Судьба шпиона (джен)

— Северус Тобиас Снейп, вы понимаете всю тяжесть предъявленных вам обвинений?

— Более чем ясно, господин судья.

— Вы также понимаете, что Визенгамот не будет смягчать наказание в виду тяжести ваших преступлений. Шестнадцать лет — достаточный возраст для осознания своих поступков и их последствий.

— Я невиновен.

— Подсудимый! Чем больше вы упорствуете, тем меньше оставляете себе шансов на снисхождение суда. И если ваша вина будет доказана…

— Вы же сами только что сказали, что суд не будет смягчать наказание. И вы никогда не докажете того, чего не было на самом деле!

— У нас есть показания свидетелей! Ваша вина практически доказана.

— Кем?! Кучкой Пожирателей Смерти?! Они теперь лучшие свидетели для Визенгамота?!

— Подсудимый! Еще раз повысите голос, и будете платить штраф, невзирая на плачевное состояние финансов вашей семьи!

— Состояние финансов моей семьи вас не касается.

— Подсудимый Северус Тобиас Снейп! Именем Визенгамота назначаю вам штраф в размере пятисот галлеонов за прилюдное и гласное оскорбление судей!

— Остынь, Бартемиус! Именем Верховного судьи Визенгамота я отменяю незаконный штраф подсудимому Северусу Тобиасу Снейпу! Молодой человек прав, мы здесь не для того, чтобы обсуждать чьи-то личные дела!

— Не такие уж и личные, Альбус. Этот юноша вполне мог решиться на преступление именно из-за нехватки денег.

Снейп покачал головой. «Они же верят только тому, чему хотят верить», — размышлял он, украдкой оглядывая зал, насколько позволяла хитрая конструкция кресла для обвиняемых. Визенгамот заседал почти в полном составе. Скамейки для посетителей грозили прогнуться от наплыва людей. На одной из скамеек, что стояла у самой стены слева, молодой человек увидел свою мать. Северус вздрогнул. Женщина выглядела сильно измотанной, осунувшейся и уставшей. Глаза у неё потухли, щеки ввалились, в руках она теребила платок с кружевным орнаментом, Снейп помнил его с детства. Она смотрела на него с испугом, недоверием и, как показалось молодому человеку, с укором. Этот укор вызывал волну бешенства: она верит в эти бредовые обвинения. Его мать верит, что в гибели этих тридцати несчастных виновен он, её сын! Как можно быть такой слепой! Как можно так верить в министерство?! В Визенгамот? Где сидят такие люди, как Крауч и следователь аврората Глин Крейг?! Они же даже толком расследование не проводили! Застали рядом с местом преступления? Автоматически ты — подозреваемый. Слизеринец и имеешь приятелей слизеринцев — виновен. Все просто! На его стороне, похоже, только Дамблдор. Хотя, какое там на его стороне. Просто директор — человек правил и хочет, чтобы все было по закону.

— Подсудимый Северус Тобиас Снейп! Я, согласно вековой традиции, даю вам последний шанс признать свою вину перед заслушиванием свидетелей. Вы виновны?

Крауч уставился на него с презрением и ненавистью.

— Нет, невиновен.

По залу почему-то проходит волна шепота. Неужели он сказал что-то столь неожиданное? Он уже битый час твердит, что невиновен. Неужели Крауч думает, что, поменяв слова в предложении, сумеет вынудить его сознаться в том, чего он не совершал?

— Отлично. Введите первого свидетеля.

Похоже, Крауч даже доволен его ответом. А, ну да, конечно… Сейчас Розье начнет валить на него свою вину. Большая часть Слизерина его ненавидит за отказ вступить в ряды Пожирателей, и нет сомнений, что Розье и другие будут пытаться выбраться сухими из этой передряги, потопив именно его. Положение, скажем прямо, незавидное.

— Свидетель обвниения Эван Долиус Розье. Что вы можете сказать о подсудимом?

— Он — мой однокурсник. Кроме того, мы с одного факультета.

— И как вы можете охарактеризовать своего однокурсника?

— Как прекрасного специалиста в Тёмных искусствах. В зельеварении ему вообще равных не было. Ну разве что эта магглорождённая Эванс.

Розье нагло улыбнулся в сторону помрачневшего Северуса, который наконец-то понял уверенность Крауча. И ведь действительно! Как это ему раньше не пришло в голову, что обвинение будет строиться не только на шатком основании показаний свидетелей, видевших его возле деревни, но и на том, что он идеально подходит на кандидатуру поджигателя.

— Свидетель обвинения Эван Долиус Розье. Вы бы не могли изложить свою версию произошедшего? — обратился к Эвану Крауч. Краем глаза Снейп заметил, что Дамблдор чуть улыбнулся, услышав фамилию свидетеля. Это почему-то приободрило молодого человека. Он тут же стал сердиться на себя. Его дела действительно плохи, плохи как никогда… Поэтому обольщаться и обманывать себя ни к чему. Какими же мелкими по сравнению с этим судом кажутся все его предыдущие передряги и столкновения с Поттером и Мародёрами… Даже происшедшее после СОВ, когда он на целый год стал всеобщим посмешищем, теперь выглядело не более чем пустяком. На кону впервые была поставлена его жизнь и, так уж получилось, жизнь матери.

— Северус, — начал Эван, придав своему разбойничьему лицу выражение искренности, походившее скорее на гримасу огромной шимпанзе при виде банана, — в тот день отказался идти с нами в Хогсмид.

— Насколько мне известно, Северус Снейп вообще редко посещал Хогсмид, — заметил Дамблдор.

— Альбус, не прерывайте свидетеля, — возмутился Крауч. — Продолжайте, молодой человек.

— Так вот, Северус с нами не пошел, а остался в замке, сказав, что ему надо закончить эссе по трансфигурации, хотя это было неправдой. Оное эссе он закончил еще накануне вечером. Я сам, честно признаться, заглянул в бумаги, оставленные им тем вечером на столе. Ну, чтобы передрать задачу по астрономии. Так вот, эссе лежало полностью дописанное. Это я точно помню. Но в тот злополучный день мы с ребятами не придали вранью Снейпа большого значения. Мало ли что. Может он опять от тех гриффиндорцев скрывается. Так что мы ушли в Хогсмид, где просидели до трех часов в Кабаньей голове. А затем Эйвери заметил в окно Северуса, крадущегося куда-то в сторону от Хогсмида. Нам, естественно, стало любопытно, и мы поспешили за ним.

— Куда же вас привела слежка?

— Да вот к той маггловской деревушке и привела.

— А почему Северус не воспользовался аппарацией? — спросил Дамблдор.

— Не знаю. Я тоже удивился этому. Снейп ведь одним из первых выучился аппарировать. Вполне возможно, что он боялся расщепиться. У него ведь было важное дело, — и Розье демонстративно послал Северусу многозначительный взгляд.

— Продолжайте, — приказал Крауч.

— Возле деревни Северус остановился. Мы спрятались за сугробом. И тут он нас удивил. Ну натурально удивил. Представляете, достаёт какую-то колбу и подбирает старое корыто, лежащее возле чьего-то сарая и полное снега. Снег он растопил с помощью нагревающих чар и вылил в образовавшуюся воду содержимое колбы.

— Какого цвета было содержимое?

— Точно сказать не могу. Вроде бы что-то красненькое. Видно плохо было, мы ведь далеко прятались. Вылил он зелье в это корыто, а затем достал, что бы вы думали? Кисточку. Толстую кисточку и ну брызгать на стены маггловских домов.

— И вы, конечно же, не поинтересовались, зачем он это делает, — осведомился Дамблдор.

— Признаться честно, нами овладело любопытство, и мы решили досмотреть весь этот спектакль до конца из своего укрытия. Мы же не думали, что он замахнётся на такое… Просто считали, что он придумал какую-нибудь шутку для Мародёров, а опробовать решил на магглах. Вот мы и остались за сугробом. Наблюдать.

— Впредь будьте ответственнее, свидетель Розье. Ваша беспечность и глупое, как вы говорите, любопытство привели к жертвам, — назидательно сказал Крауч.

— Я прошу прощения у всех родственников погибших, — Розье придал своему голосу, как ему показалось, искреннее сочувствие. Северус хмыкнул, к несчастью довольно громко. По залу прошла новая волна шепота, на этот раз гневного. Посмотреть на мать Снейп не решился. Больше всего он боялся, что укор в её глазах сменится ненавистью. Если она его отвергнет…

— И что же было дальше? — подстегивал Эвана Крауч.

— А дальше все произошло очень быстро. Снейп отошел от деревни подальше, пробормотал что-то, поводил по воздуху палочкой и вспыхнул огонь. Настоящий океан огня. Я до сих пор помню крики этих магглов, они ведь не сумели открыть двери... Да так и сгорели живьем. Пламя накрывало маггловские постройки вместе с крышами. Большие огненные волны. Мы ничем не могли им помочь. Алохомора почему-то не работала. Было страшно. А этот запах… я не забуду его никогда. Мне даже не верится, что все это было наяву, что это не был какой-то дурацкий сон. Вы представить себе не можете, что там творилось. Повсюду снег, холод, а от той деревеньки такой жар шел, что наш сугроб растопило. И крики, крики, крики…

В зале повисла напряженная тишина, в которой голос Крауча прозвучал особенно громко:

— Мы поняли вас, свидетель, можете идти. Мне жаль, что вам довелось увидеть такое в столь юном возрасте. Надеюсь, это удержит вас от пути зла. Вы видели его лицо. Перед тем, как вызвать следующего свидетеля, суд объявляет пятиминутный перерыв.

Главный судья Визенгамота поднялся, бросив угрожающий взгляд Снейпу, и прошествовал к неприметным дверям возле судейского стола. Публика также начала покидать зал на время перерыва, переговариваясь вполголоса.

Снейп откинулся на спинку стула. К нему подошел Дамблдор:

— Это правда?

— Вы всегда сами знаете, что правда, а что нет, — раздраженно ответил молодой человек.

— Я спрашиваю тебя, Северус. Я не желаю тебе зла. Слова твоего однокурсника звучат убедительно.

— Вас они убедили?

— Нет. Потому я и хочу переговорить с тобой. Сейчас в зале почти никого не осталось, так что можешь говорить свободно, гарантирую, нас никто не услышит.

— Всю неделю, предшествующую пожару, Розье, Эйвери и другие куда-то уходили. Мы последнее время были не в лучших отношениях, и я решил проследить за ними, не готовят ли они мне западню. Так я нашел их тайное место встреч в одной из заброшенных кладовых в подземельях. Они обсуждали условия принятия в ряды некоей организации. Ну, вы понимаете, о чём я говорю. Я уверен, вы знаете, что просто так туда попасть нельзя. Собственно говоря, я тоже когда-то хотел стать одним из слуг Лорда, но узнав чуть больше о том, чем занимаются его люди, изменил решение. Это… долгая история. Если коротко, то я не смог. А другие смогли, как видите. Подслушав их собрания в кладовой, я понял, что они готовят какую-то гнусность. Мои догадки укрепились, когда Розье ограбил Слагхорна, унеся ингредиенты из его личных запасов.

— Почему ты ничего не сказал мне?

— Я не доносчик, да и не было у меня никаких доказательств: я не знал, где они прячут ингредиенты. В их кладовке, куда я однажды наведался, все выглядело более чем невинно. Только кучи старого хлама и больше ничего.

— Но ты продолжил слежку за ними?

— Да.

— Несмотря на то, что против тебя они ничего не затевали.

— Я любопытный, — огрызнулся молодой человек. Дамблдор усмехнулся:

— Продолжай.

— Дальше все было согласно рассказу Розье, но только действующих лиц надо поменять местами. Это я сидел в сугробе, а они сжигали деревню. Это я попытался освободить немногих выживших магглов, как только спал жар огня, не думая, что Мэленди в это время приведет авроров и укажет им на меня, как на преступника.

— Ты не боялся, что твои однокурсники попытаются убить тебя, увидев, как ты оказываешь помощь их жертвам.

— Может вся школа и посмеивалась надо мной весь прошлый год, но, если вы не заметили, директор, теперь охотников посмеяться практически нет. Так что… Да и кроме того им же нужен был, как говорят магглы, козёл отпущения.

— Ты думаешь, они таким образом прошли обряд посвящения?

— Я уверен в этом.

— Что ж, возможно ты только что спас себе жизнь, хотя радоваться еще рано. Ладно, перерыв кончается. Я пойду и подумаю, как лучше доказать твою невиновность.

— Не думаю, что это возможно, директор.

— Никто не знает, что возможно, а что — нет.

Следующим свидетелем был вызван Эйвери. Его рассказ, естественно, полностью совпадал с рассказом Розье. Но только Эйвери более подробно остановился на мучениях жителей деревни, на том, как они ломились в окна, почему-то вдруг ставшие небьющимися, как кто-то предпринимал попытки спастись через дымоходы... Сейчас его лицо, как и лицо Розье полчаса назад, выражало сочувствие, но в тот день… Северус хорошо помнил, что выражали их лица в тот день. Затем Крауч пожелал задать несколько вопросов обвиняемому.

— Подсудимый Северус Тобиас Снейп. Вы интересовались вступлением в ряды тех, кого называют Пожирателями Смерти?

Северус бросил взгляд в сторону Дамблдора. Тот слегка кивнул ему.

— Да, но я разочаровался в идеях Лорда и не пошел на встречу с Принимающими.

— Как именно проходит обряд вступления? Вам это известно?

— Да, надо выполнить Первое Поручение.

— Какого рода это Поручение?

— Я не знаю! Говорю же, я не пошел на встречу.

— Кто может подтвердить это?

— Никто, такие встречи не проходят публично.

— Хорошо, оставим пока этот вопрос. Расскажите лучше, почему вы разочаровались в идеях Пожирателей Смерти? Ведь раньше они вас привлекали.

— Я устал говорить всем, что меня привлекали не идеи, а знания, которые может дать только такой выдающийся маг, как Волдеморт.

— Значит, вы восхищаетесь им.

— Только как непревзойденным мастером Тёмных искусств.

— А Тёмные искусства вас очень привлекают, да, молодой человек? — голос Крауча стал почти ласковым.

— Тёмные искусства привлекают и аврорат. Они их учат во время подготовки, и, если не ошибаюсь, очень тщательно и весьма успешно.

— Стало быть, вы готовились в авроры? — в голосе судьи уже сквозила явная издёвка.

— Умение защитить себя необходимо не только аврорам.

— И от кого же вы собираетесь защищаться?

— От старых друзей, — Северус попытался сказать это как можно ядовитее.

— Хм, интересная получается картина. А что вам не понравилось в идеях Лорда?

— Я не люблю насилие. В любом его проявлении. И не понимаю значение словосочетания «необходимое зло», которое так любят его приближенные и которым объясняют все свои действия. Это сойдет за объяснение?

— Не дерзите суду, молодой человек. Вы сейчас не в том положении, чтобы мне дерзить!

— А вы, стало быть, как раз в том положении, чтобы мне угрожать?

— Помолчи, Северус, — холодно сказал Дамблдор. — Во время допроса было несколько интересных высказываний. Например, о встрече с Принимающими. У меня есть свидетель, точнее свидетели, которые могут дать показания по этому поводу.

— Правдивые? — Крауч приподнял бровь.

— Давайте вызовем дожидающихся за дверьми молодых людей в зал, и вы сами рассудите насколько можно верить их словам.

— Вызывайте, Альбус. Это ваше право.

Дамблдор кивнул приставу. Северус с надеждой взглянул на двери. Неужели были случайные свидетели его разговоров с Малфоем? Они же вдвоём вроде бы всё проверяли перед тем, как вести беседу. Но увидев вошедшего, Снейп схватился за подлокотники кресла, итак намертво его удерживающего. Перед судом предстал Поттер. Северус взглянул на Дамблдора. Старый волшебник на него не смотрел, и Снейпу почудилось, что директор нарочно избегает его взгляда. Тогда Северус перевел взгляд на Крауча. Тот выглядел изрядно удивлённым.

— Свидетель защиты, представьтесь суду!

— Джеймс Карлус Поттер, господин судья.

— Ну, Дамблдор, это ваш свидетель! Начинайте допрос!

Дамблдор кивнул и обратился к Поттеру:

— Джеймс, расскажите о событиях, имевших место двадцать шестого ноября позапрошлого года.

— Я хорошо помню этот день, уважаемый суд. В тот день я случайно узнал, что в нашей школе проходит вербовка в ряды Пожирателей!

Зал ответил дружным оханьем.

— Я, разумеется, тут же сообщил о подслушанном мною разговоре директору.

— Что это был за разговор? — спросил Дамблдор.

— Люциус Абраксас Малфой говорил с Северусом Тобиасом Снейпом об идеях Волдеморта. Он расписывал свои успехи в магии под руководством вышеназванного Лорда. Каким он стал могущественным и прочий бред... Северус, как мне тогда показалось, весьма заинтересовался возможностью обучения у Волдеморта. Довольный произведенным впечатлением, Малфой даже дал Снейпу что-то почитать. Вроде бы какие-то свитки. Повторную встречу Люциус назначил через месяц.

— И Северус Снейп согласился? — оживился Крауч.

— Да, он согласился, и даже с большим энтузиазмом.

Краем глаза Северус заметил отвращение на лице своей матери. Если во время показаний Эйвери и Розье она пыталась забиться в угол, занять как можно меньше места, быть незаметной для людей, то теперь, забыв обо всем, подалась вперед, не сводя с сына тяжелого взгляда. Её лицо пошло яркими пятнами, и Северус содрогнулся. Нового припадка его мать могла просто не перенести. Ведь доктор Аннас запретил любое волнение и не забыл красочно расписать возможные последствия нарушений его рекомендаций.

— Вот видите, Альбус! — победоносно воскликнул Крауч

— Пока я еще ничего не вижу, — осадил коллегу Дамблдор. — Продолжайте, свидетель защиты!

— Я сообщил об услышанном не только директору, но и своим друзьям. Кое-кто никак не мог поверить, что Снейп станет Пожирателем смерти. Мы решили пойти на встречу, назначенную Малфоем, чтобы понаблюдать за её ходом. О своем решении мы, ясное дело, никому не говорили. А за Снейпом все время наблюдали. Даже на Рождество решили всей компанией остаться в Хогвартсе и дежурить у подземелий по очереди. Двадцать шестого декабря Ремус Люпин и Сириус Блэк аппарировали на опушку леса возле Хогсмида, названную Малфоем, как место встречи. Я и Лили Эванс остались следить за Снейпом в замке. Питер Петтигрю должен был в случае нашего длительного отсутствия сообщить обо всем директору. Мы с Лили два часа провели в библиотеке, где Снейп листал какие-то книги, насколько можно было судить, без особой цели, словно ему нечем заняться. Затем он пошел наверх в Астрономическую башню, где с полчаса обозревал окрестности. Мы подумали было, что он готовится морально к предстоящей встрече, но после башни Северус направился к своему декану. У профессора Слагхорна Снейп попросил поработать в лаборатории и до двенадцати ночи варил свои зелья. После он пошел спать, и я оставил Питера наблюдать за гостиной Слизерина на случай, если Снейп вздумает пойти на встречу ночью. В гостиной же Гриффиндора нас к тому времени поджидали Ремус и Сириус. Они рассказали, что Малфой, Беллатрикс Блэк и Лестрейндж прождали два часа, по прошествии которых обещали устроить Снейпу веселую жизнь за его неявку. Малфою даже влетел Круциатус от разозлившейся Беллы.

— Спасибо, Джеймс. У меня к вам вопросов больше нет, — Дамблдор откинулся на спинку кресла и повернул голову к Краучу. Последний теребил в руках перо, раздумывая над показаниями отпрыска весьма известной и уважаемой семьи.

— Это еще не доказывает тот факт, что Снейп не решил стать Пожирателем позже, — заметил он наконец.

— Нет. Но это доказывает, что он не хотел им стать полтора года тому назад, когда это его желание было подогрето обидой. Северус сумел сам понять насколько гибельный путь предложил ему Малфой и отвергнуть его, что естественно сразу же превратило его в изгоя.

— Это только ваши слова, Верховный судья, и слова самого обвиняемого.

— Подкреплённые показаниями свидетелей, Барти, не забывай это.

— Только одного свидетеля, Альбус.

— За дверью сейчас находятся остальные участники тех событий. Можешь выбрать любого и вызвать. Может, ты сомневаешься в их правдивости?

— Мне хорошо известно, Альбус, что твои так называемые Мародёры ненавидят подсудимого.

— А значит им незачем врать. К тому же у Северуса нет метки.

— А её у него и не может быть, Альбус, — Крауч рассмеялся, — мы его схватили в тот же день.

— Я знаю, Барти. Но может я вызову свидетелей обвинения Эвана Долиуса Розье и Карлуса Альфреда Эйвери?

— Твое право, Альбус, твое право.

— Молодые люди, закатайте рукава.

Северус подался вперед на стуле, догадавшись, что задумал директор. Вполне возможно, он сейчас поменяется местами со своими однокурсниками. Его оправдают, его репутация будет восстановлена, его мать сможет спокойно вернуться домой, у него появиться возможность нормально прожить жизнь, работая в какой-нибудь лаборатории, желательно, как можно дальше от Азкабана.

Тем временем Розье и Эйвери послушно закатали рукава. Слишком уж послушно. А затем Крауч улыбнулся, по залу пошло перешептывание. Никакого знака, естественно, на их руках не было. Но Дамблдор, похоже, и не думал сдаваться:

— Вы знаете, молодые люди, зачем я попросил вас закатать рукава?

Слизеринцы переглянулись.

— Знаете, знаете. Так вот, я желаю вам, чтоб в любой момент вашей жизни, скажем, через год или два, или десять лет вы могли также спокойно закатать рукава ваших рубах. А теперь у меня вопрос к обвинению. Были ли найдены какие-либо прямые улики против подсудимого?

— Он же их уничтожил согласно показаниям всех опрошенных.

— Где, как и главное когда? В нашем озере никаких следов пробирки или кисточки найдено не было.

— Что ж, обвиняемый мог…

— Мог что, Барти? На первых допросах твои свидетели заявляли, что Северус утопил улики в озере. Я и Аластор Грюм обыскали его дно и ничего не нашли.

— Это не говорит о невиновности Снейпа.

— Но и не дает тебе права обвинить его в убийствах на основании одних лишь показаний людей, у которых были веские причины свести с ним счеты. Я и декан Слизерина можем подтвердить, что в последний год Северуса на факультете ненавидели. Учти это, когда будешь выполнять свой долг судьи.

Крауч резко встал со своего кресла. Снейп слышал, как главный судья Визенгамота тихо сказал Дамблдору:

— Я. Сам. Могу. Во. Всем. Разобраться. Ты не председательствуешь на этом процессе, Альбус, сегодня ты только второй судья, не забывай этого.

И уже для всего зала громогласно объявил:

— Суд уходит для вынесения приговора.

В зале сразу же поднялся шум. Из обрывков доносившихся до него разговоров Северус понял, что люди не знают кому верить: Дамблдору или Розье с Эйвери. Сам Северус тоже не был уверен, какой приговор будет вынесен. Заступничество Дамблдора, конечно, дорогого стоит, да и Поттер, надо признать, в кои то веки оказал ему услугу. Вот только его показания, по сути, палка о двух концах. Для людей он теперь несостоявшийся Пожиратель, для авроров — обвиняемый номер один. Теперь, даже если его вдруг оправдают, ему надо будет жить, что называется, тише воды, ниже травы. А если его обвинят, то привет, дементоры. Сколько он протянет в их теплой, дружной компании? Год, два. Вряд ли больше. И что будет с матерью? С такими мыслями в голове ожидание приговора становилось все более мучительным. И сколько бы Северус ни пытался очистить сознание, как писалось в книге из Запретной секции, у него ничего не получалось, а сердце по-прежнему лихо отплясывало джигу в грудной клетке.

Крауч вернулся только через два часа. Зал сразу же притих. Снейп, измученный долгим ожиданием и начавший постепенно впадать в апатию, встрепенулся и замер на своем кресле.

— Обвиняемый Северус Тобиас Снейп. По делу о поджоге деревни магглов Литтл Уинтер вы признаны невиновным. Дело номер сто шесть суд постановляет отправить на доследование в аврорат. Заседание окончено.

По залу пошел ропот неодобрения. Снейп почувствовал на себе колючие взгляды. Послышались выкрики: «Так скоро и Волдеморта будут оправдывать. Сейчас вообще в министерстве боятся трогать его людей!» или «Ну и что, что мало улик. У него же на лице все написано!». Северус решил не задумываться о том, что написано на его лице, а что нет. Он попытался пробиться к матери через толпу негодующих людей, но та поспешила выйти из зала в числе первых. Молодой человек бросился за ней на улицу. Снаружи пролетал мелкий мартовский снег. Снейп чуть не растянулся у входа в министерство, поскользнувшись на замерзшей луже. Мать уже успела дойти почти до конца улицы. Молодой человек бросился за ней.

— Мама, постой, подожди, куда ты?

— Оставь меня, Северус. Мне нужно немного побыть одной. Не провожай меня, я доберусь, не беспокойся.

— Но почему, мама? Меня же оправдали, неужели ты все еще веришь…

— Я не знаю, верю ли я в твою невиновность или нет. Ты не говорил мне, что подумываешь о вступлении в ряды Пожирателей, ты не говорил о своей встрече с Малфоем…

— Я устал оправдываться. Неужели всем так тяжело поверить, что я не стал слугой Лорда? Все считают меня злым гением, но никто почему-то не думает, что у меня может хватить мозгов не идти в добровольное рабство. Мама, поверь хотя бы ты...

— Я поверю, наверное… поверю со временем. Но сейчас оставь меня, Северус…

Снейпу оставалось только молча смотреть ей вслед. Только сейчас он начал понимать, что официальное оправдание отнюдь не означает, что его жизнь вернется в прежнее русло. Ругаясь про себя, он свернул в какой-то незнакомый переулок, надеясь сократить дорогу. В конце этой узенькой улочки, он мельком заметил человека в длинном маггловском пальто, беседующего с низенькой дамой в мехах. Снег усилился, и Северус внезапно понял, что основательно замерз. Выбегая из зала суда, он забыл забрать верхнюю одежду. Теперь молодой человек задумался: вернуться ли ему назад, в министерство, или попытаться аппарировать домой, ведь куртку и прочие, отобранные при аресте вещи ему как-никак должны выслать. С одной стороны, встречаться снова с Краучем или кем-нибудь из аврората вовсе не хотелось. Но, вот, палочку лучше все же забрать самому, да, заодно, можно будет расспросить дорогу до Косого переулка, а то по этим улицам можно ходить и ходить…

Сильный удар по голове прервал раздумья. Снейп чуть было не упал, но его подхватили сзади и втащили в узкий проем между домами, прижав спиной к обледенелой стене. Нападавших было трое. Они все были в одинаковых плащах и с шарфами на лицах. Северус попытался избежать следующего удара и одновременно ударить того, кто стоял справа и преграждал путь назад в переулок. Однако его противники сразу же достали палочки. «Ступефай!» — услышал Снейп и тут же почувствовал, как немеет тело, и он грузно оседает на тонкий слой снега, покрывавшего асфальт. Затем без каких-либо объяснений на него посыпались удары. Рёбра, голова, живот — защититься было невозможно. Это продолжалось несколько минут. После чего его приподняли за шиворот и тот, что был повыше, спросил:

— Ну, как тебе, гаденыш? Начало понравилось?

Снейп ничего ответить не мог, только смотреть в глаза нападавшим, пытаясь понять, кто они.

Внезапно высокий поднес к лицу Снейпа палочку. На её конце вспыхнул огонь. Желтый язычок пламени почти коснулся шеи. Северус попытался отпрянуть. Естественно, под действием заклятья ничего не получилось, и между ним и пламенем по-прежнему было не более сантиметра — порыв ветра и огонь коснется кожи.

— Тебе ведь нравится пламя, не правда ли. Ты любишь много пламени... когда оно волнами накрывает своих жертв...

В ту же секунду Снейп сжал зубы от сильной боли. Палочка коснулась шеи, но самого прикосновения он не почувствовал, только сводящее с ума ощущение пламени, пожирающего плоть. А еще тошнотворный сладкий запах, поднимающийся вверх прямо в ноздри.

— Это еще мало огня. Будет больше, куда больше... Столько, сколько досталось моей сестре, столько, сколько досталось отцу и матери, ты получишь сполна. Поверь мне. Но сначала мы развлечемся немного по-другому. Сектумсемпра.

Снейп почувствовал, как медленно намокает рубашка на груди и расплывается красное пятно, а затем уже другая, ноющая пульсирующая боль сбила дыханье. Троица склонилась над ним, и Северусу показалось, что прошло не менее десяти минут, прежде чем было произнесено контрзаклятье, и боль немного отступила. А затем процедуру повторили еще и еще. Мир начал расплываться и терять цвета. Северус сначала перестал видеть, что делают те двое, сбоку от него. Вместо них было только клубящееся коричнево-красное марево, которое постепенно заполняло все видимое пространство. Затем молодой человек перестал понимать, где он находится. Асфальт ли под ним, или он прижат к каменной стене дома? Вокруг была только темнота, а в ней удары собственного сердца, тяжелые глухие удары, чередующиеся с надрывными вдохами и выдохами. Внезапно он почувствовал что-то холодное и мокрое на своем лице. Открыть глаза не было сил. Откуда-то сверху и сбоку доносилось чьё-то невнятное бормотание наподобие «надо сначала привести его в чувство… пусть почувствует то же, что чувствовала моя сестра… она звала меня, верила, что я её спасу… мы не можем уподобиться этому монстру… оставим его здесь, посмотрите как он одет… он потерял много крови, мороз его доконает… я сделаю то, что должен. это мой долг… брось его, Квин…»

— Что здесь происходит?!

Больше молодой человек уже ничего не услышал. Темнота забрала его в свой мир — мир пустоты, мир без времени.

Северус Снейп очнулся в Святом Мунго. Бойкая медсестра радостно доложила кому-то у его изголовья, что пациент пришел в себя. Перед глазами Северуса возникла размытая фигура следователя аврората Глина Крейга — долговязого зануды, боящегося рисковать своей жизнью и потому просиживающего все дни в уютном кабинете, проводя многочисленные допросы одинаково быстро и неумело. У допрашиваемых всегда возникало ощущение, что Крейг куда-то торопится — на обед или совещание. Ну или еще куда-нибудь. Но только не на свидание, ибо такое вытянутое лицо отъявленного прощелыги вряд ли могло кому-то понравиться, не говоря уже о манерах, свойственных разве что пьяному оборотню в полнолуние. Сейчас этот примечательный тип стоял возле кровати Северуса и с меланхоличным выражением лица взирал на молодого человека.

— Ну, вот мы и встретились снова, мистер Снейп, — констатировал Глин, растягивая слова, словно наслаждаясь каждым звуком своего, чуть гнусавого голоса. — Что-то часто вы стали попадать в мое поле зрения, не находите?

Снейп промолчал, экономя силы и пытаясь сфокусировать взгляд: Крейг никак не хотел принимать четкие очертания.

— И как же вы умудрились оказаться избитым в маггловском проулке? На вас напали магглы? Или вы сами напали на них?

— Это были не магглы, — прошипел сквозь зубы Снейп, удивляясь, как последние уцелели под градом ударов, — и я ни на кого не нападал.

— Это сомнительно… это только ваши слова. Так вы говорите, на вас напали маги. Вы знаете их?

— Нет. Вроде нет.

— Так «нет» или «вроде, нет»? Вы уж определитесь, мистер Снейп.

— Я не видел их лиц. Они были закрыты шарфами.

— Шарфами стало быть закрыты были лица… Очень-очень жаль, что вы так никого и не узнали. Ума не приложу, как мы теперь будем восстанавливать справедливость и как найдем виновных в переломах ваших ребер. Боюсь, непосильная это будет задача.

Снейп сжал зубы.

— Если что вспомните, то заходите к нам. Может, мы найдем ваших обидчиков. Хотя… гиблое это дело, доложу я вам.

С этими словами Крейг подхватил шляпу и ушел, с чувством хоть и неприятного, но все-таки выполненного долга. После его ухода Снейп позвал медсестру. Добродушная толстушка рассказала ему, что он поступил позавчера далеко не в лучшем состоянии: избитый, с ожогами и большой потерей крови. Врач поначалу боялся, что его не удастся спасти. Доставили его двое магов: мужчина в плаще и женщина в меховой накидке. Оба очень вежливые и приятные люди, но имен своих, к сожалению, не назвали, сказали только, что подобрали на маггловской улице избитого мага. Вот и все. Снейп устало поблагодарил медсестру и откинулся на подушки.

За все три дня, что ему пришлось провести в больнице, мать так и не навестила его. Северусу было немного обидно, но куда больше его терзал страх за здоровье матери. Вдруг приступ все-таки случился, и она лежит теперь дома в обществе легко впадающего в ярость отца и ненавидящего её сводного брата Северуса. Так что молодой человек торопил свою выписку из больницы как только мог.

Дома его ждал сюрприз. Нет, с матерью было все в порядке, точнее не хуже, чем до суда… Но в его комнате на маленьком письменном столе у окна лежало письмо из Хогвартса. Удивленный Снейп открыл конверт. Несколько строк, заверенных знакомой печатью внизу, извещали его об исключении из Школы Чародейства и Волшебства по многочисленным просьбам родителей учащихся и единогласному решению совета попечителей. У кровати лежала присланная из Хогвартса сумка с его вещами. Северус схватился за голову. Он не мог поверить в произошедшее. Хогвартс был его мечтой с детства, изучение магии — единственным смыслом жизни. Как с ним могли так поступить все эти попечители и не в меру заботливые родители, как?! Крауч оправдал его, Дамблдор заступился за него, его не могли просто так отчислить! Он ничего не сделал, его жизнь не могут так просто пустить под откос!

Сначала Снейп думал засесть за письмо директору и декану, но испортив с десяток пергаментов, понял, что это пустое. Дамблдор и Слагхорн наверняка пытались сделать все возможное, чтобы он смог окончить школу. Если у них не получилось, то к чему его слезливое послание с просьбой о помощи? Внезапно на ум пришла мысль, заставившая Северуса похолодеть от ужаса. Окончание школы — Тритоны. Он никогда не станет зельеваром, не сдав выпускные экзамены. Без них к лабораториям его не подпустят даже на пушечный выстрел. Это конец, действительно конец. Теперь ему светит работа разве что продавцом в магазине или барменом в Кабаньей голове. Снейп устало опустился на кровать и закрыл лицо руками. Злость, помогавшая ему пережить арест и суд, уступила место доселе неведомому чувству отчаяния. Мысли разбегались. Ничего не хотелось делать, кроме как бездумно смотреть в одну точку на голой стене. Внизу ссорились мать с отцом. Изредка слышались ехидные реплики старшего братца, всегда получающего удовольствие от подобных сцен. Его почему-то отец никогда не задевал и не оскорблял. Впервые Северус никак не отреагировал на ссору: не спустился вниз, не попытался защитить маму. Мама… Это слово, словно хорошая пощечина, привело его в чувство.

Через несколько минут, в одном из домов Паучьего тупика к глухому, рычащему мужскому голосу и сдавленному женскому, добавился третий, пытающийся покрыть остальные и завывание ветра перед первой весенней грозой.