Все мои дети (джен)

Чарли Уизли, благодаря которому Гриффиндор снова выиграл квиддичный кубок, спустя много лет после того, как ловцом был теперь уже легендарный Джеймс Поттер.

Близнецы Уизли, напоминавшие Мародеров. Такие же шумные, веселые и открытые.

В тот год все ждали Гарри Поттера. Учителя только о Избранном и говорили, отмалчивался один Северус Снейп. Минерва догадывалась, что нажить себе врага Гарри успел ещё до поступления в школу, Снейп вряд ли упустит возможность отыграться на сыне Джеймса.

Когда она увидела Гарри, то вздрогнула, на секунду показалось, что это юный Джеймс Поттер снова надевает на голову Распределяющую Шляпу. Но у этого мальчика не карие, а зеленые глаза, да и нет в них той безмятежности и тех хулиганских искорок, которые плясали в глазах одиннадцатилетнего отца. Гарри шел робко и неуверенно, как Римус Люпин когда-то. В отличие от коллег, Минерва не сомневалась, что мальчик выберет Гриффиндор, куда ещё с такой наследственностью?

МакГонагалл долго к нему присматривалась, невольно пытаясь найти родительские черты. И самое удивительное — находила. Отчаянное бесстрашие, наплевательское отношение к правилам, блестящую игру в квиддич, несомненный талант к Защите — это Джеймс. И доброту, отзывчивость, мягкость — это Лили. Поттер постоянно, с первого дня попадал в разные передряги, выходил из них практически сухим. С того же первого дня у него появился друг, только его звали не Сириусом, а Роном Уизли. Учить Уизли уже входило в привычку, а Рон понравился ей сразу, было в нем что-то спокойное, ему хотелось доверять. Она чуть с ума не сошла от беспокойства, когда эти двое полезли к горному троллю. Но мальчишки справились и приобрели нового товарища — Гермиону Грейнджер. Вначале профессор отмечала в девочке только блестящую ученицу, но потом прониклась такой же симпатией, как когда-то к Лили. Троица наводила немало шума, всегда оказывалась в центре событий, Минерва только головой покачивала, назначая Уизли и Поттеру очередное наказание.

Невилл Лонгботтом не унаследовал от родителей ничего кроме внешности. Не было в нем ни Алисиной силы, ни упорства и храбрости Фрэнка. По крайней мере, так казалось в те первые годы учебы. Да и Августа, забегая на чашечку чая, постоянно жаловалась на внука. МакГонагалл её понимала. Августа безумно любила Фрэнка, с таким трудом перенесла произошедшее с ним и невесткой, теперь ей хотелось увидеть продолжение сына в Невилле.

Минерва почти не спала по ночам, когда в замке происходили нападения на магглорожденных. Тайная Комната всегда считалась легендой, которой пугали друг друга первогодки. Потом вся эта история с Джинни Уизли, и снова Гарри, без колебаний рванувший в лапы к чудовищу. Спасая другую жизнь. Так же Джеймс спасал Северуса, только он не был ему другом, скорее, наоборот...

Блэк. Все ломали головы, размышляя, каким образом он смог убежать из самой страшной тюрьмы на свете. Она знала, что Поттеры сделали Блэка крестным отцом Гарри. И сейчас Сириус хотел уничтожить практически своего сына. Она предупредила Люпина, который так сдружился с Гарри, чтобы он не смел даже заикаться, что Поттер и Блэк были знакомы. Боялась, что отчаяния Гарри хватит на то, чтобы самому найти Блэка ради мести. Люпин и сам все понимал: он болезненно морщился, когда слышал фамилию бывшего лучшего друга. Он так и не смог с этим справится. Его предала собственная жизнь.

Гарри и Сириус все-таки встретились. Только вот итог встречи стал самым непредсказуемым, опасения оказались напрасны. Сириус вошел в жизнь Гарри с самой неожиданной стороны — став братом, отцом и другом одновременно. Стал для него семьей.

Умница Гермиона, так ловко использовавшая Маховик Времени. Не зря Минерва написала десятки прошений в Министерство, чтобы получить редкий артефакт. И снова она поражалась дружбе, готовности к самопожертвованию, смелости и благородству. Как и у тех, первых учеников.

МакГонагалл презирала себя за то, что поверила во всю грязь о Сириусе. Нужно было слушать свое сердце, все отрицало, а не окружающих. Интересно, будет возможность попросить прощения?

Питер... Малыш Питер, который так слепо обожал Джеймса... Ты оказался подлым трусом, а не невинной жертвой, которой прикидывался долгие годы. Почему она никогда не замечала в мальчишке зависти и злости к более успешным и умным товарищам? Минерва чувствовала свою ошибку, она была уверена, что прекрасно знает каждого из блистательной четверки, а уже так ошиблась в двоих из них.

Новый кошмар начался, когда портал выбросил на поляну окровавленного Гарри и мертвого Седрика. Вернее, кошмар зарождался постепенно, вместе с неожиданным четвертым чемпионом Турнира Трех Волшебников. Тогда все долго требовали от Гарри объяснений, но он клялся, что не имеет, ни малейшего предоставления о произошедшем.

Она переживала из-за Рона, который ходил в гордом одиночестве, поссорившись с другом. Гермиона металась от Поттера к Уизли, изо всех сил пытаясь вновь их объединить.

Именно в этот год она начала замечать, что Рон по-особенному смотрит на свою подругу, смотрит теплым и нежным взглядом, так неуклюже оберегает от тревог и так ловко скрывает свои чувства за внешней небрежностью.

Драконы, русалки, сфинксы... Минерва потихоньку подсовывала Поттеру книги с заклятиями, в надежде, что Грейнджер заставит однокурсника хотя бы пролистать их.

«Он вернулся, Волан-де-Морт вернулся», — отчаянно шептал Гарри, а МакГонагалл с трудом сдерживалась, чтобы не прижать к сердцу его, всего лишь четырнадцатилетнего мальчика, с которым так несправедливо обошлась судьба, постоянно швыряя о камни.

Дамблдор вновь созвал Орден Феникса. И Минерва столкнулась с Сириусом, по старой привычке назвавшем её не по имени, а «профессором». Сириус изменился, не потому, что прожил много лет, а потому, что нельзя остаться веселым синеглазым безобразником после всех бед.

— Прости меня, Сириус, — они стояли в темном коридоре Блэковского особняка, в котором хозяин продолжал быть чужим. — Прости за то, что поверила... Я же знала, что для тебя значили и значат Поттеры... Все Поттеры, — вспомнилась гибель Доротеи и Карлуса, которую тяжело перенес Сириус.

— Да что вы, профессор МакГонагалл... Минерва. Мне не за что Вас прощать. Мне бы самого себя простить, это ведь я уговорил тогда Джеймса сменить Хранителя, — неожиданная откровенность Блэка обожгла и заставила сдерживать вздох.

Хогвартс перестал быть Хогвартсом. Ей сразу не понравилась жаба в розовом, пытавшаяся навести в школе свои порядки. А потом она случайно заметила шрам на руке у Лонгботтома, потребовала объяснений и узнала о варварских методах Амбридж. Минерва бросилась на защиту своих львят. Она не боялась показывать Амбридж свою откровенную неприязнь, постоянно пререкаясь с инспектором даже на глазах у студентов. Прикрывала многие проказы, особенно проказы близнецов Уизли, практически возненавидела Амбридж, когда Гарри запретили играть в квиддич.

МакГонагалл знала, что её ученики тайно собираются по вечерам, что именно любимая троица является инициатором и организатором Армии Дамблдора, или как там борцы себя называли... Минерве про отряд рассказали домовики, а она в свою очередь велела эльфам больше никому не раскрывать секрет. МакГонагалл гордилась, что пятнадцатилетние ребята не склоняют голову, а до конца борются за честь и правду.

И была Битва в Министерстве. Когда подростки бросили вызов самому Волан-де-Морту. И снова справились, выбрались, каким-то невероятным чудом, но выбрались!

— Нельзя сейчас оставлять Гарри одного, Альбус. Сириус столько значил для мальчика. Я могу взять Гарри к себе, Поттеру необходима поддержка и понимание....

— Я отправлю его к Уизли, Гарри там как родной, Рон и Гермиона будут рядом, — Дамблдор задумчиво разглаживает длинную седую бороду. — Завтра же заберу Поттера, у меня одно небольшое дело к нему...

Для школы год был относительно спокойным. За стенами Хогвартса разворачивалась война, а здесь все жило по своим законам.

Спорили Гермиона и Рон. Грейнджер, кажется, окончательно и бесповоротно влюбилась в Уизли. Минерву забавляли их ссоры, сколько она видела таких ссор и недомолвок, заканчивавшихся шумными свадьбами. МакГонагалл просто ждала, когда однажды встретит парочку после отбоя с переплетенными пальцами на Астрономической башне. Рона действительно встретила, но вот только с Лавандой Браун, которая смущенно пряталась за широкую спину Уизли.

Поттер блестяще играл в квиддич. А на финальной игре его заменяла Джинни Уизли, сумевшая практически зубами вырвать победу. Кубок снова ушел к Гриффиндору.

Через пару недель МакГонагалл шла по коридору, и в самом конце увидела очередную парочку. Сердце пропустило удар. Лохматая макушка, широкие чуть угловатые плечи парня. Летящая походка и длинные рыжие волосы, тонкая талия, чуть склоненная на бок голова девушки. Минерва даже ущипнула себя за руку. Поттер... и ... Эванс? Нет, не может быть! Просто невозможно! Парочка скользнула в пустой кабинет. Минерва оказалась рядом через минуту, громко ударив дверью о косяк. В полутьме двое резко отскочили друг от друга, и Минерва с трудом сдержала улыбку. Гарри и Джинни. Она тогда просто строго отчитала провинившихся студентов, даже не стала снимать баллы. Парочка поспешила отправиться в свою башню. Наверное, удивляясь, что так легко отделались. Откуда Гарри было знать, что много лет назад, в этом же кабинете она поймала целующимися его папу и маму.

А завтра была война.

Все началось со смерти Дамблдора.

Боль.

Неизвестность.

Сомнения.

Слезы.

Страх.

Страх за Золотое Трио, так их начали называть еще тогда. Их лица были развешены по всем переулкам, за поимку назначали огромное вознаграждение. А Трио скиталось неизвестно где и неизвестно с какой целью. Минерва с жадностью ловила слухи, бродившие по Хогвартсу, в надежде узнать хоть что-нибудь.

Страх за учеников, которым позволили вернуться в Хогвартс. В чужой, холодный, хмурый Хогвартс. Хогвартс, где стало так мало улыбок, где поселилась ненависть. Ученики ненавидели факультет Слизерин, ненавидели Кэрроу, но больше всего ненависти доставалось Снейпу. Минерва и сама с трудом сдерживалась, чтобы не плюнуть Пожирателю в лицо, когда тот поднимался на директорское место и говорил короткие и сухие речи.

МакГонагалл тайком передавала ученикам письма и посылки из дома, учила на занятиях трансфигурировать бумагу в бинты, старалась поддерживать острожными словами.

Страх за Невилла, теперь как никогда был похож на своих родителей и свою бабушку. Она часто теперь беседовала с ним по вечерам, уговаривая его вести себя осторожней. С болью отмечала каждый новый синяк и кровоподтек на лице храброго гриффиндорца.

Страх за Джинни, которая гордо поднимала голову, а потом заходилась криком под Круцио. Минерва приходила в спальни к первокурсникам, потому что они не могли уснуть из-за бесконечных кошмаров, днем переходившие в явь.

Страх за каждого из них. Она, спотыкаясь, бежала в кабинет Снейпа, когда узнала, что трое сумасшедших решили похитить меч Годрика Гриффиндора. Минерва сейчас была готова на все, только бы Снейп не трогал её детей. Именно её, по-другому не думалось. Снейп тогда всего лишь отправил провинившихся к Хагриду. Но благодарности к директору ни на каплю не прибавилось, МакГонагалл даже не стремилась прятать презрение.

— За что ты так ненавидишь Гарри Поттера, Северус? — спросила она однажды, нарочно назвав по имени бывшего ученика. Снейп вел себя с ней довольно-таки осторожно, МакГонагалл думала, что Снейп все ещё помнил, как когда-то опасался строгого профессора. — Гарри ведь не только часть Джеймса, мальчик ещё и часть Лили... Ты ведь был влюблен в Лили все школьные годы...

— Я? В гр... грязнокровку? — Снейп слегка споткнулся. — Ничего глупее в жизни не слышал, — мрачно сказал он и поспешно ушел.

Битва за Хогвартс навсегда останется в памяти. Такие вещи не забывают, это как клеймо на всю жизнь.

Смерть забирала самых достойных.

Фред Уизли.

Римус Люпин.

Нимфадора Тонкс.

Колин Криви.

Окровавленная Лаванда.

Бледная Джинни.

Гарри Поттер на руках у Хагрида.

Невилл Лонгботтом с горящей шляпой на голове.

И леденящий душу хохот Волан-де-Морта.

Такое не забывается.

Она совсем не так представляла себе День Победы. Казалось, что будет ликование, будут сотни обнимающихся от счастья людей, будут салюты и хлопушки, она будет смотреть на своих бывших и сегодняшних учеников, будет радоваться, что все прошло, что все закончилось, а впереди долгая и счастливая жизнь.

Были только слезы. Боль от потери. Осознание того, что ужас, с которым они жили целый год, прошел. И словно лопнула внутри струна, заставлявшая держаться. Минерва ушла из Большого Зала и долго сидела в одиночестве в своем кабинете. Потом к ней пришли Джинни и Гермиона и все вместе говорили почти до самого рассвета, говорили о том, что делать теперь. Казалось, люди забыли, что такое жить без войны.

После войны был целый мир.

Рассказ Гарри о Северусе Снейпе. И снова она кляла себя за то, что так и не смогла рассмотреть в своем ученике то настоящее, которое скрывалось в самой глубине темных глаз.

Восстановление полуразрушенной школы — Хогвартс в сентябре вновь распахнул свои двери. В этот раз первокурсников поступило в два раза больше, пришли те, кто должен был занять свое место ещё год назад. Теперь МакГонагалл принимала их уже не в роли декана факультета, а в роли директора школы Чародейства и Волшебства. И детей у неё стало в четыре раза больше.

Летели годы и снова порог школы переступали дети детей её учеников. Новое поколение, не боявшееся называть Темного Лорда по имени. Новое поколение, родители которых были Героями. Дети, знавшие о войне только из учебников. Они были совсем другие. Но если присмотреться...

Джеймс Сириус Поттер — третий превосходный ловец в семье Поттеров, также как Гарри когда-то взмывает на головокружительную высоту в погоне за снитчем, также как Джинни улыбается, когда попадается на проказе, так же как Джеймс Поттер-старший подмигивает лучшему другу, и также как Лили Эванс защищает невинно обиженных.

Альбус Северус Поттер практически круглый отличник. У него зеленые глаза Гарри и вздернутый нос Джинни. Он также как дедушка звонко смеется и также как бабушка любит зельеварение.

Лили Поттер. Внешне почти точная копия матери, но с характером отца. С блестящими успехами в трансфигурации как у Джеймса Поттера. За ней также как когда-то за другой Лили бегает ловец, только теперь когтевранец.

Роза Уизли по усидчивости опережает даже Гермиону, Розу приходится силой выставлять из библиотеки. Она полностью разделяет взгляды матери на несправедливое отношение к домовым эльфам. Немного неуверенная и такая же искренняя как Рон.

Хьюго Уизли похож на отца в детстве. Долговязый и чуть-чуть неуклюжий. Но в нем Гермионина вера в добро.

Близнецы Невилла и Ханны повторяют их обоих так сильно, что даже невозможно различить черты.

Тедди Люпин обладает тем же удивительным душевным светом, что и его отец. И меняет цвет волос, каждые полчаса, в точности как Тонкс.

— И как ты не устала, Минерва, — Августа в последние годы тоже стала носить очки. Сейчас они смешно сползали на кончик носа. — Я от своих правнуков не знаю, куда деваться, бывает, такой ор по дому поднимают, хоть на стену лезь. Невилл совсем разбаловал близнецов. Не пора ли тебе на покой? — Августа отпила маленький глоточек своего любимого мятного чая.

Минерва улыбнулась. Она смотрела на стену, увешанную фотографиями, десятки и сотни лиц улыбающихся лиц. Выпускники.

— Я никогда их не оставлю. Ведь это все мои дети.