Большие надежды (гет)

— Итак, — произнес профессор Снейп, откладывая небольшую папку в сторону и поднимая взгляд на Грейнджер, — вы хотите исследовать возможные биологические истоки магических свойств зелий.

— Да, сэр, — с готовностью подтвердила она. — Все зелья имеют нечто общее: они действуют только на живые тела. Исключение составляют дементоры и призраки, но так как и первые и вторые представляют собой...

— Цитоплазматические колебания, да. Я знаю. Об этом говорилось в статье Вестника Зельеварения за прошлый месяц. Вам стоит ознакомиться с ней, прежде чем приступать к исследованиям.

— Но в той статье ничего не говорилось о цитоплазматических колебаниях, сэр. А в вашей статье речь шла исключительно о способах использования аконита.

Северус поднял бровь. По-видимому, не осталось ни одной книги, которую эта девчонка не прочитала.

— В самом деле?

— Н-ну, я думаю, что ваши идеи прекрасны в теории, сэр. Но когда кристаллизации подвергают более дюжины листьев аконита, он меняет свойства. И ваши комментарии по поводу возможности внутримышечного введения зелья больше похожи на...— Грейнджер замолчала.

Северус поерзал в кресле. Похоже, девчонка и правда гениальна. Проклятье.

— ... на предубеждения чистокровных? Можно и так считать, мисс Грейнджер. Хотя я и полукровка, но ребенком мне не довелось в полной мере ознакомиться с маггловским образом жизни. Боюсь, я не обладаю необходимыми познаниями о подобных процедурах.

— Но, Северус, учитывая, что аконит подвергается высокотемпературной обработке, использовать золотую иглу...

Воцарилась тишина. Северус снова сосчитал до пятидесяти, но на этот раз забыл и о латинском, и об обратном порядке: слишком уж забавно было наблюдать, как весь ужас произошедшего доходит до Грейнджер.

— Собственно говоря, Гермиона...

Из-под полуприкрытых век Северус увидел, как его собеседница едва заметно выпрямилась.

— Да, Северус? — она произнесла его имя с хрипотцой.

Глаза их встретились. Обсидиан столкнулся с гранатом. С оглушительной силой. Черт. Надо бы придумать выражения попроще, чтобы в мысленном диалоге с самим собой именовать эти сексуальные порывы не так пафосно. Северус снова поерзал, но на этот раз чтобы податься вперед, к Грейнджер. И обрадовался, заметив, что ей так же неуютно в этом внезапно возникшем между ними напряжении. Во всяком случае, именно на это указывали ее глубокое дыхание и вздымающаяся при каждом вдохе грудь. Твою мать. Она заметила, что он уставился на расстегнутый ворот ее блузки, где угадывались очертания соблазнительной ложбинки. Может, проще просто трахнуть ее, чем завершить это гребанное собеседование.

Северус солидно откашлялся, стараясь не вспоминать, как сам говорил Альбусу, что министр при этом звучит как петух.

— Как сильно вы хотите получить это место?

— Больше всего на свете, но с одним условием, Северус. Мое резюме на первой странице в этой папке, мои исследования и рекомендации — сразу под ним.

Северус уже смаковал мысль о лежащей под ним владелице этого резюме. Однако неожиданно Грейнджер встала. Пришлось придвинуть стул ближе к столу, и Северус собрался уже задать ей вопрос... Но не успел. Гораздо более уверенно, чем полагается соискателю на место ученика, она произнесла:

— Нет, я не пила никаких стимуляторов самоуверенности или ума. Да, я совершенно серьезно. Нет, я не идиотка и не наивная девчонка. И да, я полностью осознаю не только все риски, — ей хватило наглости выразительно посмотреть прямо туда, — но и все преимущества такого сотрудничества. И если это все, Северус...

Грейнджер подхватила сумку и копию его книги.

— Я вовсе не это... То есть это, но не так собирался сказать.

— В самом деле?

Мерлиновы подштанники, как она ухитрилась за две минуты научиться настолько совершенно изгибать брови? Ему на это понадобилось три недели! Северуса охватило препротивнейшее ощущение, что его провели как мальчишку.

— Я собирался спросить, о каком таком условии вы говорили. Чего же вы хотите больше всего на свете, Гермиона?

Когда она улыбнулась, Северус окончательно понял, что пропал.

— Вас.

И ушла.

А Северус так и не понял, что это было.