Последний сон (джен)

Выпускной. Достаточно обычное слово и для большинства совсем не страшное, но только не для жителей Дома. Для них выпускной — это конец всему. А здесь не принято говорить о том, что настолько пугает. После выпускного все будет иначе. Неизвестно, плохо или хорошо, здесь или там, но определенно иначе.

Некоторым хочется поделиться своими страхами, а кто-то давно смирился и не нуждается в словах. Кто-то обдумывает свой выбор, а кто-то давно решил.

Брат знал, что сестра остается. Сестра знала, что брат уходит.

Самая длинная в истории Дома Ночь Сказок закончилась. Все слова сказаны, дороги намечены, пути определены, тайны раскрыты, секреты рассказаны. Осталось дело за прощанием.

В четвертой толпилось слишком много людей, найти укромное местечко было почти невозможно, но им повезло — в ванной никого не оказалось.

Рыжий не знал, что нужно сказать. Какие слова вообще принято говорить, а что делать? Еще до сказки Рыжей он знал, что она остается. Мечта ее детства скоро исполнится, и она полностью уйдет на Другую сторону, целиком, как это делают ходоки. Стоит порадоваться за нее, но… это сложно.

Им обоим было тяжело, но, как всегда, это Рыжая поддерживала Крысиного вожака. Старшие сестры так делают — утешают младших братьев, а сами храбрятся, не показывая страха.

Рыжая сняла с Рыжего зеленые очки и положила ему в карман: с ней незачем прятаться. Она поймала свое отражение в его глазах: непослушное буйство рыжих волос, белая кожа и черные царапающие глаза в обрамлении красных ресниц. Где-то в глубине глаз страх и облегчение, грусть от расставания и радость долгожданному исполнению мечты.

Незамутненный зеленым цветом взгляд скользил по стенам, впитывая мельчайшие штрихи Дома. Нечитаемые тусклые надписи фломастером, потрескавшийся кафель, обвалившаяся плитка, следы зубной пасты на стекле, отражение Рыжей в одном из зеркал.

— Все будет хорошо?

— Конечно будет.

Рыжая в отражении повернулась к нему и обняла, уткнувшись куда-то в шею.

Сегодняшняя ночь была выматывающей для всех, но Сфинксу казалось, что у него забрали все силы. Больше всего изматывали эмоции, от которых невозможно было отмахнуться: они витали в воздухе, пульсировали в каждом из сидящих в комнате.

Нужна была минутка, чтобы передохнуть и успокоиться.

В ванной уже кто-то был. Сфинкс утомленно вздохнул и уже собирался уйти, а потом пригляделся: решил рассмотреть тех, кто занял укромное местечко. И не стал уходить, он тоже был частью этого. Когда Сфинкс подошел, Рыжая обняла и его тоже.

Вокруг словно воскрес Могильник: замаячили белые стены с приклеенными рисунками, свалка журналов, бумажек и красок, зеленый попугай в плетеной клетке, апельсиновая кожура на полу, нарисованные шариковой ручкой татуировки, разговоры о прыгунах и ходоках. Смех троих детей.

Молчаливое прощание тоже прощание. В коридоре поднялась какая-то возня. Пора. Рыжий последний раз приобнял Рыжую, похлопал Сфинкса по плечу — дружеский жест, который не удается безрукому.

— Увидимся, старик. — Сфинкс молча кивнул в ответ.

У двери Рыжий замялся, достал очки и нацепил их — стоит вернуться к привычному виду и не травмировать людей еще больше.

Когда все шли к автобусу, всё казалось каким-то ненастоящим, словно они в какой-то из сказок детей Дома. Впереди маячила светлая голова Черного, а все шли за ним, оставляя за собой огромный этап своей жизни.

У ограды Рыжий все-таки обернулся, но окна Дома оказались слишком далекими, чтобы разглядеть в них провожающий взгляд.

* * *

Спящие так и остались загадкой для врачей Наружности. Ни живые ни мертвые.

Рыжего никогда не напрягала близость смерти или почти смерти, поэтому он единственный, кто любил навещать Спящих. Ему было спокойно рядом с ними. Он любил пройтись вдоль их кроватей, скользнуть взглядом по знакомым лицам, подержать кого-нибудь за руку. Коснуться чьих-то рыжих волос.

Из-за дел давно не было возможности наведаться к Спящим, но вот наконец-то удалось выкроить время. Рыжий пришел в больницу, он был очень приметной и запоминающейся личностью, поэтому сотрудники больницы уже давно запомнили его и знали, к кому он.

— Нельзя! — перед Рыжим появилась одна из медсестер. — Сегодня к ним нельзя.

— Почему? — удивился он. Уже давно никто, кроме него, не интересовался Спящими.

— Да вот… — медсестра огляделась вокруг. Она была из тех, кто испытывал какой-то суеверный ужас перед ушедшими. — Кто-то пропал.

— В смысле?

— Ну… исчез.

Проигнорировав окрик медсестры, Рыжий поспешил в палату Спящих. Там он дважды прошелся туда и обратно, но ее так и не нашел.

Медсестра влетела следом за ним.

— Что вы себе позволяете? — потом ее поразила неожиданная догадка: — Может быть, это вы виноваты?

— Я? — переспросил Рыжий, поправляя очки. — Нет, это все Лорд.

* * *

После очередной смены официантка стояла на заднем дворе кафе. День уходил прочь, а сумерки постепенно сгущались. Она всматривалась в них, пока не услышала, как шуршит сиреневый куст. Кот? Нет, какой-то мужчина.

Прекрасный, как Лесной Эльф.