Потерянное чудо (гет)

Приходить в себя было больно. Казалось, все тело превратилось в одну сплошную ноющую боль. Открывать глаза не хотелось: уже по резкому запаху лекарств я мог точно сказать, что лежу в больнице. Причем, скорее всего, маггловской… Точно такие же запахи встретили меня, когда я очнулся после того, как на мой дом напали Пожиратели. И точно так же на душе скребли кошки.

Из звуков ярче всего слышалось чье-то тихое посапывание рядом. Скорее всего, это Рон или Гермиона прилетели, как только узнали. О, Мерлин! Я совсем не собирался портить им такой праздник. Неохотно приоткрыв глаза, я удивленно огляделся.

На глаза попалась огромная картина, изображающая заснеженный лес. На какое-то мгновение мне даже показалось, что снежинки на ней двигаются, но я тут же отмел эту мысль. В маггловской больнице не могло быть волшебных пейзажей.

Рядом со мной сидели не мои друзья, а Панси Паркинсон. Она мирно дремала, положив голову на спинку узенькой кушетки, стоящей возле моей кровати. Длинные ресницы подрагивали во сне, делая ее образ пронзительно нежным и притягательным. Скорпиус спал здесь же, свернувшись калачиком под теплым пледом и положив голову на колено матери.

Эта картина была такой настоящей, что у меня внутри что-то екнуло. Я попробовал повернуться на бок, но мне помешали проводки, торчащие из вен. Неужели все так страшно?

Панси, потревоженная шумом, пошевелилась и открыла глаза.

— Поттер!

Я смущенно улыбнулся.

— Прости, я… я не хотел тебя будить.

Она замотала головой.

— Нет-нет. Все в порядке.

Мы замолчали, выжидающе глядя друг на друга.

— Как ты себя чувствуешь?

— Что случилось?

Вопросы прозвучали одновременно.

— Ты потерял сознание, когда полез спасать Скорпиуса, и едва не утонул, — тихо сказала Панси, осторожно положив руку мне на лоб. От прикосновения стало тепло и как-то… нежно.

Я опустил глаза. Взгляд сам уперся в костыли.

— Это было бы нестрашно, — признался я.

Паркинсон удивленно вскинула брови.

— Зря ты так, — пробормотала она, отворачиваясь. — Тебе дали шанс жить дальше, а ты…

Панси осторожно тронула сына, собираясь подняться. Я испугался, что обидел ее и быстро схватил за руку.

— Подожди! Я не хотел…

Паркинсон замерла и медленно повернулась ко мне.

— Останься, — тихо попросил я.

— Зачем?

Ее огромные глаза сейчас смотрели на меня с откровенным непониманием, удивлением и какой-то пронзительной надеждой.

— Не знаю, — честно признался я и неуверенно улыбнулся ей.

Ответная улыбка заставила мое сердце затрепетать.

— Мама!

Скорпиус сонно открыл глаза и потянулся. Увидев, что я очнулся, он радостно вскочил и бросился ко мне.

— Ты проснулся! Мы так волновались, так волновались!

Я вопросительно покосился на Панси.

— Ты пролежал без сознания четыре дня, — пояснила она.

— Мы пропустили Рождество! — объявил Скорпиус. — Но мама сказала, что мы отпразднуем Новый год.

— Вы что, все это время были здесь? — удивленно поинтересовался я.

— Нет, конечно, — засмеялся малыш. Он уже успел забраться на постель и теперь сидел рядом, приобняв меня за плечи. — Мы только в первый день здесь были, а потом просто приходили каждый вечер.

— Скорпиус! — Панси бережно подняла сына и пересадила к себе на колени. — Не приставай к мистеру Поттеру. Он только очнулся, а ты на нем уже скачешь.

— Я не хотел, — испуганно воскликнул мальчик.

Паркинсон прижала его к себе.

— Мы знаем и не сердимся, но больше так не делай. Иди лучше доктора позови.

Малыш закивал:

— Конечно, мамочка, я сейчас!

И выбежал за дверь. Его родительница повернулась ко мне.

— Прости, он еще маленький и не понимает, что делает.

— Ничего страшного, — уверил я. — Скорпиус мне не мешал.

Моя собеседница пожала плечами. В комнате повисла напряженная тишина, словно каждый из нас хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать нужных слов.

— Спасибо, что спас моего сына, — наконец, тихо произнесла Панси, не отрывая взгляда от своих рук, нервно теребящих завязки платья.

— Так сделал бы любой, — я как ответить, чтобы не обидеть ее и в то же время поддержать.

Паркинсон покачала головой.

— Не любой, Поттер. — прошептала она. — Далеко не каждый бросится спасать сына своего врага.

Я хотел возразить ей, что давно не считаю Малфоя врагом, но в это время дверь открылась, и в нее вошел Скорпиус. Следом за ним ковылял маленький пухленький доктор.

— Мы, пожалуй, пойдем, — решительно сказала Панси, поднимаясь с кушетки. — Не будем вам мешать.

— Как вам угодно, — произнес доктор, подходя ко мне. — Итак, мистер Поттер, как вы себя чувствуете?

Я не обратил на него внимания: сейчас он меня интересовал меньше всего. Паркинсон собиралась уйти, а мне почему-то очень не хотелось, чтобы она это делала.

— Панси! — позвал я.

Она вздрогнула и удивленно обернулась.

— Вы придете еще?

— Конечно, придем! — воскликнул Скорпиус, не дожидаясь ответа матери. — Мы же должны быть уверены, что ты выздоровел. Правда, мам?

Паркинсон немного натянуто улыбнулась ему.

— Конечно, дорогой.

Малыш захлопал в ладоши.

— Все, мы уходим, — объявила Панси, повязывая сыну ярко-зеленый шарф. — Да, я не стала сообщать ничего Уизли и Грейнджер, так что смотри сам.

И вышла за сыном… Я растерянно посмотрел ей вслед.

— У вас прекрасная жена, мистер Поттер, — сообщил врач. — Но, может быть, мы приступим уже к осмотру?

Я кивнул. Почему-то разубеждать его в том, что Панси мне не жена, не хотелось.

* * *

Одиночество — это страшно. Я ненавижу это слово. Даже его звучание приносит с собой какую-то болезненную обреченность и разочарование. Каждый звук, который перехватывает дыхание, обжигает горло и заставляет сердце трепетать от соприкосновения с ним. Всегда где-то рядом… спрятавшись в самых дальних закоулках души, оно ждет своего часа. И, позволив себе произнести это слово, ты сам загоняешь себя в липкую паутину отчаяния, из которой очень сложно выпутаться.

Это происходит не сразу. Одиночество любит играть со своими жертвами. Тишина, наполненная призраками прошлого, постепенно заполняет комнату, истребляя все хорошее и доброе, оставляя за собой выжженные полосы страданий. С каждой секундой становится все больнее, все невыносимее. И хочется вскочить, чтобы убежать вон из этого гиблого места… только не всегда это возможно.

Я лежал в палате и считал секунды, которые отмеряли большие настенные часы. Заняться было нечем, поэтому оставалось только такое бесполезное коротание времени. Ощущения отвратительные. Наверное, так чувствует себя божья коровка, которой оторвали ножки и оставили умирать на солнце. Вроде и вот оно, спасение и, в тоже время, какой смысл, если все равно проживешь недолго.

В какой-то момент я хотел связаться с Роном и позвать его к себе, но быстро отбросил эту мысль. Опять влезать в личную жизнь друзей было бы неправильно, я и так в течение долгого времени мешал им. Они заслужили эти дни совместного счастья. Поэтому я просто послал Гермионе сообщение с поздравлением и уверил ее, что все отлично.

— Мистер Поттер!

Радостный голос Скорпиуса раздался, словно колокольчик в вечной мерзлоте.

— Мистер Поттер, мы пришли вас проведать, — сообщил мальчик, юлой вбегая в палату и запрыгивая ко мне на кровать.

Губы сами растянулись в улыбке.

— Здравствуй, Скорпиус. А где твоя мама?

Ребенок закатил глаза.

— Пошла разговаривать с доктором, — он махнул рукой. — Она скоро придет.

Я ласково погладил мальчика по голове.

— Как твои дела?

Глаза малыша ярко загорелись и он, склонившись ко мне, таинственно сообщил.

— Мы с мамой готовимся к Новому Году. Мы же пропустили Рождество, а отпраздновать надо обязательно, иначе в новом году не будет счастья…

Он развел руками, потом придвинулся ко мне ближе и прошептал:

— А еще, если загадать желание в праздник в двенадцать ночи, то оно обязательно сбудется. Я хочу попросить, чтобы мама выздоровела, поэтому надо обязательно отпраздновать.

Я кивнул.

— Да, хорошая идея.

Скорпиус счастливо захлопал в ладоши.

— А ты присоединишься к нам?

Я осторожно передвинулся, чтобы было удобнее разговаривать, нога тут же отозвалась резкой болью.

— Я бы с радостью, Скорпиус, но, боюсь, меня могут не отпустить из больницы.

— Но так не честно!

Я только грустно улыбнулся. Малыш задумался.

— Надо попросить маму поговорить с врачом! Она любого уговорить сможет, она умеет!

— О чем это вы собираетесь меня просить?

Панси вошла в палату, словно перышко: легкая, стремительная и абсолютно свободная…

— Мама!

Малыш спрыгнул с постели.

— Ты ведь поговоришь с врачом, чтобы он отпустил мистера Поттера с нами?

Паркинсон растерянно посмотрела на меня. Я поспешил все объяснить.

— Скорпиус пригласил меня отпраздновать вместе с вами Новый Год…

— Мы же не оставим мистера Поттера, правда?

Лицо ребенка при этом выражало такую надежду, что ему просто невозможно было отказать.

— Но, милый, это должен был быть только наш праздник, — тихо напомнила Паркинсон.

Скорпиус прикусил губу.

— Мистер Поттер тоже хочет счастья…

Наши с Панси взгляды пересеклись где-то в бесконечно враждебном к нам пространстве. Я не знаю, о чем она думала в этот момент. Я вспоминал Хогвартс, наши с ней стычки, ее жестокие розыгрыши… и неожиданно понимал, что между той Паркинсон и этой есть большая разница. Словно два разных человека…

Панси опустила голову, обрывая наш беззвучный диалог.

— Ну… Поттер, придешь?

Я растерянно заморгал.

— Я… меня же не отпустят, наверное.

В ответ она покачала головой.

— Я разговаривала с доктором, он сказал, что через пару дней ты будешь в норме, так что вполне успеешь, — она раздраженно нахмурилась. — Так ты придешь или нет?

Не дав себе подумать, я кивнул.

— Ура!

Скорпиус подпрыгнул и быстро обнял меня.

— Мы вместе загадаем желания, случится чудо, и они обязательно сбудутся!

Я улыбнулся ему в ответ… Грусть постепенно начала уходить из души.

* * *

До самого Нового Года Панси и Скорпиус приходили ко мне каждый день. Во многом именно благодаря их визитам я спокойно пережил это время. Порой я вновь впадал в отчаяние, но стоило им появиться на пороге, как все плохие чувства испарялись под действием их улыбок. Накануне праздника меня выписали…

Направляясь к маленькому домику, стоящему на самом краю санатория, у меня было странное ощущение, будто сегодня должно случиться что-то, что перевернет мою жизнь. Это беспокойство не оставляло меня до самой двери. И только постучавшись, я смог, наконец, спокойно вздохнуть.

Панси, одетая в выгодно подчеркивающее ее фигуру длинное черное платье, с улыбкой пригласила меня в дом.

— Как добрался? — поинтересовалась она.

— Нормально. И не с такими трудностями справлялись…

— Мистер Поттер!

Скорпиус ураганом слетел с лестницы, ведущей на второй этаж.

— Пойдем скорее! Мама там столько всего наготовила!

Он схватил меня за руку и потащил в гостиную, большую часть которой занимала празднично украшенная ель. Возле потрескивающего камина разместился уставленный множеством блюд стол. Исходящие от них сказочные ароматы завораживали.

— Сама готовила? — иронично поинтересовался я.

— Нет, Поттер, у меня всегда с собой парочка эльфов, — усмехнулась Панси. — Разве ты их не видишь?

Скорпиус, подпрыгивая от нетерпения, подтолкнул меня.

— Давайте скорее есть, а то не успеем!

Панси театрально закатила глаза и жестом пригласила всех к столу. Еда оказалась действительно потрясающей. О чем я и сообщил хозяйке. Панси покраснела от удовольствия и упорхнула в кухню за десертом.

— Скоро двенадцать, — сообщил малыш, как только мама скрылась. — Главное — не пропустить время.

Я посмотрел на часы.

— Еще целый час, ты все успеешь.

Скорпиус пожал плечами.

— Я написал свое желание на бумажке, чтобы правильно все сказать.

Он начал искать что-то в карманах. Внезапно его лицо побледнело.

— Кажется, я его потерял…

— Не расстраивайся, — я попытался успокоить ребенка. — Где-нибудь оставил. Ты же свое желание наизусть помнишь.

Скорпиус всплеснул руками.

— Нет! Я там все красиво написал!

Он бросился наверх.

— Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовалась вошедшая Панси.

Я расстроено пожал плечами.

— Скорпиус потерял свою записку с желанием.

Паркинсон покачала головой и, упав на стул, спрятала лицо в ладонях. Я даже не сразу понял, что она плачет. Ее плечи вздрагивали от еле сдерживаемых рыданий… Неуверенно пододвинувшись, я осторожно дотронулся рукой до ее волос.

— Панси… что случилось?

Она замотала головой.

— Когда это мы перешли с тобой на имена, Поттер?

Я сдержался.

— Наверное, тогда же, когда я спас твоего сына.

На некоторое время Панси затихла.

— Скорпиус считает, что может спасти меня, — хрипло прошептала она, наконец, не отрывая ладоней от лица. — Он верит в желание… что чудо случится.

Всхлипнув, она покачала головой. Я не знал, что сказать. Хотелось и спросить, что с ней случилось, и поддержать как-то, уверить, что все будет хорошо.

— Что с тобой? — решился, наконец, я.

Плечи Панси окаменели. Выпрямившись, она посмотрела мне в глаза.

— Я умираю, Поттер… В меня случайно попало проклятие, которое постепенно разрушает мое тело.

— Не может быть.

Мне сложно было поверить… но.

— Может, — Панси начала нервно теребить бахрому платья. — Это моя последняя неделя.

— И что? Малфой не может найти никого, кто мог бы заблокировать проклятие?

Панси побледнела.

— Нет.

— Но ведь надо бороться!

— Что же ты не борешься?

От горечи, которая прозвучала в ее голосе, захотелось взвыть. Я отвел взгляд и стыдливо опустил глаза.

— Это другое…

Панси покачала головой:

— То же самое, По… — она замялась. — Гарри, то же самое. Только у меня нет выхода, а у тебя он есть.

Я отшатнулся от нее.

— Выход? Быть вечным инвалидом — это выход?

— Это лучше, чем быть мертвым…

Мы замолчали, глядя друг на друга.

— Я… я хотел сказать, что моя смерть, возможно, была бы лучшим выходом для меня и моих друзей, которые вынуждены мучиться со мной.

— А ты спросил своих близких, что они думают об этом?..

Я растерянно огляделся по сторонам.

— Где Малфой? — невпопад поинтересовался я. — Он вроде должен быть рядом с тобой в такой момент.

Словно в ответ на мои слова раздался стук. Панси вздрогнула и испуганно обернулась к двери.

— Мам, это папа.

Я сначала даже не узнал голоса Скорпиуса, настолько он стал серьезным и сосредоточенным. Его мать быстро вскочила со стула.

— Поттер, быстро на кухню!

Я уперся.

— Подожди, давай я просто уйду.

Панси с мольбой посмотрела мне в глаза.

— Гарри, прошу тебя, спрячься! — взмолилась она, ломая руки. — Это же Драко! Он отберет Скорпиуса!

Я сам не понял, как оказался на кухне. Дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Стоять было больно, а костыли, как назло, остались в гостиной. Добравшись до стульчика, одиноко стоявшего в центре комнаты, я уселся на него и приготовился ждать.

— Почему так долго?

Да, это был Малфой. Его голос я бы узнал всегда — вечно напыщенный, сочащийся превосходством и просто вселенским презрением, независимо от того, с кем он разговаривает.

— Драко… — растерянно произнесла Панси.

— Мы были заняты, — тут же нашелся Скорпиус, и я мысленно поблагодарил малыша за то, что он поддерживал мать.

Возникла пауза, видимо, Малфой осматривал помещение.

— Драко, что-то случилось?

Панси уже полностью справилась со своим волнением, и в ее голос вернулось размеренное спокойствие.

— Скорпиус, поднимись к себе, мне надо поговорить с твоей мамой.

— Но скоро двенадцать…

— Вон!

Послышался топот маленьких ножек. Мне захотелось срочно придушить этого белобрысого хорька, который посмел кричать на малыша.

— Ты его совсем избаловала.

— Он просто ребенок, Драко.

— Он, прежде всего, Малфой!

Руки нестерпимо зачесались, а карман, в котором лежала палочка, потяжелел.

— Что ты хотел?

Самообладанию Панси можно было позавидовать.

— Мне сказали, что здесь Поттер.

Паркинсон запнулась лишь на мгновение.

— Да, я его видела.

— Мне донесли, что ты навещаешь его в маггловской больнице!

Я задержал дыхание, стараясь не пропустить ни слова.

— Он спас нашего сына, — твердо ответила Панси. — Скорпиус едва не утонул, а Поттер бросился в воду и вытолкнул его. Я обязана была проведать…

— Что?! — крик Малфоя было слышно, наверное, даже на улице. — Поттер спас моего сына?

Безусловно, его беспокоило не то, что его сын едва не погиб, а то, что спас мальчика именно я. Мое отношение к бывшему слизеринцу опустилось ниже отметки «отвратительно».

— Да…

— Я сейчас же забираю Скорпиуса домой.

— Нет! — в голосе Панси послышалась паника. — Он ждет праздника.

— Ничего страшного, переживет. Дома его уже ждет новая мать. Астория очень хочет увидеть своего сына.

Я ошарашено замер.

— Но…

— Ты умираешь, Панси! И прекрасно это знаешь! Скорпиусу будет лучше с моими родителями. Они точно не подвергнут его никакой опасности, в отличие от тебя.

— Нет, Драко, ты обещал, что он останется со мной.

— Будем считать, что я отказался от обещания.

Я выхватил палочку и дернулся к двери. Нога, растревоженная последними происшествиями, тут же подогнулась, и я рухнул на пол.

— Ты же поклялся!

Панси плакала.

— Я, кажется, говорил, что он останется с тобой до смерти? — холодно напомнил Малфой. — Я сдержу обещание.

Послышалась какая-то возня, словно они боролись.

— Нет!

— Avada Kedavra!

— Мама!

Я не знаю, откуда у меня взялись силы. Какая-то неведомая магия подняла меня с пола и бросила в комнату. Панси лежала на полу, прикрыв голову руками, но она была жива. А Малфой пытался отбиться от своего собственного сына. Скорпиус прыгнул ему на спину и, вцепившись в мантию, колотил отца по голове. Палочка слизеринца валялась возле двери.

Драко, извернувшись, схватил малыша за шиворот и как котенка отшвырнул его на стену. Ребенок всхлипнул и сполз на пол.

Гнев затуманил мне мозги.

— Ах ты, урод!

Я бросился на Малфоя, мечтая только об одном: вышибить из него мозги.

— А, Поттер! Все-таки без тебя не обошлось?

— Убью, Малфой!

Я постарался достать его кулаком, но он вывернулся и ударил меня по ноге. От боли в глазах заплясали черные точки. Почувствовав, что падаю, я быстро ухватился за него и утащил за собой. Малфой упал сверху и немедленно воспользовался этим, вцепившись мне в горло.

— Все, Поттер, тебе конец…

Дыхание быстро закончилось. Больницы и болезни давали о себе знать: я был намного слабее своего противника. Голова начала кружиться, и я понял, что еще чуть-чуть и потеряю сознание.

— Stupefy!

Спасительное заклинание сопровождалось яркой вспышкой. Малфой рухнул на меня.

— Мистер Поттер! Мистер Поттер!

Я столкнул с себя обездвиженное тело и с удивлением посмотрел на Скорпиуса. Малыш стоял возле двери, в руке у него была палочка Малфоя.

— Ты что? Колдовал?

Глаза ребенка испуганно расширились, и он отбросил от себя палочку.

— Я… я не хотел.

С трудом я подполз к нему.

— Скорпиус, все в порядке!

— Нет, они меня заберут. Они меня лишат магии!

Я рывком притянул его и прижал к себе. Маленькое тельце сотрясалось от мелкой дрожи.

— Тсс, все будет хорошо, никто тебя не заберет.

— Обещаешь?

— Клянусь…

В это время зашевелилась Панси. Застонав, она приподняла голову и потерянно огляделась вокруг себя. Первым ей на глаза попался Малфой. Она побледнела и испуганно отскочила в сторону.

— Мама!

Скорпиус бросился к матери.

— Мама! Не отдавай меня.

Панси непонимающе посмотрела на меня.

— Что случилось?

Я притянул к себе костыли и осторожно поднялся.

— Сейчас сюда прибудут авроры. Уходим!

Она прижала к себе сына, растерянно глядя на меня.

— Зачем?

На улице послышался звук шагов. Раздумывать было некогда и, прижав их к себе, я аппарировал. Ударившись обо что-то твердое головой, я потерял сознание.