Истерзанные осенью (гет)

Каждый выход в люди требовал серьезной и тщательной подготовки.

Подостуженная временем и статейками «Ежедневного Пророка» известность Гарри в волшебной среде после победы над Волдемортом расцвела пышным цветом. Пожалуй, люди стали любить его чуточку больше, чем до этого. Если раньше его считали чертовски удачливым ребенком, толком не соображающим, что он собственно делает, то теперь принимали за волшебника, пусть и не совсем зрелого, но весьма талантливого и одаренного.

Гарри это напрягало. Всеобщее внимание, в особенности женское, вызывало у него чувство почти физического дискомфорта.

Если пачки писем он мог преспокойно сжигать, не читая, с нападками на улицах дело обстояло сложнее. По большому счету, Гарри ничего не мог поделать с людьми, готовыми разорвать его на куски — из любви, конечно! — разве что совсем перестать выходить.

Он бы и рад, но время от времени покидать дом все-таки приходилось: припасов, что приносили Рон с Гермионой, не хватало надолго, а просить их о большем Гарри не мог, да и не хотел. Он ведь не безрукий, с некоторыми вещами вполне может справиться самостоятельно. С той же покупкой школьных принадлежностей.

Несмотря на все протесты и заверения, что все пройдет просто отлично, Гарри отказался идти в Косой переулок с Уизли и Гермионой. Он чувствовал, что должен сделать это сам, без всякой компании.

Собирался он долго, несколько раз переносил и откладывал. Только в последний четверг августа он отбросил прочь все сомнения и решил, что день икс настал.

За окном лил дождь, свирепо задувал не по-летнему холодный ветер. Не лучшая погода для людей, которые хотят прогуляться и подышать свежим воздухом, но почти идеальная для тех, что хотят спрятаться, остаться незамеченными.

Закутанный в темно-коричневую мантию с капюшоном, подаренную Хагридом на последний день рождения, Гарри пешком прошелся до «Дырявого Котла». К его удовольствию, без приключений, не встретив по дороге ни одного знакомого лица.

— Погодка та еще, — вместо приветствия бросил бармен Том. — Что за поганый городишко, то туман такой, что ни зги не видно, то драклов дождь сутками. Горячего чаю или чего покрепче?

Гарри покачал головой, отказываясь.

В баре до рези в глазах пахло дешевой выпивкой, потом и пылью. Признаться, такого Гарри никак не ожидал. Пусть «Дырявый Котел», в котором ему, к слову, довелось какое-то время пожить на третьем курсе, и не остался в его воспоминаниях пятизвездочным отелем с начищенными до блеска полами и лестницей, застеленной дорогущей ковровой дорожкой, но и подобной забегаловкой не представлялся.

— Уборщица, шут ее побери, заболела, а сам я со всем управляться не успеваю. — Том, будто прочитав самые потаенные его мысли, беззубо улыбнулся.

— Что ж, бывает, — пожал плечами Гарри.

Том на мгновение замер, прищурился. В глубине его светлых глаз мелькнула искра узнавания. На свою удачу Гарри успел скрыться в подсобном помещении, служившем входом в Косой Переулок, быстрее, чем тот успел сказать что-то еще.

Вот уж пронесло.

По памяти выбрав пару кирпичей и постучав по ним волшебной палочкой, той самой, которую так горячо любил и чуть не лишился, Гарри оказался посреди узкой, пестрой улочки.

На мгновение у него перехватило дыхание. Конечно, он был здесь далеко не в первый раз, но все равно испытывал особый трепет. На его глазах творилось волшебство.

Быть может, если бы Гарри с малых лет жил среди волшебников, он воспринимал бы подобные вещи спокойнее, как например, это делал Рон. Но он рос с магглами, причем магглами отвратительными. Его окружением были Дурсли, после общения с которыми подобные вещи — самое настоящее чудо.

— Здорово.

Людей было немного: пара юношей с Когтеврана, имен которых Гарри не помнил, и несколько семей с детьми-первогодками.

Лучше и не придумаешь.

Первым делом Гарри заглянул в Гринготтс. Один из гоблинов, охраняющих вход, оглядел его с ног до головы строгим, придирчивым взглядом, а затем, кивнув второму, скрылся за массивной дверью хранилища.

Грешным делом Гарри подумал, что после последнего приключения его не пустят на порог, закроют счет, выдадут деньги и отправят восвояси, но, к счастью, обошлось: впустили, провели к сейфу, были безукоризненно вежливы и приветливы. Правда, вместо одного гоблина-проводника ему досталось целых два, да еще и волшебник-человек, но с этим он вполне мог смириться.

— Не пойман — не вор, мистер Поттер, — улыбнулся маг, крепко пожимая руку Гарри на прощание.

— Точно. Хотя я не уверен, что понимаю, о чем вы говорите.

Следующей остановкой на его пути стал магазин Мадам Малкин.

Старые школьные мантии, все как одна черные и совсем простенькие, стали ему маловаты и пришлось подбирать новые. Своего размера Гарри не знал, но у Мадам Малкин, седовласой женщины в очках-половинках в цветной оправе, глаз был наметан, и она без всякого труда подобрала ему нужный. Мантии сели почти идеально, и подгонять их по фигуре не пришлось. У одной из них, правда, подол был чуточку длинноват, но Гарри это даже нравилось.

Нравилось и отношение хозяйки ателье к нему — ничем не примечательное, точь-в-точь такое же, как и к остальным покупателям.

Попрощались они тепло.

Гарри заглянул во «Флориш и Блоттс», где обзавелся полным комплектом учебников для седьмого курса и встретил пару-тройку молодых поклонников, жарко перешептывающихся и тычущих в него пальцами, но так и не решившихся подойти.

В лавке «Все для квиддича» он пополнил запасы средства для чистки метел. «Молния» Гарри, хоть и была устаревшей (он получил ее в подарок почти шесть лет назад), вполне его устраивала. И все же он надолго задержался у витрины с новой моделью гоночной метлы «Серебряная пуля», рассматривая и прицениваясь. Эта полированная красавица темного дерева была способна развить скорость до двухсот миль в час за десять секунд, подумать страшно! Его старушка, конечно, такого не могла.

В «Аптеке Малпепера» Гарри пробыл особенно долго, отбирая ингредиенты для будущих зелий по заранее составленному Гермионой списку. Шестой курс он худо-бедно продержался на остатках старых ингредиентов и мелком попрошайничестве у сокурсников, но теперь это было ни к чему. Ему нужны отличные отметки по зельям, а они по определению невозможны при условии, когда приготовить их не из чего.

— Я бы добавила больше сушеной мяты и сока пиявок, — Полумна Лавгуд улыбнулась и протянула руку для приветствия. — Говорят, вместе они защищают от темных сил.

Гарри с радостью пожал обе ее руки. С их последней встречи прошло больше месяца, и только сейчас он понял, как сильно скучал.

— Полумна, ты совсем из виду пропала, — голос Гарри прозвучал шутливо-обиженно. — Все в порядке? Я тебе писал, даже приглашение одно высылал, но не знаю, получала ли ты почту. Ответа не было.

— Мы с отцом были в экспедиции. Знаешь, почти напали на след морщерогих кизляков, — Полумна мечтательно заулыбалась; только сейчас Гарри приметил, что длинные светлые волосы, обычно доходившие ей до спины, стали гораздо короче. — А приглашение случайно не на свадьбу было?

Гарри шумно выдохнул.

— Нет, что ты, мы просто хотели посидеть вечером перед отъездом в школу. Приглашение еще в силе.

— Я приду, почему бы нет.

Дождь закончился, и народу на улице заметно прибавилось. Попрощавшись с Полумной у дверей аптеки, Гарри поспешил к «Дырявому котлу».

Проведать Гермиону с Роном в магазинчике Уизли почему-то не хотелось.

Для одного дня событий достаточно.

* * *

Хоть Гарри не приглашал на прощальные посиделки никого, кроме самых близких друзей, людей пришло не мало: Уизли, Гермиона, Полумна и, конечно, Невилл.

Вечер вышел веселым, по-семейному теплым.

Миссис Уизли с девочками наготовили разных вкусностей, которые они все с удовольствием съели. Гарри особенно понравились пирог с розовыми лепестками и легкий фруктовый пунш.

Впервые за долгое время они с Джинни были рядом так долго, пусть и не наедине, и Гарри это ни капли не напрягало. Он обнимал ее за талию и шутил не переставая. Кажется, ей нравилось. Во всяком случае, смеялась она заливисто.

— Гарри, можно тебя на минуточку? — Гермиона возникла словно из ниоткуда.

Он вмиг отпустил Джинни и вскочил на ноги. Пожалуй, даже резче, чем следовало.

— Конечно.

Вдвоем они прошли в одну из дальних комнат. Там их ждал Рон и нечто, накрытое плотной непрозрачной тканью. Клетка, конечно.

Сердце Гарри учащенно забилось: после гибели Букли он и думать не мог о том, чтобы купить нового питомца, но друзья, похоже, решили его проблему.

— Со всем этим трауром мы так ничего и не подарили тебе на день рождения, — Рон на мгновение замялся. — Так что вот.

Гермиона подошла к клетке и сдернула полотно. Внутри оказалась удивительной красоты птица коричнево-белого окраса.

— Его зовут Ривин.

— Красивый, — Гарри протянул ладонь к филину, и тот легонько его укусил, будто принимая. — Мы подружимся.

Рон облегченно и очень уж картинно выдохнул.

— Ну, слава Мерлину! А то Гермиона очень переживала.

— Это неясыть, — сказала она, бросив на Рона гневный взгляд.

— Классная птица, спасибо. Сам бы я не решился.

Они вернулись к гостям, оставив клетку с Ривином в тишине.

Гарри вернулся к ней ночью, когда все уже крепко спали.

— Хороший, — прошептал он, гладя птицу по перьям.

— Конечно, до Букли ему далеко, но мы старались подобрать птицу, которая тебе бы понравилась, — как оказалось, Гермионе тоже не спалось; забравшись с ногами в одно из старых кресел, она потягивала пунш. — Мне показалось, что Ривин идеально тебе подойдет.

— Думаю, ты угадала.

Гарри сел во второе кресло рядом с гермиониным.

— Люблю сов, — коротко сказал он, не спуская глаз с Ривина.

— Тех, что чистят перья и охотятся на мышей, или тех, что пьют пунш и не спят ночью?

Гарри вздрогнул и неуверенно улыбнулся. Сердце пропустило удар или два. Что она такое говорит? Неужели питье так подействовало?

Выяснить он не успел: в окно комнаты, громко стуча клювом о стекло, ломилась почтовая сова.

— Рановато для почты, — Гермиона нахмурилась.

— У тех девиц, что мне обычно пишут, нет понятия «рано». Пора уже мне сделать что-нибудь гадкое и отвадить их от себя раз и навсегда...

— Девиц, говоришь? И много их? Что пишут?

— Очень смешно, Гермиона, — Гарри закатил глаза к небу. — Не буду открывать.

— Да ладно тебе, открой. Уж очень интересно, что там.

Письмо оказалось мятым листом на гербовой бумаге Хогвартса. Без подписи, написанное явно второпях.

«Гарри!

Черт возьми, что вообще происходит?

Дамблдора нет, МакГонагалл — директор Хогвартса, а я, с ее слов, уже давно труп.

При всем этом я в школе и вроде как дышу, ем и причитаю (насчет дыхания мы со Слизнортом проверяли, так что это вполне точно).

Может, хотя бы ты мне объяснишь, какого дракла происходит? Для трупа я слишком уж живой, правда.

Бросаю писать (и пить, к слову; ко всем чертям такие вот шуточки пьяного мозга). Попробую прорваться к совятнику и отправить это письмо со школьной совой.

В любом случае, держи хвост пистолетом.

И приезжай скорее, а то я с ума сойду».

Он перечитал письмо. Затем еще раз и еще. Он поверить не мог, что это действительно происходит с ним, что это не сон.

Без всякой подписи он догадался, от кого злосчастное письмо. Этот почерк, неровный и острый, он мог узнать из тысячи.

— Гарри, все в порядке? — Гермиона холодной ладонью коснулась его плеча. — Ты будто привидение увидел.

— В каком-то смысле так и есть, — Гарри сглотнул горький комок, подступивший к горлу. — Кажется, я получил письмо от Сириуса. Живого Сириуса.