Too Young to Die (джен)

Я проснулся рано.

Сегодня я еду в Хогвартс. Мой план был прост, но полон подводных камней.

Первым шагом было поступить на Хаффлпафф. Это было одним из самых трудноосуществимых пунктов.

Если бы меня отправили в Хаффлпафф, то у меня была бы необходимая мне свобода: на этом факультете не такие любопытные соседи, как на Равенкло, значит, меньше шансов на то, что мои секреты раскроют, и в то же время хаффплаффцы отличаются сплоченностью, а, значит, они помогут мне решить возможные проблемы. Плюс, никто не приглядывается к хаффпаффцам, так что я смог бы сыграть роль слабого ребенка, который постоянно оплакивает свою сестру. Все сходилось. В Слизерине я бы мог быстрее осуществить свои планы, но вместе с тем вокруг меня поднялась бы большая шумиха, и сохранить мой секрет было бы практически невозможно.

В Хаффлпаффе обо мне все позабудут.

Слабым местом в этой части плана было то, что у меня не было ни малейшего понятия, как проходит сортировка. Если будут задавать вопросы, то все в порядке. Если нет, то придется импровизировать.

Втором моим шагом было заполучить мантию-невидимку, которая пока принадлежала Джеймсу, но вскоре окажется у Зака. Украсть ее и спрятать будет большой проблемой, потому что я — один из четырёх людей, которые знали о ее существовании. Это значительно сужает список подозреваемых. Я полагался на свое умение манипулировать Заком, особенно — после трагедии.

Третий и последний этап довольно неясный, потому что все упиралось в то, как попасть в Лютный, где я мог бы достать информацию о некромантии и начать свой маленький проект.

Это было рискованно само по себе, но я был уверен, что смогу найти там хоть что-нибудь. Лютный переулок огромен, в нем было несколько рядов зданий и переулков. Место это было настолько старым и пропитанным волшебством, что, вероятно, составить его карту просто невозможно. Любой нелегальный товар можно найти именно там — это известно всем. И единственная причина, по которой авроры никогда не организовывали рейд в Лютный, в том, что он станет катастрофой — их всех, без сомнения, прирежут. В этом месте авроры работали исключительно под прикрытием, так что кое-какой порядок там присутствовал: частично установленный Министерством, частично — криминальными структурами и бандами.

Деньги не были для меня проблемой. Джеймс открыл в банке счет Заку — его личный, на который ежемесячно падает пара дюжин галеонов. Гоблин, увидев мое имя в реестре, предложил зарегистрировать счет и на меня. Плюс, у меня есть тридцать тысяч галеонов от Португальского Министерства Магии. Эту сумму мне выплатили в качестве извинений, так что у моего дела была весомая финансовая поддержка.

В плане не так уж и много пунктов, но все же было, над чем поработать.

Я чувствовал себя хорошо. Мне казалось, что у меня все получится. Конечно, нигде не найти достоверных доказательств успешного возвращения кого бы то ни было, однако Некромантия — реальна. И множество легенд и сказок рассказывали о рыцарях, взывающих к некромантам ради возвращения своих мертвых принцесс, не могли возникнуть на пустом месте. Нет дыма без огня.

И, черт побери, я же Поттер, выходец одного из самых старейших чистокровных родов, известного своими великими магами. Сколько Поттеров стали знаменитыми, совершая то, что другим было не под силу? Эдмонд Хосе Поттер, тринадцатый век — создал проклятье Империус, Деорвин Поттер, шестнадцатый век — изобрел Амортенцию, сильнейшее любовное зелье. Это только то, что пришло на ум.

Если бы только Джеймс не продал библиотеку Поттеров Министерству, то я бы наверняка нашел там всё необходимое.

Конечно же, Джеймс сплавил большую часть библиотеки Министерству, ведь в ней было много по-настоящему темных вещей, а Поттеры хотели быть светленькими. Сейчас все те тома были погребены глубоко-глубоко, в Отделе Тайн. До сих пор я не сильно переживал по этому поводу. Жалко только было проданных старых реликвий. Теперь же я осознал, что это решение было самым что ни на есть идиотским.

Наскоро ополоснувшись в душе, я оделся, что называется, «по-маггловски», хотя никто уже не носит мантии дома, по крайней мере, молодое поколение. Я взглянул на свою палочку на столе: «Вишня и сердечная жила дракона, девять дюймов, довольна темпераментна» — так описал ее Оливандер, создатель палочек. Длинная и тонкая, возможно, толщиной не более дюйма, не больше любой другой палочки, но я чувствовал в ней мощь и с уверенностью мог сказать, что она не сломалась, если бы я сел на неё. У Зака была палочка — сестра палочки Волдеморта, что в свое время подняло большую шумиху, хотя этого можно было ожидать.

Мой сундук был собран, мантии, одежда, котлы, склянки, книги и многое другое были уложены еще в тот день, когда мы вернулись — то есть, четыре дня назад. Мы, как Поттеры, взяли всё самое лучшее с Косой Аллеи: качественные котлы, изящно вырезанные фиалы, у каждого из нас есть собственная сова. Я назвал свою полярную сову Хедвиг, а Зак своего филина — Барнаби.

Хедвиг за эти четыре дня стала для меня настоящим другом, я раскрыл ей свои планы о возвращении сестры, и она меня выслушала не перебивая. Я спросил, нравится ли ей её имя, и Хедвиг довольно ухнула, что я принял за согласие. Во мне была уверенность, что она по-своему меня понимает.

На груди, под футболкой, я носил ожерелье Натали, которое я умыкнул после того, как дал свое обещание. Возможно, это немного по-девчачьи, но это всё, что осталось от тебя.

Ее пепел был развеян по ветру по традиции Поттеров: никакой плоти, пепел свободен, как ветер. Эта традиция в роду Поттеров передавалась с давних времен. Надгробный камень установили на кладбище в Годриковой Лощине, люди плакали, произносили прекрасные речи, пока я размышлял о темном облачке, которое разрослось и исчезло. У меня были воспоминания о ней и несколько капель ее крови. Большего мне было не нужно. Я надеялся, что не нужно.

Утро я провел, поедая в компании Хедвиг печенье и пялясь на небо в окно, пока Закари не проснулся и не позавтракал. Через пару минут мы все были готовы и собрались в гостиной, ожидая отправления на Кингс Кросс. Все молчали. Я довольно быстро оправился после смерти Натали. Наверно, потому, что знал — она однажды вернется.

Джеймс тоже довольно быстро пришел в себя, почти так же быстро, как и я, поэтому он изобразил сияющую улыбку на своем лице и махнул рукой в сторону камина:

— Камин к вашим услугам, сэр. Готов?

— Да, пойдем, — Зак слабо улыбнулся и шагнул в камин.

Платформа девять и три четверти была огромной. Примерно раз в пять больше, чем обычная платформа на Кингс Кроссе. Она располагалась по правую сторону от поезда, а по другую сторону от состава была грандиозная панорама зеленых лугов и скалистых гор. Такого места не было рядом с вокзалом. Похоже на магический трюк для изменения пейзажа.

Пламенно-красный Хогвартс-экспресс стоял на рельсах, выдыхая из своих труб густой белый дым, а дети вваливались в него, словно рой крыс, наводняющих гордое древнее здание. Казалось, что я вот-вот услышу, как поезд пожалуется на такое неуважительное поведение.

Мы почти сели в поезд, когда Лили остановила Зака и крепко его обняла.

— Пиши мне каждый день, рассказывай обо всем. Совсем обо всем, ясно? — она поцеловала его в щеку. — И повеселись как следует, — закончила Лили с улыбкой. Она отступила, не замечая меня. Похоже, весь лимит повышенного внимания на этой неделе исчерпан. Может, мне нужно убить Зака, чтобы меня замечали пару месяцев?

— И помни, что я говорил насчет мантии, сын, — вставил Джеймс, многозначительно усмехаясь. Точно, мне нужна чертова мантия.

Я вошел в поезд, не дожидаясь прощальных слов, и направился в пустое купе, таща свой багаж без каких-либо затруднений. Парящий облегченный сундук был не из дешевых, но если и было преимущество быть сыном Джеймса, то оно состояло в деньгах. Если бы мне понадобилось угадать, сколько денег хранится в сейфе Поттеров на данный момент, я бы сказал, что пара миллионов галеонов. Угу, настолько много.

Зак увязался за мной и вошел в купе после меня. Я уже хотел попросить его свалить отсюда, когда кто-то сделал шаг внутрь и неуверенно спросил:

— Э-э-э, привет, здесь свободно? — и указал на пустое место.

Рыжий, выше нас. Наверно, со второго курса либо высокий первокурсник. Мне же нужно заводить друзей и союзников, да? В любом случае, мне нужно придерживаться своего образа.

— Да, заходи. Гарри, рад познакомиться, — я протянул ему руку. Черт, звучит отстойно.

— А я Закари, — произнес мой брат-близнец, пожимая руку рыжему.

— Рональд Уизли, можно просто Рон, — мальчик затащил свой огромный багаж в купе и рухнул на сиденье, пытаясь отдышаться.

— Мой сундук весит целую тонну, как вы так высоко свои закинули? — удивился он.

Понятно, глупенький. Или просто пытается завязать разговор, не стоит так быстро ставить на нем крест.

— Наши сундуки зачарованы, чтобы они были легче и следовали туда, куда мы им скажем. Смотри — вниз! — решил объяснить Зак, положив руку на свой сундук. Тот, чуть вздрогнув, поднялся на пару дюймов, чтобы выбраться с багажной полки, и изящно приземлился на пол.

Уизли смотрел на это глазами размером с блюдце.

— Они, наверно, чертовски дорогие… — прошептал он. — Вы из богатеньких?

Зак опустил глаза, не желая называть свою фамилию. Этот мальчик не смог бы пропустить мимо ушей слово «Поттер».

— Да, можно и так сказать. Мы почти чистокровные, а ты? — признался я, отводя взгляд от неожиданно разволновавшегося братца.

— Чистокровный, но не богатый, — слабо проговорил Рон, явно не желая дальше говорить о деньгах.

— А за какую квиддичную команду ты болеешь?

Пару часов мы проболтали о квиддиче, уничтожая конфеты. Мне парнишка не очень понравился, он был немного бестолковым и неинтересным, но я не прекращал болтать. Прервали нас только один раз — какая-то девочка искала жабу. В остальном поездка прошла без происшествий. В какой-то момент Закари признался, что он — Мальчик-Который-Выжил, и нам пришлось отвечать на вопросы изумленного Рона, который после этого не прекращал разглядывать шрам. О, да, еще он был очень удивлен, узнав, что у Закари есть брат-близнец.

Если бы меня интересовало, насколько незамеченной прошла смерть Натали, то я бы получил ответ. Никто даже не знал о ее существовании.

Наступил вечер, мы достали наши мантии, потом поезд остановился и все вышли на перрон.

Огромный садовник, назвавшийся, вроде бы, Хагердом, отвел нас к лодочкам, покачивающимся на поверхности озера. Тогда мы наконец увидели Хогвартс.

Великолепный замок невозможного размера с сотнями башенок, тысячами окон и огоньков, горгульями по краям крыш; совы и другие птицы летали повсюду, и всё это отражалось на глади озера. Просто невероятно, даже дыхание перехватило.

Я понадеялся, что горгульи ненастоящие, потому что только Мерлин сможет нам помочь, если хотя бы одна из них проснется. Горгульи были классифицированы как ХХХХХ существа, очень редкие, невероятно опасные, они считались умными, даже разумными, но слишком дикими и опасными для того, чтобы найти к ним подход. Их скорость и сила превосходили любого волшебника.

Мы проплыли чуть дальше, в пещеру под самым замком, высадились и приблизились к деревянной двери. На ней был вырезан герб Хогвартса: четыре дома со львом, змеей, вороном и барсуком на них. Также на двери были сотни крошечных и переливающихся золотистых линий.

— А вот эт сказка-Хогвартс, места лучше нет-с! — заключил полувеликан, прежде чем сотрясти дверь стуком, от которого золотистые линии, словно маленькие змейки, панически юркнули к краям, спасаясь бегством.

Дверь отворилась спустя пару секунд, за ней показалась суровая ведьма, одетая в изумрудно-зеленое. Она пристально оглядела толпу первокурсников, стоящих прямо перед ней, и нахмурилась. Полувеликан вдруг вспомнил, что стучал он, и торопливо произнес:

— Профессор МакГонагалл, первокурсники прибыли. Дети, это профессор МакГонагалл, заместитель директора и декан Гриффиндора, — он хотел добавить что-то еще, но МакГонагалл прервала его взмахом руки.

— Спасибо, Хагрид, отсюда я заберу их, — проговорила она тихо, рассматривая нас. Несколько учеников вокруг меня напряглись и выпрямились. Я бы решил, что она декан Равенкло, м-да. Лучше бы мне не попадать на Гриффиндор.

— Как и сказал Хагрид, меня зовут Минерва МакГонагалл, заместитель директора и декан Гриффиндора. Ко мне вы обращаетесь «профессор МакГонагалл» и никак иначе. Я не потерплю неуважения ни от кого от вас, независимо от того, гриффиндорец ли вы или нет, — она остановилась и чуть улыбнулась. — Добро пожаловать в Хогвартс. Как вы уже знаете, скоро вы будете распределены на подходящий факультет, — профессор сделала паузу. — В Хогвартсе есть четыре факультета: Гриффиндор, деканом которого я являюсь, считается факультетом храбрецов, на его гербе изображен лев. Спальни Гриффиндора расположены в южной части, в башне, которую называют Гриффиндорской.

Мы направились за МакГонагалл через замок, она шла быстро, а говорила еще быстрее. Слушал я вполуха, мне была интересна только часть про Хаффлпафф, да и коридор, по которому мы шли, здорово отвлекал. Картины со стен комментировали наш маленький отряд первокурсников, посмеиваясь над нашими изумленными лицами, перешептывались и хихикали. Несколько картин были невероятно старые, в будущем они смогут быть полезны как источник информации. На каждом углу стояли доспехи и каменные статуи с копьями, мечами и алебардами, словно устрашающие стражи, которые разрубят вас напополам, стоит только нарушить правила. От факелов на стенах струились потоки ужасающе-оранжевого света, отражающегося на блестящем металле брони и золотых рамах картин.

— Равенкло, декан — Филиус Флитвик, считается факультетом умных и мудрых. На гербе — ворон, цвет синий. Общежитие расположены напротив башни Гриффиндора в башне Равенкло, — можно было просто сказать, что для каждого факультета есть своя башня и на этом закончить.

— Хаффлпафф, декан — Помона Спраут, факультет верных и трудолюбивых. Барсук и желтый цвет на гербе. Спальни находятся в восточном крыле, рядом с теплицами, — что, у Хаффлпаффа нет башни? Я не в обиде.

— И, наконец, Слизерин, декан — Северус Снейп, — похоже, в ее речи промелькнула капля неприязни, совсем незаметная, так что, вероятно, только я это заметил. — Считается факультетом хитрых и амбициозных. Змея и зеленый на гербе. Общежития в подземельях под озером, — мда, Слизерин был бы слишком очевидным вариантом.

Как только она закончила свою вступительную речь, мы остановились перед огромными деревянными дверями, на которой были высечены тонкие золотые буквы «Sederemanducare. Sedereaddisserendum.» Никакого перевода не было, но МакГонагалл разъяснила:

— Сейчас вы войдете в Большой зал, где пройдет распределение. Дальше будет пир, а после него вы разойдетесь по общежитиям своих факультетов. Надеюсь, вы покажете себя достойно, потому что распределение проходит перед всеми преподавателями и студентами.

В этот момент всеобщее беспокойство резко подскочило. Итак, вот и распределение.

Рон что-то пробормотал о том, что испытанием будет борьба с троллями, и дети вокруг него заметно побледнели. Кучка идиотов… Нас попросят ответить на несколько простых вопросов, я был уверен в этом. Наверняка это тест на личные качества и/или интеллект.

Подошел Закари.

— Папа не рассказал мне, как проходит распределение. Что он скажет, если мы не попадем на Гриффиндор? А если нас распределят в Слизерин? — нервно спросил он меня, пытаясь пригладить волосы.

— Не знаю даже, Зак, ты был бы идеальным слизеринцем. Мерзкий богатенький сынок чистокровного папочки, всемирно известный и всё такое.

Зак резко побелел и вздрогнул.

— Ты же знаешь, что я не такой, я не высокомерный и не испорченный, я никогда не попаду в Слизерин. А вот ты… — он медленно прищурился. — Возможно, поэтому мама и папа тебя не любят, ты всегда такой странный, может, ты — слизеринец… — прошептал он.

Каким же ты можешь быть непроходимым идиотом, Зак.

Массивные деревянные двери скрипнули и начали открываться, дети вытянулись по струнке еще сильнее, если это было возможно, и приготовились войти в зал.

— Ага, я — слизеринец, и поэтому они меня ненавидят. И Нат тоже, мы оба родились с этим клеймом на заднице, ты раскрыл великую тайну, молодец, Шерлок, — сердито выплюнул я перед тем, как войти в зал, оставив Мальчика-Который-Недоразвит обдумывать мои слова.

Большой Зал полностью соответствовал своему названию. Потолок был высотой в сто футов, и на нем было видно небо таким, каким оно было на улице: луна и звёзды вместе с темно-синими вечерними облаками, жутковатый белый свет отражался на трещинках и гравюрах, некоторые руны стали видны в лунном свете. Факелы и свечи были подвешены в воздухе и на стене на расстоянии футов десяти, разбавляя слабый свет звезд теплым сиянием огня, отбрасывая вокруг себя постоянно движущиеся тени.

Четыре стола, примерно две сотни галдящих и смеющихся студентов за каждым столом. Слизерин, Равенкло, Хаффлпафф и Гриффиндор — так стояли столы. Стол для персонала был установлен перпендикулярно им на возвышении. В середине на древнем кресле сидел Альбус Дамблдор, действующий директор Хогвартса. По правую руку от него было пустое кресло поменьше, видимо, оно предназначалось МакГонагалл. Около двадцати профессоров и работников школы сидели за столом. Я смог увидеть Флитвика, известного чемпиона-дуэлянта, о котором я знал из книг, да и полувеликан, который переправлял нас через озеро, рассказал кое-что, а вот остальных в лицо я не знал.

Между столом для персонала и столами факультетов стояла маленькая табуретка. На нем громоздилась старая серая шляпа.

Когда наша сотня с небольшим тихо вошла и притулилась в уголке, следуя указаниям МакГонагалл, ученики нас заметили, и шум начал становится все громче.

МакГонагалл вышла в центр и встала рядом с загадочной шляпой, ничего не говоря, ожидая. Когда у меня начал возникать вопрос, что, черт побери, здесь происходит, шляпа дрогнула, в ней открылась дыра, и шляпа запела.

Шляпа пела песню, описывая каждый факультет, но я не слушал, поскольку все мои мысли крутились вокруг одной фразы — она назвалась Сортировочной Шляпой! Это Шляпа читает мысли, я всё просрал!

Так, тише, никто ничего не говорил о чтении мыслей, это только значит, что она в каком-то смысле разумна. Возможно, она просто будет задавать вопросы.

Остальные дети облегченно смеялись — «нам просто нужно будет надеть ее на голову, слава Мерлину», но вот мне стало не по себе на секунду, так что пришлось аккуратно подыграть.

Теперь у МакГонагалл был в руках свиток пергамента:

— Когда я назову ваше имя, вам нужно сесть на этот табурет и надеть шляпу. Эббот, Ханна! — рявкнула она.

Маленькая светловолосая девчушка подпрыгнула и почти добежала до шляпы, опасаясь, похоже, рассердить МакГонагалл медлительностью. Внезапно раздалось «Хаффлпафф!» Стол этого факультета разразился аплодисментами и поздравлениями.

Ханна как раз, поспешно спотыкалась, направлялась к третьему столу, когда я решился. Мне нужно знать, как проходит распределение, а заодно это хороший способ подружиться с кем-то со своего будущего факультета.

Я пробрался сквозь толпу и слегла потянулся, чуть дотронувшись до руки Ханны до того, как она оказалась бы слишком далеко. «Энди, Розали!» До того, как она собралась узнать, почему ее остановили, я быстро спросил:

— Прости, можешь по-быстрому сказать, как Шляпа тебя отсортировала? Она задавала вопросы? Мысли читала?

Она кивнула.

— Да? Что да? Всё сразу?

Она кивнула еще раз и я ее отпустил. Черт.

— Хаффлпафф!

Шляпа может читать мысли. Я был чертовски подавлен, мне нужно думать о чем-то глупом, чтобы скрыть мои настоящие намерения, мне нужно что-то сделать, но я понятия не имел, как эта штука работает.

— Эрвел, Пауль!

Но еще Шляпа задает вопросы. Значит, она прислушивается к ответам. Значит, я смогу договорится с ней.

— Гриффиндор!

Сортировка продолжалась как минимум час. Еще пара отсортированных студентов, которые проходили мимо меня, не сказали мне ничего нового: чтение мыслей и разговор со Шляпой.

Отлично, мне просто нужно подчинить двухтысячелетний артефакт своей воле. Угрожать мне нечем — разве что поджечь ее. Мне нужно либо притворится дурачком, чтобы меня отправили в Хаффлпафф, либо раскрыть свой план и надеяться, что она будет достаточно добра, чтобы помочь мне. Всё упирается в то, как глубоко она может забраться в мои мысли.

Наконец, этот момент настал.

— Поттер, Гарри!

В зале стало даже тише, чем было в тот момент, когда мы вошли. Люди приподнялись со своих мест, чтобы меня разглядеть, и вскоре начали перешептываться: «Гарри Поттер? Кто это? Они с Закари Поттером родственники?» Кто-то даже обсуждал в голос: «Он его брат? Одногодки? Он так похож на Поттера!»

Сейчас мне было абсолютно наплевать на шепотки, я думал только о моем плане. Не просри всё, Гарри, это самый первый шаг, не просри его!

Я сел на табурет, водрузил шляпу на голову и она съехала мне на глаза, закрывая обзор и отрезая от звуков внешнего мира.

— Посмотрим… Ох, дорогой мой… Да, я могу достаточно глубоко проникать в твой разум, и игра в дурачка никуда тебя не приведет. О, Джеймс… И Лили… Как я в них разочарована…

У меня не было времени, чтобы перестроить свои мысли под дурачка, и Шляпа прочитала меня, как открытую книгу.

Черт.

Какое-то время Шляпа молчала.

Эй?

— Да, Гарри, я размышляла. Твой случай сложный, один из самых сложных, — она слова затихла на целую минуту. Я разговор не начинал.

— Трагедия, настоящая трагедия. Одна из тех трагедий, о которых можно прочитать в книгах, и никогда не думаешь, что они могут произойти на самом деле, что Лили и Джеймс станут… Обещание, клятва, которую ты дал… — она вздохнула.

— То, что ты хочешь сделать, называется «Истинная Некромантия», Гарри. Это высшая цель Некромантии, совершенное воскрешение, вернуть кого-то полностью — тело, душу и магию. Если кто-то и справился с этой задачей, то вряд ли оставил об этом информацию, никто и никогда официально не воплощал Истинную Некромантию в жизнь.

Я смогу, как-нибудь, я найду выход.

— Возможно, найдешь, Гарри, возможно. Ты — могущественный волшебник и одарен в магии разума, насколько я вижу, — она снова вздохнула.

— Но для того, чтобы совершить подобное, Гарри, тебе придется овладеть такими разделами магии, которые сделают тебя преступником, темным волшебником, как их сейчас называют. Как я вижу, ты еще не знаешь проблему темной магии и не подозреваешь, во что она может тебя превратить.

Хватит играть со мной в игры, Шляпа, ты можешь читать мои мысли. Ты знаешь, что я убью любого в магической Британии, включая себя, чтобы вернуть ее к жизни, если понадобится. Похоже, Шляпа сейчас была ко мне благосклонна, и мне оставалось только быть предельно честным, потому что скрыть от нее я ничего не мог.

— Но могу ли я позволить тебе скатиться в эту бездну? Я знаю, что в будущем ты станешь великим волшебником, темным или светлым — не важно, но могу ли я позволить тебе пойти по пути саморазрушения, на котором ты погубишь не только себя, стремясь к своей глупой цели — возродить свою мертвую сестру?

Ты — чертова Шляпа, о чем тебе беспокоится?

— Верно, Гарри, не о чем. Я, не беспокоясь, просто выполню свою работу и отправлю тебя в Слизерин, где тебе и место. Как тебе это, Гарри?

Ты знаешь, чего я хочу, а что нужно тебе?

— Хотела тебя немного проверить, все же я не могу столь глубоко читать твои эмоции, Гарри, ты довольно неплохо защищаешь свой разум. Тебе, кстати, стоит начать именно с этого, в замке не только шляпы могут залезть в твои мысли… — загадочно произнесла она. — Окклюменция, запомни это слово, поищи его. А сейчас я отправлю тебя в Хаффлпафф, Гарри, я никогда не покрывала слизеринские делишки, потому что каждый раз, когда ребенок приходил с гениальной идеей в своей голове, у них не было нужды скрывать свою склонность к факультету Слизерин, и не было особого ума, чтобы хотя бы попроситься в Равенкло. Забавно, что ты первый, кто захотел в Хаффлпафф. Но вот оно, исключение, что подтвердит правило. Не разочаруй меня, Гарри, сделай, что должен, и останься собой, ты не зло, у тебя доброе сердце.

«Конец речи был немного напыщенным, но я оценил сам жест», — нагло подумал я, радуясь, что Шляпа оказалась выше любого благодетеля и действительно увидела важность первого шага. Если бы я попал в Слизерин, меня бы окрестили злым близнецом Мальчика-Который-Выжил, постоянно бы следили за мной, все относились с подозрением к каждому моему шагу, и тогда ничего бы не получилось.

— Хаффлпафф! — я стянул Шляпу. Несколько секунд царила абсолютная тишина. Все уставились на меня, словно я вот-вот отращу крылья.

Какого черта они хотят? Моё сердце ёкнуло. Они что-то из этого слышали? Святая синица, пожалуйста, нет...

Затем пухлая дама за столом преподавателей захлопала в ладоши, и вскоре зааплодировал весь стол Хаффлпаффа. Той ведьмой оказалась Помона Спраут, декан Хаффлпаффа, это я понял после того, как рассмотрел ее, уже усевшись за свой стол и пожав руки некоторым хаффлам.

— Гарри, что это было? Ты провел там минут десять, когда остальным хватало минуты, максимум, две. Что ты ей рассказал? — расспрашивала меня маленькая светловолосая Ханна Эббот.

— Да ничего, она спрашивала обо мне и еще обо многом другом, а мне было, что рассказать, так что я выговорился, — режим «идеальный заика-первокурсник из Хаффлпаффа» включен.

Она задумчиво кивнула, давая остальным меня расспросить. Им я подал всё то же простое эмоциональное блюдо, которое они проглотили и даже меня поддержали до того, как я начал плакаться на их плече о своих проблемах.

Великолепно, первый шаг сделан. Мысленно я сам себе дал пять.

МакГонагалл выдержала паузу, пока за нашим столом не улеглась суматоха, а потом выкрикнула следующее имя.

— Поттер, Закари!

— Обожемой! — пропищал второкурсник слева от меня, а я поднял взгляд на потолок, уже зная, что будет дальше.

Когда я увидел звезды, мой разум уплыл куда-то далеко, и я снова был с ней.

* * *

— Близнецы Уизли — прекрасные мастера в этой области. Слышал, твой брат с ними все равно водится, так что рискни, — я поблагодарил пятикурсника Хаффлпаффа за очередной пазл информации и ушёл.

Итак, эти два шутника были лучшим источником сведений о тайных переходах? Что ж, это было весьма логично, у таких печально известных хулиганов должно быть подобное преимущество.

Шел первый день ноября. Уроки у меня проходили хорошо, я прилежно учился и был лучшим в классе. Ничего сверхъестественного, просто хорошие оценки. Идеальное поведение, меня абсолютно не замечали, не считая пары вопросов о моем брате-близнеце, на которые я мило отвечал, что ничего не буду обсуждать за его спиной. Хаффлпафф согласился больше не беспокоить меня подобными вопросами, потому что это было бы некрасиво. Спасибо, ребята.

Тем временем я завел пару полезных знакомств в Слизерине, Карсон Хьюи был первым, с кем я начал контактировать в дружелюбной манере из этой змеиной ямы. За теплицами я поймал четверокурсника, принимающего Зеникс, мягкий магический наркотик, который, естественно, в Хогвартсе запрещен. Аккуратно подобравшись к парню, я между делом показал, что знаю: он может протащить нелегальные вещи в Хогвартс, и что я заинтересован.

Мне даже не пришлось прибегать к шантажу, поскольку Карсон, похоже, понимал, что я не такой слабак, которым бы мне хотелось казаться.

— Если тебе что-то понадобится, напиши на вот этой бумажке. Я напишу цену и, если у тебя есть деньги, то я всё найду, — прошептал он, передавая мне клочок пергамента, и с невинным видом оглянулся по сторонам.

Пока я не знал, что мне нужно, но иметь такой контакт на данный момент уже было неплохо.

Другим слизеринцем, с которым я наладил контакт, был староста Дарден Марвин. Я подошел к нему, когда он остался один в библиотеке, и довольно ясно обозначил, что готов продавать секреты Закари, важные секреты, за дружеские отношение ко мне умной части Слизерина.

— И что умной части Слизерина делать с секретами вашего брата? — с усмешкой уточнил он.

— У меня тоже есть деньги, — произнес я, не вкладывая больше никакого смысла в эти слова. — Слушай, если тебе неинтересно, ладно, просто запомни это предложение, — и пока я смотрел ему в глаза, в моем мозгу, в затылке, точно укол крошечной пчелы, появился укол, который становился всё больнее.

Окклюменция! Ублюдок читает мои мысли! Я мгновенно прервал зрительный контакт, надеясь, что это сработает. Пока я еще ничего не нашел об окклюменции в библиотеке и не собирался расспрашивать мадам Пинс. Это было одной из причин, по которой я искал выход из замка.

Он рассмеялся без капли стыда:

— Отличный, просто отличный потенциал, Поттер. Твое предложение я приму к сведению и подумаю о нем, — заключил он, веселясь, и вернулся к чтению.

Он был опасен. С виду ангел, просто милашка, но это было маской, которую он носил. Однако ему понравилось то, что он во мне увидел, и я был уверен, что смогу обратиться к нему в день, когда мне это будет нужно.

А пока мне стоило искать информацию об окклюменции, или, если ничего не найду, о Некромантии.

Ничего из этого в Хогвартсе не найти, даже в Запретной Секции, но после небольшого исследования я отыскал несколько книг, в которых упоминается Некромантия. Из них я смог понять, что это направление магии считается одним из — если не самым — темным.

Мне нужно было пробраться туда, где находятся все незаконные магические артефакты. Мне нужно было в Лютный переулок.

И сейчас я искал секретный (или не очень) путь между Хогвартсом и Лютным переулком. Я еще не был готов спрашивать у своих новообретенных друзей со Слизерина, так что сначала — близнецы Уизли.

Я вошел в Большой зал и взглянул на часы. Девять утра, суббота. Он определенно уже здесь. И пока я шел мимо гриффиндорского стола, кое-кто из моих однокурсников поприветствовал меня.

— Привет, Гарри! Слушай, можешь помочь мне с эссе по Зельям? Ты отлично в них разбираешься, даже если Снейп этого не признает, — поинтересовалась Луиза, которая сама по себе была неплоха в Зельях, насколько я помнил.

— Ты тоже хорошо в них разбираешься, но если тебе действительно нужна моя помощь — буду рад помочь, — улыбнулся я и продолжил свой путь, когда как девушка слегка покраснела.

— О, Гарри, приятель, как дела? — поприветствовал меня Эрни, такой же оживленный, как и всегда, и похлопал меня по спине, будто мы всю жизнь были «приятелями».

— Прекрасно, а ты? Слушай, мне нужно поговорить с братом кое о чём, чуть позже поболтаем, дружище, — Эрни широко улыбнулся и показал большой палец.

— Да без проблем, до скорой!

Легко. Слишком легко. Все, что нужно — быть милым, улыбаться девушкам и помогать другим с домашним заданием.

Пробравшись между пятикурсниками, которые собрались между двумя столами, я подошел ко столу Гриффиндора. Близнецов нигде не было видно, так что я подошел к своему близнецу и окликнул его.

— Зак? Могу я тебя кое-что у тебя спросить?

— О… Если ты о случае с троллем, то это не мы, и мы не заработали всех этих баллов, — Зак горделиво улыбнулся.

Я слышал слухи о том, что Зак одолел тролля прошлым вечером, но мне просто-напросто было наплевать. Хоть я и сомневался в том, что Зак может победить такую тварь, но всё же он Поттер, а Поттерам нужно лишь немного удачи, чтобы совершить невозможное.

— Ага, нет, это не важно, я только надеялся, что ты можешь познакомить меня с близнецами Уизли, вроде бы ты с ними общаешься.

Зак подавился кукурузными хлопьями, вероятно, был шокирован моим безразличием к происшествию с троллем, а его верный друг Рон раскрыл рот:

— Под близнецами Уизли ты имеешь в виду моих братьев? — и только тут я заметил, что до этого момента совершенно забыл о существовании Рона, и что его вопрос был наитупейшим из тех, что он мог задать.

Однако, осадил его не я.

— А ты много знаешь близнецов Уизли, гений? — произнесла девочка с буйной шевелюрой. — Я Гермиона Грейнджер, — она привстала и протянула мне руку.

Гермиона Грейнджер, умничка-всезнайка, о которой все говорили, и от которой я устал еще на первой совместной Гербологии Гриффиндора с Хаффлпаффом.

— Гарри, рад познакомится, наслышан о тебе, — неопределенно сказал я. Возможно, она поймет намек и оставит попытки быть дружеюбной.

— И я, особенно о той небольшой… проблеме на уроках полета. Знаешь, я читала об этом, так что мне интересно, что произошло. Ответишь на пару вопросов? — выпалила она на одном дыхании, лишь под конец глотнув немного воздуха.

Моя «небольшая проблема» на полетах уже давно не была новостью, хотя еще представляла кое-какой интерес.

У меня было преотвратное настроение в день, когда был тот урок, ночью мне снились кошмары о смерти Натали снова и снова. Я успешно избегал всех и, наконец, осознал себя с клокочущей лавой внутри прямо перед метлой, пытающимся сделать вид, что все в порядке. «Вверх». Я произнес это точно так же, как и остальные, и, как у всех, ничего не получалось.

Вот только я знал, что умею контролировать метлу и неплохо летаю на ней.

Поэтому я разозлился, разозлился на чертову метлу за то, что не помогает мне в этот дерьмовый день. «Вверх», — заорал я, чувствуя, как в моей ладони нарастала сила.

Все шестьдесят метел, что были на занятии Хаффлпаффа и Равенкло, резко дернулись и помчались ко мне, разбиваясь друг о друга, сбивая с ног студентов, вырываясь из рук хозяев, безумный водоворот деревьев и прутиков.

Двенадцать сломанных метел и три сломанных запястья.

Я выжил только благодаря реакции мадам Хуч — она рефлекторно подняла щит вокруг меня. Мой контроль над метлами спал спустя полторы секунды, но этого было бы достаточно, чтобы меня похоронило под горой метел. Они бы пронзили меня насквозь или, по крайней мере, превратили бы мою руку в кровавый пудинг.

Я объяснил, что у меня был кошмар, и все произошедшее — всплеск стихийной магии. Довольно стыдно, когда в таком возрасте случаются выбросы стихийной магии, но лучше так, чем признать, что ненависть и мощь, которые я вложил в свои слова, пересилили все вокруг и подчинили своей воле.

К счастью, они это проглотили. Почти все. Несколько пятикурсников странно поглядывали на меня еще пару дней после происшествия, да несколько старшекурсников со Слизерина наблюдали издалека.

Все довольно быстро забыли этот случай на фоне всего происходящего в замке… Например, случай с троллем забил последний гвоздь в крышку гроба этой истории.

Очевидно, для всех, кроме Гермионы Грейнджер.

— Слушай, это был стихийный выброс, забудь об этом, ладно? Я не хочу отвечать, — коротко ответил я.

— Но… — начала было она. Нет, гребаная Грейнджер, отвали.

— Стихийная магия может натворить страшных дел, Грейнджер, опасных вещей. Можешь расспросить Зака, но я в эти игры не играю. Прекрати, — все это время я неотрывно смотрел Заку в глаза. Он побелел как простыня. Отложил ложку назад в миску с хлопьями.

— Оставь это, Гермиона, пожалуйста, — слабо проблеял Зак.

— Что ты хочешь этим сказать — расспросить Зака? Разве он что-то сделал, разве у него… — она запнулась, оглянувшись на него. — Ну… ладно, давайте забудем, — неловко закончила она.

— Итак, близнецы. Где их можно найти? — я не забыл, зачем пришел.

— Они должны быть в Гриффиндорской башне, давай их поищем. Я сам схожу, оставайтесь здесь, — тихо приказал Зак, а затем поднялся и ушел со мной, оставляя встревоженных друзей.

Некоторое время мы шли в тишине, пока я не нарушил молчание:

— Так ты им не рассказал.

— Я им расскажу, просто… просто мне нужно быть уверенным, что я могу им доверять.

— Странно, что никто никогда не слышал об этом, насколько я знаю.

— Да… Но люди ничего о нас и не знают, только то, что я — победитель Волдеморта, и то, что отец отказался от посла Главы Авроров ради того, чтобы нас вырастить. И это все, что им нужно знать для легенды… так что, да.

— Знаю, но мне все еще странно.

— Знаешь, что странно? — протянул он, не ожидая ответа. — Ты в Хаффлпаффе.

Я промолчал.

— Гриффиндор — само собой разумеется, Равенкло можно было бы понять, Слизерин мог бы объяснить твоё поведение дома, но Хаффлпафф? Я не помню ни единого раза, когда ты плакал, и я… Ну, серьезно? Десять минут сидеть под Шляпой, чтобы быть распределенным в Хаффлпафф, факультет слюнявых младенцев? Я тебя знаю, Гарри, и здесь определенно что-то не так.

Вот бы не подумал, что именно ты из всех людей разглядишь мой план.

— А просидеть под Шляпой десять минут, чтобы, наконец, быть отправленным в Гриффиндор, что, как все ожидали, должно было произойти еще в ту секунду, когда Шляпа коснется твоей головы, разве это не странно? Ясно как белый день, что потребовалось время, чтобы понять, куда тебя сортировать.

— Да, в моем случае тоже было кое-что необычное, но я знаю, что. Мне непонятно, что не так с тобой.

— Ты знаешь, как сильно я ее любил, ты знаешь, как мне тяжело было перенести ее смерть. Шляпа хотела отправить меня в Хаффлпафф, чтобы подарить мне уют, в котором я нуждался. Я же пытался попасть в Гриффиндор, так что мы проспорили довольно много времени. Но в конечном итоге Шляпа оказалась права. Мне хорошо в Хаффлпаффе.

Он положил мне руку на плечо и чуть улыбнулся.

— Хорошо, что мы поговорили об этом, Гарри. Я знаю, что тебе тяжело пришлось с мамой, папой и Нат, и со всем остальным, но я надеюсь, что мы сможем сохранить хорошие отношения.

Бинго.

— Потребуется время, чтобы раны затянулись, но я ценю это, Зак.

Мда. Ужасно.

Лестничный пролет и еще десять минут спустя я встретился с близнецами Уизли, Зак вернулся в Большой зал, а мы решили неспешно прогуляться.

— Итак, поехали. Мне нужна уверенность, что вы будете держать язык за зубами, так что скажите, что вам нужно больше всего из того, что я могу вам предложить? Деньги, помощь, что? У меня есть разные возможности, — спросил я их. То, что мне нужно покидать школу, должно остаться тайной. Конечно, можно все отрицать, но ведь пойдут слухи…

— Хм, что думаешь, Фред?

— Конечно же деньги, дорогой брат, остальное мы можем достать сами!

— Отлично, так о какой сумме мы говорим, Поттер-младший? — улыбнулся Джордж.

— Двадцать галеонов за согласие никогда не рассказывать, о чем я сейчас попрошу, и обет молчания с клятвой на магии на десять лет, — произнес я своих лучшим деловым тоном.

Фред и Джордж приостановились и сбросили с себя своё игривое настроение. Они привели меня к укромной скамье между двумя башнями.

— Предложение принято. Но мы ведь не обязаны будем исполнять то, о чем ты просишь, верно? — уточнил Фред.

— Не обязаны.

Он достал палочку и сколдовал безупречный обет молчания, который я тоже мог бы наложить, но нужды красоваться не было.

— Мы клянемся нашей магией, что мы никому, кто не является участниками этого обета, не расскажем о том, что Гарри Поттер собирается нам сейчас рассказать, и этот обет продлится десять лет, — магия вспыхнула вокруг и окружила нас, а потом исчезла. Я ощутил, что обет дан.

— Сделано, давай дальше, — осклабился Фред, протягивая ко мне руку.

Я вложил в нее мешочек с двадцатью галеонами и продолжил:

— Мне нужен секретный проход между Хогвартсом и Косой аллеей, о котором никто не знает. Заплачу шестьдесят галеонов.

Они переглянулись.

— М-м-м, шестьдесят галеонов… Это серьезная сумма.

— Да, так и информация не дешевая, правда?

— О, поскольку существует лишь один такой проход, то и правда — не дешевая, — согласился Джордж, улыбаясь еще шире. — Сто галеонов, и информация твоя.

— Мы даже пообещаем, что никому больше не расскажем об этом проходе.

Такую информацию они продадут за сто галеонов? Да я счастливчик.

— Я согласен на сотню, но как вы можете быть уверены, что о проходе больше никто не знает? — для меня это было очень важно, не хотелось бы наткнуться на еще кого-нибудь, выходя из замка.

Фред прошептал что-то Джорджу на ухо, и тот кивнул.

— У нас есть карта. Карта, которая показывает секретные проходы. Ни у кого больше такой нет, она такая одна. А еще мы пользовались одним и тем же секретным проходом и ни разу ни на кого не натолкнулись.

— Кроме того, карта это своего рода… Система слежения. Если бы кто-то знал о проходе, мы бы знали, уж поверь.

Система слежения, секретные проходы?

— Сколько за карту? Я могу заплатить очень много, — спросил я, предвкушая невероятные возможности.

— О, тпру, Гарри, карта не продается, но мы будем иметь тебя в виду, если что-то изменится, — поддразнил Фред как-то покровительственно, обняв меня за плечи. — Итак, мы договорились?

— Договорились. Сотня галеонов и обещание никому не рассказывать об этом, — поскольку они были связаны обетом молчания, я позволил тени пробежать по лицу, а голосу стать тверже. — Парни, я не шучу. Если мне хоть кто-нибудь попадется там, и я узнаю, что это вы разбрасываетесь информацией, то вам не поздоровится.

— Бизнес есть бизнес, Гарри, расслабься.

— Какого ты нам интересного хаффлпаффца показал, Гарри, — насмешливо протянул Джордж, рассматривая меня. — На нас все равно обет молчания, так, может, расскажешь нам, зачем тебе нужно на Косую аллею? — с любопытством поинтересовался он.

— Благодарю, и это не вашего ума дело, Джордж. А теперь, друзья, прошу простить, у меня еще куча дел, — бодро ответил я, прежде чем вручить им мешочек с монетами из кошеля Гринготса «по требованию».

Фред забрал мешочек, когда как Джордж писал на куске пергамента указания, где найти секретный проход.

— Ты должен понимать, что Косая аллея слишком далеко, чтобы туда можно было добраться пешком. Так что проход, о котором мы тебе расскажем, ведет в подвал одного магазинчика в Хогсмиде, откуда нужно будет переправиться по каминной сети. Сигнализация не сработает, поскольку ты придешь как бы изнутри, но владельцы спят вот здесь, так что тебе лучше быть предельно осторожным и не разбудить их, если не хочешь, чтобы тебя поймали. Мы можем предоставить тебе каминный порох, чтобы у тебя был свой, потому что если ты будешь пользоваться их запасами, они могут что-то заподозрить, — объяснял Фред.

— Прогулка займет минут сорок пять, ты, конечно, можешь использовать метлы, но мы не советуем — у нас был немного… неприятный опыт. Путь довольно извилистый, — закончил Джордж, вручая мне кусок пергамента.

Я сложил его и спрятал в карман.

— Было приятно иметь с вами дело. До встречи! — есть. Теперь нужно было спланировать свой визит в Лютный, просто так туда явиться нельзя.

— И нам, Гарри, и нам. Обращайся в любое время!

Лютный переулок опасен, мне нельзя было явиться туда с лицом одиннадцатилетнего ребенка и таким слабым телом. Так могли бы поступить только чистокровные из тех, кого, все знали, лучше не трогать. Я не был одним из них. Мне нужны были знания самообороны и старящее зелье.

Зелье отслеживалось Министерством и было запрещено для всех, кто младше семнадцати. Считалось, что оно плохо влияет на физическое развитие. Плевать, меня подобное не останавливало, даже если это пошлет к чертям мой рост.

Я огляделся. Никого. Открыл свою сумку и нашел специальный лист бумаги с инициалами К.Г. на ней. Вынул перо, пробормотал Atramenti Replere, чернильные чары, и написал три пункта.

Старящее зелье, каминный порох, дешевая метла.

Посмотрим, насколько ты можешь быть полезен, Карсон.

Подождав минуту или две, я увидел, что ничего не произошло, положил все обратно в сумку и двинулся обратно в гостиную Хаффлпаффа.