Побег (гет)

- Семен, пожалуйста не забудь, — сказала Ольга Дмитриевна, — ровно в одиннадцать приди в медкабинет. Нужно, чтобы тебя осмотрела наш врач. По идее, до этого ты вообще не имеешь права ходить по лагерю.

— Хорошо, Ольга Дмитриевна, я обязательно зайду к ней…

Я развернулся, чтобы пойти к беседке и даже сделал несколько шагов к ней, пока меня словно молния не ударила — «Что это, нахрен, такое?!! Что происходит и где я нахожусь?!!»

Такой внезапный приход в себя ошеломил и за долю секунды я буквально чудом не спятил.

Я ярко вспомнил свою «смерть» в вагоне электрички. И вот, я стою и разговариваю с какой-то девушкой (и знаю её!). Возникло дискомфортное ощущение раздвоенности моего сознания, словно в голове нас было двое.

Я споткнулся, но устоял и аккуратно пошел дальше к беседке, слегка расставив руки по сторонам, словно боялся удариться обо что-то. Дойдя, я упал на лавку (благо никого больше в беседке не было), закрыл глаза и начал панически рыться в воспоминаниях. Совершенно не мог там найти события, происходившие между потерей сознания в вагоне и тем, что Ольга Дмитриевна, местная вожатая, давала мне какие-то напутствия о нахождении в лагере. Лагере! Да откуда я взялся здесь и что это за лагерь такой?!

Хотя, безусловно, вид этого места очень походил на какой-то детский летний лагерь.

Пионеры, пионерки, вожатые, красные знамена, плакаты и прочая атрибутика давно исчезнувшей страны.

Я кое-что знал о советских временах, но был уверен, что сейчас я нахожусь в лагере какой-то реконструкции исторических событий. В наше время таких энтузиастов очень много.

Осталось понять, как я сюда попал, что со мной случилось в поезде и где я вообще нахожусь территориально.

Вспомнил про друзей и решил позвонить им. Достал телефон (вся одежда была моя), набрал номер Сергея... Тишина. Посмотрел на дисплей и понял, что сети здесь нет. Глухомань, видать, знатная. Что же, придется узнать всё у окружающих. Какой-то внутренний голос нашептывал мне, что не стоит махать саблей, нужно всё выяснять очень аккуратно и ненавязчиво.

Как я ни хотел, не мог вспомнить ни минуты. Я упал, потеряв сознание в вагоне и пришел в себя, разговаривая с вожатой. Между этими двумя моментами не было НИЧЕГО. Даже темноты и ощущения времени. Пульс кое как начал успокаиваться. Первые минуты я думал, что сердце выскочит через горло.

Мимо беседки пробегал пацан лет двенадцати, в сандалиях, шортах и рубашке с галстуком. Я окликнул его.

— Эй, приятель!

Мальчик остановился, внимательно посмотрел на меня:

— Чего тебе?

— Здесь какой город рядом? Где мы находимся? Я забыл как он называется, этот город.

— Город? Какой город?

— Ну, рядом с лагерем какой город есть?

— Не пойму, про что ты говоришь, — сказал пацан и побежал дальше.

Что с ним такое? Он не знает ни одного города в ближайшей округе? Потом, вспомнив рассказы родителей, как они ездили в лагерь через пол страны на Черное море, перестал удивляться. Может и правда это какой-то уникальный лагерь далеко от Москвы. Но как я в него попал?

Вдруг я понял, что не помню почти ничего из разговора с этой вожатой, как её? Ольга Дмитриевна? Как начался этот разговор с ней? Всё та же темная дыра в памяти. Смутно помнилось, что она поприветствовала меня в лагере, сказала, что меня ждали и что я определен в первый, самый старший отряд. Всё предшествующее этому, было недоступно. Что же это за ерунда такая и как мне не сойти с ума в такой ситуации? А может, я уже спятил? Вспомнив слова Ольги о посещении местного врача в 11 часов, я глянул на свои часы — четверть одиннадцатого. Время хоть что-то узнать еще было.

Я поднялся со скамейки и вышел из беседки на тротуар. Спрятанные среди деревьев домики выглядели так как и должны выглядеть домики в пионерлагере. Небольшие, даже издали выглядевшие уютно, сделанные из дерева и выкрашенные в яркие цвета. Они в два ряда поднимались по небольшому уклону среди сосен и осин.

Я побрел вверх по тротуару мимо домиков и вышел к большому зданию, как я понял, столовой. Когда я подошел к её ступеням, из открытых дверей вышли две девочки и, увидев меня, остановились и замолчали. Потом одна из них, симпатичная, примерно моя ровесница, с рыжими волосами, схваченные замысловатыми резинками в два хвостика и одетая как все остальные обитатели лагеря, сурово посмотрела на меня:

— Ну и чего ты уставился?

Если честно, уставиться было на что: фигура у неё была отличная. Но в тот момент мне было точно не до её фигуры.

Вторая, не менее рыжая, но более мелкая и младшая, затараторила:

— Алиса, это же новенький! Он только сегодня утром приехал на автобусе. Он должен быть в нашем отряде. Тебя как звать? — внезапно переключилась она на меня.

— Семен.

— Точно, это он! — непонятно чему обрадовалась мелкая рыжая, всплеснув руками. — Я Ульяна. А это Алиса, — ткнула она пальцем в подругу.

Я, чувствуя что немного фальшивлю, сказал:

- Очень приятно познакомиться. — и чуть наклонился, имитируя поклон. Потом вспомнил о главном и спросил девочек:

- Послушайте, скажите мне, как можно добраться до ближайшего города? Я забыл, тут какой самый близкий город?

Девчонки посмотрели на меня и, переглянувшись, ответили почти хором:

- Здесь нет городов.

— До райцентра нужно ехать долго, несколько часов, — дополнила Ульяна.

- Так как он называется, этот райцентр? — я начинал закипать.

- А что это ты нам допрос устроил? — возмутилась Алиса, подбоченясь. — Ты сам вот откуда свалился на наши головы?

— Как раз это не секрет, — вложив максимум сарказма, на который только был способен, ответил я. — Я из Москвы. Новогиреево, слыхали?

Девчонки переглянулись.

- Нам пора, — сказала Ульяна, взяв Алису под руку и они пошли по второму тротуару вниз, к площади.

Трудно передать мои эмоции. Я оторопело провожал девчонок взглядом, разведя руками. Что-то сказать в такой ситуации нормативным языком было невозможно. Поэтому я смотрел на них молча. В голове снова начались какие-то шевеления мыслей, а может я правда сошел с ума? Может, я под действием какой-то ужасной галлюциногенной наркоты? Я ничего не понимал. И единственное, к чему я смог прийти — решить продолжить поиск информации. Войдя в ближайшую к столовой беседку, я уселся на лавку и терпеливо дождался, пока большая стрелка не доползла до цифры 10.

Тогда я поднялся и пошел в сторону, указанную вожатой при нашем разговоре. Идти было недалеко, до административного корпуса. Подойдя к двери с табличкой «Медпункт», я постучал. Услышав «Заходи!», я открыл дверь и вошел внутрь.

Там меня ожидал типичный медпункт: стеклянный шкаф у дальней стены, стол у окна, два стула — за столом и перед ним, кушетка, застеленная клеенкой, на стенах какие-то плакаты, напоминающие наши школьные уроки ОБЖ и дверь в ещё одно помещение.

На стуле за столом восседала молодая женщина, наверно, лет 25-27. Я поздоровался.

Белый халат обтягивал всю её фигуру, особенно подчеркивая очень весомого размера грудь и разрез, из которого эта грудь выглядывала на самой грани приличия. От такого вида запросто могло перехватить дыхание.

«Я отчетливо понимал, что в таком халате никак нельзя принимать пионеров с их разбитыми коленками и поцарапанными лбами. Ей нужно было работать в мужском клубе, где-нибудь на ресепшен. Посещаемость клуба выросла бы кратно».

Весь этот поток малоконтролируемых мыслей пролетал у меня в голове параллельно созерцанию врачихи. Еще одна особенность, помимо умопомрачительных очертаний халата и декольте в нём, обращала на себя внимание. Её глаза. Они были разными. Правый глаз был какого-то красновато-оранжевого оттенка. А второй был цветом васильковой синевы.

Она тоже молча разглядывала меня. Спустя минуту она всё же сказала:

— Ну, здравствуй, Семен! Я Виолетта Церновна, местный врач. Давно мы тебя ждали.

— Меня? Именно меня? Не кого-то другого? Почему же тогда я не ждал ни вас, ни встречи с этим лагерем? — посыпалось из меня.

— Ты и не мог ждать этой встречи. Давай-ка я лучше проверю твоё здоровье.

Я решил притвориться, что ослышался и не полез на баррикаду. Просто стал выполнять её указания: снять футболку; сидеть смирно, дышать глубоко, пока она мерила мне давление и слушала стетоскопом дыхание; лечь на кушетку; несколько раз присесть. По окончании всех процедур она спросила, есть ли у меня какие-либо жалобы на здоровье. Я ответил, что нету.

— Ну что же, пионер. Тогда добро пожаловать в наш лагерь!

Она быстро что-то написала на листе бумаги и протянула его мне:

— Отдашь эту справку Ольге Дмитриевне. До свидания.

Я взял справку и вышел из медпункта. Пошел снова в одну из беседок и уселся спокойно подумать.

«Я не знал об этом лагере и с её точки зрения это правильно и логично?! Она сказала мне, что я не мог ждать этой встречи с лагерем. Значит, я попал сюда случайно? Тогда почему они меня ждали? Они что, как-то подстроили моё появление здесь? И я здесь случайно только с моей точки зрения?»

Мысли клубились в голове. Я очень хотел разобраться с этим цирковым представлением.

По тротуару в мою сторону шла светловолосая девочка с длинными, почти до пояса, косами. Поравнявшись со входом в беседку, она вошла и обратилась ко мне:

— Семен, здравствуй! Меня зовут Славяна или можно просто Славя. Я староста нашего первого отряда. Извини, я закрутилась с делами и не смогла тебя встретить. Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь жить. Ольга Дмитриевна сказала, что пока ты будешь располагаться в её домике, так как других свободных мест в лагере нет.

«Опять какие-то кривые нестыковки. Они меня ждали, все глаза проглядели, но лишней койки для меня не нашлось... Что ж, это логично, логично». Вспомнив этот дурацкий видео мем, я чуть не заржал вслух. Наверно, в свете последних событий подкатывалась легкая истерика.

Мы вышли из беседки и пошли к одному из домиков, стоящему в нескольких метрах, в параллельном ряду домиков.

Внутри него стояли две застеленные кровати вдоль противоположных стен, пара тумбочек рядом с ними, стол у окна между кроватями, два стула и большой шкаф возле входной двери.

— У тебя, я смотрю, нет вещей. — сказала Славяна. — Вот, в шкафу висит пионерская форма, одень её и к часу дня приходи в столовую на обед. Хорошо?

— Хорошо. — ответил я. Чуть помедлил и спросил её. — Слушай, Славя, помоги мне, пожалуйста. Я попал в очень непонятную ситуацию.

Она замерла и смотрела прямо на меня, не сводя с меня глаз:

— Какую ситуацию?

Я колебался, рассказывать ей или нет. Что за дурацкая натура? Начать что-то делать или говорить и вдруг попятиться назад в самый неподходящий момент. Отчего-то по коже пробежали мурашки и я неожиданно для самого себя сказал:

— Да нет, это смешно. Извини, я говорю глупости, просто переволновался с этим приездом, вот и мерещится всякая ерунда.

— Правда? — Славяна всё еще смотрела на меня с непонятным выражением лица. — Ну ладно, как скажешь. Но если вдруг что-то тебе не будет нравиться или будет происходить что-то странное [я мысленно охватил пятерней лоб и покачал головой], говори мне. Я, как староста, обязательно помогу тебе. Договорились?

— Конечно. Обязательно скажу, если что.

Славяна попрощалась со мной и вышла из домика. Я рухнул на кровать с идеально заправленной постелью, на которой явно никто не спал.

Ну и что это такое? В какую бредятину я попал? Наверно, в моих мозгах включился какой-то предохранительный модуль. Я вышел из шока первых часов моего нахождения в этом месте.

Сейчас у меня стало просыпаться что-то вроде любопытства и даже, наверно, азарта. Мне стало интересно докопаться до сути этого приключения, столь бесцеремонно вторгшегося в мою жизнь.

С чего стоит начать моё расследование? Нужно каким-то образом найти нужную мне информацию о том, что это вообще такое, как я сюда попал и что нужно сделать для того, чтобы выйти отсюда. Почему-то у меня сложилось впечатление, что сделать это будет не так просто, как кажется на первый взгляд.

Посмотрев на часы, я поднялся с кровати, переоделся в удивительно подошедшую по размерам одежду из шкафа и пошел на обед.

Столовая чем-то была похожа на мою школьную — два десятка столов на десять человек каждый, расположенных в два ряда. Видимо, я пришел вовремя, так как за самыми дальними столами я увидел Славяну, Алису, Ульяну и других девочек и парней. Значит, мне туда. Славя увидела меня и замахала рукой, приглашая пройти к ней.

— Ребята, познакомьтесь, это Семен, — представила она меня двум столам, за которыми сидели полтора десятка человек. — Он приехал сегодня утром.

Я слегка наклонил голову и поднял вверх правую руку с раскрытой ладонью, как президент на присяге, сказав:

— Всем привет!

Белобрысый кудрявый парень, сидящий рядом с другим белобрысым парнем в очках тонкой оправы, оживился. Он замахал мне, указывая сложными движениями рук на свободный стул рядом с ним.

Я решил не жеманиться и сразу прошел туда, куда меня позвали.

Едва я сел, кудрявый представился, протягивая руку:

— Привет, я Сергей. Но все зовут меня Электроником. А это, — он указал на очкарика, — мой друг и коллега, Шурик.

Я пожал им руки и сказал, что я — Семен.

Посмотрев на полные тарелки, я почувствовал, что очень голоден и принялся за поглощение на удивление вкусной снеди.

Время после обеда прошло в более близком знакомстве с местными ребятами. Меня не покидало ощущение какой-то непонятной игры. Вроде и я понимаю, что я ТОЧНО не в своем лукошке здесь, что я здесь чужой. Что я чуждый этой панораме артефакт. И конечно, я был уверен, что окружающие меня люди тоже прекрасно об этом знают. Но и я и они играют какой-то дурацкий спектакль, словно ничего, выходящего за рамки здравого смысла тут не происходит. Но я четко решил играть эту роль до конца, невзирая на её фантастичность и абсурдность.

Тем более, что поведение ребят было самым обычным, словно я и правда приехал в лагерь, чуть опоздав на смену и что здесь было именно моё место. Немного подумав о том, какую тактику мне выбрать, решил-таки добить вопрос геолокации. Ну кто-то ведь должен мне сказать где, в каком месте какой области мы находимся!

— Электроник, — обратился я к Сергею, — а ты из какого города? Здесь вообще ребята из разных городов или вы все из одного?

— Почти все из одного... — Сергей замолчал и, словно через силу закончил — ... из Братска.

— Братска?!

— Ну да. А ты откуда? Из Иркутска? Или из района?

Я очень примерно понимал, где стоит город Братск. Где-то в Восточной Сибири. Сколько же тысяч километров меня отделяет от дома? Всё еще думая, что ослышался, я сказал:

— Я из Москвы.

Но Электроник словно и не удивился. Мол, ну что же, бывает. Мне показалось, что он даже не понял, ЧТО я ему сказал. Пожав плечами, он сказал:

— Мы сейчас на пляж пойдем. Хочешь с нами?

— У меня плавок нет, — мрачно сказал я.

— Да кто тебя там увидит?! Пошли!

Я согласился и мы пошли вниз по тротуару к реке.

По дороге я за домиками заметил парня, странно кого-то мне напоминающего. Он шел с задней стороны домиков, параллельно нам, периодически озираясь и двигаясь как-то очень осторожно. Вроде он не понял, что на него обратили внимание. Я не стал им заморачиваться и просто топал по тротуару, следуя за пацанами. Мало ли странных людей на свете живет?

И лишь когда мы подошли к самой реке, я понял что меня так взволновало в этом парне: его одежда. Оранжевая футболка с логотипом MDR. И длинные серые шорты с кроссовками. Непроизвольно я скосил глаза на себя. Пионерская одежда сидела на мне как влитая. Кто-то гулял в моей одежде, одевшись в неё, пока я обедал?

Я извинился перед ребятами и бросился обратно, вверх по тротуару. Завернул за ряд домов слева и стал озираться в поисках этого парня. Однако, никого не было видно. Ни других детей, ни искомого юношу. Ушел за склад, к лесу? Может быть. Не пытаясь преследовать воришку, я пошел к домику Ольги. Войдя, проверил в шкафу наличие своих шмоток. ВСЁ было на месте. Перестав что-то понимать, я плюнул и вернулся на берег.

Электроник соврал — народу здесь было прилично.

Про плавки я ему сказал просто так. У меня отличные трусы боксеры, так что я не парился по поводу своего внешнего вина на берегу. Ну только купаться в них, наверно, не стоило. А загорать — запросто.

Я скинул с себя верхнюю одежду, разулся и лег на траву. Рядом лежали Шурик и Сергей. Чуть поодаль, в нескольких метрах от нас расположились девчонки — Ульяна, Алиса, Славяна и, кажется, Лена. Девочка с волосами странного, ярко-фиолетового цвета.

Вид в купальниках этих, с позволения сказать, пионерок, (кроме Ульяны, та была еще совсем ребенком) пленил взгляд. Чтобы не пялиться на них открыто, я перевернулся на живот, прикрыв лицо согнутыми руками и, «закрыв» глаза, сделал вид что сплю.

На самом деле я просто прищурился, любуясь такой откровенной красотой девичьих тел. Они о чем-то негромко разговаривали, изредка смеялись, косясь на наше «лежбище».

Вдруг Ульяна поднялась и пошла в нашу сторону, стряхивая на ходу песчинки со своих коленок и бедер. Подойдя к нам, она присела на корточки около меня и тихо, почти шепотом спросила:

— Семен, ты мог бы нам помочь в одном деле?

— Кому вам? — я приподнялся, глядя ей в глаза.

— Ты притворяешься или правда такой недалекий? — Ульяна так снисходительно смотрела на меня, что я сразу, с пол оборота, взбесился.

— Говори загадками со своими подругами, а меня оставь в покое!

— Да ладно! Ну извини. Помочь нужно мне и Алисе... Ей даже больше, — добавила Уля, не без основания подозревая, что Алиса для меня будет намного интересней неё самой.

Я вздохнул. Что-то внутри меня перегорело, ругаться и сопротивляться не хотелось совершенно:

— Что за дело?

Ульяна оживилась:

— Да ничего особенного. Нужно послезавтра ночью сходить с нами недалеко от лагеря, в старые катакомбы. Нам нужно кое-что там найти.

В голове сразу возникла куча вопросов и я тут же вывалил их на Ульяну:

— Уля, расскажи мне вот что. Почему именно я? Что за катакомбы? Почему ночью и почему именно послезавтра? Что вы собрались там искать? В чём заключается моя роль в этой вашей авантюре? Вопросов еще много, так что не расслабляйся и начинай отвечать.

— Знаешь, что?! — возмущенно сказала Ульяна. — Если ты боишься нас или ночных привидений, можешь спокойно спать и сопеть в тряпочку!

Уля так обиженно-удивленно-возмущенно смотрела на меня, что я невольно рассмеялся и сказал:

— Ну-ну, не горячись. Хотя бы скажи, для чего я вам нужен?

— Мы же девочки. Неужели не понятно? Ты будешь защищать нас в случае чего, и, если нужно, нести какую-нибудь тяжесть.

Да уж, перспектива, с одной стороны, интересная. А что с другой стороны? Чего мне бояться-то? В этом театре абсурда мне не будет хуже, если схожу с девчонками куда-то там ночью. Я понимал, что присутствие Алисы в этом приключении будет сильно греть мою душу. Она, конечно, колючий ёж, но вдруг я смогу наладить с ней отношения? Или все-таки лучше не лезть в это дело? Но я всё-таки решился:

— Ладно, уговорила. Провожу вас в катакомбы. Это что, правда древние захоронения или вы просто так называете какие-нибудь подвалы заброшенных домов?

Ульяна прямо расцвела. Заулыбалась, вскочила и выпалив — «Узнаешь! Только Ольге Дмитриевне не проболтайся!» сорвалась к девчоночьим лежанкам.

Я сквозь полусомкнутые ресницы наблюдал за Алисой. Сейчас она лежала на спине и, прикрыв от солнца глаза ладошкой вытянутой руки, смотрела в небо. Профиль её лица (как и всего тела) был просто бесподобным. Рыжие беспокойные вихры окаймляли лицо, а милые аккуратные ушки выглядывали из-под них, светясь в лучах солнца. Чуть курносый нос. Причем, курносый ровно настолько, чтобы завораживать с первого взгляда.

Глаз было не видать, но я запомнил их с первой нашей встречи. Два оранжево-солнечных янтаря, искрящихся, выглядящих очень опасно и одновременно теплых глубоко внутри.

А эта вытянутая в небо рука? Никогда бы не подумал, что руки могут быть сексуальными. Но у Алисы они были именно такими — притягивающими взгляд.

Эта девчонка просит меня о помощи, а я о чем-то думаю? Да уж...

Проторчав остаток дня на берегу, то играя в волейбол, то загорая, то просто болтая обо всякой ерунде (я пока решил не заикаться о мучивших меня вопросах), мы ближе к вечеру пошли на ужин. Я уже совершенно свободно общался с ребятами, словно пробыл здесь не один день, а как минимум неделю. Мне уже даже чудилось, что я более-менее знаю их. Наверно, сказывалась их общая доброжелательность. Они сразу приняли меня как своего.

Пока мы шли, я обратил внимание, что уже стало темнеть. На часах было почти семь часов. У нас в июле в семь вечера еще совсем светло. Здесь же солнце уже висело невысоко над горизонтом. А может, мои часы неверно показывают местное время? Да нет, они нормально синхронизированы с жизнью лагеря.

«Что же это за широта и долгота? Где находится лагерь? Неужели правда где-то в Сибири? Или это не июль?» — снова заморочился я непонятностями, окружившими меня. Вдруг вспомнилась книга Крапивина. Она начиналась со слов «Был, видимо, июнь». Вроде ничего особенного, но если вдуматься — обалдеть можно...

В столовой я прошел к столам нашего отряда и сел за один из них. Рядом сел Электроник. Шурик где-то по дороге отстал от нас, наверно придет позже. На ужин были макароны по-флотски и компот.

Я начал было есть, но краем взгляда уловил, что кто-то на меня внимательно и неотрывно смотрит. Повернув голову, я увидел ту девочку, Лену. Она глядела на меня как на диковинку, широко открыв удивленные глаза. Я приподнял брови, как бы спросив — «Чего тебе?»  Она медленно моргнула и отвела от меня взгляд.

Когда я уже почти расправился с макаронами (снова очень вкусными), мы опять встретились взглядами. Лена едва заметно кивнув на дверь, отвела взгляд и встала, забрав свою грязную посуду, чтобы отнести её на мойку. Я понял это как приглашение и, отнеся свою посуду, вышел на веранду столовой. Уже было почти темно.

Лена стояла в дальнем углу веранды, в темноте, оперевшись на перила руками.

— Ты меня звала? Чего ты хотела?

- Семен. Не ходи с Алисой в старый лагерь. Это опасно. Я смогу дать тебе всё, что сможет дать она и даже больше.

Дело становилось всё интересней. Я спросил:

- Ну и зачем она меня позвала в этот старый лагерь? Что им с Ульяной там нужно найти? И что, по твоему мнению, ты тоже сможешь дать мне в полном объеме не хуже Алисы?

Я специально ставил вопрос неэтичным ребром, желая застать Лену врасплох. Но не тут то было:

- Семен, разве ты не знаешь, что может дать девушка парню?

Получается, что это она меня ставила в неловкое положение. Вот это девочка!

- Догадываюсь, — сухо сказал я. — Но в данный момент я не заинтересован в таких вещах. Меня попросили помочь — я помогаю.

- А если я тоже попрошу тебя помочь? — Лена не собиралась сдаваться.

- Давай в порядке очереди. У тебя всё?

Лена смотрела на меня. В неверном свете от неяркого уличного освещения я видел её большие глаза совсем рядом. Они действительно не мигали или мне это казалось?

- Не пожалей о своём решении, — медленно и с какой-то хрипотцой, словно внезапно простыла, сказала Лена. — Иногда в старом лагере очень опасно. Будь осторожен там.

Лена легко сбежала по ступенькам веранды и пропала в темноте кустов акации, растущих вдоль тротуара.

Я побрел в домик Ольги Дмитриевны. Никого не хотелось видеть совершенно. Разболелась голова. Дойдя до знакомого домика, я прислушался возле двери. Тишина. Наверно, вожатая отсутствовала и я вошел.

В домике никого не было. Я буквально обрушился на кровать, не в силах даже раздеться. Вроде время должно было быть не позднее, но темнота и страшная моральная усталость дали о себе знать. Я почти мгновенно вырубился.

* * *