В чужой шкуре (джен)

Коридор не представлял собой ничего интересного: бурые стены, парочка глупых пейзажей, вытертая дорожка. Зато двери выглядели занятно. На первой висел обычный белый лист с неряшливой надписью «Caso del Pablo». Дверь напротив украшал плакат с длинноволосой фигурой непонятного пола. Третью облепили таблички «Опасно!», «Держись подальше!», «Не входить!». Лист розовой бумаги, помещенный прямо в центр, предупреждал: «Эта комната охраняется отрядом крылатых единорогов». «Местные обычаи. Возможно, имеют ритуальный смысл», — констатировал Люциус и пошел на первый этаж.

Вытертые ступени привели в просторную комнату. В глаза бросился деревянный короб. Спереди у него было серое стекло, чуть выпуклое. Малфой подумал о зрачке, который таращился прямо на обшарпанный диван. Дверь с полукруглым оконцем вела на улицу. Нет, туда ему еще рано. Женушка Банама была где-то рядом, Люциус слышал ее возбужденную трескотню. Он направился к узкому проему, ведущему в соседнюю комнату.

Справа от проема стояло высокое растение с большими, поникшими желтоватыми листьями. А слева Малфоя подкараулило обрюзгшее лицо невнятного цвета с крупным носом, под которым будто прилип клок кошачьей шерсти. Люциус не мог сдвинуться с места, зеркало сковало его, будто чары горгоны. Именно в тот момент проклятая магла едва не сшибла его с ног.

— Лапик, ты спустился, — она отстранила от уха белую коробочку с металлической палочкой и прикрыла край ладонью. — Можешь разогреть отбивные, которые вчера принесла мама. Минут через двадцать. Мне нужно позвонить Наоми. Недалеко от Лидса видели странные огни. Брайан трубит большой сбор. И накрой на стол. Никола обещала прийти к семи. Сядем ужинать все вместе.

Люциус не придумал ничего лучше, как ответить «да, милая». Это сработало. Магла улыбнулась и чмокнула воздух. Губы у нее были красивые, пухлые, но одних губ мало, чтобы сделать женщину привлекательной. Банамша была полноватой и неопрятной, с широко расставленными глазами и странной кожей. В нормальных обстоятельствах Малфой не удостоил бы ее взглядом.

Магла потопала наверх, на ходу разговаривая с белой коробочкой. Люциус проводил глазами ее дрябловатые голые ноги. Видимо, она была из тех, кто весь день разгуливает по дому в пижамном наряде. Про коробочку он решил пока не думать.

Чистокровный аристократ понятия не имел, как разогревать отбивные, тем более без магии. Впрочем, он слышал, что умный всегда сможет притвориться дураком, а дурак умным — нет. Тот же принцип должен был работать с колдунами и маглами. Магловская жизнь примитивна. Он, Малфой, легко в ней разберется.

Мальчишкой Люциус часто забегал на кухню попить какао и понаблюдать за тем, как домашние эльфы готовят обед. Сейчас он обратился к тем детским воспоминаниям, надеясь на подсказку. Но магловская кухня мало чем напоминала уютную кухню Малфой-мэнора. И все же в интерьере было нечто общее. В центре стояли стол и пять стульев. Оказывается, маглы предпочитали обедать за столом, а не на грязном полу. Также у них имелась раковина, но почему-то не было очага.

Шкаф со стеклянными дверцами был забит разномастной посудой, остальные шкафы представляли собой бледно-зеленые ящики, украшенные мелкими цветочками. Маглы вообще любили прямоугольники. Люциус насчитал еще пять: громоздкий белый прямоугольник, облепленный бумажками и картинками, средний прямоугольник с черной дверцей, маленький прямоугольник с двумя узкими щелями наверху, прямоугольник с черным оконцем и странными круглыми дисками на крышке, крошечный коричневый прямоугольник с металлической палкой, тот стоял на подоконнике. Громоздкий прямоугольник подозрительно гудел, остальные — молчали.

Дальше была очередь мелочевки, броской и разномастной. Люциус оглядел вазочки, баночки со специями, коробочки… Центр стола занимала тяжелая тарелка с фруктами, рядом лежала книга «Хроники визитов пришельцев». На обложке было изображение тонкого серого человека с большими черными глазами. В нечто похожее превращались жертвы проклятия Обсидиана. Но Люциуса больше заинтересовал надорванный край конверта, торчавший из книги. Он вытащил его и жадно вчитался в адрес. Лондон. Хвала магии! Он в Лондоне, на какой-то Улице Добрых Дел. Конверт предназначался Ф. Л. Банаму. Отправителем был некий или некая К. Д. Семпл. Люциус на всякий случай запомнил фамилию.

От первой хорошей новости его уверенность в себе подняла голову и расправила плечи. Малфой продолжил исследование кухни. Первым делом колдун решил найти пресловутые отбивные. Не без опаски он открыл дверцу громоздкого ящика, ту, что побольше. Оттуда вырвался запах лежалой еды. Люциус отпрянул. Магловская кладовка воняла как пасть тролля. «Мертвого», — добавил Малфой, когда, распахнув дверь шире, ощутил холод. Но чутье не подвело, на одной из полок стояла стеклянная миска. Она была втиснута между странными квадратными кастрюлями и положенными на бок белыми бутылками. Ее содержимое вроде бы походило на отбивные. Люциус осторожно схватил миску за край и потянул, поймав себя на том, что затаил дыхание. Извлечение прошло успешно. Он снял непонятную липкую пленку. Да, это были отбивные, которые он бы не бросил даже собаке. А собак он не любил.

Малфой поставил миску на стол. И снова мелкий успех подкрепил силы. Тогда Люциус понял, как сильно его подкосил подлый удар судьбы. Он сурово сжал челюсти и тут же разжал. Зуб справа заныл. Это тело было хуже проклятия. Он в очередной раз выругался и огляделся. Какой-то из дурацких прямоугольников точно заменял маглам очаг. Но какой именно? На среднем ящике стоял чайник, а также три сковородки, причем одна на другой. Возможно, металлические круги под ними служили для нагревания? А в нижний ящик клали дрова? Нет, там обнаружились сковородки и кастрюля. Люциус повернул один из круглых переключателей. Ничего не произошло.

Он вернул переключатель в прежнее положение и перешел к маленькому прибору с двумя щелями. С боку был рычажок. Малфой утопил его до предела, и внутренности магловской придумки засветились оранжевым. «Мы на верном пути», — в душе колдуна проснулся азарт. Он провел рукой над щелями, оттуда поднимался теплый воздух. Но как маглы до этого додумались? Где они спрятали огонь? Или этот прибор работал на той чудо-жидкости, которая двигала их железные экипажи? Еще ему говорили, что маглы сумели подчинить силу молнии. Но это уже совсем сказки. Хотя Малфой и в движущиеся железки не верил, пока не увидел своими глазами.

Прибор тренькнул, и две тонкие железки внутри дернулись вверх. Люциус отбросил ненужные мысли. Какая разница, как работают магловские штуки! Они всего лишь костыли, заменяющие магию. Отбивные идеально поместились в щели, будто для них и созданные. Люциус снова надавил на рычажок. Хорошо, что магла не просила разогреть суп.

Пока было время, он решил освоиться на кухне. Открыл один из шкафов и остолбенел: полки были забиты коробками, жестянками и пакетиками. Гоблин ногу сломит.

— Привет, пап!

Люциус вздрогнул и обернулся. В проеме стоял нескладный лохматый парень, худой как пугало. И улыбался во весь рот.

— Если ищешь вход в Нарнию, то он был в шкафу с одеждой.

Видимо, с деньгами у Банамов было хуже, чем у семейки Уизли. Те хотя бы могли позволить себе полноценные брюки. В то время как взрослый отпрыск Ф. Л. Банама ходил в коротких штанах из грубой синей ткани. Еще на нем была странная черная майка с дурацким лицом. На шее он носил деревянные бусы. Бусы? Малфой зажмурился. Пугало не исчезло.

Треньк. Щелк. Из щелей выскочили отбивные.

— У нас на ужин бифштексы по-дурдомовски? — лягушачий рот растянулся еще шире.

Парень ухватил отбивную и куснул. Даже когда Банам-младший жевал, идиотская улыбка не сходила с его лица.

— А ниче, — промычал он с набитым ртом.

Вот такими и должны быть маглы: невоспитанными, диковатыми, придурковатыми. Жизнь все-таки подтвердила его правоту, но Люциус почему-то оробел.

В кухню ворвалась Банамша.

— Пол, не мог подождать, пока мы сядем за стол? Тебе не пять лет! И зачем, ради всего святого, ты сунул мясо в тостер?

— Это не я!

Она фыркнула.

— Честно, — дурачок запихнул в рот остатки отбивной и, не прожевав, прошамкал: — Кажется, папа поломался.

На лицо маглы будто легла мрачная тень.

— Фрэнк, с тобой все нормально?

Люциус непроизвольно кивнул, но она подошла и шлепнула влажную ладонь ему на лоб.

— Может, ты перегрелся, — она протиснулась мимо него, обдав смесью пота и дешевых духов, и распахнула дверцу кладовки.

— Иди наверх, прими прохладный душ. Если что, ужин я тебе принесу.

Она вложила Малфою в руку холодную бутылку, а потом прижала к его лбу.

— Нет, спасибо, я поужинаю с вами, — Люциус облизал пересохшие губы, отметив, что нервничает. Его собранная по кусочкам самоуверенность снова разваливалась. — Я посижу на диване, и мне станет лучше.

— Хорошо, но выпей всю бутылку. На чердак не поднимайся, отдохни. Кстати, Брайан починил вентилятор, обещал завести завтра.

Она повернулась к сыну.

— Пол, мой руки, поможешь накрыть на стол.

Дурачок по одному сунул пальцы в рот. Магла то ли зарычала, то ли застонала.

— Что, ма, я экономлю тебе воду.

Короткий выброс адреналина помог преодолеть расстояние от двери до дивана. Но почти сразу ноги подогнулись, и Малфой рухнул на продавленные подушки. Легче не стало, наоборот, чужое тело будто прибавило в весе. Грудь сдавило. Малфой не с первого раза открутил крышку. Вдобавок пролил часть воды на рубашку. Мягкое стекло ему не подчинялось. Мысли спутались, как волосы на голове безумной карги. Но одно он все же запомнил — теперь его зовут Фрэнк.

* * *

Компанию отбивным составляли нечто под названием картофельная запеканка, нечто представленное как макаронно-яичный салат и бурая каша в странных квадратных мисочках, сделанных вроде бы из того же податливого стекла. Кашу принесла старшая дочь Банамов. На глаз Малфой дал бы ей лет двадцать, но из разговора понял, что она еще учится в школе.

Дочка была толще матери и одевалась так же неопрятно: мешковатые недобрюки, к которым спереди крепился квадрат, закрывающий полную грудь. Белая тонкая кофта без рукавов походила на ту странную майку, которую носил ее братец. Желтоватое лицо было круглым, с крупными прыщами. Малфой уже не удивлялся болезненному оттенку кожи. Карие глаза прятались за стеклами больших очков. Короткие черные волосы вились мелкими кудряшками, как у барашка. В ушах висели две полные улыбающиеся луны.

Девица намазала болотную кашу на тонкий хлебец и надкусила. Мать пожурила:

— Никки, не нужно носить остатки из своего кафе. У нас дома полно еды.

— Она не сбалансирована. В ней недостаточно витаминов и растительных белков. А Делия все готовит по науке. Теперь, когда я решила отказаться от мяса, мне нужно следить за питанием. Так я сохраню свое здоровье и жизни бедных животных.

— Ты просто хочешь похудеть, потому что запала на того второго официанта, — вставил банамский сынок — бездонный педагогический провал.

— Ты дебил!

— Точно запала.

— Мам!

— Прекратите, оба.

Они надулись, как малыши. Впрочем, Люциус не исключал, что отпрыски Банамов отставали в развитии. У маглов была еще одна дочь, тощая попрыгунья лет восьми или девяти. Она весьма агрессивно ковырялась в салате, поставив локоть на стол. Странно, что она пользовалась вилкой, а не руками. Лицо самой младшей из Банамов было вытянутым и привлекало взгляд не красотой, а странными гримасами. Девчонка от скуки корчила рожи еде и трепала кончик тонкой русой косички. Раз она была самой младшей, нормальной одежды ей не досталось: она сидела за столом в розовой майке и коротких красных панталонах. Пару раз она поворачивала голову и таращилась на Малфоя — очень выразительно. У него даже мелькнула мысль, что Грозный Глаз Грюм тоже попал под магию перемещения душ.

— Почему папа все молчит и ничего не ест?

— Сладкая, папа устал, — Банамша тут же засуетилась. — Фрэнк, правда, скушай что-нибудь. Ты весь день голодный.

Желудок скрутился, будто испуганный еж. Люциус сглотнул подступившую желчь.

— Спасибо, я лучше выпью воды. Слишком жарко.

— Говорят, жара будет до сентября.

— Вчера тоже была жара, — не отставала маленькая проныра, вдобавок она слегка картавила. — Но ты не выглядел таким... м-м-м... провинившимся.

— Вайлет, оставь отца в покое. Он просто устал.

— Или его подменили инопланетяне. Привет, брат с Ориона Центавры.

Люциус покосился на придурка, тот сидел с безмятежным лицом, не подозревая, как близка его шутка к правде.

— Пол, — магла метнула в сына недовольный взгляд. — Я понимаю, для тебя наши интересы — забавы старых маразматиков. Я тоже была молода, искала свой путь, конфликтовала с родителями и их ценностями. Это обычная стадия взросления. Но я прошу тебя, если высмеиваешь нас, то хотя бы делай это правильно. Не существует никакого Ориона Центавры. Есть звездная система Альфа Центавра в созвездии Центавра, а есть созвездие Ориона. Его главная звезда Бетельгейзе — это альфа Ориона.

— Ладно, ма. А вот папа не обижается, когда я путаю его магические штуки. Он ведь знает, что я не нарочно. Я интуит, — Пол говорил и одновременно выскребал из миски салат. — Я полагаюсь на свое чутье, но магические штучки его сбивают. Вот абракадабра — это заклинание, а звучит как название монстра.

— Абракадабра — не заклинание, — Люциус не смог промолчать. — Это словесная конструкция, демонстрирующая работу принципа уменьшения энергии.

Вся семья уставилась на него.

— Пап, у тебя странное выражение лица, — сказала мелкая бестия, в ее голосе будто звякнула тревога.

— Алоха, наш брат по разуму с Альфа Центавры или Ориона, — Пол выставил напоказ два ряда ровных зубов и подмигнул матери.

Та раскудахталась.

— Фрэнки, ты в порядке? Ты правда сам не свой.

«Сейчас или никогда», — Люциус пнул себя на тонкий лед.

— Мне нужно срочно съездить в Манчестер.

— Зачем? — магла приподняла брови, отмахнувшись от сына, который вставил:

— На машине?

— Это для моего исследования.

— И когда тебе туда нужно?

«Сегодня, тупая корова», — Люциус опустил голову, боясь потерять контроль над мимикой.

— Как можно скорее. Завтра.

— Но я уже договорилась с Брайаном. Мы же не можем оставить детей одних...

— Не волнуйтесь, я за всеми присмотрю, — Пол откинулся на спинку стула.

— Нет! — хором воскликнуло семейство. Люциус с удивлением понял, что присоединился к ним, поневоле разделив общий порыв.

— Теперь вам точно нужно оставить на меня дом. Ваше недоверие подрывает мою самооценку. А без здоровой самооценки я не смогу построить стратегию успеха и никогда не сепарируюсь от родного гнезда.

Странно, вроде все слова были знакомые, но Малфой не мог избавиться от ощущения, что разговаривает с валлийцем.

— Для начала устройся на работу, — кажется, старшая дочка была в этой семейке голосом разума.

— Не могу.

Для солидности Пол поднял вилку, будто жезл. Макаронина, прилипшая к зубчикам, шлепнулась на тарелку.

— Это значит отказаться от мечты разбогатеть, не работая.

— Солнышко, — Банамша улыбнулась со всей силой слепой материнской любви. — Мы с папой тебя ценим и когда-нибудь обязательно доверим приглядывать за домом. Но не завтра.

— Пока можешь потренироваться на Пушистике, — добавила Никки.

— Так он же чучело.

— В том и суть, дурила, — Вайлет пихнула его в бок.

— А смешно, — олух расплылся в улыбке.

— Дети, — Банамша устало вздохнула. — Не ссорьтесь.

И спросила без всякого перехода:

— Манчестер не может подождать?

Люциус не сразу понял, что теперь она обращается к нему. Магла просительно добавила:

— Всего пару дней.

Малфой заколебался, чувствуя, сейчас Банамша начнет задавать вопросы, на которые он не знает ответов. Что она предпримет, заподозрив неладное? У дураков своя логика. Зато ее отъезд развяжет ему руки.

— Да, может. Я еще раз проверю свою теорию.

— Отлично, — Банамша повеселела, и младшая тут же этим воспользовалась.

— Мам, можно я завтра останусь у тети Мэри? Мы с Кэсси устроим пижамную вечеринку.

— Только если ты не будешь вести себя как... — она запнулась, подбирая слово.

— Маленькая заноза, — подсказал братец и получил от сестры аврорский взгляд с прищуром.

— Пол, лучше помоги убрать со стола.

— А что у нас на десерт?

— Мороженое.

— Я свое съем в гостиной, — встряла Вайлет.

— У нас правило: не есть перед телевизором.

— Но мороженое — не еда. Ты сама так сказала, когда вчера я спросила, можно ли мне на обед только мороженое.

Пол снова задрал вилку в воздух и подергал бровями, указывая на сестру.

— Фрэнки, — Банамша не закончила фразу. Видимо, она ждала, что муж поучаствует в воспитательном процессе.

— Слушайся маму.

Заноза накуксилась и выдала:

— Сегодня вы говорите одно, завтра другое. Вот и не удивляйтесь, что я вырасту и буду как Пол.

— Все равно нет, но можешь включить музыкальный канал.

— Спасибо, мам.

Она выскочила из-за стола. Люциуса отец бы высек до крови за подобное поведение. Через секунду в кухню, будто ветер с градом, ворвались звуки. Маглы даже не вздрогнули. Малфою тоже удалось сохранить спокойствие, хотя, если бы он вытянул руки, они бы точно дрожали.

— Я не буду десерт.

— Можно я возьму твою долю, пап?

— Пол, прекрати, мы все поделим поровну, — Банамша растерянно запустила руку в кудри. — Фрэнки, тебе стоит отдохнуть.

— Я лучше поработаю.

— Тогда возьми побольше воды. И не закрывай люк.

* * *

В гостиной он замер, зачарованный магловским «глазом». Внутри, будто злые духи в колдовской бутылке, копошились люди в странных нарядах. Но волшебные бутылки не пропускали звук, а ящик извергал из себя странную смесь, в которой не было ни одного знакомого инструмента. Неужели маглы называли это музыкой? Двигаясь по стеночке, как настороженный кот, Люциус пошел к лестнице. Вайлет с быстротой Ступефая слетела с дивана и перекрыла ему дорогу.

— Стоять, — в ее руке был веер. Щелчком она сложила его и наставила на Малфоя, будто палочку. — У меня вопрос.

— Да...

О, всемогущая магия, почему эта девчонка так пучит глаза?

— Если в твоих заклинаниях что-нибудь напутать, то ничего не случится, да? Они ведь не работают.

— Что ты натворила? — вкрадчиво спросил Люциус.

— Ты попросил меня подписать цвета мелков, чтобы не ошибиться. Но я все напутала. Специально. Не знаю зачем.

Она опустила глаза. Так вот оно — орудие рока. Что ж, Малфою было на ком сорвать злость. Но вместо желания придушить маленькую дрянь он почувствовал усталость.

— Теперь я представляю, в чем проблема.

— Все в порядке?

— Абсолютно.

— Ты ведешь себя странно. Это ведь не кризис среднего возраста? Как у дяди Генри. Ты не проиграешь все наши деньги в Лас-Вегасе?

— Нет.

Кровь и прах, какой кризис? В любом случае — это магловская напасть, а Люциус — чистокровный колдун. Он хотел улыбнуться, но в последний момент передумал пугать ребенка.