Сердце проказы (гет)

5:30 Обожаю утро.

Как истинный жаворонок, я всегда встаю на рассвете.

Рутина такая: стакан воды, запах свежезаваренного кофе, тост с яйцом Бенедикт. Завтрак должен быть насыщен белком — заявляю как будущий врач!

Как же мне нравится называть себя врачом. Доктор Аделин Леони Дюран. Эх. Звучит почти как титул.

Надеюсь, ты будешь гордиться мной...

Аделин берёт с комода рамку с фотографией.

На ней — девятилетняя, смеющаяся Аделин, держащая удочку рядом с отцом. Снимок сделан в самый жаркий день июля, на берегу реки Марна.

Фотография немного выцвела, уголки закруглились от времени, но для неё это была не просто память — это был якорь.

Она посмотрела на себя в прошлом, приподняла уголки губ — почти улыбка.

В её взгляде скользнуло что-то светлое, забытое, детское.

Из этого тёплого воспоминания её вырвал резкий звук СМС.

Поставив рамку обратно, она взяла телефон.

Лулу:

я влюбилась! подробности только при личной встрече!

Аделин хмыкнула. Словно по команде — ещё одно сообщение:

Лулу:

лаадно, чувствую, ты уже вне себя от интриги. его зовут Жак, и он точно будущий муж и отец моих детей.

Аделин на мгновение застыла с телефоном в руках.

— Ну, конечно... — пробормотала она и закатила глаза, уже предчувствуя развязку.

— Мило — коротко отписалась Аделин.

Увидев, как Лулу начала набирать длинное сообщение, она положила телефон на стол и медленно поднесла чашку кофе ко рту.

Запах свежемолотой арабики наполнил грудь теплом, казался настоящим утренним блаженством.

Сигнал СМС.

Лулу:

а ты, я смотрю, не скупишься на эмоции.

Аделин фыркнула.

Лулу:

у Жака есть друг, который точно тебе понравится. он такой весь серьёзный и ответственный. такие как вы должны держаться вместе!

Аделин раздражённо закатила глаза и с усилием поставила чашку на блюдце.

— Господи, Лулу… — пробормотала она, уже предвкушая эту "судьбоносную встречу".

— У меня нет свободного времени, — напечатала Аделин и задержала палец над экраном.

Словно хотела, чтобы эти слова не просто прочитались, а врезались в лоб Лулу — чётко, навсегда.

Ответ не заставил себя ждать.

Лулу:

Ну прекращай. Мои таро говорят, что ты не будешь старой девой.

Один нарцисс-неудачник — это ещё не приговор. Нужно уметь давать шанс.

Аделин выдохнула сквозь смех и утомление.

Медленно положила телефон на столик своего узкого балкона, села рядом, подтянула ноги к груди.

Тишина парижского утра казалась слишком громкой. Она уткнулась лбом в колени и слабо пробормотала:

— Лулу... ну зачем ты так.

8:00. Большой амфитеатр.

Приветственное выступление декана факультета. Краткое вступление в курс. Структура ПАСС.

В аудитории медленно нарастало напряжение.

Лица студентов — сосредоточены, серьёзны, почти тревожны. И не зря: этот год — не учеба, а отбор.

Безжалостный. Из ста процентов студентов в конце останутся лишь пятнадцать. Остальные — вылетят.

Никаких поблажек. Только конкуренция. Только борьба.

Нервы у всех — как натянутые струны.

У всех, кроме Аделин.

Она блаженно ловила каждое слово, словно слушала прекрасную мелодию.

Как служитель церкви, внимающий проповеди самого Папы Римского.

Она была абсолютно в своей стезе.

Аделин не терпелось приступить к практике.

Её руки будто зудели от желания: открыть тетради, разобрать таблицы, нырнуть в схемы, перечёркивать, подчёркивать, вдыхать запах новой бумаги и медицинских терминов.

Анатомия. Гистология. Биохимия.

И её главная любовь — фармакология.

Ух… За справочниками по составам лекарственных средств Аделин провела, по меньшей мере, сто часов.

10:15. Обзор курса: биология клетки.

Глаза Аделин, сидящей в первом ряду, загорались всё ярче с каждой минутой.

Иногда это напоминало одержимость — наверняка так думали её коллеги-студенты, бросая косые взгляды.

Хм. Ну и пусть.

Какая разница, что они думают, когда впереди — самое вкусное. Практика.

12:00. Обеденный перерыв.

Аделин, похоже, решила, что в граните науки содержится вполне достаточно калорий. Вместо еды она направилась в университетскую библиотеку.

Набрав несколько свежайших и внушительно тяжёлых медицинских справочников, она притянула к себе взгляд одного из референт-библиотекарей.

(Примечание: референт-библиотекарь — это тот, кто помогает студентам и преподавателям находить нужные материалы.)

— Мадам, могу я вам помочь? — спросил молодой человек, подходя к ней и уже вытягивая руки вперёд, будто готовясь поймать её Пизанскую башню из книг.

— Ох, ничего, я справлюсь, спасибо, — произнесла Аделин с привычной уверенностью.

Но...

То ли от того, что мадам действительно не пообедала,

то ли слова юноши оказались слишком сногсшибательными,

но она всё же выронила книги.

И не просто выронила — а эффектно, драматично, с финальной нотой неловкости...

на первый этаж.

На голову девушки, которая как раз в этот момент шла с такой же башней из книг, как у Аделин.

— Бога ради, простите! — стремглав подбежала Аделин к девушке. — Я не представляю, как это произошло... — добавила она виноватым тоном. — Вы в порядке?

Она помогла девушке подняться и усадила её на ближайший стул.

— Голова не кружится? Не тошнит?

С выражением крайней сосредоточенности Аделин уже осматривала пострадавшую, не оставляя ей ни малейшего шанса вставить хоть слово.

— Что-то беспокоит? Принести воды? Я студент медицинского, не волнуйтесь!

— Да всё хорошо! Волнуетесь здесь только вы! — наконец крикнула девушка.

Аделин застыла.

Тишина повисла в воздухе. Девушка, услышав, как резко она это сказала, тут же продолжила, но уже мягче:

— Я в порядке. Правда.

Позади них молодой референт-библиотекарь уже собрал рассыпанные книги и с заметным усилием водрузил их на стол.

Наверное, нужно иметь побольше процента мышц в теле, когда работаешь в библиотеке... — мелькнуло в голове у Аделин.

— Ещё раз прошу прощения, мадам, — добавила она, чуть наклонившись.

Увидев одобрительный кивок девушки, Аделин лёгким движением подхватила свою огромную кипу книг и, с видом решительно-оправдавшейся, зашагала прочь,

оставив молодого библиотекаря молчаливо комплексовать о своей силе.

16:00. Конец практикума и первого студенческого дня Аделин.

Она вышла из здания университета с приятной усталостью в голове — ровной, ясной, как после долгого, но нужного разговора.

Вот так и должен завершаться день, — подумала она, удовлетворённо хмыкнув.

Но насладиться этим моментом ей не дали.

— Аделииин! Мы здесь! — окликнул её знакомый, звонкий голос.

— Прошу, пусть это галлюцинация от усталости, — пробормотала она, устремив взгляд прямо в небо.

— Аделииин! — прозвучало уже громче и ближе.

Аделин нехотя развернулась.

Лулу. Весело махала обеими руками так энергично, что не заметить её было невозможно.

Как, впрочем, и её компанию — двоих парней, стоявших рядом.

Аделин медленно, с определённой обречённостью в походке, направилась к подруге.

Лулу всегда была такой: лёгкой на подъём, общительной, искренне тёплой. Казалось, ничто не могло омрачить эти её большие, выразительные голубые глаза.

Как и всегда, сегодня она была одета в точности под стать своей творческой, романтичной натуре:

воздушная блуза нежного кремово-розового оттенка и ажурные короткие шорты цвета слоновой кости.

Ну чистое воплощение весенней акварели, — невольно подумала Аделин.

Сама Аделин, как обычно, выглядела совсем иначе:

драматично, собранно, почти официально.

Серый костюм в тонкую клетку, чёткий мужской пиджак, чёрная водолазка, плотно облегающая фигуру под ним.

Густые чёрные волосы собраны в аккуратный, строгий хвост.

Ничего лишнего. Всё — удобно, сдержанно, профессионально.

Подходя ближе к своей любимой — и безумно громкой — подруге, Аделин чувствовала, как усталость с каждым шагом становилась всё более невыносимой.

Каждый шаг будто тянул за собой мешок с бетонными мыслями.

— Луиза, — жёстко и раздражённо начала Аделин.

Лулу моментально поняла, что если её имя прозвучало полностью, значит, дело — дрянь.

— Я ведь сказала тебе, что у меня нет свободного времени, и...

— Ахаха, ой, ну скажешь тоже... — перебила её Лулу, театрально вздохнув и легко приобняв подругу за талию.

— Мы всего лишь хотели чу-у-уточку отметить твоё поступление. Да, парни?

Кажется, к её «настрою» никто присоединяться не спешил.

— Милая Лулу, ты, кажется, забыла нас представить? — вежливо, но с лёгкой насмешкой вмешался один из парней.

Тот, что был ниже ростом, с кудрявыми волосами и самодовольной улыбкой.

Вероятно, это и есть тот самый Жак, — тут же сделала вывод Аделин.

— Ох, прошу прощения! — оживилась Лулу.

— Это моя подруга — Аделин.

— Аделин, познакомься: это — Жак, а это его лучший друг — Рафаэль!

Лулу жестом, как будто презентовала Рафаэля на выставке, махнула в его сторону двумя руками —

словно это было её собственное произведение искусства.

— Очень рада знакомству, — бетонно-холодно произнесла Аделин, надеясь, что хоть кто-то из них уловит её настрой.

— А мне-то как приятно, Аделин, — с приторной мягкостью проговорил Жак и, не спрашивая позволения, поцеловал тыльную сторону её ладони.

И где она таких находит? — с тревожной иронией подумала Аделин.

Рафаэль просто кивнул в знак приветствия.

И Аделин мысленно отметила: наконец-то кто-то разделяет мою холодность.

— Ну, а теперь — в бар! — с детским энтузиазмом воскликнула Лулу.

18:00. Бар "У Гарри"

Маленький, слегка мрачноватый бар на углу двух старых парижских улиц. Вывеска над входом уже давно облупилась, но горела стабильно.

Внутри — запах пролитого пива, кофейной гущи и дешёвого цитрусового освежителя воздуха. Всё как надо.

Аделин сидела за столиком у окна, с бокалом сухого белого в руке, и с каждым глотком всё больше жалела, что не осталась в библиотеке.

Лулу болтала без умолку.

Жак поддакивал, смеялся слишком громко и слишком часто.

Рафаэль, к счастью, почти молчал. За это Аделин прощала ему даже угрюмый взгляд исподлобья.

— Так вот! — воскликнула Лулу, жестикулируя так, будто объясняла параболу жизни на пальцах. — Аделин обожает фармакологию.

— Ничего себе, — протянул Жак, делая вид, что впечатлён. — Интеллект — это сексуально.

Аделин повернула к нему голову и посмотрела с таким выражением, что в другом фильме это был бы вызов на дуэль.

Лулу фальшиво рассмеялась, прикрывая неловкость.

Музыка в баре играла фоном. Краем глаза Аделин заметила старый телевизор, подвешенный в углу, на экране шло что-то о погоде.

Тёплый фронт, вероятны магнитные возмущения, спад давления...

Что-то странно защёлкало в динамике.

Треск, как от перегоревшей лампы.

На мгновение свет в баре мигнул.

Аделин резко вскинула взгляд — но никто, кроме неё, похоже, этого не заметил.

Просто устала, — решила она.

18:30. Всё тот же, проклятый бар.

Воздух густел от табачного дыма, дешёвого алкоголя и надоедливой поп-музыки.

Лулу уже изрядно выпила, и Жак, похоже, держал с ней темп. Рафаэль отвлёкся кем-то у стойки, смакуя коктейль и чужое внимание.

Аделин, как заколдованная, продолжала смотреть на часы. Стрелки неумолимо ползли, будто издеваясь.

Вдруг её запястье прикрыла тёплая мужская ладонь.

Жак.

— Что ты всё время уставилась на часы? — спросил он, склонившись слишком близко.

— Ты куда-то спешишь? Разве тебе не весело с нами?

Он улыбался, но в этой улыбке было что-то навязчивое и липкое.

Аделин убрала его руку и резко оглянулась.

Лулу, не замечая ничего, стояла у музыкального автомата в другом конце бара, пытаясь вбить в панель название своей любимой песни — Dancing Queen.

Атмосфера в баре сгущалась, как гроза перед разрядом. Воздух становился вязким, будто с трудом проходил в лёгкие. Смех звучал всё громче, музыка — всё навязчивее, а голова — всё тяжелее. Аделин чувствовала, как по нервам будто капает расплавленный воск.

Она была готова взорваться.

И вот последняя капля упала.

Жак бессовестно и нарочито ущипнул её за ягодицу.

Аделин резко встала, словно пружина, стул с грохотом отлетел назад.

— Ты вообще в своём уме?! её голос прорезал гомон бара, как скальпель.

Пара голов обернулась.

— Это было последним, Жак, — отчеканила она. — Прикоснись ко мне ещё раз — и твои яички ни один хирург собрать не сможет!

— Ой да брось! — ядовито осклабился он, — я же видел, как ты на меня смотришь. Не строй из себя святую, Аделин.

Глаза Аделин вспыхнули, будто кто-то плеснул бензин в огонь.

— Боже, какой же ты жалкий! — почти прорычала она, но взглядом не выдала, что за его спиной уже бесшумно надвигается Лулу.

— Ах ты… Думаешь, ты вся такая… элитная, да?! — зашипел Жак, обдавая её перегаром. — На деле ты такая же дешёвая стерва, как и твоя подружка-давалка!

Удар пришёл неожиданно.

Глухой, тяжёлый, с мягким звуком ломающихся иллюзий.

Сумка Аделин, полная трёх массивных медицинских справочников, встретилась с черепом Жака под управлением Лулу.

— Кто здесь “давалка”, повтори? — с мрачным спокойствием проговорила Лулу, всё ещё сжимающая ручку сумки как рукоять дубинки.

Тело Жака небрежно завалилось набок.

Не дождавшись пробуждения казановы-неудачника, подруги энергично зашагали к выходу. По пути они бросили купюры на стойку, расплатившись за выпивку, и на всякий случай убедились, что состояние Жака теперь контролирует его приятель — ошарашенный Рафаэль.

— Что это вообще было?! — почти одновременно выдохнули обе, выходя на ночную улицу.

Путь до квартиры Аделин прошёл под аккомпанемент взволнованных всхлипов и резких выдохов. Лулу вела монолог, будто вытряхивая из себя все остатки самообладания.

21:30. Балкон Аделин.

— Я правда думала, что он особенный, Аделин… Неужели я настолько безнадёжна?

Лулу допивала второй бокал вина, вжавшись в плед на крошечном балконе квартирки Аделин. Её тушь давно сдалась — теперь она жила новой жизнью на щеках, а губы вспухли и покраснели так, будто проиграли дуэль со стаканом.

— Аделин, скажи хоть слово?..

Ответом было тихое, размеренное дыхание.

На другой стороне стола, положив голову на скрещённые руки, уютно посапывала Аделин.

— Ну хоть ты рядом, — тихо выдохнула Лулу, размазывая слёзы по щекам.

Она сделала последний глоток вина, посмотрела на чёрное небо, в котором дрожали звёзды, и медленно пересела ближе, обняв подругу за плечо.

Аделин спала, уткнувшись лицом в согнутую руку, дышала ровно, будто и правда ничего не произошло. Лулу сжала край её рукава, словно держалась за спасательный круг.