Повелитель драконов (гет)

Проснулся Гарри только на рассвете следующего дня, и тут же обнаружил, что все его вещи уже здесь, выстиранная и выглаженная одежда висит в шкафу. В спальне — совершенно огромной и роскошной — было две двери: одна в ванную комнату, другая — в не менее огромный рабочий кабинет. Его книги уже стояли на полках, потеснив другие, многие из которых выглядели жутко древними.

— Ну ты и соня! — одобрительно заметил вошедший Сириус. — Пойдем, познакомлю тебя с твоими эльфами.

Эльфов оказалось пятеро, один другого старше. Четверо были одеты в белоснежные полотенца с гербом Поттеров: темно-синий щит, разделенный пополам белым древом, на кроне которого возлежал золотой лев. Цвет полотенца пятого несколько отличался — он был не белым, а пронзительно-лазоревым, а герб на нем был больше и крупнее. Этот эльф, Корги, являлся начальником и выполнял обязанности дворецкого и почетного почтальона: встречал важных гостей, следил за тем, как они размещены, доставлял особо ценные и важные письма и тому подобное.

— То есть, если тебе потребуется передать письмо в министерство, то ты можешь послать любого другого, а вот послание кому-нибудь из представителей аристократии, с которыми ты, к тому же, в официальных отношениях, должен относить только он, — пояснил Сириус.

Наскоро, но обильно и вкусно позавтракав, они отправились в путешествие по дому. Это было очень странно — Гарри осматривал собственный дом, и все же не мог отделаться от ощущения, что он у кого-то в гостях. Вот только непонятно — у кого. После осмотра комнат, которых в четырехэтажном доме оказалось предостаточно, и библиотеки, занимавшей целое крыло, а также подвала, в котором традиционно располагалась лаборатория, винный и продовольственный погреба, они поднялись на самый верх — в небольшую башенку, служившую совятней. Кроме Букли, гордо восседавшей на самом верху, здесь мирно дремали еще пять сов. Все птицы бурно обрадовались посещению хозяина и казались весьма разочарованными, когда поняли, что работы им никто не принес.

— Знаешь, Гарри, по тебе не скажешь, что дом тебе нравится, — осторожно сказал Сириус, когда они уселись обедать.

— Нет, что ты, здесь прекрасно, — Гарри помотал головой. — Просто я не могу поверить, что это мой дом.

— Один из твоих домов, — с усмешкой поправил Сириус. — Уж не знаю, почему Дамблдор и Уизли ничего об этом не говорили, но Поттеры, вообще-то — один из древнейших родов, наравне с Блеками и Малфоями. Кроме этого поместья, тебе принадлежит еще домик в Годриковой Лощине, который, впрочем, сейчас разрушен, поместье на юге Уэльса и замок в Северной Ирландии.

— Замок?

— Ну да. И, если уж на то пошло, тот сейф, ключ от которого передал тебе Хагрид, вмещает только десятую часть твоего капитала — по вашей семейной традиции, в день рождения сына ему отводится собственная ячейка, дабы ему не пришлось просить карманных денег у родителей. А к основному счету ты получишь доступ после совершеннолетия. В общем-то, ты уже и сейчас можешь распоряжаться теми деньгами и недвижимостью, но для этого требуется письменное разрешение от твоего опекуна, то есть — меня. А поскольку я в данный момент все еще нахожусь в розыске…

— Понятно, — ошеломленно кивнул Гарри. Некоторое время он просто жевал, переваривая и пищу, и информацию. — Ладно, новость о том, что ты — наследник богатого и древнего рода, не является чем-то плохим, так что будем считать, что я уже привык. Остается один вопрос: я должен буду возвращаться к Дурслям следующим летом?

— Дамблдор считает, что да, — неохотно ответил Сириус.

— Дамблдор не является моим опекуном, — возразил Гарри. — И мне немножечко плевать, что он там считает.

— Я буду только рад, если ты предпочтешь жить здесь, — ответил Сириус и подмигнул. — Если, конечно, я тебе не помешаю…

— Интересно, как ты можешь мне помешать? — рассмеялся Гарри. — Этот грешный дом так велик, что, посели здесь хоть всех Уизли, они никогда не догадаются о присутствии маньяка-убийцы и оборотня.

— Кстати, об оборотне и Уизли! Я бы с удовольствием повидал Ремуса, Рона и Гермиону, но впустить в поместье их можешь только ты.

— Как будто я знаю, как, — проворчал Гарри.

— Это как раз проще простого, — обнадежил Сириус. — Всего-то и надо — когда они будут входить, самому открыть дверь. Ну а если ты пожелаешь сделать доступ свободным, как сделал для меня Джеймс, то нужно дать им по глотку твоей крови и прочитать заклятье.

— А добираться они будут так же? — саркастически поинтересовался Гарри. — Я вообще не пойму, зачем ты устроил мне такой маршрут, если уж сюда никто без моего согласия не войдет?

— Не смог устоять перед искушением, — рассмеялся Сириус. — Ну и проверил за одно, не следил ли кто за тобой.

— А кто мог бы за мной следить? — удивился Гарри.

— Волан-Де-Морт, Дамблдор, Фадж. Ты же Гарри Поттер, мальчик, который…ну и так далее. Сам понимаешь, до тебя есть дело каждому.

— И это меня здорово бесит, — проворчал Гарри. — И что, заметил кого-нибудь?

— Нет, все чисто, — обнадежил Сириус. — Пара авроров, в аэропорту, и все.

— Авроров? — удивился Гарри.

— Ах да, ты же, наверное, не знаешь…это просто элитные отряды магической полиции, специализирующиеся на борьбе с Темными Магами и опасными преступниками. Хотя в последнее время они засиделись без дела и размякли. В наше время…ну, когда мы с твоим отцом там работали, авроры были реально крутыми ребятами, или это нам так просто казалось.

После обеда они взяли метлы и полетели к морю, которое оказалось в доброй миле от дома. Впрочем, это были мелочи — все равно оно было близко. Гарри никогда еще не купался в море, да и вообще не очень-то умел плавать, но учиться этому на горько-соленых теплых волнах оказалось куда легче и приятнее, чем в бассейне или озере. Вдоволь накупавшись и погревшись на теплом песке, они вернулись к дому, на этот раз — по земле, неся метлы в руках. Великолепный фруктовый сад, отделявший дом от моря, был напоен ароматами цветущих между деревьев цветов, а ветер с моря привносил в это сладкое благоухание свежую горько-соленую нотку йода и влаги.

Рядом с домом они обнаружили Клювокрыла, нежащегося на солнышке. После вежливого приветствия Гарри подошел к излучающему мощь и здоровье зверю и погладил его по клюву, отчего тот чуть ли не замурлыкал.

— Кстати, Гарри, что ты думаешь насчет грядущего финала Чемпионата Мира? — спросил Сириус после ужина, когда они сидели на балконе, наслаждаясь свежим морским бризом и теплом крошечной жаровни, стоявшей между их креслами.

— Да ничего, — Гарри пожал плечами. — Мне гораздо приятнее в твоей компании здесь, чем в компании Рона, Гермионы и остальных Уизли — там.

— Приятно слышать, — усмехнулся Сириус. — Но у меня лучший вариант: как насчет того, чтобы совместить обе компании — сначала здесь, а потом — там?

— В смысле? — нахмурился Гарри. — Там же наверняка будет полно министерских, и вообще слишком много народу! Ты не можешь там появиться.

— Ну, а мне и не обязательно там появляться, — хмыкнул Сириус. — Чего, а уж квиддичных матчей я на своем веку навидался. А вот тебе было бы неплохо взглянуть на финал Чемпионата: поверь, это стоит дюжины часов разлуки со мной. К тому же, матч назначен на полнолуние, а если ты все-таки пригласишь сюда Ремуса, то…

— Понятно, — кивнул Гарри. — Ну что ж, если ты считаешь, что я должен туда съездить, я съезжу. В конце концов, ты мой опекун.

А на следующий день Сириус принялся за обучение Гарри. Правда, учиться у него было много приятнее и легче, чем по книгам. Во-первых, поместье было столь основательно защищено, что ни одно министерство не могло засечь здесь не только применение магии несовершеннолетним, но даже шабаш ведьм с жертвоприношением, во-вторых, Сириус оказался прирожденным учителем — в его изложении все было понятно и ясно, даже зельеварение. В первую очередь Сириус научил Гарри создавать и настраивать порталы. У Гарри это получилось легко, хотя обычно эту науку в простейшей форме изучают только на седьмом курсе.

— Это удобнее, чем летать, и комфортнее, чем аппарировать. К тому же, порталы сложнее заблокировать, сложнее засечь и отследить, — объяснял Сириус.

Оказалось, что есть два вида порталов: разовые и постоянные. Последние делились еще на две категории: настраиваемые и экстренные. Под руководством Сириуса Гарри создал себе и ему по одному экстренному порталу, использовав под это дело пару серебряных амулетов. В случае опасности этому порталу достаточно было отдать мысленный приказ, и он переносил их в это поместье. А в качестве настраиваемого портала Гарри использовал собственный пояс.

А на следующий день прибыли Рон, Гермиона и Ремус — все люди, за исключением Дамблдора, знавшие о невиновности Сириуса. Они, разумеется, прибыли одновременно — только Ремус бывал раньше в поместье, так что Рон и Гермиона попросту не смогли бы добраться сюда самостоятельно. Впрочем, и Люпин бывал здесь нечасто, так что Сириус, в образе пса, вышел на тропинку, чтобы указать путь. Сам-то Гарри уже запомнил дорогу, она впечаталась в его память еще с первого раза, ведь он, как-никак, был здесь полноправным хозяином. Он встретил их у калитки и сам распахнул ее, впуская гостей внутрь.

— Ничего себе! И кто счастливый хозяин этого рая? — спросил Рон, увидев усадьбу.

— Как ни странно, я, — усмехнулся Гарри. — Оказывается, есть свои преимущества в том, чтобы быть Поттером. Хотя я и полукровка…

— С чего ты взял? — удивился Сириус.

— Ну, моя мама ведь была маглорожденной, разве нет? — растерялся Гарри.

— И что? Она была ведьмой, — Сириус пожал плечами. — Полукровки — это только те, у кого только один из родителей — волшебник.

— Ясно, — несколько растерянно кивнул Гарри.

— Так что ты, Гарри, самый натуральный чистокровный, в отличие от того же Темного Лорда, — улыбнулся Люпин.

— Ах да, ведь его папаша был маглом! — обрадовался Гарри. — Спасибо, что напомнили, профессор.

— Гарри, я не профессор, — поморщился Люпин. — Мне было бы приятнее, если бы ты считал меня своим другом. Так что — Ремус или Лунатик, как больше нравиться. Это касается и вас двоих, — добавил он, взглянув на Рона и Гермиону.

— Да, и заранее: я не терплю обращений вроде «мистер Блек», — подхватил Сириус и рассмеялся своим лающим смехом.

* * *

Понемногу Гарри привык к мысли о том, что он живет в собственном доме, и он уже не смущался и не колебался, вызывая эльфа щелчком пальцев. Как объяснил Сириус, это просыпались врожденные инстинкты чистокровного. Но вместе с ними просыпалось и еще что-то, чего Гарри никогда не знал за собой. Страсть к получению новых знаний, умение вести беседу, интуитивное понятие о манерах и хорошем тоне, а также некоторая гордость, порою переходящая в высокомерие. Разумеется, он не считал себя выше друзей, но невольно замечал, что считает себя выше большинства. Все это было странно, но на вопрос Гарри Сириус ответил, что это нормально, что так и должно быть.

Он, кстати, продолжал учить Гарри. Разумеется, к их занятиям присоединились и Рон с Гермионой. Ремус, со своей стороны, обычно молча наблюдал, лишь иногда вставляя веские замечания или поясняя кое-что, что Сириус счел слишком очевидным для объяснения. Вообще, Гарри очень понравилась такая система учебы: Сириус рассказывал интересно и по большому счету понятно, но, чтобы полностью разобраться в уроке, приходилось кое-что поискать в библиотеке. Ремус же с легкостью советовал, что именно следует прочесть, и иногда пояснял. Так что материал усваивался легко и надежно, даже Рон ничего не имел против таких занятий.

Программа, которой придерживался Сириус, не имела ничего общего со школьной. Иногда он рассказывал такое, чему учат только на седьмом курсе, иногда и то, чему вовсе не учат в школе. Правда, таких уроков было всего два, и, если для первого существовало название — окклюменция, то другое Гарри окрестил как «введение в темные искусства».

Разумеется, не забывали друзья и про домашние задания, но их выполнение заняло всего пару вечеров, хотя в обычных условиях (читай: без доступа к библиотеке Поттеров) это отнимало пару недель.

Кроме прочего, Гарри много читал. Впервые засунув свой нос в фолианты, расставленные на полках в главном кабинете, он тут же наткнулся на фолиант, детально описывающий применение фамильных заклятий Поттеров, не известных и неподвластных никому, кроме их семьи. В основном — защитные, ведь Поттеры славились именно как мастера защиты. Но их Гарри оставил «на потом»: поместье и так было неплохо защищено. Его интересовали полевые заклятья, и именно их он и изучал. Заклятье, лишающее врага сил — в первую очередь физических, а затем и магических. Разумеется, чтобы сделать врага полностью неспособным к магии, следовало применить заклятье раз десять, ведь резервы силы магов очень велики, но, раз опустошив их полностью, волшебник становился сквибом или даже умирал. Пара щитовых заклятий, способных отразить почти все, и пара лечебных.

В канун финала Чемпионата Гарри, Рон и Гермиона порталом отправились в Нору — Гарри попросту настроил свой пояс, и он перенес их прямо к воротам сада. Там им обрадовались так искренне, что Гарри почувствовал себя даже несколько неловко — ведь он-то, по существу, отнюдь не являлся членом клана Уизли или даже близким родственником. Он старался не показывать виду, но миссис Уизли что-то все же почуяла: по крайней мере, Гарри пришлось съесть не больше, чем Рону и Гермионе — всего три добавки, вместо обычных в таких случаях пяти.

Тем не менее, атмосфера в Норе все равно была теплой и уютной, как домашние шерстяные носки. Гарри с удовольствием смеялся нескончаемым шуткам близнецов, болтал с Роном, слушал байки Билла и рассказы Чарли, многозначительно переглядывался с Гермионой, а иногда, словно невзначай, ловил и удерживал взгляд Джинни. Вообще-то, последним он занимался даже с большим удовольствием, чем остальным: его забавляло, как мило она краснела, встретившись с ним глазами, но в то же время ему было приятно просто смотреть на нее. Это было странное чувство, и Гарри довольно долго размышлял, что же его вызвало. С прошлого года идеалом для него стала красавица Чанг, ловец когтевранцев, при взгляде на нее все внутри него замирало и трепыхалось; а когда он смотрел на Джинни, внутри словно светило маленькое солнце — становилось тепло, как то уютно и хорошо.

Так ни с чем и не определившись, Гарри заснул. А через пару минут, как ему показалось, его уже будила миссис Уизли — пора было выдвигаться к порталу. Плотной зевающей группой пятеро Уизли, Поттер и Грейнджер выдвинулись к холму близ Оттери-Сент-Кечпоул. К поискам портала они приступить так и не успели, ибо пришлось знакомиться с Амосом Диггори и шапочно знакомым школьникам Седриком, прошлогодним противником Гарри на том единственном матче, когда он упустил снитч. Гордые разглагольствования его отца хоть как-то компенсировались смущенным видом самого Седрика, однако у Гарри сложилось устойчивое ощущение неприязни к ним обоим.

— Слишком уж они правильные, эти Диггори, — пробормотал Гарри, когда те удалились на достаточное расстояние.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась Джинни. — Как это — слишком правильные?

— Не похожи они на волшебников, — поморщился Гарри. — Или мне так кажется? У каждого из моих знакомых волшебников есть какая-нибудь изюминка или даже странность, словом, что-то, что коренным образом отличает его от так называемых «нормальных людей». Я сам — тот еще фрукт, вечно корчу из себя героя, Гермиона — заучка, только не обижайся, подруга, в хорошем смысле; вы, Уизли — вас много, вы все рыжие, очень разные, и стоите друг за друга горой…словом, все чем-то выделяются, запоминаются. Хотя бы внешностью. А Диггори? Старший — примерный семьянин, работник министерства, гордый отец, младший — статный красавец, староста, ловец, серьезный надежный парень, мечта любой девушки. Ничего особенного.

— Ну да, — хмыкнула Гермиона. — И на фоне всеобщего безумия они сами кажутся сумасшедшими, поскольку абсолютно нормальны. Ты это имел в виду?

— Да, — кивнул Гарри.

— Дружище, когда ты научился так излагать свои мысли? — изумился Фред.

— Сам удивляюсь, — хмыкнул Гарри. — Наверное, это наконец-то заиграли гены чистокровного мага. А может, просто взрослею…

— Ладно, ладно, отстань от лорда Поттера, братишка, — хмыкнул Джордж.

— Виконта, — флегматично поправил Рон.

— Чего?

— Гарри — виконт, а не лорд, — объяснил Рон.

— А тебя никто не просил разглашать эту информацию, — проворчал Гарри, который и без Трелони мог предсказать, что теперь близнецы будут называть его исключительно так.

После разбития палатки, неспешного путешествия за водой к колонке, прерываемого регулярными встречами со знакомыми и приятелями, Гарри, Рон и Гермиона, нагруженные водой, вернулись к палатке. Только для того, чтобы обнаружить совершенно счастливого мистера Уизли, развлекающегося со спичками. Гарри вздохнул — про себя, разумеется: хотя мистер Уизли был ему глубоко симпатичен, страсть ко всему магловскому со стороны чистокровного волшебника Мерлин знает, в каком колене, несколько раздражала. Очевидно, это было очередным проявлением проснувшихся в нем генов Поттеров — раньше таким снобизмом мысли Гарри не отличались.

Присев рядом с Джинни у все-таки разгоревшегося с помощью Гермионы костра, Гарри вновь погрузился в терзавшие его вчера мысли. Сегодня, встретив в лагере Джоу, он наконец-то смог честно сказать себе, что именно он испытывал, глядя на нее. Это не было влюбленностью — это была страсть, желание, продиктованное исключительно телом; раз удовлетворив его, он наверняка тут же полностью охладел бы к ней. Это было вполне возможно — в конце концов, Джоу, кажется, испытывала к нему интерес, а добиться ее расположения было проще простого: в конце концов, он был богат, знаменит и не слишком уродлив.

Но против такого исхода в нем протестовало сразу несколько чувств. Во-первых, благородство говорило, что нельзя так играть с чувствами девушки. Вторым фактором было высокомерие: он не считал Джоу настолько великолепной, чтобы тратить на нее время и усилия. Третьей причиной отмести этот план была брезгливость: в пустом удовлетворении низменных природных инстинктов он находил что-то гадкое. Ну а четвертым, но не последним по значимости, фактором, было его отношение к Джинни.

Были ли эти чувства любовью, Гарри не знал: ему попросту было не с чем сравнивать. Тем не менее, даже сейчас, просто сидя рядом с ней, он ощущал некое удовлетворение, как ощущал его вечером, глядя на нее. Он находил Джинни привлекательной, она была симпатична и так и искрилась жизнью, но в его чувствах к ней не было ничего плотского. Ну, почти не было: он бы не стал отбиваться, но и не стал бы торопить события даже мысленно. Однако следовало сделать хоть какой-то шаг, иначе эта замечательная девушка уплыла бы к кому-нибудь другому. Ее детская влюбленность в миф под именем «Гарри Поттер» почти прошла, и сейчас она была готова сменить ее на нормальные чувства. Но инициатива предоставлялась ему или любому другому парню. Кто раньше встал, того и тапки, так сказать.

Впрочем, Гарри не собирался ни медлить, ни действовать безрассудно. Раньше, когда он был Гарри, «просто Гарри», он бы, возможно, именно так и поступил. Но теперь он был Поттером, как не уставали напоминать близнецы — «виконтом Поттером», и он знал, как нужно действовать, чтобы перевести мяч на другую сторону и отдать инициативу. Когда сомневаешься — лучше дать ошибиться противнику, это немудреное правило, как полагал Гарри, подействует и с девушкой.

Поэтому он просто сидел рядом с Джинни, иногда, словно невзначай, касаясь ее локтя или колена собственными, а когда порыв ветра бросил ее волосы ему в лицо, нарочито громко втянул носом их запах и хищно улыбнулся.

— Жимолость, — сказал он и подмигнул близнецам. — С оттенком молодости.

— Осторожно, сестренка, — засмеялся Джордж. — Похоже, Люпин кое-чему его научил.

— И теперь лунными ночами…

— Такими, как сегодня…

— Гарри будет выслеживать тебя…

— Пока ты, доверчивая и беспомощная, спишь…

— Чтобы распахнуть пасть и наброситься…

— Тише, а то Ронни услышит и все испортит, — Гарри кивнул на Рона, что-то горячо обсуждающего с Биллом. — И вообще, вы несколько затянули.

— Ах да, милорд виконт, простите нас, недостойных.

— И эту тоже, — добавила Джинни.

Общее внимание привлек появившийся у костра полноватый волшебник в полосатой оранжево-черной мантии. Только Гарри не обратил на Людо Бегмена ни малейшего внимания — он наклонился к самому уху Джинни и что-то шепнул. Та залилась краской, рыжие вообще краснеют легко, охотно и по любому поводу, и украдкой улыбнулась. Эту сценку заметила только Гермиона, которая вообще имела дурную привычку замечать абсолютно все. Чуть позже, когда Бегмен ушел, она подсела к Гарри.

— Гарри, тебе не кажется, что жимолость несколько зеленовата, чтобы адекватно реагировать? — строго прошептала она. — Если что, Рон тебе лично прикончит, а я ему пособлю.

— Это ревность, что ли? — ядовито хмыкнул Гарри, едва шевеля губами. — Что касается жимолости, то она, безусловно, отнюдь не созрела, — уже громче добавил он. — Она цветет.

Гермиона покачала головой и отодвинулась. Она поняла, что Гарри, в любом случае, знает, что и зачем он делает. С одной стороны, это радовало, но с другой, она не была уверена, что ей нравится этот обновленный Гарри — не по годам зрелый и расчетливый, к тому же, немного циничный. Хотя, тут же напомнила она себе, что касается «не по годам зрелого», можно смело опустить — потому что Гарри пережил уже столько, сколько не смогли бы выдержать большинство известных ей взрослых.

Наконец пришло время идти на стадион. Было что-то удивительно красивое в том, как множество волшебников, стоявших четырьмя огромными лагерями, вдруг все снялись с места и начали исчезать в небольшой рощице полмили шириной. Наконец они добрались до огромного стадиона и поднялись на самый верх — самые удобные места с точки зрения глаз, и самые неудобные — с точки зрения ног. Постепенно верхняя ложа заполнялась остальными зрителями — в основном, работниками министреств Англии, Болгарии и Ирландии, а также их специально приглашенными гостями. Увидев высокомерные лица Малфоев, Рон сморщился, Гермиона отвернулась.

А вот Гарри, к собственному удивлению, подняла с места некая невидимая, но ощутимая сила. Она же заставила нацепить на лицо маску вежливого высокомерия, в точности отражающую лица Малфоев, слегка качнуть головой в сторону Драко, вежливо кивнуть Люциусу и отвесить легкий поход в сторону миссис Малфой — насколько Гарри помнил, ее звали Нарцисса, и она приходилась кузиной его крестному.

Младший Малфой, похоже, здорово растерялся, но от него, хвала Мерлину, требовалось не многое — только так же слегка качнуть головой. Люциус, кажется, тоже изрядно удивился, но, обладая куда большим опытом, он сумел скрыть свои чувства и так же вежливо наклонить голову. А вот Нарцисса, не сразу понявшая, кто именно с ней здоровается, но безошибочно узнавшая в юноше истинного чистокровного аристократа, ответила без малейшей задержки — благосклонно улыбнулась, слегка присела в книксене и протянула руку для поцелуя.

— Имею честь представиться: виконт Гарри Поттер, к вашим услугам, миссис Малфой, — четко отрекомендовался Гарри, символически приложившись губами к затянутой в перчатку руке Нарциссы.

Самым забавным в этой сцене, по мнению Гарри, были выражения лиц ее зрителей. Особенно радовало лицо Фаджа: такое церемонное, по всем правилам, расшаркивание Гарри с Малфоями здорово мочило его репутацию в глазах иностранных коллег и собственных подчиненных — потому что на радушное приветствие министра Поттер минуту назад не прореагировал вообще. То есть, не просто промолчал, но даже не удостоил поворота головы.

Впрочем, взглянув на лица сидевших рядом друзей, Гарри переменил мнение. Выражение идиотского изумления, недоверия и даже сомнения в собственном душевном здоровье читались на лицах всех поголовно Уизли. Первым пришел в себя Перси, потом его отец, а за ними и остальные. Дольше всех упомянутое выражение сохраняло лицо Рона. А вот Гермиона попросту не обратила внимания на выходку Гарри — в конце концов, с ней-то он общался, как и прежде, так что его благоприобретенные манеры ничуть ее не задевали.

— Рон, мне кажется, подобное выражение лица, хотя оно очень мило сочетается именно с твоей физиономией, не прибавит тебе популярности у девушек, — наконец не выдержал Гарри. Сзади послышалось одобрительное хмыканье младшего Малфоя.

Рон еще немного помедлил, а потом все-таки закрыл рот и придал лицу более-менее осмысленное выражение. Похоже, он не мог решить, что ему делать в первую очередь: обижаться, злиться или попросту уволочь Гарри в ближайшую психушку.

— Не ожидал я от тебя, — наконец сказал он, не глядя на Гарри.

— Что я могу вести себя как приличный человек? — тот только иронически поднял брови. — Рон, подумай хорошо, медленно и три раза: зачем мне враждовать с Малфоями?

Рон открыл было рот…

— Медленно и три раза, — напомнил Гарри.

— Наверное, незачем, — ответил Рон. — Но я не могу понять! Тебе есть, почему враждовать с ними.

— Разумеется, — кивнул Гарри. — Но одновременно существуют причины, почему я не должен этого делать.

— Например?

— Ну, вот тебе первая: с родственниками ссориться нехорошо, — беззаботно ответил Гарри. — Вторая: Малфои — очень влиятельный род, и враждовать с ними — хлопотно и опасно. Третья: вести себя вежливо и корректно в любой ситуации полезно для собственного имиджа, который является основой любого влияния. Продолжать?

— Хватит, — буркнул Рон. — Ты рассуждаешь, как слизеринец.

— А я, в некотором роде, он и есть, — согласился Гарри. — Шляпа, кстати, до сих пор недовольна моим решением пойти в Гриффиндор.

— Тихо вы, — цыкнула Гермиона. — Начинается.

Вдоволь налюбовавшись на вейл (Гарри, благодаря занятиям окклюменцией с Сириусом, кое-как сохранил разум) и лепреконов, зрители с огромным воодушевлением принялись ждать появления команд и начала матча. Бегмен объявлял игроков, и толпа ревом и аплодисментами приветствовала каждого. А когда на поле появился Крам, стадион встал. Все, в том числе болельщики Ирландии, признавали талант этого игрока.

Матч Гарри впечатлил. Он понял, почему Сириус говорил, что ему стоит поглядеть на финал Чемпионата — только так можно было получить представление о том, к чему же стоит стремиться и как должен выглядеть настоящий квиддич. Это действительно было здорово. Раньше квиддич у Гарри всегда ассоциировался с магловскими видами спорта, с поправкой на количество мячей и то, что матч проходит в воздухе. Теперь же он по-настоящему ощутил разницу: настоящий квиддич больше напоминал воздушный балет, умело сыгранную постановку, танец, связанный воедино из десятков и сотен па и построений.

Наконец матч завершился — победой ирландцев по очкам. Гарри впервые видел такое — чтобы снитч был пойман одной командой, а победила другая. Он хлопал наравне со всеми, приветствуя как проигравших, так и победителей. А когда в ложу поднялся Крам, Гарри с удивлением понял, насколько же он молод. Возможно, всего на пару лет старше его самого.

Обсуждение матча затянулось до поздней ночи. Но, едва все разошлись спать, как снова были разбужены беспорядками в лагере. Гарри моментально сообразил, что в такой суматохе никто не будет дергаться по поводу волшебства несовершеннолетнего, и быстренько перенаправил портал к Норе. Он бы, разумеется, предпочел вернуться домой, но ночь еще не закончилась, и там вовсю резвились оборотень и анимаг.

— Ух, хорошо, что ты умеешь это делать, — выдохнул Джордж, когда все они очутились прямо перед домом.

К ним уже бежала миссис Уизли — она услышала звук их прибытия, и сейчас была очень взволнована. Быстренько объяснив ей, в чем дело, и почему они вернулись именно так, все разошлись спать. Волнения — волнениями, а устали они очень сильно.

К тому времени, как прибыли газеты, вернулись и остальные. Новость о появлении черной метки в небе над лесом ошеломила всех, а то, что не удалось поймать ни одного из Пожирателей, только ухудшало дело. Гарри, едва узнав обо всем и позавтракав, вернулся домой — ему следовало обсудить все с Сириусом. Люпин и Сириус уже сидели в столовой, лица обоих были мрачны, и точно таким же мрачным было лицо Гарри.

— Привет, — буркнул он, усаживаясь за стол. — Вам есть что сказать?

— Тот же вопрос мы хотели задать тебе, — тихо ответил Люпин.

— Меня там уже не было, — возразил Гарри. — Мы сразу вернулись в Нору, как только начались беспорядки. Порталом.

— А еще каких-нибудь мыслей у тебя не было? — пытливо спросил Люпин.

— Вообще-то, были, — признался Гарри. — Метка не связана с Волан-Де-Мортом напрямую, это ясно. Бессмысленно запускать свой знак, не вернув себе тело и силы, верно? Зачем предупреждать противника о нападении заранее?

— Мне тоже так кажется, — согласился Сириус.

— Но, тем не менее, Волан-Де-Морт набирает силы, — «обрадовал» Гарри. — Я видел пару снов, и пару раз у меня болел шрам.

Взрослые не были в восторге от такой новости. Началось яростное обсуждение, в ходе которого были выдвинуты самые безумные версии и пути решения этой проблемы. Гарри пока молчал, обдумывая одну идею. Наконец он покашлял, показывая, что хочет высказаться. Сириус и Ремус уставились на него.

— Мы не знаем, ни где они с Хвостом находятся, ни что планируют, верно? Значит, нужно получить эту информацию, вот и все.

— И как мы это сделаем? — иронически поинтересовался Люпин.

— Я откроюсь и попробую установить более-менее надежный канал с разумом Волан-Де-Морта, — спокойно ответил Гарри.

— Это опасно, — бросил Сириус.

— Я в курсе. Но куда опаснее просто сидеть и ждать, — устало ответил Гарри.

— Похоже, это наш единственный выход, — со вздохом согласился Люпин. — Значит, на остаток каникул вы с Бродягой увеличите интенсивность занятий. И будете делать упор на легиллименцию.

— Я в любом случае собирался так сделать, — согласился Сириус. — Когда сам умеешь влезать в чужие мысли, проще защитить собственные.

— А стоит ли мне вообще возвращаться в Хогвартс? — тихо спросил Гарри. — Как-то я сомневаюсь, что это — лучшее решение. Я должен продолжать тренировки.

— Это не обсуждается, — резко ответил Люпин. — Все, чему учим тебя мы, полезно, но в Хогвартсе тебя учат комплексно. Мы с Бродягой — неплохие маги, но под нашим руководством полностью ты сможешь освоить только пару-тройку дисциплин.

— Угу, — нехотя согласился Сириус. — Я, конечно, многое знаю, но мне далеко до преподавателей Хогвартса. Я могу научить тебя Темным Искусствам и некромантии, именно по ним специализировались Блеки испокон веков.

— А как насчет анимагии? — спросил Гарри.

— Это возможно, — прищурился Сириус. — Сам понимаешь, никаких учебников по ней нет, все приходится раскапывать самому, по крупицам. Под моим руководством ты сделаешь это быстро…но не до конца каникул.

— Он может продолжить занятия и в школе, — заметил Люпин. — Насколько я помню, самое сложное — собрать всю информацию и провести определенные расчеты.

— Тогда чего мы ждем? — бодро спросил Гарри.