Феникс: Возрождая крылья (гет)

Утренняя тишина бара приятно ласкала слух Лесли после поистине сумасшедшей ночи. Работники убирали помещение, охрана выгоняла последних пьяных посетителей, заснувших прямо за столом, с кухни доносился мерный звук текущей из крана воды и соприкосновения посуды друг с другом, а насупленный бармен судорожно натирал барную стойку, точно стремясь проделать в ней дыру. Лесли без интереса наблюдала за его нервными движениями, медленно попивая воду, когда парень наконец раздраженно выдохнул, бросил полотенце на глянцевую поверхность и шумно опустил руки на нее.

— Вот он мудак! — прикрикнул Фил, и оставшиеся сотрудники бара тотчас оглянулись на пару. — А я в самом начале говорил тебе, что с ним нельзя связываться! Мутный он, даже глазенки маленькие такие и хитрые! Вот увижу его где-нибудь и!..

— Успокойся! Уже ничего нельзя сделать. — Она поймала ладонь друга, но это его не успокоило.

— Дай мне его номер телефона.

— Во-первых, мой телефон разрядился. Во-вторых, что ты ему сделаешь таким образом?

— Адрес, — требовательно протянул бармен, а его зеленые глаза неотрывно гипнотизировали лицо девушки.

От одной мысли о месте, где жил Мэйсон и его компания, Лесли передернуло. В голове пронеслись воспоминания о крупных парнях с прищуром, целой комнате оружия, которую она однажды совершенно случайно обнаружила, спортивном зале и множестве так и не изведанных запертых помещений. Девушка редко бывала в этом доме, так как платы за работу водителем хватало, чтобы снять отдельное жилье, поэтому в основном лишь видела его снаружи, когда приезжала за Мэйсоном.

Прежнее спокойствие мигом улетучилось. Отчего-то ей стало страшно, стоило вспомнить свою уже прошлую жизнь. Лесли быстро пришла к выводу, что Филу не нужно появляться в этом доме и ничего более знать о Мэйсоне, кроме того, что они якобы встречались на протяжении двух лет и расстались этой ночью.

— Я не знаю его адреса… Он всегда приезжал ко мне домой…

— Ты серьезно?.. — нервно рассмеялся парень, надеясь, что сказанное подругой — глупая шутка, однако, увидев непроницаемое лицо, сразу убедился в том, что ошибался. — То есть ты не знаешь его адреса, ты вообще ничего о нем не знаешь! А фамилию! Какая у него фамилия?!

Недоумение бармена натолкнуло ее на размышления, но не насчет этой несуразной легенды, инициированной самим Мэйсоном, а насчет реальной обстановки дел. Она ведь действительно ничего о нем не знала, кроме имени и номера телефона. И нельзя было быть уверенной в том, что и они были настоящими. Лишь место встречи его единомышленников с татуировкой феникса в том самом доме, о котором отчаянно не хотелось вспоминать, существовало в действительности. Так почему Лесли слепо доверяла незнакомому человеку и ничего не заподозрила раньше?.. Два года врала единственному другу по просьбе человека, который гнусно предал ее сегодня ночью?..

Девушка подняла на Фила отчего-то виноватые, осознанные глаза. Он, протяжно выдохнув, прикрыл веки и покачал головой, затем шумно поставил на барную стойку бокал и налил туда красное вино.

— За счет заведения, — устало пробормотал парень, оперся локтями на поверхность и уже значительно спокойнее, ласковым голосом продолжил: — Давай с самого начала. Вы познакомились два года назад на какой-то гонке за городом. На тот момент он коллекционировал машины. Почти сразу после знакомства вы вступили в отношения, но жили раздельно и у него дома ты ни разу не была. Так?

Лесли только кивнула, не в силах посмотреть на бармена. Ей стало противно от самой себя. Светлые глаза друга источали непоколебимую поддержку, а она продолжала врать ему. Однако что-то останавливало сказать правду. Гадкий парализующий страх поднимался вверх от одной мысли о реакции Фила, когда он наконец узнает, что происходило с его подругой последние два года: с кем она общалась, как зарабатывала деньги и что по-настоящему произошло сегодняшней ночью. Больше всего на свете она боялась увидеть разочарование и отторжение в родных чертах. Лесли прекрасно знала, что он не оставит всё так, как есть, и пойдет разбираться, если узнает истину. Это точно не закончится ничем хорошим.

— Он подарил тебе машину. Где она?..

— Забрал, — всё еще не глядя на друга, вновь солгала девушка.

На самом деле она не знала, где находится ее автомобиль. Скорее всего, его забрали на штрафстоянку, однако думать об этом ей не хотелось, равно как и еще когда-нибудь садиться за руль «подарка» Мэйсона.

На заявление Лесли Фил удивленно вскинул брови, осматривая печальное лицо. Стараясь не подавать виду, она наконец-то встретилась с ним взглядом и сделала маленький глоток вина.

По выражению лица парня стало понятно, что он хотел в очередной раз выругаться, но сдержался, тяжело вздохнув.

— Хорошо… Точнее, совсем не хорошо… Так, ладно, давай дальше… Какова причина расставания?

— Он… Он сказал, что я не подхожу ему… — бросила первое, что пришло на ум, девушка.

— Мудак! — все-таки воскликнул Фил, ударив ладонью по барной стойке. Работники вздрогнули и снова обернулись, а несколько капель алкоголя расплескалось по поверхности. — Ну и пусть! Нужен он нам больно, а! Нового тебе найдем и даже лучше!

Парень бегло потрепал поникшую голову и вымученно улыбнулся. Лесли в ответ приподняла уголки губ, лишь бы опять не расстраивать друга.

— У меня закончилась смена. Тебя подвезти до дома? — выпрямился Фил и в последний раз протер барную стойку.

Девушку охватила тревога и плохое предчувствие, будто стоит ей появиться на пороге съемного жилья, и произойдет что-то непоправимое. Ведь Мэйсон знает, где находится ее квартира, и не раз бывал внутри. Вдруг он поджидает Лесли там?..

— Я могу побыть у тебя хотя бы сегодня?.. — заламывала пальцы она и всей душой надеялась на положительный ответ.

Бармен с сожалением оглядел девушку и наверняка решил, что причиной ее нежелания находиться в своей квартире были болезненные воспоминания, поэтому стремительно кивнул.

— Конечно. Пять минут: я переоденусь, и поедем. Как раз мама должна быть дома.

Лесли передернуло. Она заверила друга, что подождет его на улице, через считанные секунды оказалась на свежем воздухе и глубоко вдохнула, устремив пустой взгляд вдаль. У Фила была хоть и не родная, но горячо любящая его семья, а девушка уже забыла, как выглядели ее кровные родители. После их пропажи она сменила множество фостерных семей, и в одной из них познакомилась с таким же сиротой, который так же ожидал усыновления. Его действительно вскоре взяли на воспитание, в отличие от Лесли, которую до совершеннолетия так никто и не удочерил. Несмотря на это, они продолжали поддерживать общение все это время.

Новая семья Фила приняла его как родного, поэтому даже после достижения восемнадцати лет он продолжал жить вместе с ними и воспринимал усыновителей своими родителями. Жизнь парня существенно наладилась. У него была семья, дом, машина, работа, друзья. Он в большей степени походил на среднестатистического жителя США и, наверное, именно по этой причине не связался с мутными людьми, как Лесли, которая на пороге взрослой жизни фактически осталась на улице. Безнадежность и стремление к лучшей жизни заставили ее поверить Мэйсону. И если бы все-таки нашлась семья, которая захотела бы пару лет назад удочерить девочку-подростка, наверняка всё было бы совершенно по-другому.

Девушка дернулась, когда кто-то неожиданно приобнял ее за плечи. Фил усмехнулся и повел подругу к машине, по пути отключив сигнализацию, открыл ей дверь и кинул сумку с вещами на заднее сидение. Уже пристегиваясь и заводя двигатель, парень натянул солнцезащитные очки и поинтересовался у задумчивой Лесли:

— Хочешь чего-нибудь? Можем заехать в магазин или какое-нибудь кафе. Точно, сегодня же первый день лета! Мама наверняка приготовит…

— Веселое начало лета… — уже не слушая друга, скептически шепнула себе под нос она.

Когда-нибудь Лесли точно расскажет ему всю правду. Совсем скоро.

* * *

Эрик всегда был честным человеком. Ложь и бесчестность, окружавшие повсеместно, душили его и в школе, и в колледже, и в полицейской академии, и на работе, и даже в личной жизни. От них было невозможно сбежать, бессмысленно закрывать глаза и делать вид, что ничего не происходит. Оставалось только бороться. Мужчина противостоял несправедливости столько, сколько себя помнил. Отстаивал оценки и рейтинг на учебе, выполнял далеко не все требования начальства на работе в том виде, в котором предполагалось, убирал из своей жизни двуличных людей, как бы больно это ни было. Эрик знал, что о его махинациях когда-то станет известно; понимал, что тогда вся карьера канет в лету; осознавал непоправимые последствия. Однако правосудие было важнее работы, хороших денег и положения в обществе. Для него душевное состояние выигрывало у материального.

Случай Лесли был далеко не первым разом, когда начальник Дэвис позволял себе вольности. Стабильно раз в несколько месяцев, а иногда и чаще безвинные граждане оказывались обремененными непосильными штрафами или заключенными в тюрьму. Ему было не важно, кто понесет наказание, даже если этот человек совершил что-то совсем незначительное. Дэвис пользовался своей должностью исчерпывающе, брал от нее максимум и удовлетворял абсолютно все потребности, притом спал вполне спокойно. Стоило всего лишь обратиться к нужным людям, которые подделывали доказательства и не могли не подчиниться ему. И каждый раз расследование очередного дела поручали именно лейтенанту Адамсу, которому всё сложнее давалось держать лицо и руки при себе. Ему снились в самых приятных снах мучения начальника. Он верил в то, что когда-то они станут явью, и это придавало ему сил.

Первым подтасованным делом Эрику поручили заниматься в то время, когда он только вступил в должность сержанта. Мужчина не заметил подвоха, и обвиняемого приговорили к заключению. Затем второй случай, третий, четвертый, пятый… Лишь к первому десятку Адамс почувствовал неладное благодаря чрезмерно испуганным глазам нового задержанного. Обычно он не обращал внимания на такие незначительные обыденные вещи, однако какой-то внутренний голос принудил Эрика проверить доказательства. Предчувствие не было ложным: сидящий в допросной парень не был виновным, а тогда сержант ничего не мог сделать. После этого Адамс начал винить себя в заключении невиновных, когда был не в состоянии предотвратить наказание. Мужчина всегда пытался помочь им, хоть и не всегда это было возможным, а потом с непроницаемым выражением лица нагло врал начальнику о том, что преступник понесет полное наказание. Дэвис либо слишком сильно доверял Эрику, либо ленился проверить сказанное, поэтому никаких вопросов к нему никогда не поступало. Полицейский неизменно вызывал подчиненного в кабинет, когда находился на должности капитана, а затем, став начальником полиции, звонил и непринужденно спрашивал у него одно и тоже, равно как и вчера:

— Что с девчонкой?

Вместо «девчонки» могло быть что угодно, но постановка вопроса не менялась с самого начала «грязной» работы Эрика.

— Получилось заключить соглашение о признании вины. Она сопротивлялась, но я всё уладил, — невозмутимо выдал мужчина, представляя нахальные узкие глаза Дэвиса.

В трубке послышался смешок начальника. Адамс представил, как стреляет в подлеца из пистолета в собственной кобуре, сейчас особенно сильно натирающей кожу даже сквозь форму, и до побеления костяшек сжал ладони в кулаки.

— Хорошая работа, лейтенант Адамс. Выдам тебе премию в этом месяце.

Брезгливо поморщившись, мужчина неискренне поблагодарил начальника и попрощался. Когда звонок был отключен, Эрик сперто выдохнул, словно старался не дышать в наполненном подлостью помещении всё это непродолжительное время.

Эрик заметил, как сломал карандаш, вспомнив вчерашний день, выкинул остатки в урну и прикрыл веки, опершись спиной на кожаное кресло. Электронные часы оповестили его о наступлении восьми часов утра. Лейтенанта ожидал очередной день на безразличной ему работе, из которой он не вылезал последние четыре года, с чертовым начальником; уже тысячные сутки, когда ему нужно было держать себя в руках и не попасться, тем более что из-за помощи Лесли сделать это было гораздо легче.

Уже через две минуты Адамс оказался в фойе, где его ожидала очередная спасенная им жертва. Сухо поздоровавшись с ней, он направился обратно к своему кабинету, не вынимая рук из карманов брюк и лишь слыша негромкие поспевающие шаги за спиной.

Еще год назад мужчина заметил, что каждое новое подтасованное дело будто невозвратно забирает у него силы, и благодарить за рано появившиеся морщины и несколько седых волос нужно именно Дэвиса. Эрику однозначно нужен отпуск или хотя бы пара выходных. Он бы с радостью ушел на больничный, однако даже в таком случае его могут вызвать на работу. Чертов замкнутый круг.

Толкнув дверь кабинета №10, мужчина заметил лишь, что прилегающее к кабинету помещение по-прежнему пустовало. Еще один его помощник опять опаздывал — впрочем, как и каждый день, — Адамс уже равнодушно относился к отсутствию пунктуальности у Райана, ведь тот был его близким другом.

Пройдя вглубь, открыв вторую дверь и уже оказавшись в принадлежавшем ему помещении, мужчина первым делом протянул Лесли сложенную в стопку полицейскую форму, а затем поддельные паспорт и страховое свидетельство, чтобы девушка в случае чего знала ненастоящую информацию о себе.

— Раздевалка прямо и налево.

Она так же сдержанно, как и он, кивнула и мигом покинула кабинет. Адамс устало протер лицо и поднял жалюзи, чтобы уже палящее солнце взбодрило его. Однако и это не помогло, и лейтенант так и остался неподвижно стоять у окна, немигающе глядя на забитую машинами парковку. Тем временем в помещении всё громче и четче были слышны приближающиеся голоса. Помощник Эрика уже успел выловить облаченную в полицейскую форму Лесли, о которой начальник рассказал ему вчера, и посвятить новую жертву в наиувлекательнейший красочный рассказ о минувшей ночи. Райан был таким: чересчур разговорчивым, беззастенчивым и бесстрашным. Никто никогда не мог понять, как нашли общий язык абсолютные противоположности: спокойный уверенный Эрик и громкий безбашенный Райан. Ответа так и не появлялось ни у окружающих, ни у самих друзей, но они продолжали общение еще с академии полиции.

Увлеченный разговором — точнее сказать, монологом — мужчина толкнул легкую дверь спиной, совсем забыв о том, что при посторонних нужно соблюдать субординацию. Вспомнив об этом, он тут же исправился — выпрямился, надел на улыбчивое лицо серьезную маску — и пропустил девушку вперед. Ставший твердым взгляд невольно опустился вниз и неожиданно наткнулся на татуировку феникса на пояснице Лесли, которая была видна из-за слегка задравшейся рубашки. Его глаза тотчас округлились, тело напряглось и как бы закаменело. Проморгавшись, Райан проворно дернул низ верхней части формы, приведя ее в надлежащий вид, и покосился на обернувшуюся девушку, словно на девичьей коже были написаны непристойные слова.

— Эрик… — хрипло позвал он друга и торопливо исправился: — Кхм… Лейтенант Адамс.

Мужчина с запозданием обернулся, смерив беглым взором Лесли и обратив внимание на недоуменного растерянного помощника.

— Нужно кое-что обсудить. Срочное дело.

Эрик кивнул, и направился к выходу, за которым стремительно скрылся Райан, и напоследок бросил девушке:

— Подождите пару минут. Можете пока осмотреться.

Она утвердительно повела головой и несмело оглянулась. Адамс плотно прикрыл обе двери и вышел за другом в шумный коридор.

— У меня два вопроса. Первый: ты, блин, видел ее татуировку, когда брал на работу?! И второй: зачем тебе еще один помощник, если официально у тебя их вообще не должно быть?!

Краем уха расслышав громкие ноты, некоторые офицеры обернулись, однако говорящего взгляда лейтенанта хватило, чтобы они продолжили путь в прежнем направлении. У него и вправду не должно быть помощников, однако благодаря превосходным показателям работы он имел право на некие привилегии.

Эрик глубоко вдохнул, спрятав руки в карманы и уже собираясь ответить, как Райан заблаговременно протараторил все то, что начальник должен был сказать:

— Да, я помню, что ты терпеть не можешь несправедливость, а ее пытался надуть придурок Дэвис, но ты, что ли, не навел справки перед тем, как помогать ей?! Ни за что не поверю! Или ты слишком расслабился, друг, или влюбился! Другого быть не может!

На последнем предположении Адамс болезненно сморщился, но в этот раз не почувствовал ни разочарования, ни злости, ни боли, лишь тотальное равнодушие. Это определенно радовало его, в отличие от глупых слов Райана.

— Но если ты реально влюбился, то ты наступаешь на одни и те же грабли, потому что у нее!.. — полицейский уже вовсю жестикулировал и как будто пытался донести мысль не до одного человека, а до всего участка. Осознав, что друг слишком вошел в раж, лейтенант вмиг прервал его.

— Во-первых, никто ни в кого не влюбился. Во-вторых, я помню, у кого была такая татуировка. Это совершенно иной случай. Если посмотреть камеры, то любому станет понятно, что ее подставили. Безусловно, они могли разыграть эту сцену, как и… — он запнулся и протяжно выдохнул, — в прошлый раз, но я проверил и те камеры, которые тогда были установлены недалеко от их дома, и камеры возле ее квартиры. Она приезжала за ним на машине и практически не заходила внутрь, затем через пару часов завозила его обратно и возвращалась домой. Всё. Это всё, что она делала эти два года, поэтому я не вижу причин не помочь ей, тем более когда в жизни этой двадцатилетней девчонки не было ничего хорошего!

Закончив, мужчина отвел глаза от с каждой секундой удивляющегося всё больше Райана и нахмурился. Он сам не понимал, почему так яро выгораживал незнакомку и оправдывался перед другом, но чувствовал, что так нужно.

— Вопросов нет, — спокойно выдал тот и похлопал Эрика по плечу, тут же проверив, не видел ли никто дружеского жеста. — Пойду развлекать твою девчонку.

И, подмигнув, проскользнул в дверь кабинета №10. Лейтенант с усмешкой покачал головой и стремительно направился к кулеру с прохладной водой: отчего-то в горле стало очень сухо — то ли от динамичной тирады, то ли от воспоминаний о его «прошлой жизни».

* * *

— Всё просто: разбор и заполнение документации — Райан даст вам несколько папок на первое время, — подытожил Адамс, вводя новую работницу в курс дела.

На заявление начальника Райан, как ни в чем не бывало крутящийся в кресле, издал как бы победный вскрик. Эрик, сидящий на краю стола, тут же обернулся на подчиненного, и тот, поймав суровый взгляд лейтенанта, скупо выдал:

— Извините.

Однако Адамса это не удовлетворило, поэтому он продолжал глядеть на беззаботного сержанта, пока тот наконец не остановил движение кресла и не встал из-за стола.

— Пойду… поработаю, что ли…

Лесли тихо хмыкнула, с неконтролируемой улыбкой провожая Райана. Мужчина забавлял ее, но она искренне недоумевала, как серьезный Эрик мог терпеть неугомонного помощника. Лейтенант же провожал его с обыкновенно пустым выражением лица. Девушка в очередной раз заметила, что ее новый начальник скуп на эмоции и лишь изредка выражает их. Спрашивать о причинах ее наблюдений она, конечно же, не собиралась.

— Смешной, — усмехнулась Лесли.

Адамс уже хотел что-то ответить, как из соседнего помещения раздался бодрый голос:

— Спасибо за комплимент!

Она из последних сил сдержалась, чтобы не рассмеяться, мужчина же закатил глаза, но его губы все-таки тронуло подобие усмешки.

— Райан, ты наталкиваешь меня на мысль о том, что в этом месяце не нужно просить выдать тебе премию!

— Не наглейте, лейтенант Адамс! То есть!.. Извините, лейтенант Адамс!

Лесли закусила губу, глядя исключительно в пол. Помощник Эрика определенно располагал к себе, и первоначальные переживания по поводу работы в полиции ушли на второй план: с таким напарником точно не будет скучно или грустно. Мужчина лишь покачал головой и тяжело вздохнул.

— Если нет вопросов, то можете приступать к работе. Ваше рабочее место в соседнем кабинете.

Дверь неожиданно распахнулась, а вероятно подслушивавший ошеломленный Райан чуть не упал на пол.

— Там нет места! — протестующе воскликнул он.

— Появится, если ты освободишь второй стол от своих журналов и уберешь их в другое место. Желательно в мусорку.

— Нет, туда не пойдет. Но ради такой прекрасной девушки я готов немного потесниться. Пойдем, я всё расскажу, — он чуть отошел в сторону и рукой поманил к себе.

Лесли поднялась с кресла для посетителей и направилась в сторону выхода. Светлые глаза просканировали ее фигуру и застыли на пояснице. Эрик тотчас вспомнил татуировку, увиденную в отражении допросной, и отчаянно захотел верить в то, что ошибся: что это совсем не та татуировка, которую он уже видел на одном женском теле. И хоть мужчина в полной мере осознавал непричастность девчонки ко всему происходящему в том чертовом доме, но хотел убедиться в этом еще раз: проверить ее реакцию. Адамс не мог слепо доверять незнакомке. Только не сейчас, только не через четыре года после предательства.

— Задержитесь на минуту.

Она резко остановилась и как-то испуганно обернулась. Райан нахмурился, но все-таки плотно прикрыл за собой дверь. Девушка сохраняла расстояние между ними и заламывала пальцы, изучая непроницаемое лицо Адамса. Дождавшись гулкого звука отдаляющихся шагов в прилегающем помещении, мужчина крепче сцепил руки на груди и направил испытующий взгляд на чуть ли не трясущуюся от неизвестности подчиненную. Лесли хотелось сказать хоть что-то, даже самую бредовую и обыденную фразу, лишь бы он не глядел на нее так пусто и безжизненно, что по коже подальше от него бегут испуганные мурашки и прячутся на спине.

— Что означает ваша татуировка?

Девушка выдохнула, осознав простоту вопроса, затем опять напряглась, вспомнив о том, кто поручил сделать ее. Отвела глаза в сторону, однако Адамс продолжал всматриваться в заострившиеся черты и словно не моргал.

— Тот человек, который подставил меня, набил мне ее. Я не знаю смысла, но он сказал, что это необходимо. Я не стала возражать, чтобы не терять работу, — безмятежно отозвалась она, и непонятно откуда взявшееся давление испарилось с мужских плеч.

— Как его зовут? — зачем-то спросил Эрик, хоть и знал ответ на этот вопрос.

— Мэйсон, — невольно скривилась Лесли, и лейтенант моментально считал эту реакцию, — фамилии я не знаю.

— Это мне не нужно. Можете идти.

Девушка кивнула и поспешила на выход из душного кабинета. Адамс вновь провожал ее фигуру, пока она не скрылась в проеме, и задумчиво провел руками по волосам.

Больше всего в жизни Эрик сейчас хотел, чтобы он не ошибся вновь; чтобы потихоньку зарождавшееся доверие к запуганной девчонке не было напрасным, ложным, уничтожающим его до конца; чтобы его не предали еще р