Создатель (джен)

– Да ты сдурел, шенк несчастный! – сказал Ньют обиженно и начал подбирать разбросанные книги.

– Сам идиот, – миролюбиво откликнулся Томас, принимаясь ему помогать, – ну не заметил я, чего ты?.. Давай быстрей, в корпусе А уже занятия начались.

– Ага, – раздраженно ответил друг, – а корпус Б еще дрыхнет, да?

– Они вчера учились, образина, – рассмеялся Томас, – у нас же разные графики, забыл?

– Забудешь тут, как же, – Ньют, наконец, улыбнулся, его коротко подстриженные светлые волосы торчали в разные стороны, будто иголки у дикобраза. Томас знал, что такое дикобраз – их водили в виртуальный имитатор. Там на них нацепили шлемы и показывали про разных животных. А животные были совсем как настоящие. В конце показа экран озарился ярким белым светом – таким, что невыносимо было смотреть, и они услышали печальный голос:

– Планета в опасности. Вспышки на Солнце сожгли наш с вами дом. Но мы сможем восстановить его вместе. Ведь кое-что осталось. И эти удивительные животные, передачу о которых вы с таким интересом просмотрели сейчас, существуют в специальных заповедниках. Вы – наша надежда. Спасем наш общий дом!

– Ура! – завопил кто-то с заднего ряда, и послышались хилые аплодисменты. Томас оглянулся, чтобы посмотреть, кто это, но в темноте зала не разглядел. Зато он хорошо запомнил всех животных; некоторые были настолько удивительными, что их образ до сих пор стоял у него перед глазами.

– Бежим! – закричал Ньют, срываясь с места, и Томас послушно побежал следом. Опоздать на биологию никому не хотелось. Мистер Гилберт крайне строг в отношении своих подопечных.

Но они все-таки опоздали и долго мялись на пороге, не решаясь войти, хотя учитель разрешение им дал.

– Молодые люди, если вы решили почтить нас присутствием, то не стойте на пороге, как два барана. Соизвольте зайти внутрь, – произнес Гилберт.

– Я… – попытался оправдаться Ньют, – мы…

– Мне неинтересно, что вы и как вы, – отчеканил учитель. – Вы знаете, что следует за опозданиями.

Они знали. Слишком хорошо, чтобы успеть испугаться.

– Тогда приступайте, – невозмутимо продолжил Гилберт и возобновил лекцию.

А Ньют с Томасом начали отжиматься. Сто отжиманий в классе под насмешки и подколы других учеников. В свои восемь лет они не могли отжиматься так много. Никто из них не мог. Но это был единственный способ избежать последующего наказания.

Ньют обессилено упал на двадцать пятом рывке. Томас продержался чуть дольше. Его хватило на двадцать семь отжиманий. И это – рекорд. В последний раз он отжался только восемнадцать раз.

– Отлично, – сказал учитель, – вы такие слабаки, что не можете справиться с этой плевой задачей. Не забудьте навестить корпус С сегодня.

Ньют вздрогнул и посмотрел на учителя исподлобья, зло. Он уже бывал в корпусе С. И вряд ли ему еще когда-нибудь захочется туда снова.

Томас тяжело дышал и виновато смотрел на друга. Это он виноват в случившемся: бежал со всех ног, наплевав на первое правило школы не бегать по коридорам. И как итог – будет наказан. Но и Ньюту теперь из-за него досталось. А тот стоял и молчал, и даже не сказал, что Томас виноват.

Томас никак не мог отдышаться. Он сел на свое место и украдкой оглядел класс.

Балагур и весельчак Минхо сидел, подперев рукой подбородок, и задумчиво смотрел в окно. Ему неинтересна биология. Гораздо больше его занимали уроки физической подготовки. Тихоня Чарли старательно записывал все сказанное преподавателем, но в глазах застыла невыносимая скука. Задиры Бен и Гэлли перебрасывались записками, стараясь, чтобы учитель их не заметил. А умник Алби вычерчивал схему нервных окончаний на доске, старательно прислушиваясь к подсказкам Ариса, которые, наверное, не слышал только глухой.

– Арис, помолчите, пожалуйста. Дайте Альберту ответить.

Томас знал, что их имена – это просто код. Их так назвали в честь великих ученых, здесь в Школе. Он немного знал про Эдисона, имя которого носил и был рад, что оно совпало с его собственным. Ньют, например, попал в Школу раньше и уже не помнил своего настоящего имени. Как и Алби, и многие другие.

Урок проходил относительно спокойно, и Томас с беспокойством поглядывал на Ньюта, который, похоже, все же был на него обижен.

Прозвенел противный трескучий звонок, и ученики радостно вскочили со своих мест.

– Ньют... – Томас подошел к другу, который сопел, сосредоточенно собирая свою сумку.

– Ты был в корпусе С? Раньше? – спросил Ньют и поднял глаза на Томаса. В них – страх. Колючий, словно иглы, которыми медсестра делала им прививки. Томас поежился и втянул голову в плечи.

– Был.

– Ты что-нибудь помнишь? – напряженным голосом спросил Ньют.

– Нет, – последовал честный ответ. Томас и правда ничего из этого не помнил. Это было год назад и тогда его отвели в какую-то комнату, сделали укол, а дальше он очнулся в подвале на какой-то старой кровати. Его вскоре выпустили оттуда, и он поспешил забыть о странном наказании.

– А что? – Томас вдруг испугался, – что там?

Ньют шумно сглотнул и помотал головой.

– Лучше бы я еще пятьдесят раз отжался, – с тоской произнес он.

Томасу на секунду стало жутко, но потом он успокоился. Ничего страшного. Никто из них не помнил ничего из того, что происходило в корпусе С, хотя многие там были, и не один раз. Все попытки вспомнить хоть что-нибудь заканчивались ничем, ни один из учеников так и не смог сказать, чем занимался те два часа, которые провел в самом невзрачном корпусе комплекса ПОРОКа.

Корпус С – неказистый и маленький по сравнению с остальными. Он притаился в глубине территории, огороженной огромными бетонными стенами. К зданию вела изящная дорожка, по бокам которой расположились красивые клумбы.

Томас шел медленно, Ньют тащился следом, что-то ворча себе под нос. Томас не прислушивался, он знал, что Ньют на самом деле не сердился на него.

Возле большой деревянной двери мальчики остановились. Дверь была самой обычной – железная, поеденная ржавчиной по углам. На ней была прикреплена табличка:

ПОРОК

Корпус С

Экспериментальная зона

То, что ПОРОК – это "Планета в Опасности – РАБОЧАЯ ОПЕРАТИВНАЯ КОМИССИЯ", они, конечно, знали и заучили наизусть. Они знали, что эта организация призвана помочь людям вернуться к нормальной жизни. Иногда в голову Томаса закрадывались смутные сомнения, что им этой нормальной жизни уже не видать.

Собственно, для него и эта жизнь была вполне нормальной. Ранний подъем, сбалансированная еда, физические упражнения на свежем воздухе, интересная учеба, явно не по возрасту. Все было более чем сносно. Как любил говорить Ньют: "Снаружи нам бы не понравилось. Совсем нет".

Им показывали, что было снаружи. Выжженная пустыня – вот как можно было это назвать. Выжженная земля и безумные зараженные люди…

Дверь внезапно распахнулась, чуть не дав по лбу пришедшим за наказанием. Томас с опаской заглянул внутрь. Ничего страшного: просто длинный коридор, освещенный ярким светом ламп дневного света.

– И что нам делать? – обеспокоенно спросил Ньют, осторожно ступая за другом.

– Идти, по-видимому, – откликнулся Томас, оглядываясь по сторонам. В коридоре не было ничего, только стены, выкрашенные в унылый серый цвет.

В конце виднелась белая дверь с черной ручкой. Томас уверенно схватился за нее, и та оказалась теплой на ощупь.

– Может, пойдем обратно? – с сомнением проговорил Ньют.

– А смысл? – серьезно сказал Томас. – Мы же наказаны… Придется идти.

Он повернул ручку с робкой надеждой, что дверь окажется заперта и им ничего не останется, кроме как вернуться в Школу. Но та легко отворилась, впуская маленьких нарушителей порядка внутрь.

– Проходите, – произнес ровный голос, похожий на голос компьютерного комментатора.

Томас и Ньют послушно вошли и беспомощно переглянулись. В комнате сидела девчонка. "Наверное, из бэшников", тут же догадался Томас, ведь в группе Б обучались девочки, он знал. На вид ей было около восьми лет, похоже, она их с Ньютом ровесница. У нее были черные волосы и яркие голубые глаза. Она сидела, плотно сжав губы, и, по-видимому, вовсе не собиралась плакать, как положено маленьким девочкам в подобной ситуации.

– Ты что здесь делаешь, типка? – спросил Ньют удивленно. Так принято. Мальчишки называли друг друга «шенк», девчонки «типка». Никто не знал, откуда появились эти слова в их лексиконе. Они словно были откуда-то взяты. Навязаны. И удачно прижились в их среде.

Девчонка не успела ответить, потому что тот же самый голос произнес:

– Назовитесь.

Томас с Ньютом переглянулись еще раз. Синхронно пожали плечами.

– Группа А. Объект Томас.

– Группа А. Объект Ньютон.

– Группа Б. Объект Тереза.

Услышав имя девочки, Томас фыркнул, прикрыв рот ладонью. Надо же. Тереза. Ну и имечко. Хотя у них у всех тут интересные имена.

– Принято. Вы нарушили дисциплину. Вы будете наказаны.

В полной тишине дети неуверенно переминались с ноги на ногу. Тереза даже пыталась улыбнуться.

– Вы были здесь раньше? – спросила она.

Томасу не понравился вопрос. Слишком просто и обыденно он прозвучал. Словно Тереза бывала здесь не один раз и теперь интересовалась погодой за окном.

– Да, – хмуро ответил он и отвернулся. Потому что ярко-голубые глаза девчонки смотрели прямо на него и смотрели очень внимательно.

– Ты как будто помнишь, что здесь было... – мелодичным голосом произнесла она.

– Не помнит он ничего, – пробурчал Ньют, который, похоже, тоже не понимал ее поведения.

– Пройдите в комнаты шесть, семь и восемь, – скомандовал таинственный голос.

– Ну пока, – сказала Тереза и вдруг сжала холодными пальцами руку Томаса. Он почувствовал, как ему в ладонь впилось что-то острое, и даже успел испугаться, но уже через секунду понял, что это всего лишь листок бумаги. Новой и тонкой, о которую легко можно порезаться. Записка. Тереза только что передала ему записку – и это было совсем уж немыслимо.

– Тссс... – прошептала она, наклонившись к его уху, и исчезла в комнате номер шесть.

Томас понял, что Ньют ничего не заметил, и ему почему-то показалось до крайности важным спрятать сейчас эту записку. Но для этого надо выйти отсюда последним.

– Иди, – кивнул он Ньюту. Тот посмотрел на друга растерянно и обиженно, но все же шагнул в комнату семь.

Томас быстрым движением сунул бумажку в карман и достал платок. Шумно высморкался и шмыгнул носом, будто подхватил сильный насморк. Скомкал платок и убрал обратно в карман, надеясь, что теперь-то уж точно никто не будет шарить по его брюкам.

В комнате восемь было очень светло. Яркий свет от большого светящегося шара под потолком больно ударил по глазам, и Томас невольно зажмурился.

– Проходи, Томас, – произнес тихий женский голос, и Томас прошел, уговаривая себя не бояться. Не получилось – его буквально колотило от страха.

– Раздевайся и ложись, – произнес тот же голос, и теперь, когда глаза привыкли к яркому свету, Томас узнал эту женщину. Это одна из его учителей. Мисс Каррол. Она всегда нравилась Томасу своей мягкостью и добротой. Неужели она сделает с ним что-то ужасное?

Томас деревянными руками расстегнул рубашку и, раздевшись, вскарабкался на высокий хирургический стол.

– Ничего не бойся, – мягко сказала мисс Каррол, – ты ничего не вспомнишь, не волнуйся.

Томас хотел закричать, что такое не забудешь, что он не хочет, не надо... Но что-то больно впилось ему в плечо, и мир вокруг словно замер. Все, что Томас понимал и мог воспринимать – ставший нереально огромным светящийся шар над головой.

– Нам нужно глубже покопаться в нём и в девочке, – незнакомый голос слышался глухо, словно сквозь вату.

Томас хотел сказать, что не надо в нем копаться... и в какой-то девчонке не надо, что они живые, но не мог раскрыть рта.

– Неужели их мозг не справится с этим?

– Изумительно! Вспышка укоренилась в нём так прочно...

– Он может умереть.

"Я не умру!" – кричал Томас про себя. – "Слышите, я не умру!"

– Или, что ещё хуже, он может выжить.

– Или он и другие спасут всех нас.

Кошмар закончился противным вязким забытьем.

Когда Томас открыл глаза, то первое, что он увидел – белый пластиковый потолок. Эту комнату он помнил. Именно тут они всегда оказывались после наказания. Он ничего не помнил о том, что было за дверью, только сильно ломило затылок и ощущалось легкое головокружение. Томас спокойно относился к этому – знал, что все неприятные ощущения скоро пройдут.

Он был рад, что наказание окончено и, по его подсчетам, у него даже осталось немного времени до отбоя. Ему не терпелось найти Ньюта, Ариса, Минхо и остальных, чтобы заняться привычными делами и прекратить, наконец, попытки вспомнить, что же с ним недавно происходило.

Ньют нашелся на улице, он стоял с самым независимым видом, засунув руки в карманы брюк, и смотрел в небо. Оно было темно-багровым, как всегда во время заката. Томас знал, что раньше небо было немного другим. Днем разница была практически незаметна. Но вечерами... Нынешние закаты были гораздо насыщенней, от кроваво-красного до фиолетово-багрового.

– Скоро отбой, – скучающим голосом произнес Ньют.

– Тогда нам надо поторопиться, – Томас прибавил шагу.

Совершенно неосознанно он повторил жест Ньюта и засунул руки в карманы, тут же нащупав сложенный вчетверо листок. Тереза. Имя девчонки, с которой он познакомился в корпусе С, вспомнилось сразу. Как и комната с компьютерным голосом. Хотя ничего подобного он в принципе помнить не должен.

– Ты помнишь Терезу? – осторожно спросил Томас у Ньюта.

– Чего? – тот даже остановился, удивленно глядя на Томаса. – Ты о чем, шенк? Я не помню никакой Терезы... ну и имечко... она тебе приснилась что ли?

– Да, наверное, – пробормотал Томас, решив ничего не рассказывать о девочке и о записке в кармане, которая, казалось, жгла ему пальцы. Мальчику было безумно любопытно, что же Тереза написала, и почему ему сохранили этот кусок памяти.

В корпусе А ужин уже прошел, и недовольно урчащий желудок пришлось уговаривать потерпеть до завтра. Остаться без ужина – не самое страшное, в конце концов. Они сегодня пережили наказание в корпусе С, и теперь друзья по старой доброй традиции накинулись на них с вопросами.

– Кто там? Кого вы видели? – требовательно спросил Чарли, и Ньют только виновато развел руками.

– Мы не помним, – Томас тем временем отбивался от настырного Минхо, который в своей настойчивости был похож на липкий сахарный сироп, что иногда дают на завтрак: прольешь – не отстанет, пока не попросишь специальное средство у воспитателя.

– Он не помнит, отстань, – тихо сказал Арис, который также уже бывал в корпусе С. За драку с Минхо, кстати. Они тогда здорово сцепились из-за какой-то ерунды, и Минхо умудрился сломать ему руку. Наказали потом обоих, потому что, по мнению психолога, Арис, как более сдержанный, должен был предотвратить драку. Томас так не считал, но с психологом спорить было не принято.

Минхо, наконец, отстал, поняв, что приятель не в настроении болтать. Теперь Томас мог тихонько и незаметно пробраться в туалет – место, где всегда можно остаться в одиночестве.

Плеснув себе в лицо холодной водой, Томас вошел в одну из кабинок и достал записку. Он верил, что в кабинках нет камер, и никто из воспитателей за ним не следит. Возможно, его и не накажут за общение с девочкой из корпуса Б, но желание поиграть в шпиона и наличие самой настоящей тайны заставили Томаса разворачивать записку от таинственной незнакомки прямо на бачке унитаза.

"Сегодня. Восемь вечера. Черный выход с кухни".

Томаса удивил даже не тот факт, что Тереза хочет с ним встретиться, а то, что девчонкам из группы Б известно про черный выход.

Они сами узнали про этот выход совсем недавно. Однажды Алби решил проследить за одним из преподавателей, который показался школьникам очень подозрительным. Он всегда уходил за две минуты до окончания урока и никогда не появлялся в окне, выходящем во двор Школы.

Школьники послушно досиживали до звонка, а затем срывались с мест в поисках своего учителя. Но найти мистера Вайлса ни разу не получилось. Он словно сквозь землю проваливался. По крайней мере, иногда Томасу так и казалось.

Но из начального курса физики он, конечно же, знал, что провалиться сквозь землю не только затруднительно, но и вовсе невозможно.

Минхо сказал, что Вайлс выпрыгивает в окно. Ньют предположил, что учитель владеет технологией мгновенного перемещения, чем заслужил полное презрение Алби, который, в свою очередь, считал, что во всем виноваты инопланетные захватчики, которые прибыли на землю с целью порабощения человеческой расы.

Томас не строил невероятных догадок. Он просто, во что бы то ни стало, хотел выяснить, куда исчезает учитель. А вылилось это любопытство в целое наказание, про которое он теперь, конечно, ничего не помнил. Зато они нашли черный выход из школы, заброшенный и захламленный, ведущий из кухни, которым давно никто не пользовался.

Попасть на кухню можно было обычным путем через дверь, но тогда был велик риск наткнуться на поваров, которые при встрече уж точно по головке не погладят. Впаяют отработку, и придется целый день потеть на кухне, постигая премудрости готовки.

Но был и обходной путь. Вовсе не через дверь.

В хозяйственной каморке, где громоздились самые разные кастрюли, поварешки и прочая кухонная утварь, имелся потайной выход, который вел в неизвестный мальчикам коридор, а потом прямо во двор, позади кухни. Как выяснилось позже, попасть в эту каморку можно было и через душевые. То есть, пройдя через одну из душевых кабинок, можно было попасть в кухонную каморку, а из нее – на улицу.

И что-то подсказывало Томасу, что тут не было камер слежения, к которым они уже привыкли за свою жизнь в Школе.

Он аккуратно прикрыл за собой дверь и проскользнул к душевым. Здесь уже никого не было: все укладывались спать.

Томас прошел к дальней кабинке и, воровато оглянувшись, провел рукой по чуть сбитому кафелю в углу. Что-то громко лязгнуло, и стена медленно поползла в сторону. Механизм подобного рода был Томасу непонятен и неизвестен, но он старался об этом не задумываться. Достаточно было того, что проход вел в тот самый коридор – черный ход из кухни, где, судя по записке из кармана, его будет ждать Тереза.

Оказавшись в кухонной каморке, Томас оглушительно чихнул – с тех пор, как они в последний раз здесь бывали, пыли не убавилось. Он пролез через сложенные ровными рядами кастрюли и сковородки и протиснулся в узкую дверь. Прошел по темному коридору и вышел на свет, даже не успев толком испугаться.

Оказавшись на улице, он испытал легкое разочарование, удивившее его самого.

Терезы не было.

* * *

Ава Пейдж с любопытством посмотрела на кадровика. Такого вопроса девушка точно никак не ожидала.

– Вы любите детей, мисс Пейдж? – повторил сидящий напротив Авы человек. Он был небольшого роста, уже в возрасте. Его выцветшие голубые глаза светились умом, он был бы очень привлекательным, будь помоложе, конечно.

– Я... – Ава растерялась. Она очень хотела попасть на работу сюда. Прошла десяток медицинских обследований, заполнила два десятка разнообразных анкет, и все, что ей осталось – вот это собеседование с главным начальником ПОРОКа.

– Этот вопрос кажется вам неуместным? – спросил доктор Эрнест Грей. Если верить маленькой табличке у него на груди, то именно так звали этого человека.

– Нет, почему же, – Ава, заметно нервничая, вымученно улыбнулась, – я... люблю детей, – выдавила она, наконец.

– Вы осознаете, чем именно занимается ПОРОК?

Наконец, беседа приняла именно тот оборот, к которому Ава и готовилась все эти дни.

– Да, – уверенно ответила девушка, – ПОРОК занимается поиском лекарства от вируса, в просторечии именуемого Вспышкой, – заученно проговорила она.

– Вступая в наши ряды, вы должны осознавать, что наши методы иногда не совсем гуманны.

– Вы... – Ава еще раз побледнела, сопоставив это "любите детей" и "методы не совсем гуманны".

– Говорите, мисс Пейдж, – доктор Грей выжидающе смотрел на девушку и даже ободряюще улыбнулся.

– Вы проводите эксперименты на детях, – выпалила Ава на одном дыхании и залпом выпила стакан воды, стоящий перед ней.

– Да, Ава, – ответил доктор Грей и постучал пальцами по столу, – поэтому не нужно этих детей любить. Их можно жалеть. Им можно сочувствовать, но их нельзя любить, понимаете? Иначе так мы никогда не дойдем до конца. Вы – отличный врач, Ава. К тому же в вас есть то, чего нет ни у одного из нас. Вы имеете иммунитет от Вспышки.

Ава даже зарделась, словно в этом была ее личная заслуга. Да, у нее иммунитет. Да, практически у единственной в таком возрасте. Потому что, как правило, иммунитетом обладало новое поколение детей. Не про них ли говорил Эрнест Грей сейчас?..

– Вы мне нравитесь, – покровительственно изрек Грей, – поэтому я скажу вам правду. Дети, которых вы видели на территории комплекса, называемого Школой, обречены. Обречены не только погибнуть. Обречены стать героями, теми, кто спасет все человечество от Вспышки.

Они не простые дети. Скажем так... они все – гении, так или иначе. Их IQ невероятно высок. И многие из них – иммуны.

Уже сейчас мы получаем ошеломительные результаты, заставляя их мозг работать на пределе своей активности. Они постоянно вынуждены решать какие-то загадки и головоломки, шпионить друг за другом, проявлять смекалку и логически мыслить. Периодически дети подвергаются наказанию. Они попадают на хирургический стол, где мы детально изучаем их мозг и изменения, произошедшие с ним. Но потом мы стираем им память при помощи мозгового макрочипа. Они должны оставаться детьми и мыслить как дети, а не быть подопытными крысами, которые, в конце концов, найдут способ напасть на нас.

Наша цель – составить карту мозговых импульсов, выяснить, как можно оградить мозг от деградации, которая неминуема у людей, зараженных Вспышкой.

Наверное, Ава должна была ужаснуться. Наверное, то, что говорил сейчас этот человек, выходило за рамки всех моральных принципов человечества. Но ни один мускул не дрогнул на лице девушки. Она слишком ненавидела Вспышку и все, что с ней связано. К тому же дети, которых она видела на территории, не показались ей ущемленными или несчастными. Вполне нормальные дети.

– Вы должны подписать договор, мисс Пейдж. Мы хотим быть уверены, что вы не встанете у нас на пути, когда дело дойдет до финальной стадии эксперимента. Вы обязуетесь быть преданной делу ПОРОКа и довести начатое до конца. Если вас устраивают эти условия – можете приступать к работе – вам все расскажут и покажут на месте.

– Я согласна, – тихо проговорила Ава Пейдж.

* * *

Томас стоял, переминаясь с ноги на ногу, и просто ждал. Когда ему это порядком надоело, он развернулся, чтобы уйти, как вдруг его схватили за руку. В сумерках он разглядел только силуэт в капюшоне, надвинутом на лоб.

– Стой, – прошептал знакомый мелодичный голос. Она все-таки пришла. Томас улыбнулся.

– Привет.

– Здоровались, – коротко одернула его Тереза и потащила куда-то за собой.

Томас опешил и даже не стал сопротивляться. Противная девчонка привела его в маленький парк на задворках комплекса. Здесь росли молодые деревца, посаженные уже после Катастрофы. Томас и Тереза присели на одну из скамеечек. Когда-нибудь тут и правда будет красиво – когда деревья вырастут и скроют огромную бетонную стену, отделяющую (или правильней будет сказать, охраняющую?) их от внешнего мира. Иногда Томас думал, что вовсе не хочет с этим миром знакомиться.

– Ты никогда не думал, что там? – вдруг спросила Тереза, кивая на стену перед ними.

– Задумывался, – ответил Томас, – но я туда не хочу. Пустыня.

– Вспышка и все такое, – быстро сказала Тереза.

– Так зачем ты мне сунула эту записку? – спросил Томас.

– Я просто хотела с кем-нибудь поболтать – вот и все.

– А что в группе Б не с кем поболтать? – Томас ощутил нарастающее раздражение. Поболтать... Это же грозит наказанием, если их застукают тут.

– Ну... – Тереза задумчиво поковыряла носком кроссовка бетонную дорожку, – мне не с кем, – призналась она.

Внезапно Томасу стало ее жаль. Ему-то было, с кем поболтать в его корпусе А. Может, девчонка врет? Да нет. Не похоже. Вон какие глазища. Синие-синие. И смотрит так умоляюще.

– Я давно тебя заметила, – заявила она, – ты мне понравился. Ты не такой, как другие.

– Еще чего, – пробурчал Томас, чувствуя как краснеет.

– Правда, я чувствую. Ты – другой...

– Ну хорошо, – размышлять о своей непохожести на других оказалось на удивление приятно, и Томас снова улыбнулся.

– А ты помнишь что-нибудь из детства? – вдруг спросил Томас, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Да, – Тереза смешно тряхнула отросшими волосами. – Помню. Маму помню... Она не хотела меня отдавать и все плакала, плакала... потом пыталась меня спрятать и снова плакала...

– Плохие воспоминания, – задумчиво протянул Томас, внутренне содрогаясь от подобной картинки.

– Да, – согласилась Тереза и чуть поежилась – становилось холодно. Вечерами всегда так. Днем жара, такая, от которой порой задыхаешься. А ночью – холод. Раньше так было только в пустынях, они изучали. Но теперь, по-видимому, вся планета – одна сплошная пустыня.

– Ладно, Томас, я пойду, – ее плечики поникли, было видно, что Тереза чем-то расстроена.

– Том, – вдруг сказал Томас.

– Что? – спросила Тереза, оглянувшись.

– Меня зовут Том, – улыбнулся мальчик. – Меня так называла мама. И ты тоже можешь меня так называть.

– Спасибо, Том, – Тереза прикоснулась к его руке и пожала ее, – я и правда пойду.

– Мы увидимся? – спросил Томас, и сам не понял, почему он это произнес.

– Как хочешь, – пожала плечами Тереза, – я буду рада.

– Ладно, тогда завтра в это же время у черного входа, да?

– Да.

Томас еще хотел спросить, как она узнала об этом входе, но не успел – Тереза уже ушла. Скорее даже убежала, очень быстро, к корпусу Б.

Томас посидел еще немного, чувствуя, как воздух становится все более холодным. Наконец, когда кожа покрылась мурашками, он встал и пошел в свой корпус.

* * *

На следующее утро он не думал о Терезе. Его мысли занял новый проект по биологии, который они готовили вместе с Арисом. Проект по воздействию внешних факторов на мозг человека.

Арис сделал очень удачную презентацию, смоделировав человеческий мозг в ЗD программе, а за Томасом была теоретическая часть.

Теперь они сели поближе друг к другу в предвкушении демонстрации своей презентации и высокого балла за выступление.

Но их ждал сюрприз. Мистер Гилберт вошел в класс, оглядел всех хитрым прищуром глаз и сказал, что здесь они сегодня заниматься не будут. Томас уже раздосадовано бросил сумку на парту, намереваясь сложить туда учебник и флешку с презентацией, которая так и не понадобилась, как услышал взволнованный голос Ариса:

– Мистер Гилберт, а... как же наша с Томасом презентация?

Мальчишка со смешным именем Аристотель, которое даже учителя предпочитали сокращать до Ариса, очень не любил, если дело не доводилось до конца. В принципе, это было хорошей чертой в некоторых вопросах. И Томас даже был рад, что ему достался в пару именно Арис. С Минхо, Ньютом или даже Алби, такого шикарного проекта бы не получилось, он был в этом абсолютно уверен.

– Прошу пройти всех в демонстрационный зал.

Демонстрационный зал – это всегда интересно. Большой экран во всю стену, ряды удобных кресел… Школьники не часто оказывались там, только когда им хотели показать что-то действительно важное.

Но когда «ашники» вошли в зал, то поняли: что бы им не собирались показать сейчас – это будет не только для них.

В зале уже расположились девчонки из группы Б.

Томас внезапно испугался, что Тереза сейчас подойдет к нему, спросит как дела, и тогда вся их тайна станет явной. Но Тереза не подошла. Ее даже не было нигде видно, и Томас не на шутку забеспокоился. Он даже злился на себя, уговаривая, что не стоит переживать из-за какой-то девчонки, но все равно продолжал высматривать Терезу среди других школьниц.

– Они такие же, как мы, – задумчиво проговорил Ньют, пристально изучая девчонок.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Томас. Ньют иногда выдавал что-то совершенно странное и непонятное. Но потом оказывалось, что очень даже правильное.

– Ну… Если не брать в расчет, что они девчонки, они такие же как мы.

– Все люди такие же, как мы, шенк, – встрял Алби.

А Томас внезапно понял, что именно хотел сказать Ньют. Приятель имел в виду, что они живут в тех же условиях и с такими же правилами. Он-то понял это еще вчера, беседуя с Терезой. Но тогда девочка назвала его "другим"… Что бы это могло значить?.. И куда она подевалась?..

– Садитесь, садитесь, – ласково говорила тем временем молодая женщина, которую Томас видел в первый раз. Высокая и красивая, с мягкими темными волосами, убранными в высокую прическу, теплыми карими глазами, она сразу же располагала к себе и вызывала доверие. При этом ее голос звучал мягко, спокойно, а не холодно и отчужденно как у других преподавателей. Ава Пейдж. Мистер Гилберт сказал, что эту девушку зовут Ава Пейдж. Она сразу понравилась Томасу, он почувствовал к ней необъяснимую симпатию.

– Ребята, – произнесла Ава Пейдж приятным, мелодичным голосом, – мы очень рады видеть здесь всех вас. Впервые у вас пройдет занятие, объединяющее обе группы. Мы просим вас быть предельно внимательными.

Поймав взгляд мисс Пейдж, Томас улыбнулся, словно хотел приободрить молодого преподавателя. Ава открыто и ласково улыбнулась в ответ.

И все-таки кое-что не давало Томасу покоя. Вернее, кое-кто.

Тереза.

Воспоминания о вечерней прогулке почему-то очень сильно терзали его: будто дел других у него нет, кроме как рассуждать об этой девчонке!

В это время мистер Гилберт вышел вперед и громко обратился к аудитории:

– Сегодня мы с вами заканчиваем первый курс биологии, и я хочу, чтобы некоторые из вас представили свои презентации.

– Девочки из группы Б также подготовили свою работу, – сказала мисс Пейдж с такой гордостью, будто их презентация принадлежала ей лично.

Томас чуть слышно фыркнул в ладонь и почувствовал легкий укол зависти: мистер Гилберт никогда не улыбался, глядя на своих подопечных.

Кто-то несильно дернул его за руку, и Томас увидел рядом взволнованного Ариса, который тащил его к помосту для выступлений. Ладони внезапно покрылись холодным потом, и Томас на своей шкуре ощутил, что значит по-настоящему волноваться. Раньше с ним такого не происходило. Видимо, присутствие группы Б так на него подействовало.

– Мы расскажем о самом удивительном, что есть в человеке, – начал Томас и не узнал своего голоса: так неуверенно и странно он звучал. Мальчик шумно вздохнул и переглянулся с Арисом. Тот выглядел не лучше: бледный, с выступившей испариной на лбу. Поняв, что не он один тут так переживает, Томас почувствовал себя уверенней.

– О человеческом мозге, – закончил за него Арис и с гордостью уставился на проекционный экран, где можно было наблюдать его 3D модель.

– Это зона, отвечающая за память, – с каждым словом Томас чувствовал себя все смелее. В какой-то момент его глаза перехватили пристальный взгляд знакомых голубых глаз и внутри разлилось тепло, наполнив его уверенностью. Будто кто-то вытянул его на берег из холодной воды, в которой он тонул. Слова уже не приходилось выдавливать из себя...

Томас и Арис уверенно представляли свою презентацию: первый зачитывал доклад, а второй ловко выводил на большой экран нужные кадры и подхватывал речь напарника, если тот вдруг спотыкался...

– Как вы можете видеть, человеческий мозг не использует свой потенциал на все сто процентов, – закончил Арис и робко улыбнулся.

Все вокруг зааплодировали, и Томас облегченно выдохнул и даже позволил себе улыбнуться Терезе. Вышло так, что он улыбнулся всей аудитории, конечно же. Но на самом деле улыбался он только Терезе. Девочка же отвернулась, глядя в сторону.

– А теперь свой доклад представят нам Тереза и Рейчел из группы Б, – мисс Пейдж захлопала в ладоши и ободряюще улыбнулась девочкам. Томас тоже хотел как-то поддержать Терезу, но та лишь показала ему язык, и Томасу вдруг стало очень смешно. Он не знал, куда себя деть, чтобы не рассмеяться: за такое поведение могли и наказать.

Однако через пару минут ему уже было не до смеха. Девчачий проект был намного объемней и сильнее их собственного. Они не просто показали, как устроен мозг, но и продемонстрировали зоны воздействия на те, "мертвые", участки.

Томасу показалась очень интересной теория о том, что если заставлять свой мозг постоянно работать, решая невообразимо сложные задачи, то можно активировать "мертвые зоны".

– Фантастика, – махнул рукой Ньют, когда они обсуждали это за обедом.

– У того, кто это придумал, весь мозг – мертвая зона, – важно сказал Алби.

– Не надо! – предостерегающе вскинул руку Томас. Оскорбление Терезы он не простит даже лучшим друзьям.

– Если эта Тереза такая клевая, как ты говоришь, – Минхо говорил с набитым ртом, и Томас с трудом разбирал его слова, – то давай устроим ей посвящение.

– Ага, – подхватил Ньют, – посвящение в шенки...

– А что – отличная идея, – подал голос Гэлли, который хоть и сидел за соседним столом, но прислушивался к их разговору.

Томасу идея не нравилась. Что его друзья придумают для Терезы?..

– Посвящение в шенки? А почему бы и нет? – улыбнулась Тереза, когда они встретились вечером.

– Ну... – Томас замялся, – это может быть... не очень приятно.

– Я готова. Это интересно. Томас внимательно посмотрел на свою знакомую – она вдруг открылась ему с другой стороны и казалась сейчас невозможно храброй.

– Итак, – Алби потер руки от предвкушения, – сейчас Тереза, которая хочет стать одной из нас, получит свое задание.

– Ты готова, Тереза? – спросил Ньют, стоящий по правую руку от Алби.

– Готова, – весело ответила Тереза и чуть слышно фыркнула. Излишне сосредоточенные лица ребят из группы А казались ей невероятно смешными.

Они сидели на задворках корпуса, в том самом парке, где обычно проводили вечера с Томасом, болтая о всякой ерунде. Ребята расположились на скамейке, кто-то просто на корточках, а Тереза стояла в четко очерченном палкой круге. Это придумал Арис. "Чтобы было похоже на настоящий ритуал", – пояснил он с важным видом. Наверное, опять в каком-то фолианте вычитал: Арис проглатывал книги одну за другой, больше их всех вместе взятых, и не всегда те, что нужны и поощрялись учителями. Он втихаря таскал их из библиотеки, и Томасу страшно было даже подумать, какое бы ждало Ариса наказание, узнай об этом мистер Гилберт.

– Тереза! – торжественно начал Алби, который взобрался на скамейку, чтобы казаться повыше, потому как ростом был ниже всех. – Ты пройдешь таинственное посвящение и станешь настоящим шенком, если справишься с заданием: выяснишь, что скрывается за стенами секретного бункера.

Наступила полная тишина. Томас шумно сглотнул и с недоверием посмотрел на Алби. Они так не договаривались. То есть они обсуждали примерное задание для Терезы, но чтобы это... Секретный бункер находился на территории Школы, и никто из школьников ни разу в нем не был. Вход туда преграждала массивная дверь, которая требовала введения особого кода. Они не раз видели у порога самого доктора Грея и мистера Гилберта, которые всегда сначала набирали какую-то комбинацию, а затем с силой поворачивали круглую ручку. Только тогда дверь поддавалась, открываясь. Не один раз школьники подбирались к стенам бункера в надежде обнаружить там окно или какой-либо ключ к коду. Ничего. Это небольшое здание было бетонным и абсолютно непроницаемым. Доктор Грей посещал бункер раз в сутки. Примерно в семь часов вечера. Удивительно, но никто никогда не пресекал попытки ребят исследовать таинственное здание в часы прогулок. Словно это было и неважно вовсе. Будто их опекуны были уверены, что внутрь им не проникнуть. И это почему-то задевало за живое. И вот теперь Алби – шенк недоделанный – нашел выход из положения. Он решил отправить туда Терезу.

Да они же насмехаются над ней! – вдруг осознал Томас, оглядев свою группу. – Они же уверены, что Тереза ничего найдет и проникнуть в бункер не сможет. А если и проникнет – каков будет итог? Там наверняка есть камеры слежения...

– Это... нет. Так не пойдет. Я против, – мрачно пробормотал Томас, ковыряя кроссовкой красную плитку.

– Почему? Отличное задание, – хохотнул Бен и подмигнул Чарли, который лишь усмехнулся краешком губ.

Томас понял, что поддержки ему ждать не от кого, однако готов был стоять на своем любой ценой, но тут раздался мелодичный голос Терезы:

– Хорошо. Я узнаю, что в бункере.

Томасу показалось, что его сердце сейчас выскочит из груди. Попасть в бункер можно было либо узнав код, либо проскользнув следом за доктором Греем. Ни то, ни другое было в принципе невозможно. Сама мысль о подборе верной комбинации казалась Томасу совершенно невероятной. Он уже изучал кодовый замок на двери бункера: тот состоял из десятизначного шифра, а, значит, метод обычного подбора тут не сработает. К тому же оставалась вероятность наличия камер слежения и снаружи бункера. Где уверенность, что при попытке разгадки кода их не остановят и не подвергнут наказанию? Но у Терезы было свое собственное мнение. Казалось, эта девчонка не боится вообще ничего.

– Я не справлюсь одна, – призналась она на следующий день.

– Я помогу тебе, – обреченно ответил Томас, понимая, что выбора у него нет. Поможет.

– Нужен еще кто-то. Кому ты доверяешь. Смотри, Том, я разработала план, и он должен сработать. Просто, если поможет еще хотя бы один человек, будет намного проще его осуществить.

Томас даже не стал спрашивать, в чем суть плана. Надо еще одного? Что же. Будет еще один. Сначала он хотел попросить Ньюта, но быстро понял, что Ньют запросто выболтает остальным, и все посчитают задание проваленным. Умник Алби придумает еще что-нибудь столь же невыполнимое, а упрямая Тереза снова согласится на это. Возможно, опять с его, Томаса, помощью. Хотя, что может быть ужасней проникновения в этот бункер, о котором никто ничего не знает?.. Что там внутри? Почему-то Томасу казалось, что ответ их не обрадует. Промаявшись весь следующий день, к вечеру Томас принял решение, которое уже не собирался менять. Его выбор пал на Ариса. Спокойный и рассудительный, верный и умный, мальчишка, на которого всегда можно положиться. Арис важно согласился с тем, что Терезе одной с заданием не справиться, и, как и ожидалось, изъявил готовность помочь. Но девочка сама должна определить его роль и обязанности. Иначе, какое же это испытание? Поморщившись, Томас согласился, лукаво намекнув, что у Терезы есть план.

Томас уже привычно прошел в душевые после ужина. Арис бесшумно следовал за ним.

– Ты же знал про этот ход? – спросил приятеля Томас.

– Да, все знают, – ответил Арис, – но я думал, что после того как мы нашли проход, его закрыли... Это было бы логично. Ты ведь понимаешь, что если бы они не хотели, чтобы мы лазили тут, они бы заперли его. Томас аж остановился, обдумывая информацию. И признал, что Арис, безусловно, прав. Руководителям ПОРОКа зачем-то было важно оставить этот проход открытым.

– Не думай, что они не знают про нас с тобой, – продолжил Арис, и Томас вдруг принялся лихорадочно искать аргументы, чтобы опровергнуть слова приятеля. Потому что согласиться – означало сразу же потерпеть поражение в предприятии, которое они затеяли.

Споря и перебивая друг друга, они, наконец, выбрались наружу, где их уже ждала взволнованная Тереза.

– Я так и знала, что это будешь ты, – улыбнулась она, встряхнув темными волосами, и протянула руку Арису. Арис широко улыбнулся и пожал ладонь девочки.

– Откуда ты знала? – подозрительно поинтересовался Томас: ему не понравилось, как Арис улыбнулся Терезе.

– Он тоже... другой, – просто ответила девочка, привычно нагоняя туману.

– Ага, – мрачно протянул Томас, – мы все другие, я понял. На самом деле, он уже начинал злиться. Он один мог считаться другим, и Арис тут вовсе не при чем.

– Ты не понимаешь, – тихо проговорила Тереза, – не стоит обижаться. Нас тут немного. Я тоже другая и поэтому, наверное, могу чувствовать подобных себе.

– Я не обижаюсь, – проворчал Томас, чувствуя, что и правда уже не обижается.

– А кто еще другой? – чуть заикаясь от волнения, поинтересовался Арис.

– Рейчел, – не задумываясь, ответила Тереза, – она тоже немного странная, но я в ней не очень уверена...

– Хорошо–хорошо, – перебил Томас, которому этот разговор про "других" порядком надоел, – так какой у тебя план?

– План?.. – Тереза хитро улыбнулась. – Чтобы попасть в бункер мы должны узнать код. Осталось самое простое – узнать код.

Девчонка выжидательно смотрела на парней, предвкушая их реакцию. Томас некрасиво открыл рот, но уже через минуту хохотал, как заведенный. Арис не смеялся, он стоял, слегка склонив голову, и молча, чуть прищурившись, смотрел на Томаса.

– Все? – спокойно спросила Тереза, когда Томас отсмеялся.

– Все, – утирая выступившие слезы, произнес Томас. – Смешно же... Так просто... Узнать десятизначный код...

– Это просто, Том! – Тереза нахмурилась, искренне недоумевая, как можно не понимать таких простых вещей. – Мы просто должны проследить за Греем.

– Если мы постоянно будем ошиваться возле бункера, Руководство поймет, что мы что-то задумали.

– Не поймет, – Арис включился в беседу, – нас же трое. То есть нам нужно просто запомнить, что он вводит, вот и все.

– Как мы поймем?

– Не знаю... – Тереза беспечно пожала плечами, – разберемся на месте.

Томас только покачал головой, не понимая такую беззаботность. Но, кажется, это в ней ему и нравилось.

На самом деле бункер не выглядел зловещим или каким-то мистическим. Тем более при свете дня. Просто бетонное здание, без окон и с железной дверью. В принципе, на территории комплекса школы, таких построек, непонятного школьникам назначения, достаточно. Но именно этот бункер разжигал любопытство и вызывал непреодолимое желание узнать, что же там, внутри.

В первый вечер отправиться к бункеру вызвался Томас. Тереза и Арис не возражали: они даже как-то притихли, прекрасно осознавая разницу между "хочу сделать" и реальными действиями. В реальности нужно было пойти и проследить за доктором Греем, а это не совсем то, что хочет делать любой из школьников. Томас тоже это понимал. Но не пойти не мог. Ведь тогда рисковать придется Арису или Терезе. А переживать за них – еще хуже, чем отправиться туда самому и изучить все на месте. В глубине души он надеялся, что вернувшись, сумеет уговорить друзей не соваться в бункер. Спрятавшись за задней стеной бункера, Томас с замиранием сердца ждал, когда появится доктор Грей.

Старый профессор не заставил себя ждать. Он появился ровно в семь, как всегда. И не один. Вместе с ним Томас заметил учителя биологии и воспитателя их группы мистера Гилберта. Гилберт выглядел очень подавленным и каким-то растерянным. Он плелся следом за Греем и пытался переспорить того.

– Это не гуманно! – убеждал он профессора.

– У нас нет времени на гуманизм, Гилберт, – резко оборвал его доктор Грей. – С каждым днем реальность подхватить Вспышку у вас или у меня, или у любого работника Школы, выше и выше. Мы сильно рискуем, работая практически без поддержки правительства.

– Если бы о нас узнали, то эксперимент вызвал бы ужасающий диссонанс в обществе, – горько усмехнулся Гилберт.

– Информация – это то, что не удержишь даже за самыми высокими стенами. Рано или поздно о ПОРОКе узнают в городе, и тогда нам придется отбиваться от нашествия безумных хрясков. Поэтому мы вынуждены действовать быстро, если хотим успеть дойти до конца.

Томас вздрогнул, впервые услышав это слово. Хряск. Что-то отвратительное и мерзкое даже по звучанию. Слово "эксперимент" тоже заворожило мальчика. Он знал, что значит проводить эксперименты на мышах или лягушках. Они еще не делали этого сами, но им показывали. Похоже, эксперимент ПОРОКа отличался от всего того, что он видел в своей жизни. Внезапно Томаса забила дрожь. Войти в бункер означало узнать что-то о таинственном эксперименте, о котором еще не знает никто, кроме Руководства. Так, об этом он поразмыслит позже, сейчас же необходимо сосредоточиться на цифрах, которые вот-вот начнут вводить Грей и Гилберт, чтобы отпереть дверь.

Один... Семь... Один... Восемь... Один... Шесть... Один... Восемь... Два... Два...

Потом Грей что-то прошептал, наклонившись к самой двери. Слов было абсолютно не разобрать. Похоже, им не помогут цифры... Код оказался гораздо сложнее, чем школьники могли себе это представить.

– Два... Два... – задумчиво повторил Арис, внимательно выслушав Томаса, – ты ничего не перепутал? Именно в таком порядке? Томас посмотрел на Ариса, как на умалишенного.

– Ты считаешь, я не в состоянии запомнить десяток цифр и их порядок? – в его голосе проскользнуло превосходство. Томас всегда был первым на уроках по развитию памяти. Им приходилось запоминать и более длинные ряды цифр.

– Прости, – буркнул Арис, решив не спорить. Он всегда уступал первым, предпочитая не ввязываться в конфликты. Трент, их психолог, совсем молодой парень лет двадцати, со смешными очками, которые постоянно съезжали на кончик длинного носа, говорил, что Арис должен пользоваться преимуществами, данными ему от природы. Он обладает необыкновенной выдержкой и всегда уверен в себе. В нем нет импульсивности, как, например, в Минхо, поэтому им стоит избегать друг друга. Минхо подсознательно всегда будет пытаться разозлить Ариса, вывести его из себя. Арис кивал, соглашаясь с Трентом, однако позже решил, что все-таки набьет Минхо его самодовольную рожу, если тот полезет к нему еще раз. Пусть не нарывается. Нашел самого спокойного... И ничего он, Арис, не спокойный. Такой же как все.

– Ну неужели ты не слышал, что он сказал? – раздосадовано спросила Тереза. Она была заметно расстроена. Вот ведь такая удача! Томас запомнил код с первого раза! И такое невезение – нужно еще и сказать что-то...

– Завтра пойду я, – уверенно сказала Тереза. – Посмотрим, что удастся выяснить.

Арис по обыкновению не стал спорить, хоть Томас и бросал на него красноречивые взгляды. На следующий день Томас не находил себе места, и причиной тому была намечающаяся вечерняя прогулка Терезы, о которой он не мог заставить себя не думать. Что, если ее поймают? Что, если ей удастся услышать слова, и она зайдет в бункер одна? Десятки "что, если" и сплошное беспокойство. В первый раз Томас получил "F" по любимой биологии и теперь вынужден был пересдавать в свободный от учебы день, что было уж совсем обидным: у них и так не слишком-то много свободного времени, а тут еще и пересдача. К вечеру он уже злился на Терезу и практически ненавидел Алби, который это задумал, и всех шенков, которые высказались в пользу невыполнимого задания. Терезы не было долго. Так долго, что даже Арис решил идти ее спасать. Томас рвался на помощь девочке уже с полчаса, но Арису удавалось сдерживать его напор. Наконец, Тереза появилась в условленном месте, растерянная и удивленная.

– Гилберт там был сегодня один, – деловито начала она, – но, Том, ты уверен, что назвал правильный код?

Томас почувствовал непреодолимое желание кому-нибудь врезать. Так как ударить девчонку или друга он не мог, досталось бетонной стене строения, возле которого они собрались. Руку тут же пронзила острая боль. Тереза, охая, кинулась к Томасу. Арис лишь коротко выругался.

– Ладно, ладно, – пролепетала девочка, – не злись. Просто Гилберт ввел другой код сегодня. Три, один, четыре, один восемь, один, один, один, восемь, один, шесть, один, восемь, восемь, один, восемь.

– Единицы и восьмерки явно преобладают, – тихо подытожил Арис, – что бы это могло значить?..

– Код, – ответил Томас, потирая сбитые костяшки.

– Конечно, код. А что же еще? – рассмеялась Тереза. – Просто мы не знаем, как им пользоваться...

– Остается только ждать озарения, вдохновения и прочей фигни, о которой так любит рассуждать мистер Вайлс на уроках литературы, – мрачно заметил Арис.

– Арис, – сказал Томас тоном, не терпящем возражений, – ты пойдешь завтра и посмотришь, что там. Хорошо?

– Да, – усмехнулся Арис, – пойду. Но что-то мне подсказывает, что код меняется постоянно...

– Все равно должна быть закономерность, – Тереза не отчаивалась. – И мы ее обязательно найдем.

Упрямству троицы, решившей, во что бы то ни стало, разгадать загадку таинственного бункера, можно было только позавидовать.

Арис не явился на ужин, решив начать следить за Греем пораньше. Понять, что тот делает, когда еще не вошел в бункер. Чем вообще занимается доктор Грей, который, по сути, не ведет у школьников ни одного урока?

Томас брезгливо изучал ужин в тарелке, состоящий из каких-то жутко полезных тушеных овощей и пареного мяса. На самом деле все это он любил, но сегодня кусок в горло не лез из-за проклятого Ариса, который привлекал к себе внимание своим отсутствием на ужине.

– Ты чего такой мрачный? Не бойся – тарелка не укусит, – рядом подсел Минхо и весело рассмеялся собственной шутке.

– Ничего, – промямлил Томас, чуть отодвигаясь, – все нормально.

Минхо насторожился. Отложил ложку и пристально вгляделся в лицо одноклассника. Томас постарался выдавить из себя улыбку, но ничего не вышло.

– Кстати, а где наш зануда Арис, м? – задумчиво спросил Минхо. – Который от тебя последние дни ни на шаг не отходит...

– Не знаю, отстань, – пробормотал Томас, отодвигаясь еще дальше и с тоской замечая, что двигаться больше некуда. Стол был рассчитан максимум на двух человек с каждой стороны, а Минхо, уже довольно крупный для своих лет, расположился с большим удобством, занимая практически все свободное пространство.

– Я отстану, Томми, – хохотнул Минхо, – но вы с ним что-то задумали. Вот, замучай меня Гилберт, что-то задумали...

– Минхо, – Томас отложил надоевшую ложку в сторону. Не рассчитал: она, противно звякнув, шлепнулась на вычищенный кафельный пол столовой. Все остальные школьники тут же повернули головы в их сторону. Томас, отчаянно краснея и чертыхаясь про себя, полез под стол за ложкой, пока Минхо буравил его взглядом, все так же насмешливо улыбаясь.

– Понимаешь, – Томас набрал в грудь побольше воздуха, будто перед прыжком в холодную воду, – это важно. Ты все узнаешь. Ты можешь никому ничего не говорить? Пока, по крайней мере.

– Заметано, шенк! – Минхо протянул руку, скрепляя соглашение. – Но теперь ты мне должен.

– Да? И что же? – Томас насторожился. От Минхо можно было ожидать всего, чего угодно, например, что приятель попросит его станцевать на столе в столовой. Прямо сейчас.

– Сочинение для Вайлса, естественно!

Томас вылупил на друга глаза, но ничего говорить не стал. Сочинение? Ну да ладно. Из-за кого он попал в эту дурацкую ситуацию? Вот именно.

Интересно, а Тереза умеет писать сочинения?..

Тереза писать сочинения умела. И даже высказала все по поводу тех, кто этого делать не любил. Томас даже не успел обидеться, как появился Арис собственной персоной, довольный и сияющий, словно получил дополнительный день отдыха за хорошую успеваемость.

– Я все запомнил! – с гордостью проговорил он.

– Ну и что? – с нетерпением спросила Тереза.

– Один, семь, один, восемь, один, шесть, один, восемь, два, два, три, один, четыре, один восемь, один, один, один, восемь, один, шесть, один, восемь, восемь, один, восемь.

– Ну ничего себе! – присвистнул Томас в удивлении. – Так много цифр...

– Да, – кивнул Арис и еще раз самодовольно добавил: – Я их все запомнил!

– Повтори! – вдруг требовательно сказала Тереза.

– Что?

– Повтори!

Арис послушно прикрыл глаза и четко проговорил цифры еще раз.

– Это же мой код! – удивленно в один голос воскликнули Томас и Тереза и, переглянувшись, рассмеялись такому совпадению.

– Теперь ясно. Каждый день часть – и вот сегодня весь код.

– Похоже на логическую задачку по математике... – задумчиво сказал Арис, – нам такие мистер Крегг давать любит...

– Каждая цифра – это буква, – вдруг раздался тихий голос, и из-за угла показалась маленькая девочка их возраста, темненькая, очень щуплая.

– Рейчел! – возмущенно прикрикнула на нее Тереза.

– Каждая цифра – буква. Сложите все вместе, и вы получите кодовую фразу, – тихо продолжила Рейчел, подходя к скамейке, на которой они сидели.

– Ты кто? – немного грубо спросил Арис, косясь на незнакомку с недовольством. Еще бы! Он сам хотел разгадать этот код, а тут появляется вторая девчонка и опережает его. Он, может, только хотел сказать, что буквы можно соотнести с цифрами, и вдруг эта "бэшка"...

– Рейчел, группа Б, – представилась девочка, и Томас снова поразился тому, какой у нее тихий голос. А еще он вспомнил, что это про нее Тереза говорила: "другая".

– Я за вами наблюдаю уже третий день, – проговорила Рейчел. – Мне было интересно, куда каждый вечер уходит Тереза, и я решила за ней проследить. А потом меня увлекла загадка. Я уверена: вы разгадали бы ее сами. Но я не сдержалась. Простите.

Она уставилась на Ариса своими большими глазами желто-зеленого цвета, как у кошки, которую им показывали когда-то в имитаторе.

– Извинения приняты, – промямлил Арис.

– А к каким именно буквам относятся цифры? – спросила Тереза, пододвигаясь и освобождая место Рейчел, тем самым принимая ее в свою компанию. Так как Тереза сидела между Арисом и Томасом, а Арис двигаться категорически отказался, подвинуться пришлось Томасу, но он особо и не возражал, пристально изучая новенькую. Она ему сразу понравилась. Уверенная, хоть и очень маленькая на вид. Ему, Томасу, где-то по грудь. И при этом очень храбрая: не побоялась проследить за ними и высказать свои соображения по поводу кода. А потом еще и извинилась, поняв, что Арису ее торопливость совсем не понравилась.

– Я не знаю, – Рейчел забавно прикусила кончик своего хвостика и наморщила лоб. – Я думала – это алфавит. Но цифры не подходят. Ерунда получается. А там должно быть слово.

– Не обязательно, – буркнул Арис.

– Обязательно! – безапелляционно возразила Тереза. – Они же что-то произносят, значит Рейчел права. Цифры – буквы. И нам только осталось узнать, какие.

– Листок есть? – деловито спросил Томас, испытывая сильное желание взглянуть на эти цифры на бумаге. И написать алфавит.

– Нет, – растеряно сказал Арис. И правда – откуда? Сейчас же не занятия, а таскать с собой в карманах ручку и листок бумаги было бы странно.

– У меня есть, – снова очень тихо сказала Рейчел и снова сумела приковать к себе всеобщее внимание.

– Отлично! – улыбнулся Томас.

– Тут даже алфавит и цифры уже расписаны, – Рейчел, кажется, покраснела, произнеся последнюю фразу чуть слышно.

Томас принялся изучать записи. Через секунду он почувствовал чье-то дыхание на щеке и, оглянувшись, понял, что Арис переместился к нему за спину, чтобы тоже видеть, что там написано. Тереза села на корточки перед Томасом и теперь также с любопытством заглядывала в листок.

– Нда... ерунда получается... – сказал Арис через какое-то время, сопоставив цифры и буквы.

– Нет! – Томаса внезапно озарило. – Нет! Смотрите! Это же... Наоборот! Считайте наоборот. Буква "А" – это не "1", а вот "Я" – "1"!

– И тогда... – от волнения голос Ариса прозвучал очень хрипло.

– ПОРОК – это хорошо, – прошептала Рейчел.

– Что? – переспросил Томас, который хоть и сидел рядом, но почти ничего не расслышал.

– ПОРОК – это хорошо, – громко сказала Тереза.

* * *

Здесь было темно. Лишь слабый красный свет заката проникал через приоткрытую дверь секретного бункера. Томас осторожно пробирался внутрь, Тереза и Рейчел неотступно следовали за ним, Арис предусмотрительно остался у приоткрытой двери. Внезапно раздался грохот и сдавленный крик. Томас оглянулся и понял, что Рейчел обо что-то споткнулась и упала. Он, молча, подал ей руку и прошептал:

– Тихо! Не шуми.

Рейчел тихонько всхлипнула и быстро закивала.

– Здесь должен быть свет! – спокойным голосом сказала Тереза, будто и не нервничала вовсе.

Томас чуть удивленно на нее покосился, но ничего не ответил.

– Здесь должен включаться свет, – упрямо повторила Тереза и ушла куда-то к стене.

– Тереза! – прикрикнул Томас, боясь, что вместе со светом включится еще что-нибудь. Например, сигнализация, камеры наблюдения. Да мало ли что! Они сунули нос не в свое дело, это очевидно. Каким будет наказание? Снова корпус С? Или... Это Томасу было даже страшно представить. Почему-то пришла мысль об исключении из Школы. А там... Там страшно. Там пустыня и болезнь, про которую они ничего толком пока не знают, но помнят, что именно она – причина их изоляции от внешнего мира.

В это время под потолком зажегся большой светящийся шар. Яркий дневной свет залил бункер и все, что в нем было.

– Что за... – выругался Томас.

– Что б я сдох... – сдавленно прохрипел Арис.

Рейчел тоненько завизжала.