Валькирия (гет)

И золотой каскад волос

Прочерчен кровью мой полет.

Нарцисса Блэк

Июнь 1972

Вот уже год, как я осталась в Хогвартсе одна, без сестер. Но я не последняя из Блэков — мой кузен Сириус уже заканчивает первый курс, в сентябре в школу пойдет Регулус. Надеюсь, хоть Рег не подведет и попадет на Слизерин. Когда Распределяющая Шляпа, коснувшись головы Сириуса, выкрикнула «Гриффиндор», я подумала, что ослышалась. И не я одна: многие были уверены, что Блэк окажется в Слизерине, теперь они перешептывались и уточняли друг у друга, не померещилось ли им. При этом воспоминании я передернула плечами — мало нам Андромеды, теперь еще Сириус гриффиндорец! Гнилое поколение у нас, вынуждена признать.

Я вышла из замка и не спеша направилась к озеру. Экзамены закончились, оставалось несколько дней до того, как «Хогвартс-Экспресс» отвезет меня домой. Теперь смешно даже вспомнить, как я переживала из-за контрольных пять лет назад, заканчивая первый курс. Сириус явно так не мучается. Я приглядываю за этим мальчишкой, хоть он и ненавидит меня. Не знаю, чем я заслужила такое отношение — мои и его родители дружат, и я всегда была приветливой и с ним, и с Регом. Впрочем, тетя Вальбурга как-то упоминала, что Сириус абсолютно неуправляемый ребенок, и никакие наказания не могут заставить его вести себя прилично. А теперь вот — Гриффиндор...

Я подошла к озеру и присела на траву поблизости от воды. Неподалеку бегали первокурсники, набирая пригоршни воды и обливая друг друга. Где-то там и наш Сириус. Я вздохнула.

В прошлом году моя сестра Андромеда сбежала с грязнокровкой. Родителей чуть удар не хватил, когда они узнали, в кого влюблена их средняя дочь, и они строго-настрого запретили ей даже думать об этом браке. В ответ Андромеда исчезла. Просто ушла из дому и не вернулась, а через неделю мы получили письмо, подписанное Андромедой Тонкс. После этого имя Дромеды исчезло с семейного гобелена. Тем ужаснее на фоне ее побега и замужества выглядело распределение Сириуса на Гриффиндор. Я от всей души надеялась, что хоть его мы грязнокровкам не отдадим. Хотя для этого ребенка слова родителей не указ, да и школьные правила он не уважает. Иногда он напоминал мне Беллу — та тоже постоянно бунтовала и в школе, и дома. Интересно, как теперь с ней Родольфус справляется...

Мечта Беллатрисы выйти замуж за Темного Лорда не была для меня секретом. Хотя долгое время я, в отличие от той же Андромеды, не понимала, что творится в душе старшей сестры, и думала, будто она просто нашла свой идеал мужчины, теперь мне ясно, что она как кошка влюблена в этого монстра. Эта истина случайно открылась мне четыре года назад: я шла отправить письмо Люциусу, когда услышала голоса в отцовском кабинете:

— Нет, Беллатриса, это невозможно! Я говорил с ним, но он лишь посмеялся надо мной. Надо мной, Блэком! — отец был вне себя от ярости и унижения.

— Тогда я не выйду ни за кого! — закричала Белла.

Я невольно остановилась и зажмурилась. Мне не хотелось проходить мимо открытой двери кабинета, где разыгрывалась эта сцена. Я уже почти ожидала, что сейчас отец применит к Белле Круциатус, но он повел себя неожиданно:

— Беллатриса, — негромко, но властно произнес он, — ты заблуждаешься. Даже если бы Том просил твоей руки, я бы дал согласие с неохотой. Он жестокий человек, к тому же на двадцать пять лет тебя старше. Ты его совершенно не знаешь — ты просто увидела какой-то идеал, мечту с его лицом. Я, твой отец, приказываю тебе забыть эти фантазии. Ты выйдешь замуж за кого-нибудь другого. Например, Родольфус Лестрейндж давно ухаживает за тобой, и молодой Селвин в последнее время частенько к нам заходит. Буквально вчера Уилкис встретил меня в Министерстве и спрашивал, нет ли у тебя жениха. В общем, думай, выбирай, а я жду твоего решения. В ближайшее время мне хотелось бы объявить о помолвке.

Я услышала быстрые шаги, и через несколько секунд мимо меня пронеслась Белла. Я не успела разглядеть ее выражение лица, а она меня и вовсе не заметила. Из кабинета послышались тяжелые шаги, и я быстро отступила на несколько шагов назад, чтобы сделать вид, будто только что пришла и не знаю, какая драма здесь только что разыгралась.

— Цисси, — устало улыбнулся отец, — ты ко мне?

— Нет, пап, я просто мимо проходила, — я помахала письмом. — А что случилось? Мне показалось, что я слышала голоса...

— Тебе не показалось, — отец грустно улыбнулся. — Мы с Беллатрисой немного повздорили. Такое бывает.

Отец ласково потрепал меня по голове и пошел к лестнице. Я растеряно посмотрела ему вслед и продолжила свой путь. Отправив письмо другу, я еще постояла на чердаке, глядя в окошко. Окна моей комнаты, так же, как и у сестер, выходили на эту же сторону. У нас перед домом был красивый ухоженный сад, и я очень любила гулять по нему, но из окна он выглядел совершенно иначе. Мне не нравилось смотреть на него сверху, в отличие от той же Беллы — та могла часами сидеть на подоконнике у себя в комнате, глядя в окно. Готова поспорить, она и сейчас там сидит.

Спускаясь вниз, я размышляла над нечаянно подслушанным разговором: выходит, Белла не просто поклонница Темного Лорда, как мне всегда казалось, она вынашивала конкретные планы, которым не суждено осуществиться. Жалость к сестре затопила мое сердце, и я не задумываясь подошла к двери Беллы. Не постучавшись, я вошла. Как я и предсказывала, Беллатриса неподвижно сидела на подоконнике, прижавшись спиной к стене и вытянув ноги, и смотрела в сад. Услышав мои шаги, она обернулась:

— А, это ты, — бесцветным голосом произнесла она. — Проходи.

Я подошла к Белле и взглянула ей в лицо. Она не плакала, но это безмолвное отчаяние в глазах сестры резало меня, как ножом.

— Белла... — робко произнесла я и обняла ее. Она уткнулась мне в плечо. — Не убивайся. Все будет хорошо.

— Что может быть хорошо? — сестра отпрянула от меня. — Что теперь может быть хорошо, когда я не могу быть с тем, кого люблю?!

— Ты можешь забыть его и полюбить кого-нибудь другого, — неуверенно сказала я, сама не веря в это.

— Могу, — неожиданно согласилась Белла. — Но на это потребуются годы, а родители требуют решение сейчас.

— Может, вовсе и не годы, — с внезапным вдохновением произнесла я. — Ты недавно стала совершеннолетней, предложения сейчас посыпятся, как из рога изобилия. И ты полюбишь кого-нибудь из них: Лестрейнджа, или Селвина, или Уилкиса...

Беллатриса истерично, почти безумно расхохоталась, но этот смех, который напугал бы любого другого, не произвел на меня никакого впечатления.

— Селвина? Полюблю? Ох, Цисси, не говори ерунды! Как вообще можно разговаривать с тобой на эти темы, маленькая ты еще!

Я обиделась. Не такая уж и маленькая, всего через четыре года в такой же ситуации окажусь. Почувствовав мое настроение, Белла извиняющимся тоном добавила:

— Просто вы с Люциусом с детства ходите, как два голубка, я не представляю, чтобы ты так мучилась. Я ведь ненамного старше тебя была, когда полюбила... А теперь придется выйти за Лестрейнджа...

Да, насчет голубков она угадала. Я бросила взгляд на левую руку, где блеснуло недавно подаренное Люциусом кольцо — месяц назад, на мое совершеннолетие, он сделал мне предложение. Это был чудеснейший момент в моей жизни — что уж там, я давно догадывалась, что мы с Люциусом будем вместе, но не ожидала от него такой нежности во взгляде, когда он произносил заветные слова: «Нарцисса, будь моей женой!». На мой вопрос, зачем было так торопиться с предложением, он смущенно ответил, что боялся, как бы меня не перехватил кто-нибудь другой. Я лишь покачала головой: куда же я без него? Глупый, глупый Люциус... Экзамены отвлекли нас от мыслей о нашем совместном счастье: я всего лишь переходила на седьмой курс, но Люциус сдавал ЖАБА, и ему нужны были высшие оценки. Я не хотела отставать от будущего мужа и училась не менее старательно, хотя меня ожидала спокойная жизнь хозяйки поместья и матери семейства. Интересно, где мы с Люциусом будем жить после свадьбы: в Малфой-мэноре, где живут его родители, или нам выделят отдельный дом? Надо будет спросить, когда Люциус придет сюда после экзамена. Он сегодня сдавал последний ЖАБА, по трансфигурации. Я ожидала его уже около получаса, но видимо, он где-то задержался. Солнце светило ярко, по небу пробегали редкие облачка, водная гладь озера искрилась. Я вытянулась на траве и слегка задрала платье, чтобы подставить солнцу обнаженные до колена ноги. По случаю наступивших каникул и жары я позволила себе не надевать сегодня школьную форму и ходила в длинном платье голубого цвета. Я прикрыла глаза, откинула голову назад и подставила лицо солнечным лучам, невольно улыбнувшись при этом: такая прекрасная погода, я свободна от экзаменов, жду своего жениха, который вот-вот придет... Кажется, в этот момент не было на свете человека счастливее меня.

Я почувствовала, как кто-то осторожно опустился рядом со мной на траву, чьи-то губы коснулись моей щеки, и такой любимый голос произнес:

— Спишь?

Я помотала головой, не открывая глаз, вытянула руки и приобняла Люциуса за шею. Тот с готовностью обнял меня в ответ и поцеловал.

— Как твой экзамен? — спросила я после продолжительного поцелуя.

— Все отлично! — бодро отозвался Люциус. — Немного растерялся на практической части, но, думаю, очаровал экзаменаторшу, и все прошло успешно.

Я рассмеялась и посмотрела на него. Удивительно, как легко ему удается вызывать у меня улыбку, даже если он произносит фразы, за которые, по-хорошему, я должна его стукнуть.

— А ты не смейся, тебя через год то же самое ждет, — напомнил Люциус.

— Мне надо будет очаровать экзаменаторшу? — невинно спросила я. — Не выйдет, только экзаменатора.

Люциус сделал вид, что обиделся, встал и отошел на пару шагов, а я вновь рассмеялась.

— Думаю, кроме ЖАБА, меня через год ждет еще кое-что, — лукаво произнесла я, глядя на Люциуса снизу вверх.

— Нас ждет! — поправил меня мой любимый, отбрасывая обиженный тон. — Эта наша свадьба, а не только твоя!

— Ты же сам сказал, чтобы я все организовывала на свой вкус!

— Разумеется, — Люциус кивнул, вновь усаживаясь рядом. — Я полностью тебе доверяю в этом вопросе. А еще я не хочу, чтобы у тебя было лицо, как у Беллатрисы.

Я невольно поморщилась. Я очень не любила вспоминать свадьбу Беллы и Родольфуса.

После того разговора с отцом Белла действительно дала согласие Родольфусу, а через два года наши семьи породнились. Я не знаю, как Беллатриса выторговывала себе лишний год — по традиции нашей семьи свадьбу празднуют вскоре после помолвки — но замуж она вышла только в девятнадцать лет, до этого нанося Лестрейнджам визиты вежливости. Мотивы Беллы были мне понятны, но не знаю, как это выдержал Родольфус — я и Люциус сумели договориться с родителями, чтобы жить у Малфоев этим летом, и я не представляю, как бы мы обошлись сейчас лишь встречами. Я с ужасом жду седьмой курс, когда рядом уже не будет моего Люциуса, даже воображать не хочу разлуку с ним, пусть и с мыслями о последующей свадьбе. До этого дня еще больше года, но я уверена, что он станет самым счастливым в моей жизни. Что до Беллы, то в мою память навсегда врезалось ее лицо в тот момент, когда она выходила к жениху. Белоснежная ткань платья красиво оттеняла ее смуглую кожу, черные волосы, изысканно уложенные, струились по спине, жесткий корсет подчеркивал грудь, тонкая талия казалась еще тоньше из-за пышного кринолина, но выражение лица заставляло думать, что сегодня мою красавицу-сестру ждет не свадебное торжество, а поцелуй дементора как минимум. По крайней мере, у меня возникла именно такая ассоциация. Я не знаю, о чем думала Андромеда, стоя рядом со мной (мы были подружками невесты), возможно, уже в тот момент мечтала, как выйдет в таком же платье к своему грязнокровке Тонксу.

Весь этот длинный день на лице Беллатрисы сохранялось подавленное выражение. Впервые в жизни я пожалела, что моя сестра не умеет плакать: слезы можно было бы объяснить радостью. Никто, кроме меня и Меды не знал о причинах печали Беллы, и все списали это на то, что свадьба была организована не так, как этого хотелось невесте. По-моему, большей глупости и вообразить нельзя: уж я-то знаю, что Беллатрисе в тот день было абсолютно все равно, какого цвета шатер над их головами, какой церемониймейстер берет с них клятвы в вечной любви и верности и сколько колдографий будет снято для «Ежедневного пророка». Сходя с помоста, на котором проводилась церемония, Беллатриса повернулась к нам с Дромедой, грустно улыбнулась, и ее губы дрогнули, произнося то ли «Не он», то ли «Не тот». Много позже Белла открыла мне, что она попыталась сказать «Не Том», но так и не решилась произнести это вслух. Теперь она Беллатриса Лестрейндж, жена старшего потомка Лестрейнджей, хозяйка огромного поместья и... Пожирательница Смерти. Оказывается, Белла выбивалась из сил, откладывая дату свадьбы, чтобы успеть принять Темную Метку и выслужиться перед Лордом. По-видимому, она до последнего на что-то надеялась...

— Что с тобой, милая? — спросил Люциус. Оказывается, я настолько погрузилась в неприятные воспоминания, что не переставала морщиться и вздрагивать.

— Ничего, вспомнила свадьбу Беллы.

— Как у нее дела? — из вежливости спросил Люциус. На самом деле, я была уверена, ему совершенно неинтересно, как дела у моей сестры.

— Хорошо, — так же вежливо-безразлично ответила я.

— Она по-прежнему служит Темному Лорду?

Я скептически поглядела на жениха:

— А что, возможны другие варианты?

— Да, глупость спросил, — улыбнулся Люциус. — Просто это так странно...

— Что?

— То, что женщина открыто принимает участие в делах. Не дома с мужем ситуацию обсуждает, а именно участвует. Ну там ходит на собрания, выполняет поручения... — Люциус смешался под моим строгим взглядом.

— Я знаю, что такое участие в делах, можешь не объяснять, — я легла поудобнее, устроив голову на коленях Люциуса. — Не надо осуждать мою сестру, даже если ты ее не одобряешь. По крайней мере в хитрости и боевых заклинаниях ей равных нет!

— Женщина и должна быть хитрой, — пожал плечами Люциус. — А в боевых заклинаниях ее сам Лорд тренировал.

— Он много кого тренировал, всех, кто не безнадежен, но лучшей стала Белла! — я гордилась сестрой, хотя тоже не одобряла ее неженское поведение.

— Даже Родольфуса позади оставила. Бедняга, опозорила она его перед всеми Пожирателями Смерти.

— Он мог тренироваться усерднее и стать лучше ее, так что он сам виноват!

— Да я не про то! — воскликнул Люциус. — Просто сам факт того, что его жена занимается не домом, а непонятно чем...

— Родольфус тоже занимается непонятно чем? И ты будешь заниматься непонятно чем? Вообще, все идут в Пожиратели Смерти, чтобы заниматься непонятно чем, так, что ли? — возмутилась я, резко садясь и отодвигаясь от Люциуса.

— Это мужские дела! А женщина должна посвящать себя семье! — Люциус, казалось, был раздражен не меньше.

— Тогда так и говори, что Белла занимается мужскими делами, а то... «Непонятно чем», надо же! — я обиженно отвернулась.

Через несколько секунд паузы я почувствовала прикосновение к плечу:

— Цисси, — ласково произнес Люциус, — не злись. Признаю, я не должен был так говорить о твоей сестре. Но ты ведь тоже ее не одобряешь.

— Не одобряю, — согласилась я, глядя в другую сторону, — но это не повод винить ее в неудачах Родольфуса. И давай сменим тему.

— Давай, — радостно согласился Люциус, пододвигаясь ближе ко мне. — В самом деле, что это мы все о Лестрейнджах? Давай о Малфоях, что ли.

Я невольно заулыбалась. С момента получения моего согласия Люциус не называл меня иначе, как «миссис Малфой». Это так странно и приятно щекотало нервы...

— Этим летом мы поживем у моих родителей в Малфой-мэноре, они согласны. А на будущий год, после свадьбы, будем жить там одни, они планируют переехать в маленькое поместье на юге Англии.

— Этот год, что я проведу в Хогвартсе, ты будешь жить с родителями? — спросила я, сама не знаю зачем.

— Конечно, — кивнул Люциус и лукаво улыбнулся: — А ты уже ревнуешь?

— Безумно, — прошептала я, прижимаясь к любимому.

Мои губы нашли его, и мы слились в новом поцелуе. Не отрываясь, Люциус опрокинул меня на траву, навалившись сверху всем телом. Его поцелуи делались все жарче, все настойчивее. Не контролируя себя, я застонала. Люциус оторвался от моих губ и перешел к шее. В тот момент, когда он отодвинулся от моего лица, меня ослепили солнечные лучи, и это заставило меня опомниться. Я снова стала слышать крики детей, плеск воды и топот многих ног вокруг. Черт возьми, что же мы творим у всех на виду?

— Люциус, прекрати! — прошипела я, очень удачно имитируя символ нашего факультета. — Мы в людном месте находимся! Здесь дети, в конце концов!

— Это их проблемы, — прошептал Люциус, отодвигаясь от меня. Мы оба тяжело дышали.

Смешно подумать — до того, как Люциус официально попросил моей руки, мы ни разу не целовались, хотя чувства в душе и полыхали. Но Люциус почему-то робел и молчал. Зато теперь как будто прорвало плотину страсти, и мы наслаждались друг другом каждую свободную минуту. Мы еще не были близки, но чувствую, что это дело первой же ночи в Малфой-мэноре — мне, конечно, отведут отдельную комнату, но я уверена, что Люциуса это не остановит.

— Я люблю тебя, Цисси, — Люциус погладил меня по руке.

— И я тебя, — шепнула я в ответ.

Сейчас я как никогда жалела Беллу, не узнавшую этого счастья.

* * *

Желтые дубовые листья падали на дорожки сада. Странно, почему-то Малфои любят дубы, а у нас их никогда не было. Я сидела на веранде Малфой-мэнора и смотрела на заходящее солнце, не сдерживая слез. Уже тридцатое августа, через два дня мне возвращаться в школу. Ни разу еще поездка в Хогвартс не вызывала у меня столько горечи — последний раз я так плакала восемь лет назад, когда в школу пошла Андромеда, а я оставалась одна с родителями на весь год. Да еще и Люциус ушел на очередное собрание Пожирателей Смерти, сейчас, когда у нас осталось так мало времени побыть вдвоем! Я снова всхлипнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони. В голове зазвучали мамины напутствия: «Если тебе случится расплакаться, не забудь, что будущая леди Малфой не может вытирать лицо руками. Всегда имей при себе платочек!». Белоснежный и накрахмаленный платок лежал в кармане платья, но я даже не подумала вытащить его — слезы струились по щекам, и вытирать их не имело смысла. Неужели этот Темный Лорд так жесток, что не может даже отпустить Люциуса попрощаться с невестой? И сестру я почти не видела за все два месяца каникул! Как Белла может любить такое чудовище? Я помню, каким он однажды пришел к отцу несколько лет назад: красивый мужчина с грамотными суждениями о несовершенстве этого мира и планами, как изменить его к лучшему. Неудивительно, что сестрица влюбилась. Но сейчас Темный Лорд выглядит просто как уродец: глаза стали красными, налитыми кровью, черты лица заострились, а еще он, кажется, лысеет... Белла, впервые увидев его новый облик, сдавленно охнула и прошептала: «Что ты с собой сделал, Том?». Я тогда понадеялась, что ужасающий внешний вид поможет Белле излечиться от ее больной любви, но она просто перестала это замечать, точно так же, как не замечала жестокость его поступков. Я сама еще не определилась, как я отношусь к тому, что Люциус стал Пожирателем Смерти: мне нравились идеи Темного Лорда, но я не одобряла его авторитарной манеры руководства и периодических развлекательных убийств. Зато Белла участвовала в них с радостью — кажется, она становится такой же жестокой, как объект ее безумной страсти.

От размышлений о том, далеко ли моя сестра зайдет в своей любви, меня отвлек звук шагов. Я обернулась — на веранду выходили те, о ком я так мучительно размышляла. Люциус и Беллатриса вернулись, наконец, с собрания Темного Лорда.

— Цисси! — первым кинулся ко мне Люциус. — Ты плакала?

Я даже не пыталась скрыть причину своего недовольства:

— Да, черт возьми! У нас осталось полтора дня побыть вместе, а ты дома даже не показываешься!

— Пойми, Цисси, я должен был быть там! Я показываю хорошие результаты на тренировках, Темный Лорд ценит меня, как хорошего соратника, и я не могу его подвести. Он обсуждал со мной политику Министерства Магии...

— Я уеду, и ты сможешь хоть круглые сутки обсуждать со своим Лордом любые темы! Неужели ты не хочешь побыть со мной? Послезавтра я уеду до самого Рождества! -выкрикнула я.

Белла со скучающим видом прошла по веранде, облокотилась о перила.

— Еще даже не женаты, а какие семейные сцены! Сколько страсти, сколько пыла! — бросила она, не глядя на нас.

Я немедленно устыдилась. Пожалуй, не стоило показывать свой характер Люциусу, да и ссориться при посторонних — дурной тон, пусть это и моя родная сестра.

— Люциус, прикажи домовикам накрывать на стол. Будем ужинать, — устало попросила я.

Пока эльфы суетились, сервируя на веранде ужин, я расспрашивала Беллатрису о ее жизни. Неразделенная любовь вкупе с несчастливым замужеством изменили мою сестру — она сильно похудела, щеки впали, в глазах появился нездоровый блеск. Единственное, что осталось в ней от прежней Беллы Блэк — это фанатичность, с которой она говорила о Темном Лорде. Хотя, по мнению многих мужчин, она была по-прежнему красива.

— Ты знаешь, что Темный Лорд хотел устроиться на работу в Хогвартс? — спросил непонятно у кого Люциус.

— Что?! — хором выкрикнули мы с Беллой, поворачиваясь к нему.

Тот хмыкнул, довольный произведенным эффектом.

— Да, пару лет назад, когда Дамблдор только стал директором, Темный Лорд приходил к нему с просьбой взять его вести защиту от Темных искусств.

— А ты это откуда знаешь? — с подозрением спросила Белла.

Понятно, сестрица боится, что Лорд доверяет кому-то больше, чем ей.

— Я же староста, и влюблен в одну из Блэк, — подмигнул Люциус. — Портрет вашего прапрадеда рассказал.

Я, конечно, помнила, что в слизеринских помещениях, так же как и в кабинете директора, висит портрет Финеаса Найджеллуса Блэка, моего прапрадедушки и по совместительству самого непопулярного директора Хогвартса всех времен, но никогда с ним не общалась. Зачем? Если бы мне вдруг захотелось поговорить с предком, я могла бы навестить тетушку Вальбургу в Лондоне, у них дома висел большой портрет Финеаса.

— И Дамблдор отказал Темному Лорду? — спросила я, хотя ответ был очевиден.

— Отказал, а в итоге так и не нашел никого постоянного. Что Гарпер, что Стивенс только по году проработали.

Я вздохнула. При часто меняющихся преподавателях сдать экзамены было сложнее. Однако Люциус справился, значит, справляюсь и я.

— Как Дамблдор, хороший директор? — спросила Белла, усаживаясь за стол, на котором уже появились закуски.

Ах да, Белла же училась, когда он еще не был директором, а вел трансфигурацию у старших курсов.

— Я разницы между Диппетом и ним не заметил, — пожал плечами Люциус. — Жаль, что учиться у него не довелось, даже Темный Лорд отмечает, что это очень сильный волшебник.

Беллатриса поежилась:

— Да уж, до сих пор его уроки с ужасом вспоминаю. Хотя до шестого курса я считала, что хуже Макгонагалл ничего быть не может. Она теперь у всех курсов ведет?

— Да, сейчас и шестые-седьмые взяла, — кивнула я.

Сразу после десерта Люциус, догадавшись, что мы с сестрой хотим поговорить наедине на какие-нибудь женские темы, ушел, а мы с Беллой остались сидеть на веранде, глядя в темную даль.

— Извини, что не находила на тебя времени этим летом, — негромко произнесла Беллатриса. — Но все это очень важно. И Люциуса не ругай — он же для тебя старается.

— Каким это образом? — недовольно спросила я.

— Делает все, чтобы вам хорошо жилось в будущем, когда Темный Лорд придет к власти.

Я не успела отреагировать на это замечание, когда сестра добавила:

— Счастливые вы. Цените это.

Я недоуменно поглядела на нее.

— Вы счастливы просто от того, что вы рядом, — пояснила Белла. — Это видно даже по тому, как ты сегодня на Люциуса кричала. Поверь, если я ругаюсь с Родольфусом, это выглядит совсем иначе.

— Как Родольфус относится к твоей пожирательской карьере? — задала я давно интересующий меня вопрос.

— А кто его спрашивает, — презрительно фыркнула Беллатриса. — Я ему давно сказала: я делаю все, что захочу, и он мне не указ.

Я покачала головой. Мне было категорически непонятно отношение Беллы к собственному мужу. Да и его отношение, если разобраться, тоже.

— Зачем вы поженились?

— Я — чтобы соблюсти традицию. Он — потому что надеется на наследников.

Наследники. То, что моя сестра может стать матерью, почему-то шокировало меня. Запоздало дошло, что когда-нибудь кто-то назовет мамой и меня. Я, конечно, знала, откуда берутся дети, Люциус заботился, чтобы нам не пришлось стать родителями раньше времени, но о том, что рано или поздно это случится, я еще не думала.

— Ты наследников не хочешь? — спросила я, правильно оценив тон последней фразы Беллатрисы.

— Точно не от Родольфуса, — она пожала плечами. — От Темного Лорда разве что...

Я закатила глаза. Честное слово, одержимость Беллы уже начала утомлять меня.

— А вот Родольфус на наследников серьезно настроен, — продолжала она, — потому и не отстает от меня каждую ночь.

Я невольно покраснела, услышав такое признание.

— Ты уже два года замужем, — напомнила я ей. — Неужели буквально каждую ночь?

Беллатриса рассмеялась:

— А ты ничего, сестренка, язвить-то научилась. Да, представь себе, еженощно строит планы, как он отправит служить Лорду маленьких Лестрейнджей. Мечтать!

— Жалко его. Мне кажется, он действительно хотел семью, детей. Вспомни его лицо на свадьбе, когда он надевал кольцо тебе на палец.

Лицо Беллы скривилось. Если бы я не знала ее, то решила бы, что она собирается заплакать.

— Вспомни мое лицо на свадьбе, когда он надевал кольцо мне на палец, — Белла бросила свирепый взгляд на пресловутое колечко, как будто именно оно было виновато в ее несчастьях. — Я ведь ненавижу его!

— Кольцо? — удивилась я.

— И кольцо тоже, — не стала спорить Беллатриса.

Я посмотрела на свое помолвочное колечко, которое не снимала с того самого момента, как Люциус вручил его мне дрожащими от неловкости и волнения пальцами. Бедная моя сестра, когда же ты излечишься? В чем ты провинилась перед Мерлином, что он посылает тебе такие мучения?

* * *

Я практически не помню свой последний год в Хогвартсе. Мне казалось, что без Люциуса замок как-то померк, потерял половину своей привлекательности. На самом деле школа осталась той же, все дело было в моем настроении.

Первого сентября я с тревогой наблюдала за распределением Регулуса. За гриффиндорским столом также напряженно в Распределяющую Шляпу вглядывался Сириус. Шляпа опустилась на голову Рега, замерла на мгновение, затем складка ее полей развернулась, показывая своеобразный рот...

— Слизерин! — воскликнула Шляпа.

Наш стол взорвался аплодисментами, а у меня в глазах даже появились слезы радости. Я с гордостью обняла Рега, когда он сел рядом со мной — он был первым первокурсником этого года, распределенным на Слизерин, как, впрочем, и я в свое время, и Белла, и даже Андромеда. Сириус на другом конце зала помрачнел и до конца ужина злобно на нас посматривал. Честное слово, мне стало не по себе от полных неприязни взглядов этого мальчишки. Ладно я, но родного брата-то он за что ненавидит? В конце концов, именно Сириус опозорил семью, оказавшись в Гриффиндоре, и было бы логичней, если бы его презирали за это. Но нет — и Вальбурга, и Орион, и Регулус обожают сына и брата, стараясь наставить его на путь истинный, а он ведет себя так, словно это они перед ним виноваты. К тому же мне не нравится его окружение: Поттер, хвастун и позер, явно дурно влияет на Сириуса, Люпин происходит из какой-то сомнительной семьи, а еще одного мальчишку я так и не смогла запомнить — он грязнокровка, я никогда раньше не слышала его фамилию. Что ж, Рег, придется тебе оставить надежды примириться с братом.

Осень для меня прошла незаметно: вроде бы только что на деревьях желтели листья, а глядишь кругом — голые ветки, серое небо, мокрые хлопья снега летят и тают, не достигнув земли. Лишь в декабре территория замка оделась в цвет зимы — белый, как платье невесты. Я старалась не мечтать о предстоящей свадьбе, понимая, что реальность в любом случае не станет лучше фантазий, и не желала разочаровываться, но не думать о ней совсем я не могла. Я пыталась направить свои мысли в рациональное русло и спланировать время свадьбы, количество гостей, место проведения церемонии (понятно, что Малфой-мэнор, я просто хотела выбрать в саду место покрасивее), но все попытки заканчивались тем, что перед моим мысленным взором вставала картина, как я, наряженная, спускаюсь по лестнице, а Люциус стоит внизу в черном фраке, и его лицо светится восхищением. Тогда я решила подумать над платьем, выбрать фасон, оттенок ткани, материал, отделку... К несчастью, эта увлекательная мысль посетила меня во время трансфигурации, а Макгонагалл не считала предстоящую свадьбу уважительной причиной для посторонних мыслей на ее уроке. Едва не заработав взыскание, я вернулась к повторению трансфигурации человека.

Декабрь тянулся бесконечно долго — я считала дни до встречи с Люциусом, он в каждом письме засыпал меня клятвами в любви и верности и мечтал, как я вернусь в Малфой-мэнор. У нас не было ни малейших сомнений, что на каникулах я буду жить у Люциуса — это наш будущий дом, и я уже почти начала ощущать себя в нем хозяйкой. Однако в середине декабря я получила письмо от матери, которое заставило меня отказаться от этих планов.

Доченька, — писала Друэлла, — жду-не дождусь, когда ты приедешь домой. Напомню, что пока еще твой дом — поместье Блэков в Ланкашире. Мы с отцом пошли тебе на уступку, когда ты захотела провести лето в Малфой-мэноре — мы понимали, что вам с Люциусом необходимо проверить отношения, прежде чем скреплять их навсегда. Несмотря на то, что мы за тебя очень рады, нам горько отдавать последнюю дочь и видеть, как она заходит в гости туда, где на протяжении долгих лет был ее дом. Поэтому я прошу тебя: проведи эти каникулы с нами. Это последние каникулы, которые ты можешь провести дома — на Пасху тебе придется остаться в школе, готовиться к экзаменам. Мы с папой очень ждем тебя на Рождество.

Любящие тебя,

Друэлла и Сигнус Блэк.

Я была расстроена этим письмом. Конечно, я любила родителей и скучала по ним, но мне так безумно хотелось приехать к Малфоям... Что ж, придется огорчить Люциуса, что на долгожданных каникулах мы будем довольствоваться свиданиями. Надеюсь, нам хоть дадут остаться наедине...

На мое полное извинений письмо, где я сообщала, что не смогу сдержать обещание, жених прислал следующий ответ:

Любимая моя Нарцисса! Я все понимаю, долг перед родителями — это святое. Мне безумно грустно, что я не смогу в любой момент, лишь возникнет желание, обнимать и целовать тебя, но что поделать! Боюсь, что эти две недели окажутся тяжелее предыдущих трех месяцев: видеть тебя и вести себя прилично еще сложнее, чем не видеть вовсе. Но я уверен, что мы справимся с этим. В конце концов, Родольфус твою сестру два года ждал.

Так и получилось, что каникулы я провела в отчем доме. Все прошло не так плохо, как я ожидала — днем Люциус все равно был у Темного Лорда или в Министерстве, где Абрахас вел какие-то дела и учил тому же сына, а вечера проводил у нас, либо же я аппарировала в Малфой-мэнор. Рождество каждый из нас праздновал со своей семьей, но мы не отчаивались — это наше последнее раздельное Рождество, через год никто не заставит нас расстаться друг с другом в праздник. К моему глубочайшему изумлению, в Сочельник через камин к нам прибыла Беллатриса. Я спускалась в холл, когда услышала ее голос. Вначале я усомнилась, что это она — Белла не предупреждала, что приедет, — но когда моих ушей достигли слова «Темный Лорд», все сомнения отпали.

— Темный Лорд отправляется куда-то по делам, и у Пожирателей, скажем так, отпуск. Я проведу у вас несколько дней, отдохну, — объясняла Белла растерянным родителям.

— Одна, без Родольфуса? Это неприлично! — забеспокоилась мать.

— Мама, оставь! — резко сказала Белла. — Да, я приехала одна. У меня нет ни малейшего желания проводить время с Родольфусом, — добавила она еле слышно.

— Белла! — я кинулась ей на шею.

Раньше я не была особенно дружна с Беллатрисой, Андромеда была мне ближе и по возрасту, и по взглядам. Однако то, что она сделала, навсегда поставило точку в наших с ней отношениях. Лишь после ее побега я оценила самую старшую сестру.

— Цисси, странно видеть тебя без Люциуса, — улыбнулась она.

Так наш семейный праздник стал почти таким же, каким был раньше, не хватало лишь Андромеды. Я ни разу так сильно не ощущала ее отсутствие, как в этот Рождественский вечер. И не только я — родители то и дело переглядывались, посматривая на пустое место за столом, Белла печально косилась в ту сторону, где когда-то сидела средняя сестра. Удивительно, что за полтора года они не привыкли к тому, что ее нет с нами, я же это время была то в Хогвартсе, то у Люциуса, поэтому тем более не могла привыкнуть. Мне все казалось: вышла куда-то, сейчас вернется, сядет на стул, возьмет своих любимых отбивных, а мама опять будет ругать ее за непомерный для девушки аппетит.

Дождавшись, пока родители отвлекутся на какие-то свои обсуждения, я повернулась к Белле:

— А где твой муж проводит время? — негромко спросила я.

Белла дернулась, как от Плеточного заклятия.

— Не называй его моим мужем, — попросила она. — Не знаю я, где он. Может, со своими родителями, может, дома один либо с друзьями.

Я опешила. Белла, безусловно, имела право не любить мужа в насильно навязанном ей браке, но она могла бы проявить хоть каплю уважения к тому, с кем судьба связала ее навеки.

— И мораль мне не читай, — опередила меня Беллатриса. — Сама знаю, надо хотя бы делать вид, что мне небезразлично, где он и что с ним.

Кажется, я уже знала, что последует за этими словами…

— Я не знаю, куда поехал Темный Лорд, — совершенно другим тоном начала сестра, не обманув моих ожиданий. — Он сказал, что отправится один и запретил пытаться разыскать его, что бы ни случилось.

— Ты волнуешься за него? Почему? Разве не ты мне говорила, что равных Темному Лорду по силе нет?

— Конечно, нет. Просто беспокоюсь, потому что не знаю, где он, — Белла помолчала. — Я не знаю, как я смогу жить, если с ним что-нибудь случится.

— Он знает, что ты к нему чувствуешь? — робко спросила я.

— Нет, что ты, — Белла грустно усмехнулась. — Если узнает — выгонит сразу. Возможно, он догадывается, ведь отец по моей просьбе пытался устроить мой брак с ним, но вряд ли. Скорее всего, он думает, что это была попытка выдать дочь за самого могущественного волшебника.

Я вспомнила случайно подслушанный несколько лет назад разговор: тогда отец упоминал, что Темный Лорд не просто отказал ему, но еще и посмеялся.

— Что вы вообще делаете на службе у этого могущественного волшебника?

Я неоднократно спрашивала это у Люциуса, но он каждый раз мягко просил не вмешиваться в мужские дела.

— О, это зависит от мага! — с пылом заговорила Беллатриса. — Темный Лорд каждому дает шанс показать себя. Тех, кто не безнадежен, он приближает к себе и обучает дополнительно. Ты не представляешь, сколько всего я узнала от него! Темный Лорд хвалил меня, говорил, что я лучшая...

— Об этом даже я знаю, — я улыбнулась, — о твоих успехах, по-моему, наслышаны все.

Беллатриса зарделась и, смущенно улыбнувшись, продолжила:

— Потом начинаются задания. Обычно они связаны с тем, что надо добыть какую-то информацию, но порой ее приходится вырывать силой. Круциатус отлично развязывает язык, — усмехнулась она и гордо добавила: — Темный Лорд часто говорит, что я служу ему лучше всех!

— Я в тебе не сомневалась! — заверила я сестру.

— Кстати, твой Люциус не сильно от меня отстал, — сообщила Белла. — Хотя он не так давно вступил в наши ряды, но уже относится к внутреннему кругу Пожирателей Смерти.

— В нем я тоже не сомневалась, — я гордилась будущим мужем. — Я верю в вас. В вас обоих.

— Спасибо, Цисси, — улыбнулась Белла и отвернулась от меня, отвечая на какой-то вопрос матери.

После Рождества время пролетело незаметно. Я вернулась в Хогвартс, где с головой погрузилась в подготовку к ЖАБА. Нам уже не давали нового материала, уроки были посвящены повторению пройденного. Я старалась изо всех сил, помня, как Люциус любит все совершенное. Мне не хотелось быть хуже, чем он.

Весной в «Ежедневном пророке» была опубликована статья про некоего темного волшебника, который собирает вокруг себя армию и именует ее «Пожирателями Смерти». Министерство Магии пообещало награду тем, кто выдаст местонахождение этого колдуна или его приспешников. Я хмыкнула, складывая газету: информации у авроров явно маловато. Я не боялась, что они выйдут на Люциуса или мою сестру, слишком благородны наши семьи, чтобы подозревать их представителей в банальном разбое. Письмо Люциуса успокоило меня окончательно. Он писал о том, что все действия Пожирателей Смерти необходимы, они ничего не делают зря, а если приходится идти на риск, то он принимает меры, чтобы его никто не узнал. В ответ я написала, что надеюсь на его благоразумие и спросила, как Белла. Я сомневалась, что она тоже заботится о конспирации, более того, я была уверена, что она настолько подвержена эмоциям, что нередко забывает обо всем, стремясь выполнить приказ Темного Лорда. Люциус подтвердил мои опасения, но добавил, что Родольфус думает за двоих и успевает надеть на Беллу маску или вовремя схватить ее и аппарировать подальше от опасного места, за что сам же потом и получает от разъяренной супруги.

Эта статья и последующее ее обсуждение несколько отвлекли меня от насущной темы экзаменов, но забыть про подготовку к ним было нельзя. Март, апрель, май пролетели, как одно мгновение, и вот я стою перед Большим залом, где ставят столы и раскладывают экзаменационные билеты. Сегодня первый день сессии, впереди две напряженные недели. Все как два года назад, перед СОВ, но теперь мне предстоит держать последние, решающие испытания.

Как выяснилось спустя три недели, волновалась я зря: по трансфигурациии, нумерологиии, заклинаниям и зельеварению я удостоилась высших оценок. Древние руны и защита от Темных искусств прошли не столь хорошо, но и там я не оплошала. Я сидела на прощальном пиру в Большом зале, оглядываясь вокруг: выпускницы, все как одна, плакали. Мне тоже было безумно грустно прощаться со школой, но я знала, что впереди меня ждут другие, еще более счастливые времена.

* * *

Январь 1977

За открытым окном кружились снежинки, опускаясь на подоконник. Наверное, странно стоять перед распахнутым настежь окном в начале января, но мне хотелось почувствовать холод, такой, чтобы его мог растопить только жар сердца. Я хотела ощутить, что у меня еще есть сердце. После последних месяцев мне казалось, что оно застыло навсегда.

В сентябре умерла мама. Ее не стало тихо и совершенно неожиданно. Ни я, ни Белла никогда не слышали, чтобы она была чем-то больна, приглашенный к ее телу колдомедик лишь развел руками.

— Могу вам сказать лишь одно: ее смерть абсолютно естественна, да и не болела ваша матушка, — говорил он. — Наверное, она испытала какое-то потрясение, которое подкосило ее, и она угасла.

«Наверное» ... Как будто месяц назад газеты не пестрели статьями о гибели Сигнуса и Ориона Блэков. Да, именно тогда мама сильно сдала, и мы пригласили к ней целителя — вот этого самого, который уверял, что она была полностью здорова, вот только почему-то умерла. Беллатриса, услышав эти слова, впала в неистовство:

— Ах ты чертов ублюдок! — зарычала она, выхватывая волшебную палочку и кидаясь к горе-медику. — Ты брал с нас такие деньги, а сам даже не смог понять, что она тает, словно свечка!

— Чтобы старушка не угасала после смерти мужа, необходимо внимание детей, — нагло протянул целитель, как бы не замечая направленную на него палочку из орехового дерева. — Я не обязан был с ней возиться.

С палочки Беллы посыпались искры, лицо ее перекосило.

— Кр... — начала она, но я остановила ее:

— Не надо, Белла, — устало попросила я. — Пусть идет.

Целитель мерзко усмехнулся и аппарировал. Беллатриса, задыхаясь от ярости, обернулась ко мне:

— Почему ты отпустила его?

— Я не хочу, чтобы сразу после смерти обоих родителей мою сестру отправили в Азкабан. Ох, Белла, — всхлипнув, я прижалась к плечу сестры.

Она тоже обняла меня.

— Держись, Цисси, — Белла погладила меня по голове, как маленькую. — Нам придется с этим справиться. А еще, — тихо добавила она, маниакально улыбаясь при этом, — нам придется справиться с этим грязнокровным целителем Джошем Кристоу...

За месяц до этого мы потеряли отца.

Я коротала вечер за вышиванием, дожидаясь мужа с задания Темного Лорда, когда получила сюрприз в виде Беллатрисы, выпрыгивавшей из камина.

— Белла? — поразилась я, от неожиданности уколов иголкой палец. — Ты не на задании?

— Нет! — закричала она так громко, что испугала домового эльфа, копошившегося в углу. Тот выронил вещи, которые прибирал до этого, и этим привлек внимание моей разъяренной сестры. — Ступефай! — выкрикнула она, ткнув палочкой в сторону домовика.

— Белла! — уже возмущенно воскликнула я, откладывая пяльцы.

— Я не на задании?! Конечно, я не на задании!!! — выкрикивала Беллатриса, становясь похожей на фурию.

— Что случилось? — спросила я, даже не надеясь получить связанный ответ.

— Я не на задании!!! — этот крик был громче остальных.

— Добби, принеси успокаивающее зелье, — приказала я домовику, глядя на сестру и прикидывая, не достанется ли мне одним из Круциатусов, которые во все стороны летели из палочки Беллы.

Не услышав характерного хлопка, я с недоумением обернулась к эльфу и увидела, что он по-прежнему лежит под действием заклятия Беллы.

— Фините Инкантатем, — пробормотала я, указав на домовика. Пока он поднимался, я добавила: — Добби должен лучше выполнять приказы хозяев.

К моменту, когда домовик вернулся с зельем, я уже поняла причину ярости Беллы: Родольфус не дал ей отправиться к Темному Лорду, заперев в комнатах Лестрейндж-Холла и оставив у камина доступ лишь к Малфой-мэнору. Он знал, что делает: к тому времени, как Белла доберется до наших каминов или границы антиаппарационной зоны, Темный Лорд уже будет далеко от своего штаба. Это поняла и Беллатриса и, перебив всю посуду и запытав до полусмерти нескольких домовиков, она прибыла ко мне излить свое негодование.

Добби поставил передо мной флакон с успокаивающим зельем и склонился в ожидании новых приказаний. Я отмахнулась от него: моей нелегкой задачей сейчас было заставить Беллу выпить зелье. Наконец, спустя полчаса, я отставила пустой пузырек, а сестра перестала кричать и села в кресло.

— Почему Родольфус так поступил? — как ни в чем не бывало спросила я, как будто пять минут назад здесь не летали проклятия, которые не достигали меня лишь благодаря защите поместья, в котором я была хозяйкой.

— Он, видите ли, решил обо мне позаботиться! И с Лордом мое отсутствие согласовал без меня! — возмущалась Беллатриса. — Хотя это все его фантазии!

— Что его фантазии? — терпеливо задала я очередной вопрос, проводя палочкой вдоль стен и заставляя чиниться все, разрушенное за последний час моей сестрой.

— Ему, видите ли, кажется, — Белла всплеснула руками, — что я беременна.

Я замерла. Палочка больше не двигалась в моих руках.

— Ты беременна? — недоверчиво спросила я, оглядывая тонкую фигуру Беллатрисы.

— Похоже на то, — обронила она, но тут же опомнилась: — Нет, нет и еще раз нет! Это невозможно!

— Почему невозможно? Родольфус не проявляет к тебе интереса?

— Да проявляет, чтоб его дементор забрал! — за прошедшие годы отношение Беллы к мужу теплее не стало. — Но я этого не хочу!

Я вздохнула. В отличие от сестры, я давно хотела малыша. По ночам, лежа без сна рядом с Люциусом, я мечтала, как у нас будет ребенок, как я буду кормить его, играть, учить ходить и говорить... Это непременно будет светловолосый мальчик с серыми глазами — точная копия Люциуса. По вечерам малыш будет забираться к отцу на колени, и тот будет рассказывать ему многовековую историю рода Малфоев...

Пожалуй, ребенка Беллы я буду любить, как своего.

— Мне совершенно не нужен этот ребенок, — заявила Беллатриса, отвлекая меня от мечтаний.

— Все понятно, — грустно улыбнулась я. — Пока ждем мужей, может, чаю выпьем?

Домовик принес нам чай, накрыл маленький кофейный столик, Белла успокоилась и даже повеселела. Мы неплохо провели вечер и хохотали до слез, вспоминая Хогвартс, когда в комнату вбежал бледный Люциус.

— Цисси! — кинулся он ко мне. — Белла, и ты здесь? Цисси...

— Что случилось? — по его виду я поняла, что произошло что-то ужасное.

— Цисси, Белла, — Люциус явно не решался сказать. Он взял меня за руки, то ли прося у меня поддержки, то ли оказывая ее мне.

— В чем дело, Люциус? — спросила и Беллатриса.

Мой муж замялся.

— Понимаете, у Лорда сейчас было очень важное задание. Нам необходимо было захватить одну лавчонку в Лютном переулке, но там очень сильная защита стоит, да еще и маги охраняют… А у нас людей не хватало…

Белла заскрипела зубами. Она явно жалела, что не была там. Я бы посочувствовала ей, но мое сердце терзала тревога: что такое случилось в Лютном переулке, что Люциус так трясется и не может заставить себя рассказать об этом?

— Лорд попросил о помощи старых приятелей, и они, конечно, не отказали ему. Мы пошли на дело двумя поколениями…

У меня закружилась голова. Откуда-то я уже знала, что произошло, но отчаянно не хотела верить в это.

— Я видел там вашего отца, — голос Люциуса доносился словно сквозь слой ваты, — и дядю. Сигнус и Орион шли рядом, посмеиваясь над пафосом Темного Лорда. Между собой они называли его Томом…

Белла тихо застонала. Я знала, что среди своих она тоже раньше называла его Томом.

— Мы подошли к лавке. Она была давно закрыта, на двери наложены Охранные чары, и рядом вдобавок стояли два охранника. Мы попытались обезвредить их тихо, но зацепили сигнализацию. Через несколько минут в переулке завязалась драка. Там очень тесно, дома прижаты друг к другу, мы боялись попасть в своих. Сигнус и Орион, они были великолепны, с усмешкой кидались вперед, — глухо рассказывал Люциус.

Белла прижала руки ко рту. Она тоже догадалась, что случилось.

— Кто из них? — я не узнала голос сестры. Или это был мой собственный?

— Оба... — прошептал Люциус.

Через три дня Беллатриса убедилась, что беременна.

Через месяц после похорон матери она потеряла ребенка.

С тех пор мне казалось, что моя душа окаменела. Бесцветной тенью я целыми днями сидела в своем маленьком кабинете, который Люциус специально обустроил, чтобы мне было, где побыть одной. Сейчас я замерла у подоконника, пальцы мои сжимали письмо, чтобы его не сдуло холодным ветром, влетающим в открытое окно. Всего три дня назад я верила, что все беды остались позади вместе с кошмарным семьдесят шестым годом, а сегодня получила письмо от тети Вальбурги: мой кузен Сириус сбежал из дома. Просто однажды после ссоры с матерью ушел и не вернулся. История с Андромедой повторялась с ужасающей точностью, вот только я была уверена, что здесь женитьбой на грязнокровке дело не ограничится. Наверняка он торопится вступить в этот их Орден Феникса и сражаться против собственной семьи. Сириус, Сириус... Я вытерла слезы. Надо будет завтра навестить Вальбургу и Регулуса, им сейчас еще хуже. И Беллу взять с собой, пусть, наконец, нанесет визит родственникам, а то все я да я одна. Хотя нет, Беллу не надо — ее фанатичное поклонение Темному Лорду уже превысило все мыслимые пределы, и она может, не сдержавшись, начать придумывать кары для предателя крови. Я же стала относиться к идеям Лорда гораздо прохладнее: во-первых, я не вижу, чтобы его обещания по поводу возвращения чистокровным их прав выполнялись; во-вторых, несмотря ни на что, я подсознательно виню его в смерти отца и дяди, а как следствие, и матери, и нерожденного племянника; в-третьих, только недавно я поняла, что точно так же, как родителей, могу потерять и мужа, и сестру. Беллатриса говорила, что счастлива была бы умереть за идеи своего кумира, Люциус же успокаивал меня тем, что жертвы среди Пожирателей Смерти редки. В основном это те, кто оказался в ненужное время в ненужном месте, либо безумные храбрецы, какими были Сигнус и Орион. Мерлин мой, как же я хотела, чтобы слова мужа оказались правдой...

Из гостиной донесся непонятный шум. Я испуганно сжалась, не зная, чего ожидать. Шум повторился, к тому же мне почудился в нем голос Люциуса, выкрикивающий мое имя. Я заставила себя распрямиться — в конце концов, я в собственном доме, что бы не случилось, магия самого поместья не позволит причинить мне вред! Решительным шагом я вышла из кабинета и повернула к гостиной.

— Цисс… — послышался слабый стон с противоположной стороны.

Я обернулась и с ужасом посмотрела на Люциуса; за ним тянулась цепочка из кровавых капель. По-видимому, он упал в коридоре, но попытался добраться до спальни. Как же он вообще попал домой? Неужели аппарировал в таком состоянии, а потом еще по саду шел? Сколько раз я ему говорила перенести антиаппарационный барьер ближе к дому! Пока эти мысли вихрем проносились в голове, я уже отдавала эльфам приказания осторожно переместить Люциуса на постель и принести мне все заживляющие и кровевосполняющие зелья, какие у нас есть. Взмахом палочки я убрала одежду Люциуса и невольно закусила губу, чтобы не расплакаться: его тело покрывала густая сеть порезов, кроме того, он то и дело сгибался пополам от боли — видимо, повреждены внутренние органы.

— Что случилось? — твердым голосом спросила я, подходя к нему.

— Не выполнил... Наказал... Лорд... Круциатус... — просипел Люциус и потерял сознание.

Я не позволила эмоциям взять вверх над рассудком, и подошла ближе. Несколько часов я поила его кровевосполняющим зельем, очищала раны, смазывала их целебными настойками, контролировала дыхание и пульс мужа, водила над его телом волшебной палочкой, шепча диагностические и заживляющие заклинания. Лишь когда раны затянулись, а сердцебиение пришло в норму, я присела рядом с кроватью на пол и, положив голову на руки, зарыдала. Мерлин, что еще меня ждет?

На следующий день Люциус уже смог встать самостоятельно, хотя я всеми силами пыталась уговорить его остаться в кровати. Мой гордый муж отказался от постельного режима и даже сам пришел в столовую, хотя из-за сильной потери крови его еще пошатывало от слабости. Я успела прийти в себя от вчерашних потрясений, и ничто в моем лице не выдавало ночной истерики. За завтраком Люциус рассказал мне, что произошло накануне: Темный Лорд заскучал и решил поиздеваться над пленными магглами, захватив с собой нескольких Пожирателей Смерти. Одновременно в штаб вернулся Люциус с сообщением, что не смог выполнить последнее поручение, за что Лорд, а после по его приказу и другие Пожиратели, стал пытать Люциуса.

— Белла тоже была там? — сдавленным голосом спросила я.

— Конечно, как же она будет не там, где Лорд, — грустно усмехнулся Люциус. — Не хочу тебя огорчать, но твоя сестра была в полном восторге от этой забавы.

— Она жестока, так же, как и Лорд... — задумчиво проговорила я. — Наверное, только это их и объединяет.

После этого дня я поняла, что Темный Лорд — вовсе не то, что нужно волшебникам, и лишь теперь мне стало ясно, почему отец так яростно сопротивлялся вступлению Беллы в ряды Пожирателей Смерти. Однажды я вообразила, что Беллатрисе удалось бы выйти замуж за Лорда Волдеморта, как он любил называть себя. Интересно, что было бы по-другому, кроме того, что Белла носила бы другую фамилию? Лестрейндж-Холл не считался бы ее домом, так что с того? Все равно она днюет и ночует в штабе в Литтл-Хэнглтоне. Разве что — я погрустнела — она бы тщательнее заботилась о себе во время своей непродолжительной беременности и не потеряла бы ребенка, а так меня это огорчало гораздо больше, чем ее саму. Меня пугала жестокость сестры, но отчасти я понимала ее: если бы Люциус вдруг оказался таким, как Темный Лорд, я бы не стала любить его меньше.

Следующей моей проблемой стал юный Регулус: в отчаянии от бегства брата, он поклялся отомстить грязнокровкам и предателям крови и теперь мечтал стать Пожирателем Смерти не меньше, чем Белла в свое время. Напрасно я твердила, что месть не принесет ему счастья — упрямый, как все подростки, Рег твердо стоял на своем. Летом после пятого курса по протекции Беллатрисы он был представлен Лорду и получил Темную метку.

* * *

Июль 1978

Я не видела Беллатрису уже несколько месяцев — мы с ней не разговаривали после принятия Метки Регулусом. Год назад, узнав о случившемся, я долго кричала на Беллу, которая это организовала, но ничего исправить я уже не могла. Мне пришлось смириться с тем, что Регулус, которого я привыкла считать почти родным младшим братишкой, носит клеймо на руке, участвует во всех Пожирательских мерзостях и становится близким соратником Волдеморта. Жаль, что понимание и отвращение не пришло ко мне лет шесть назад — быть может, тогда я уберегла бы Люциуса от этой позорной карьеры, а теперь я бессильна: я отдала чудовищу и мужа, и брата. От злости я свела до минимума контакты с Беллатрисой, не в силах слушать про чудеснейшие дела Темного Лорда. Но я все равно знала обо всем — от впечатлительного Регулуса, который обязательно навещал меня в Малфой-мэноре при каждой возможности. Тетя Вальбурга договорилась с Дамблдором, чтобы Рега отпускали домой на выходные под предлогом того, что ей в силу возраста и состояния здоровья не под силу самой о себе позаботиться. Каждые выходные Регулус бывал у Волдеморта, участвовал в его делах, выполнял поручения. А по вечерам приходил ко мне и рассказывал, как Темный Лорд заставляет в качестве приветствия подползать к нему на коленях и целовать край мантии, как наказывает Круциатусом проваливших задание... Я оказалась права — не такого Регулус ожидал от службы самому могущественному Темному волшебнику этого века, как Волдеморта стали называть в газетах. Хотя Рег не желал признаваться в этом даже самому себе, он был разочарован, хотя и продолжал верно служить маньяку, который с каждым годом все больше терял человеческий облик. Иногда во время своих рассказов Регулус резко замолкал, покраснев. Я делала вид, что не замечаю этого, хотя догадывалась, что неловкое молчание означает очередную Пожирательскую оргию. Из различных источников я знала, что в среде Пожирателей Смерти, большую часть из которых составляли мужчины, популярно насилие над маггловскими и магглорожденными девушками. Жаль, что Регулус столкнулся с этим так рано. Люциусу на момент вступления в ряды приверженцев Волдеморта было все же больше, чем шестнадцать лет.

Да, я догадывалась, что Люциус участвует в групповых изнасилованиях, и относилась к этому спокойно. Я не ревновала мужа к этим маггловкам, но все же находила подобные развлечениями мерзкими. Для меня это было то же самое, что приревновать Люциуса к бутылке огневиски, которую они с Крэббом и Гойлом распили в прошлую пятницу — неприятно, но естественно мужской природе. Я не показывала мужу своего недовольства — он и без того был подавлен происходящим. Мне было понятно, что он уже не рад служить Темному Лорду, но скрывает это ото всех, в том числе и от меня; я же молчала перед Люциусом и Регулусом о своем недовольстве их повелителем. Лишь Рег в силу юного возраста не мог долго сдерживаться и хитрить. Однажды он пришел ко мне, расстроенный вне всякой меры, но на все мои вопросы лишь качал головой. Напоив его чаем с мятой, я, наконец, добилась ответа: сегодня Темный Лорд опять решил развлечься нападениями.

— Там был один старик, абсолютно беззащитный, — взахлеб рассказывал Регулус. Когда прошел первый шок, Рег начать говорить, да столько, что я только вздрагивала от ужаса. — Темный Лорд приказал мне убить его. И я убил. Я убил человека, Нарцисса!

Я с жалостью смотрела на брата. Бедный, ни в чем не виноватый человечек, которого сбили с толку красивыми речами. Едва семнадцать лет исполнилось, а уже убивал, пытал, насиловал…

— Как там Беллатриса? — задала я привычный вопрос.

Регулус усмехнулся:

— А как она может быть — прекрасно, смотрит в рот Лорду и ловит каждое его слово. Хотя сегодня Круциатус за непослушание получила.

— Белла? За непослушание? — не поверила я.

— Ну да, — Регулус кивнул. — После нападения она не сразу вернулась в штаб, вопреки приказанию Лорда. Объясняла это тем, что тихонько ждала, пока к нашим жертвам придут целители, вроде как личные счеты с кем-то из них свести хотела. Убила и только тогда аппарировала оттуда.

— Как фамилия целителя? — мелькнула у меня догадка.

— Кристоу. Джош Кристоу, она несколько раз повторила, — ответил Регулус и продолжил рассказ. Видимо, сильно накипело у мальчика на душе. — Лорд ей сказал, что уничтожение грязнокровок — дело хорошее, но она не имела права там оставаться, ее ведь поймать могли.

Моя сестра все-таки отомстила целителю, «лечившему» нашу мать. Я почувствовала, что невольно начинаю жестоко улыбаться.

— Ты знаешь, — произнес Регулус совсем иным тоном, — мне кажется, что Темный Лорд так разозлился, потому что испугался за нее. Именно за нее, а не за ценного Пожирателя. Возможно, мне показалось…

Молодой, наивный Рег… Даже не знаю, чего мне желать в этой ситуации — чтобы тебе показалось или чтобы Темный Лорд в самом деле начал испытывать к моей сестре какие-то чувства.

— И она… Она так счастлива, когда он ее наказывает, — Регулус хотел выговориться.

Конечно, счастлива. Темный Лорд обращает на нее внимание, как же тут не радоваться.

— Белла самый близкий Лорду Пожиратель Смерти. И я, благодаря ее поручительству, тоже автоматически приближаюсь к нему. Но я не хочу этого, — наконец-то произнес Регулус вслух то, что не давало ему покоя. — Я не хочу служить Темному Лорду. Это было ошибкой, из-за влияния матери и обиды на Сириуса я стал Пожирателем. Темный Лорд был моим кумиром, но я увидел, что это не то, я разочаровался, — торопливо шептал Рег.

Я порадовалась, что в Малфой-мэноре можно не бояться быть подслушанным. Если в чем у меня и осталась уверенность, так это в надежности моего дома. Здесь я всегда буду в безопасности, что бы не случилось.

— Что теперь делать, Цисси? — печально спрашивал Регулус. — Ведь от Метки не избавиться!

— Держись, Рег, — отвечала я. — От Метки не избавиться, значит, надо прекратить войну.

С того разговора прошло не так много времени, и мне вновь пришлось произнести эти слова, на этот раз Люциусу. Однажды вечером он зашел ко мне в кабинет, посмотрел на вышивку, над которой я работала в тот момент, вздохнул. Я оторвала взгляд от пяльцев и подняла глаза на мужа. Такое поведение было нехарактерно для него.

— В чем дело? — удивленно спросила я.

Вместо ответа он присел на пол рядом с моим креслом, обняв меня за ноги.

— Что случилось? — повторила я вопрос.

— Цисси, прости меня, — невнятно пробормотал он, уткнувшись в мои колени.

— Что такое? — я испугалась. Уж не случилось ли чего-нибудь?

— Это я втянул нас в войну. Шесть лет назад, принимая Метку, я думал, что Темный Лорд поможет нам, чистокровным, занять соответствующее положение в обществе. За эти годы ничего не изменилось, кроме того, что количество магглов сократилось. Прости меня за то, кем я стал.

Люциус вторил моим давним сокровенным мыслям. Я положила руку на его голову, погладила по светлым волосам.

— Крепись, — тихо произнесла я. — От Метки не избавиться, поэтому терпи. Тебе придется иметь непомерное самообладание, чтобы Лорд ничего не заподозрил. Я верю, что ты сможешь.

— Какая ты у меня хорошая, Цисси, — прошептал Люциус, прижимаясь губами к моей ладони.

— Все будет хорошо, — заверила я его, наклоняясь и целуя его в светлую макушку. — Просто нам придется потерпеть.

Тогда я не знала, что эту фразу мне придется повторять для Люциуса и самой себя еще не один раз.

-

Иллюстрация к главе от WIntertime

http://www.pichome.ru/3oG