Иллюзия жизни (джен)

«…Глава мракоборческого центра Руфус Скримджер провел вчера утром экстренное совещание ввиду особых обстоятельств, случившихся в ночь с понедельника на вторник. Волшебник, имя которого Министерство магии призывает не упоминать в связи с его прямой причастностью к многократным случаям убийств в волшебном и немагическом мире, наконец, повержен. Однако Министерство магии призывает всех волшебников сохранять бдительность, пока на свободе разгуливают те, кто называет себя Упивающимися Смертью. К сожалению, тот, чье имя нельзя называть, не исчез бесследно. Мракоборческий центр будет проводить рейды, направленные на поимку преступников, сообщников Того-Кого-Нельзя-Называть, и очищение магического мира от организации Упивающихся Смертью».

Аластор Грюм в раздражении отбросил «Ежедневный Пророк» на середину заваленного пергаментом и остатками ужина кухонного стола, стоявшего на чуть неровном, сделанном из плоского камня полу, и придвинул к себе бутылку с огневиски. Налив примерно треть стакана янтарной жидкости, Грюм отпил один большой глоток и, почувствовав, как по горлу потек обжигающий напиток, откинулся на спинку жесткого стула. Слова, всегда только одни слова! Никогда от этого Министерства не будет большого толка. Авроры с ног сбиваются, разыскивая и задерживая преступников, а Министерство их отпускает «за недоказанностью улик». Да где же вы возьмете эти доказательства?! Неужто кто-нибудь из Упивающихся добровольно заявит о своей приверженности Тому-Кого-Нельзя-Называть?

Грюм усмехнулся и отпил еще глоток. Вот ведь придумали: не называть имя. Глупость какая-то, только панику сеют!

Поставив стакан на стол, мракоборец притянул к себе один из свитков, лежавших на столе, задев локтем тарелку с недоеденным бифштексом. Тарелка слетела со стола и разбилась, но Грюм не обратил на это никакого внимания, полностью погружённый в свои мысли. Развернув пергамент, он в очередной раз принялся читать.

«Протокол допроса Люциуса Абраксаса Малфоя, 1954 года рождения, уроженца Сомерсета.

П.В. — Вам приходилось встречаться или разговаривать с человеком, которого прежде называли Лордом Волдемортом?»

Грюм прервал чтение и, откинувшись назад, попытался восстановить в памяти этот момент. Малфой держался вполне уверенно, изображая оскорбленное достоинство, и все же Грюму тогда не понравилось выражение его глаз. Да, именно в этот момент, когда было упомянуто имя Волдеморта, в глазах Малфоя что-то мелькнуло… страх… да, точно, это был страх. Вот только от чего? Что предал Хозяина и теперь ожидает возможной расправы? Или действительно страшится того, что все это правда, а он и не подозревал, что творил такие жуткие вещи, подчиняясь этому монстру? Не ясно с этим вопросом… Грюм сделал заметку на полях пергамента и продолжил читать.

«О. — Мне действительно приходилось встречаться с ним. Но я действовал под заклятьем…

П.В. — Обвиняемый, мне не нужен Ваш рассказ. Пока просто отвечайте на вопросы. Вы убивали маглов или волшебников?»

Грюм вновь мысленно перенесся в зал суда. Малфой явно паниковал. Было ясно, что Кроули не дает ему вывернуться, подбрасывая прямые вопросы и заставляя отвечать на них, не позволяя увести тему в сторону. На щеках Малфоя выступили красноватые пятна, отчего его бледное лицо стало выглядеть обезображенным. Он осторожно, стараясь сделать это незаметно, вытер вспотевшие от волнения ладони о дорогую, но уже малость потрепавшуюся за время следствия мантию.

А, почуял, что попался… Небось, вспоминает сейчас, сколько маглов он замучил ради развлечения. С волшебниками так просто не справиться… Да уж, волшебникам, как правило, приходилось отбиваться сразу от своры волдемортовских псов. Теперь-то ты не открутишься! Ишь, прикидывается, что он тут ни при чем… Грюм вспомнил, как он, Долиш и еще несколько мракоборцев ворвались в Малфой-мэнор, где застали владельца поместья, спокойно обедавшего в шикарной, оформленной в светлых тонах столовой вместе со своей женой. Малфой не оказывал сопротивления при аресте. Он лишь вежливо поинтересовался, чем обязан столь внезапному вторжению стражей порядка в свой дом, а затем спокойно последовал за мракоборцами. Его жена не произнесла ни единого слова, пока они переворачивали её дом вверх дном, пытаясь отыскать улики, указывающие на связь Малфоев с Волдемортом. Нарцисса Малфой стояла, надменно подняв голову, но в ее глазах читалась полная безнадежность. Они ничего не нашли, кроме нескольких темных артефактов, которые Грюм лично отнес Скримджеру.

Поерзав, устраиваясь поудобнее на стуле, мракоборец вновь вернулся к свитку.

«О. — Нет. Я никого не убивал!

П.В. — Введите свидетеля!»

Грюм потянулся к стакану и допил остатки огневиски. Этот идиот мог бы быть и поубедительней. Из-за таких, как он… Эх, да что теперь говорить… Грюм вернулся к свитку.

«П.В. — Свидетель, назовите себя!

О. — Нет. Получив ожег, я уронил колбы и они разбились».

— Черта с два они разбились, — буркнул Грюм себе под нос. — Не было там никаких зелий.

Он тяжело вздохнул и стал дочитывать последнюю часть свитка.

«П.В. — Как вы относитесь к маглам?

П.В. — Что ж, я прошу суд Визенгамота голосовать. Кто за то, чтобы признать обвиняемого невиновным?».

Грюм вспомнил, как одна за другой поднимались руки сидящих полукругом волшебников. Вспомнил облегчение на лице Малфоя, когда Кроули вынес оправдательный приговор. Теперь придется все начинать сначала: выслеживать, загонять в угол, привлекать к суду новых подозреваемых...

— Скользкий тип, — пробормотал Грюм, откладывая пергамент. — Надо же, как вывернулся! Нужно будет присматривать за ним.

* * *

Старинные часы загородного дома Лестрейнджей громко и размеренно отсчитывали убегающие в вечность секунды. Задумавшийся плотного телосложения мужчина, расположившийся на удобном, хотя и довольно жестком диванчике с высокими деревянными подлокотниками, закинув ногу на ногу, ритмично покачивал лакированным ботинком им в такт. Кабинет Рудольфуса Лестрейнджа был оформлен в стиле девятнадцатого века: рядом с окном стоял крепкий, по виду очень тяжелый стол из красного дерева, слева от двери поставлен высокий напольный канделябр с зажженными свечами, рядом с канделябром невысокий одноногий столик, и рядом с ним довольно громоздкое мягкое кресло. В угол был встроен камин, таким образом, чтобы тепло от него в первую очередь распространялось к креслу или к бюро, поставленному по левой стороне от окна. Справа от окна, в углу, расположились напольные часы с тяжелым резным маятником, диван и шкаф с книгами.

Лакированный паркетный пол был прикрыт армянским летающим ковром XVII века. В семье Лестрейнджей ходило предание, что в нем живет покровитель рода. В рисунке ковра можно было рассмотреть стилизованное изображение дракона. Время и физическое воздействие было не властно над ковром, он не потерял своих ярких красок, шелковистой, но плотной текстуры, и совсем не обтрепался за три столетия. Лестрейнджи называли его «Драконий ковер», и верили, что дух Дракона, заключенного в ковре, помогает принимать разумные решения.

В этот промозглый ноябрьский вечер в кабинете собрались несколько Упивающихся Смертью, чтобы обсудить, что делать дальше после внезапного исчезновения их повелителя — Лорда Волдеморта. Плотные тяжелые портьеры на окнах были задернуты, и комната освещалась лишь зажженными свечами в канделябрах и светом огня в камине, отражающимся быстро мелькающими бликами на драпированных серым узорчатым шелком стенах.

В данный момент хозяин кабинета стоял, прислонившись к конторке бюро, его жена Беллатрикс расположилась в кресле рядом с камином, Антонин Долохов и Рабастан Лестрейндж уселись на жесткие стулья с высокой спинкой, а недавно пополнивший ряды Упивающихся Бартемиус Крауч нервно расхаживал по комнате.

Беллатрикс обвела всех присутствующих тяжелым взглядом.

— Мы не смиримся. Мы найдем Темного Лорда. Нужно выследить этих Дамблдоровских Фениксов и выпытать у них всю информацию. Я уверена, что это дело рук Дамблдора и его сподвижников!

— У нас нет о них почти никакой информации, — постукивая пальцами по столу, произнес Долохов.

— Ну, Петтигрю назвал несколько имен… — протянул сидевший на диване Мальсибер. — Мы могли бы начать с них.

— Я выпотрошу им все кишки! — запальчиво крикнул Крауч. — Они нам все скажут!

— А если орденцы здесь ни при чем? — осведомился Рудольфус.

— Они не могут быть ни при чем! — твердо ответила Беллатрикс. — Дамблдор укрывал Поттеров, и наверняка «Орден Феникса» как-то замешан в этом.

— Думаю, что только Дамблдор может знать, где сейчас Темный Лорд, — задумчиво произнес Рабастан.

— Давай, Рабастан, пойди к нему и спроси: «Скажите, Альбус, где сейчас может находиться Темный Лорд?», — усмехнулся Долохов. — Может, он сразу превратит тебя в жабу, и ты будешь квакать попусту на каком-нибудь болоте!

— Прекрати, Антонин! — одернул его Рудольфус. — Мой брат прав: Дамблдору наверняка известно, что случилось с Лордом. А значит, есть шанс, что кто-нибудь из членов Ордена Феникса тоже знает об этом.

— Ладно, ищем всех, о ком говорил Петтигрю. Собираемся здесь же через неделю, — подвела итог Беллатрикс. — Если кто-нибудь из вас получит информацию раньше, пришлите мне сову.

* * *

— Выпьешь? — Люциус Малфой взмахнул волшебной палочкой, и бутылка с янтарной жидкостью, стоявшая на возникшем из пустоты и теперь парившем в воздухе подносе, наклонилась, наливая в бокалы огневиски.

Макнейр кивнул и взял один из бокалов. Люциус дождался, пока поднос подплывет к нему, поднял бокал и произнес тост:

— За возвращение Темного Лорда!

— За Лорда! — глухо пробормотал Макнейр и, жадно облизнув пересохшие губы, пригубил напиток.

Большая гостиная Малфой-мэнора была наполнена солнечным светом, льющимся из высоких, почти достигающих потолка, окон, задрапированных легкими полупрозрачными шторами. Эту комнату с легкостью можно было бы назвать залом, учитывая, что в ней свободно могли разместиться около тридцати человек. Под потолком висела старинная медная, хорошо начищенная люстра, потолок был украшен лепниной. Четыре статуи стояли на высоких цоколях и словно подпирали головами декоративный бордюр потолка. На одной из стен, недалеко от двери, висел портрет беловолосого, по виду очень знатного мужчины с крупным, немного крючковатым носом, одетого в золотисто-желтый камзол старинного покроя. На груди аристократа висела тяжелая золотая цепь, а на плечи был накинут коричневый плащ с прорезями для рукавов, отороченный белоснежным мехом горностая. Мужчина на портрете то и дело поправлял сползающие с плеч края плаща и недовольно хмурился, с надменным видом поглядывая по сторонам.

На натертом до блеска двухцветном паркете стояло множество удобных изящных стульчиков, обитых глянцевой светло-серой тканью. Мужчины сидели рядом с одним из круглых столиков, поставленных для гостей, и вели неспешную, но, как было заметно по выражению их лиц, весьма серьезную беседу.

— Если бы тебя слышал Кроули, он бы подумал, что у него слуховые галлюцинации: на суде ты говорил совсем другое… — проговорил Макнейр, поставив бокал на поднос.

Бутылка приподнялась, наклонилась и вновь плеснула в бокал порцию огневиски.

— Неужели?! — усмехнулся Малфой. — А ты думал, я буду кричать во весь голос, что являюсь правой рукой Темного Лорда?

— Являешься? — поднял брови Макнейр.

— Я не отрекаюсь от Лорда, — пояснил Малфой, — но сейчас смутное время: Лорд исчез. Мы должны затаиться, переждать… Иначе у Лорда не останется преданных слуг к тому моменту, когда он вернется. Если вернется…

— Но ты не веришь, что он вернется?

— Не знаю, Уолден, — Люциус промокнул губы белоснежным платком. — Я хотел бы быть уверен… Знать наверняка. Но это невозможно. И именно поэтому мы должны сидеть тихо.

— Беллатрикс хочет искать его.

— Это глупо! — отрезал Люциус. — Она лишь привлечет к себе внимание Министерства. А заодно и к нам…

— Ты ведь уже отмазался!

— Как же… Это лишь временная передышка: они не оставят меня в покое, я чувствую. Так что, было бы лучше, если бы Белла придержала свое рвение! Мне кажется, что Грюм что-то заподозрил, и он будет вынюхивать…

— Заподозрил? О чем ты?

— Сразу после исчезновения Лорда я отправился в Министерство, нашел Кроули и поговорил с ним несколько минут… Знаешь, о том, как сложно им выступать судьями в таких щекотливых делах, как выявление истинных Упивающихся Смертью. Ведь Тот-Кого-Нельзя-Называть подвергал многих нужных ему людей заклятию «Империус». Так что это большая ответственность, иначе можно отправить невиновных людей в Азкабан.

— И что? Кроули легко согласился побеседовать с тобой, не подозревая, что говорит с правой рукой Темного Лорда? — усмехнулся Макнейр, вновь потянувшись к бокалу.

— Видишь ли, я передал для его жены рубиновый перстень ко дню рождения. Так что он не мог просто так отмахнуться от меня. А, кроме того, я внес некоторую сумму в качестве премии для некоторых особо отличившихся работников Визенгамота. Это заставило их быть более лояльными при вынесении вердикта. А остальные — просто стадо безмозглых баранов, которые присоединяются к тем, кто первый поднимает руку.

— Странно, что они тебя не заподозрили.

— Ни малейшего шанса! Я ведь явился сам, и настаивал на тщательной проверке всех фактов. Правда, моё дело они разбирали не так рьяно… Что, собственно, и требовалось!

— Жаль, что я не подумал об этом раньше! — вздохнул Макнейр, опрокидывая огневиски в рот.

— Ты тоже можешь явиться сам.

— И что? Сказать, какой я замечательный убийца?

— Именно!

— Ну, спасибо, Люциус! Здорово присоветовал!

— Я серьезно! У них никого нет на должности палача. Приди к ним и скажи, что действовал под Империусом, ничего не помнишь, и готов на любую работу в качестве искупления. Уверен: они сразу предложат тебе место палача, ведь вполне возможно, что пытать придется наших сторонников. Так что, у тебя будет шанс доказать свою невиновность. Только, пожалуйста, Уолден, будь убедителен, выпытывая сведения об Упивающихся, но не переусердствуй.

Макнейр кивнул, поставил пустой бокал на стол и поднялся.

— Спасибо, Люциус! Я так и сделаю. Завтра же пойду в Министерство!

Дождавшись, пока Макнейр выйдет из гостиной, Люциус вызвал домашнего эльфа и велел доложить Нарциссе, что он сейчас явится к ней. После чего вышел из комнаты, постукивая об пол довольно изящной тростью с серебряным наконечником в форме распахнутой в броске пасти змеи.

* * *

Аластор Грюм угрюмо наблюдал, как его молодой коллега Фрэнк Лонгботтом бесцельно запускает в полет бумажных голубков. Сегодня вечером он собирался отмечать третью годовщину своей свадьбы, и из-за этого был в приподнятом, или, даже можно сказать, легкомысленном настроении. Гавейн Робардс и Джон Долиш сидели за столом, к одной стороне которого были бесцеремонно сдвинуты пергаменты, присланные из Визенгамота, с последними протоколами допросов подозреваемых по делу о Том-Кого-Нельзя-Называть, и играли во взрывающиеся карты, где призом за выигрыш служил ужин за счет проигравшего.

Аластор поражался, насколько быстро люди расслабились. Да, Волдеморт пал, но его псы никогда не прекратят убивать, грабить, пытать людей. Ведь не их хозяин сделал их такими, нет — они такими уже были, а Волдеморт лишь собрал их всех под свое покровительство.

— Хватит уже, — буркнул он Лонгботтому. — Ведешь себя, как мальчишка.

— Сегодня можно! — весело откликнулся тот. — Приходи к нам сегодня вечером! Алиса обещала приготовить пирог с гусятиной, а моя свекровь что-то говорила про Йоркширский пудинг с взбитыми сливками.

— Ты ко всем обращаешься, Фрэнк? — не поднимая глаз от карт, поинтересовался Робардс.

— Ну… — замялся Фрэнк. — Вообще-то, ничего грандиозного у нас не намечается, так, посидим по-семейному. Алиса пока почти все свое время уделяет Невиллу.

— Ну, так ты без нас совсем один останешься на этом торжестве! — захохотал Робардс. — А мы могли бы составить тебе компанию. Бутылку Огневиски я могу принести. Я сохранил одну из запасов Малфоев.

Грюм поднял глаза на Робардса.

— Ты что, обокрал Малфоя, Гавейн? — с угрозой в голосе осведомился он. — И как часто ты проделываешь подобное?

— О, Мерлинова борода! Как же ты подозрителен, Аластор! — расхохотался Робардс, утирая выступившие на глазах слезы. — Я не вор! Я — Аврор, страж правопорядка! Но у меня действительно сохранилась одна бутылка Старого Ирландского виски из погребов Малфоев. Мой папаша как-то оказал услугу старине Абраксасу, и тот презентовал ему ящик отличного Ирландского виски. И я готов разделить последнюю бутылку с вами, если Фрэнк поставит в качестве закуски гусятину.

— Не слушай его, — внимательно разглядывая карты, произнес Долиш, — он просто не хочет платить за сегодняшний ужин, который я выиграл.

— Ха! — тряхнул головой Робардс, с вызовом глядя на Долиша. — Тебе никогда меня не обыграть!

— А как тебе это? — нарочито серьезно поинтересовался Долиш, выкладывая на стол три одномастные карты, и накрывая ими карты Робардса. — Туз, король и десятка! Бум!

Почти одновременно с его последним возгласом все карты взорвались, разлетаясь на маленькие кусочки, а потом стали собираться в кучку, из которой начали вылетать новые карты и складываться в колоду.

— Будешь еще играть? — спросил Долиш.

— Некогда сейчас в игры играть! — громко рявкнул Руфус Скримджер, стремительно врываясь в комнату. — Нападение в Ричмонде, в ботаническом саду Кью-гарденс! Похоже, это опять Упивающиеся…

Мракоборцы вскочили с мест и незамедлительно трансгрессировали.

* * *

— Я их вижу! Джон, запускай блокирующие чары! — Грюм, едва успев коснуться земли после перемещения, кинулся в схватку.

На ровной травяной поляне двое в черных плащах и масках нападали на старика, который отбивался от них из последних сил, стараясь прикрыть свою жену-маглу, испуганно сжавшуюся за его спиной.

Недолго думая, Грюм направил палочку на одного из Упивающихся Смертью и послал в него обездвиживающее заклинание, но тот успел увернуться.

— Вот гад! — взревел аврор, метнув еще одно заклятье в преступника и увидев, что второй нападавший бросился бежать. — Фрэнк, возьми его! Долиш, что ты возишься?! Так-то лучше…

Над поляной возник купол в виде тончайшей растянутой полупрозрачной сетки, который не позволял волшебникам перемещаться магическим способом. В то время, пока Долиш накладывал защитные чары, прикрывая мечущихся в панике случайных свидетелей, Робардс присоединился к Грюму и загородил собой семейную пару, запустив в Упивающегося «Ступефай».

— Протего! — щитовые чары преступника отразили оглушающее заклятье, теперь Робардс был вынужден перейти к защите. — Сектумсемпра! — Преступник направил режущее проклятье в Грюма.

— Ах, ты ж… — Грюм едва успел отбить его и послал в противника обездвиживающее заклинание.

Противник Грюма парировал заклятье и в ответ послал в него зеленый луч. Грюм увернулся.

— Уходите! — крикнул Робардс семейной паре. — Бегите к маглам! Долиш вас прикроет!

Старый волшебник, прижимая к себе жену, поспешил покинуть место сражения, давая возможность аврору биться в полную силу. Теперь Робардс мог уворачиваться от заклятий, зная, что за спиной никого нет, и выпущенный противником луч пролетит мимо, а не попадет в людей, стоящих позади него. Сейчас преступнику приходилось тяжко: Грюм и Робардс не давали ему передышки, засыпая заклятиями и уклоняясь от посланных им лучей.

— Инкарцеро!!! — взревели Робардс и Грюм в унисон.

Упивающийся рухнул, связанный магическими веревками.

— Экспелиармус! — волшебная палочка преступника влетела в руку Грюма.

— Где второй? — тяжело дыша после схватки, спросил Грюм.

— Фрэнк возьмет его! — с уверенностью ответил Долиш.

Грюм окинул взглядом парк и кинулся в ту сторону, где за деревьями слышались крики.

* * *

Фрэнк Лонгботтом преследовал второго Упивающегося Смертью. Тот бежал со всех ног, петляя между деревьев и постоянно оглядываясь, чтобы послать в аврора зеленый луч.

Фрэнк прятался за деревьями, укрываясь от Смертельного заклятия. И это сильно замедляло его бег.

— Уйдет ведь… Уйдет, гад… — бормотал на бегу Фрэнк.

Ненависть к Упивающимся поднялась в его душе и на миг затмила разум.

— Круцио! — выкрикнул он.

Заклятье, которое в магическом мире считалось непростительным, лишь слегка коснулось ноги преступника, но этого оказалось достаточно: Упивающийся рухнул. Фрэнк только успел вновь взмахнуть палочкой, чтобы связать его, как его противник вновь запустил в него зеленый луч. Это могло стать последним мгновением жизни Фрэнка, если бы в этот момент не подоспел тяжело дышавший, как запаленный конь, Грюм. Аврор успел оттолкнуть коллегу в сторону, и они вдвоем рухнули в кусты. Смертельное заклятье пролетело над их головами. Фрэнк поспешил вскочить на ноги, но увидел, что опоздал: во время погони они покинули зону действия блокирующих перемещение чар, и преступник успел трансгрессировать.

— Ушел, сволочь! — в сердцах выругался Грюм, сплюнув на землю. — Одного мы взяли. Пойдем, посмотрим, кто там у нас…

Вернувшись на поляну, Фрэнк и Грюм увидели сотрудников отдела магических происшествий и катастроф, которые в данный момент были заняты тем, что стирали память маглам, оказавшимся свидетелями битвы волшебников. Робардса не было.

— Это был Ранульф Мальсибер, у него есть пятно, похожее на черную метку, — сказал Долиш, подходя к коллегам. — Скримджер распорядился отправить его сразу в Азкабан. Робардс доставит его туда, а потом присоединится к нам в отделе. Кто из вас использовал Непростительное?

— Я… — сказал Фрэнк, потупив голову. — Этот гад посылал в меня Авада Кедавра каждую пару секунд, ну я и не выдержал…

— Ну, готовься! Скримджер злой, как мантикора! Так и кажется, что сейчас начнет ядовитыми шипами швыряться!

* * *

Руфус Скримджер оглядел вымотанных сражением Авроров, сидевших на жестких стульях, и обратился к Фрэнку:

— Мы — люди, которые ходят по грани. С одной стороны у нас закон, с другой стороны — преступление. Мы балансируем между законом и преступлением, и эту черту переступать ни в коем случае нельзя! Один лишь шаг может сделать из тебя преступника, подобного тем, кто сидит сейчас в Азкабане. Вот скажи мне, Фрэнк, что, по-твоему, я должен был ответить министру на вопрос, почему мракоборцы применяют непростительные заклятья?

— Я не собирался пытать его! — воскликнул Фрэнк. — Я лишь хотел задержать его, вывести из строя на пару секунд…

— Да лучше бы ты пытал его!!! — в сердцах выкрикнул Скримджер. — Заклятье применено, а преступника нет! Если уж нарушаешь закон, то нарушай так, чтобы козырь на руках оставался. Остаешься без премии на этой неделе!

Скримджер бросил осуждающий взгляд на Фрэнка, кивнул Грюму, и вышел, хлопнув дверью.

— А я хотел на премию свозить Алису к морю… — вздохнул Фрэнк.

— Хоть живой остался, лучший подарок ей к юбилею свадьбы, — хлопнув Фрэнка по плечу, сказал Грюм. — Так что там насчет пирога с гусятиной?