Если ветер столкнётся с волнами (Бифлифный инктобер) (джен)

Челнок с тихим шорохом бегал по нитям, выплетая ткань бытия, вплетая новые незабываемые узоры. Тонкие пальцы с лёгкостью поднимали нитченки⁽¹⁾, причесывая пряди будущего полотна, а нежные губы напевали что-то далёкое, детское.

— Сюань, что делаешь? — в комнату заглянуло знакомое лицо старшей сестры и младшая радостно подскочила.

— Цзе-цзе! Смотри, цзе-цзе, смотри! Я почти доплела! — Ши Уду мягко улыбнулась и похлопала младшую по голове.

— Глупышка, там ещё много плести, разве сплетёшь ты полотно за пару дней?

— Ну цзе! Разве ты ещё не доплела свою первую Ленту? Ты ведь такая взрослая!

— Доплела. Но я начала ещё в пять, а ты в десять, вот и итог.

Ши Цинсюань надула губки, но спорить не стала. Она знала, что сестра права. Ши Уду всегда была более прилежной и терпеливой, в отличие от непоседливой и мечтательной Цинсюань.

— Покажешь? — шепнула младшая, поднимая полные надежды глаза и девушка кивнула.

— Позже — обязательно. А сейчас пойдём, созывают всех.

Удивлëнно моргнув, Сюань поправила платье и побежала за сестрой.

— А что будет?

— Я не знаю. В любом случае, постарайся держаться меня, хорошо, мэй-мэй?

— Хорошо, цзе...

Они тихо вошли в зал и встали в среднее кольцо, наблюдая. Немногочисленный народец волновался, каждый спрашивал каждого, но ответа не знал никто. Шепот катился по кольцам каждую минуту, но замер, как только вошли старейшины. Началось собрание. Младшая Ши схватилась за руку сестры, боясь того, что будет дальше. Собрания были слишком редкими и за её пятнадцать лет это было вторым.

— Решением нашим мы отправим двоих из вас в мир людской, чтоб найти новый источник.

Ши Цинсюань почувствовала, как похолодели ее ладони. Она знала, что такое "мир людей". Это место, где время течет быстро, где рождаются и умирают, не ведая истинной сути бытия. Это место, полное опасностей и соблазнов. Она крепче сжала руку сестры.

— Ветвь Ши, прошу, выйдите к нам. На вас пал выбор совета. — Сердце Ши Цинсюань бешено заколотилось, отбивая дрожащий ритм.

Старейшины ждали, и сестра, сжав её руку в последний раз, повела её вперед. Они вышли в центр зала, и Ши Цинсюань почувствовала на себе взгляды всего народа. Страшно, как же страшно!

— Ши Уду, Ши Цинсюань, — начала старейшина, — вы представляете древний род, и на вас возлагается большая надежда. Вы пойдете в мир людей, чтобы найти новый источник магической энергии, который питает наш народ, но должны вернуться с решением до того, как иссякнет последний.

Руки дрогнули. Младшая знала, что её сестра сильна и мудра, но смогут ли они выжить в этом хаотичном и жестоком месте? Она украдкой взглянула на Уду, ища утешения, но та смотрела вперед с невозмутимым видом.

— Мы желаем вам удачи.

Раздались тихие хлопки. Руку Сюань сжали крепче.

* * *

Они ступили в мир людей как незнакомцы, как посторонние, ведь и вправду были совсем не из этих земель. Но нужно было привыкнуть. Привыкнуть и идти дальше. Не взирая на страх, не взирая на боль, просто идти...

Свист.

Шорох.

Вскрик.

— Цинсюань...

— Цзе-цзе!

— Если кто-то встретишь... Не люби.⁽²⁾

— Цзе, нет! Цзе-цзе не смей, не смей умирать! Ты же... Пожалуйста...

Свет в синих, как океан, глазах, погас.

Раздался душераздирающий крик.

Ши Цинсюань осталась одна. В огромном, чужом мире, где каждое мгновение дышало опасностью. Она прижимала к себе безжизненное тело сестры, не веря, не принимая случившееся. Мир вокруг словно замер, цвета поблекли, а звуки превратились в неразборчивый гул. Она потеряла не просто сестру, она потеряла свой якорь, свою опору, свою надежду. Единственную в этом мире.

Собрав остатки сил, она похоронила Ши Уду под сенью старого дуба, укрыв ее тело лепестками полевых цветов. Не зная, как вернуться домой, не зная, как жить дальше. Но наказ, последний наказ сестры, эхом отдавался в её голове: "Не люби". Почему? Почему она не должна любить? Разве любовь — это слабость? Разве любовь — это бремя? Или сестра говорила совсем о другом?... Цинсюань не знала.

А время шло, и Цинсюань скиталась по свету, стараясь не привлекать к себе внимания, пока однажды, в маленькой рыбацкой деревушке, не встретила его — Хэ Сюаня, человека с тёмными, пронзительными глазами, наполненными грустью. Он был молчалив и сдержан, но в его взгляде Цинсюань видела отголоски своей собственной боли. Они стали проводить время вместе, молчаливо разделяя тяготы жизни. Хэ Сюань научил ее выживать, защищаться, находить пищу. Постепенно, между ними возникла невидимая связь, которая пугала Цинсюань и одновременно притягивала. Она помнила наказ сестры, но сердце, казалось, не слушало разум. Лишь одна мысль оставляла её, не позволяя сбежать — источник. Она должна была его найти. И она нашла. Нашла в вещах его семьи, в секретах его рода и в его... любви.

* * *

Шорох. Челнок вышел с другой стороны.

Шорох. Нитченки причесали волокно.

Шорох. Одежды шелохнулись под детскими ручками.

Шорох...

— Мамочка, а папы больше нет?

1)

Вернуться к тексту

2) Кто понял отсылку, тот молодец)

Вернуться к тексту