Больничный Али (гет)

— Аля! Это я, Масачика. Аля! — сказал юноша, постучав в дверь Аля. Он посмотрел на часы и вздохнул. Было летнее утро выходного дня, и он как раз наслаждался спокойным сном, пока кто-то не прислал ему сообщение с требованием немедленно явиться к ней домой. НЕМЕДЛЕННО. Без каких-либо объяснений или причин, и даже не отвечая на его сообщения. Она оставила его сообщения прочитанными, а теперь, когда он был на месте, не открывала дверь. Он не знал, какие еще выходки она собирается выкинуть — в своем обычном стиле, — но был слишком уставшим, чтобы анализировать их.

Он поднял кулак, готовясь постучать снова, когда дверная ручка со щелчком повернулась.

— Ах, вот ты где, Аля, — вздохнул он. — Где ты была? Я стучал уже пять минут...

— П-прости, я-я была в ванной, — тихо ответила она. Аля стояла в дверном проеме, одетая в пижаму. С первого взгляда Масачика заметил, что ее лицо стало немного ярче обычного. Ее длинные серебристые волосы, обычно аккуратно причесанные и собранные, растрепанно спадали на плечи.

— Заходи, — она жестом пригласила его.

Масачика вошел в комнату и сел. Смесь любопытства и беспокойства охватила его, когда Аля вышла из своей комнаты с коробкой салфеток и села напротив него. Он прокашлялся.

— Итак... что случилось? — спросил он.

Аля всхлипнула, беря салфетку.

— Я заболела. Я просто хотела... — девушка чихнула в салфетку. — П-просто хотела сказать тебе об этом, — она снова всхлипнула, потирая нос.

Масачика нахмурился: — Ты позвала меня сюда, чтобы сказать это сейчас? Разве не следовало сказать раньше?

— Я не хотела тебя беспокоить. К тому же, ты единственный, кому я могла сказать.

Масачика взглянул ей за спину: — Маша здесь?

— Нет, она в России, навещает семью. Вернется только на следующей неделе.

— Понятно, — кивнул Масачика. Он наблюдал, как Аля взяла еще несколько салфеток и высморкалась. Ее лицо теперь было заметно покрасневшим, а ледяные голубые глаза полуприкрылись, когда она тяжело вздохнула.

— Когда ты заболела?

— У меня болело горло вчера утром, но я не придала этому значения. Сегодня стало хуже, потому что у меня температура, — голос Али звучал приглушенно. Масачика покачал головой. Забудь сейчас, надо было сказать это ВЧЕРА! — подумал он.

— Ну, тебе нужна помощь?

— Конечно, нужна, мне холодно и все тело ломит, — сказала Аля по-русски. ВОТ оно.

— Хм, что ты сказала?

— Я сказала, все в порядке, я сама о себе позабочусь.

Масачика вздохнул. Он вспомнил, как Аля ухаживала за ним, когда он болел. Она даже не колебалась, чтобы вылечить его. Но когда пришла ее очередь, она вся смущалась и нервничала. Типичная Аля. Она откажется от помощи, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.

— Ладно, я останусь с тобой, — ответил он.

Аля махнула рукой: — Как я уже сказала, я могу позаботиться о себ...

Масачика взял Алю за руку, отчего она вздрогнула.

— Да ладно тебе, ты даже дышать нормально не можешь. Ты не в том положении, чтобы отказываться от помощи.

Он потянулся и коснулся ее лба. Аля закрыла глаза и тихонько всхлипнула.

— В смысле, как я могу просто наслаждаться летом, если мой президент лежит больная в постели.

Ему показалось, что ее щеки покраснели еще немного.​

Аля легла на кровать, пока Масачика протирал термометр. Он коснулся ее лба, затем боковой части шеи. Ее светлая кожа казалась горячей на ощупь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Холодно, ломит тело, кружится голова, и болит горло.

— Неудивительно, ты горишь! Открой рот пошире… — Масачика жестом указал на Алю. Аля закрыла глаза и открыла рот, ощущая холодный металлический кончик термометра под языком. — У тебя есть лекарства?

Аля покачала головой.

— А еда?

Аля указала на дверь своей спальни и что-то сказала, что вышло как приглушенный хрип. Масачика кивнул и направился на кухню.

Масачика подошел к холодильнику и открыл его. Внутри он обнаружил в основном молочные продукты: молоко, сыр, йогурт, а также несколько бутылок соусов, соленые огурцы и наполовину полный лоток яиц. Лучше ей пока избегать этого.

Он продолжил поиски и открыл ящик для овощей, где лежала головка капусты и несколько морковок. Он мог бы их использовать: возможно, в супе, чтобы облегчить боль в горле. Может быть, он даже сможет приготовить борщ. Утешить ее небольшим кусочком дома! Он улыбнулся при этой мысли, пока не вспомнил, что едва умеет жарить яичницу. Забудь об этом, я что-нибудь придумаю.

Он вернулся в спальню Али и вынул термометр изо рта. 38°C, гласили буквы на маленьком дисплее. Тем временем сама Аля дрожала под слоями одеял, стуча зубами.

— Ты в порядке, Аля-тян?

— Я… Я так… замерзла.

Масачика вздохнул.

— Хорошо, Аля, я пойду куплю лекарства, просто позвони, если что-нибудь понадобится.

— Х-хорошо. Н-не задерживайся, — робко ответила Аля. Масачика похлопал ее по плечу.

— Не волнуйся, я вернусь как можно скорее, ты просто отдыхай и набирайся сил.

Аля кивнула. Масачика улыбнулся и помахал ей, закрывая за собой дверь, затем ускорил шаг к выходу.

* * *

Масачика пришел в аптеку, проходя мимо полок с лекарствами и мазями, названия которых он не мог произнести. Честно говоря, хотя он и болел немало раз и получал уход, у него не было большого опыта в обратном. Тогда, когда он еще жил под фамилией Суоу, всем занималась Аяно. Аяно, которая удовлетворяла каждую его потребность. Аяно… Он достал телефон и набрал ее номер.

— Да, Масачика-сама, чем могу быть полезна? — ответила на звонок Аяно, ее голос был строгим и профессиональным, как всегда.

— Привет, Аяно. Я звоню, чтобы спросить, какие лекарства мне следует купить для больного человека.

— Кто болен? И какие симптомы?

— Моя подруга. У нее болит горло, жар и насморк.

— Кто именно?

— Аяно, не могла бы ты задавать поменьше вопросов и ответить на мой?

Аяно извинилась за то, что вышла за рамки дозволенного, и перечислила несколько названий лекарств. Масачика записал их. Через несколько минут он вышел из аптеки с сумкой, полной различных лекарств.

— Вы смогли все купить, Масачика-сама? — спросила Аяно.

— Да, смог.

Масачика быстро проверил купленные лекарства. Но как только он собирался поблагодарить Аяно и повесить трубку, он вспомнил, что нужно кое-что спросить: — Кстати, Аяно…

— Да, Масачика-сама?

— Ты случайно не знаешь, как готовить борщ?

— Борщ, суп?

— Да. Ты умеешь его готовить?

— Конечно. Я готовила его раньше.

— Научишь меня?

Аяно ответила, что сделает для него все, что угодно.

Масачика с облегчением вздохнул, а его желудок затрепетал от волнения: — Большое тебе спасибо, Аяно!

Он бы и обнял ее, если бы мог.

— Пожалуйста, Масачика-сама. Вам нужно что-нибудь еще?

— Да, — Масачика нахмурился, рефлекторно осторожно оглядываясь через плечо, — Юки с тобой?

— Нет, Юки-сама вышла по делам.

— Хорошо. Не говори ей ни о чем из этого, если она спросит.

— Поняла.

Масачика поблагодарил Аяно и сказал, что позвонит снова, когда ему понадобится помощь с готовкой. Он повесил трубку и отправился обратно к квартире Али.

* * *

— Суп готов! — воскликнул Масачика, входя в спальню. В руках он держал большой поднос с несколькими пузырьками лекарств и дымящейся миской супа. Аля застонала и пошевелилась в постели. Она ухватилась за каркас кровати, приподнимаясь, пока каждая мышца ее тела протестовала, а виски пульсировали от оглушительной головной боли. Она потерла глаза, наблюдая, как расплывчатый силуэт Масачики обретает четкость, когда он приблизился и поставил поднос. Кровать прогнулась под его весом.

— Ты в порядке? — спросил он с беспокойством в глазах.

На голове у него была повязка, а на талии — белый оборчатый фартук. Аля хихикнула.

— Кажется, я никогда раньше не видела тебя в фартуке, Кузе-кун.

— Рад, что тебе лучше, чем я ожидал.

Масачика взял миску с супом и помешал его.

— Я сварил борщ из овощей, что были в холодильнике. Подумал, тебе понравится.

Аля наклонилась вперед и заглянула в миску. Действительно, она узнала характерный красноватый цвет борща. Воспоминания о морозных зимних вечерах в России нахлынули на нее. Тогда они с Машей ждали за обеденным столом, с нетерпением наблюдая, как отец выходит из кухни с горшком горячего, аппетитного борща.

— Ужин готов! — говорил он, и они вдвоем садились за стол, болтая всю ночь, пока уплетали суп.

Аля почувствовала, как пар от горячего бульона коснулся ее лица. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, не в силах почувствовать запах борща из-за заложенного носа. Ей хотелось бы. Затем, как раз когда она собиралась взять ложку, Масачика наполнил ее и поднес к ее лицу.

— Знаешь, я могу есть сама, — запротестовала Аля, нахмурившись.

— Да, но ты больна. В этом нет ничего постыдного, правда?

Конечно, нет, но ей все равно было как-то странно, потому что это был Кузе. Обычно она сама делала все это, как когда заботилась о нем, когда он болел. Ей нравилось помогать людям, быть самодостаточной и все такое, но… ей нравилось и это. Вроде как… Может быть, потому что это был Кузе. Аля покраснела и открыла рот.

Суп прошел приятно, наполняя ее нежным теплом. Она облизнула губы.

— Это не готовка моего отца… — сказала она. Масачика замер, сердце колотилось, он тревожно ожидал, что она начнет жаловаться, как это ужасно. — Но он по-своему восхитителен.

Масачика вздохнул, а затем вскочил от радости.

— Да!

— Я удивлена, я не думаю, что видела, как ты готовишь раньше.

— Да, это мой первый раз, поэтому мне помогла Аяно. Я боялся, что будет ужасный вкус.

Аля скрестила руки на груди: — Ты мог бы попросить меня.

— Ты болела, поэтому я не хотел тебя беспокоить. К тому же, это был приятный сюрприз, не так ли?

Аля не могла с этим спорить. Тем не менее, ей хотелось быть той, кто его научит. Она открыла рот, позволяя ему докормить ее оставшимся супом.

* * *

Аля плюхнулась на диван, положив голову на подлокотник. Она потянулась, глубоко вздохнула и свернулась клубком. Некоторое время она смотрела в дальнее окно на теплый оранжевый свет заходящего солнца, заливавший комнату. Благодаря лекарствам лихорадка временно отступила, и она снова могла дышать носом. Тем не менее, головная боль не проходила, а тело оставалось слабым и вялым.

Давно она не болела. Последний раз, когда ее так сильно лихорадило, казалось, был так давно и так далеко, что она была уверена, что забыла, каково это. Пока вселенная не решила напомнить ей об этом. По крайней мере, это дало ей возможность провести время с Ку... Нет. Она была просто благодарна, что он остался и помог. Да, именно так. Ни больше, ни меньше.

Масачика вошел в комнату и увидел Алю, развалившуюся на диване. Он подошел и сел рядом с ней.

— Лучше себя чувствуешь?

Аля повернулась к нему. Ее длинные серебристые волосы и океанско-голубые глаза ловили лучи заходящего солнца, освещая ее нежные черты мягким послесвечением. Ему пришлось признать — это выглядело немного банально. Словно сцена прямо из плохо написанного аниме-фанфика. Тем не менее, он не мог отвести взгляд от лица Али еще на несколько секунд. Ее очарование сияло даже сквозь болезнь.

— Немного, — ответила она. Масачика кивнул.

— Хорошо слышать. Тебе все еще холодно?

— Уже нет, но тело все еще ломит, и голова болит, — сказала она, потирая виски. — Я просто хочу где-нибудь прилечь.

— Можешь лечь мне на колени.

— ЧТО?! — Аля тут же села прямо.

— Да, — Масачика похлопал по своим коленям. — Ты шею себе повредишь, если будешь так спать на подлокотнике. Ничего страшного, я не против.

Аля почувствовала, как кровь прилила к лицу. Она попыталась возразить, но слова застряли в горле, и она начала заикаться. Масачика усмехнулся и мягко повел ее за плечо, пока ее голова не устроилась удобно на его бедрах. Она почувствовала, как его пальцы гладят ее волосы, вызывая волны приятного покалывания от макушки до затылка с каждым прикосновением. Когда она посмотрела на него, по коже пробежали мурашки, а сердце забилось быстрее — в груди разлилось успокаивающее тепло. Почему? Почему это было так… так… хорошо?

Она закрыла глаза и расслабила плечи, позволяя ощущениям захлестнуть ее. Масачика посмотрел на Алю, ее рот слегка приоткрылся, а на лице было мягкое выражение. Самое близкое физическое расстояние, которое он когда-либо испытывал к ней, было тогда, когда он надевал ей носки (и впоследствии получил удар ногой в лицо). Но теперь она была прямо здесь, лежала у него на коленях. Достаточно близко, чтобы он чувствовал тепло ее тела и ее теплое, ровное дыхание на своих коленях. В животе поднялось трепетное ощущение. Трудно было описать, но видеть ее такой каким-то образом успокаивало. Он улыбнулся и аккуратно пригладил ее волосы за ухо, чувствуя, как ее дыхание дрожит, когда его кончики пальцев коснулись нежной части ее шеи.

— Кудзе-кун… — сказала Аля тихим шепотом.

— Да?

— Спасибо, что ты здесь со мной, за все.

— О, не беспокойся об этом. Я просто выполняю свое обещание. Я сказал, что буду поддерживать тебя во всем, разве нет?

Аля кивнула, она помнила. Помнила, как заботилась о нем, когда он болел, и ночь, когда он обещал быть с ней в горе и в радости. Она также помнила, что чувствовала: ревность. Не было смысла отрицать это в данный момент. Она ревновала, испытывала ревность в первый раз, когда Аяно взяла на себя уход за Кузе, и во второй, когда она застала его думающим о другой девушке. Каким-то образом ей всегда казалось, что она могла бы сделать с ним больше, хотела сделать больше. И, честно говоря, она была более чем благодарна, что он остался, чтобы помочь. Однако мысль о том, чтобы поднять все это, наполняла ее парализующим страхом. И поэтому…

— Если уж ты зашел так далеко, то мог бы и убаюкать меня до сна, — сказала Аля, скрывая свои чувства на русском языке. Масачика замер.

Аля вдруг почувствовала, как пальцы Масачики замерли, и тишина между ними стала почти осязаемой. Она застыла, на мгновение подумав, что, возможно, Кузе каким-то образом понял ее. Но это было невозможно. Она и так уже говорила ему много неловких вещей в лицо…

— Кузе-кун? — Она повернула голову.

Масачика на секунду встретился с ней взглядом, на его лице было пустое выражение. Через несколько секунд он покачал головой, словно выходя из транса. «Ох, прости, я просто задумался».

— О чем ты думал?

— Ни о чем.

— Нет, явно ты о чем-то думал! Скажи мне, прежде чем я начну предполагать худшее…

— Ладно, хорошо, — Масачика поднял руки. — Я просто думал, почему ты постоянно переключаешься на русский без всякой причины. Я даже не понимаю, что ты говоришь.

— Так обычно и бывает у двуязычных людей. Мы переключаемся между языками без особой причины.

— О, правда? Тогда что ты только что сказала?

Аля зевнула: — Я сказала, что устала и хочу спать.

— Хорошо тогда, — Масачика встал и протянул руку, — — Отвести тебя в постель?

Аля взяла его за руку и пошла с ним в свою спальню.

Аля легла в постель, а Масачика выключил свет и сел рядом с ней. Они сидели в темноте, несколько минут болтая о пустяках, пока усталость не начала прокрадываться в голос Али.

— Ты собираешься уходить, Кузе-кун? — спросила она.

Масачика посмотрел на часы: — Да, наверное. Хотя мне пока не очень хочется.

— Почему?

— Особо делать нечего. К тому же, ты все еще болеешь.

— Ничего, мне уже немного лучше.

— Хорошо, может, чуть позже. Но, — Масачика потянулся, — я тоже немного устал, ты не против, если я немного прилягу?

— Давай.

В любом случае, никто другой не мог их застать.

Масачика снял носки и лег рядом с Алей, положив руку на лоб и уставившись в потолок. Он чувствовал, как ее плечо прижимается к его, и время от времени улавливал легкий аромат лаванды, когда слегка поворачивал голову в ее сторону. Они так пролежали несколько мгновений, ожидая, кто первым нарушит тишину. Затем он почувствовал ее пальцы на своем воротнике.

— Кудзе-кун, — сказала она, нарушая молчание, — Я рада, что ты пришел. Сегодня было довольно весело, даже несмотря на то, что я в основном болела и лежала в постели.

— Приятно слышать.

Аля промычала.

— Тебе не пора домой? Уже прошло немало времени.

— Похоже, что так. Но я побуду еще несколько минут, я никуда не спешу.

— Тогда могу я попросить об услуге?

— Конечно.

— Это может показаться немного странным, но, — Аля начала завязывать узелки на своих волосах, — можешь меня обнять? Мне все еще немного холодно.

Она теперь слышала, как колотится ее сердце в груди. Вселенная снова затихла на несколько секунд.

— Хорошо.

Аля почувствовала, как ее пульс участился со спокойного стука до быстрого грохота, когда она повернулась на бок. Она почувствовала, как Масачика приблизился и обнял ее: одна рука под ее плечами, другая — вокруг ее туловища.

К этому времени запах лаванды полностью окутал чувства Масачики, увлекая его в ароматные объятия. Он наклонился вперед, пока его лоб не коснулся затылка Али, мягкий матрас уступал место еще более мягким серебристым прядям волос под его щекой. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, а затем выдохнул.

— Тебе удобно? — прошептал он, его горячее дыхание щекотало уши Али. По ее коже побежали мурашки, и она ответила «да». Вместо этого единственным звуком, вырвавшимся из ее губ, было что-то среднее между стоном и вздохом.

— Постарайся расслабиться, Аля-чан, тебе нужно будет сохранить силы, чтобы выздороветь, — пробормотал он, начиная рисовать круги рукой по ее животу. Аля выдохнула воздух, который, как она не знала, держала. Мягкий, ровный ритм его сердцебиения нежно пульсировал у нее на спине, и впервые она почувствовала тепло, несмотря на жар. Она закрыла глаза, позволяя приятным ощущениям охватить все ее тело, пока ее разум уносился в страну грез.

Масачика открыл дверь своего дома, где у входа зловеще лежала пара обуви. Он вздохнул и потер глаза, осматривая комнату в поисках признаков движения или мест, где мог бы выскочить и напасть на него гремлин. Пока ничего. Он едва сделал несколько шагов внутрь, когда что-то набросилось на него сзади.

— Вот ты где, Они-чан! Я так скучала! — взвизгнула Юки, крепко обнимая Масачику. — Как ты мог оставить свою младшую сестренку одну прошлой ночью?! Ты -  разбиватель сердец! Ты — обманщик! — Масачика обернулся и схватил ее за челюсть, заглушая ее крики, когда она пыталась вырваться из его хватки.

— А вот тебя я не помню, чтобы приглашал… что за! — воскликнул он, когда что-то мокрое коснулось его ладони и отпустило. Он посмотрел на свою руку и увидел на ней влажное пятно.

— Ух, так солено, — сказала Юки, высунув язык.

— Фу! Иди сюда!

Он протянул свою мокрую руку и погнался за ней по дому.

Когда они закончили, Юки села за обеденный стол и положила на него голову.

— Серьезно, где ты вообще был?

— Это не твое дело, — сказал он, тщательно вымыв руки с мылом, прежде чем сесть напротив нее. — Кстати, разве ты вчера не занималась какими-то делами?

— Занималась, но потом у меня появилось свободное время, и я пришла сюда. Почему ты скрываешь, что делал, хм? На самом деле, стой смирно.

Она подошла к нему, схватила за плечи, а затем осмотрела его лицо и тело.

— Странная…

Она прищурилась, заметив что-то блестящее на его рубашке, и подняла это. Она поднесла это ближе, поняв, что это длинная серебристая прядь, а затем понюхала ее. Она щелкнула пальцами: — Ага! Пахнет русским! Я знала! Я знала! Смотри!

Она поднесла прядь волос прямо к его лицу.

— Что ты делал с ней, хм? Скажи мне сейчас же!

Масачика поднял руки: — Ладно, ты меня поймала. Я спал с ней, хорошо?

Юки ахнула, прикрыв рот рукой: — О боже! Я стану… ТЕТЕЙ?!

— Да отвали ты! Я не спал с ней, я уснул. С. Ней. Она болела, поэтому я пошел ее навестить, но в итоге остался на ночь. Черт возьми, извращенка…

— Подожди, пока я расскажу маме и дедушке об этом, — усмехнулась она.

— Попробуй, и я расскажу всей школе, что мы брат и сестра. Подожди, пока все узнают, что великая Юки Суоу — жалкая БРОКОН!

Дом ожил звуками их смеха и перепалок.