Больничный Али (гет)

Аля легла на кровать, пока Масачика протирал термометр. Он коснулся ее лба, затем боковой части шеи. Ее светлая кожа казалась горячей на ощупь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Холодно, ломит тело, кружится голова, и болит горло.

— Неудивительно, ты горишь! Открой рот пошире… — Масачика жестом указал на Алю. Аля закрыла глаза и открыла рот, ощущая холодный металлический кончик термометра под языком. — У тебя есть лекарства?

Аля покачала головой.

— А еда?

Аля указала на дверь своей спальни и что-то сказала, что вышло как приглушенный хрип. Масачика кивнул и направился на кухню.

Масачика подошел к холодильнику и открыл его. Внутри он обнаружил в основном молочные продукты: молоко, сыр, йогурт, а также несколько бутылок соусов, соленые огурцы и наполовину полный лоток яиц. Лучше ей пока избегать этого.

Он продолжил поиски и открыл ящик для овощей, где лежала головка капусты и несколько морковок. Он мог бы их использовать: возможно, в супе, чтобы облегчить боль в горле. Может быть, он даже сможет приготовить борщ. Утешить ее небольшим кусочком дома! Он улыбнулся при этой мысли, пока не вспомнил, что едва умеет жарить яичницу. Забудь об этом, я что-нибудь придумаю.

Он вернулся в спальню Али и вынул термометр изо рта. 38°C, гласили буквы на маленьком дисплее. Тем временем сама Аля дрожала под слоями одеял, стуча зубами.

— Ты в порядке, Аля-тян?

— Я… Я так… замерзла.

Масачика вздохнул.

— Хорошо, Аля, я пойду куплю лекарства, просто позвони, если что-нибудь понадобится.

— Х-хорошо. Н-не задерживайся, — робко ответила Аля. Масачика похлопал ее по плечу.

— Не волнуйся, я вернусь как можно скорее, ты просто отдыхай и набирайся сил.

Аля кивнула. Масачика улыбнулся и помахал ей, закрывая за собой дверь, затем ускорил шаг к выходу.

* * *

Масачика пришел в аптеку, проходя мимо полок с лекарствами и мазями, названия которых он не мог произнести. Честно говоря, хотя он и болел немало раз и получал уход, у него не было большого опыта в обратном. Тогда, когда он еще жил под фамилией Суоу, всем занималась Аяно. Аяно, которая удовлетворяла каждую его потребность. Аяно… Он достал телефон и набрал ее номер.

— Да, Масачика-сама, чем могу быть полезна? — ответила на звонок Аяно, ее голос был строгим и профессиональным, как всегда.

— Привет, Аяно. Я звоню, чтобы спросить, какие лекарства мне следует купить для больного человека.

— Кто болен? И какие симптомы?

— Моя подруга. У нее болит горло, жар и насморк.

— Кто именно?

— Аяно, не могла бы ты задавать поменьше вопросов и ответить на мой?

Аяно извинилась за то, что вышла за рамки дозволенного, и перечислила несколько названий лекарств. Масачика записал их. Через несколько минут он вышел из аптеки с сумкой, полной различных лекарств.

— Вы смогли все купить, Масачика-сама? — спросила Аяно.

— Да, смог.

Масачика быстро проверил купленные лекарства. Но как только он собирался поблагодарить Аяно и повесить трубку, он вспомнил, что нужно кое-что спросить: — Кстати, Аяно…

— Да, Масачика-сама?

— Ты случайно не знаешь, как готовить борщ?

— Борщ, суп?

— Да. Ты умеешь его готовить?

— Конечно. Я готовила его раньше.

— Научишь меня?

Аяно ответила, что сделает для него все, что угодно.

Масачика с облегчением вздохнул, а его желудок затрепетал от волнения: — Большое тебе спасибо, Аяно!

Он бы и обнял ее, если бы мог.

— Пожалуйста, Масачика-сама. Вам нужно что-нибудь еще?

— Да, — Масачика нахмурился, рефлекторно осторожно оглядываясь через плечо, — Юки с тобой?

— Нет, Юки-сама вышла по делам.

— Хорошо. Не говори ей ни о чем из этого, если она спросит.

— Поняла.

Масачика поблагодарил Аяно и сказал, что позвонит снова, когда ему понадобится помощь с готовкой. Он повесил трубку и отправился обратно к квартире Али.

* * *

— Суп готов! — воскликнул Масачика, входя в спальню. В руках он держал большой поднос с несколькими пузырьками лекарств и дымящейся миской супа. Аля застонала и пошевелилась в постели. Она ухватилась за каркас кровати, приподнимаясь, пока каждая мышца ее тела протестовала, а виски пульсировали от оглушительной головной боли. Она потерла глаза, наблюдая, как расплывчатый силуэт Масачики обретает четкость, когда он приблизился и поставил поднос. Кровать прогнулась под его весом.

— Ты в порядке? — спросил он с беспокойством в глазах.

На голове у него была повязка, а на талии — белый оборчатый фартук. Аля хихикнула.

— Кажется, я никогда раньше не видела тебя в фартуке, Кузе-кун.

— Рад, что тебе лучше, чем я ожидал.

Масачика взял миску с супом и помешал его.

— Я сварил борщ из овощей, что были в холодильнике. Подумал, тебе понравится.

Аля наклонилась вперед и заглянула в миску. Действительно, она узнала характерный красноватый цвет борща. Воспоминания о морозных зимних вечерах в России нахлынули на нее. Тогда они с Машей ждали за обеденным столом, с нетерпением наблюдая, как отец выходит из кухни с горшком горячего, аппетитного борща.

— Ужин готов! — говорил он, и они вдвоем садились за стол, болтая всю ночь, пока уплетали суп.

Аля почувствовала, как пар от горячего бульона коснулся ее лица. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, не в силах почувствовать запах борща из-за заложенного носа. Ей хотелось бы. Затем, как раз когда она собиралась взять ложку, Масачика наполнил ее и поднес к ее лицу.

— Знаешь, я могу есть сама, — запротестовала Аля, нахмурившись.

— Да, но ты больна. В этом нет ничего постыдного, правда?

Конечно, нет, но ей все равно было как-то странно, потому что это был Кузе. Обычно она сама делала все это, как когда заботилась о нем, когда он болел. Ей нравилось помогать людям, быть самодостаточной и все такое, но… ей нравилось и это. Вроде как… Может быть, потому что это был Кузе. Аля покраснела и открыла рот.

Суп прошел приятно, наполняя ее нежным теплом. Она облизнула губы.

— Это не готовка моего отца… — сказала она. Масачика замер, сердце колотилось, он тревожно ожидал, что она начнет жаловаться, как это ужасно. — Но он по-своему восхитителен.

Масачика вздохнул, а затем вскочил от радости.

— Да!

— Я удивлена, я не думаю, что видела, как ты готовишь раньше.

— Да, это мой первый раз, поэтому мне помогла Аяно. Я боялся, что будет ужасный вкус.

Аля скрестила руки на груди: — Ты мог бы попросить меня.

— Ты болела, поэтому я не хотел тебя беспокоить. К тому же, это был приятный сюрприз, не так ли?

Аля не могла с этим спорить. Тем не менее, ей хотелось быть той, кто его научит. Она открыла рот, позволяя ему докормить ее оставшимся супом.

* * *

Аля плюхнулась на диван, положив голову на подлокотник. Она потянулась, глубоко вздохнула и свернулась клубком. Некоторое время она смотрела в дальнее окно на теплый оранжевый свет заходящего солнца, заливавший комнату. Благодаря лекарствам лихорадка временно отступила, и она снова могла дышать носом. Тем не менее, головная боль не проходила, а тело оставалось слабым и вялым.

Давно она не болела. Последний раз, когда ее так сильно лихорадило, казалось, был так давно и так далеко, что она была уверена, что забыла, каково это. Пока вселенная не решила напомнить ей об этом. По крайней мере, это дало ей возможность провести время с Ку... Нет. Она была просто благодарна, что он остался и помог. Да, именно так. Ни больше, ни меньше.

Масачика вошел в комнату и увидел Алю, развалившуюся на диване. Он подошел и сел рядом с ней.

— Лучше себя чувствуешь?

Аля повернулась к нему. Ее длинные серебристые волосы и океанско-голубые глаза ловили лучи заходящего солнца, освещая ее нежные черты мягким послесвечением. Ему пришлось признать — это выглядело немного банально. Словно сцена прямо из плохо написанного аниме-фанфика. Тем не менее, он не мог отвести взгляд от лица Али еще на несколько секунд. Ее очарование сияло даже сквозь болезнь.

— Немного, — ответила она. Масачика кивнул.

— Хорошо слышать. Тебе все еще холодно?

— Уже нет, но тело все еще ломит, и голова болит, — сказала она, потирая виски. — Я просто хочу где-нибудь прилечь.

— Можешь лечь мне на колени.

— ЧТО?! — Аля тут же села прямо.

— Да, — Масачика похлопал по своим коленям. — Ты шею себе повредишь, если будешь так спать на подлокотнике. Ничего страшного, я не против.

Аля почувствовала, как кровь прилила к лицу. Она попыталась возразить, но слова застряли в горле, и она начала заикаться. Масачика усмехнулся и мягко повел ее за плечо, пока ее голова не устроилась удобно на его бедрах. Она почувствовала, как его пальцы гладят ее волосы, вызывая волны приятного покалывания от макушки до затылка с каждым прикосновением. Когда она посмотрела на него, по коже пробежали мурашки, а сердце забилось быстрее — в груди разлилось успокаивающее тепло. Почему? Почему это было так… так… хорошо?

Она закрыла глаза и расслабила плечи, позволяя ощущениям захлестнуть ее. Масачика посмотрел на Алю, ее рот слегка приоткрылся, а на лице было мягкое выражение. Самое близкое физическое расстояние, которое он когда-либо испытывал к ней, было тогда, когда он надевал ей носки (и впоследствии получил удар ногой в лицо). Но теперь она была прямо здесь, лежала у него на коленях. Достаточно близко, чтобы он чувствовал тепло ее тела и ее теплое, ровное дыхание на своих коленях. В животе поднялось трепетное ощущение. Трудно было описать, но видеть ее такой каким-то образом успокаивало. Он улыбнулся и аккуратно пригладил ее волосы за ухо, чувствуя, как ее дыхание дрожит, когда его кончики пальцев коснулись нежной части ее шеи.

— Кудзе-кун… — сказала Аля тихим шепотом.

— Да?

— Спасибо, что ты здесь со мной, за все.

— О, не беспокойся об этом. Я просто выполняю свое обещание. Я сказал, что буду поддерживать тебя во всем, разве нет?

Аля кивнула, она помнила. Помнила, как заботилась о нем, когда он болел, и ночь, когда он обещал быть с ней в горе и в радости. Она также помнила, что чувствовала: ревность. Не было смысла отрицать это в данный момент. Она ревновала, испытывала ревность в первый раз, когда Аяно взяла на себя уход за Кузе, и во второй, когда она застала его думающим о другой девушке. Каким-то образом ей всегда казалось, что она могла бы сделать с ним больше, хотела сделать больше. И, честно говоря, она была более чем благодарна, что он остался, чтобы помочь. Однако мысль о том, чтобы поднять все это, наполняла ее парализующим страхом. И поэтому…

— Если уж ты зашел так далеко, то мог бы и убаюкать меня до сна, — сказала Аля, скрывая свои чувства на русском языке. Масачика замер.