Репетиторша (гет)

Я вспомнила, что недавно мечтала о горячей ванне и усмехнулась, — как жалки были мои потребности. Сейчас, глядя с тоской на семейное фото, я бы отдала полжизни за то, чтобы все произошедшее сегодня оказалось сном.

Мне было плевать на то, что сотовый не переставая звонит, плевать на шум в коридоре и тихий разговор родителей, сетующих на мое воспитание, — только слезы горечи лились и лились по моим щекам. И, как бы я не старалась, остановить их я не могла, — эти слезы, будто наперекор мне самой, вытягивали из души все то накопившееся, что мучило не давало покоя. Я тихо рыдала в своей комнате за закрытой дверью, а бледная моль помогала отцу убраться в коридоре. На душе стало ещё отвратительнее.

Пятью минутами позже трель неумолкающего телефона казалась нестерпимой, поэтому я со злостью ответила.

— Что? — рявкнула я в трубку и услышала в ответ ровный голос Степы.

— Ты в порядке? — участливо спросил он, и я немного успокоилась. В конце концов, Степочке всегда удавалось немного привести в порядок мои мысли.

— Мы можем встретиться через час в «Белой розе»? — нетерпеливо проговорила я, то и дело посматривая на себя в зеркало. И, вроде бы, симпатичная: длинные прямые волосы, зачесанные в хвост, аккуратный носик, вздернутый вверх, пухлые губки, правильные черты лица, — тогда отчего же сегодня я не ощущала к себе того захватывающего чувства гордости, как это бывало обычно, стоило мне только мельком глянуть на свое отражение? Сегодня мой зеркальный двойник хмурился и едва не выл от отчаяния. Однако мое природное очарование никуда не исчезло: стоило только немного улыбнуться, и из зеркала на меня смотрела уже почти прежняя Наташка… Конечно, круги под глазами и краснота щек немного портили мой имидж всегда безупречной Снежной Королевы, но ведь Степа же не разлюбит меня, если хоть раз увидит такой. Верно?

— Хорошо… — неуверенно пробормотал он, но мне вполне было этого достаточно. Я коротко попрощалась, пообещав, что приду вовремя, после чего со спокойной душой отправилась в ванну, едва не задев дверью «Женечку».

Прохладный душ заставил меня сначала вздрогнуть, а потом довольно улыбнуться,— вода уносила с собой мою печаль, но вот обиду — жгучую, безграничную — унести она не могла, потому что эта обида терзала мое сердце.

Бросив мочалку в сторону, я встала на колени в ванной. Голова чертовски кружилась, во рту пересохло, к горлу подступила тошнота, — казалось, боль пронзает каждое нервное окончание, не оставляя надежды на скорое выздоровление. Я обхватила голову руками и постаралась успокоиться. Еще три года назад, когда сдавала вступительные экзамены в институт, я получила рекомендацию врача поменьше нервничать, иначе головные боли могут перерасти в мигрень. А, как я уже успела убедиться, от мигрени таблетки мне не помогали.

— Черт! — я ударила кулаком по мокрой стене и ощутила легкое покалывание в руке.

На шатающихся ногах я вылезала из ванны, боясь сделать лишнее движение. Перед глазами все плыло, мысли разбегались в разные стороны, стоило только о чем-то подумать. Я испугалась такого состояния, — никогда в своей жизни я не испытывала ничего подобного.

На негнущихся ногах я доплелась до своей комнаты и села в кресло, поджав под себя ноги. Я начала раскачиваться из стороны в сторону, помня о том, что это частенько помогало мне прийти в себя. Но, вопреки моим ожиданиям, головная боль лишь усилилась от резких движений, а тошнить меня стало ещё сильнее.

— Черт! — пробормотала я, закрывая руками глаза. — Ну почему это происходит со мной? — мне хотелось спрятаться от всего мира, забыть о том, что моя жизнь ломается, забыть о бледной моли, о том, что родители теперь абсолютно игнорируют меня, забыть о том, что я теперь «вторая»…

Но, словно издеваясь надо мной, мама громко крикнула:

— Женечка, пойдем кушать!

И противный голос «Женечки», от которого мигрень усилилась, ответил:

— Уже иду…

Вместе с болью я ощутила волну негодования, — такую сильную, что казалось, ещё секунда, и она превратится в ураган и сметет на своем пути и бледную моль, шаги которой я слышала в коридоре, и маму, слащаво подбадривающую новую «дочку»…

Раньше я никогда не замечала за собой собственнических инстинктов, но сейчас, когда родители не обращали на меня никакого внимания, мне хотелось доказать, что я единственная, что я незаменимая… Но… факт оставался фактом: я, скрючившись от боли, стонала в своей комнате, а бледная моль веселилась на кухне с мамой.

— Только ты меня понимаешь, Мишель… — я изо всех сил обняла розового плюшевого медведя, пряча свое лицо в его «мехе». Сколько же моих истерик он навидался… Бедный зверь!!

Я улыбнулась помимо воли и чмокнула игрушку в холодную пуговку носа.

Медведь был подарком от Степы…

Вспомнив о своем парне, я заставила себя встать на ноги.

Кое-как собравшись, я вытащила из шкафа сумку и отправилась на свидание.

Степа ждал меня в кафе. Он всегда отличался пунктуальностью. Собственно, по этой причине мы и познакомились: я ждала своего кавалера, который опаздывал вот уже на десять минут, злилась и была несколько груба, когда какой-то парень спросил у меня, как пройти на улицу Зегеля. Я отвернулась в другую сторону и сделала вид, что не слышала вопроса, но парень был слишком настойчив в своем желании узнать дорогу. Так прошло еще десять минут, за которые успела узнать, что незнакомца зовут Степаном, что он приехал в гости к сестре и никак не может сориентироваться в незнакомом микрорайоне. Плюнув на неудавшееся свидание, немного расстроенная, я проводила Степу до дома, где живет его сестра. Дом оказался совсем рядом с моим. А после этой встречи Степочка стал наведываться к сестре чаще…

Я улыбнулась, вспомнив о нашем знакомстве, и подошла к столику.

— Неважно выглядишь, — поприветствовал меня Степа, вскакивая со стула. Он сочувственно посмотрел мне в глаза, а потом усадил рядом с собой.

Я нахмурилась, решая, рассказать ему о последних новостях или нет.

— Есть из-за чего расстроиться… — туманно пробормотала я и уловила беспокойство во взгляде парня.

— И что это значит? — поинтересовался он, глядя на меня в упор.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как поведать ему об удочерении.

— Знаешь, — после долгой паузы после начал Степа, — а ты на самом деле поступила как эгоистка.

Он выпрямился на стуле, сверкнул глазами и схватил меня за руку.

— Ты хоть подумала, каково той девочке? Ведь она только что оправилась от смерти родителей. Ты должна была проявить к ней хоть каплю понимания, ведь она не виновата в том, что твои родители взяли её…

Я вырвала руку из его пальцев, вновь всколыхнувшееся во мне чувство ущемленного самолюбия сыграло со мной злую шутку — и я, бросив в сторону своего парня \"да пошел ты со своими нравоучениями!\", вышла из кафе.

В этом мире все ополчились против меня. Да какое мне было дело до удочеренной девчонки, когда родители просто растоптали мою любовь к ним? Какая к черту разница, где раньше жила эта бледная моль и как протекала её жизнь, когда мои родители просто взяли и выкинули меня из сердца, заменив фальшивкой — какой-то бледной молью, на которую даже смотреть и то было противно?

Я шла по улице, сжимая пальцы в кулаки. Во мне все клокотало от злости, обиды и сожаления. На кой черт я распиналась перед Степой? Все равно он никогда бы не понял мою боль!

Я не заметила, как столкнулась с каким-то прохожим. Удар был таким сильным, что, подвернув ногу, я едва не упала на асфальт, однако, удержав равновесие, я взглянула в лицо парню, который меня толкнул. Про таких обычно говорят \"весь из себя крутой\". Мне даже тошно стало, когда он бросил в мою сторону \"смотри куда идешь, дура\". В любой другой день я бы промолчала и пошла дальше своей дорогой, но не сегодня. Я остановила его, схватив за плечо.

— Думаешь, самый умный? — риторически спросила я его, — Ты чуть не сбил меня с ног. Или это я виновата, что у тебя ноги растут не из того места?

Парень обомлел от моих слов. Он наверняка не ожидал, что я ринусь выяснять отношения, тем более что любопытные прохожие уже стали оборачиваться на нас.

— Послушай! — рявкнул он, увидев решимость в моих глазах, — Мне некогда тратить свое время на таких, как ты…

Я не очень-то запомнила его лицо, — заметила только темные очки, которые едва не падали с носа, и дурацкую прическу. «Ещё бы косу заплел…» — подумалось мне, когда я увидела, что волосы парня зализаны в хвост. Но, даже несмотря на то, что я испытывала к парню только отвращение, я не могла не признать, что он «умеет себя подать», ибо он выглядел весьма недурно и со своими загеленными волосами.

— Интересно, кто позволил тебе оскорблять меня, маленький засранец! — прошипела я, заметив, как его губы растягиваются в едкой улыбочке.

— И это говорит девчонка, которая не достает мне до плеча… — хохотнул парень и презрительно сбросил с себя мою руку.

Да он просто смеялся надо мной! Как такое могло произойти?! Моя гордость была задета, а парень, развернувшись, собрался уже уходить, но, вдруг повернув голову ко мне, бросил на прощанье:

— Будь внимательней, малышка, иначе тебя вообще могут не заметить… — он сказал это так презрительно и брезгливо, что я почувствовала себя униженной и грязной. В который раз за день слезы навернулись на глаза.

— Эй! — крикнула я вдогонку незнакомцу, — ты ещё ответишь за это!

Но он, не обратив ровным счётом никакого внимания на мои угрозы, довольно быстро затерялся в толпе.

День прошел из ряда вон плохо.

* * *

А день начался еще хуже. Мало того, что я проснулась с ужасной головной болью, так надо мной еще склонялась чья-то фигура. Спросонья, первое, что пришло мне в голову — так это дернуть непрошенного визитера на себя, чтобы разглядеть его лицо.

Вошедшим оказалась бледная моль. И настроение мое испортилось окончательно.

— Какого черта тебе здесь надо? — отталкивая её от себя, рявкнула я.

Кажется, \"сестра\" ударилась бедром об диван, потому как услышала ее болезненный стон, но внутренне даже порадовавшись, я села на кровати и уставилась на незваную гостью.

— Я… я… — лепетала она бессвязно. И под конец мне надоело это блеянье затравленного козленка.

— Ты можешь нормально объяснить, чего ты хочешь? — грозно спросила я.

— Вот… — бледная моль протянула мне листок бумаги, но я смотрела на её порезанные пальцы.

— Где ты успела пораниться? — удивленно поинтересовалась я, однако девчонка побледнела и сделала шаг к двери, будто боялась, что я её сейчас ударю.

— Я разбила твои… духи… и… порезалась стеклом, когда собирала осколки… — тихо сказала она, и я закрыла глаза, чтобы справиться с накатившей на меня ненавистью к этому никчемному созданию.

— Ясно. — Я вырвала из её пальцев листок и неверяще поглядела на него.

\"Сегодня в 18.00 улица Горького, дом 8, квартира 73. Ты же хотела быть репетитором по русскому языку? Мальчика зовут Олег. Он сын нашей заведующей, так что будь вежливой.

Мама.\"

Мир стал казаться мне каким-то искаженным, нереальным. Так значит, родители не шутили, когда говорили мне найти работу? А как же университет? Или мое образование уже никого не волнует?

Я бросила лист на пол и посмотрела на часы — 13.00.

Да, мама работала в садике — это был давно мне известный факт — да, у её заведующей был сын, но… если посмотреть на саму заведующую… как я смогу управиться с её отпрыском? Вряд ли мамаша внушила ему хотя бы грамм уважения к людям, судя по тому, как она сама относилась к своим работникам.

Тяжело вздохнув, проклиная свою ответственность и сознательность, я все-таки решилась пойти на первое занятие в 18.00.