Ноль шесть ноль ноль (джен)

— Вы опять запороли несложное зелье, мистер Поттер. Сколько можно переводить на вас ценные школьные ингредиенты! Отработка, Поттер. Жду вас в восемь вечера в этом кабинете.

— Но... послезавтра матч, у нас финальная тренировка.

— Сэр!

— Сэр.

— Молчать! Это не обсуждается.

Тем же вечером, в восемь.

Тук. Тук.

— Открыто.

— Я пришёл, сэр.

— Проходите. Нет, не за парту, идёмте со мной, нам надо поговорить.

Снейп встал из-за учительского стола, и махнул рукой в сторону неприметной двери.

Гарри понял, что его сейчас заведут в кладовку, и расчленят на ингредиенты, чтобы компенсировать школьные затраты, но мужественно пошёл, так как был гриффиндорцем от и до.

За дверью, однако, обнаружилась гостиная, которую тётя Петунья не одобрила бы: там где у магглов стоял телевизор, у Снейпа располагалось чучело грифа, а кресла были из разных комплектов, и не сочетались с диваном.

— Присаживайтесь, Гарри. Поттер, я могу называть вас Гарри?

Гарри икнул и кивнул:

— Думаю можете. Это же моё имя. Сэр.

— Гарри, вы тоже можете обращаться ко мне по имени. Наедине, разумеется.

Гарри не поверил своим ушам, и от шока забыл как Снейпа зовут.

— А как вас зовут?

— О, мерлин...

— Мерлин?

— Нет! Моё имя Северус Тобиас Джон Снейп. Джона я тщательно скрываю, про Тобиаса знают лишь в официальных кругах, для коллег и друзей я Северус, для близких Сев. Зовите меня Северус.

— Х... Хорошо.

Снейп взял со стола колокольчик, позвонил пять раз, и возле стола появился эльф, в униформе работника школьной кухни. Эльф слегка поклонился и выжидательно посмотрел на Снейпа.

— Дороти, два чая, пожалуйста. И печенье.

Эльф молча кивнул и исчез.

— Дороти? Я думал это "он".

— Это итак "он". Просто наслушался мисс Грейнджер о свободе самовыражения. Не вздумайте говорить Дороти что он — "он". Он обидится, и может подсыпать что-нибудь в тыквенный сок, хорошо если это будет просто отрава от тараканов. Нейтрализуется антидотом за две секунды.

Не успел Снейп договорить, как эльф вернулся с подносом, чашками и печеньем. И сразу исчез.

Снейп поводил над подносом волшебной палочкой.

— Всё чисто. Угощайтесь, По... Гарри.

Тут Гарри понял, что он спит и видит сон — чаепитие со Снейпом в его реальность не вписывалось.

Пили молча. Снейп задумчиво уставился в камин, будто собираясь с мыслями, а Гарри с любопытством изучал интерьер, разные штуки на стенах и полках. На окне обнаружились яркие цветы, в ярком горшке, кажется лилии. И рядом кактус. Познаниями в цветах Гарри был обязан работой в саду у тёти Петуньи.

Когда чашки опустели, а от печенья остались крошки, Снейп встал со своего кресла, обогнул журнальный столик, и сел в кресло поближе к Гарри. В свете камина, его тёмные глаза перестали быть холодными, и напоминали дьявольский огонь. Гарри итак был гриффиндорцем, а когда понял что видит сон, растерял даже зачатки страха. Он стал рассматривать пламя в глазах Снейпа — говорят, что на огонь можно смотреть вечность...

Снейп напрягся, и на всякий случай закрылся окклюментивным щитом.

— Гарри, я должен вам сказать одну вещь. Сказать вам о своих чувствах к вам.

— Я итак о них знаю, сэр.

— Северус.

— С... Северус. Вы меня ненавидите с первого курса, и мечтаете задушить, — Гарри зевнул, забыв прикрыть рот ладонью. Действие чая с волшебными травами началось.

— Не совсем так. Сперва, когда я вас увидел, вы мне показались копией своего отца, но чуть позже, я понял, что ошибался. Вы гораздо добрее чем ваш отец, вы как... Дамблдор. Только без бороды, и очки у вас другие, но любовь к ближним и способность прощать в точности такие же.

Гарри, если бы его мозг не туманили мята, ромашка и мелисса, заметил бы, что Снейп выглядит как человек, который говорит что-то не то, который понимает что говорит что-то не то, но остановиться не может. Но Гарри не заметил — внимательность и безо всякого чая не была его сильной стороной.

— Гарри, вы красивый, внешне и внутренне, от вас исходит волшебная энергетика. Вы мне нравитесь.

— Нравлюсь? — переспросил Гарри, не особо веря своим ушам.

— Я вас люблю.

Гарри сказал бы, что сон принял форму сюрреализма, если бы знал такое слово.

— Потому что я похож на Дамблдора?

Снейп мимолётно скривился.

— Нет. Потому что вы — это вы. Вы уникальный, других таких нет.

Гарри задумался... Он привык что незнакомые люди рады его видеть, он знал что нравится Артуру Уизли, Гилдерою Локхарту, Люпину, Сириусу. Вспомнил как дядя Вернон не хотел отпускать его из дома в школу, и что даже Волдеморт преследовал его по пятам. Гарри вспомнил о вейлах... Может он тоже какая-нибудь вейла? Других объяснений нет. Пока Гарри думал о вейлах, Снейп накрыл его руку своей, и Гарри ощутил что пальцы Снейпа не холодные и не липкие, и вовсе не похожи на пауков. Обычные человеческие пальцы. Через несколько поглаживающих движений, Снейп убрал руку.

— Гарри, вам пора, скоро отбой. Подумайте над моими словами, и, я вас прошу, никому о них не говорите, это должно остаться между нами. Я не должен был вам всего этого говорить, но я больше не в силах скрывать свои чувства. Если кто-то спросит, что именно вы делали на отработке, скажите что разделывали ядовитых слизней.

— Слизней, — повторил Гарри. Затем встал с кресла, опять зевнул, и вышел из комнаты. Молча, по-английски.

После его ухода, Снейп прикрыл глаза, откинулся в кресле, и досчитал до шестидесяти. Затем схватил колокольчик, и яростно протрезвонил пять раз. Появился эльф.

— Водки! Быстро, — Долохов рассказывал, что этот напиток просто волшебный, отключает мозги и чистит память.