Подниматель пингвинов, или как Северус Снейп квалификацию менял (джен)

Снейп проснулся от того, что во рту было ужасно сухо. Глаза открылись не столько с трудом, сколько с едва слышимым хрустом, какой бывает, если сильно напиться.

— Пить, — с трудом выдавил он, едва различая очертания незнакомой комнаты.

— Сейчас, Север, сейчас, — только один человек звал его так. Но этого просто не может быть! Хотя, если он жив — а Снейп определённо чувствовал себя живым, пусть и изрядно помятым — то сомнений и быть не может! Мужские ладони, перепачканные чернилами и зельями, поднесли ему ко рту пузатую красную кружку в белый горох. Северус пил жадно, будто до этого и не встречал воду. Но, утолив жажду по влаге, решил покончить и с неизвестностью. Тем более, что очертания комнаты прояснились. Перед ним на табурете сидел худощавый мужчина лет тридцати на вид, определённо с налётом прибалтийской внешности, русоволосый, с тонкой вязью морщин «от ума» на лбу и огромной радостной улыбкой.

— Михаэль, неужели твои запонки сработали? — он всё ещё не верил, что спасся, но, увидев кучу приборов и склянок в комнате, понял, что цена спасения была велика. — Что произошло?

— У Задорнова работает всё, дружище, — нет, это было не самодовольство, скорее констатация факта. У Михаэля, действительно, срабатывали даже самые невозможные разработки. Чего стоила его дипломная работа по смехотерапии... — А если честно, если б не Клара, не болтали б мы с тобой. Да, ещё мы с тобой теперь братья по крови — я для тебя ничего не пожалею, ты же знаешь.

— Михаэль, — у Северуса перехватило дыхание. Ощущение того, что в мире есть кто-то, кому он небезразличен, давило грудь. Человек из другой страны, с другим менталитетом... кто бы мог подумать? Они виделись всего несколько раз ещё в самом начале карьеры. Тогда Снейп вгрызался в науку, чтоб не упасть в грязь лицом перед Дамблдором. И первое время казалось, что место учителя может уплыть от него именно из-за недостатка квалификации. Поэтому он и согласился на небольшую практику в Риге пятнадцать с лишним лет назад. А Михаэль помогал ему освоить русский, всевозможные премудрости совершенно иного политического строя... Они ведь и магглов по-другому называют — человеками.

— Отдыхай, Север, — только кивнул в ответ друг. — Пару дней постельного режима, и вытащу тебя в наш институт. Знал бы ты, сколько в своей Англии пропустил. Я уже докторскую защитил! Да, и вообще, нам такие люди, как ты, ой как нужны. Ты же талант...

Но окончание бравады Михаэля Северус не услышал. Он спокойно уснул, понимая, что теперь больше не нужно претворяться. Небольшая рижская квартирка казалась в этот момент самым надёжным местом в мире.

* * *

Действительно, не прошло и трёх дней, как Михаэль вместе с Кларой поставили Северуса на ноги и даже стали чуть ли не силком вытаскивать его на улицу дышать свежим воздухом. Аргументы, «мол, какой в городе может быть свежий воздух, тут же автомобили», не проходили, и Снейп, одетый в синий советский спортивный костюм, угрюмо глядел по сторонам и чинно гулял в сквере у дома.

И вот, буквально через пять дней после памятного «приземления», вечером, на маленькой уютной кухоньке, куда Михаэль позвал ещё и Клару, Северусу предстояло узнать, как много нового он пропустил, пока честно учил лоботрясов зельеварению.

Во-первых, его выздоровление следовало «обмыть». Да, конечно, Снейп помнил что-то такое из своих юношеских лет и как раз-таки симпозиумов с Михаэлем, но до сегодняшнего момента он наивно полагал, что «пить за здоровье» — это несколько нелогично, словно белые тапочки в луже. Но Задорнов линию свою гнул всегда, и поэтому Северус максимально старался «держаться молодцом» и не заглядываться на Клару, которая всё чаще пыталась его приобнять.

Коньяк Михаэль принёс неплохой. Он приятно катился по горлу, не жёг как Огденское. Шутки его друга были действительно смешны. И тут началось «во-вторых».

— Север, а я же совсем забыл тебе сказать, — Михаэль смешно махнул рукой в сторону стопки листов на углу стола. — Я же в писатели подался. С одной стороны — учёный-экспериментатор всей магической Прибалтики, а с другой стороны — известный советский и теперь уже российский журналист — юморист Михаил Задорнов. Вот, погляди, этот небольшой фельетон до сих пор «на ура» принимают.

Северус недоверчиво взял белые листы и типографским шрифтом. Вообще, эта привычка «осовремененных» государств, которой следовали Россия и бывшие советские республики и даже европейские государства, его раздражала. Пергаменты были приятнее и на ощупь, и глаза уставали от чтения значительно меньше. Рукописный текст был приятнее, нежели типографский. Но само содержание заставило Северуса пару раз хрюкнуть от смеха...

— Михаэль, вот эта фраза: «Работать хочется», честное слово, безумно хороша, если, конечно, ты читаешь её с иронией, — он пригубил коньяка и продолжил: — Но будет ли подобное интересно магам?

— А магам, мой друг, интересно не столько это, сколько применение, — Михаэль достал с небольшой полки над столом пару книг и кожаном переплёте. — А это моя докторская. Тема: Смехотерапия и её применение в мире магическом и человеческом. Если коротко, при искреннем смехе что маги, что человеки высвобождают громадное количество энергии. Остаётся только правильно её собрать и преобразовать. Таким образом, поговорка «смех продлевает жизнь» действительно верна. И мы с группой учёных разработали ряд приборов для преобразования. Испытания были успешны. И теперь я, как и мои друзья-коллеги, катаемся по бывшим странам «советов» и лечим человеков. Конечно же, статус секретности при этом остаётся в силе. Отсюда и две профессии, друг мой Север.

— И я так понимаю, — Снейп выдохнул, мысленно сосчитал до десяти и обратно. — Вы с Кларой предлагаете мне тоже заняться юмором?

— Не только, Северус, — Клара наконец подала голос после длительной речи друга. — Мы предлагаем координально изменить вашу жизнь, заниматься наукой, помогать магам и человекам...

Северус внимательно посмотрел на своих спасителей и друзей. Конечно, неделя выхаживания не заменит годов одиночества, но сейчас он абсолютно точно ощущал себя практически в семье. Этим двум магам он был небезразличен.

— Ох, Михаэль, я конечно знал, что ты перевернёшь мою жизнь с ног на голову, но не до такой же степени...