Речной Ветер - житель равнин (джен)

Старые ноги Ловца Блох согрелись под лучами послеполуденного солнца, и он смог не отставать от длинноногого Речного Ветра. Поскольку им нужна была еда, они не могли идти по главной дороге, Дороге ветров.

— В тени гор есть небольшой лес, — сказал Речной Ветер. — Если мы пойдём туда, то, возможно, встретим оленей или горных баранов, которые спустились на поиски корма. Он подумал про себя, что, если бы старик не пошел с ним, он мог бы продержаться день или два на вяленом мясе и хлебе, которые лежали у него в заплечном мешке. За это время он мог бы добраться до самого сердца гор и встретить свою судьбу…

— Доверься своим охотничьим навыкам, — говорил Ловец Блох. — Я уже много лет не держал в руках лук, не говоря уже о ноже для снятия шкур.

Они зашагали по равнине, а Ловец Блох звенел, как повозка уличного торговца, направляющаяся на рынок. Речной Ветер старался не обращать внимания на этот раздражающий звук, но, пройдя сотню ярдов, резко остановился и сказал:

— Когда мы доберёмся до леса, тебе придётся найти место и сидеть там. Эти колокольчики в твоей бороде распугают всех животных в округе! — Ловец Блох в защитном жесте схватился за бороду.

— Мне казалось, что звук приятный.

— Это очень музыкально, но звон может насторожить животных.

— Да, я буду сидеть тихо, как камень.

Они пошли дальше, старик одной рукой придерживал бороду, чтобы не тряслись колокольчики и бусы.

Деревья поднимались над травянистой равниной подобно занавесу; не было никакого постепенного перехода от открытой местности к густому лесу. Прежде чем углубиться в лес, Речной Ветер задержался, чтобы натянуть тетиву своего лука. Чтобы сабля не гремела и не пугала добычу, он обмотал латунную рукоять полоской мягкой оленьей кожи и привязал её к латунному устью ножен.

— Говори сейчас или прикуси язык, пока на нашем костре не запечётся мясо, — напряжённым шёпотом сказал Речной Ветер.

— Удачной охоты, — вот и всё, что смог выдавить из себя Ловец Блох.

Речной Ветер натянул тетиву и скользнул между деревьями. Ловец Блох шёл за ним, стараясь не шуметь. Хотя он и не звенел колокольчиками, он не привык двигаться как охотник. Он шёл напролом, ломая ветки и чуть не врезаясь в спину Речного Ветра. Речной Ветер молча указал ему, куда ставить ноги, чтобы не шуметь. После этого старик стал двигаться тише, хотя всё равно не мог сравниться с Речным Ветром.

Лес состоял в основном из сосен и кедров и был таким густым, что они продвигались медленно и с трудом. Лесная подстилка была усыпана сосновыми иголками и кедровыми шишками, которые были несъедобны для людей. Однако олени их ценили, и Речной Ветер находил следы того, как олени бодали деревья, чтобы стряхнуть с них побольше шишек.

Он заметил высокий кедр с толстыми нижними ветвями и взобрался на него. У диких животных острый глаз и чуткий нос. С Ловцом Блох в придачу лучше всего было забраться повыше, чтобы они не могли ни увидеть, ни учуять его, и ждать, пока добыча не пройдёт мимо. Речной Ветер подсадил Ловца Блох на нижние ветки, пролез мимо него и подтянул его повыше. Убедившись, что старик благополучно устроился в развилке дерева, Речной Ветер осторожно отошёл от ствола по крепкой ветке и сел, свесив ноги и положив лук на колени.

Ветер шумел в кронах деревьев, словно далёкий водопад. Приятное дуновение ветерка и тишина леса убаюкали предсказателя. Ветка покачивалась под речным ветром. Его мысли, как всегда, обратились к Золотой Луне, но он все равно продолжал высматривать дичь. Однако его бдение было прервано пронзительным храпом.

— Тссс! — шепнул он Ловцу Блох. Старик не услышал его и продолжал храпеть. Раздосадованный, Речной Ветер сорвал с пояса мешочек со смолой. В маленьком кожаном мешочке были смола и воск, необходимые для того, чтобы натянуть тетиву лука. Он швырнул их в Ловца Блох. Мешочек со стуком слетел со склоненной головы старика и приземлился ему на колени. Его храп по-прежнему не прекращался.

Речной Ветер поджал ноги, собираясь разбудить Ловца Блох. И тут он увидел барана. Великолепный зверь стоял за молодыми соснами, его огромные рога загибались к мокрому черному носу. Речной Ветер многое бы отдал за то, чтобы он мог повесить эти рога над входом в свою палатку, но сейчас он едва ли мог позволить себе носить с собой двадцать фунтов баранины. А баранина такого возраста была бы невкусной, слишком жёсткой.

Но там, где есть баран, наверняка есть и овца, подумал Речной Ветер. Он натянул тетиву. Блоха издал особенно громкий храп. Баран в ответ низко хрюкнул. Он агрессивно протискивался сквозь молодые деревца. По пятам за ним следовала взрослая овца, а за ней пара годовалых ягнят. Речной Ветер быстро натянул тетиву и выстрелил в годовалого самца. Животное издало блеяние, когда стрела попала в цель. Все четыре овцы бросились врассыпную.

— Просыпайся, Ловец Блох! — закричал житель равнин. Старик, вздрогнув, проснулся и свалился с дерева. Речной Ветер вовремя схватился за его рваный плащ, чтобы не дать ему упасть с высоты в дюжину футов.

— Я подбил нам овцу! — воскликнул Речной Ветер.

— Надеюсь, ты удержишь меня! — Он усадил Ловца Блох в устойчивое положение и сказал:

— Оставайся здесь. Я должен поймать этого годовалого барана.

Речной Ветер соскользнул вниз по стволу. На молодых соснах он обнаружил следы крови. Баран был серьезно ранен, но все еще мог убежать за много миль. Ничего не оставалось, как последовать за ним. Он потуже затянул шнурки своих мокасин и быстро зашагал по следу.

Кровь указывала путь животного. По следам Речной Ветер понял, что старый баран пошёл в одну сторону, а овца — в другую. Оба ягнёнка остались с матерью.

Его добыча направлялась к вершине на северной оконечности лесного массива, к раздвоенной горе, которую Кве-шу называли Громовым перевалом. Старожилы утверждали, что штормы, приходящие с Нового моря, «разбиваются» о Забытые горы, обрушивая на равнины гром, молнии и дождь.

К тому времени, как Речной Ветер добрался до первых валунов у подножия Громового перевала, дневной свет уже быстро угасал. Молодой баран оказался на удивление сильным, или же стрела Речного Ветра попала не туда, куда он целился.

Серебряная луна Солинари была в зените. Её яркие лучи проникали в расщелины в скалах и помогали Речному Ветру находить кровавый след раненой овцы. Крови становилось всё больше. Конец был уже близок.

Речной Ветер перекинул лук через плечо, чтобы освободить руки для подъёма. Он как раз добрался до вершины валуна размером с дом, когда услышал леденящий душу вой. Волки!

Он пригнулся, стоя на вершине скалы, и увидел, как мимо пронеслась дюжина серых теней. Стая учуяла запах умирающего животного и пришла, чтобы забрать его себе. Речной Ветер снял лук с плеча и вытащил стрелу из колчана. Он крался по вершине скалы, пока не добрался до небольшого ущелья. Волки убили раненого барана и теперь рвали его на части.

Вместо того чтобы незаметно уйти, разгневанный Речной Ветер застрелил одного из волков рядом с тушей. Серый зверь отполз в сторону, мёртвый, с деревянным древком в сердце. Остальные волки почти не обратили на это внимания. Речной Ветер прицелился в другое животное и выстрелил. На этот раз самый крупный из волков подошёл и обнюхал своего мёртвого товарища.

Лохматая голова медленно поднялась к скале, на которой сидел Речной Ветер. В свете Солинари глаза волка горели тёмно-красным.

У Речного Ветра была наготове третья стрела для крупного волка, но что-то в его поведении остановило его руку. Вожак стаи запрокинул свою широкую голову и завыл — этот звук был одновременно ужасен и душераздирающ. Остальные волки перестали грызть мёртвую овцу и сбились в тесную группу на краю ущелья.

Вожак волков рысью направился к нему. Речной Ветер понял, что зверь, вероятно, достаточно силён, чтобы запрыгнуть на скалу рядом с ним. Речной Ветер одним быстрым движением натянул тетиву и выпустил стрелу.

Огромный зверь увернулся от стрелы! Он пригнулся, перекатился, и стрела вонзилась в каменистую землю. Речной Ветер достал ещё одну из своего стремительно скудеющего запаса. Волк совершил мощный прыжок. Речной Ветер попятился, выронив стрелу. Прежде чем он успел достать ещё одну, волк вскарабкался по наклонной поверхности скалы и оказался на уровне охотника.

— Больше никаких стрел! — Из пасти зверя вырвались три отчётливых слова. Речной Ветер отпрянул, едва не выронив лук. На мгновение он подумал, не вытащить ли саблю, но нет, он сам привязал её к ножнам.

— Чудовище, кем бы ты ни было, — нарочито медленно произнёс он, осторожно приставляя стрелу к луку, — держись подальше, или я поступлю с тобой так же, как с остальными. Он крепко сжимал древко стрелы, чтобы рука не дрожала.

Огромный волк сел на задние лапы. В тусклом свете луны Речной Ветер увидел, что лапы животного не были когтистыми и мохнатыми, а заканчивались покрытыми гладкой кожей руками, человеческими руками с чёрными звериными когтями. Глаза существа светились каким-то внутренним кроваво-красным светом. Длинный чёрный язык облизывал острые клыки. У зверя были высокие торчащие уши, но не было хвоста.

Челюсть волчары снова задвигалась.

— Больше никаких стрел.

Речной Ветер натянул тетиву.

— Тогда держись на расстоянии.

Странные человеческие пальцы сжались, обхватив вершину валуна. Речной Ветер наконец понял, как животному удалось забраться на него.

Существо хрипло произнесло:

— Ты убил моих сородичей. — Из мохнатой серой груди вырвалось рычание. — Один из них был моим сыном!

— Я подстрелил эту овцу, — сказал Речной Ветер. Из-за вспотевших ладоней ему было трудно держать лук натянутым. Он немного ослабил тетиву. — А потом её забрала стая. Я защищаю то, что принадлежит мне. Ты кто такой, волк, что говорит как человек?

— Я Кианор, первый из Ночных Бегунов. Мы прошли через горы, чтобы заявить права на этот лес. Никто, кроме нас, не может здесь охотиться!

— Это ты так говоришь. Я не хочу убивать волков, но баран был мой.

Кианор оскалил зубы и злобно зарычал.

— Никто не смеет вторгаться в наши владения. Нас преследовали и гнали с места на место, но теперь этому конец. Все, кто охотится в нашем лесу, умрут.

Стрела степняка была нацелена в голову Кианора.

— Я ничего не знаю о тебе и твоей истории, но теперь у тебя есть баран, так что забирай его и уходи с миром, — сказал он.

— А как же мой сын? Его кровь на твоих руках.

— Каждый охотник рискует жизнью, когда противостоит природе.

— Пустая человеческая болтовня! Ценой твоего преступления станет твоя жизнь!

Кианор набросился на него. Речной Ветер выпустил стрелу, не до конца натянув тетиву. Вторую стрелу доставать было уже некогда. Стрела попала Кианору в грудь, но это не остановило его яростный рывок. Он врезался в Речного Ветра, и они вместе покатились по вершине валуна.

Зверь вцепился в Речного Ветра когтями, и в этой схватке охотник потерял свой лук. Сильные руки Речного Ветра сомкнулись на горле волка, душа его и не давая ему оскалить клыки.

Кианор был силён и повалил Речного Ветра на спину. Речному Ветру приходилось вертеть головой из стороны в сторону, чтобы увернуться от зубов зверя. Всё время, пока шла схватка, остальные члены стаи молча стояли у подножия валуна, внимательно следя за каждым их движением.

Чёрные когти впились в шею Речного Ветра. Потекла горячая кровь. Речной Ветер стиснул свои длинные пальцы на горле Кианора. Волк захрипел и закашлялся, высунув язык, с которого стекала прогорклая слюна. Речной Ветер ударил Кианора коленом в бок. Волк обмяк. Отцепив его левую лапу-руку, Речной Ветер, наконец, оторвал Кианора от себя.

Странное волкоподобное существо откатилось в сторону, едва не задохнувшись. Пока оно было беспомощно, Речной Ветер столкнул его с камня.

Волки внизу разразились леденящим кровь воем, когда их вожак упал подле них. Речной Ветер подобрал свой лук. Тетива порвалась, но в остальном лук был цел. Это не имело большого значения: у него не было достаточно стрел, чтобы справиться почти с дюжиной диких волков. Ему придётся их обмануть.

— Ага! — крикнул он им. Речной Ветер встал на валун, натянув стрелу в безтетвном луке. Волчья стая затихла. Кианор неуверенно поднялся. Девять пар голодных глаз устремились вверх; их немигающие взгляды был прикованы к степняку.

— Не знаю, понимаете вы меня или нет, но тот, кто первым сделает шаг в мою сторону, умрёт. Волки не двигались, их уши были прижаты, а чёрные губы растянулись, обнажив острые как нож зубы.

Речной Ветер осторожно спустился вниз. Он попятился от стаи. Волки бесшумно двинулись вперёд. Длинные тени скрывали их фигуры, мешая Речному Ветру разглядеть их. Их сверкающие глаза исчезли последними. Вскоре Речной Ветер не увидел ничего, что могло бы стать целью его безобидного лука.

Справа от него раздался вой. Слева донесся ответный. Волки окружили его. Прижавшись спиной к толстому дереву, Речной Ветер рвал шнурок, стягивающий его саблю. Делая это, он крикнул:

— Кианор! Сколькими ещё сыновьями и братьями ты готов пожертвовать, чтобы заполучить меня? У меня есть стрелы и сталь, чтобы расправиться со всеми вами. Стоит ли оно того? Стоит ли, Кианор? — Его сабля наконец-то оказалась в его руках, и он бесшумно вытащил её. Лунный свет заиграл на длинном полированном клинке.

От жуткого воя, раздавшегося в темноте, у него волосы встали дыбом. Он мог представить себе, как гибкие, упругие тела мелькают среди кедров, зорко высматривая что-то в ночи, хотя они и были скрыты от ищущего взгляда Речного Ветра.

Речной Ветер оторвался от дерева и пробежал несколько метров до другого, прислонившись спиной к ароматной, потрескавшейся коре кедра. Неподалёку зашевелились ветви; неужели это ветер? В лесу было тихо, как на кладбище.

— Житель равнин! Ты меня слышишь? — позвал Кианор.

— Я слышу тебя, Кианор.

— Я запомню тебя, житель равнин! Я узнаю твой запах, если мы снова встретимся!

— Я приберегу стрелу специально для тебя, — ответил Речной Ветер.

Кианор, оставаясь незамеченным, издал призывный вой для своих сородичей. Они ответили хором тявканья и лая, характерного для каждого животного. Затем в лесу воцарилась тишина. Речной Ветер долго стоял спиной к дереву, прислушиваясь.

В конце концов в подлеске застрекотали сверчки. Это был хороший знак. Речной Ветер убрал саблю в ножны и с облегчением вздохнул. Если бы волки всё ещё рыскали поблизости, лес был бы тихим.

Речной Ветер бежал, лавируя между соснами и кедрами. И тут его пронзила ужасная мысль: что если стая повернёт назад, они смогут пройти по его следу к тому месту, где он оставил Ловца Блох…

На большом кедре не было никаких следов насилия. На самом деле единственным признаком жизни, который заметил Речной Ветер, был тихий храп, доносившийся сверху. Он взобрался туда, где ствол раздваивался, и нашёл там Ловца Блох, мирно спящим.

Речной Ветер устроился на другой стороне дерева. Он ослабил пояс с мечом и перекинул его через ветку, чтобы не упасть. Саблю он воткнул в ветку над головой. Речной Ветер пытался заснуть, но каждый шорох ветра, каждый крик ночного существа заставляли его просыпаться. Это была долгая ночь.

* * *

Солнечные лучи пробивались сквозь темно-зеленые листья, отбрасывая узоры света и тени на лицо Речного Ветра. Запах горящего смолистого дерева прервал его сон. Внезапное воспоминание о вчерашней схватке заставило его проснуться. Внизу Ловец Блох возился с маленьким костерком. Речной Ветер отстегнул пояс и спрыгнул на землю. Его мышцы болели после схватки и быстрого бега. Длинные царапины на его горле засохли, покрывшись липкой чёрной кровью.

— Ты голоден? — спросил Ловец Блох, стоя спиной к Речному Ветру. — Да, у нас есть еда.

— Какая еда? — спросил Речной Ветер. Он был очень голоден.

— Грибной бульон, зелень, травяной чай и стручки топы.

Речной Ветер подошёл и удивлённо заглянул через плечо Ловца Блох. Ранним утром старик встал и отправился на поиски еды. В медной кастрюле Речного Ветра он сварил лесные грибы и листья одуванчика. Он заварил чай из шалфея и мяты, растущих на поляне неподалёку. И, что самое удивительное, он нашёл заросли топы, зелёные стручки которых были очень вкусны в сыром виде.

Ловец Блох протянул Речному Ветру чашку чая с плавающей в ней веточкой мяты. Старик сидел, скрестив ноги, у костра, разведённого из сосновых веток, и прихлёбывал грибной бульон, покусывая стручок с семенами. Его глаза расширились, когда он увидел царапины на шее Речного Ветра, но он лишь сказал:

— Ешь, ешь.

Речной Ветер опустился на корточки.

— Ты меня обманываешь, старик.

— Я?

— Да, ты притворяешься безмозглым прорицателем, но на самом деле ты старый лис, — Речной Ветер сделал глоток чая. Чай был хорош: тепло разлилось по его горлу и успокоило пустой желудок.

— Никто не доживает до моего возраста, будучи дураком, — ответил Ловец Блох. — Осторожным — да. Глупым — нет. Особенно если у него есть способность заглядывать в будущее. Он откусил ещё один стручок топы. — Что случилось с твоей шеей? Ты упал?

Речной Ветер рассказал ему о волках, Кианоре и о том, как он потерял овцу. За своей бородой Ловец Блох побледнел.

— Волки? — пробормотал он. — С пальцами? Ты никогда не говорил ни о каких волках!

— В глуши может встречаться всякое, друг мой. Есть вещи похуже волков, с пальцами они или без.

Речной Ветер допил чай из чашки и окунул её в суп. У коричневых лесных грибов был сильный древесный привкус, который придавал им пикантности.

— Я хочу знать вот что: был ли Кианор зверем, который говорил как человек, или человеком, заключённым в теле зверя?

— Человеком. Он ведь должен быть человеком, верно? — Речной Ветер пожевал волокнистый кусочек гриба.

— Почему так?

— Только люди могут искать знания с помощью магии, — сказал Ловец Блох. — Люди и подобные им расы. У животных нет ума, чтобы колдовать.

— Значит, этот Кианор — человек, который принимает облик волка? Зачем ему это? — Старик пожал плечами.

— За горами находится затерянный край Истара, где много веков назад правила магия. Много странных созданий появилось оттуда, когда Катаклизм захватил землю и погрузил ее под воду. Это существо, похожее на волка, могло быть потомком истарского колдуна.

Ловец Блох изящно вытер губы рукавом, не обращая внимания на то, что рукав был грязнее его лица.

— Или Кианор мог быть таким же человеком, как мы, но под проклятием, — добавил он.

— Он не жаловался на свое положение во главе стаи, — сказал Речной Ветер.

Они спустились к ручью, который нашёл Ловец Блох, чтобы Речной Ветер мог промыть свои небольшие раны. По дороге Речной Ветер спросил:

— Что случилось с твоими колокольчиками? Твоя борода молчит.

Старик покраснел.

— Я их снял, — ответил он. — Да, я решил, что они не подходят для моей новой роли лесника. Речной Ветер улыбнулся.

Старый прорицатель лежал, растянувшись на усыпанном сосновыми иголками берегу, и смотрел, как Речной Ветер обрабатывает порезы на своей шее.

— Болят?

Речной Ветер поморщился, прижимая к порезам влажную тряпку.

— Нет.

— Они могут загноиться, — задумчиво произнёс Ловец Блох. — Я могу сделать припарку из синеголовника.

— Не нужно. Порезы уже чистые.

— Может, смажешь их мазью, чтобы облегчить боль? По-моему, я видел где-то поблизости вьюнок. Или я мог бы воспользоваться древесной смолой, или, может быть...

— Не суетись, ладно? — Нетерпеливо сказал Речной Ветер. Лицо Ловца Блох вытянулось.

— Я только хочу помочь.

Речной Ветер не ответил. Он чувствовал себя неловко из-за того, что, несмотря на все его предостережения о скрытности и охоте, именно Ловец Блох накормил их. Из-за этого он был резок со старым предсказателем.

Прежде чем снова наступила ночь, двое мужчин отправились пересекать горы Отрекшихся. Речной Ветер не стал идти по той тропе, где он столкнулся с Ночными бегунами, а вместо этого решил подняться по каменистому склону самого Громового перевала. Ловец Блох не стал возражать; на самом деле на пересечённой местности он шёл за Речным Ветром гораздо проворнее, чем на равнине. Он не был сильным, но очень ловким.

Над ними нависали две вершины Громового перевала, пока они поднимались по западному склону. В большинстве мест они могли идти прямо, осторожно ступая, чтобы не поскользнуться на выступах сланца и крошащихся обнажениях песчаника. Однако иногда Речному Ветру и Ловцу Блох приходилось передвигаться на четвереньках, цепляясь за хрупкую поверхность горы пальцами рук и ног.

Вскоре после полудня они вошли в ущелье. Вся равнина Абанасинии лежала у их ног. Речной Ветер был в хорошем настроении.

— Прощай, Абанасиния! — крикнул он ветру.

— Прощайте, Кве-Шу! — добавил Ловец Блох.

«Пока мы снова не будем вместе, Золотая Луна», — подумал Речной Ветер. Широкие белые облака пронеслись над перевалом, безмолвным строем устремляясь на запад.

Ловец Блох достал из кармана желуди и положил их в тыкву. Он встал на колени на плоском камне и начал трясти тыкву.

Речной Ветер прислонился к вертикальному шпилю северной вершины и спросил:

— Что ты хочешь узнать, старик?

— Наше новое направление, да. — Он бормотал что-то себе под нос. — Ха! — воскликнул он, рассыпав жёлуди по камню.

Речной Ветер изо всех сил старался разглядеть что-нибудь в траектории падения желудей. Ловец Блох внимательно изучал потертые семена дуба. В их траектории он видел будущее.

— Что? — спросил Речной Ветер.

— Ты уйдёшь далеко и пропадёшь на долгие годы, столкнёшься с великой тьмой, и… новое — это старое, — пробормотал Ловец Блох.

— Всё то же самое.

— Хм, да.

Ловец Блох собрал орехи и снова встряхнул их. Результат был таким же, как и в Кве-Шу: «иди на восток» и «спустись».

Речной Ветер потерял интерес к тому, чего не мог понять. Он подошёл к восточному краю ущелья и окинул взглядом море вершин и долин, которые были ниже того места, где он стоял. Он взял колчан и сумку через плечо.

— Давай воспользуемся остатками дневного света, — сказал он.

Ловец Блох убрал свою тыкву.

Они пересекли перевал и вошли в один из оврагов, спускавшихся с вершины. Тропа была несложной, не слишком крутой и не слишком узкой. Они шли по ней до конца дня. За час до заката тропа вывела их на наклонную шестиугольную поляну, окружённую упавшими валунами. Речной Ветер подошёл к большому камню в дальнем конце поляны и бросил там своё снаряжение.

— С таким же успехом можно разбить лагерь прямо здесь, — сказал он.

Ловец Блох оглядел бескрайние каменные просторы.

— Да, это очень пустынное место. Вот почему их иногда называют Заброшенными горами.

Речной Ветер согласился.

— Сегодня ночью костра не будет, — заметил старик. — Трута нет, дров тоже.

— В лагере наверняка будет холодно, — сказал Речной Ветер. — Но у меня осталось немного пеммикана.

Они разбили лагерь, прислонившись спинами к известняковой скале, жевали солёный пеммикан и пили воду из бурдюка Речного Ветра. Ясное небо из лавандового стало тёмно-фиолетовым. Появились звёзды. Мужчины почти не разговаривали. Воздух похолодел, и зубы старика застучали, как жёлуди в его тыкве. Речной Ветер отвязал одеяло из конского волоса от ремня на поясе.

Длинное одеяло было соткано его матерью для его отца. Хотя зигзагообразный узор выцвел и вместо красного приобрел тёплый оранжевый оттенок, а края начали изнашиваться, Речной Ветер всегда брал его с собой в походы в дикую местность.

Он накинул одеяло на плечи Ловца Блох. Старик выглядел благодарным, но возразил:

— Тебе оно тоже понадобится, да?

— Мне будет тепло в моих оленьих шкурах, — сказал Речной Ветер.

Ловец Блох натянул одеяло на голову. Зубы перестали стучать.

— Спасибо, великан.

Они смотрели на звёзды, и Ловец Блох рассказывал всё, что знал о небесных телах. Пока он говорил, с небес упала пылающая звезда. Она прочертила в воздухе длинную огненную полосу и исчезла. Отблеск ее ещё долго оставался в глазах Речного Ветра.

— Скажи мне, старик: почему в молодости ты охотился за падающими звёздами?

Ловец Блох присел на корточки.

— Я хотел найти доказательства существования богов, наших предков. Я думал, что если боги живут на небе, то всё, что оттуда падает, будет свидетельствовать об их присутствии.

Речного Ветра поразила эта странная, но логичная мысль.

— Что ты надеялся найти?

— Что угодно. Какой-нибудь признак того, что на небесах обитали существа более могущественные, чем мы. — Он вздохнул. — Я нашел четыре упавшие звезды, и все они были одинаковыми. Куски обожженного камня, да? Именно тогда я решил, что боги нашего народа были ложными, а жрецы Кве-Шу заблуждались.

— Я верю в старых богов, — просто сказал Речной Ветер.

Глаза Ловца Блох, прикрытые одеялом, встретились с глазами его спутника.

— Некоторые говорят, что это ересь.

— Возможно.

— Древние боги когда-нибудь говорили с тобой?

— Нет, но я вижу руку Паладайна, Маджере и Мишакаль повсюду вокруг нас. Как ты думаешь, откуда у тебя дар пророчества?

— А я знаю? Я — Ловец Блох-Глупец, Блоха-Дурачок. — Он ухмыльнулся.

— Ты смеешься надо мной. Я должен был бы назвать тебя Лисом, Ловец Блох, — сказал Речной Ветер. Он откинулся назад, и перед его взором раскинулось звёздное поле. — Когда ты обрёл дар предвидения?

— Когда мне было двадцать. Я возвращался с четвёртого и последнего поиска звезды, который привёл меня глубоко в лес близ Квалиноста. Я отчаялся когда-либо узнать правду. Наш путь, путь Кве-Шу, был бессмысленным, не так ли? Я чувствовал, что моя жизнь ничего не стоит, поэтому забрался на верхушку огромного дуба и приготовился спрыгнуть.

— Что заставило тебя передумать? — спросил Речной Ветер.

— Во мне была сильна любовь к жизни. Я висел там, держась лишь кончиками пальцев, и болтался между жизнью и смертью. Я всё ещё жаждал узнать правду, и мне явился бог Маджере.

Речной Ветер широко раскрыл глаза.

— Не в человеческом обличье, — быстро добавил Ловец Блох. — Я услышал великий голос и почувствовал — присутствие, да? Маджере сказал мне, чтобы я не отчаивался, что боги — это не просто легенды и что у моей жизни есть цель.

"Что за цель?" — спросил я.

"Мы не можем говорить со смертными напрямую, — сказал Маджере, и его голос заполнил всё небо вокруг меня. — Но мы живы. Ты должен стремиться вернуть то, что отверг мир смертных. Ты должен стремиться к истине. Истина — это последний акт в долгой борьбе между добром и злом."

Борьба ещё впереди. — Ловец Блох кивнул сам себе. — Прошло сорок лет, а я помню каждое слово, которое сказал мне бог.

Речной Ветер изучающе посмотрел на своего собеседника. В рассказе Ловца Блох не было и следа от глупого, неотесанного старика. Он сказал:

— Тебе выпала честь. Никто из тех, кого я знал, не разговаривал с истинным богом.

— Я спустился с дерева — очень осторожно — и обратился к воздуху: "Как мне приблизиться к истине, Великий Маджере?» Три желудя упали с дерева и приземлились у моих ног. "Подними эти семена, и они укажут тебе путь", — сказал он.

— К тому времени, как я вернулся в деревню, я понял, что будущее можно увидеть в падении желудей. Я также понял, насколько смертоносным может быть такой дар. Старейшины нашего народа не позволили бы мне жить, если бы я открыл всем правду.

— Значит, ты валял дурака? — Ловец Блох энергично закивал.

— Это было достаточно просто. Многие уже считали меня мечтателем, да? Я отрастил волосы и носил нелепые лохмотья. Дети прозвали меня Ловцом Блох, и я стерпел это оскорбление ради правды.

— Я тоже тебя так называю. Мне жаль.

Речной Ветер положил свою большую руку на плечо старика. В этот момент он о многом пожалел, особенно о своих резких словах, сказанных накануне у источника.

— Не утруждай себя. Я и есть — Ловец Блох.

Он почесался, чтобы доказать свою правоту, и рассмеялся своим обычным хриплым смехом. Затем он спросил:

— А что же Золотая Луна? Знает ли она, что любит еретика?

— По сути, она сама еретичка. Дух её матери явился ей в Зале Спящих Духов и сказал, что религия Кве-Шу ложна.

На лице Ловца Блох отразилось крайнее удивление.

— Жрица народа — еретичка? Знает ли об этом вождь? — пролепетал он.

— Наконечник Стрелы слышит и видит только то, что ему выгодно. Он прислушивается к ядовитым речам Знающего так же часто, как и к добрым советам собственной дочери. Его любовь к ней, по крайней мере, позволяет ему терпеть мои ухаживания. Иначе меня бы давно забросали камнями или изгнали, — мрачно сказал Речной Ветер.

— Изгнали? Ты имеешь в виду, как сейчас? — мягко заметил Ловец Блох.

— Вождь думает, что поставил меня в безвыходное положение, дав невыполнимое задание. Но я справлюсь.

Речной Ветер сжал руку старика.

— Видишь ли, я верю, что это воля старых богов — чтобы ты сопровождал меня в моём путешествии. Ты слышал голос Маджере и благодаря его милости видишь будущее. Вместе, друг мой, мы найдём доказательства.

Он разжал ладонь. Ловец Блох с благодарностью помассировал свою руку.

— Что касается Золотой Луны, — тихо сказал Речной Ветер, — наша любовь не связана племенными обычаями или законами деревни. Моя жизнь принадлежит Золотой Луне, а её жизнь — мне.