Душевные смуты пациентки Грейнджер (гет)

Выздоровление шло медленно, словно тело сопротивлялось лечению, норовило утянуть Гермиону обратно на белоснежную платформу. Она делала все, чтобы понять, почему так происходит, ведь точно знала, что хотела жить! Мечтала увидеть детей взрослыми, дослужиться до Главы Отдела Тайн, изобрести новое заклинание в арсенал авроров... Все это должно было удерживать на плаву, но... Где-то в системе ценностей произошел сбой — Гермиона Грейнджер-Уизли, хоть и подсознательно, желала умереть. Настои, отвары, заклинания — вот все, что удерживало ее в желтой госпитальной палате, куда Рон заботливо приносил каждый день любимые ею прежде желтые тюльпаны.

Гермиона настояла на том, чтобы детям не сообщали о несчастном случае. Муж поспорил, но согласился. И она смирилась с их отсутствием.

Кости срастались постепенно, выкручивая конечности. От боли Гермиона не знала, куда деть себя, и плакала в подушку, как школьница, до крови закусывая губу.

Целыми днями она металась на подушках, измученная болью и холодом. Бил озноб, но звать дежурного лекаря не хотелось — обезболивающие все равно не действовали. Вечера казались самыми тяжкими, долгими.

В один из таких вечеров боль была особенно сильной — начали срастаться ребра. Гермиона тихонько стонала: тошнило после приема очередной дозы "Костероста". Распластавшись на постели, она раскинула руки и схватилась за металл изголовья, чтобы хоть как-то уменьшить боль, которая накатывала волнами. Раз за разом Гермиона боролась с собой, пока, наконец, не провалилась в черную дыру забытья.

— После Круцио обычные обезболивающие не помогут, но сведений об этом нет в вашем анамнезе, — тихий, глубокий голос обволакивал, окутывал, и Гермиона открыла глаза.

— Это снова вы? — выдавила она.

— Настоянные на спирту толченая полынь и горец перечный с добавлением белены черной и листа подорожника, вымоченного в слюне клинохвоста... — кривая усмешка изломила тонкие губы Снейпа. — Не знал, что тупость Уизли передается половым путем.

— Как я могла забыть?! — Гермиона широко раскрыла глаза. — Парапанацея! Хотя... У меня уже ничего не болит.

— Естественно, вы же отключились! — зельевар сел на стул, стоящий у ее кровати, и положил ногу на ногу. — Как только перестанете сомневаться, пойдете на поправку гораздо быстрее!

— Сомневаться?!

— О да! Для вас это так нехарактерно! — снова усмешка, и на этот раз еще более издевательская.

— Мне не в чем сомневаться! — обиженно соврала Гермиона нежданному визави.

— Говорите себе это почаще! — в тон ей ответил Снейп. — И, кстати, этот жуткий шрам на лице исчезнет без следа, если вы обработаете его Зельем Забвения пополам с Настойкой Молодости.

— Этот рецепт... — Гермиона уже где-то слышала о подобном, но все медики уверяли, что от такого шрама, как у нее, избавиться полностью не удастся даже самым искусным колдоврачевателям.

— Вы писали об этом реферат на пятом курсе, — хмыкнул Снейп. — Меня не удивило, что вы пользовались Запретной секцией библиотеки. Гораздо поразительнее был нестандартный подход. Смешать зелья! Я сам не придумал бы лучше.

— Почему вы помогаете мне?

— Помогаю?! — профессор снова скривился. — Если бы я вознамерился вам помочь, дал бы точный рецепт рицина еще при первой нашей встрече. Я лишь озвучиваю то, о чем вы думаете.

— Если вам так неприятно мое общество, зачем вы снова явились мне? — Гермиона смотрела на него, но видела вовсе не того человека, что преподавал у них в школе. Профессор Снейп... Даже странно как-то было говорить ему "профессор". Теперь, когда за ее спиной остался багаж из двадцати лет упорного труда, она полагала, что самым верным было бы спросить: "Северус, а с чего вы решили, что вам больше незачем жить? У вас ведь было столько возможностей!"

— Возможностей?! — алхимик словно прочитал ее мысли. — Остаться ненавистным всеми директором Хогвартса?! Или убраться к себе в Паучий тупик писать мемуары?! А может, загреметь в Азкабан вместе с Малфоями?! Или принять Орден Мерлина за отвагу и натужно улыбаться до скончания дней на каждую колдокамеру?!

— Но вы же Мастер Зелий! — Гермиона решила не сдаваться. — Вы могли бы изобрести что-нибудь, например, от переломов — получше этого жуткого "Костероста"!

— Сомнительное занятие, — фыркнул Снейп скептически. — Любой дурак может добавить в "Костерост" волос кентавра, и все побочные эффекты как рукой снимет!

— И кто же знает об этом, кроме вас?! — запальчиво произнесла Гермиона, все еще надеясь одержать победу в споре.

— Вы! — ответ обескуражил ее, заставив вздрогнуть. — Я же часть вашего сна, помните?!

— Откуда бы мне знать такие вещи?! — удивилась Гермиона, присматриваясь к своему ночному собеседнику. Определенно, черная мантия шла ему больше белой.

— Хогвартс, шестой курс, мой учебник по Зельеварению, страница сто тридцать семь. Поттер пропустил эту заметку на полях, а вы прочли и запомнили.

— Не может быть! — Гермиона протерла глаза. — Хотя я уже ни в чем не уверена.

— Ваши аргументы иссякли? — насмешливо спросил Снейп, и его глаза сверкнули.

— Нет! — Гермиона снова пошла в атаку. — Вы могли бы найти женщину, жениться, создать семью, завести детей... Дети! Ради них стоит жить!

— Я семнадцать лет жил ради чужого ребенка, — парировал Снейп, не задумываясь. — Это так хлопотно, что я едва захотел бы обзавестись своим. К тому же для того, чтобы найти женщину...

Он замолчал, напряженно всматриваясь в темноту, и Гермиона поняла, что зашла далековато. Северус Снейп был самым верным и постоянным однолюбом из всех, кого ей довелось встретить в жизни. Возможно, он ждал смерти, чтобы снова встретиться с Лили Поттер?!

— Отнюдь, — покачал головой профессор, снова прочитав ее, как раскрытую книгу. — Лили Поттер осталась в далеком прошлом.

— Но вы ведь виделись с ней? — Гермиона затаила дыхание, не зная, что ожидает услышать от собственного воображения.

— Можно и так сказать, — Снейп посмотрел ей в глаза, и Гермиона не смогла выдержать этого тяжелого взгляда, словно все еще была его ученицей. — Однако разочарование не заставило себя долго ждать.

— Неужели так сложно было примириться друг с другом после стольких лет?!

— Не так, — после паузы выдал Снейп нетерпеливо, будто ему не терпелось скорее закончить этот разговор. — Оказалось, что из всей этой шайки мародеров лишь Люпин смог стать мне более менее сносным собеседником, чего никак не скажешь о двадцатилетней девчонке, ее столь же юном муженьке-максималисте и их блохастом друге Блэке.

— Сириус? — Гермиона почувствовала, как от гнева краснеют щеки. — Родители Гарри — да — погибли молодыми, но Сириус!

— Почти всю жизнь провел в Азкабане, общаясь, в основном, с дементорами. Много же он почерпнул от них!

— Если уж вы появились здесь, извольте уважать моих друзей! — непререкаемо заявила Гермиона, чем заставила профессора рассмеяться.

— Да ради Мерлина! — его смех показался ей неприятным. — Тем более, что я лишь озвучиваю ваши собственные мысли!

— Если это так, — Гермиона сжала кулаки, — как вы объясните свой роман с Дафной Григрасс на седьмом курсе?!

Ей хотелось уколоть зельевара хоть чем-нибудь.

— Глупые сплетни, распущенные самой же мисс Гринграсс! — деловито ответил Снейп, думая, очевидно, что уел ретивую собеседницу.

— Отлично! Об этой "интрижке" писали в газете, — Гермионе только этого было и надо. — Но вот об остальном... Если вы утверждаете, что являетесь лишь плодом моей нездоровой фантазии, скажите, как же я могла узнать о влюбленности Дафны, если на тот момент мы с Гарри и Роном искали крестражи?!

Северус Снейп ничего не ответил. Прищурился, и Гермионе показалось, что он слегка покраснел, хотя она сомневалась, что такое вообще возможно при его бледности.

— Что, вам нечего ответить?! — этим тоном она обычно отправляла в нокаут оппонентов в суде или на совещаниях в Министерстве.

— Не хочу огорчать вас, миссис Уизли, — профессор сделал паузу. — Но мисс Гринграсс сама прибежала к вам после падения Темного Лорда, рыдая и умоляя не заводить на нее Дело о Лояльности, поскольку она весь год оставалась в школе лишь чтобы быть поближе ко мне — якобы предмету ее воздыханий...

— Не помню ничего подобного! — заверила Гермиона оторопело, пытаясь сохранить лицо.

— Вы многое забыли с тех пор, как пытались восстановить память родителей, — кивнул Снейп, как ей показалось, сочувственно. — Легилименция не самая сильная ваша сторона. И выбранный вами способ...

Дверь скрипнула, и в мир Гермионы вернулся госпиталь Св. Мунго, боль, разрывающая на части, и утренний обход.