Игры, в которые играют хладные (гет)

Нам пришлось потратить время, чтобы выгрузить из машины «подарки с Большой земли», как назвала их Кейт. Джаспер уложил в бардачок небольшую коробку с ничего не значащей для меня надписью Thuraya. Половину багажника заняли провода и какие-то трубки. Насколько я поняла, это должно было решить проблему нестабильной связи в горах, особенно долгой снежной зимой. На крыше к специальным креплениям были привязаны новенькие солнечные панели — подарок Эмметта. О прочем содержимом я лишь догадывалась, но существенный вклад внесла Элис, так что это было явно что-то менее практичное. Я вздохнула, стараясь незаметно поправить платье — после стычки разрез на ноге опасно балансировал на грани приличия и вульгарности.

— Бог ты мой, вы хотите совсем нас изнежить? — спросила Таня, обводя взглядом растущую стопку ящиков. — Интернет и электричество — без сомнения, вещи приятные, но не хотелось бы слишком привыкнуть к ним.

— Говори за себя, — ответила ей Кейт.

— Эмметт говорит, это экологичнее, чем генератор, — пожала плечами я.

— Да и способ связываться с миром может пригодиться, — добавил Эдвард.

— Надеюсь, нет, — взмахнула рукой Кармен. — Пусть мир занимается своими делами и не вмешивается в наши.

Елеазар молча склонил голову. Я рассматривала его, пользуясь тем, что он занят. Подобно Карлайлу, Елеазара привела в Вольтеру жажда познания, но в другой области. Его пленяли таланты хладных и жгучее желание изучить их природу. Карлайл считал, что именно продолжением врожденной тяги к исследованию сути вещей и стал полученный Елеазаром при перерождении дар — чувствовать других одаренных. Вольтури приняли столь ценное пополнение в свои ряды с распростертыми объятиями и предоставили ему неисчерпаемое поле деятельности для удовлетворения любознательности. Впоследствии именно Елеазар помог многим членам правящего клана развить свои таланты, именно Елеазар обнаружил и привел в замок одаренных людей, которые, получив бессмертие, многократно увеличили мощь личной гвардии Аро. И именно Елеазар разжигал алчный огонь в глазах Аро, рассказывая, сколь удивительные таланты были обнаружены им в других кланах. По стечению обстоятельств вскоре этими кланами были совершены непростительные преступления. И лишь искренне раскаявшиеся получали право заслужить прощение верной службой. Совершенно случайно ими оказывались именно одаренные.

Мне была известна не вся история, но Карлайл рассказывал, что, впервые встретив Елеазара, он удивился, сколь мало жизни может быть в бессмертном, особенно при столь живом уме. Он посчитал это следствием экзистенциональной тоски бессмертного, но все же обрел в лице Елеазара приятного собеседника, а позже — и друга. Карлайл поделился с ним своим взглядом на новую ипостась, тем, каким он видел свой путь в ней — без насилия и жестокости, через усмирение зверя волей и служение созиданию. Для других Карлайл был в лучшем случае чудаком, в худшем — еретиком и предателем. Для Елеазара он стал спасителем. Елеазар и его жена Кармен покинули Вольтеру. После долгих скитаний они наконец обрели покой, когда Таня и ее сестры приняли их в семью — еще один оплот ереси и милосердия. Или вегетарианства, как в шутку они сами это называли. И судя по золотистым радужкам глаз итальянцев, этого пути они и продолжали держаться.

Как ни иронично, но мы рассчитывали, что именно Елеазар поможет нам при необходимости защититься от взращённых им «питомцев» Аро, наиболее опасными из которых были близнецы — Джейн и Алек. Под взглядом Джейн падали, корчась в агонии, могучие воины, а Алек лишал любого зрения, слуха, обоняния и осязания, погружая разум в непреодолимую темноту. Целая армия не могла бы выстоять против этих двоих. А я, возможно, могла бы. Мы считали шуткой судьбы, что Эдвард не мог слышать мои мысли, пока не столкнулись с другим одаренным хладным, чей талант тоже не смог воздействовать на мой разум. После перерождения я начала лучше чувствовать эту защиту, училась управлять ею, и даже могла, сильно сосредоточившись, приоткрывать ее, чтобы послать сообщение Эдварду. Но получалось слишком медленно, слишком мало контроля.

Мы предполагали, что таланты Кейт и Джейн схожи по своему действию. Если бы Елеазар подтвердил это, осталось бы только испытать на моей защите прикосновение Кейт, расспросить Елеазара о других дарах и попросить научить меня управляться с моим. Но Елеазар проявлял ко мне не более чем вежливый интерес, пока мы делились новостями в просторной, во весь первый этаж, гостиной паучихи-Тани, и это заставляло меня сомневаться, не ошиблись ли мы. Ведь страстный исследователь, описанный Карлайлом, проявлял бы любопытство, почувствовав что-то необычное, верно?

Поймав взгляд Эдварда, я вопросительно приподняла бровь, он ответил едва заметным поворотом головы: «ничего». Может быть, это не дар, а со мной просто что-то не так?

— Лоран все еще здесь? — удивленно спросил Эдвард.

Знакомое имя привлекло внимание и заставило прислушаться к разговору.

— Да, он в итоге остался, — лениво протянула Таня. — Белла, ты помнишь Лорана?

Лоран был спутником двух чокнутых хладных, которые едва не убили меня и добавили шрамов Эдварду. Из-за них мы неделями ходили с ощущением мишени на спине. Да, что-то такое я припоминала.

— Не думала, что он проникнется идеей вегетарианства, — ответила я.

Кармен выразительно фыркнула и откинулась назад, раздраженно качая ногой. Она сидела на подлокотнике кресла, где разместился ее муж. И, пока разговор не затронул Лорана, пребывала в прекрасном настроении.

— È la donna che fa l'uomo, — изрек Елеазар и коснулся губами пальцев Кармен.

— Что это значит? — не поняла я.

— Лораном завладело иное чувство, юная Белла, — ответил он. — Имеющее мало общего с милосердием.

— Бесстыдство? — подсказала Кейт с ухмылкой.

— В таком случае оно заразно, — проворчала Таня. — Ангелов среди нас нет, но нам пришлось установить правила для них с Ириной. Теперь они временами пропадают на день-другой.

Эдвард нахмурился.

— Как он справляется с диетой? — спросил он.

Таня поджала губы, пальцы принялись отбивать нервную дробь по колену.

— С переменным успехом. Скажем так, он старается не расстраивать Ирину, но у каждого свой путь, верно? Если он проживет здесь достаточно долго, может быть, власть человеческой крови над ним ослабнет. Или наоборот. По крайней мере, сейчас он лишен соблазнов.

— Здесь безопасное место, Белла, — неожиданно обратилась ко мне Кейт. — Территории к северу совсем безлюдны, но дичи в избытке. Эмметт тоже жил здесь какое-то время, в самом начале.

Я не сразу поняла, что она имеет в виду и, должно быть, выглядела глупо, молча смотря в ответ, пока меня не осенило.

— О, с этим все в порядке, спасибо.

— Вы здесь не поэтому?

— У нас вроде свадебного путешествия, — улыбнувшись, ответил Эдвард.

— Свадебное путешествие! — повторила Кармен. — И ты привез молодую жену в вечную мерзлоту? Что с тобой не так, ragazzo?

Взглянув на Эдварда, я уже готова была сказать что-то банальное о здешней красоте, но мой взгляд наткнулся на Танин. Она наблюдала за нами с пристальным, неумолимым вниманием. Она не могла не заметить наш быстрый молчаливый диалог. В ответ на затянувшуюся паузу ее глаза чуть сузились, а в уголках губ дрогнула тень улыбки. Прямо кошка, следящая, как шепчутся две мышки.

— Мы столкнулись с аномалией, — в итоге призналась я. — И надеялись получить совет.

Елеазар заинтересованно склонил голову, жестом предлагая продолжать. Я растерялась. Спросить ли его прямо? Выпалить свои предположения? А вдруг это все же ошибка? Я посмотрела на Эдварда, он понял мое затруднение.

— Ты встречал хладных, на которых не действовали бы таланты других? — спросил он.

— Хладные, — вместо ответа повторил Елеазар, будто пробуя произнести незнакомое слово. — Замечательное слово. Такое емкое. Это интересный вопрос, мой мальчик. Простым ответом будет «нет», не встречал. Но в вопросах, связанных с талантами, не бывает просто, верно?

— Что вы имеете в виду?

— Я выражу непопулярное мнение, что природа таланта, моя дорогая, — наше наследие из смертной жизни. Взять, к примеру, Эдварда — необычайно проницательный молодой человек, не правда ли? Наблюдательный, обладающий аналитическим умом, тонким пониманием человеческой натуры. Полагаю, при жизни он обладал умением слышать то, что не сказано вслух. И что же принесло обращение, многократно усиливающее врожденные способности? Буквальное чтение мыслей. Оно не дало ему ничего нового — лишь довело до совершенства то, что уже было заложено. Прекрасная Кейт avere il coltello facile, — продолжил он, но заметив, что я не понимаю, остановился и пощелкал пальцами, будто пытаясь нащупать верную аналогию.

— Легко хваталась за нож, — подсказала ему Таня. Елеазар благодарно ей кивнул.

— Словом, обидеть ее было легко и весьма опасно. И скажем прямо, ей не чуждо удовольствие от чужой боли.

Я подумала, что такая характеристика сама по себе звучит обидно, и взглянула на Кейт. Та улыбалась, поймав мой взгляд, она подмигнула.

— То, что ты назвал меня прекрасной, не отменяет ярлык садистки, который ты на меня повесил, — посмеиваясь, заметила она.

— Я не оцениваю, mia cara, только объясняю природу. А что же сказать о носителе дара, который вы упомянули? — задумчиво спросил он, сложив пальцы домиком и прикоснувшись ими к губам. — Подобный дар не поможет атаковать, он не воздействует на других, только обороняется. Полагаю, такой человек инстинктивно избегает конфликтов, не стремится к битве и всеми силами уходит от всеобщего внимания. Он возводит незримые стены, чтобы обрести покой. Скорее всего это замкнутый одиночка, но с мощным, нерастраченным инстинктом защищать тех, кого он пустил за свою стену. А теперь подумаем, какова вероятность, что такой, — он сделал небольшую паузу перед непривычным названием, — хладный захочет оказаться в Вольтере — ядре нашего общества? Или захочет ярко проявить себя?

— Практически нулевая, — ответила я.

— Мы называли таких одаренных «щитами» — защитниками. Но эта категория талантов — самая малоизученная именно в силу их особенностей. Их чрезвычайно сложно разыскать и еще сложнее — убедить сотрудничать. Они применят все способности, чтобы этого избежать.

Я невольно сглотнула, описание получалось пугающе близким к истине. Елеазар при чисто гипотетическом рассуждении понял так много!

— Что ж, — заметно оживившись продолжил он. — Полагаю, я заслужил небольшую награду за свою теорию? Простите, любопытство — порок, который мне придется нести до конца вечности. Где вы встретили такую аномалию?

— Похоже, это я.

Мой голос прозвучал сдавленно, под прицелом стольких взглядов захотелось залезть под стол. Елеазар подался вперед, оказавшись на самом краешке кресла.

— Разум Беллы закрыт от меня, — сказал Эдвард. — Абсолютная тишина. Примерно то же сказал о ней хладный с даром ищейки.

— Абсолютная тишина, — повторил Елеазар, вперив в меня пристальный немигающий взгляд.

Я снова поправила платье, стараясь прикрыть слишком оголенную ногу.

— Либо вы ошибаетесь, и юная Изабелла обделена даром, — не меняя положения и не отводя глаз сказал Елеазар, — либо она одарена настолько, что полностью блокирует меня. Che interessante! E che mi dici degli altri talenti?

Он медленно поднялся с кресла, по-змеиному плавно и беззвучно приблизился и остановился прямо предо мной. Пришлось сильно задрать голову, чтобы видеть его лицо. Мышцы сами собой напряглись, как перед прыжком. Я подумала, не встать ли мне, чтобы он прекратил так нависать, но ограничилась тем, что откинулась назад, хотя бы немного увеличивая расстояние.

— Елеазар, — окликнула его Таня. — Ты пугаешь нашу гостью.

Он удивленно моргнул и отступил назад.

— Прости, моя дорогая, — Елеазар забеспокоился, на мгновение растерянно оглядев комнату, но вместо того, чтобы вернуться на свое место, он опустился на край низкого столика прямо передо мной, еще больше сокращая дистанцию.

— Я пытался... trovare al tocco... нащупать его. Позволите? — его рука замерла в воздухе в вопросительном жесте.

Я молча кивнула. Его ладонь, прохладная и легкая, коснулась моей макушки. Я замерла в ожидании, но ничего не последовало — ни вспышки, ни покалывания, ни малейшего изменения в моем восприятии. Я подумала, как нелепо, должно быть, это выглядит со стороны, скосила глаза на Эдварда, но его внимание было приковано к Елеазару, отпускавшему мне грехи, взгляд выдавал сосредоточенность. Кейт прятала улыбку, прикрывая часть лица ладонью, Кармен наблюдала за нами спокойно, но без явного интереса. Таня же пристально разглядывала Эдварда, водя тонкими когтистыми пальцами по обивке дивана.

— Абсолютная тишина, — снова повторил Елеазар, наконец убирая руку. — Да, точнее и не скажешь. Так на тебя совсем не действуют таланты?

— Не все, — покачала головой я. — Джаспер чувствует меня. И действует так же, как и на остальных.

— Ага, вот оно что. Значит, защита только ментальная.

— Разве то, что делает Джаспер, не относится к ментальной сфере?

— Совсем наоборот, mia cara, работа Джаспера очень физиологична. В какой-то степени более осязаемая. Ни разум, ни душа ему не доступны, тело — его инструмент. И играет он виртуозно. Представьте, что нервная система — это клавиатура рояля. Большинство из нас бьют по ней кулаком. Джаспер же — виртуозный пианист. Он знает, какая нота отвечает за страх, какой аккорд пробудит ярость, а какая гармония погрузит в блаженство. Он не создает эмоции из ничего, он лишь нажимает на нужные клавиши, которые уже есть в каждом из нас. Активировать механизмы выживания, высвободить природную агрессию, заглушить естественную систему торможения, остановить работу зеркальных нейронов — и ты получишь идеальное оружие, не знающее ни страха, ни жалости. И, скажем прямо, весьма туго соображающее, опьяненное. Просто комок импульсов. Если воздействие будет длительным, оно изменит саму нервную систему, приучив мозг к такому функционированию. Как у людей, долго находящихся в зоне боевых действий. Современные технологии позволяют буквально увидеть эти изменения, на экране, — воодушевлённо пояснил Елеазар, расставив ладони, будто удерживал в них невидимый шар. Я вздрогнула, представив какой образ возник перед его глазами. — Чрезвычайно одаренный молодой человек!

И чрезвычайно жуткий. Я начинала понимать, почему Эдварду так не нравилось, когда Джаспер использовал свой талант на других.

— То есть, он мог бы действовать и наоборот? — спросила я. — Исправить того, чей мозг работает неправильно?

— Великолепная гипотеза, — мечтательно улыбнулся Елеазар. — Жаль, наш друг едва ли согласится ее проверить. Но давай вернемся к тебе, выходит, твой разум нельзя считать. Но можно ли обмануть? Хочешь выяснить?

Я взглянула на Кейт и машинально сглотнула, вспомнив, как упал Эдвард. Такой сильный и решительный в бою, он просто обмяк, едва она коснулась его. Момент истины. Или наши предположения оправдаются, или рассыплются в пыль.

— Да, — твердо ответила я. За этим мы и приехали.

Кейт соскользнула со своего места, тягуче, будто подкрадываясь, опустилась на пол рядом, как нарочито ленивый охотник, затаившийся в укрытии. Мягкая улыбка на ее губах, наверное, должна была выглядеть ободряюще, но действовала совсем наоборот. Она протянула ко мне раскрытую ладонь, не нападая, приглашая самой коснуться ее.

С легким дуновением ветра рядом возник Эдвард и положил руку ей на плечо.

— Минимальным зарядом, — потребовал он.

Кейт закатила глаза.

— Да за кого ты меня принимаешь, в самом деле? Я не садистка, что бы ни говорил этот итальянец, — возмутилась она, но плотоядная улыбка не позволяла поверить в искренность заявления. — Смелее, Белла. Я буду нежной. По крайней мере, поначалу.

Моя ладонь встретилась с ее ладонью. Пальцы Кейт сомкнулись вокруг моих с силой капкана, и я невольно вздрогнула — не от боли, а от резкости движения. Эдвард застыл рядом, напряженный, как струна. Но ничего не происходило. Ни волны агонии, ни призрачного жара — лишь холодное касание и ее цепкая хватка. Я встретилась с Эдвардом взглядом и покачала головой.

— Сейчас попробуем посильнее, — предупредила Кейт.

И снова ничего. Я вздохнула, рядом заметно расслабился Эдвард, его плечи опустились, лицо разгладилось. Я улыбнулась Кейт, она на мгновение сильнее сжала мою ладонь, но ощущения остались теми же.

— Вы представляете? — засмеялась она. — Видели такое когда-нибудь? Совсем ничего?

— Совсем.

Последнее слово я открыто адресовала Эдварду, видя в его глазах отражение собственного облегчения и надежды. Работает.

— Favoloso! — почти прошептал Елеазар. — Ты уверена, что что-то делаешь?

— О, даже не знаю, — ответила она, наивно взмахнув ресницами. — Давай проверим на тебе. Чтобы удостовериться.

Кейт протянула вторую ладонь Елеазару, но тот отшатнулся, как от оголенного провода.

— Мы слишком давно знакомы, чтобы я так попался, mia cara. Полагаю, мы получили ответ. Закрыт и для считывания, и для внушения. Замечательный дар!

— Вы сказали, — подала голос Таня. — Что Беллу не мог считать ищейка. Разве эта история случилась не при жизни Беллы? Лоран говорил, что ее пытались съесть.

— Все верно.

— Значит, будучи смертной, ты уже владела даром, — заметил Елеазар. — Да, теперь понимаю, почему так случилось, — посмеиваясь, сказал он. — Не было ни шанса, чтобы ты, Эдвард, не заметил такую загадку. Не смог расколоть орешек, верно? Кто знает, какие всходы он даст, посаженный на плодородном поле бессмертия.

— Можно как-то ускорить его рост? — не удержалась я.

— Ускорить? — переспросила Кармен. — Куда спешить, ragazza? В твоем распоряжении будет много времени, не торопи его, насладись моментом!

— Кармен права, — подтвердил Елеазар. — Лучше всего позволить дару развиваться самому по себе. Это позволит тебе лучше его понять и изучить. Тут я, увы, не могу тебе помочь, для меня он полностью непроницаем.

— А для других? Как понять, на кого сработает, а на кого — нет?

— Полагаю, только экспериментальным путем.

— Никто не знаком с талантами лучше тебя, Елеазар, — подхватил Эдвард, он слегка улыбался, будто вел легкую светскую беседу, но взгляд выдавал сосредоточенность. — Если бы ты мог предположить…

— Каждый талант уникален, друг мой, но некоторые закономерности предположить можно. Телепатия и внушение — это зона когнитивных процессов, с высокой долей вероятности, все таланты такого плана действовать не будут.

А многие ли из его учеников действовали в «зоне когнитивных процессов». Обманывала ли Джейн разум или, подобно Джасперу, вызывала настоящую боль? Мы не могли спросить прямо, наша настойчивость, должно быть, уже выглядела подозрительно, но ответ был так близок! Раздумывая, я отвела взгляд и заметила, как внимательно рассматривает меня Таня, снова постукивая пальцами по колену. Я тронула Эдварда за руку, он будто очнулся, перестал буравить Елеазара взглядом.

Когда Эдвард включал свой дар на полную мощность, пытаясь прочесть мои мысли, у меня начинала кружиться голова, картинка перед глазами слегка расплывалась, а позже я научилась чувствовать его почти как прикосновение. Интересно, ощущал ли что-то подобное Елеазар? Как бы то ни было, выглядел он куда менее настороженным, чем Таня.

— И впрямь очень увлекательно, — улыбнувшись, сказала я.