Цветы валерианы (гет)

Июль, через неделю после подписания контракта, Хогвартс, Оранжерея.

— Если ты учился в Хаффлпаффе, то тебя обязательно сделают деканом, — профессор Травологии Невилл Лонгботтом привык пить чай не у себя в кабинете, а в любимых теплицах. Когда их только восстановили после битвы за Хогвартс, он как-то в приступе восторга сказал, что с удовольствием бы здесь поселился. С тех пор он успел понять, что вдали от непредсказуемой волшебной флоры спится значительно спокойнее, но всё-таки проводил в теплицах довольно много времени. Сюда же он затащил и Рольфа, чтобы пообщаться с «будущим коллегой». — После ухода Помоны на пенсию, — Рольф невольно вздрогнул. Он, конечно, уже привык называть своих коллег-преподавателей по именам. Но впервые это были люди, которые когда-то учили его самого, — её место так никто и не занял...

— Почему-то я думал, что это будешь ты, — пребывание в Англии постепенно начинало нравиться Рольфу. После того, как контракт оказался у него в кармане, он расслабился и теперь был склонен видеть всё в самом радужном свете. Даже разговор с пышущим искренним энтузиазмом Лонгботтомом — между прочим, героем Войны, хотя Рольф помнил его только робким младшекурсником с вечно убегающей жабой — не казался ему тяжкой обязанностью, хотя обычно Саламандер таких «энтузиастов» не любил. — Знаешь, Травология...

— Да-да, традиционный предмет Хаффлпаффа, — Невилл махнул рукавом мантии и чуть не опрокинул чашку с чаем. — Но правила есть правила... Я бы с удовольствием с тобой обменялся! — он даже мечтательно прищурился. — Хаффлпафф — золотой факультет. А гриффиндорцы... они знают слишком много способов нарушить правила. Я не успеваю за их изобретательностью. Никогда не успевал! — он экспрессивно пожал плечами. Рольф улыбнулся. — Серьёзно, я думаю, ты бы смог куда лучше с ними справиться...

— «Но правила есть правила», — процитировал его Рольф. — Зато у тебя перед глазами был такой пример — Минерва. Образцовый декан всех времён и народов, строга, но справедлива...

— Кстати, о Минерве, — спохватился Лонгботтом. — Она просила передать тебе это.

Рольф развернул протянутый Невиллом свиток и чуть не выругался вслух. Видимо, выражение его лица было слишком красноречивым, потому что Лонгботтом озабоченно спросил:

— Что-то не так?

Рольф с трудом подавил стон.

— Она пишет, что, чтобы принять должность, мне придётся «усовершенствовать свои практические навыки», потому что «в Шармбаттоне ряд магических животных представлено только в виде объёмных иллюзий или лабораторных экземпляров», а здесь прямо под боком Запретный лес. И «настоятельно рекомендует» взять помощника на первое время.

— Но она ведь права, — полувопросительно предположил Невилл голосом человека, который никогда не стал бы сомневаться в авторитете начальства сам, и ни за что не посоветовал бы это другим. — И кого она назначает тебе в менторы?

Рольф отмахнулся:

— Да, наверное, Хагрида... — он дочитал свиток до конца и поперхнулся чаем: — О, нет...

— Да что там на этот раз? — не выдержал Невилл. — Что бы ни писала Минерва, это не может быть так страшно!

— Она просит меня воспользоваться помощью Луны! — выпалил Рольф. На лице Лонгботтома не отразилось ни удивления, ни шока, но Рольф этого не заметил, продолжая: — Она хочет, чтобы я таскал по Запретному лесу эту девчонку? Это что, проверка? Чтобы я почувствовал свою ответственность и быстрее оттачивал технику обезвреживания лесных тварей?!

Он не заметил, как разошёлся, и только поморщившийся от его крика Невилл заставил Рольфа вспомнить, что вести себя так было, как минимум, неприлично.

— Если честно, я не понимаю, что тебя не устраивает, — осторожно произнёс Лонгботтом, ставя чашку. — Луна хорошо знает лес, она неконфликтна и вполне дружелюбно к тебе настроена...

— Ты издеваешься? — прервал его Рольф. — О... — он резко выдохнул и нервно пригладил волосы, издав короткий смешок. — Вместо того что бы быть ответственным только за себя, я ещё буду отвечать за безопасность этой девчонки, которая ходит по лесу, как будто это её дом родной! И, в случае чего, мне придётся вытаскивать нас двоих, — он неопределённо взмахнул рукой. — А случай обязательно представится, потому что она совершенно чокнутая! Она бродит по лесу без всякого страха, не подозревая о таящихся там опасностях...

Вдалеке, возле куста радужной гортензии, раздался тихий шорох. Подняв взгляд, Рольф увидел проблеск белокурых волос, тут же скрывшийся среди почти тропического буйства тепличных растений. Лонгботтом, проследивший направление его взгляда, философски изрёк:

— Мечты сбываются. По-моему, тебе назначат другого проводника.

За десять дней до этого, Хогвартс, Запретный лес.

Здесь ничего не изменилось. Совсем ничего. Так думал Рольф Саламандер, всё глубже и глубже заходя в Запретный лес. Лесной воздух был прозрачным и неподвижным, словно вода в тихом пруду. Мальчиком он в одиночку никогда не заходил дальше опушки, но пару раз Хагрид брал его с собой: собирать волосы единорогов после весенней линьки или кормить фестралов. Последних Рольф, кстати, видел как будто наполовину: смутные тени лошадиных очертаний, словно вода или тёмный туман, принявшие форму худых крылатых животных. Мадам Помфри когда-то говорила, что это означает, что Рольф никогда не видел смерти, но часто осознавал, что она рядом. Так или иначе, Запретный лес был частью его детства, поэтому Рольф шёл по тропе уверенно, не таясь, словно это просто городской парк или Царская роща, и... Внезапно вышел к месту, которое он совершенно не помнил.

Прогалина густо заросла белыми цветами, чьи резные корзинки покачивались на почти невесомых зелёных стеблях, окружённых облаком ажурных, как паутинка, листьев. Разогнавшись, Рольф глубоко зашёл в эти заросли, колыхавшиеся, словно неспокойная озёрная гладь, пока, наконец, заметил, что тропинка пропала. Он хотел пойти назад, но, повернувшись несколько раз вокруг своей оси, обнаружил, что не может понять, откуда пришёл. «Надо встать и спокойно обдумать, я могу вспомнить правильное направление», — твердил он себе, но думать спокойно не получалось. Напротив, в его душе поднималась волна безотчётной тревоги, быстро перераставшей в острую, болезненную тоску. Словно его сердце сжимала и выкручивала неведомая рука. Рольф едва удержался от того, чтобы встать на колени и громко завыть на видневшуюся высоко в небе луну. Вдруг он понял, что ему мешал запах. Запах белых цветов, сладковато-мускусный, сильный, но не тяжёлый, а прохладно-пронзительный, как звуки скрипки. Он словно забирался через ноздри прямо в голову, пронизывал его насквозь и давил на затылок, дурманил, тревожил... И, как тихая музыка, звучащая неподалёку, вызывал ощущение почти-воспоминания, мучительного состояния, когда кажется, что вот-вот вспомнишь, разгадаешь эту неуловимо-знакомую мелодию... но она снова и снова ускользает, дразня своей недоступной близостью.

Наконец, преодолевая себя, спотыкаясь на каждом шагу, он дошёл до края поляны, с которого, как ему казалось, он к ней подошёл. Рольф с наслаждением вдохнул свежий воздух и осмотрелся. «Пора бы уже поворачивать к замку», — подумал он. И бодро зашагал по тропе, говоря себе, что странное происшествие было всего лишь минутной слабостью. Какое-то время ему удавалось в это верить, но постепенно Рольфом вновь овладела тревога. Этого леса он не помнил. Совсем. Значит, он перепутал и вышел с другой стороны. И, что хуже всего, ему то и дело начинал мерещиться запах: слабый, еле уловимый запах тех цветов, который тут же пропадал, стоило принюхаться сильнее. Он уже брёл, не разбирая дороги, не следуя тропе, беспорядочно топча папоротники и периодически наступая на грибы-дождевики, не по сезону созревшие, выбрасывавшие в подсвеченный луной воздух серебристые облачка спор. Лес снова чуть поредел, оставляя место для величественного дуба, одиноко росшего на небольшой поляне. Рольф обессилено прислонился к ближайшему дереву и поднял взгляд на дуб... Чтобы тут же в ужасе отвести.

На дубе сидела виллиса, дух-обманка, запутывавшая неосторожных путников и сплетавшая дороги в сеть. Хрупкая и полупрозрачная в лунном свете, похожая на мираж, с длинными косами, свисавшими почти до босых ног. Именно такой её описывали справочники магических существ. Рольф видел виллису в первый раз. «Собственно, для тех, кто не слишком осторожен, первый одновременно последний, — подумал он. — Вот почему я плутал...» Чтобы обезвредить виллису, её надо было поймать в её же собственную паутину — обойти три раза против часовой стрелки, чтобы дороги, стянутые в воронку возле её логова, свились вокруг духа-оборотня, связывая её. Пошатываясь, Рольф медленно начал обходить поляну, переходя от дерева к дереву. Круг длился долго, бесконечно долго. Казалось, ноги отказывались идти так же, как голова, напоённая цветочным дурманом, отказывалась думать... Когда он почти закончил один оборот, с дерева послышался негромкий смешок. «Не смотреть и не прислушиваться, — напомнил себе он, — не смотреть и не прислушиваться». Виллисы, как и вейлы, и сирены, очаровывали не только внешностью, но и голосом. Подгоняемый собственной усталостью — ведь пока виллиса не обезврежена, искать дорогу в замок было бесполезно — Рольф быстрее заковылял между стволами. Сейчас, сейчас этот смех должен прекратиться, сменившись придушенным шипением и проклятиями... Но существо на дереве продолжало смеяться.

— Я не виллиса, — звонкий и весёлый, голос казался совсем человеческим. Рольф замер, как вкопанный, а она продолжала говорить: — Не мара. Даже не травяника, кстати.

Голос сам по себе доказательством человеческой природы не являлся, но ни одна лесная нечисть не выдержала бы два полных оборота противосолонь. Рольф слегка помедлил... и поднял взгляд на дерево. В этот раз ему бросилось в глаза то, что ускользнуло в прошлый: кожа девушки хоть и была бледной, но не просвечивала, а одежда, хотя и светлая, вовсе не была белой и рваной, как саван — скорее какого-то пастельного оттенка, неразличимого из-за скудного освещения. Она — человек? Тогда как ей удалось...

— Как ты поняла, за кого я тебя принял? — не слишком дружелюбно прокричал Рольф, всё ещё не готовый расстаться со своими подозрениями.

— А ты часто ходишь по лесу кругами, да ещё и против часовой стрелки? — она снова рассмеялась. — Мне казалось, это не очень удобно, особенно если хочешь выбраться на опушку поскорее... Но за комплимент спасибо!

«Комплимент? Какой, к драклам, ещё комплимент? — пронеслось у Рольфа в голове. — Ах да, «виллиса — девушка неземной красоты», действительно...» Незнакомка, между тем, мягко спрыгнула на траву и замерла, чуть склонив голову набок. Девушка разглядывала Рольфа с ног до головы, словно у неё не было более важного дела. Её взгляд, одновременно пристальный и рассеянный, как будто не имел выражения: ни удивления, ни сочувствия, ни любопытства. «Как у сиамской кошки», — почему-то подумал Рольф. Обычно девушки первыми прерывают паузу в разговоре. Он подождал, надеясь, что она как-то объяснит своё присутствие в ночном лесу или хотя бы скажет, как отсюда выбраться, но «виллиса» только несколько раз моргнула и тряхнула волосами, заплетёнными в две косы, пышные и словно слишком тяжёлые для её хрупкой шеи. Казалось, она не испытывает ни малейшего неудобства от того, что они стоят ночью, посреди Запретного леса, да ещё и молчат. Рольф не выдержал первым:

— Вы знаете как отсюда выйти?

Светлые, как серебро, глаза на секунду закрылись — и вновь распахнулись, ещё шире. Девушка подошла к нему ещё на шаг и прошептала, как ему показалось, сочувственно:

— Так вы заблудились?

— Да, — Рольф неопределённо махнул рукой. Разговор начинал казаться всё более нелепым. «Стоял бы я здесь, если бы не заблудился?» — с лёгким раздражением подумал он. — Пару часов назад вышел из замка и...

— Вы заблудились давно, очень давно, — перебила она его. «Что за...?» — Рольф начал подозревать, что, хотя ночная знакомая и была человеком, что-то с ней явно было не так. Её голос по-прежнему звучал сочувственно и, как ему показалось, немного печально, но в глазах («Светло-голубые», — понял Рольф, когда она подошла ближе) зажёгся какой-то странный заинтересованный огонёк: восхищение... нет, даже страстная увлечённость. У его однокурсниц с биофака такое выражение бывало, когда они препарировали какой-нибудь интересный экземпляр. — Очень давно, — повторила она, как будто с особым удовольствием.

— Что это значит? — спросил он, упрямо заставляя свой голос звучать уверенно. Ему было отчётливо не по себе. «Может, она тоже заблудилась? — мелькало в его голове. — Может, она ненормальная? Как я отсюда выберусь, если она не знает дороги?»

— Поляна, — пояснила девушка, как будто это слово ставило всё на свои места, и указала рукой куда-то назад, за спину Рольфу. Он посмотрел на неё, чувствуя, что вот-вот сойдёт с ума. Видя его непонимание, она пожала плечами, вздохнула, как будто вынуждена была объяснять очевидное, и только потом снизошла до развёрнутого ответа. Вернее, вопроса: — Вы ведь были на цветочной поляне? А потом заблудились, плутали в лесу, потеряли тропу и пришли сюда? — Рольф озадаченно кивнул, а она продолжила: — Лес — это отражение нашей души. Поляна — то, что живёт в самой глубине сердца. Кто плутает, увидев поляну, сам не знает, что ему нужно.

Рольф хотел было возразить или что-то добавить, но девушка оказалась проворнее, приложив к его губам прохладный пальчик.

— Тсс... не спорьте со мной, я знаю этот лес, а он знает меня, — совершенно серьёзно произнесла она. — Просто вспомните, что там были за цветы. Это — ключ к разгадке. Не сейчас! — снова прервала его она, увидев, что он хочет что-то сказать.

Странная девушка стояла от него на расстоянии ладони, практически вплотную, так, что он чувствовал не холод, исходящий от её одежды, а пробивающееся сквозь него тепло живого тела. Дракловы цветы — разгадка? Разгадка чего? От одного воспоминания о них на него накатывала противная липкая слабость, беспомощность... Девушка стояла, запрокинув голову и открывая линию шеи, уходившую в глухой, закрывавший ключицы, ворот. «Не сейчас». Будь она чуть менее пугающе-странной, он, возможно, воспринял бы эти слова совсем в другом контексте. Тем более что таинственная любительница ночных прогулок была по-своему очень привлекательна. Её тепло словно отбрасывало на него тень, очерчивая её хрупкую фигуру с точностью до миллиметра, а лицо, обрамлённое пышными косами, в лунном свете, казалось, излучало сияние, высвечивая ровный и нежный абрис губ, высокие скулы, неестественно-большие глаза с огромными, расширенными зрачками. Её рука на его губах... Он едва подавил желание слегка прикусить один из этих тонких пальцев, обнять её и привлечь к себе...

— Вам пора в замок, иначе простудитесь, — она рассмеялась и отступила на шаг, коснувшись вытянутыми руками его груди. Словно отталкивая. Против воли, Рольф почувствовал лёгкий укол разочарования. — Идёмте, покажу вам дорогу к Хогвартсу.

Она поманила его за собой, ловко перепрыгивая через кочки и почти по-детски взмахивая руками. Рольф заковылял следом, внезапно понимая, насколько стёрты были его ноги. «Флакон восстанавливающей мази и никаких прогулок на ночь», — мысленно проворчал он, пытаясь сконцентрироваться на таких земных вещах, как мозоли, и забыть странное помрачение, нахлынувшее на него от близости этой девушки. Ещё свежа была в памяти история с Клэр... Да и не было в привычках Рольфа так бурно реагировать на едва знакомых женщин. Тропа всё не намечалась, но девушка шла уверенно, не путаясь в траве и не спотыкаясь о кротовые норы, словно под ногами у неё была совершенно ровная дорога. «Вот что значит молодость», — ехидно заметил его внутренний голос. Рольф не сомневался, что его ночная провожатая — студентка-старшекурсница. В Шармбаттоне некоторые ученики оставались на лето, в Хогвартсе такая практика была не слишком распространена, но, может быть, всё успело измениться?

Выискивая тропу, она больше не пыталась с ним заговорить, даже не смотрела в сторону Рольфа, разве что иногда — чтобы убедиться, что тот не отстал и не потерялся. В промежутках между этими редкими взглядами она игнорировала его с такой невозмутимостью, словно он вдруг стал человеком-невидимкой. Тишина окутывала её плотным облаком, как защитная сфера. Теперь Рольф обратил внимание на то, насколько плотной и не по сезону закрытой была её одежда, тоже навевавшая мысль о защите и дистанции. Скорее магловская, чем волшебная, но... старомодная? Да, пожалуй, старомодная: ночная провожатая словно сошла с картины начала ХХ-го века, далёкая и сосредоточенная. На поляне ему показалось, что она едва ли не заигрывает с ним, но сейчас он в этом усомнился. Наконец, лес поредел. Вдали показалась опушка. Рольф набрал воздуха в лёгкие, но так и не решился заговорить, придавленный почти ощутимой тишиной. Вместо него снова подала голос она:

— Вы ведь Рольф Саламандер, да?

— Совершенно верно, — осторожно ответил Рольф, — а что?

— Да так, — она снова рассмеялась. Тихо, словно бы про себя. — Хотите посмотреть заклинание-визитку моей волшебной палочки?

Рольф пожал плечами и развёл руками.

— Как вам будет угодно, — а про себя подумал, что красивая колдунья всё-таки немного не в себе. Девушка, между тем, вытащила палочку и тихо прошептала что-то. В воздухе возник и сгустился контур золотистой саламандры. Отделившись от воздуха, она юркнула в траву, мягко сияя, словно светлячок. «Саламандер, — понял Рольф и тоже невольно улыбнулся совпадению, — простейшее поисковое заклинание, вызывающее образ ящерицы-проводника», — а вслух сказал:

— Так у вашей палочки сердцевина из чешуи саламандры?

— Вы — наш новый преподаватель УЗМС, — вместо ответа сказала она. — Значит, вам обязательно надо вспомнить, что за цветы вы видели.

«И всё-таки она странная», — снова мелькнула в голове Рольфа отчаянная мысль. Отчаянная, как попытка остановить и отрезвить самого себя, потому что сейчас, когда они снова стояли лицом к лицу, его опять затягивало почти фетишистское упоение: казалось, его взгляд сам собой притягивался то к одной детали, то к другой, раскладывая образ ночной провожатой на отдельные жесты и формы, замедляя время. Вот она откинула волосы назад, обнажив маленькое, закруглённое ухо и линию шеи. В ямке у основания шеи едва заметно пульсировала жилка... Его тревога переплавлялась в волнение, а потом — в возбуждение. Девушка подняла на него взгляд и медленно-медленно, словно лениво, произнесла:

— Дальше вас поведёт моя саламандра. Но вообще-то, мы и так почти пришли: налево — Слизерин, направо — Хаффлпафф.

Бабушка Перпентина закончила Слизерин. И Рольфу Шляпа тоже его предлагала.

— Как вы догадались, что мне нужен один из них? — рассеяно спросил он, не слишком ожидая ответа. Просто выигрывать время и продолжать наблюдать... Странная игра светотени, принявшая образ девушки... Даже если она поведёт разговор о другом или промолчит — это не имело значения. Но она ответила, неожиданно быстро и точно:

— У вас это на лице написано. Вы — материалист и скептик. А они живут в подземельях. Одни приспосабливаются к миру ради себя, — она сделала широкий жест в сторону корпуса слизеринцев, — а другие — ради окружающих, — теперь она махнула рукой в направлении гостиной Хаффлпаффа. — Вот и вся разница.

— Значит, мы не из тех, кто меняет мир? — брови Рольфа приподнялись, изображая удивление. Он ощущал себя странно задетым, хотя рассуждать о месте Хаффлпаффа в мире привык: редкий волшебник, узнав, что он закончил, удержался от восклицания «О, альтруисты-бессребреники!» — Мы плывём по течению? Знаете, меня обычно называют теоретиком.

— Вам лучше знать, — пожала плечами она. — Но если вы теоретик, это ещё не значит, что вы меняете мир. Вы учите по книгам то, что есть. А не пытаетесь найти то, чего ещё нет.

Этого Рольф не ожидал. Он пропустил удар, ощущая разливающуюся по венам жгучую обиду. Нелепое, подростковое чувство, которое он давно должен был в себе изжить. Но её необычное поведение почему-то пробивала барьеры его невозмутимости. Хуже всего было то, что девушка явно осознавала, какой эффект только что произвела: незнакомка снова смотрела на него с исследовательским любопытством. «Да она совершенно вменяемая, — неожиданно понял Рольф. — Ей просто интересно морочить мне голову!» Это открытие снова разбудило в нём раздражение. А она, видимо достаточно насладившись его реакцией, уверенно зашагала к другому входу замка, посчитав разговор законченным. «Нет, я не могу этого так оставить», — подумал Рольф и окликнул её:

— Подождите! — она обернулась, вопросительно мотнув головой. — Вы меня спасли! — девушка неопределённо передёрнула плечами. — Могу я хотя бы узнать, как вас зовут?

— Луна, — чуть помедлив, ответила она, словно ей не хотелось называть своего имени.

— А фамилия?

— Вам не понадобится моя фамилия, Рольф! Спокойной ночи, не теряйтесь больше! — рассмеялась она и быстрой походкой направилась к замку. Рольфу оставалось только проследовать в обществе саламандры в одну из гостевых комнат Хаффлпаффа.

На следующий день. Хогвартс. Хижина Хагрида и Астрономическая башня.

Рольф проснулся с твёрдым убеждением, что все события прошлой ночи ему приснились. Поляна с дурманяще пахнущими белыми цветами, Запретный лес, девушка-виллиса, разговаривавшая загадками. Послезавтра ему предстояло собеседование с Минервой МакГонагалл, но до этого никаких конкретных планов у Рольфа не было. Он не был сентиментален, поэтому искренне считал, что возвращение в Хогвартс ничего особенного для него значить не будет. И ошибся.

Всё началось с Хагрида.

— Мистер Рольф! — старый лесничий приветственно помахал ему рукой. — Так вот кому я оставляю своих зверюшек... Ну кто бы подумал! — всплеснул он руками. — Я вас вот таким помню! — он очертил своей огромной лапищей круг чуть повыше собственных коленей. Если честно, в одиннадцать лет Рольф был даже меньше. Просто ниже хогвартский великан, видимо, не доставал.

Хагрид затащил его к себе в хижину. Словно ничего и не изменилось. Даже собаку («Интересно: которую по счёту?») по-прежнему звали Клыком. В детстве Рольф в обществе Хагрида всё больше молчал, но теперь его неожиданно понесло рассказывать о своих приключениях, о магических животных в разных школах, огромных аллигаторах Салемской академии, горных волках Дурмстранга и экспериментальной ферме по разведению драконов в Японии. Драконы особенно заинтересовали старого лесничего. Он долго расспрашивал Рольфа о том, как в Японии относятся к частным заводчикам, а под конец пробормотал:

— Я же говорил Олимпии... — Рольф, слегка смутившись, осознал, что Хагрид имеет ввиду его бывшую начальницу, мадам Максим. Видимо, невозможность разводить драконов поближе к Англии и Франции по-прежнему сильно печалила великана, а переехать в Японию или Китай Олимпия Максим категорически отказалась.

— Но зато ферму гиппогрифов можно поставить даже в Шотландии! — ввернул Рольф, и Хагрид снова заулыбался. Они проговорили несколько часов, прежде чем Хагрид спохватился, что ещё не покормил нюхлеров, которых разводил по заказу магической налоговой полиции.

Распрощавшись с лесничим, Рольф покинул его хижину, обуреваемый смешанными чувствами. Пожалуй, впервые с момента приезда ему пришло в голову, что на сей раз он не просто проходит собеседование в очередную магическую школу, чтобы через пару лет сменить её на новую: он возвращается домой. Он совершил полный круг, побывал во всех частях света, и теперь стоит перед выбором: закончить свои странствия и «осесть» (загадочное и непонятное для него слово) или продолжать жить так, как он жил до этого. Что-то подсказывало Рольфу, что если и здесь он поведёт себя как обычно, то, в конце концов, снова поддастся цыганскому зову страсти к перемене мест. Но другого шанса снова обрести «родину», что бы под этим ни подразумевалось, жизнь ему не предоставит. Вопрос состоял только в том, нужен ли был ему этот шанс?

Всё ещё размышляя над этим, он вошёл в замок, машинально, не задумываясь, сворачивая в нужную сторону. В огромном и запутанном Хогвартсе, в котором весь первый год он нет-нет, а заходил куда-нибудь не туда, Рольф теперь по-прежнему был как дома. Но эта знакомость пугала. С каким удовольствием он бы шёл медленно, запоминая детали, ступая осторожно и держа наготове палочку в ожидании какого-нибудь сюрприза! В новом была какая-то чистота и особая безопасность: отсутствие теней прошлого. Размышляя подобным образом, Рольф добрался до Астрономической башни... чтобы едва не столкнуться со вчерашней девушкой.

— Луна? — недоверчиво позвал он. При дневном свете ночная знакомая утратила ореол воздушности и тайны. Сейчас это была просто хорошенькая девушка, чуть румяная от солнца и быстрой ходьбы: было видно, что она куда-то спешила.

— О, вы запомнили. Здравствуйте, Рольф, — приветливо откликнулась она и... продолжила идти куда-то по своим делам, даже не притормозив.

Рольфу не оставалось ничего, кроме как последовать за ней. Рядом с девушкой в воздухе парила огромная стопка книг.

— Я думал, что вы мне приснились, — честно признался он. Она весело рассмеялась в ответ:

— Простите мне моё маленькое хулиганство — я запустила в ваши башмаки Очищающим заклятием. Как будто вы никуда и не ходили, — не успел Рольф улыбнуться её признанию, как она снова сменила тему разговора: — Так вы вспомнили, что это были за цветы?

— Почти, — соврал Рольф. Будь его воля, он бы вообще не вспоминал о той поляне... Ощущение беспредельной тоски, занозы, застрявшей глубоко в памяти, мешающей думать, вскрывающей душу. «Почему она с такой настойчивостью допытывается об этом?» Он почувствовал лёгкое раздражение и попытался перевести разговор на другую тему: — Вы здесь на всё лето?

— Нет, я наведываюсь сюда ради исследовательского проекта с профессором Флитвиком, — ответила она.

«Исследовательский проект. Значит, она аспирантка, а не студентка, — подумал Рольф. — И это хорошо...» Он ещё не до конца сформулировал для себя это «хорошо», но вряд ли отказался бы от общения с ней, даже если бы она была ученицей. И никакой негативный прошлый опыт бы ему не помешал.

— А какая тема? — продолжил спрашивать он.

— «Боевая, защитная и практическая левитация живых и неживых предметов».

— О... материал на целую монографию, — поддержал он, радуясь, что разговор больше не касался событий прошлой ночи.

— На целую серию монографий, — кивнула девушка.

Увлечённый разговором он не сразу заметил, как изменился её голос: теперь он казался каким-то бесцветным, словно автоматическим. Голубые глаза смотрели без всякого выражения. Было заметно, какие они крупные и даже чуть выпуклые, словно прозрачные стеклянные пуговицы. Что-то кукольное, не совсем естественное проявилось в её облике. Снова, как в лесу, Рольфу показалось, что его здесь нет. Девушка словно «выключилась», перестав его замечать, как будто их разговор внезапно стал ей неинтересен. Пытаясь как-то расшевелить новую знакомую и обратить на себя внимание, он задал новый вопрос:

— Но вы бываете здесь часто? — она подняла на Рольфа недоумевающий взгляд. Он снова почувствовал себя не в своей тарелке. Почему этот взгляд заставлял его думать, что он спросил какую-то несусветную глупость? Рольф откашлялся и попробовал объяснить свой вопрос: — Раньше в Хогвартсе это было не принято... Считалось, что летом ученики обязательно должны проводить в родительском доме...

Ещё не договорив фразу до конца, Рольф понял, что сказал что-то непоправимо неправильное: лицо девушки как будто превратилось в подобие неподвижной фарфоровой маски. Она не замедлила шаг, но даже в её движениях проявилось что-то марионеточное, не вполне настоящее: слишком ровные шаги, слишком прямая осанка.

— Если вы об этом, то я сирота, — произнесла она. Тон был безразличным, словно бы просто информирующим, но Рольфу показалось, что дистанция между ними выросла ещё больше. «Моргановы порталы! — мысленно выругался он. — И надо было тебе это спрашивать?»

— Простите, — смущённо пробормотал Рольф, не зная как выйти из создавшейся ситуации. — Мне... очень жаль.

— Нет, — тихо сказала она, подняв на него взгляд. Рольф встретился с ней глазами в попытке как-то передать через зрительный контакт своё сожаление. Он ожидал увидеть во взгляде Луны боль, горечь, злость на него... или хотя бы непроницаемость глаз-пуговиц. Но она улыбалась! Уголки губ чуть-чуть приподнялись, а в глазах поблёскивала высокомерная усмешка отстраненного исследовательского интереса. Взгляд не кошки — скорее, рептилии — если, конечно, бывают змеи с голубыми глазами. От неожиданности он отступил на шаг. Реакция девушки его удивила и даже слегка... испугала. Рольф никогда не был трусом, даже наоборот, но этот пронизывающий насквозь взгляд был каким-то противоестественным. А она повторила, словно читая его мысли: — Нет. Вам не жаль.

Он поперхнулся словами и замолчал, мучительно думая, что же ещё сказать и сделать, но возможного пути к спасению найти не мог. Луна продолжила говорить, как ему показалось, с оттенком лёгкого превосходства:

— Вы не можете жалеть о людях, которых не знали. И о которых узнали от человека, которого вы тоже не знаете. Это всего лишь вежливость, — последнее слово она выделила так, словно это было страшное ругательство.

Рольфу показалось, что он буквально провалится сквозь землю от стыда. Но в этот момент она неожиданно улыбнулась: тёплой, естественной улыбкой и чувство искусственности пропало, словно из-за туч выглянуло солнце. Рядом с ним снова шла обычная девушка, маленькая и хрупкая, похожая в своём тёмно-зелёном платье на озёрную лилию.

Они уже дошли до крыла Рейвенкло. Вскоре навстречу им показался сам Филиус Флитвик, который махнул рукой Луне и приветливо ей улыбнулся. Луна весело поздоровалась с ним и исчезла за дверью кабинета профессора Чар. Следом за ней в проём вплыла стопка книг. Мгновение и Рольф остался в коридоре один. Он ещё долго стоял неподвижно, глядя на запертую дверь и не в силах пошевелиться: когда она проходила мимо него, он на секунду почувствовал аромат, исходивший от её волос. Прохладный, цветочный, с лёгким мускусным оттенком, пронзительный, как скрипичная мелодия. Запах тех самых цветов.

Тот же день чуть позднее. Хогвартс. Оранжерея.

Рольф застал профессора Лонгботтома за сбором сока Веселящей лианы. В руках у Саламандера был самый подробный справочник по Травологии, который он только смог найти в библиотеке.

— О, здравствуйте, будущий коллега, — поприветствовал его Лонгботтом, на ходу вытирая руки и выходя на открытое место. — Чем могу быть полезен?

— Мне необходимо найти один цветок, но... — Рольф пожал плечами, — к сожалению, я не знаю ни его названия, ни свойств — могу дать только внешнее описание.

— Рассказывайте, — кивнул ему Лонгботтом, принимая из рук Рольфа справочник. — Высота? Цвет? Листья? Форма соцветия?

— М-м-м... чуть выше колена, тёмно-зелёное, листья такие ажурные, как у укропа... — с готовностью начал Рольф. Проклятые цветы стояли перед его глазами, словно на колдографии, но даже вспоминать о них было неприятно. — Соцветие — сложный зонтик, опять-таки, как у укропа... Цветы белые...

— ...и сильно пахнущие чем-то мускусным, вроде духов? — продолжил за него профессор Травологии. Рольфу оставалось только кивнуть. Лонгботтом с ловкостью карточного игрока пролистал справочник и эффектным жестом фокусника обратил к нему разворот, на котором качались и гнулись под ветром ненавистные корзинки. — Я ответил на ваш вопрос?

«Валериана лекарственная», — прочёл Рольф. Да, вне всякого сомнения это были именно они... Но?

— Да, спасибо огромное, мистер Лонгботтом... — поблагодарил его Рольф, — только...

— Только зачем в книге по Травологии, среди сильных магических растений, поместили магловскую травку, которая иногда используется, как слабое успокоительное? — Лонгботтом усмехнулся, видя удивление Рольфа, и пояснил: — Все это спрашивают. Знаете, как валериана действует на котов? — Рольф кивнул. — Так вот, волшебники в этом плане куда ближе к котам, чем к маглам... Когда-то валериану использовали для любовных приворотов, правда, потом почему-то прекратили. Я точно не помню почему, но в библиотеке должны быть сведения. И кстати — зовите меня Невиллом, Рольф. Я уверен, что вас утвердят на должность преподавателя УЗМС!

— Благодарю за доверие, Невилл... — Рольф пожал ему руку, старательно изображая, что польщён словами профессора. Но его мысли упорно возвращались к невзрачному белому цветку. Приворотная трава... Это многое объясняло.

Июль, через неделю после подписания контракта. Хогвартс. Берег Озера.

— Луна! О, слава Мерлину, я вас нашёл! — совершенно запыхавшийся, Рольф выбежал на берег Озера и остановился перед Луной. Девушка шла неспешно, словно прогуливаясь. На сгибе локтя у неё была корзинка с лекарственными травами, только что собранными в теплицах. Полчаса после злосчастного разговора с Лонгботтомом он бегал по оранжерее, пытаясь её разыскать, но — безуспешно. Поэтому, завидев знакомую фигурку возле берега Озера, Рольф, наплевав на то, как это смотрится со стороны, рванул к ней наперерез через луг — только мантия засверкала. — Луна?

Она не повернулась в его сторону и не остановилась. Даже не прибавила шаг. В последней беспомощной попытке обратить на себя внимание, он преградил ей дорогу. Медленно-медленно она подняла на него глаза, наполненные всё тем же безразличием, которое так пугало его раньше. Но тогда он не был перед нею виноват. Сейчас же все слова, которые он хотел сказать в своё оправдание, застыли у него в горле. На него словно наслали заклятие немоты. Наконец, через силу, он выдавил из себя всего одно слово, показавшееся пустым и неискренним:

— Прости?

— Ты сказал то, что думал. За что извиняться? — спросила его она. Голос был спокойным и равнодушным, словно они обсуждали погоду. Ни обиды, ни претензии. Но почему Рольф продолжал чувствовать себя полной и окончательной сволочью? Она продолжала стоять и смотреть на него, не говоря ни слова, никак не показывая своего отношения. Рольф не любил обид и скандалов. Попытка женской половины человечества на него обидеться приводила только к тому, что он просто уходил. Но сейчас что-то держало его, не давая отпустить её без ответа прежде, чем он выяснит всё до конца.

— И... что дальше? — он развёл руками, удивляясь сам себе, насколько важным для него был ответ на этот глупый, в сущности, вопрос.

— Ничего, — светло-голубые глаза моргнули. Она аккуратно обошла застывшего, как под взглядом василиска, Рольфа, и снова направилась своей прежней дорогой. Каждый шаг, который она делала по гравийной дорожке, ясно отдавался в его ушах. Дальше, ещё дальше... Ещё немного и будет поздно. Нет!..

— Это была валериана, — закричал он, оборачиваясь. — На той поляне. Вы просили меня вспомнить, Луна!

Всю неделю до этого злополучного случая он избегал встречаться с Луной, пока не будет готов поговорить начистоту. Таинственная поляна, запах её духов. Приворотная трава... Рольф был почти уверен, что ничего не пил и не ел в её присутствии, но как тогда объяснить то, что он чувствовал этот запах, исходящий от неё? Что его тянуло к ней, словно магнитом? Что даже сейчас он ощущал себя словно связанным по рукам и ногам, не в силах перестать думать о ней?

Луна резко обернулась и подошла, положив руки ему на плечи. Голубые глаза распахнулись, словно девушка была шокирована услышанным, а потом подернулись искренней печалью, сочувствием, почти жалостью.

— Это очень, очень грустно, Рольф... — произнесла она. — Я не знала. Простите... Разумеется, вы постоянно об этом думали. Я... вела себя совершенно неподходящим образом. Но я верю, что вы со всем этим справитесь, — она нежно провела рукой по его щеке, заставив Рольфа почти прикрыть глаза от удовольствия. А потом — поцеловала в щёку и ушла.

Рольф остался стоять на берегу Озера, чувствуя, как внутри него что-то рушится. Боль потери, невыносимо-острая, навязчивая и мучительная, заполнила каждую клеточку его тела. Пусть даже это последействие приворотного зелья... Здесь и сейчас это было слишком реальным, чтобы он мог себя этим утешить.

Три дня спустя. Хогсмит-Шармбаттон.

Рольф стоял возле «Трёх мётел», старательно концентрируясь на образе главных ворот французской школы магии. Он мог отказаться отрабатывать последние полгода контракта, однако теперь решил, что так будет лучше. Один день в неделю — в Хогвартсе, и шесть — в Шармбаттоне. Полгода должно с избытком хватить, чтобы «справиться». А потом — переезд, избушка и Запретный лес. Лёгкий хлопок трансгрессии и Рольф Саламандер снова покинул Англию, чтобы вернуться к началу учебного года. Уже в качестве преподавателя.