоко). Чтобы кардинал мог вдыхать запах постоянно, ее нужно было нанести на губы. Так с легкой руки Ришелье была придумана помада/бальзам для губ в привычном для нас виде.

Вернуться к тексту


2) При написании данного фика, у автора возникали ассоциации с определенными музыкальными композициями. Ниже предлагаю вашему вниманию, дорогие читатели, список сцен и саундтреков к ним. Надеюсь, это не испортит вашего впечатления от самой работы:

— Битва и ранение Ришелье: Three Days Grace — I will not Die

— Визит королевы к кардиналу: Jóhann Jóhannsson — A Model Of The Universe

— Анна открывает свои чувства Ришелье: Jóhann Jóhannsson — Camping


Вернуться к тексту


Глава опубликована: 23.07.2025
КОНЕЦ
Отключить рекламу

5 комментариев
Grizunoff Онлайн
Чисто технические замечания к сцене боя:

1. Мушкет в принципе невозможно "достать" в подобной ситуации, тем более мушкет тех времен, в силу его габаритов и массы. На подобное дело никто бы его и не брал, скорее всего, и не брал бы огнестрельное оружие вообще.

2. Примерно то же можно сказать и о патруле.

3. Ришелье, полагаю, не стал бы вступать в поединок, оставаясь в плаще: плащ, как защита левой руки и оружие - в школах фехтования использовался за пару-тройку сотен лет до его рождения.
Grizunoff
Спасибо большое за отзыв!
Интересные детали)
Grizunoff Онлайн
Спящая Сова
Вещи Ваши написаны и по сюжету хорошо, и по слогу, а технические детали... Думаю, они не слишком существенны. Ещë был момент, связанный с мерой расстояний - "метр" появился почти на 200 лет позже происходящих событий...
Но, повторюсь, сам текст от этого не становится менее хорош.
Спасибо) Я рада, если вещи понравились) ^^

«На грани» — мой первый фанфик, который был написан очень давно и в сугубо экспериментальных целях. Увлечение XVII веком и эпохой Тридцатилетней войны началось значительно позже, поэтому мне тоже режет слух мушкет :D Да и вообще, я бы сейчас немного по-другому написала эту работу. Но я намеренно ничего не исправляю, т.к. это своего рода хроника творческого пути, удобная для ретроспективного самоанализа))

По поводу технических деталей... Да, с ними бывает трудно, особенно когда они касаются военной стороны дела (как, например, упомянутого Вами боя с плащом, о котором я не знала) >_< Но нередко «вольности» — мой сознательный выбор. Я не скрываю, что не стремлюсь к исторической точности, что допускаю много отклонений, ибо фанфики для меня — творческая игра, и я не дерзаю замахнуться на добротность и основательность исторического жанра. Главное, чтобы сохранялось общее впечатление. В некоторых случаях игнорирование деталей просто удобно, как например с теми же мерами длины. Это, знаете, как старая переводческая дилемма: оставить ярды для культурной атмосферы, но заставить читателя читать сноски и считать? или перевести все в удобные читателю метры, но чуть-чуть потерять в атмосфере? :D
Показать полностью
Grizunoff Онлайн
Спящая Сова
Спасибо) Я рада, если вещи понравились) ^^

«На грани» — мой первый фанфик, который был написан очень давно и в сугубо экспериментальных целях. Увлечение XVII веком и эпохой Тридцатилетней войны началось значительно позже, поэтому мне тоже режет слух мушкет :D Да и вообще, я бы сейчас немного по-другому написала эту работу. Но я намеренно ничего не исправляю, т.к. это своего рода хроника творческого пути, удобная для ретроспективного самоанализа))

По поводу технических деталей... Да, с ними бывает трудно, особенно когда они касаются военной стороны дела (как, например, упомянутого Вами боя с плащом, о котором я не знала) >_< Но нередко «вольности» — мой сознательный выбор. Я не скрываю, что не стремлюсь к исторической точности, что допускаю много отклонений, ибо фанфики для меня — творческая игра, и я не дерзаю замахнуться на добротность и основательность исторического жанра. Главное, чтобы сохранялось общее впечатление. В некоторых случаях игнорирование деталей просто удобно, как например с теми же мерами длины. Это, знаете, как старая переводческая дилемма: оставить ярды для культурной атмосферы, но заставить читателя читать сноски и считать? или перевести все в удобные читателю метры, но чуть-чуть потерять в атмосфере? :D
Я - читатель старой школы, и у меня все эти "лье", "экю", "пистоли", "футы" и прочее - не вызывают напряжения. Я, если так можно выразиться, "читаю на языке оригинала": если я читаю, допустим, Ваш текст, то я "погружаюсь" во время, в которое действие происходит, и, соответственно, ожидаю и определения, веку этому соответствующие :) Почему и цепляюсь глазом за миллиметры в пистолетах (с учетом того, что это мое "хобби" в принципе - особенно), километры в расстояниях и прочее.
Но, разумеется, это лишь мой подход. :)
Показать полностью
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх