Репетиторша (гет)

Мой мир рушился. С каждой минутой я ощущала, как стремительно меняется жизнь, — и эти изменения пугали меня. Глядя сейчас в закрытое окно, я с горечью осознавала, что по-старому, по-доброму, по-хорошему ко мне относиться уже не будут, потому что родители до зубной дрожи опекают Бледную моль, а мой парень с легкостью распрощался со мной. До конца не поверив в разрыв, я все ещё глупо ждала звонка от Степы, сжимая телефон в левой руке, но сотовый молчал.

На улице стенал дождь, а я в своей комнате еле сдерживала слезы.

Стянув с себя легкую блузку, я вдруг вспомнила о деньгах, которые мне вручил Олег. Открыв сумку, я достала из кошелька смятые бумажки и уставилась на них в надежде, что они подскажут мне, что делать. Естественно, ответа на свои вопросы я не получила, зато, сверля глазами злополучные купюры, я придумала, как провести остаток вечера.

Через час я уже натягивала на себя обтягивающую юбку и столь же обтягивающий топ. Прекрасно. Зеркало тоже было довольно полученным результатом, только мое отражение немного хандрило, — очень заметные красные круги под глазами выделялись на фоне бледного лица, и даже косметика не могла этого скрыть, — только мне было все равно, как выглядит мой зеркальный двойник, потому что я собралась развеять свою грусть в новомодном клубе «Мегаполис».

Единственным, что меня смущало, был тот факт, что я ни разу не была на дискотеках. Но, послав к черту здравый смысл, вяло подсказывающий мне, что сегодня лучше остаться дома, я с гордо поднятой головой вышла из своей спальни и едва не ударила дверью Бледную моль.

Если честно, я готова была придушить её, — руки сами сжались в кулаки, в горле встал противный ком раздражения и злости, но я стоически проглотила его и, презрительно поглядев на свою «сестру», прошлась по коридору. И, конечно же, столкнулась с мамой, которая грубо поинтересовалась, куда это я собралась на ночь глядя. Но мне было все равно, что она кричит сейчас и уверяет, будто я пожалею, если ступлю за порог, мне было все равно, когда она схватила меня за плечо и попыталась развернуть к себе. Слезы снова начали наворачиваться на глаза, — я истерически искала в сумке платок, чтобы косметика не потекла окончательно. Из последних сил я молчала, хотя желание завизжать, стукнуть кулаком об стену было таким сильным, что я едва не воплотила его в жизнь.

— У тебя теперь другая дочь! — тихо сказала я, успокаивая себя. — Вот и пекись об ЕЁ воспитании! — мои губы дрожали, — я чувствовала это с каждым словом сильнее.

Мои ноги окаменели, а руки начали холодеть, но я все ещё стояла в коридоре и смотрела, как покрасневшая от гнева, тяжело дышащая мама пытается загородить спиной выход.

Я терпеливо подождала минуту и отодвинула её в сторону.

Босоножки со стразами были на мне, юбка соответствовала свободному стилю, прическа немного растрепалась, однако я готова была отправиться на дискотеку хоть в эту секунду, поэтому спокойно — насколько это было вообще возможно — вышла, громко хлопнула дверью и, достав сотовый, набрала номер такси.

За те несчастные пятнадцать минут, пока я его ждала, я умело поправила макияж и к тому моменту, когда шофер открыл передо мной дверь серебристой иномарки, выглядела вполне нормально.

Назвав адрес «Мегаполиса», я все ещё сомневалась, стоит ли туда идти, но, как только огни этого заведения замаячили впереди, я закусила губу и решилась хоть один раз оторваться по полной.

Как только я вошла в зал, музыка оглушила меня, — я увидела около сцены девчонок-зажигалок, веселящих толпу, и удивленно моргнула: ТАК танцевать я бы никогда не решилась. Но сегодня я готова была на все, чтобы забыть прошедший день. И если для этого мне придется точно так же задирать ноги, я сделаю и это.

Моих праведных порывов хватило всего на одну песню. После того, как очередной парень предложил мне подняться с ним в вип-комнату, мое терпение лопнуло, — в итоге я громко послала его. Благо, парень оказался сдержанным и не стал отвечать на мою грубость, — просто развернулся и ушел.

Вместо того чтобы получать удовольствие от вечера, я чувствовала себя из ряда вон плохо. И никакие танцы не могли смягчить того приторного ощущения неприязни к самой себе, которое я сейчас испытывала.

К барной стойке я подходила в отвратительном расположении духа. От громкой музыки разболелась голова, а от разноперых нарядов рябило в глазах. Вся эта идея с «Мегаполисом» прекратила казаться мне такой уж хорошей, однако после первого бокала мартини в голове образовалась приятная пустота, переживания отступили на второй план, а обиды сменились мелким недопониманием. Я улыбнулась бармену и заказала вторую порцию. При том условии, что я никогда не пила алкоголь, я казалась себе весьма смелой, коли с такой скоростью опустошала бокалы. Эта странная гордость прямо-таки толкала меня на то, чтобы не прекращать пить.

— Эй! — услышала я рядом с собой мужской голос, который хотела проигнорировать, но его обладатель принялся трясти меня за плечо, — то самое, на котором мама уже успела поставить внушительный синяк.

— Что тебе? — я была зла на этого придурка, но, увидев его, немного смутилась.

— Потанцуем? — парень наклонился ко мне и теперь нахально смотрел мне в глаза. Он все ещё крепко сжимал мое плечо, но я вдруг почувствовала, как его пальцы начинают нежно поглаживать мою кожу. Прикосновение стало почти приятным.

Я удивленно уставилась на незнакомца, который столь вероломно нарушил мой шаткий миг спокойствия, и почти пожелала этому нахалу провалиться в ад.

Однако глаза парня призывно горели, а его голос, внушающий, что я не пожалею, если пойду на танцпол, окутывал меня чувственностью. Заворожено смотрела я на парня, под конец, совсем обнаглевшего и положившего вторую руку мне на талию, вынуждая тем самым встать с табурета.

Наверное, виной моему минутному помешательству стал алкоголь, иначе как объяснить, что я, возненавидевшая сегодня все мужское население, согласилась потанцевать с каким-то парнем?

И, надо отдать ему должное, красивым парнем: чего стоили только огромные ресницы и манящий взгляд, а его ядовитая усмешка, пошлая и многообещающая, покорила меня. Наверное, в глубине души мне нравились такие неправильные парни, от которых не знаешь, чего ждать.

Незнакомец был слишком уверен в себе, — об этом говорил его внешний вид: даже осанка, казалось, кричала о том, как он себя ценит. Незнакомец был, пожалуй, чересчур насмешлив: мне, черт побери, не нравилось, как он жутковато улыбался, показывая своим взглядом, насколько все это, — танец, музыка, партнерша, — ему неново. Он был слишком «бэд-бой», поэтому я купилась на его вызывающе-притягательный шарм.

Руки этого «плохиша» обнимали меня так крепко, что я растерялась, его ироничная полуулыбка-полуоскал была такой… вульгарной и мягкой одновременно, что я поразилась, его полные губы были так близко, что я не могла отвести от них своих горящих глаз, а его уверенные движения были так кстати в танце, что я удивлялась, как можно до такой степени наслаждаться обычным «медляком».

Я не знала, как зовут парня, — он вообще молчал. Если не считать того момента, когда он пригласил меня на танец, я больше не слышала его голос, хотя, надо отдать ему должное, голос был тягучим и сексуальным.

— Как… — не услышав себя, я прижалась к партнеру еще ближе и закричала ему в ухо: — Как тебя зовут?

Он хохотнул, отстранился от меня и продолжал, как ни в чем не бывало, танцевать. Но меня не устраивало быть для него лишь незнакомкой, — я хотела знать имя парня, который мне так понравился. Однако, если он рассчитывал только на легкий флирт, я была с этим в корне не согласна. Но, когда парень положил ладонь мне на грудь, я почувствовала тошноту.

Сбросив его руку, я развернулась и вновь отправилась к бару, ещё более огорченная и оскорбленная. В конце концов, я не терпела такого с собой обращения, будто с девочкой на час. И, хоть мой сегодняшний наряд мог ввести многих в заблуждение, я никогда не позволяла себе ничего лишнего в общении с парнями, наоборот, — друзья моего парня… бывшего парня называли меня «Снежной королевой». Сколько бы я не пыталась отделаться от этого прозвища, оно прилипло ко мне так крепко, что вскоре меня стали называть только так и никак иначе.

Воспоминание о Степе только укрепило мою злость. Я махнула рукой и попыталась позвать бармена, но кто-то дернул меня за запястье так сильно, что я сползла со стула.

— Думаешь, можешь бросить меня на виду у всех? — услышала я тот самый сексуальный голос, который хотела услышать пару минут назад. Но сейчас, когда в голове все начисто перемешалось, и негодование одержало верх над лёгким дурманом алкоголя и странным равнодушием ко всему, я готова была высказать своему недавнему знакомому все нелицеприятное, что накопилось.

— Думаешь, я так сильно запала на тебя, что согласна на все? — таким же, как у него, вызывающим тоном заорала я и развернулась к нему.

Только сейчас, когда он не наклонялся ко мне, я поняла нашу разницу в росте: я доставала ему до плеча, — и от этого чувствовала себя ещё хуже.

Парень удивленно моргнул. Видимо, он привык, что девушки вешаются на него, готовые выполнять любые просьбы. Неожиданно во мне проснулось жгучее желание ударить его, отомстить за всех тех девчонок, которых он уже успел бросить и которых он бросит в будущем.

Вырвав свою руку из его пальцев, я выпрямилась во весь рост и гордо подняла голову. Парень с прежним изумлением смотрел на меня, но я больше не поддавалась красоте его темных глаз, не любовалась понравившимся мне недавно личиком и не обращала внимания на имидж «бэд-боя», — напротив, мне отчего-то стало противно находиться здесь, — в этом прокуренном клубе рядом с такими типами, которые ценят размер бюста, а не мозгов.

— Катись отсюда! — рявкнула я, уверенная, что он просто развернется и уйдет, но парня буквально перекосило от злости, — он снова схватил меня за руку, а потом дернул на себя.

— Что ты о себе возомнила? — он прошептал это мне в ухо, — и от его тона мне стало не по себе. — Ты, только что, не трахалась недавно на танцполе, а теперь строишь из себя целку? — он больно сжал пальцы, и я вздрогнула.

Хорошо, что парень в полутьме «Мегаполиса» не мог видеть, как мои щеки покрылись румянцем. В который раз я прокляла свою дурную особенность краснеть, когда это совсем неуместно.

— Пусти! — я попыталась вырваться, но безуспешно.

Феерия выпитого алкоголя наконец отошла на второй план, — ситуация прекратила казаться мне такой безобидной, какой представлялась раньше. Я начала соображать, как избавиться от надоевшего кавалера, который явно пребывал сейчас в гневе. Его угрожающий вид напугал меня, но, закусив губу, я нервно дергалась, пытаясь освободиться.

— Прекрати истерику! — парень практически выкрутил мне руку, а потом вдруг улыбнулся, обнял меня и совсем другим голосом сказал:

— Давай лучше знакомиться. — Я даже не успела ничего ответить, как он вновь усадил меня на стул и заказал выпивку. — Меня зовут Боец! — он протянул мне бокал, наполненный прозрачной жидкостью, и добавил: — А как насчет тебя?

— Снежная королева! — представилась я, и мы вместе с моим новым знакомым расхохотались.

— Тебе идет! — поздравил он меня, а потом вдруг выхватил бокал из моих пальцев и поставил его на стойку.

Я растерялась, не понимая, чего он от меня хочет, а потом Боец сделал глоток из своего бокала и нагнулся ко мне. Я даже отпрянула, когда он прижался губами к моим губам, но парень так сильно прижал мою голову к своей, что мои жалкие порывы избежать его поцелуя были бессмысленны. А когда я открыла рот, чтобы возмутиться, то почувствовала на языке теплую жидкость и поперхнулась — водка.

А потом поцелуй из целомудренного перерос в страстный, горячий, непредсказуемый. Я и сама не заметила, как начала отвечать на него, — просто в какой-то момент мне захотелось расслабиться, отдаться хоть раз на волю своим чувствам, — а сердце подсказывало мне целоваться с этим парнем до умопомрачения, потому что остальные мысли из головы вылетали, оно подсказывало мне положить руки ему на плечи, притянуть к себе поближе, погладить его по волосам, прикусить его губу…

И все, — детские игры закончились. Потому что в следующий момент я ощутила, что Боец начинает стягивать с меня топ.

— Эй! — я тут же опомнилась и отскочила от него, опрокинув стул.

В голове зашумело, а перед глазами помутилось, — впервые в своей жизни мне НРАВИЛОСЬ с кем-то целоваться, но это был не повод позволять незнакомому парню раздевать меня.

Боец тяжело дышал, его зрачки расширились, а руки снова тянулись ко мне.

А потом я почувствовала легкое головокружение, тошноту, — мир разлетелся на осколки, и я погрузилась в темноту.