Это правда? (джен)

№6

Скорпиусу сегодня пятнадцать, у него есть двое не менее безбашенных друзей, чем он сам, положенный наследнику древнего рода черный филин и подаренный друзьями маленький ухающий пушистый совенок, серебряный браслет на запястье, девушка, в которую он влюблен, домовой эльф с дырявым ухом, несколько галеонов в кармане, безумный план того, как сбежать из поместья, запасы мятной маггловской жвачки в сундуке, место в команде по квиддичу, мечта, много маленьких секретов от отца и еще один большой.

Скорпиусу сегодня пятнадцать, но он уже не рад. А вот Филч радуется, что так и хочется ему напакостить. Так, чтобы перестал скалиться, перестал тереть сухие руки в предвкушении и надеяться на их выгон тоже перестал.

— Мистер Малфой, мистер Поттер, — директриса устало трет переносицу. — Ваши родители будут здесь с минуты на минуту.

Друзья переглядываются — неудачный день рождения. Угораздило же их попасться завхозу, да еще и ночью, еще и с миссис Норрис на поводке, с бомбами в карманах, не выветрившимся запахом впервые попорбованного Огневиски и помадой на щеках.

Минуты текут, подростки ждут, директриса засыпает в своем кресле, а Филч радуется. Кошечка его нашлась, понимаете ли!

Скорпиусу сегодня пятнадцать, он стоит посреди директорского кабинета бок о бок с другом, лохматым таким и зеленоглазым, у которого нет филина, нет девушки, нет серебра на левой руке, места в команде факультета тоже нету, и пятнадцать лет ему тоже не скоро. Стоит, не глядя отцу в глаза, избегая взгляда матери, разглядывая родителей Альбуса, таких смешных и добрых, милых, родителей из рассказов друга, тех, о которых он всегда мечтал. Он не слушает речи МакГонагалл, потому, наверное, что изучил ее от начала и до конца. Но вдруг оказывается, что вовсе не до конца..

-..из-за них Гриффиндор не может взять кубок уже четвертый год подряд..

Скорпиусу сегодня пятнадцать и он понимает — влип. И не причем тут алкоголь, навозные бомбы, кошечка завхоза на поводке и прогулки после отбоя.

— Это правда? — отец больно хватает его за ворот рубашки. — Правда?!

Скорпиусу сегодня пятнадцать, а его отец узнал, что тот вовсе не слизеринец, и план побега теперь лишним точно не будет.

№7

У Гермионы наконец-то отпуск. Долгожданный такой, по-семейному теплый, летний, длинный и самый настоящий. Она соскребает с молодых картофелин шкурки обычным острым ножом, кусает губу, если путает мусорку с кастрюлей, дышит одуванчиками за окном и слушает волшебное радио.

И все у нее здорово: и муж, который вот-вот должен вернуться с последнего в этом круге чемпионата квиддичного матча своей любимой команды, и дети, гуляющие в Косом переулке и обещавшие быть прямо к обеду, и первое воскресение первого за много времени отпуска.

— Мама! — голос Розы. — Мама, это Скорпи, теперь он будет жить с нами.

Гермиона продолжает под музыку скрести молодую картошку, дышать одуванчиками и наслаждаться отпуском, пока до нее не доходит смысл сказанных дочерью слов. Картофелина, большая и не дочищенная, укатывается по столешнице.

— Ч-что, прости?

Женщина медленно поворачивается к вошедшей с минуту назад в кухню-столовую дочери, такой взрослой, похожей на нее саму, но с веснушками на щеках, двумя хвостиками и вечными "Отвратительно" по Зельеварению.

— Это Скорпи, теперь он живет с нами.

Роза спокойна, серьезна, а два хвостика сейчас совсем не смешат. Гермиона оглядывает столовую — никого, кроме нее и дочери.

— Скорпи это Скорпиус? — зачем-то спрашивает Гермиона, хотя и так знает ответ. Она начинает лихорадочно соображать, что сказать Рону, как он отреагирует, разнесет ли все в их маленьком доме или, быть может, библиотека уцелеет? И Гермионины глаза рыскают где-то за спиной Розы, пытаясь понять, где же этот "Скорпи" и почему прячется.

— Ну, да, — Роза поправляет волосы и серьезно, слишком серьезно, заявляет маме: — Мы уже все решили. Он поселится в моей спальне.

И Гермиона как-то нелепо подносит руку ко рту, чтобы не закричать или не сказать, что она думает про такое поведение, а Роза поглядывает на часики на своей руке, одними губами считает секунды, а потом так по-дурацки разворачивается, хватает со стола горшок с цветком, который Гермиона никогда не видела в их доме, и обращается к маме:

— Ну, мы пошли.

— К-кто?

— Покажу Скорпи где он будет жить.

И Роза кивает на горшок в руках, а Гермиона не знает, смеяться ей или плакать. Не дожидаясь реплики матери, Роза выносит "Скорпи" из кухни-столовой их маленького домика, по пути споткнувшись о скомканный половик. Она идет к себе в комнату, где ее уже ждут.

— Знаешь, Малфой, — Роза ставит цветок на подоконник и оборачивается к сидящему в ее кресле парню. — Никогда, слышишь? Никогда больше не буду играть с тобой в "Правда или дело"!

— Правда? — Скорпиус Малфой хитро смотрит на Розу Уизли, стараясь не рассмеяться. Вот уже в сто тридцать седьмой раз он слышит от нее эту фразу.

№8

В "Волшебном Зверинце" сегодня тихо, насколько это возможно для магазина животных, мало посетителей и серые коты не дерутся. Хозяйка все утро пьет чай у окна, хмурясь и сетуя на погоду.

Колокольчик оповещает о прибытии покупателей, нервно дребезжа под гул ветра и удары капель о стекла. Сова под самым потолком ухает, расправляя коричневые, со светлыми точечками, крылья.

— Ну, выбирай.

Долговязый мужчина снимает мокрую шапку с помпоном с рыженького ребенка, стряхивает капли воды и приветливо улыбается продавщице.

— Добрый день..

— Утро! — перебивает хозяйку мальчишка, зевая во весь рот.

— Хью! — сердито качает головой отец с веснушками на щеках.

Мальчик ходит по магазину, тыкая животных в бока, дергая котов за усы, крыс за хвосты, а жабам показывает язык. Ходит по кругу, зевая, но не устало, а как-то радостно.

Хозяйка, устав после четвертого круга ходить за ним по пятам, садится в кресло у окна, наливая себе еще чаю. И думает, что стоит сахар купить, а то чай слишком терпкий и никакие сладости не помогают.

— Вот эту.

Женщина бросает взгляд на ребенка, сжимающего маленькую крыску. Сильно так сжимающего, что крыса от отчаяния орет во всю глотку, но у нее, хозяйки, нет сил на кого-то ругаться.

— Восемь галеонов, — делая глоток, сообщает она отцу маленького разбойника.

— Вот Роза-то визжать будет! — мальчик по имени Хьюго гладит новоиспеченное животное по носу, отчего та, хозяйка-то знает, готова укусить негодяя, но ей мешает мужчина. Он грубо, слишком грубо, выдергивает крысу из рук сына и достает палочку.

— Кое-что проверю, — объясняет он ошарашенной женщине, произнося заклинание и тыкая прямо в нос несчастному животному.

Желтая вспышка, но ничего не происходит — крыса по-прежнему в руках рыжего мужчины, сдавленно пищит и мотает хвостом.

— И правда — крыса, — низкий смех заставляет хозяйку вздрогнуть, а на столик падают восемь монет.

— А ты думал — кот? — мальчик принимает из его рук серую с белым хвостом несчастную питомицу, поднимая взгляд на отца.

Мужчина улыбается уголком губ, открывает дверь, заставляя колокольчик звенеть в такт дождя, и выходит на мокрую мостовую.

Не то чтобы велика вероятность столкнуться с еще одним анимагом в образе крысы, просто Рональд Уизли должен быть уверен, что это и правда крыса. Просто крыса.

№9

— Мамочка, а какое мне надеть платье? Синее? Мам?

Маленькая Виктория прыгает у зеркала, прижимая к себе небесно-голубого цвета платье. Ее светлые волосы еще не расчесаны, зубы не вычищены, а лицо не умыто, но дверцы шкафа уже распахнуты.

— Мам, слушай, а может зеленое?

Виктория снимает с вешалки более пышное зеленое платье и, прикладывая к себе, заглядывает в зеркало. Ее брови хмурятся и она решительно отбрасывает зеленое платье.

— Не то, все не то! Мам!

Ее мама стоит у окна и смотрит куда-то за него, наверное, на весеннюю лужайку, освещенную майским солнышком, а может на небо, такое голубое, а может на море.. Стоит и не обращает на нее, Викторию, внимания. А ведь у малышки сегодня день рождения!

— Все, я обиделась!

Виктория садится на кровать, комкая голубое платьице. У него рукава просто волшебно красивы, а вышивка внизу — такой вышивки в Англии не найти!

— Я обиделась! — громче повторяет девочка.

— А, Вик? — мать оборачивается, но Виктория этого не видит. Она сидит спиной к окну и теребит волшебные рукава. — Вик, солнц, что ты сказала?

Ее мать, всегда такая красивая, — в халате ли, в мантии или в джинсах, — подходит к ней и садится на ковер. На ее щеках слезы, чего Виктория понять не может — день рождения ведь!

— Мам, ты чего? Плачешь, мам?

Та вытирает глаза и улыбается:

— Нет, пр-р-росто солнце яр-р-ркое, — отвечает ей мать, вызывая у девочки насмешливую улыбку. Виктория любит смеяться над маминым, все никак не исчезающем, акцентом и такой смешной буквой "р".

— Мамуль, я не знаю, что выбрать — синее? Или то, что бабушка подарила — оранжевое, помнишь?

Флер с улыбкой рассматривает голубое французское платье, вспоминая, как долго они его покупали, встает и вытаскивает оранжевое. Перебирает волнистую юбку и кидает дочери в руки.

— Вот это, Вик, — она доходит до двери и оборачивается: — Умоляю, сначала умойся.

Счастливая Виктория, топая босыми ногами, спешит в ванну. Она размазывает по лицу пасту, разбивает стакан со всякой ерундой, заливает водой весь пол, но выходит совершенно невозмутимая, как будто так и должно быть, тихонько прикрывает дверь и бежит обратно, наряжаться.

Она мучается с молнией, потому что мама не откликается на ее зов, а Доминик еще не в состоянии застегнуть что-то, не порвав. Она выгребает из-под матраса мамину косметику, какие-то сверхновые зелья, и, словно великий стилист, мажет щеки и лоб. Наверное хорошо, что зелья волшебные, иначе бы ей пришлось возвращаться в залитую ванну и все смывать..

Виктория, одев туфельки и проверив, не торчат ли волосы во все стороны, спускается вниз. Она невероятно счастлива, она светится, улыбается и легким движением поправляет челку.

В гостиной, самую малость тесной, сидит отец с какой-то пузатой бутылкой. Рядом с ним — дядя Гарри, первый гость. Виктория закусывает губу — у дяди всегда самые лучшие подарки.

Она спускается с последней ступеньки и неслышно, ни отец, ни дядя не реагируют, подходит к столу.

— Меня уже можно поздравлять! — заявляется Виктория, делая реверанс.

— Поздравляем, — отвечает дядя Гарри и гладит ее по голове. Аккуратно так, чтобы не испортить прическу.

— А подарок? — интересуется девочка.

— Вик, я забыл, — Дядя Гарри виновато улыбается. — То есть я вечером принесу, идет?

Виктория кусает губу. Забыл. Вот так взял и забыл.

Она кивает, разворачивается и бежит на кухню. К маме. Глаза немного щиплет, но Виктория изо всех сил держится. Она сильная.

— Мам! — окликает она маму. Та снова у окна, снова смотрит куда-то и не обращает внимания. Не обращает внимание на нее, Викки, у которой сегодня день рождения. — МАМА!

Флер вздрагивает и тянется рукой к глазам. Слезы-предатели не останавливаются. Виктория подходит к ней и обнимает где-то в районе талии.

— Я провинилась? Мам, скажи, вы нашли коробку?

— Какую кор-р-робку?

Виктория хмурится. Значит, коробку не нашли. Что же тогда?

Она перебирает в уме все, что делала последние дни, но никак не может вспомнить, что именно было не так. Девочка смотрит в окно и видит Теда. Ну Тед-то не забыл подарок? Тед ведь никогда не забывал! Тед-то приехал, приехал к ней!

Виктория выскальзывает из кухни и бежит к двери, распахивает ее и с диким воплем летит к мальчишке. Она обнимает его, целует в макушку и улыбается. Ну, вот сейчас, Тед, давай, поздравь!

— Вик? — еле слышно спрашивает мальчик.

Виктория расцепляет объятия и обходит качели. Тед сидит с самым отсутствующим выражением, держит в руках какой-то лопух и изредка трет глаза.

— И ты? — удивляется Виктория. — И ты тоже?

— Что я? — не понимает мальчик.

Виктория хватает его за руку и тащит в дом. Она тыкает пальцем на отца с бутылкой, на дядю Гарри, такого лохматого и без подарка, ведет на кухню и показывает ему заплаканную маму.

— Что я сделала, Тедди? — почти что плачет Виктория. — Что, я не понимаю? У меня день рождения, а вы, вы все такие..такие..ФУ!

Она отворачивается и скрывает глаза за маленькой ручкой.

— Вик, — мальчик сжимает лопух, — ты ни при чем, Вик! Просто..день такой..

— Что?

— День, Вик, правда, просто день..

Он тыкает в календарик, висящий над столом и вытирает рукой с лопухом глаза.

Виктория подходит и долго разглядывает огромную цифру "2". Просто ей пока никто ничего не объяснял про войну.

№10

Под сводами ночного Хогвартса слышатся удары каблучков о древние камни. Идет девушка, вытирая маленькими ручонками раскрасневшиеся глаза, идет, странно перекашиваясь, убирая с лица рыжие волосы. У нее короткая юбка и вызывающие смех сережки, майка обтягивает красивую фигуру, а замочек у левой туфли сломался и больше не трет ногу. Ей самую малость прохладно и греют ее распущенные волосы, болтающиеся спутанными прядками до талии и чуть ниже.

Она идет и совсем не замечает фигуру молодого человека, устроившегося на окне. А он, вроде, не сразу понимает, кто тащится к Гриффиндорской башне так поздно.

— Поттер?

Девушка замирает, обнимает себя обеими руками и довольно громко для ночного замка, ругается. Вот надо было так попасться!

Парень спрыгивает с холодного подоконника, обходит девчонку Поттер и с удивлением переспрашивает:

— Поттер?

— Да я это,я! — еще больше обнимая себя, отвечает та.

— Сколько лет тебя знаю..

— Четыре года, — чуть улыбнувшись, вставляет девушка. — Четыре года и семь месяцев.

— ..Никогда не видел тебя такой, — заканчивает он.

Поттер шмыгает носом и в который раз вытирает глаза.

— Бросил? — спокойно интересуется он.

— Из-за тебя, Малфой, — обиженно отвечает Лили Поттер. — Из-за твоих этих, — она начинает вразнобой подмигивать обоими чуть опухшими глазами.

— Ну и дурак он, этот..а кто это был? — Малфой усмехается, вроде бы, как всегда, когда очередной Лилин кавалер сматывался от буйной девчонки, но та лишь надувает губы и ни капли не смеется.

— Я шла на рекорд, — толкнув парня в бок, объясняет Поттер. — Шесть дней и тринадцать часов.

Малфой изо всех сил старается не смеяться. Его глаза сами находят ее сережки, которых он — как же так вышло — ни разу не видел. Сережки в форме каких-то морковок, но только с глазами и широкой улыбкой, которой так и хочется улыбнуться в ответ. Он отводит взгляд от Поттеровских сережек и оценивающе смотрит на юбку. Поттер и в юбке — вот это новости в их королевстве! Девчонка, которая не вылезает из штанов, ходит в цветных футболках на два размера больше, а мантии напяливает только в случаях прибытия в Хогвартс важных людей, сейчас перед ним в коротенькой юбочке. Малфой скользит взглядом еще ниже и просто не выдерживает — начинает смеяться.

— Да, Малфой, я в туфлях, — Лили переминается на месте. — Представь себе, девушки на свидания ходят в туфлях.

— Я был уверен, — Малфой пытается быть серьезным, но выходит плохо. — Я был уверен, что твои кеды — на все случаи жизни.

Лили в который раз убирает волосы, чтобы те не лезли в глаза, и, как-то снисходительно взглянув на друга, продолжает свой путь к башне.

— Поттер, — окликает он нелепую девчонку-четверокурсницу. — Прости за это, — и, как сегодня за завтраком, подмигивает ей. По-дружески, как обычно.

— Эти идиоты не верят в нашу дружбу, — пожимая плечами, говорит Лили.

— Идиоты, — соглашается Малфой.

Лили улыбается и, сделав несколько шагов, вдруг спрашивает:

— Мне, наверное, не стоит так одеваться, да?

Малфой, чуть помедлив, кивает. Провожает взглядом такую неуклюжую Лили Поттер и думает, что, наверное, эти идиоты в чем-то правы.

№11

Поезд летит по стране, а за окном мелькают деревья. Холодно.

— А мой папа..

Тедди прикрывает глаза и пытается не слушать. Старается не завидовать, держится изо всех сил, чтобы только не расплакаться и не убежать.

— Да-да, отец рассказывал..

Он сжимает еле заметно кулачки и упирается лбом в коленки. Сидеть вот так, с ногами на сидении, намного удобнее. Словно его тут и нету.

— Мама говорит..

Тедди еле дышит. И вот уже четыре часа так, что дальше? По второму кругу рассказывать смешные истории про свое такое радужное детство?

— Эй, ты..мальчик!

Тедди не обращает внимания, сильнее выжимаясь в кресло. Его тут нет.

— Эй, ты чего молчишь?

Ему бы хотелось провалиться сквозь землю. Незамедлительно. Но, кажется, исчезать, как это делают взрослые, он научится нескоро.

— Странный он.

Тедди мысленно соглашается. Руки обхватывают коленки и не хочется больше ничего слышать, но в этом купе это, вроде, невозможно..

— А твои родители где учились?

Ему вдруг хочется закричать, что его родители — самые лучшие. Что они у него — герои, а не занимаются всякой ерундой. Что мама его — лучший аврор, получше даже Гарри, а папа — папа у него вообще самый замечательный, потому что благодаря ему они едут в этом холодном купе.

— А мои на Равенкло, оба.

Тедди чувствует, как катится по щеке слеза. Его родители, конечно, лучшие, да только вот проблема — нет их уже чертовы одиннадцать лет его жизни. Где ты, мама? Зачем ты ушла тогда, зачем?

— Хочешь конфет? Мне дали с собой целый мешок.

Мне тоже дали, думает Тедди. Даже три мешка. Да только кому нужны эти конфеты?

— О, Ним-фа-до-ра Тонкс. Эт кто такая?

Тедди отнимает голову от коленок и, щурясь, смотрит на соседей по купе. Те переглядываются, не зная, как реагировать на внезапное оживление.

— Чего? — спрашивает один из них.

Тедди замечает у него в руках карточку от шоколадной лягушки и медленно опускает голову обратно на колени.

— О, да ты глянь, волосы меняет!

И ему хочется заткнуть этих болтунов, да только он не знает как. Хочется спросить, не стыдно ли им не знать, кто такая эта Ним-фа-до-ра Тонкс.

— Чумовая тетка.

И Тедди не выдерживает. Он скидывает ноги на пол, тянется к одному из мальчишек и с силой вырывает маленькую карточку, с которой ему подмигивает мать.

— Эй, это мое!

— Не твое, — голосом, охрипшим от долгого молчания, отвечает Тедди.

— Тебя родители не учили, что чу..

— НЕ УЧИЛИ! — срывается на крик Тедди. И ему больно, ему противно от самого себя. Что сказали бы они, родители, увидев его вот таким? И слезы, что он сдерживал всю дорогу, грозят прорваться, политься из его светло-карих глаз, как на фотографиях отца.

— Нервный он какой-то.

Дверь купе с шумом отъезжает в сторону и Тедди оборачивается. На пороге — дядюшка Невилл.

— Тедди, что у вас тут?

Но он только качает головой, говоря так "ничего", садится на свое место и осторожно держит карточку в руках. Мама все еще на ней, никуда не убегает, и ему безумно приятно, что она не какой-нибудь Дамблдор. Золотистые буквы на другой стороне карточки заставляют его с гордостью и одновременной грустью улыбнуться.

— Да оставь ты его.

Тедди на миг отвлекается от созерцания карточки, чтобы заметить, что дядюшка уже ушел, а мальчишки снова расселись.

— У него моя карточка с клевой теткой. У меня такой еще не было!

О, если бы он знал, что Тедди отлично дерется. Тедди вскакивает быстро, так же быстро ударяет.. Дверь в купе снова открывается.

— Тедди! — голос дядюшки надрывается. — Тед, прекрати!

Сильные руки оттаскивают его от мальчишки и усаживают на сидение. Большие грустные глаза смотрят в его маленькие. Дядюшка не сердит, как будто бы понимает.

— Ну, что случилось?

И Тедди, правой рукой нащупав карточку, протягивает ее дядюшке. И тот, только мельком взглянув на пустую рамку и подпись под ней, грустно вздыхает. Наверное и правда понимает.