Блэкродские тайны (гет)

Ровно в восемь часов я вышел из дома, чуть ли не бегом направляясь к памятнику. До него было минут пять ходьбы, но я, сгорая от нетерпения, больше не мог ждать. Три дня, прошедшие с того вечера, как седовласый волшебник появился на пороге моего дома, показались мне целой вечностью. Придирки мачехи с того времени стали более частыми. Она без устали повторяла, что я озлобленный, эгоистичный неряха, и ей назло я и вправду становился таким. К сожалению, дурное усвоить легче, и многие дети легко попадаются на эту удочку.

В начале девятого я был на месте. Вдалеке мелькнула светловолосая макушка Бекки Кларк.

— Эй, Бекки! — окликнул её я. После того, как она прервала со мной всякое общение, я не особо искал её общества. Но сейчас словно кто-то толкал меня под рёбра, призывая заговорить с ней: — Как дела, Бекки?

Увидев, кто её зовёт, она поспешно завернула за угол.

— Куда же ты, Бекки? Не хочешь поговорить со мной? — я перешёл на бег, догоняя её. — Не хочешь послушать про козни дьявола?

Я дико засмеялся, наблюдая, как она со всех ног бежит прочь, не разбирая дороги. Наверняка пожалуется своему дядюшке. Но мне было плевать на неё, как и на всех этих мелких людишек нашей деревни, которые бегают в церковь каждое воскресенье откупаться от своих грехов, чтобы, сбросив счётчик, с понедельника начать грешить заново. Я не мог им верить, их любить, слишком много лицемерия и фальши я видел от них за свои одиннадцать лет. Я поэтому сейчас я был рад тому испугу, что волнами исходил от простодушной и недалёкой (были ли в том её вина?) Бекки. Я видел в своём гадком поступке акт высшей справедливости, наказания зла, но от этого он не становился менее гадким.

Дамблдор появился вовремя. Именно появился — до этого я четверть часа без устали глядел на дорогу, не замечая, как слезятся глаза, лишь бы не пропустить момент его прихода. А потом он просто взял и положил руку мне на плечо.

— Доброе утро, Тед, — голубые глаза словно прожгли меня насквозь. — Ты готов?

— Конечно, сэр, — кивнул я.

Я ожидал, что мы отправимся совершать покупки школьных принадлежностей каким-то необычным, чудесным способом, вроде полёта по небу на метле или даже на драконе. Но отправились мы обычным рейсом простого автобуса, который ежедневно отвозил жителей окрестных деревень и городков в Лондон. Сам Дамблдор, казалось, ничуть не был смущён этим и с любопытством оглядывал простых крестьян и строгих, спешивших по делам горожан, которые с видным неодобрением смотрели на его темно-фиолетовую мантию. «Мне интересно наблюдать за людьми» — весело пояснил профессор, угадав мои мысли. Мне же было скучно, и, чтобы сон не сморил меня, я решил вызвать директора на разговор, тема которого уже давно занимала мои мысли.

— Сэр, — тихо спросил я. — Вы можете рассказать мне ... о Блэках?

— Почему тебя это интересует? — не глядя в мою сторону, промолвил Дамблдор.

Сам не зная зачем, я выдал ему всю свою до этого тщательно хранимую историю о вылазке во дворец. Наверное, она так долго сидела внутри меня, что теперь слова просто сами выплескивались наружу прежде, чем я успевал их тщательно обдумать.

— Она называла меня маглом... Что это значит?

— Маглами мы зовём простых людей, не волшебников, — глубоко вздохнул директор.

— Но я ведь волшебник? Не будь я им, я бы не попал к ним за ограду, — ничего не понимая, ответил я.

— Видишь ли, мой юный друг, некоторые волшебники — только некоторые, далеко не все — считают волшебников, родившихся среди маглов, волшебниками ... второго сорта, не отличающимися от маглов. Блэки — одни из них. Они берегут чистоту крови и женятся только на таких же чистокровных волшебниках.

Что-то больно кольнуло во мне, когда я вспомнил красивую темноволосую девочку. И всё же я ещё был слишком мал, чтобы придать этому большое значение.

— Судя по твоему описанию, ты встретил Андромеду — среднюю дочь Цигнуса Блэка. Её старшая сестра Беллатриса, — волшебник легко поморщился, — вряд ли дала бы тебе уйти просто так... Андромеда будет учиться на одном курсе с тобой, но я бы не советовал тебе напоминать ей о вашем знакомстве. Эти чистокровные, — он нагнулся ко мне, заговорщески подмигнув, — такие вредины!

Я улыбнулся, но мысль о том, что мне никогда не стать полноправным волшебником из-за моего происхождения, ещё долго мучила меня. Позже я не раз просыпался ночью в холодном поту, увидев во снах, что я вновь становлюсь изгоем. В душе моей зародился страх — что делать, если и волшебники не примут меня как своего? Смогу ли я вернуться обратно в свою деревню и жить как раньше, с осознанием того, что мог бы жить в другом мире, полном чудес и волшебства.

— Волшебный мир не настолько чудесен, как тебе кажется, Тедди, — вздохнул профессор, словно прочитав мои мысли. — В нём тоже есть злые и подлые люди, есть место лжи, подлости и предательству. В своём умении чувствовать, любить и ненавидеть мы ничем не отличаемся от маглов.

— А Вы можете сделать что-нибудь чудесное? — внезапно я вспомнил, что за всё время нашего знакомства Дамблдор ни разу не использовал магию. Тревожная мысль, что всё происходящее — чья-то злая шутка, заползла крошечным червячком в моё сердце.

— Сейчас нет, Тед, — покачал головой учитель. — Вокруг слишком много маглов, нам нельзя творить волшебство на их глазах. Они ведь и не догадываются о нашем существовании.

— Но почему, разве мы боимся их? — слишком громко воскликнул я. Полная женщина неподалёку неодобрительно покосилась в мою сторону.

— Много лет назад был принят статут о секретности, который строго исполняется и по сей день, — ответил профессор. — Маглы не мешают жить нам, мы не мешаем жить им. Представь, что было бы, если бы они узнали о существовании магии? Они бы сразу вознамерились решать все проблемы одним взмахом волшебной палочки...

— А разве не хорошо, если бы все проблемы решались именно так? — нахмурился я.

— К сожалению, не все проблемы решаются магией. Я бы сказал, что самые важные и сложные вопросы ей и вовсе недоступны, — Дамблдор мягко улыбнулся и вновь отвернулся, словно давая понять, что разговор окончен.

К счастью, очень скоро сельские пейзажи сменились многолюдными улицами Лондона. Мне нравился этот город, в нём было что-то загадочное и величественное, поистине волшебное, но я и понятия не имел, где в нём можно найти все те предметы, что были необходимы мне в школе.

— Нам сюда, Тед, — сказал профессор, когда мы приблизились к небольшому кабаку под вывеской «Дырявый котёл». Местечко было ничем не примечательное, и люди вокруг словно бы и не замечали его существования. Громко скрипнула дверь, и мы очутились в небольшом заведении с низкими потолками и массивными деревянными столиками. «Не похоже, чтоб здесь продавались школьные учебники» — подумал я, с трудом подавляя волнение. Возможно, ещё не поздно убежать.

Дамблдор перекинулся парочкой слов с барменом и мягко подтолкнул меня вглубь. Там оказалась небольшая деревянная дверь, но выход никуда не вёл. Прямо за нею красовалась простая стена из грубого красного кирпича.

— Сэр, мы точно пришли туда, куда надо? — уточнил я.

— Несомненно, — весело откликнулся профессор. Тотчас в его руках оказалась палочка, которой он по нескольку раз постучал прямо по некоторым кирпичам стены. И чудо, которое я так ждал, наконец свершилось! Кирпичи отодвигались один за одним, образовывая небольшую арку с достаточно широким проходом, прямо за которой виднелась оживлённая улица.

— Добро пожаловать в Косой переулок! — усмехнулся Дамблдор.

Улица кипела своей, отличной от магловского мира, жизнью. Все люди были одеты в разноцветные широкие мантии, многие из них подходили к Дамблдору здороваться, приветливо улыбались и с радостью жали руки. Я только и успевал крутить головой по сторонам — ряд магазинчиков с чудесными волшебными предметами, назначения которых я не знал, бурлящими в котлах зельями, толстенными книгами, мётлами, животными и сладостями словно зазывали к себе, но мы шли прямо, где виднелось огромное белоснежное здание причудливой формы.

— Это банк Гринготтс — самый надёжный магический банк, — пояснил профессор. — Здесь мы возьмём сумму, выделенную тебе попечительским советом на обучение.

К моему удивлению, весь персонал банка составляли маленькие человекоподобные существа, вид которых далеко не внушал дружелюбия. Чем-то они напоминали Барбуса из дома Блэков, но выглядели далеко не так запуганно и жалко. На руке каждого поблёскивали золотые часы, а на длинных выпирающих носах небольшие очки с золотой цепочкой.

— Это гоблины, — шепнул Дамблдор. — Советую быть с ними осторожнее, они не очень-то любят волшебников.

И вправду, маленький ушастый гоблин достаточно долго смотрел мне в глаза и скрупулезно просматривал отданную профессором бумажку. Наконец, нужная сумма была получена и мы вновь вышли на свежий воздух. Я старательно запоминал систему волшебных денег и даже поменял на них все свои небольшие сбережения. Не описать словами, как же мне хотелось потратить всё и сразу. Однако то небогатое существование, которые мы вели, заставляло меня держать себя в узде, напоминая, что я вряд ли смогу наколдовать себе денег, когда они закончатся. Если бы волшебники это умели, то им бы не понадобился банк. Я поделился своими соображениями с Дамблдором, и он удовлетворённо кивнул, сказав, что я довольно смышлён для своих лет. Похвала ещё больше подняла моё настроение, и дальше я с радостью вникал во все подробности волшебной жизни, о которой он попутно рассказывал.

Из всех магазинов наибольшее моё внимание привлёк книжный магазин под вывеской «Флориш и Блоттс». Я любил читать, но долгое нахождение в больнице плохо сказалось на моём образовании. К тому же, школьная библиотека в нашей деревне оказалась крайне скудна, чтобы удовлетворить мои потребности в знаниях. Дома у нас не нашлось и десятка книг, да и те хранились на чердаке и принадлежали когда-то моей умершей матери. Отцу из-за тяжёлой работы читать было некогда, а мачеха книг не любила, считая их развлечением для бездельников. Как мне было известно, большая библиотека была в доме священника, мистера Кларка, но я бы скорее удавился, чем пошёл с просьбой о книгах к нему. Я с трудом удержался, чтоб не накупить ещё книг, сверх тех, что были в списке школьных учебников. И лишь заверения Дамблдора о том, что в Хогвартсе есть огромная библиотека, заставили меня ограничиться одной — «Магические загадки египетских пирамид» Лукаса Картера. Из магазина я вышел безумно довольный, крепко прижимая небольшой томик в золотой обложке к груди.

И всё же самой важной для меня покупкой стала покупка волшебной палочки, самой необходимой вещи для волшебника.

— Я не пойду с тобой внутрь, — сказал Дамблдор, останавливаясь у небольшого магазинчика с вывеской «Олливандер». — У меня ещё есть некоторые дела здесь, в Косом переулке. Покупка палочки займёт у тебя некоторое время, а когда освободишься — приходи в «Дырявый котёл», я буду ждать тебя там.

Кивнув, я открыл дверь магазина, в котором звонко зазвенел колокольчик. Через пару минут в крошечном помещении появился и сам хозяин, бледный человек средних лет с чуть выцветшими, усталыми голубыми глазами.

— Доброе утро, мой юный друг, — заговорил он в ответ на моё приветствие. — Пришли выбрать свою первую волшебную палочку? Как ваше имя?

— Тед Тонкс, сэр, — смущённо отозвался я, разглядывая огромное количество прямоугольных коробочек, которыми было заполнено пространство кабинета.

— Вы из семьи маглов, не правда ли? — улыбнулся мистер Олливандер.

— Да, сэр.

— Что ж, я постараюсь помочь вам. Посмотрим, какая из палочек выберет вас, — он тотчас исчез, чтобы через мгновение вернуться с целой кучей коробочек. — Попробуйте вишню и сердечную жилу дракона, палочка удивительной силы, 11 дюймов.

Я взял в руки палочку, удивлённо замерев. Что значит, палочка выберет меня?

— Взмахните ею, — приказал Олливандер. Я подчинился, но ничего не произошло. Такая же участь постигла и палочку из акации с пером феникса внутри, и палочку из виноградной лозы с волосом единорога, и ещё около полсотни палочек. В душу мою закрался страх — а вдруг ни одна из палочек не признает во мне хозяина? С каждой палочкой мой страх рос, пока...

— Грушевое дерево и волос единорога, 13 дюймов, — Олливандер протянул мне палочку. — Палочки из груши одни из наиболее упругих, и я часто замечал, что они выглядят совершенно как новые даже после многолетнего использования.

Как только мои пальцы коснулись гладкого дерева, я словно бы ощутил приятное тепло. Взмах — из палочки посыпались голубые искры, осветившие всё помещение и растаявшие в воздухе.

— Это оно, — довольно улыбнулся Олливандер. — Что ж, мистер Тонкс, я не знаю ни одного случая, когда грушевая волшебная палочка оказывалась во владении Тёмного волшебника или волшебницы, зачастую их хозяевами являются известные и всеми уважаемые люди. Буду рад услышать о вас подобные новости, мистер Тонкс.

* * *

Весь остаток лета я провёл в ожидании. Первого сентября я проснулся раньше обычного, ещё долго ворочаясь в постели и почти ежесекундно посматривая на часы. Все приготовления к отъезду прошли как во сне. Отец вызвался сопровождать меня в Лондон, но всю дорогу в душном автобусе он не проронил ни слова, явно подыскивая нужные слова и никак не найдя их. Я же был слишком занят новой начинающейся для меня жизнью, чтобы испытывать при расставании какие-либо сантименты. Отец проводил меня до самого барьера, за которым, как объяснил мне Дамблдор, и находилась нужная мне платформа 9 и 34.

— Ну, будь здоров, Тед, — только и сказал он на прощание, неуклюже обняв меня.

— Прощай, отец, — ответил я, освобождаясь из его объятий. А после торопливо схватил тележку и, не оглядываясь, прошёл через барьер.

Нетрудно угадать, кого я мечтал встретить во время своего путешествия. По-видимому, в те дни, благосклонно настроенная ко мне судьба, была не прочь исполнить мои мечты, вот только происходило это вовсе не так, как мне бы того хотелось.

— Откроем окно, здесь невообразимо душно, — доносящийся из одного из купе голос, несомненно, был мне знаком, и уже тогда я вряд ли мог перепутать его с чьим-либо другим. Поравнявшись с дверью, я, опьянённый этой внезапной близостью к той, которая не раз занимала мои детские воспоминания, начисто позабыл все предостережения Дамблдора. Повинуясь этому порыву, я распахнул дверь купе.

Я узнал её сразу, только встретившись с гордым взглядом больших карих глаз. За это время она ещё больше похорошела и стала ещё больше напоминать принцессу из сказки. Несколько мгновений она смотрела на меня неприязненно, но вскоре в её взгляде промелькнуло понимание. Но, пожалуй, прошла целая вечность, прежде чем она, легко наклонив голову, сжала губы в удовлетворённой улыбке — она меня узнала.

— А, это ты магл? Врываться без разрешения твоя, как я вижу, излюбленная манера, — процедила она, не переставая улыбаться.

— Простите, мисс, — промямлил я. — Я думал здесь незанято.

— Кто это, Андромеда? — спросила миловидная темноволосая девочка с голубыми, словно бирюза, глазами, стоявшая чуть поодаль.

— Мисс Гринграсс, мисс Ламент, — Андромеда повернулась к светловолосой девочке, сидящей у самого окна, позвольте представить вам наглого мальчишку-магла, который когда-то давно отважился пролезть в наш сад.

— О, это было слишком рискованно и безрассудно с его стороны, — заметила светловолосая девочка, до сих пор хранившая молчание. — Я думаю, его храбрость достойна того, чтобы он ехал с нами, — добавила она, переглянувшись с подругами.

— Садись, магл, — приказала Андромеда Блэк, глядя на меня так, как смотрит кошка перед тем, как сожрать очередную мышь.

— Я бы предпочёл, чтобы выы называли меня, Тед, — выпалил я.

Губы Андромеды сжались в тонкую ниточку, а левая бровь изящным изгибом поползла вверх.

— О, Тед! — рассмеялась мисс Гринграсс, — Какое милое имя! Пожалуй, я буду так называть своего домашнего эльфа!

— Его же зовут Магни, — заметила мисс Ламент.

— Какая разница, теперь будет Тедом! — Гринграсс вновь жеманно рассмеялась. Несмотря на свою бесспорную красоту, она нравилась мне всё меньше и меньше.

— Ты слишком груба с нашим гостем, Медея, — откликнулась Андромеда, всё так же не своя с меня глаз. — Сэр Тед, не желаете что-нибудь выпить?

— Спасибо, но нет, — ответил я, удивлённый столь внезапной переменой.

— Я бы и не советовала, все знают, что Блэки большие мастера по части ядов, — пропела Медея.

— В сравнении с твоим ядом, Гринграсс, мой — просто горькая микстура, — язвительно отозвалась Андромеда.

Медея прикусила язык, не желая спорить с мисс Блэк, которая, по видимости, негласно считалась между ними главной.

— Расскажи о себе, Тед, — спросила Андромеда, усаживаясь напротив.

— Боюсь, моя жизнь вряд ли сможет вас заинтересовать, — угрюмо ответил я, коря себя за то, что вообще вломился в это купе.

— Расскажи, — капризно отозвалась мисс Блэк. — Зачем ты залез в наш сад? Что представляет собой ваша деревня? Я прожила всю жизнь рядом с нею, но никогда там не была!

— Вы не многое потеряли, мисс, — совершенно искренне сказал я. Едва уловимый огонёк сожаления и грусти промелькнул в больших карих глазах. Тяжело вздохнув, я начал свой рассказ. О том, как все уверяли меня, что поместья Блэков не существует, о своём пребывании в больнице, о своей лжи и, наконец, о вылазке в её дом. Гринграсс и Ламент время от времени вставляли язвительные замечания, но я делал вид, что не слышу их. То ли из-за солидарности со мной, то ли ещё Бог знает по каким мотивам, Андромеда делала тоже самое. Я говорил с ней, рассказывал только ей, а она всё так же внимательно смотрела мне в глаза с тем же лёгким выражением грусти и сожаления.

— Вот и вся моя история, — подытожил я. — Надеюсь, она не очень вас утомила.

— Ну что ты, — фыркнула Ламент. — Ты просто мастер рассказа!

— Не будь так придирчива, Наама — откликнулась Андромеда. — Спасибо, Тед. А теперь уходи, — и, заметив недоумение на моём лице, пояснила: — с минуты на минуту сюда придёт моя сестра Беллатриса. Будет нехорошо, если она застанет тебя здесь. Ты же помнишь, что сделал бы мой отец, если б застал тебя в нашем саду? Так вот, у моей сестры ещё более скверный характер.

Я хотел было возразить, что купе, в отличие от сада, не принадлежит Блэкам, и я имею полное право здесь находиться. Но общество Гринграсс и Ламент было столь тягостным для меня и столь невыносимым, что я лишь учтиво поклонился дамам, пожелав им приятной поездки, и удалился восвояси. Стоило мне отойти всего лишь пару шагов, как я столкнулся с высокой надменной девушкой, с головы до ног закутанной в чёрное платье. Неуловимое чутью подсказало мне, что это и есть Беллатриса: те же черты лица, что и Андромеды, те же глаза, только гораздо более жёсткие и чуть безумные, те же тяжелые тёмные волосы.

— Добрый день, мисс, — поздоровался я.

Мгновение, я оказался прижат к окну с поднесённой к горлу волшебной палочкой.

— Испугался? — Беллатриса звонко рассмеялась. — Пока беги, грязнокровка, — промолвила она, отступая. — В следующий раз смотри, куда идёшь.

У неё явно были не все дома, и мой старый знакомый профессор Дойлз наверняка нашёл бы в ней интересную пациентку, но судьба распорядилась так, что с её лёгкой руки другие, некогда абсолютно здоровые люди оказывались в отделении для душевнобольных. Отчётливо помню, что именно в этот день я малодушно пообещал больше не пытаться заговорить с кем-то из этой чокнутой семейки. Впоследствии я не раз давал себе это обещание, чтобы вновь и вновь нарушать его. Так, запертый в клетке из последних сил колотит в дверь, зная, что ему никто не откроет, и всё же стучит, потому что спокойное существование в четырёх стенах не имеет смысла для того, кто отведал вкус настоящей жизни на воле.

Даже по прошествии многих лет мне никогда не забыть того впечатления, которое произвёл на магловского мальчишку Хогвартс. Поместье Блэков, манившее меня своей загадочностью все годы моего детства, казалось жалкой лачугой по сравнению со старинным величественным замком. Одного взгляда было довольно, чтобы быть навсегда очарованным этим волшебным местом, где, казалось, сам воздух насквозь пропитан магией. Под его вековыми сводами в узких окнах горели огни. Там меня ждали, и именно там, я был уверен в этом, моё место.

— Первокурсники, сюда! — громадная фигура высилась прямо около паровоза, размахивая руками. Подойдя ближе, я смог получше рассмотреть великана. Несмотря на всю свою внушительность, этот мужчина средних лет выглядел весьма добродушным, и я моментально проникся к нему симпатией.

— Меня зовут Хагрид, я хранитель ключей и лесничий школы волшебства и чародейства Хогвартс, — пояснил великан громким басом. — По древней традиции, первокурсники проходят свой первый путь в Хогвартс по воде, на лодках. Вперёд за мной.

Мы погрузились в небольшие лодочки, в каждой по три человека, заскользив в них по чёрной глади огромного озера. Отсюда замок ещё больше поражал своим великолепием. Все как один мы застыли в немом восхищении. Свет факела выхватил из темноты лицо Андромеды Блэк. Карие глаза удивлённо распахнулись. Теперь она казалась простой девчонкой, вовсе не той маленькой барышней, которой я встречал её в саду поместья или в вагоне Хогвартс-экспресса. Восхищение перед замком, перед чудом и волшебством делало первокурсников единым целым, стирая все границы и различия, что были между нами.

Сложно описать те чувства, что довелось мне испытать, когда я впервые вошёл в замок. Казалось, он предстал из моей детской мечты, из глубокого сна, от которого я боялся проснуться. Кто-то рядом громко восхищался поставленными в ряд рыцарскими доспехами, громадными статуями. Каменные стены украшали огромные горящие факелы и портреты, люди, на которых двигались и разговаривали.

— Добро пожаловать в Хогвартс! — крикнула мне с портрета добродушная светловолосая волшебница, подняв вверх большой палец. Я робко махнул в ответ, но останавливаться времени не было — быстрым шагом великан вёл нас к лестнице, на которой стояла высокая строгая женщина в зелёной мантии и остроконечной шляпе.

— Первокурсники сюда, — сухо позвала она. — Моё имя — профессор МакГонагалл, и сейчас я проведу вас всех в Большой зал, где состоится ваше распределение по факультетам. На время учёбы факультет станет вашим вторым домом, прошу вас отнестись к этому очень серьёзно и соблюдать дисциплину. После, когда каждый из вас займёт своё место за столом своего факультета, состоится пир. Следуйте за мною.

Повинуясь властному тону профессора МакГонагалл, мы гуськом двинулись за нею в сторону Большого зала. При входе в большие дубовые двери свет слепил глаза. Толпа восторженно ахнула. Зал был наполнен миллионами свечей, парящих под самым потолком, изображавшим звёздное небо.

— Он специально заколдован так, — пояснила мне темноволосая девочка с красивыми раскосыми глазами. — В точности отражает небо над Хогвартсом. Чудесно, правда?

Я рассеянно кивнул, осматривая огромные дубовые столы, принадлежавшие, как я понял, четырём факультетам. Ученики хлопали, приветливо встречая нас, но МакГонагалл вела нас к большому преподавательскому столу, чуть возвышавшемуся и стоявшему поперёк остальных. Волшебники в красочных мантиях, сидевшие за ним, тоже хлопали, правда, чуть сдержанней, чем сами студенты. В большом кресле посреди стола восседал и сам Дамблдор, приветливо улыбавшийся каждому и радостно глядя на новых учеников сквозь очки-половинки.

МакГонагалл выстроила нас в шеренгу, и только тогда я заметил ещё один предмет, находящийся теперь прямо перед нами. Им оказался высокий табурет, на котором лежала самая обыкновенная, весьма потрёпанная на вид старая шляпа. Сердце моё кольнуло волнением. Неужели нам предстоит что-то сделать с неё, быть может, вытащить из неё кролика, как делают это фокусники в цирке? Я оглянулся на других первокурсников, взволнованных не меньше меня, и хотел было уже спросить у темноволосой девочки назначение шляпы, как та, зашевелившись ... запела чуть скрипучим, но довольно приятным голосом.

Откроет Хогвартс двери

В день первый сентября,

И юных чародеев

Вновь с песней встречу я.

Сердца ваши открыты,

И мысли не дурны,

Но что из вас получится

Знать не можем мы.

Семьёй второю станет

Один вам факультет.

Какой же? Только я

Дам каждому ответ.

Позвольте же сначала

Немножко рассказать

О славных чародеях...

Ну что ж, пора начать.

Рыцаря не было бесстрашней,

Чем Годрик Гриффиндор!

В бою как лев он дрался,

Отважен и силён.

А друг его наилучший,

Салазар Слизерин,

Хитёр и изворотлив,

Не всеми был любим.

Умнее не было колдуньи,

Кандиды Когтерван.

Ведь в честь её все оды пели

Все мудрецы из разных стран.

А сердце Хельги Пуффендуй

Одной лишь добротою билось.

Протянет каждому ладонь,

И ради каждого трудилась.

Много подвигов свершили,

Много сделали добра,

И вот все вместе порешили -

Для магов школа что нужна.

И основали они Хогвартс,

И каждый лично выбирал,

Кого учить, за ряд достоинств,

Которых больше уважал.

«Учить я буду смелых!»—

Гриффиндор вскричал.

Всего более на свете

Страх Годрик презирал.

«Пусть подвиги и славу

Ученики найдут.

Друзьям всегда помогут,

Врагам пощады не дадут!

Бесстрашье и отвага —

Нет доблестей нужней.

Всех храбрецов Британии

Я сделаю сильней.

Им магия поможет

Найти свой верный путь,

В веках прославив имя,

Время обмануть».

«Зря тратится отвага

Без тонкости ума.

Не зря же нам, друзья мои,

Дана и голова!»

То молвила Кандида,

Гриффиндору попеняв:

«Без мудрости, сэр Годрик,

Не обойтись никак!

Учить я буду умных,

Кто разумом живёт,

Готов познать кто мудрость,

Кто в книгах видит прок!

Открою им все тайны,

Что знаю я сама.

Ведь нет богатств нужнее

Знаний и ума».

С улыбкой её слушал

Коварный Слизерин.

А слово взяв, колдунью

Он нагло укорил:

«О, милая Кандида!

Какой от книжек толк?

И умнику любому

Хитрец ведь даст урок!»

Чтоб величия добиться

Есть разные пути.

Идут прямыми чаще

И гибнут храбрецы.

Сидят мудрые на месте,

Пером кропая сотни строк.

Но маги из иного теста

Змеёй к величью делают бросок.

Пойдут на всё с той целью в сердце:

Обман, и подкуп, и шантаж...

Быть хитрым — непростое дельце...

В награду — мир весь будет наш!»

Он говорил об этом

И было слов не счесть.

Но восклицанье Хельги

Его прервало речь.

«О чём Вы говорите?

Не против я ума!

Отвага благородна,

А хитрость всем нужна!

Но меркнут все достоинства

Без сердца теплоты!

Затмить ничто не может

Любви и доброты!

Трудолюбивых, чистых

Телом и душой,

А также тех, кто сможет

Работать над собой,

Тех с радостью приму я

Под своё крыло.

Ведь больше всех ценю я

Честность и добро.

На том и порешили.

И Годрик, занеся

Над старой шляпой палочку,

Промолвил, чуть шутя:

«Ах, старая ты шляпа!

Изъела тебя моль!

Кто знал, судьба протянет

Тебе свою ладонь?

Вершить ты будешь судьбы

Входящих в этот зал.

Надеть тебя лишь нужно,

Ты выберешь сама

Какого факультета

Достоин ученик,

В их мыслей и желаний,

Проникнув в тот тайник»

И хоть я неопрятна,

Некрасива и стара.

Видали где вы шляпу

Влиятельней меня?

Души вашей загадки

Дано мне разгадать,

Чтобы решить, какой же

Вас будет стол встречать.

Мой выбор как награду

Примите не ропща...

Откроет Хогвартс двери

В день первый сентября.

Песня успокоила меня — оказалось, всего и дел, что надеть шляпу на голову, ожидая её вердикта. Но следом возник другой вопрос: какие достоинства есть у меня? Я не мог назвать себя ни храбрым, ни умным, ни добрым и, тем более, хитрым.

— Я буду называть ваши фамилии, вы садитесь на табурет, а я надену вам на голову шляпу, — произнесла МакГонагалл, доставая длинный свиток. — После занимайте место за столом того факультета, на который будете определены. Удачи, первокурсники!

Нестройный хор поблагодарил её. Профессор развернула свиток, громко прочитав:

— Аббот, Лина.

Маленького роста девчушка на дрожащих ногах подошла к табурету.

— Равенкло! — крикнула шляпа, только коснувшись светлой макушки.

— Блэк, Андромеда.

Моя старая знакомая шла уверенно, и только нервные движения пальцев выдавали в ней волнение. Шляпа почти полностью скрыла её маленькое изящное личико, на пару мгновений задумалась, а после уверенно выкрикнула:

— Слизерин!

Андромеда победно улыбнулась, вспорхнув с табурета, как лёгкая бабочка. Следом за ней за стол Слизерина отправилась и Медея Гринграсс, и Наама Ламент. Темноволосая девочка, подсказавшая мне про звёздный потолок, (её звали Мэлани Стоун), была определена в Хаффлпафф. Подходила и моя очередь, которую я ждал, затаив дыхание, страшась и предвкушая одновременно.

— Тонкс, Тед.

Мир, казалось, замер в немой тишине, так что я мог слышать каждый свой шаг. Сейчас моя участь будет решена, но я наивно полагал, что она свершиться без моего участия. Как только шляпа опустилась мне на глаза, я услышал глубокий вздох, доносившийся прямо из моей головы.

— Ты считаешь себя волшебником, мальчик, — ехидный голосок проникал, казалось, в самую глубину моих потаенных мыслей. — Но тебе придётся много и усердно стараться, чтобы добиться того, что ты хочешь. Ничто не даётся легко даже в волшебном мире.

— Я готов трудиться, — пообещал я, опасаясь, что шляпа сейчас отправит меня домой за отсутствием каких-либо достоинств.

— Что ж, тогда... Хаффлпафф! — прокричала она, и жёлтый стол взорвался оглушительными аплодисментами. Я с лёгкой тоской посмотрел в сторону слизеринского стола, где Андромеда уже увлечённо болтала со своей голубоглазой подругой, вероятно, придавая мало значения тому, на какой факультет я поступил. «А чего ты хотел?» — заметил я самому себе. Я отмахнулся от этой мысли, спеша занять своё место за столом Хаффлпаффа. Рослый семикурсник со значком старосты на груди ободряюще похлопал меня по плечу.

В ту ночь я долго не мог заснуть, ворочаясь в кровати, задернутой золотистым пологом. Со стены на меня смотрел огромный барсук — символ моего факультета. Непрошеная мысль, что завтра я могу проснуться дома под визгливый голос мачехи и крики сестёр, не давала мне покоя. Перевернувшись пару раз в постели, я, наконец, впал в забытьё, но Хогвартс оставался со мной и во сне: я бродил по его коридорам, исследовал потайные ходы и тёмные классы. Утро развеяло мои опасения, и всё же ещё какое-то время я каждую ночь засыпал с просьбой к кому-то незримому, чтобы волшебство не кончалось.

http://quietslough.tumblr.com/post/94420860087/2