Сага о вселенских героях (гет)

К полудню солнце разошлось не на шутку, разогрев Танину макушку до таких температур, что, Таня была уверена, уже можно было готовить яичницу. Вдобавок, по ощущениям, у неё начали обгорать нос и открытые плечи.

Ожидание затянулось. Кто-нибудь один стойко и неотступно держался возле зеркала, а остальные время от времени наведывались осведомиться, не подошло ли к концу это утомительное задание, чтобы затем разбрестись в разные стороны.

Сейчас была Танина очередь дежурить. Она пробовала наматывать круги вокруг зеркала, лежать на траве возле него, сидеть, прислонившись к нему, пробовала думать о Ваньке, о войне и о будущем, но на периферии сознания то и дело шмыгало чувство, что за ней наблюдают, и сбить нервное напряжение у Тани не получалось — по опыту, где-то неподалеку скрывался некромаг с маньячным желанием нарисовать её десятитысячный портрет. Она хмыкала, разумно предполагая, что её облезлый нос представляет сейчас собой весьма невысокую художественную ценность, но сознавала, что его всё равно запечатлеют.

Так вот, Ванька… Они так и не договорились о чём-либо определённом. В один момент устав спорить, кто кому уступит — Таня ли едет вместе с ним в леса или он с ней поступает в магспирантуру, — они перестали обсуждать это вовсе. И всё шло, как шло. Соблазна манипулировать Ванькой рассказами, что останется в Магфорде, к счастью, не осталось: незадолго до предполагаемого выезда Тани и Ягуна на подготовку к драконбольному матчу со сборной мира магфордцы высосали из пальца очередное дурацкое правило по поводу необходимых проверок для того, чтобы попасть на заветную территорию Магфорда. Прочитав это требование, их тренер Соловей помрачнел, мучился весь вечер, думал, и после тренировки подозвал ребят:

— Решать-то вам, но я считаю, что лучше вам не ехать на этот матч.

— Почему, мамочка моя бабуся? — огорчился Ягун. Его планы по покорению Магфорда были уже полностью разработаны и только изнывали от бездействия в столе (а также под столом, на кровати, под кроватью… с аккуратностью у Ягуна дела обстояли примерно так же, как с молчаливостью).

— Чтобы попасть туда, теперь нужно доказать, что ты не низшая нежить. Они изобразили на скорую руку декокт, чтобы отличать её. Лет пять всё будет в порядке. Ну а там как повезёт… Может проснуться неожиданное пристрастие к, скажем так, ещё подвижному шашлыку.

— Разве по нам не видно, что мы не того? Рожек у нас нет, слизью не воняем, — удивилась Таня.

Соловей замешкался с ответом.

— Подстраховаться они хотят, — туманно пояснил он наконец.

— Магфордиоты они, всё с ними ясно! С такой паранойей и моей бабусе не сладить, — воскликнул Ягун. — Ну и леший с ними. Пусть играют без нас. Мы же можем отказаться?

Соловей поправил повязку, не желая признаваться, что о Тане и Ягуне он заботится больше, чем о своей главной страсти — драконболе, и неловко произнёс:

— Ну, наложат штраф какой-нибудь или внеплановую проверку устроят. Ерунда, напустим на них Абдуллу.

Сказано — сделано. Через две недели Таня уже читала письмо от Гурия. «Дорогой Таня! Я до сих пор не мочь верить, что у вас такой барбарский страна. Ты есть окэй? Разрешить я забрать тебя в Магфорде? Я волноваться. Для всегда твой, Гурий Пуппер».

«Дорогой Гурий, — написала она ему в ответ. — Передаю привет твоему почившему русскому. (Говорить привет твой забытый русский). Кушаю я хорошо, спасибо! К сожалению, в Магфорд я не еду, поэтому мы там не встретимся и забрать меня там ты не сможешь чисто технически, прости! Таня».

Матч они смотрели в итоге по большому зудильнику, собравшись всей драконбольной командой Тибидохса.

— Да-а-а, номер десятый, без нас они просто летающие калоши! — придирчиво выдал Тане Ягун, пытаясь уследить за пируэтами игроков, не вписывающимися в экран. В голос его закралось сомнение.

— Они обречены, — с готовностью настоящего верного друга подтвердила Таня.

— Не массируйте здесь свои чакры собственной важности! — замахала руками сидящая на диване Гробыня. — Этот парад метёлок с GPS-навигаторами и прочими ленточками не о вас.

«Метёлки» Магфорда действовали как ладный, отрегулированный до миллиметра механизм и под конец лихой комбинацией вырвали у сборной мира победу с перевесом всего лишь в одно очко.

— Разве вы болеете не за сборную мира? — озадаченно спросил у Тани маленький первокурсник, разглядывая ликующе скачущего по Жилому Этажу Ягуна. При каждом прыжке факелы на стенах тоже сотрясались, несомненно, разделяя его радость.

Таня на порыве взъерошила ему чёлку и с сияющей улыбкой заверила его:

— Мы вообще — за мир!

Теперь она, по крайней мере, знала, каких именно зомби боялись в Магфорде.

Едва только освободившись от остатков экзаменов и учёбы, Ванька рванул, как и хотел, в лес. Его письма оттуда были обрывочными и очень счастливыми. Таня видела, что наедине с собой, окружённый природой, он окончательно становился таким целостным и не знающим изъянов, каким и должен был быть по своей натуре. Конечно, она радовалась за него, но этот Ванька, скрываемый многими километрами между ними, был… далеко. Во всех смыслах.

Недели две-три назад, в конце июля, Таня без предупреждения отправилась к нему в гости. Просто поглядела в мрак ночи за окном, ощутила, что ей очень одиноко и грустно, и даже не взяла с собой ничего — только кольцо, контрабас и смычок. Точного места, где поселился Ванька, она не знала, а её познания в географии оставляли желать лучшего, но когда такие мелкие препятствия останавливали Грозную Русскую Гроттер? Её гнало вперёд. Она летела и летела сквозь холод и тьму, клубящуюся плотными облаками, и злой высотный ветер колюче воровал с её глаз слёзы. На тысячи километров вокруг не было ни единой живой души, которой было бы до неё дело.

Когда занялся рассвет, Таня уже чувствовала себя кем-то другим. Начинался новый день. Она снизилась и полетела медленнее. Сердце чутко подсказывало ей, что оставалось не больше часа.

Домик она едва не пропустила, прежде всего потому, что Ваньке он не подходил. Ванька — это камень или дерево, материалы первородные, настоящие; а здесь сквозь ветви проглянула кирпичная постройка в стиле «дядюшка завещал мне загородную резиденцию».

Она приземлилась и сделала первые неверные шаги. Ноги пока что слушались её неважно.

В одном из окон загорелым пятном мелькнуло родное лицо. Распахнулась дверь. Ванька, такой весь ванькистый Ванька от непослушного вихра на макушке до тапочек, явно надгрызенных какой-то живностью, замер в проходе. Казалось, он не верил своим глазам.

— Привет, — просто сказала Таня.

Он подошёл к ней несмело, словно впервые, и бережно обнял.

— Прости, — прошептал он ей в волосы.

— Нет, ничего, — без выражения ответила Таня.

В тайге она провела шесть дней. Училась то ли жить с этим новым Ванькой, то ли быть без него рядом. Расскажи Таня кому-нибудь о том, как проходило там, вдали от всех людей, время, — наверняка истолковали бы, что их с Ванькой тропинки расходятся; но Таня знала, что это неправда. Можно сказать, раньше они шли под руку, а теперь идут по разным сторонам дороги и тянутся друг к другу, едва встречаясь кончиками пальцев. Главным для неё было, что им по-прежнему по пути.

Как же всё будет, когда наступит война?

Это с лопухоидами схематично и понятно: у одной стороны всякие там танки, гранатомёты, истребители и люди, и у другой. Есть условия — бьются, нет — расходятся. Перед магией же Танина фантазия пасовала. Простой Кофеус эспрессо — и сражайся хоть сутками напролёт. Физически ты почти неуязвим: в любой критический момент можно сосредоточиться и телепортировать. Арсенал атакующих заклятий буквально бесконечен, хватило бы фантазии. Маги практически всемогущи, — и практически всемогущи все.

Впрочем, всесилия Таня не чувствовала никогда. Напротив, чем старше она становилась и чем более сложные заклинания ей удавались, тем отчётливей она ощущала, что один человек — это лишь крупица, мельчайшая песчинка в огромном мироздании.

Но если и вправду начинается мировая война, то Таня, сколь бы ограниченными силы её ни были, никак не видела себя прячущейся по укрытиям, в безопасности. Она могла только реально что-то делать, а надеяться на то, что все проблемы решит кто-нибудь другой — это малодушный удел тёмных магов ⁽¹⁾. Вот и Ванька наверняка тоже не сможет сидеть сложа руки. Конечно, легко сейчас смело рассуждать, когда лениво лежишь на травке под солнцем. Ведь даже Лео и Софья, её родители, были людьми из храброго десятка — а и им пришлось укрыться в непролазной чаще, только бы уберечь маленькую дочь и разработки по Талисману Четырех Стихий от Чумы-дель-Торт с её армией нежити. Но Таня отвечала за одну себя. Она бы ни за что не смогла себе простить, если бы продолжила заниматься переносками чемоданов по Жилому Этажу, будто пока люди гибнут не прямо на Буяне, это не по-настоящему. Что же до её беспомощности, то, как показали встречи с Чумой и тем же Фудзием, не всё так однозначно.

«Вот пусть я охраняю… что я охраняю? Например, это зеркало — от врагов. И как я это делаю?» — подумала Таня, с известной долей самокритичности примериваясь к возможной роли бесполезного балласта.

Она огляделась. Задачка! Подобраться можно с любой стороны. Обнести зеркало стенами — Туманус прошмыгус, и стену пройдут. Блокировок от Тумануса Таня не знала. Поставить оповещательное заклинание по кругу радиусом метров в пятнадцать? А сколько раз они с Ванькой и Ягуном сигналки самого Поклёпа обманывали? Да, к слову — не только по кругу защита нужна, а ещё и сверху и снизу. Может, зеркало можно просто покрыть ядом? Ага, а потом Таню устранят, и от яда пострадает кто-то из друзей. Вот леший, да похитить у Тани зеркало было легче, чем отобрать у годовалого ребёнка погремушку! Что бы она ни придумывала, тут же легко приходило в голову, как это обойти.

«Похоже, по натуре я и близко не защитник, — с досадой решила Таня. — И ладно! Похитить его я бы, наверное, смогла».

В эту сторону её воображение действительно работало поживее, и ей даже удалось сочинить пару схем, которые нормальный адекватный мозг защитников вряд ли смог бы учесть — они включали в себя купидончиков, удочку и два подкопа.

— О чём думаешь? — внезапно раздался голос сзади неё. Таня вздрогнула от неожиданности.

Часовым не вызываться. Решено.

Жанна обошла зеркало и встала перед ним. Её смуглое лицо размыто отражалось, искажаясь в волнах, бегущих по поверхности. Она молчала, выжидая.

— Я думаю о том, что вы нам рассказали, — осторожно ответила Таня, приподнимаясь. — Это многое меняет.

— Ты собираешься участвовать во всём этом? — спросила Аббатикова, пытливо разглядывая её сверху вниз.

— Конечно! И вопроса не стоит. Иначе я просто себя уважать перестану, — твёрдо сказала Гроттер.

— Очень хорошо, — кивнула Жанна. И неожиданно решительно продолжила: — Потому что тогда ты начинаешь прямо сейчас, пока эти паникёры не заперли нас в замке!

— Что-что?.. — только и смогла ответить Таня.

— …только лишило нас возможности помогать друг другу, ничего не было видно, налетаешь — и в этой саже даже и не знаешь, на кого, на своего или чужого.

— А ещё можно было аппарировать…

— Поразительно своевременное замечание, Уизли. Если бы можно было аппарировать, мы бы с самого начала не летели и не перемещались портключом, не правда ли?

— Да мы вообще неплохо справились. Просто не повезло.

— Я так испугалась, когда она схватила Гарри…

— Что же теперь будет? Они известят Того-кого-нельзя-называть, и?..

— Так просто — не известят.

— Давай, Малфой, просвети нас о ваших порядках.

— Знаю, это нелегко заметить, Тобин, но я в той же камере, что и ты. Просто сейчас заставляют аппарировать только каких-нибудь пленников, кого не жалко. А ими таких решающих новостей, как захват Поттера, не сообщишь. И совами тоже. Каминной сети тут нет, единственный портключ, насколько я в курсе, потратили позавчера. Либо крепость гонят прямо к Тёмному Лорду, либо кто-нибудь полетел к нему.

Гарри мутно, тяжело выныривал из забытья. Голоса то приближались, то отдалялись, и он отупело пытался понять, что происходит, почему так гулко, так сыро и так сильно воняет. Он лежал в неудобном положении, кажется, на чьих-то коленях, и его гладили по голове, безнадежно запутываясь в волосах.

— Тише, тише, — шепнул голос Гермионы ему на ухо.

— Где мы? — с усилием вырываясь из дурноты, спросил он, раскрывая глаза.

Ответ ему уже не понадобился. Они находились в тускло освещённом единственным факелом каменном подвале со скошенным потолком; каждый камень кладки был густо покрыт вязью мерцающих красноватым рун. То тут, то там у широких колонн лежали люди, в темноте больше похожие на комья грязного тряпья.

Они попали в плен.

Гарри медленно сел. Рон был здесь, по левую руку от заплаканной Гермионы. Он держал на руках Джинни — в ужасных ожогах, но, к счастью, живую. Несмотря на обстоятельства, они оба открыто улыбнулись Гарри. Постепенно начиная соображать быстрее, Гарри пересчитал лица: Луна, Майкл, Дин, Малфой, Снейп, Тонкс, Ремус.

Грозный Глаз?

Русские?

— Где остальные? Сколько мы здесь? Что произошло? — в волнении выпалил он.

— Вы всё пропустили, мистер Поттер. Ваша Избранность, насколько я понимаю, решили отправиться в отпуск. Что ж, вам удалось. Я впечатлён. Премия бездарности и халатности по заслугам ваша. У вас ещё есть небольшие шансы исправить положение, сделав карьеру в биологии: сведения, что у некоторых мозг — рудиментарный орган, будут революционными.

— Профессор Снейп хочет сказать, Гарри, что мы здесь несколько часов, что Аластора забрали на допрос часа два назад, и что про остальных мы ничего не знаем — их сразу увели в другую камеру, — мягко сказал Ремус. — Никто из нас существенно не пострадал, кроме, может быть, Сивиллы — её судьба неизвестна.

— Мистер Люпин хочет сказать, что мы здесь находимся исключительно по вашей милости, — процедил Снейп. — И наша судьба ничуть не более известна.

— В общем, нам пришлось сдаться после того, как тебя без сознания схватила Пожирательница Смерти, — торопливо вставила Гермиона. — Как я поняла, ситуация вышла патовая, тебя было не отбить.

— Было жутко, Гарри, — тихо сказал Рон, и все ненадолго замолчали.

— Но почему всё вообще началось? Что вы там делали? — вдруг спросил у Малфоя Гарри.

— Летали, — пожал плечами тот.

— Брось разыгрывать невинность! — фыркнул Тобин.

Слизеринец зыркнул из-под свисающей на глаза чёлки. Вид у него был самый недоброжелательный.

— Я думаю, что мы просто столкнулись с охраной невидимой крепости, — предположил Дин. — Наверное, они решили, что мы сюда не просто так залетели, а именно ради захвата.

— Можно было просто передвинуть эту… крепость прочь с нашей дороги, — недоверчиво отозвался Гарри. — Мы бы даже ничего не узнали.

— Это если предположить, что мы здесь случайно. А если мы летели специально чтобы найти её, то обязательно нужно узнать, откуда мы знаем, где она сейчас. Нужно знать, кто слил информацию, — продолжила Джинни.

— А не слишком ли мы молодо и зелёно выглядим, чтобы крепости-то захватывать? Да и не много нас, — засомневался Гарри.

— Пусть не крепости захватывать вас, Потти, посылали, а дать точные координаты и позвать кого-то посерьёзнее… — протянул Малфой. — Ни умных, ни хотя бы опытных людей тут не много. Впрочем, их везде недостаёт. Нечего искать логику там, где её нет.

— Верно, мистер Малфой, это точно был не боевой состав, — подтвердил Снейп. И задумчиво добавил: — Что за человек держал вас под контролем?

Малфой скривился. Гарри заметил, что те пленники, кто подслушивал их разговор, содрогнулись от вопроса. Кое-кто из них даже непроизвольно заскулил.

— Это был командующий крепостью, Ян. Фамилию он ото всех скрывал.

На мгновение в подвале воцарилась тишина. Затем посыпалось разноголосье:

— Скрывал?

— Этого ублюдка больше нет?

— Вы убили его?

— Кто теперь командующий?

Откуда-то раздался грохот. Колотили чем-то тяжёлым.

— А ну тихо там! — на ломаном английском прикрикнули на них. — Головы поотрываю!

Пленники зашуганно вжались в пол, на всякий случай расползаясь подальше друг от друга. Даже окрика хватило, чтобы повергнуть их в полнейший, всепоглощающий ужас.

— Что будем теперь делать? — зашептал Гарри. — Мы можем отсюда сбежать? Кто-нибудь придёт за нами?

— Да, Поттер, конечно, спасательная бригада уже выехала, — саркастически прокомментировал Снейп. — Напрягите извилины и не говорите глупостей хотя бы минут пять.

— Нас могли бы вытащить Гробыня и Ягун! Наверное, у них есть какая-нибудь экстренная свя...

Поток речи Гарри прервали ощутимый щипок от Гермионы и, что подействовало более напрямую, ладонь Рона, зажавшая ему рот.

— Гарри, ты всех нас погубить хочешь? — прошептала Гермиона ему на ухо. — Не говори ничего важного! Профессор Снейп вообще не разрешал никому разговаривать, пока я не начала плакать.

— О… — растерялся Гарри. — Извините.

Его утешало одно: зная Снейпа, вполне могло быть, что спасательная бригада действительно уже выехала.

Клац. Клац. Клац.

Она застегнула последний крючок бронежилета и покосилась на своё размытое отражение в зеркале. Ну и дикость! Вообще-то предполагается, что в таком наряде ты станешь выглядеть как длинноногая девица на постере. И ещё декольте должно прилагаться.

Таня же выглядела неповоротливой тушей, потяжелевшей килограмм на десять.

«Сейчас они мне ещё шлем дадут, да?» — с опаской подумала она, бросая взгляд на перешёптывающихся некромагинь. У тех, похоже, был спор. Таня навострила уши и разобрала, что они часто повторяли слово «хлеб»… ну ладно, не очень правдоподобная версия. Препирались они из-за Глеба.

Их можно было понять. Бейбарсов вряд ли обрадуется их затее, и судя по тому, что его рядом нет, действовать они собрались без его ведома. Чему он не обрадуется ещё больше.

Назревала большая глупость. Даже обсуждать тут нечего: сущий идиотизм. Три девицы собрались штурмовать летающую невидимую крепость. Отличный план!

У неё всё просто горело. Тревога за Ягуна и Гробыню, да и за Гуню тоже, пульсировала внутри, побуждая сорваться с места и броситься что-нибудь делать, что угодно. Иного повода ей и не требовалось. Но хотелось знать, ради чего туда так стремятся Свеколт с Аббатиковой.

— Там наверняка огромная библиотека. Сарданапал меня и близко к ней не подпустит. Хочу стащить что-нибудь, — ответила Лена не задумываясь.

— Обожаю хаос и разрушения! — с воодушевлением почти одновременно с ней сказала Жанна.

Они покосились друг на друга, затем на Таню.

— Ну, в общем, действительно надо. Если хочешь, полетим без тебя, — быстро сказала Аббатикова.

— Да нет, я очень хочу помочь, если это возможно, — осторожно произнесла тогда Гроттер. — Но… не слишком уж нереально? Можно пойти со старшими!

— Им, если честно, не до того, — поморщилась Жанна. — Все провели ночь на ногах, некоторые, похоже, и не одну. Скорость реакции не та. Они там обсуждают, не выпить ли каких-нибудь зелий, а если выпить, то каких, и не понадобятся ли эти зелья позже, и… короче, поверь: это надолго. И от Ягуна, и от некого Северуса они получили по сообщению, что их дела плохи, но пока стабильны, так что никто не спешит сломя голову.

— Кроме нас, — поправила Таня.

— У нас свой диагноз, да, — глядя чуть в сторону, слегка улыбнулась Жанна.

У неё была очень славная улыбка. Каждый раз, когда Тане случалось это заметить, ей казалось, что она успевала ухватить что-то тайное, искреннее и живое, чего не знала о себе даже сама Жанна. Из троих некромагов Аббатикова была самой непостоянной, самой взбалмошной и безудержной. Иногда это означало, что она совершала просто безумные поступки (вот как сейчас), а иногда она выглядела очень человечной и настоящей, в отличие от Лены и Глеба.

Бронежилет Тане выдали из котомки весьма аутентично алтайского вида, которая откуда ни возьмись появилась у Свеколт.

— Это наш трофей из поездки. Надевай, — распорядилась Лена. — Поможет, если где-нибудь не успеешь с щитовым заклинанием.

— А вы?

Некромагини уставились на неё с вежливым интересом, словно она сказала что-то занятное.

— Если в нас запустят чем-то опасным даже для нас, то опознавать потом будут по форме вмятины в стене, — прокомментировала Жанна. — Ну или по размерам кучки пепла. Так что это для тебя.

И отвела Лену в сторонку, спорить насчёт Глеба.

Едва только вернувшись с контрабасом, Таня увидела, как по земле метнулась быстро увеличивающаяся тень. Вовремя вскинув голову, она успела узреть, как на скорости снаряда, выпущенного из пращи, жёстко приземляется ступа. В ней каменным изваянием застыл очень мрачный Бейбарсов.

— Ой, — странным голосом сказала Жанна.

Выглядел Глеб готовым зверски убивать: побледневший, с лишёнными блеска чёрными глазами, руки судорожно сжимают трость. Он гибко выскочил из ступы, словно хищник, подкрадывающийся к жертве. Таня порадовалась, что она уже в бронежилете.

— Ты хочешь нас остановить? — храбро вызвала она огонь на себя.

Глеб на какую-то долю секунды замер на месте. Не знай Таня, как он зол, она бы могла подумать, что он не понимает вопроса.

— Нет, — после заминки произнёс он. — Останавливать никого не буду.

— Но мы же совершаем большую глупость! — удивилась Гроттер.

— Barba crescit, caput nescit⁽²⁾, — проскрипел её перстень. Его мнение по поводу происходящего, точнее, мнение Таниного деда Феофила Гроттера, оставившего потомкам часть своего сознания в кольце, выражалось весьма лаконично.

— Рад видеть вашу сознательность! — одобрил Глеб. — Её так сразу и не разглядишь. Итак, я жду объяснений, — припечатал он.

— Ты не разрешил бы, — тихо, но твёрдо сказала Лена, подходя ближе. За ней всё ещё опасливо ступала Жанна. — Особенно с Гроттер.

По лицу Глеба пробежала тень.

— Мы что, позавчера познакомились? — так же тихо ответил он. Он смотрел прямо Лене в глаза. — Я должен лететь вместе с вами. Только втроём мы представляем собой внушительную силу. А останавливать вас… нет, серьёзно? Конечно, я и сам понимаю, что оно стоит того.

— И ты даже сог-асен, чтобы Таня тоже бы-а там? — недоверчиво спросила Жанна. — Там будет очень опасно!

— Опасно? Да что ты говоришь. Если тебя это заботит, то какого Древнира её защищают два недонекромага, а не одна целая боевая единица?

— Но тебе туда не-зя, — возразила Аббатикова. — Ты не -ожешь сопротив-яться преобразователю.

— Могу, не могу… это всё пустая трата времени, — отрезал Бейбарсов. — У тебя же не хватит фантазии представить, что я вас сейчас отправлю и помашу платочком вслед?

Нет, столько фантазии ни у кого не было.

— Может, не платочком, а чьей-нибудь берцовой костью, — буркнула Таня себе под нос.

В первые мгновения скорость шокирует. Воздух бьёт так, что почти больно дышать. Земля смазывается и уносится куда-то вниз. Это нестерпимо, это неконтролируемо. Ты дрожишь всем телом, вытягиваешься в звенящую струну, и тебя несёт вперёд ещё, ещё быстрее, туда, где предельное устремление перерождается в свободу.

Ты бесконечен. Тебя не остановить.

…Заряженная энергией, Таня спохватилась не сразу, а только спустя пару минут после вылета через разблокированную Гардарику.

— А мы, получается, знаем, куда лететь? А что мы вообще знаем?

Встречный ветер снёс её голос, и её смог услышать только Бейбарсов. Оглянувшись, Таня с удивлением увидела, что вопрос вызвал на его лице какое-то определённое, но непонятное ей выражение.

— Что такое? — растерянно спросила она.

Глеб, сощурившись, разглядывал её из-под руки, которую держал козырьком.

— Таня, хватит рисковать. Веди себя осторожнее, — наконец веско сказал он.

— Ты про что? — не поняла она.

Он рывком подлетел ближе, выравнивая ступу так, чтобы быть рядом.

— Нам пора поговорить. Сейчас сойдёт? — дождавшись настороженного кивка, он продолжил: — В первую очередь, я хочу извиниться за то, как давил на тебя всё это время.

— Что-что? Ты? Извиниться?! — недоверчиво воскликнула Таня. — Неужто у Сарданапала в кабинете кикимора сдохла?

— Ладно, вправду извиняться я не собираюсь, — он ухмыльнулся. Улыбочка получилась донельзя наглая — словно Искриса фронтиса просила. Танино кольцо потеплело, чувствуя направление её мыслей. — Но всё же правила игры меняются.

— Продолжай, — с подозрением сказала Таня.

— Всё, что есть я, определила, направила и оформила ты. Когда я подходил к грани превращения в чудовище, ты отводила меня…

— …к какой-нибудь другой грани? — отозвалась Таня. Она знала, что склонна впечатляться речами, доля пафоса в которых превышала некоторый разумный порог, и старалась ехидничать на опережение. Глеб даже никогда не рассказывал ей, как вышло, что она каким-то таинственным образом стала важна для него ещё до их первой встречи. Но её и не тянуло настаивать, так как никаких приятных версий в голову не шло: детство Глеб провёл вместе с Жанной и Леной в отрезанной от мира алтайской землянке, готовясь к принятию некромагического дара. Если, например, в их ежевечернем быту между полётами в ступах и соревнованиями, кто поднимет больше мертвяков за раз, было принято тренироваться в удалённом наведении проклятий, в качестве бонуса подсматривая за жизнью Тибидохса, то Таня в самом деле предпочла бы не знать об этом.

— Не перебивай, — метнул в неё острый взгляд Глеб. — Я был устремлён только к тебе и не умел строить планов, не связанных с тобой. Я хотел получить тебя, и не собирался считаться с тем, что думаешь ты — я знаю тебя, как никто другой, и знаю, что я — это то, что тебе нужно.

У Тани вырвался возмущённый возглас. Просто не было слов.

Глеб не обратил на это внимания и так же размеренно продолжил:

— Но кое-что изменилось. Сейчас неважно, с кем ты будешь. Нужно приложить все силы прежде всего на то, чтобы ты пережила эту войну, — уверенно сообщил он.

— То есть ты утверждаешь, что просто отступишься… и всё? — непонимающе переспросила Таня. Она ждала подвоха.

— А что, ты переменила своё отношение ко мне? — чуть другим, менее серьёзным, тоном ответил Бейбарсов, протянул руку и невесомо провёл по её плечу. — Ты только скажи.

— Всё по-прежнему! Мой ответ — нет, — решительно отклонилась она. Манёвр сбил ей центр тяжести, и пришлось спонтанно переходить в кувырок.

Глеб дождался, пока она выровняет контрабас, и снова вернулся к делу.

— Согласись, это было бы очень глупо — продолжать в том же самом благополучном духе и в итоге... — он не стал договаривать.

— Но если ты намерен уберечь меня, то почему же я сейчас лечу в логово непонятно к кому? — задала закономерный вопрос Таня.

Бейбарсов откинул волосы со лба.

— Ты так говоришь, будто это мне легко даётся, — проговорил он.

— А разве не легко? — быстро, не давая себе раздумать, спросила Таня.

— Нет, — просто ответил Глеб. — Тебя может сломать каждый. Терпеть это не могу.

— Ну не настолько я и беспомощный одуванчик! — фыркнула Гроттер.

— Ты никогда не соприкасалась с настоящей жестокостью, — не слушая её, продолжил некромаг. — И это настолько видно, ты просто не представляешь. Ты ничего не представляешь из того, что будет дальше.

— Эй, я уже дралась кое с кем, — резонно возразила Таня.

Но Глеб только покачал головой.

— Мне жаль, что нельзя сохранить тебя такой невинной, какая ты сейчас. Такой, которая ещё ни к чему не готова.

— Перестань, — начала всерьёз сердиться из-за его упорства Таня. Он будто действительно забыл, с кем разговаривает. Или он никогда и не воспринимал её всерьёз? — Академик не пустит учеников быть пушечным мясом. Да, мы все будем помогать, но всегда контролируемо. И я могу постоять за себя. Сама.

Он хмыкнул.

— Как скажешь. Не буду спорить. Кто сорвался вслед за тремя весьма подозрительными личностями, даже не интересуясь, куда летим и не ловушка ли это?

— Я вам… доверяю, — осторожно ответила она.

— Вот и я об этом! — воскликнул Глеб. В его голосе прорезалось что-то, что можно было принять за нотку отчаяния. — Таня, не доверяй никому. Вообще никому.

— Нет, — непоколебимо отозвалась Таня. — Доверять нужно. Никому не верить — значит быть слабее.

— Что за афоризмы в стиле Сарданапала? Теперь это может слишком плохо кончиться.

— Давай закроем тему, пока я не сказала тебе что-нибудь резкое? Я не очень счастлива получать от тебя указания, знаешь ли, — категорично сказала Таня. — Ты можешь вернуться к объяснениям, почему ты не реализовал супер-пупер-план запереть меня подальше от всех опасностей этого злого мира. Не нашлось подходящего подвала?

Глеба задело, она это увидела.

— Просто без комментариев, — сквозь зубы процедил он. — Ответную гадость я придумаю тебе попозже, ладно?

— Разве она так нужна?

— Ага. Заслуживает. Для меня это очень сильное решение — уважать твою свободу. Я вынужден постоянно напоминать себе о нём, каждый день. Ты же принимаешь его как должное.

— Почитай Всеобщую декларацию прав человека! Все принимают это как должное, — съязвила Таня.

Но сама пообещала себе сбавить обороты. К замкнутым помещениям она относилась прохладно.

— Спасибо за поддержку. Мне приятно, — с иронией откликнулся Глеб. — Нет, боюсь, для меня насильно посадить тебя в средней мрачности подвальчик до тех пор, пока здесь всё не наладится, — не выход. Может быть, в другой раз…

— Никакого другого раза! — отрезала Гроттер. — Так почему мы всё-таки сейчас в самое пекло летим?

— В крепости хранят очень полезные артефакты. Достоверно знаю только об одном — преобразователе, который позволяет выкачивать магию из человека, обращая её в мощное колдовство. Я просто должен почистить их запасы или, в самом крайнем случае, уничтожить весь склад.

— Но ведь это можно отлично сделать вместе с академиком!

— Эта штука настолько тёмная, что Сарданапал точно настоит на том, чтобы изгнать её из нашего мира. Как по мне, она может очень пригодиться. В такие времена не до чистоплюйства, — снисходительно проговорил Глеб.

— А я предположительно полностью разделяю твою позицию и всегда охотно берусь поработать бензопилой?

— А ты летишь не по убеждениям. Ты тут потому, что тебе учиться надо. С реальным миром знакомиться.

— Ну ты и нахал, Бейбарсов.

Терпение Тани оборвалось, и она отлетела прочь, снова заняв место в центре широкого треугольника, образованного в воздухе некромагами.

Жанна с напускным недовольством перекинула Лене монетку. В ответ на Танин вопросительный взгляд она пояснила, перекрикивая ветер:

— Мы спорили, попытаешься ли ты его побить или нет!

Против воли Таня улыбнулась.

— Если я в доле, то могу побить и сейчас! — крикнула она обратно.

Летающая крепость устроена незатейливо и просто. Большую часть срока своей службы она обычно проводит в невидимом облике, наполненная солдафонами без малейших следов чувства прекрасного; исходя из этого, зодчие архитектурными изысками не заморачиваются: в сердце крепости закрепляется полётный кристалл, вокруг возводится защитный решётчатый куб, над ним в высоком-высоком потолке круглый вход-влёт в крепость, а оставшиеся кубические метры делят между главным залом и расходящимися, словно лучи, боковыми проходами. Каждый из коридоров завершается окошком бойницы и входом в периферийное помещение. Это, пожалуй, то единственное место, где архитектор может позволить себе некоторую долю самовыражения: где разместить дверь, слева или справа? Если слева, то крепость из духа противоречия называется правоориентированной, а если справа — то левоориентированной⁽³⁾.

Честно говоря, о разделении крепостей на лево— и правоориентированные не знает никто, кроме Брайана МакКорнуэлла, юного дарования, которое буквально этой весной защитило пятисотстраничный труд о летающих крепостях, и его наставника, почтенного магфордского профессора. Впрочем, никто и не говорил, что передовая наука должна быть доступна широкой публике.

В данном конкретном случае у публики, в общем-то, и не было большого шанса на просвещение. Вечером после защиты счастливого свежеиспечённого носителя учёной степени встретили пятеро тёмных балахонов и почти без повреждений отправили на принудительную практику.

Коей Брайан на данный момент нагло и пренебрегал.

— Почему мялся так долго? — начальствующим тоном осведомился пленник, едва только Брайан закончил снимать с него ограничители и блокираторы, позволяя говорить и двигаться. — Или туда, или сюда — или делаешь, или нет. «Немножко освободить пленника» — такого не бывает.

— Риск оценивал… — робко отозвался Брайан, во все глаза глядя на него. Покрытый старыми и свежими шрамами самого неприятного вида, с протезом вместо ноги и жутковатым подвижным вставным глазом, облачённый в форму пленник откровенно пугал. — А почему вы… разуваетесь?

Мужчина бросил взгляд исподлобья, окончательно стащил тяжёлый ботинок с целой ноги и последовательно вытянул изнутри пару амулетов, несколько склянок с зельями и большую полосу ткани, при ближайшем рассмотрении оказавшейся мантией-невидимкой.

— Когда в булочную ходишь, тоже по часу тратишь? Пф, оценщик! — он надел ботинок обратно и медленно, почти уверенно встал на ноги. Чувствовалось, что в схватке его крепко задели.

— Вы, кажется, не особенно благодарны.

— Что мне, станцевать тебе? — аврор цепко оглядел его. — За то, что поступил по чести — спасибо. За исполнение — погонял бы я тебя по полигону… Где моя палочка?

— У меня её с собой нет, — ещё больше растерялся Брайан.

— Мозгов у тебя нет, вот что… — пробормотал себе под нос он. — И колдуешь ты кольцом, от него никакого проку, не обобрать мне тебя. Вспоминай, куда складывают палочки заключённых?

— Да что там вспоминать: ко мне же и складывают. Я завхоз.

— Размещение патрулей, охрана, другие пленники? — по-деловому, словно решая теоретическую задачку, осведомился он.

— Ну, э-э-э… я сюда пробрался просто потому, что увидел, что они все собрались у другой камеры, празднуют что-то. Решил, может, тут кому-то помочь смогу, да заодно, может, вы со следом на мне сладите. Но если ваша команда там, мы туда не проберемся. Я только думал вам метлу дать и выпроводить. Ну, и палочку отдам, получается, — Брайан нервным движением взъерошил волосы на затылке.

— Нас-то они и празднуют. Ничего, ничего, — он хищно улыбнулся.

— Вам помочь? — несмело предложил Брайан.

— Скорее уж, не мешай! — пренебрежительно ответил пленник, уже накидывая мантию-невидимку. — Больно ты домашний.

Брайан почувствовал, как авторитет аврора неумолимо сползает вниз. Несправедливо это было. Да, домашний — и что? Умный боец никогда не станет играть во всезнание и обязательно узнает, какими ресурсами располагает. Ставки слишком высоки, чтобы рисоваться и считать себя круче остальных.

— Я целую кучу всего знаю про крепости, — прохладно произнёс Брайан.

Голова пленника — единственное, что осталось доступным глазу, — замешкалась.

— Десять секунд, — после мимолётной паузы согласился он. — У тебя есть десять секунд, чтобы придумать, как здесь радикально изменить положение дел.

— Объявить пожарную тревогу, — тут же откликнулся Брайан. — Дать сигнал о приближающемся противнике. Испарить какое-нибудь ядовитое зелье. Наколдовать кромешную темноту.

— Нет. Мне нужно, чтобы на какое-то, пусть даже краткое, время каждый был занят собой, а не мгновенно бросился искать диверсантов. А зелье аккуратно не распылишь — кому-то больше достанется, кому-то меньше. Не годится.

Брайан задумался. И вдруг на его веснушчатом лице появилась усмешка. Он скептически покачал сам себе головой, но затем снова улыбнулся и, наконец, решительно кивнул.

— Будет, господин аврор. Давайте только раздобудем вам палочку и метлу.

Ответом ему был подозрительный взгляд.

…Выходим на финишную бредовую линию! К нам уже отправились.

…Склепова.

…Гробы-ы-ыня!

…Ау.

…Что опять, лопоухое ты недоразумение?

…Перестань пропадать.

…

…Склепова, эфирь давай. Я тут расписываю, что главного у нас зовут Костыль.

…Чего-о-о? Вы там просто созданы друг для друга!

…Только сейчас додуматься об этом спросить. Молодцы ребята.

…Я так тараторил без умолку — они разве только свои собственные имена не забыли! Не тренированные.

…Крутись как хочешь — у меня это был первый вопрос.

…Я работаю на Бессмертника Кощеева.

…Но, может, ты его Костылём называешь :)

…Уф-ф-ф. Вернёмся домой — с тебя компенсация за моральный ущерб. Что мне тут сочинять теперь?

…

…Эй, я тебя не слышу.

…Если ты меня слышишь, отзовись. У Грюма там движуха, пора нам отсюда выбираться.

…Склепова, думай громче!

— Урок один. Птичек вон там вдалеке видишь? — пытливо спросила у Тани Жанна.

— Кажется, вижу, — подозрительно откликнулась она. — А что, это не птички?

— Нет, это люди, — подтвердил Глеб. — Если присмотришься, увидишь, что они на мётлах.

Таня до рези в глазах вгляделась в далёкие точки, но ничего не заметила. «Ладно, неважно!», — решила она и, смаргивая слёзы, с иронией подтвердила:

— Угу, точно-точно. Итак, какой же у нас гениальный план?

— Разве происходящее никак не навело тебя на мысль, что наши действия — антоним слову «план»? — непонимающе удивилась Лена, нехотя притормаживая. — Отсюда мы их ничем не достанем, подлетим ближе — они заметят нас и станут невидимыми вслед за крепостью.

— А почему мы сами не станем невидимыми? — не поняла Таня.

— А ты умеешь? — с готовностью переспросила Жанна.

— Ну… должна уметь, кажется. В билетах на экзамене точно было, — убеждённо заверила некромагов Таня.

— Да? — заинтересовался Глеб. — И никаких там мутных фаз луны?

— Нет, — ожидая подвоха, ответила Таня. К своей досаде, она никак не могла вспомнить формулировку заклинания. Может, Невидимус неслышимус? Или Глазаневидус? Нет, как-то не звучит.

— И контрабас тоже невидимым будет?

— Конечно.

— Было бы удобно. А сколько мы пробудем невидимыми? — любознательно спросил Глеб.

Таня подумала.

— Кажется, минут пятнадцать.

— М-м-м. Можно у тебя взять автограф?

Жанна и Лена смерили его укоризненными взглядами.

— Прекрати издеваться над бедным неучем, — велела Жанна. — Таня, ты путаешь с отводом глаз. Стать незаметным действительно несложно, но любой нормальный часовой руководствуется не только глазами. Задача стать полностью невидимым при помощи какого-нибудь заклинания разрешима только в отдельных, очень редких случаях. Все пользуются артефактами или амулетами.

Таня пристыженно вздохнула, виновато разглядывая свой смычок. Вот дед был великим учёным. На скольких уроках они проходили его творения и теории… например, контрабас, на котором она сейчас так беспечно держится в воздухе, они изучали целую неделю. А её родители и вовсе легендарны. Сама же Таня не может справиться даже со школьной программой.

— Не расстраивайся, — спокойно сказал Глеб. — Просто запомни.

Она недоверчиво вскинула голову — и замерла.

Не насмешка, нет. Не покровительственное высокомерие. Даже не безмолвный вопрос: как ты, справишься?

Нечасто на неё смотрели с такой глубокой, осознанной уверенностью в ней.

Их взгляды встретились. Это была всего секунда, исполненное открытости мгновение, которое наступило только затем, чтобы тут же уйти; Глеб дрогнул. На его лице проявилась незримая печать обречённости — он словно прощался с Таней. И в Тане тут же снова поднялось ещё не до конца улёгшееся негодование.

Да какое у него право так себя вести?

Бесило до жути.

Подстёгнутая возмущением, горе-наследница Гроттеров не раздумывая предложила:

— Может быть, тогда замаскируемся под птиц?

— Можно, — покладисто согласилась Лена. — Но, как и с отводом глаз, нас могут раскусить. Тогда уж точно придётся идти напролом, а специальных навыков для битвы в воздухе ни у кого из нас нет — только у вас двоих опыт драконбола, это не в счёт. Если другого выхода не будет, то так и сделаем, куда деваться.

— Я бы телепортировала, — вздохнула Жанна, — да рисковать не хочется.

Лена и Глеб только отмахнулись.

— А что не так? — нахмурилась Таня. — Хороший способ.

— Помимо незначительного риска угодить в стену крепости — им обычно пренебрегают,— приходится учитывать, что с переносами творится что-то неладное, — угрюмо сказал Глеб. — Первой начала сбоить аппарация, затем — её аналоги в других магозонах. Про нашу телепортацию пока ничего плохого не слышно, но, мы уверены, это только вопрос времени. И нашей осведомлённости.

Сознавая, что время и место не располагают к долгим обсуждениям, Таня оставила тему. Нужно было думать о том, как спасти Ягуна с Гробыней и Гуней.

А что, если, наоборот, не скрываться, а наколдовать ещё множество иллюзорных Тань, Глебов, Лен и Жанн и всем вместе ринуться на противника? Хотя нет, убедительно не выйдет… И кроме того, договорились ведь считать, что дозорные всевидящие, раскусят, где мираж, а где настоящее.

Значит, что-нибудь дальнобойное.

— Может быть, заколдуем какую-нибудь птичку, чтобы она через время, скажем, взорвалась, и заставим её лететь к ним?

— Да, я тоже в этом направлении думаю, — призналась Жанна. — Но взрывов не хочется.

— А что у вас в чудо-котомке есть? — поинтересовалась Таня.

— Учебники, — ответила Лена. — Еда. Спальники. Ничего полезного, в общем.

Внезапно Танин перстень прокашлялся.

— Vos venistis in ipso tempore et opportune⁽⁴⁾, — важным тоном изрёк Феофил. И пробурчал: — Везёт же дилетантам…

Взоры тут же обратились к сторожевому патрулю вдалеке. Не поспорить!

Чем дальше Виктор продвигался в допросе, тем глубже убеждался, что пленники ничего из себя не представляют. Юные, глупые. Ни в чём не разбираются, думают, что Тёмный Лорд вправду хочет уничтожить абсолютно всех грязнокровок, и нет чтобы дальновидно проявить себя с лучшей стороны для него — бездумно пошли под контроль лагеря идиотов, которые считают, что обвал прежнего мира можно остановить.

Их бы напоить сывороткой правды, да нет её, здесь предусматривали держать только пленников, уже отпевших своё. Пришлось прикидываться инквизитором — то расправой грозить, то экспериментальными зельями и артефактами. Девчонка легко пугалась. И не скажешь, что стольких прямо в пучину отправила.

А если спросишь, почему она оборвала эти жизни, наверняка пафосно ответит, что во имя вселенского добра. Как же, как же: вы — добро, а мы, значит, зло.

Виктор никогда бы не смог лицемерить перед косными⁽⁵⁾, восхищаясь, какие они умные, как много умеют, и всё без магии. «Смотрите, они такие ущербные, и живут ведь как-то!» Отдельные особи заслуживали уважения, и с ними он спокойно работал. В общей же массе они были картонные, намертво застрявшие в круговерти своего крошечного мирка, похожие друг на друга как чешуйки саламандры. Как-то раз Виктору довелось пожить в их городе — через три недели сбежал, когда в очередное утро не получился Люмос, и ещё долго приходил в себя.

Если косных не остановить, магия уйдёт. Врастут в землю заросшими холмами дорогие его сердцу румынские драконы, растворятся в воздухе единороги, попрячутся в норы да и забудут путь наружу ворчливые гномы. Только хаос — вечное, многоликое зло — будет временами прорываться в этот мир, но даже его, такой слабый отзвук чудесного, которое когда-то случалось, перестанут замечать и узнавать. Каждый раз, когда Виктор думал об этом, его прошибал озноб.

И если вдуматься, никогда не бывало, чтобы тех, кто хотел изменить целый мир, повсеместно понимали и поддерживали. Всё должно идти, как идёт, следует придерживаться традиций… отступать нельзя, ведь здесь у меня такое мягкое кресло и такая вкусная еда… долой их, таких же заплесневелых и вросших корнями в своё тёпленькое местечко, как и косные!

Виктор полностью поддерживал Тёмного Лорда. Некоторые роптали от часто встречавшихся жестокостей и откровенного садизма, но он вполне обоснованно полагал, что там, где началась война, уже никому не остаться конфеткой.

Наше дело правое — этого достаточно.

— Значит, сопротивления не было? — огорчённо спросил Гарри у Рона. — Совсем?

— Было-было, не всё только на тебе держится, дружище, — усмехнулся Рон. — Но их, — он указал наверх, не желая называть Гробыню и Ягуна по именам, — быстро скрутили.

— Неужели ничего нельзя было сделать? — прошептала Гермиона.

— Ну, сейчас кажется, что что-нибудь и можно было, — нехотя признал Рон. — А если ещё неделю подумаю, так точно что-то сочиню. Меня, наверное, остановило то, что Снейп и Грюм даже не пытались.

Лязгнула дверь, и в помещение проникли неожиданно яркий свет и шум. Охранники, похоже, что-то праздновали.

— Обед! — коротко возвестил мужской силуэт, вталкивая внутрь тяжёлую тележку, загромыхавшую по каменному полу, и под взрыв хохота стражи запер дверь, снова оставив всех в полумраке. Пленники потянулись к еде, но многие наталкивались на стены и колонны, словно разучились ходить, и падали.

— Не ешьте это, — вполголоса посоветовал Малфой, тоже вставая.

— Чтобы тебе больше досталось? — презрительно прокомментировал Майкл.

— Если хочешь тоже стать наркоманом, то вперёд, набивай желудок, — огрызнулся тот. — А если нет, то слушайся людей умнее тебя.

— Хоть воды-то нам можно? — с раздражением спросил Дин.

Малфой провёл у тележки несколько минут, пытаясь взболтать содержимое одного из котлов и повернуть его к свету. Затем он вернулся с большой кружкой, которую, игнорируя жадные взгляды, протянул Снейпу. Зельевар сначала сунул в неё нос, потом вылил немного жидкости на пол поближе к факелу, внимательно пригляделся и, наконец, утвердил:

— Употреблять можно, но только несколько глотков, — сам он к питью не притронулся, сразу пустил его по кругу.

В кружке оказалась вода, и до того вкусная — Гарри отхлебнул немного, да уже и не мог оторваться. Прохладная, чуть сладковатая… Сквозь блаженное забытьё он смутно слышал «Поттер, Поттер!», но смог осознать это, только когда из его рук выбили чашку. Перед ним, стоя на одном колене, застыл Снейп, внимательно оглядывая его.

— Похоже, ты очень восприимчив, — ошеломлённо пробормотал Рон и начал отряхиваться от воды. — Что-то мне уже не хочется…

Дину, Луне и Люпину, которые уже успели отпить из кружки, явно стало не по себе; остальные тоже вдруг почувствовали, что жажда их вовсе не мучает.

Снейп наконец-то отстранённо кивнул и резким движением вернулся на своё место. От его взметнувшейся мантии донёсся запах дыма.

— Что они туда добавляют? — помотал головой Гарри. — Зачем?

— Эта крепость — для экспериментов, — нехотя объяснил Малфой. — Тут подбирают заклинания, чтобы новички могли быстро освоить, а блоки были сложные. Зелья исследуют, артефакты — всё, что нужно в боевых действиях. Пока работали над вопросом, что делать с проблемными магглами, подсадили всех нас сразу на несколько зелий. А тратиться на реабилитационный курс пока ни к чему.

— Но как же ты сюда угодил? — в растерянности спросила Джинни. — Разве ты не… успешный Пожиратель Смерти?

— Работаю под прикрытием, — вздёрнул нос Малфой. — Инспектирую, чтобы они тут ничего лишнего не изобрели.

— И я бы так хотела, — в восхищении промолвила Луна. — Никто не должен владеть нами.

— Крупно налажал где-то, — шёпотом перевёл Рон Гарри и Гермионе.

Гарри посмотрел на Снейпа. Тот отстранился от разговоров, вернувшись к размышлениям о чём-то своём. А ведь это конец его шпионской карьеры: спасут их или нет — сегодня он раскрыл свою истинную сторону. Интересно, почему он не обратился к Пожирателям с заявлением, что он только заложник?

Возможно, Гарри в чём-то ошибался? Хотя Снейп и выглядел адски, нечеловечески усталым, на его лице нельзя было увидеть признаков возможного отчаяния или беспомощности. Он хладнокровно выжидал свой час, не выказывая и тени какой-либо эмоции. Даже сам Гарри на его месте, наверное, сейчас бурчал бы проклятия в адрес студентов-неумех, которые подвели не только себя, но и сотни, тысячи людей со всего света, которым не посчастливилось зависеть в этой войне от Избранного. Да Гарри и на своём собственном месте был уже близок к этому… Но остальные держались хорошо, без паники, и Гарри понимал: стоит ему подать вид о тех жутких мыслях, что бродят в его голове — боевой настрой он сорвёт гораздо сильнее, чем прежде расплакавшаяся Гермиона.

«Наверное, Снейп сейчас просто пьёт на завтрак, обед и ужин по пинте успокоительных зелий, — сделал логичный вывод Гарри. — Иного объяснения его терпению нет!»

Чтобы надёжно отвлечься от опасных направлений в мыслях (Снейп-в-глубине-души-адекватен — думать в эту сторону Гарри терпеть не мог), он решил немного размяться. Он уже вставал ненадолго, но тогда было не к чему ходить — только и достопримечательностей что угол, отведенный под туалет. А сейчас можно было поближе посмотреть на обед.

Он проходил мимо третьей по счёту колонны, когда кто-то, прежде скрывавшийся в тени, неожиданно цепко ухватил его за лодыжку.

— Гар-р-ри Пот-т-тер, — с мерзким придыханием произнёс человек, нелепо извиваясь на полу. Гарри спешно отставил левую — свободную — ногу подальше, опасаясь, что этот тип попытается схватить и её.

Рон и Гермиона, а за ними и остальные, почуяв что-то неладное, заторопились на помощь.

— По-о-оттер, — повторил человек. И в голосе, и в движениях его ощущалось какое-то безумное ликование. — Ш! Ш-ш-ш! Полегче, полегче, волк, — махнул он костлявой рукой, отгораживаясь от Ремуса, который подошёл ближе всех. Тот замер, приготовившись к броску.

— Да, это я, — напряжённо ответил Гарри. — Что вам от меня надо?

Человек скрючился у его ног в до того невозможной позе, будто у него не было костей; а глядел исподлобья — по-звериному.

— Я виж-ж-жу тебя, — со странной почтительностью, даже трепетом выдохнул он. — Я вижу тебя.

— Я Поттера тоже вижу, но не сказать, чтоб это вызывало во мне столько радости, — прокомментировал Малфой. — Чего ты хочешь, Эдгар?

— Ты не понимаешь! — молниеносным рывком развернулся к нему человек. — Х-ш-ш-ш! Ш! Ш-ш-ш!

Гарри пришлось нащупать колонну — его ногу выпускать и не думали. Стряхнуть с себя длинные пальцы было попросту невозможно, захват становился только крепче.

Малфой отшатнулся и брезгливо скривил губы:

— Это местный сумасшедший. Обычно он потише.

— Он наш-ш-ш. Наш! — Эдгар крутился между обступившими его людьми, словно разозлённая собака.

— Чей — ваш? — осторожно выступила вперёд Гермиона. На её лице светилось сострадание к этому жалкому созданию.

— Тех-х-х, кто ви-и-идит его, — он скорчился, уходя от её протянутой руки. — Он долж-ж-жен уйти с-с-с на-а-ами. С-с-с нами.

— Вы не очень-то хорошо рекламируете своё общество, — отозвался Гарри с иронией, ещё раз пытаясь отцепиться чокнутого. — Но можете оставить адрес.

«Чтобы знать, куда я… ах ты зараза… ни ногой».

Однако адреса он не получил.

Стены с натугой застонали, и их всех швырнуло в сторону. Гарри помогло то, что он держался за колонну; по нему прокатился этот сумасшедший, и его шипение оборвалось хрустом. Кто-то визжал. На них бросился скошенный потолок. Взревело пламя факела — в него что-то угодило, — но тут же погасло под обеденным котлом воды. Мимо Гарри неконтролируемо пролетела Джинни — он не дотянулся, чтобы поймать её, и на какую-то секунду отключился, приложившись и без того раненной Диссекто головой к камням.

Когда он снова открыл глаза, где-то вверху была уже распахнута дверь, через проём которой в темницу врывался яркий свет. По помещению над людьми туда-сюда металась фигура, разбрасывая росчерки коричневого. Мётлы!

— О, твои очки, Гарри, — произнёс откуда-то сзади голос Дина. Гарри дезориентированно принял их, и окружающее наконец-то стало чётким.

— Служба спасения светлой стороны всегда так разрушительно работает? — протянул Малфой. — Пожалуй, мне с вами не по пути.

Было с чем согласиться. Всюду царил хаос. Людей раскидало, как тряпичных кукол — большинство едва шевелились.

Грюм, а именно он носился над их головами, кинул Гарри и Дину по палочке. Затем две метлы.

— Что это за хрень была вообще? — донёсся слабый голос Рона.

— Крепость перевернули! — бодро известила Луна. — Как вам на потолке?

Сквозь дверной проём снаружи пролетел красный луч заклятия и взметнул по стене фонтан каменного крошева.

— Офигенно нам тут на потолке! — откликнулся Дин.

Охранники, конечно же, попытались закрыть дверь. Удачи им. Каждый ударил по ней, чем в голову пришло, и магостойкий огнеупорный металл попросту снесло куда-то прочь. Узники всей ордой повалили через проём.

— Люмос, — тихо сказал Гарри, оглядываясь.

В помещении ещё оставались люди — те, кому было не по силам сдвинуться с места. Кто-то стонал. Кто мог поручиться, что среди них не найдётся своих?

— Эй, Гарри? — окликнул его Рон, летевший последним. Он и Гермиона зависли у прохода. — Ты чего, тут остаться решил?

— Мы не проверили, что улетаем все, — пояснил Гарри, водя палочкой из стороны в сторону. — Вдруг мы забыли здесь, например, Джинни?

— Джинни там, с ней порядок! — махнул рукой наружу Рон. Гермиона смотрела на Гарри наполненным болью взглядом — она всё понимала. — Да брось ты, нашим надо помогать. Все на виду — кого мы могли тут оставить?

Гарри покачал головой, перекинул ногу через метлу и полетел над покатым полом, всматриваясь в пленников. Большинство выглядели плохо ещё до падения на потолок — сейчас они почти не реагировали на Гарри, иногда только лепетали что-то вслед, даже и не поймёшь, на каком языке.

И за очередной колонной…

— Вот кого, — резко вдохнул он.

Там лежала Тонкс. Без видимых повреждений — лежала и лежала. Будто отдыхала.

— Мерлин, как ты догадался вернуться? — побледнел Рон, подлетая ближе. — Нужно её вынести!

— А если у неё позвоночник сломан? — ответил Гарри. — Мы же не знаем, что с ней. Больше хоть никого? — он приподнял палочку повыше.

— Гермиона здесь, Джинни там, профессор Люпин — тоже… Дин, Майкл, Луна — с ними всё нормально, их я видел. Грюм — само собой. Малфой и Снейп — что этим слизеринским гадам сделается? Так что нам здесь искать некого.

— Вингардиум Левиосой её? — опасливо спросил Гарри. — А вдруг мы только хуже сделаем?

— Если ничего не сделаем, ещё больше навредим, — решительно проговорил Рон. — Давайте только вы, ладно? Моя палочка, кажется, совсем от меня не в восторге. И где Грюм такую раздобыл…

Гарри мужественно — или, наоборот, трусливо — проглотил слова о том, что нужно сначала проверить, вообще жива ли Тонкс. Переглянувшись с Гермионой, он поднял Тонкс в воздух и осторожно перенёс к дверному проёму, за которым начинался коридор.

Холл, открывшийся внизу, выглядел ужасно. Высота была гораздо большей, чем в темнице. Всего несколько стражников перенесли падение, но их сопротивление уже сломали — Грюм, Снейп и Ремус как раз отбирали у них палочки.

— Похоже, ситуация взята под контроль и без нас, — с сожалением прокомментировал Рон. — А я только открыл в себе годовые запасы кровожадности.

— Не откладывай их в сторону, — встревоженно огляделась Гермиона. — Где же русские? Почему их нигде нет?

Гарри оценивающе посмотрел на тёмные проёмы вверху. За каждым скрывалось по проходу — возможно, с русскими, а возможно, и с подкреплением для обороны крепости. Летние тренировки не слишком прибавили ему опыта, но по крайней мере Грюма он изучил досконально и хорошо представлял себе, как тот мыслит.

— Самые провальные операции, — назидательно говорил ему Грюм после очередного Эннервейта, — заканчивались так плохо вовсе не потому, что авроры были тупицами или их плохо готовили. Неумение мыслить — личное дело каждого: туго соображаешь — со схватки тебя и нескольких неудачников, не догадавшихся отодвинуться от тебя подальше, выносят вперёд ногами, вот и всё. Единственный способ наверняка увести за собой на тот свет поразительно много людей — это попытаться спасти всех до единого.

Он не станет искать русских: из крепости нужно выбираться как можно скорее, иначе они потеряют всех. Трезвый расчёт, у Грюма нет выбора.

Но Гарри так ещё не может, не умеет и не хочет учиться. И у него тоже нет выбора.

Последние секунды перед влётом в крепость были самыми страшными. Волна паники захлестнула Таню, и магия вышла из-под контроля, заметалась, тормозя контрабас. Изнутри полыхали отсветы заклинаний, доносились крики: пусть и приглушённые твердью стен, но яростные, горячие, рычащие. А Таня — Таня здесь и сейчас была пуста, и ответить тем, кто дрался внутри, ей было нечем.

— Идиос нафигус, — решительно шепнула защитное заклинание она, немеющими пальцами направляя смычок вверх.

Группа дозорных, оказавшаяся в крепости совсем незадолго до них, ещё не успела сильно рассредоточиться по холлу, и Таня и некромаги очутились в опасном окружении.

— Выше, не за ними пришли! — не давая ей растеряться, скомандовала Лена. — Попробуй позвать Ягуна.

Амулеты на шеях некромагов блеснули, объединяя силы, и в руках у Жанны соткался искрящийся комок чистой энергии. Размахнувшись, она бросила его в три самые напористые фигуры в чёрном, и внизу стало полегче.

…Ягун?

Тане никто не отозвался, но появилось смутное чувство направления. Она повертела головой, чтобы убедиться, что ей не чудится и что оно действительно указывает куда-то.

— Нам туда, — кивнула она.

— Левый коридор или правый? — сосредоточенно спросил Глеб, держа трость наготове.

— Не знаю, нужно между ними. Давайте же! — она полетела первой.

Вот ведь демон! Коридор вёл не направо, как нужно, а налево — с той стороны отчётливо виднелся прямоугольник неверного света. Некромаги переглянулись, и, не переговариваясь, разделились: Жанна рванула вперёд, а Бейбарсов и Свеколт вылетели обратно в холл. Таня замешкалась.

— Она проверит преобразователь, не жди, — окликнул её Глеб.

Таня с трудом развернулась, чудом избежав встречи со стеной — для немаленького контрабаса здесь было слишком тесно.

— Ступефай! — донеслось сзади, и она краем глаза увидела вспышку алого цвета. Тут же последовал ещё всполох, небесно-голубой, и всё содрогнулось от грохота. — Ступефай!

Сквозь поднявшуюся каменную пыль проступили очертания человека на метле, который надвигался прямо на Таню.

— Искрис фронтис, — без промедления атаковала его она, но он легко, умело погасил её искры, чтобы, пользуясь лучшей маневренностью, проскользнуть над её головой. И в мареве его щита Таня вдруг увидела длинный росчерк очень знакомых фиолетовых волос. Она едва успела подкрепить щит незнакомца, когда к ней на помощь с разных сторон прибыли Жанна и Глеб с Леной.

— Гробыня?!

— Ты знаешь её? — обернулся парень. Он говорил по-английски, однако Таня его поняла. Программа младшей лопухоидной школы ещё не полностью выветрилась из её головы, и она была полностью готова к беседам о Лондоне, столице Великобритании (единственном Лондоне, единственной Великобритании; злосчастные две Англии до сих пор не давали Тане покоя). Кто-нибудь другой на её месте мог бы ещё поведать про свою семью, но что бы Таня ни рассказывала о Дурневых в классе, это всегда заканчивалось плохо, так что она свыклась с двойками за сочинения о родственниках.

— Знаю, — подтвердила она. — Что с ней?

Он бросил на неё озадаченный взгляд, но догадаться, что она имела в виду, было несложно, хоть она и сказала что-то не то. Так что он осторожно спустил Гробыню с метлы на пол. Некромаги без церемоний оттеснили обоих к брошенным ступам, и Таня подарила спине Глеба недовольную гримасу.

Парень фыркнул, немного расслабляясь. На вид ему было долговязые и нескладные шестнадцать лет. Его — взъерошенного, угловатого, с самыми ясными зелёными глазами на свете — Таня легко могла представить играющим в карты на всякие дурацкие желания или рисующим карикатуры на подружек вместо важного урока вроде нежитеведения. И в то же время в нём подсознательно чувствовалось что-то не легкомысленное, а пронзительное, даже запредельное. Крылось ли это ощущение в том, как устало, но строго к себе он не опускал плечи, прислонившись к стене, или в том, какой силы защита угасала вокруг него, Таня не знала; пусть её укорят в вечном, неисправимом романтическом восприятии, но с этим человеком она всё угадала правильно, она была уверена.

— Не разбираюсь в этом, — он безуспешно попытался пригладить волосы. На ладони у него остался кровавый след. — Я Гарри, — он протянул было руку, но заметил, что она в крови, и, поморщившись, принялся вытирать её о джинсы.

— А я Таня, — задумчиво представилась она в ответ. Гарри — имя распространённое. Поттер или не Поттер?

— Танйа? — переспросил он, навевая тёплые воспоминания о Пуппере, которому Танино имя поначалу тоже плохо давалось.

— Таня.

— Танья?

— Таня, — чувствуя себя дятлом, с улыбкой повторила Таня.

— Таниа? — из последних сил уточнил Гарри.

— Ну, почти, — согласилась она, и они пожали друг другу руки. Официально, как полагается, это сделать не получилось из-за спины Глеба, но Таня не могла сдаться и никак не поддержать человека, который посреди сражения, обливаясь кровью, нашёл минуту, чтобы улыбнуться ей — она на короткое мгновение переплела свои пальцы с его. Гарри рассмеялся и, когда Таня попыталась отстраниться, не сразу отпустил её, шутливо сопротивляясь.

Нашептавшись над Гробыней, некромаги расступились.

— Опять Гроттерша? — обречённо открыла глаза Склепова. — Почему мир спасает всегда Гроттерша? Почему мне не приходит на помощь команда мускулистых юношей в облегающих шортиках?

Едва договорив, она помрачнела. Таня переглянулась с Глебом, не решаясь отреагировать на чужое, незнакомое выражение лица Гробыни. Тот, казалось, понял больше неё, но и сам не знал, что делать, ища ответа у Тани. Лена, словно сама того не сознавая, дотронулась до локтя Жанны, и на лица обеих легла холодная тень.

— Давай, — просто сказал Гарри, помогая Гробыне подняться. — Вы не знаете, где Ягун?

— В следующем коридоре, — тоже по-английски ответил ему Глеб. — Нам нужно спешить.

Стоило отдать должное — с приведением Склеповой в чувство они потеряли совсем не много времени. Внизу, в холле, чёрных балахонов всё ещё теснили. Прикрывая собой безоружную Гробыню, они наспех, мимоходом атаковали нескольких Пожирателей (Таня и Жанна дважды выбрали одну и ту же цель, что заставило Таню нервно усмехнуться) и скрылись в соседнем переходе. Коридор встретил их несколько истерическим криком Ягуна:

— Нет, ты у меня таки поболтаешь с коллегами… моей бабуси! — и звуками борьбы.

Жанна ещё на лету, заворачивая в помещение, материализовала голубую некромагическую искру. Противник Ягуна никак не мог ожидать подмоги пленнику и, лишённый даже малейшей защиты, одеревенел. Второй надзиратель лежал в углу, бледный и дрожащий — у него, похоже, была сломана нога, и ничто другое его не интересовало.

Пыхтя, Ягун высвободился из мертвецкого захвата и попытался подняться. Таня бросилась к нему, притянула его разбитое лицо к себе и в потрясении замерла: друга было почти не узнать.

— Ну всё, — трагическим тоном резюмировал Ягун. — Сейчас я утону.

— Утонешь? Почему? — сквозь ком в горле непонимающе выдавила она. Очертания синяков и ссадин, такие безжалостные и чёткие, сейчас почему-то расплывались.

— Потому что меня кое-кто зальёт! Слезай с меня, кикимора водяная!

И он крепко её обнял.

— Нет такой кикиморы, — буркнула Таня ему в плечо.

Покидая комнату следом за Гарри, она встретилась глазами с Пожирателем. Он сжимал свою ногу и тихо раскачивался. Если бы Таня могла, она бы проследила, что ему воздастся за каждую минуту, в которую Ягуну пришлось быть таким сильным. От души бы проследила.

Мужчина просто смотрел на неё.

— Болеус обуздатус, — помедлив, тихо сказала она, выпуская яркую зелёную искру, и быстро вышла. Контрабас в её руках стал чуть-чуть легче.

— Ты мою палочку уже третий раз проверяешь, — пожаловался Дин. — Да, она, конечно, не моя, но по-прежнему и не твоя.

— Прости, — развёл руками Гарри. — Уже всех обошёл, она как сквозь землю провалилась. — Он поёжился: — Надеюсь, они её не спустили в океан…

Вокруг них все сновали с последними приготовлениями, подгоняемые зычным голосом Грюма. Если так пойдёт, Гарри придётся лететь без палочки.

— О, Тонкс, ты пришла в себя! — вдруг воскликнул Дин. Гарри обернулся следом. Действительно, она уже лежала с открытыми глазами, бессмысленным взглядом рассматривая палочку в руках. — Ты в порядке?

— Полный бардак, никакого порядка, — фыркнула Тонкс. — Собираю вот, где я и кто я. И которая из «я»…

Гарри и Дин обменялись усмешками.

— Это твоя палочка, Тонкс? — посерьезнев, спросил Гарри.

Она повертела её, будто видя впервые в жизни.

— Вроде нет, — она сделала пасс. — Но неплохая! Какого гриндилоу меня не заэнервейтили? Неужели у вас здесь было так горячо? Вы все целы? — Тонкс обеспокоенно приподнялась.

Посмотреть было на что. Как всегда после нешуточного боя, обстановка была погружена в хаос. Вместе со здешними пленниками народу собралось тьма. Кто-то кого-то лечил, от чего то и дело полыхали вспышки заклинаний, кто-то сгребал вещи из инвентаря завхоза. Гермиона как раз сейчас нашла рюкзак Рона. Она едва не перекинула его хозяину, но была остановлена окриком:

— Не-е-ет! — подойдя ближе, Рон отобрал сумку. — С ней нужно бережно, аккуратно. Вот так, — Рон осторожно погладил застёжку, прежде чем начать прилаживать рюкзак к метле.

Гермиона, никогда не видевшая Рона ни бережным, ни аккуратным, потеряла дар речи.

— Там что, особо ценный запас Плеймага за последние три года? — подколола его Джинни.

— Игрушки детские! — с уверенностью ответил Рон.

Джинни попыталась изумлённо приподнять брови, но её ожоги ещё не исцелили, и лицо было не готово к мимике.

— Это здорово. Как вспомню, сколько времени мы проиграли этой пожарной машиной, пока папа не раскрыл нам, что она должна ездить не в ту сторону! Интересно, а зачем же она нам нужна? — с нажимом закончила она, стоя перед Роном, глаза которого забегали.

— Спать без них не могу, — перешёл на торопливый шёпот он. — Потом! Всё потом! Я очень занят. У меня пристёг к метле не прирюкзачивается, в смысле, наоборот...

— Покраснел он лет так на десять выпусков Плеймага, — вполголоса прокомментировал Гарри Дин, и они прыснули втроём с Тонкс.

Глядя на неё, Гарри вдруг заметил, что за ней находится не Пожиратель смерти без сознания, как ему казалось раньше, а просто маг в обычной мантии. И, если подумать, Майкла Тобина нигде не было видно — на этой мысли Гарри машинально снова проверил, точно ли Рон и Гермиона здесь. Он бы не вынес, если бы их забыли в крепости.

Присев на корточки возле неподвижного тела, Гарри действительно узнал Майкла. Это было ужасно, они вылетали с минуты на минуту и могли бы случайно оставить его здесь — как с этим потом жить?

— Эннервейт, — произнёс Гарри, но заклинание не подействовало. Он слегка потряс его — тщетно. Гарри уже направил палочку, готовый попробовать Эннервейт ещё раз, как вдруг взгляд его упал на задравшийся левый рукав Майкла.

С дурным предчувствием Гарри отодвинул ткань выше.

Так и есть, на его предплечье зияла метка.

— Что у вас там, Поттер? — отстранил его Снейп. Гарри не мог не отметить невольно, что тот опустился рядом с ним как раз так, чтобы левую руку Майкла не было видно никому.

Снейп внимательно осмотрел безвольное тело, проверил пульс и наложил диагностические чары. Что бы они ему ни сказали, результат явно заставил задуматься. Побарабанив по полу, Снейп вывернул карманы Майкла, обнаружив только палочку Гарри. С раздражением, будто это досадная мелочь, отвлекающая от важных дел, он передал её владельцу и жестом указал удалиться.

— Но сэр… — вырвалось у Гарри.

Снейп повёл свободной рукой, и Гарри почувствовал упругий толчок беспалочковой магии, отгоняющий его прочь. Ладно, ладно. Можно было и вслух сказать.

Внезапно раздался тревожный сигнал гонга, перекатываясь и отдаваясь эхом по всей крепости. Камни загудели.

— К нам приближаются! — объявил Грюм, мрачнея. — Всем приготовиться к бою!

Прошла минута, две. Ничего не произошло. Все переглядывались, но когда Луна осмелилась шевельнуться, Грюм начертил в воздухе ярко-красные буквы:

«Постоянная бдительность!»

Гарри почувствовал, что устал направлять палочку на вход в крепость.

Именно этот момент выбрал Ягун, чтобы невинно поинтересоваться снаружи:

— У вас там всё в порядке, что так тихо-то? Мы вылетаем или останемся чаю попить?

Гарри искренне понадеялся, что русские всё-таки нашли Гуню, как хотели, и смогут заслониться им от народного гнева.

1) Взгляды на тьму и свет в «Тане Гроттер» и «Гарри Поттере» существенно различаются.

Вернуться к тексту

2) Борода растёт, а голова не становится мудрее (лат.)

Вернуться к тексту

3) На самом деле логика как раз правильная, согласованная с определениями правой и левой систем координат.

Вернуться к тексту

4) Вы пришли вовремя и кстати (лат.)

Вернуться к тексту

5) Încuiați— по-румынски «магглы». Дословно: невосприимчивый к новому, замкнутый, упёртый.

Вернуться к тексту