Братская забота (джен)

У Джеймса Карлуса Поттера было плохое зрение и сильная интуиция — от отца, и непослушные черные волосы и невыносимое упрямство — от матери, потому что она из Блэков, а Блэки — ну, они такие. Не все, но многие. Джеймс любил летать на игрушечной метле, играть в прятки, залезать на старую яблоню, хотя было нельзя, и слушать мамины рассказы о семье Блэков. А еще он любил, когда поттеровское чутье, о котором в семье было столько разговоров, приводило его туда, где обсуждают что-то не предназначенное для его ушей. Например, когда папа и мама решали, в какую школу он поедет, он стоял под дверью, замирал от осознания, что сейчас решается его судьба, и слушал. Или когда мама советовалась с тетей Кассиопеей о том, что подарить ему на День Рождения, разумеется, он снова был под дверью. Они считали, что если он будет знать про подарок, ему будет не так интересно, но на самом деле знание нисколько не мешало предвкушать, скорее наоборот. Игрушечный Хогвартс! Да можно сколько угодно знать о таком подарке, ждать все равно не перестанешь...

Чего только не слышал Джеймс за свои восемь (нет, почти что девять) лет, стоя затаив дыхание под дверью! Но он никогда раньше не слышал, чтобы мама так кричала на папу и употребляла такие слова.

— Я никогда не попрекала тебя этим, никогда! Я просто забыла об этом и все, я думала, этого достаточно. Но теперь эта мерзавка, эта стерва приходит в мой дом — в наш дом! И чего-то требует! Ему, видите ли, через два года в Хогвартс, и ему надо!.. Запомни, Карлус, и донеси до этой дряни: если она еще раз придет и попробует чего-то попросить у нас, твой выродок останется без матери, уж поверь мне, я это могу, я же Блэк.

— Но Дори, они действительно нуждаются, и...

— И это все, чего они заслуживают! Если бы она поменьше заводила шашни с чужими мужьями, жизнь ее была бы гораздо приятнее. Но нет, мисс Принц захотелось того, что ей не принадлежит. За это она теперь и расплачивается.

— Дори, она была неправа, что пришла сюда. Я обещаю тебе, что это больше не повторится. Поверь мне, я не виделся с ней все это время и не хочу видеть ее впредь.

— Нет, Карлус. Этого мало. Пообещай мне, что ни эта тварь, ни ее бастард не получат от нас ни кната. Поклянись.

— Хорошо, милая, если тебе так будет спокойнее.

— Я сказала, поклянись! — голос матери сорвался на визг, и Джеймс решил, что лучше поскорее сбежать в сад. Что-то ему подсказывало, что если его поймают сейчас за подслушиванием, ему несдобровать.

Сказать по правде, он ничего толком не понял, кроме того, что какая-то женщина (мама назвала ее принц, хотя правильно было бы тогда принцесса, да?) просила у них денег, и матери это почему-то очень не понравилось. Ну, она вообще не любит попрошаек, но не до такой же степени. Хотя, может быть, дело в том, что она взяла что-то чужое (он не расслышал, что именно). Воров мама тоже очень не любит. А еще у этой женщины есть... выродок, которого зовут Бастард, и мама называет его то «ее», этой принцессы, то «папиным». Это было уже совсем странно. Джеймс твердо пообещал себе, что разберется в этом, но вечером не осмелился подступиться к матери с вопросом, а утром ему подарили игрушечный Хогвартс, и подслушанный разговор перестал его волновать.

Он даже не сразу вспомнил его, когда через два года, накануне его одиннадцатилетия, мать сама завела об этом речь. Оказалось, что отец, его добрый, замечательный отец когда-то влюбился в другую женщину! И у этой женщины потом родился сын, и этот сын, получается, его, Джеймса, брат!

— Разумеется, твой отец ни в чем не виноват. Эта ведьма просто околдовала его, иначе он на нее даже не посмотрел бы. Она была ужасно уродлива и угрюма, даром что на десять лет меня моложе, зато отлично варила зелья. Я думаю, она что-то подлила отцу, потому что ничем иным объяснить случившееся невозможно. Но я, конечно, не могла оставить ее поступок безнаказанным. Ей пришлось покинуть магический мир и выйти замуж за магла: здесь ей не было бы ни покоя, ни работы, а если бы она не ушла, то потеряла бы последние крохи репутации, которые я ей все-таки оставила.

Джеймс обрадовался. Никто не мог обижать его маму, и эта женщина получила по заслугам, как и ее сын. И никакой он ему не брат. Братья живут вместе, в одной семье, если только не двоюродные, а это... так, недоразумение какое-то. К тому же, живет с маглом вместо отца.

— Блэки никогда не забывают и не прощают обид, — продолжала тем временем мать.

— Мама, а раз ты Блэк, то я ведь тоже Блэк? — Джеймс знал наизусть, что она ему ответит, но каждый раз ждал этого с замиранием сердца.

— Нет, Джеймс, ты Поттер, — мама строго поджала губы, как всегда, а потом как всегда улыбнулась и прошептала: — Но, конечно, и Блэк тоже. Немножко.

Джеймс рассмеялся и кинулся ей на шею. Мама нечасто это позволяла, но в такие моменты можно было все.

— Я не закончила рассказ, Джеймс. Я решила рассказать все это тебе потому, что узнала, что через полгода вам с сыном этой женщины предстоит учиться в Хогвартсе на одном курсе. Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе ни в коем случае не стоит предлагать ему дружбу или принимать его: он сын своей матери, а значит, безусловно, испорчен с рождения.

— Мама, ну конечно, я бы ни за что!.. — Джеймс чуть не обиделся. Да ему бы в голову не пришло дружить с сыном женщины, которая обидела маму!

— Вот и замечательно. Тогда все будет хорошо. Просто не забывай, что ты, в отличие от него, Поттер.

«И немножко Блэк», — добавил Джеймс про себя. Он этого не забудет. Ведь Блэки не прощают обид, а значит, этого мальчика совершенно необходимо наказать. Как мама наказала его мать.

— Мама?

— Что, дорогой?

— А как его зовут, этого мальчика?

— Его зовут Северус. Северус Снейп.