Гарри Поттер и тайны рода Блэк (джен)

* 1 июня *

В понедельник утром Рон и Гермиона возвращались из Норы. Гарри пошёл встречать их в Хогсмид, в Кабанью голову, куда они прибыли через камин сети летучего пороха. После войны дела Аберфорта пошатнулись — все приспешники павшего режима залегли на дно и не показывались со дня битвы, а приличная публика в его трактир заглядывала редко. Заведение не прекратило своё существование, в нём по-прежнему работала продажа выпивки и закуски, а также было несколько гостиничных номеров наверху. Но на время эта функция Кабаньей головы перестала пользоваться активным спросом, как раньше. Когда перед битвой через кабак в Хогвартс проникла куча орденцев, Аберфорт был шокирован. А потом, когда страсти улеглись, придумал новый бизнес. Аберфорт немного расширил функции своего заведения. Он получил разрешение открыть камин, и теперь в Хогсмид можно было добраться из некоторых пунктов Британии по каминной сети, в том числе из Оттери-Сент-Кэчпоул. Аберфорт пропускал через камин за небольшую плату, но Гарри, Рон и Гермиона с позволения хозяина пользовались им бесплатно. Они помогли обустроить бывший трактир и получить разрешение на открытие камина через связи Перси в Министерстве. Кроме того, портрет Арианы всегда улыбался, когда видел Гермиону. Аберфорт считал это добрым знаком и всегда был рад трём друзьям.

Гарри поздоровался с Аберфортом и встретил друзей. Втроём они направились к выходу.

— Как дела в Норе, Рон? Что там нового за неделю? — Гарри очень переживал за семейство Уизли, ставшее ему практически родным домом.

— Неплохо, Гарри, — ответил друг. — Мама и папа пришли в себя после похорон, недавно начали наводить порядок в доме. Джордж вернулся в свой магазинчик, как говорит, его ещё можно спасти. Перси получил новую должность в министерстве. Папа скоро тоже выйдет на работу, говорит, их отдел расширили и его ждёт повышение, когда он поправится.

— Приезжали Билл и Флер, — продолжила Гермиона. — Билл страшно занят в Гринготтсе, говорит, гоблины предложили ему хороший контракт по его профилю. После завершения войны имущество многих осуждённых перешло в казну и их сейфы в Гринготтсе теперь во владении гоблинов. Там много тёмных предметов, они мешают посещать сейфы и ещё целый ряд вещей мешает гоблинам работать с содержимым сейфов. Вот Билл и помогает нейтрализовать проклятия, наложенные волшебниками. Пока он один из немногих, кому гоблины доверяют такую работу. У гоблинов тоже большие перемены после войны.

— Надо же, как интересно, — оживлённо сказал Гарри. — им приходится сотрудничать с волшебниками. А ведь насколько я знаю, раньше было всё иначе.

— Да, война многое изменила. Приходится и им подстраиваться под реальность, — заметила Гермиона. — Правда, как говорит Билл, тебе, Гарри, лучше пока в Гринготтсе не появляться.

— Да я понимаю. Билл мне говорил, что пока меня решили не трогать. Но и до своих денег я доберусь нескоро. Как бы их вообще не отобрали...

— Джинни тоже почти поправилась, — как бы между прочим заметил Рон. — Уже чаще стала выходить из комнаты.

— Надеюсь, с ней всё будет хорошо, — глухо сказал Гарри. Мысли о Джинни терзали его с самого дня победы. Он навещал её в больничном крыле, вместе со всеми Уизли, но наедине они так и не пообщались.

— Да, ей уже значительно лучше, — сказала Гермиона. И вдруг добавила: — А, ещё Флер собирается приехать в Хогвартс, будет помогать в восстановлении замка.

— А Джинни? Она не собирается приехать сюда? — спросил Гарри. Он одновременно и хотел этого, и боялся.

— Нет, Джинни пока ехать не хочет. Кстати, я так думаю, это связано с тобой, Гарри, — ответила Гермиона. — Так-то на вид она уже вполне здорова. Вы ведь так и не поговорили?

— Нет. Не было возможности, — смущённо ответил Гарри.

— Ты не писал ей?

— Нет. Чтобы писать, нужно как следует всё обдумать, а я не могу. Днём куча дел, а под вечер голова шире плеч, ни одной мысли не остаётся.

— Твои головные боли так и не проходят? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Это не боли. Так, тяжесть, усталость, странные сны по ночам. Я уже почти привык.

— Ну что ж, — с видом умудрённого жизнью старца произнёс Рон, — когда голова с тобой не в ладу, с женщинами дел лучше не иметь.

— Уж кто бы говорил…. — пробормотала Гермиона себе под нос. Но Гарри услышал.

— Ты о чём? — спросил он у неё.

— Да так, ни о чем. Забудь. Лучше расскажи, как ты провёл выходные.

— Расскажу, попозже, когда вернёмся в замок и хотя бы позавтракаем. Я жутко голодный.

— Мы бы могли позавтракать в таверне Аберфорта, — предложил Рон. — Давайте вернёмся, мы ещё недалеко ушли. Я обожаю его окорок.

— Ну уж нет, — сказала Гермиона. — Он пока ещё не научился готовить, как эльфы Хогвартса.

— А, значит, ты снова согласна принимать пищу, приготовленную с помощью рабского труда? Твоё Г.А.В.Н.Э. осталось в прошлом?

— Ах, Рон, отстань! Сколько можно уже…

Так они шли пешком до замка. Гарри не мог не заметить, что между Роном и Гермионой что-то происходит и это явно не то, что делает их счастливыми. Они шли по обе стороны от него, хотя обычно всегда шли рядом и держались за руки. Поссорились, что ли? — думал Гарри. — Вон опять мечут колкости друг в друга. Ну ничего, помирятся. Я столько раз это наблюдал, что уже со счёта сбился. Кстати, Рон прав насчёт Джинни. Пока я не приведу себя в порядок, я просто не смогу ей ничего написать. Значит, отложим этот вопрос на потом.

Когда друзья вошли в большой зал, оказалось, что там уже слишком много народу. Рон пошёл вперёд и сел за стол к ребятам. Гарри застопорился. Обычно он ходил на завтрак раньше, когда было не так людно. Те студенты, которые тоже были ранними пташками, уже поняли, что Гарри не слишком расположен к общению и не трогали его. Но сейчас в зале было слишком людно. Гарри не хотел идти туда.

Он сказал Гермионе:

— Извини, я не пойду. У меня от такой толпы аппетит пропал.

— Тогда я пойду с тобой, если ты не против.

— А что так? Ты не хочешь идти к столу с Роном?

— И это тоже.

От Гарри не укрылась перемена в лице подруги. Он, конечно, много раз видел, как они с Роном ссорились. Но в этот раз было всё не так. Однозначно, за эти выходные что-то произошло.

— Что у вас происходит? Вы поссорились?

— Можно и так сказать, — неохотно ответила Гермиона. Очевидно, ей была не очень приятна эта тема.

— Ну, не впервой, — махнул рукой Гарри. — Помиритесь потом.

— Вряд ли.

— Что такое?

— Я потом тебе расскажу. Давай сначала поедим.

— А где?

— Сейчас увидишь. Идём в нашу гостиную.

На их удачу, в гостиной они столкнулись только с Невиллом, который как раз направлялся в большой зал. Невилл тоже принимал активное участие в восстановлении замка и перебрался жить на факультет, хотя основное своё время он проводил с деканом Пуффендуя, помогая восстанавливать магические теплицы.

— Гарри, Гермиона, доброе утро. — приветствовал Невилл своих героев-одноклассников. — Вы уже позавтракали?

— Привет, Невилл, — поздоровался Гарри. — Нет, там такая толпа, что аппетит исчез.

— Что ж, понимаю. Мне после победы тоже почти не дают проходу. Я к этому не привык.

— Да, Невилл, тебя есть за что приветствовать на каждом шагу, уж не отрицай, — сказал Гарри. Он был безмерно благодарен Невиллу за его вклад в уничтожение крестражей.

— Будет тебе, Гарри. Ладно, я такой голодный, что готов к завтраку даже в большой толпе поклонников.

— Приятного тебе аппетита, Невилл, — сказала Гермиона, и Невилл, сияющий как начищенный галеон, покинул гостиную.

— Что бы мы без него делали, а? Вот уж удивил нас этот тихоня, — сказал Гарри.

— Да, Невилл просто потрясающий. Настоящий гриффиндорец.

— Так! Я всё-таки смертельно голоден! — воскликнул Гарри. — Где мы будем есть? Пойдём на кухню к эльфам?

— Нет. Есть более удобный способ.

Гермиона подошла к небольшой картине на стене, на которой был изображён натюрморт — букет цветов, банка варенья, чайная чашка и тарелка. Она прикоснулась палочкой к тарелке и что-то пробормотала себе под нос. Через несколько секунд раздался хлопок и в гостиной оказался эльф.

— Доброе утро, мисс Староста Гермиона! — пропищало маленькое ушастое существо в наволочке с гербом Хогвартса.

— Доброе утро, Снаппи, — поздоровалась Гермиона.

— Мисс Староста желает завтракать?

— Мисс желает две чашки кофе и два полных английских завтрака, здесь, в гостиной.

— Будет сделано, мисс Гермиона.

И домовик исчез с тем же хлопком. Ещё через минуту на столике возникло две больших тарелки с дымящейся едой и две чашки кофе, от которых шёл умопомрачительный аромат. А так же столовые приборы, салфетки — всё как в шикарном ресторане.

— Как тебе это удалось? — вытаращил глаза Гарри, оглядывая стол, полный пищи.

— Потом расскажу. Ешь.

Английский завтрак в исполнении эльфов был потрясающе вкусен. В большом зале такое не подавали, на завтрак блюда были попроще, и конечно, подобной сервировки эльфы для учеников не устраивали. Когда еда закончилась, Гермиона постучала палочками по пустым тарелкам и чашкам, и они исчезли.

— Дааа, до такой вкуснятины Аберфорту далеко, — Гарри пришёл в чудесное настроение.

— Конечно. У него только выпивка знатная, а в закусках он неважно разбирается. Не та публика к нему раньше ходила.

— Может, ему эльфа завести? — подумал вслух Гарри. — Сам-то он вряд ли научиться готовить.

— Может, и стоит. Хотя я эту идею не одобряю.

— Так как тебе удалось получить этот шикарный завтрак прямо сюда?

— О, это интересная история. Помнишь, мы как-то приходили на большую кухню, ещё на 4 курсе?

— Помню. Ты тогда пыталась внушать эльфам, что их надо освободить.

— Так вот. После победы на следующее утро мы с Роном встретились в гостиной. Он сказал, что страшно голоден, а до завтрака было ещё далеко. И мы пошли на кухню. Эльфы нас накормили от души, как всегда. А потом один из эльфов сказал, что для героев Хогвартса, к тому же старост, можно сделать так, что они будут получать любую еду в своей гостиной. И отец колонии зачаровал этот натюрморт. Сказал, что это их благодарность за победу.

— И что, ты приняла такое предложение?

— Ну а как же не принять. Тот завтрак, которым они нас тогда накормили, был лучшим в моей жизни. А в каком восторге был Рон… В общем, мы так договорились. Если нам нужно, можно заказывать еду прямо в гостиную Гриффиндора, через картину с натюрмортом, в любое время суток. Снаппи сказал нам заклинание, и с тех пор я иногда позволяю себе им воспользоваться.

— А твои идеи дать эльфам свободу?

— Ах, и ты туда же… да отказалась я от этой мысли уже давно. Я познакомилась с родителями колонии эльфов, они мне всё объяснили.

— Как интересно! Расскажешь?

Домовые эльфы размножаются как пчёлы. Есть родители колонии, как у пчёл матка и трутень, они обеспечивают популяцию эльфов. Срок их жизни около 50 лет, они занимаются только производством эльфов. Раз в год у них рождается от от 5 до 10 детёнышей, которые потом живут в колонии и обучаются всему необходимому. Периодически их отправляют в разные семьи или на работы в мастерские, артели, теплицы и так далее. Хогвартс получает за это плату, весьма солидную, которая идёт в фонд. Это древний договор, возникший чуть позже, чем появился сам Хогвартс. Первая большая колония появилась здесь ещё во времена основания древней школы. Вторая через несколько сотен лет появилась в Министерстве, сейчас она в ведении отдела магических популяций и существ. Основатели популяции могут жить только в местах оплота магии — то есть в Министерстве и в Хогвартсе. Эльфы могут жить только с волшебниками. Продолжительность их жизни зависит от силы магии рода. У древних чистокровных родов, соблюдающих традиции, эльфы могут жить больше сотни лет. Рождаются эльфы бесполыми, разделение на гендер у них происходит больше на уровне навыков. Женские эльфы лучше справляются с уходом за детьми и одеждой, а мужские больше привержены к готовке, уборке и другим более тяжёлым и сложным работам. Трудолюбие и услужливость у них врождённое. Если им негде трудиться, они чахнут и болеют. Симпатии между эльфами присутствуют, они даже могут быть парами, чаще всего — в больших богатых семьях, где могут жить несколько эльфов. Однако, завести детей у обычных эльфов не получается. Они могут только воспитывать малышей — своих младших братьев и сестёр, если хозяева разрешают. Освобождение для них — самое страшное, что может случиться. Если такое случается, эльф либо погибает без магической подпитки дома, которому он служил, либо возвращается в общину, при этом обычно хозяева стирают ему память. Такое явление — редкое, и является позором для эльфов. Поэтому Добби и Винки, когда попали в общину Хогвартса, были не в чести у остальных эльфов. Добби вообще признан сумасшедшим — он самовольно уходил из дома хозяев, принимал собственные решения, полюбил одежду, первый за всю историю эльфов хотел быть свободным и получать за свой труд деньги. Богатые семьи могут иметь эльфов в своём доме постоянно, если дом стоит на большом магическом источнике. Эльфы подпитываются от него всю жизнь. Менее богатые люди, живущие в домах попроще, могут иметь эльфа, но они расходуют свою магию, подпитывая эльфа. Тогда нужно либо иметь амулет, либо периодически отпускать эльфа в общину для восстановления сил — в Министерство или Хогвартс — таким гостям община рада и с удовольствием им помогает. Эльфы умеют трансгрессировать и колдовать без палочек, выполняют множество поручений своих хозяев, но самостоятельные решения могут принимать только в рамках своих обязанностей.

— В общем, я убедилась, что была неправа, — подвела итог своему рассказу Гермиона. — Эльфы Хогвартса меня за это простили. И вернули мне все шапочки, которые я для них вязала! Представляешь, их все собрал Добби. Куда теперь их деть...

— Да, интересная история, — удивлённо ответил Гарри. — Кстати, насчёт эльфов. Кикимер ведь здесь?

— Во время битвы он был здесь, и после победы я видела его на кухне.

— Скоро он мне понадобится.

— Зачем?

— Дело в том, что… эх, я хотел рассказать всё вам обоим. — сказал Гарри. — Но теперь, видимо, придётся по отдельности?

— Видимо, да.

— Ты не расскажешь мне, что случилось у вас с Роном? — обеспокоенно спросил Гарри. — Вы опять поругались?

— Гарри...

— Ладно, бывает. Но скажи мне, есть шанс, что вы помиритесь?

— Сомневаюсь, — с тяжёлым вздохом ответила Гермиона. — Если вкратце, то я поняла, что мы с Роном слишком разные, чтобы быть парой. Дружить мы можем по-прежнему, но любви не вышло и совместного будущего у нас не будет.

— Жаль, конечно… — растерянно сказал Гарри. Он явно не ожидал такого поворота событий.

— Ничего не жаль, — улыбнувшись, ответила Гермиона. — Лучше расстаться сейчас, когда толком ещё ничего не началось, чем портить друг другу жизнь.

— Это верно, — согласился Гарри. Ему стало легче от её слов. — Если честно, когда мы везде бывали втроём после победы, я чувствовал себя третьим лишним, и меня это огорчало.

— Ну вот и здорово. Значит, скоро будем как раньше — трое друзей. Золотое трио, как нас называют. Кстати, ты в курсе, что меня считают вашей общей девушкой? — хихикнув, спросила Гермиона. — В шутку как-то спросили, чередую я вас или вы меня. Мол, в приличном обществе это не одобряется, но победителям можно всё. Я чуть не прокляла ту дуру, которая это сказала.

— Кто это был? — вот на это Гарри порядком разозлился.

— Неважно, — успокоила его Гермиона. — Она лишь ляпнула вслух то, что думают многие.

— Дааа… какая чушь в головах у некоторых, просто диву даёшься.

— Эх, Гарри, не все же с детских лет озабочены, как спасти волшебный мир от тёмного волшебника. Кто-то должен думать о любви, романах и прочем, о чем нам троим думать было просто некогда.

— Что правда, то правда, — согласился он. — Я только недавно задумался, а как жить дальше?

— И что надумал?

— Пока ничего.

— Так что ты хотел рассказать-то? Сказал ещё, что это важно настолько, что сперва нужно поесть.

— А, ну так слушай.

И Гарри пересказал Гермионе суть разговора с МакГонагалл.

— Значит, скоро тебе нужно будет отсюда уехать, — задумчиво произнесла Гермиона.

— Да. И тебе, выходит, тоже. А есть куда?

— Надо будет думать, куда. Ведь родительского дома в Лондоне больше нет, мама и папа продали его перед отъездом в Австралию. Я попросила Кингсли, чтобы узнали про моих родителей. Если всё хорошо и им можно восстановить память, я скоро поеду к ним. Кингсли обещал мне выделить специалистов. Сама я не справлюсь, восстанавливать память намного сложнее, чем стирать. Как только они смогут, мы отправимся.

— А почему ты не сказала мне?

— Мы в это время были в Норе. А потом я забыла. Рон отвлекал всё время.

— А Рон? Что он говорит по этому поводу?

— Как оказалось, Рон об этом знал с детства. Все волшебники это знают — что за лето Хогвартс отдыхает от студентов. — ответила Гермиона. И тут она подумала, что готова сказать Гарри про причину их расставания с Роном. — Он меня приглашал жить с ним в Нору как свою будущую жену, просил папу подготовить подходящую комнату, его собственная ему не нравится. И даже сделал мне предложение...

— Надо же. А ведь мы этого не знали, про Хогвартс. Кто бы нам об этом сказал?

— Да кто угодно, наверное, если бы вообще посчитал нужным это говорить. — пожала плечами Гермиона. — Ведь это настолько очевидная вещь в волшебном мире… И судя по всему, это только малая часть из того, что нам, выросшем в магловском мире, необходимо знать.

— Например?

— Вот, например, та вещь, из-за которой мы с Роном окончательно поссорились.

— Что же это, даже не представляю?

— Оказалось, по негласным правилам волшебного мира женщина после замужества должна заниматься домом и семьёй.

— И что в этом плохого?

— Ничего плохого. Большинство женщин это устраивает.

— А тебя?

— А меня — нет. Мои желания в будущем устремлены не только на детей и домашнее хозяйство.

— Да, надо полагать, второй миссис Уизли из тебя не получится, во всех смыслах.

— Вот именно. Это и стало проблемой в отношениях с Роном. Видишь ли, он решил за нас двоих, что мы поженимся, он устроится работать, я нарожаю кучу детей, буду сидеть дома и вести хозяйство, и всё будет как у его родителей.

— А ты так не хочешь? Ты не хочешь замуж и детей?

— Хочу, в принципе. Всё-таки несмотря ни на что, я женщина, и этим вещам есть место в моей жизни. Но не сейчас же! Не в ближайшие годы. Я хочу учиться. Я хочу узнать мир магии получше, найти в нём своё место, а не только быть придатком мужа-волшебника. Я хочу найти любимую профессию, состояться в ней, заработать денег, в конце концов. А уж потом думать о семье и детях.

— Вот оно что. И ты сказала об этом Рону?

— Да, сказала. Он ответил, что это какая-то магловская точка зрения. Это меня взбесило. Уж от кого-кого, а от Рона я такого упрёка не ожидала. Кроме того, Рон страшно ревнив. Он готов бросаться на любого, кто взглянет на меня. А ведь после победы меня стали узнавать на улицах и подходить ко мне, здороваться, даже просить автографы. К нему тоже, конечно. Ну и то, как он относится к некоторым вещам в быту...

— Не надо, это я знаю лучше тебя. Да, Рон у нас такой.

— В общем, теперь ты понимаешь, почему всё у нас с ним так вышло и счастья нам в паре не видать?

— Теперь понимаю. — сказал Гарри. После таких аргументов он понял, что расставание друзей — это лучший выход. Но он хотел поговорить не об этом. И пока не сбились на ещё какую-нибудь тему, он всё-таки сказал, что хотел. — Так вот, возвращаясь к разговору с МакГонагалл. Судя по всему, мне придётся жить в доме Сириуса.

— Да, ты же его полноправный хозяин. Поэтому мы там могли находиться в прошлом году.

— Вот и она так сказала. Я его хозяин, по завещанию. А другого дома у меня нет. И ещё, нужно будет вернуть портрет Финеаса Найджелуса на то место, откуда ты его сняла. Так попросил его портрет из кабинета директора.

— Конечно, верну. Он так и лежит в бисерной сумочке.

— И ещё, пока не забыл. Я встретил Трелони и она…

Тут в гостиную вошёл Рон. Покосившись на Гарри и Гермиону, он быстро прошёл в спальню мальчиков. Гермиона шепнула:

— Мне не нравится его взгляд. Как бы он не подумал, что я теперь переметнусь к тебе.

— Оо, да что за глупости, Гермиона.

— Это не глупости, Гарри, — встревоженно заговорила она. — Поверь, за те несколько недель, которые мы с Роном провели вместе, я поняла, что многого о нём не знала раньше. Теперь знаю. Поверь, будет лучше, если ты ему всё объяснишь. Меня он слушать не будет, пока злится.

— Хорошо. Тогда поговорю с ним сейчас.

Гарри вошёл в спальню. Рон с перекошенным лицом разбирал свой чемодан. Увидев Гарри, он язвительно усмехнулся.

— Что ж ты оставил нашу красавицу одну?

— Рон, прекрати немедленно так говорить.

— А что не так? — гневно посмотрел Рон на друга. — Разве она не предпочла тебя мне?

— Нет. — твёрдо ответил Гарри. — Ничего подобного никогда не было и не будет.

— Да? С трудом верится.

— Придётся поверить. Я тебе и раньше говорил. Я никогда не смотрел на Гермиону как на девушку. Она только мой друг и всё. Как сестра, родная. Как Джинни для тебя. Понимаешь?

— Не очень. Хотя, насколько я помню, ты крутил любовь с моей сестрёнкой.

— Что было, то было. Ты ведь сам был не против.

— Я и сейчас не против, — сменил тему Рон. У него отлегло от сердца, что Гарри в их ссоре с Гермионой ни при чём. И тогда он решил сказать то, что его давно беспокоило, как старшего брата, когда он видел свою сестру. — Если честно, я думал, после победы вы снова сойдётесь.

— Я думал об этом, Рон, честное слово, — умоляюще произнёс Гарри. — Я даже хотел написать Джинни в Нору, но не смог найти нужных слов.

— Каких таких слов? Всего три слова нужно, чтобы она ожила.

— Ожила? О чем это ты?

— Гарри, похоже, весь твой мозг был заточен под сражение с Волдемортом… Неужели ты не понимаешь, что Джинни до сих пор любит тебя? И надеется, что ты вернёшься?

— Она так сказала? — Гарри даже вскочил. Он явно не ожидал такое услышать. — Она просила тебя это передать?

— Нет, ничего она не просила. Просто я видел её. И знаю, что такое любовная тоска. Если ты помнишь, она с десяти лет по тебе сохнет, мракоборец ты наш.

— Я не знал…. Честно. Я тоже видел её, но она была убита горем из-за смерти Фреда. Поэтому и не решился к ней подойти. Мне казалось, ей вообще не до этого.

— Да, правильно. Тогда было не до этого. Но сейчас прошло время. Даже родители уже понемногу приходят в себя и продолжают жить дальше. А она по-прежнему грустит. Так что у тебя с ней?

— С кем?

— Ну не с Гермионой же! — раздражённо сказал Рон. — Вроде ты только что поклялся, что с ней у вас только дружба.

— Всё так, и не смей больше в этом сомневаться.

— Ну а с Джинни? — не терял надежды Рон. Ему нравилась роль миротворца.

— Честно, Рон, я скучаю по ней. — подавленно ответил Гарри. — Но пока я не готов ни к разговору с ней, ни к письму. Не потому что я разлюбил её. Просто мне тоже надо прийти в себя. Слишком много событий произошло за последние несколько недель.

— Да, Волди кому хочешь мозги отобьёт, даже тем, у кого их особо и не было.

— Да ну тебя… друг называется…

— Кстати, как твоя голова? — поинтересовался Рон.

— Так же, — ответил Гарри. — Ни лучше, ни хуже. Не болит больше, уже хорошо. Под вечер только сильная усталость и туман в голове, и всякие дурацкие сны снятся.

— Хорошо. Думаю, скоро это пройдёт. Скажи спасибо, что она вообще у тебя осталась. Дважды пережить Аваду от Волди… ты истинный уникум.

— Это да. Так вот, что я хотел сказать, — вспомнил Гарри о теме, которая на данный момент была для него актуальней всего. — Меня вызывала МакГонагалл. Когда восстановительные работы закончатся, я уеду жить в дом на Гриммо. Ты ведь знал, что летом студенты в Хогвартсе не остаются?

— Знал, конечно, — ответил Рон. — Я предложил Гермионе жить в Норе, со мной. Я даже сделал ей предложение. Но она отказалась.

— Знаю, она мне рассказала. Вы из-за этого расстались.

— Да. Слишком уж у нас с ней разные представления о будущем.

— Ну что поделать. Это же Гермиона. С трудом представляю её в роли матери семейства…

— Что ж. Видимо, не судьба. Мне и самому не верилось, что у нас с ней что-то получится, слишком уж мы разные. Но я искренне хотел, чтобы всё было как положено. Семья, свадьба, дети. Я с удовольствием об этом думал.

— Что ты теперь будешь делать?

— Найду другую, что ж ещё делают в таких случаях. Надеюсь, теперь на меня кто-нибудь да обратит внимание, всё-таки я герой войны, хоть и не главный.

— А Гермиона? Вы ведь останетесь друзьями, как раньше? — Гарри волновался из-за этого. — Я не представляю себя без вас двоих. Мы столько пережили вместе...

— Конечно, останемся. Тем более, что нам скоро снова учиться вместе.

— Спасибо, Рон. Прямо гора с плеч.

Оставшееся время дня друзья провели так же, как последние несколько недель — на восстановительных работах замка. Дел было ещё много, но никто не унывал. Самое главное — война закончилась, а навести порядок будет не так трудно. Вот каждый и вкладывал частичку себя, чтобы поскорее начать нормальную жизнь.