Лошадка масти в яблоко (джен)

У обеих женщин началась истерика. Ни Молли, ни Мэри-Джейн никак не могли понять, что происходит. Чувства захлестнули лавиной и просто не могли поместиться внутри. Официантка с некоторым участием подошла к странной парочке. Две женщины, молодая и средних лет, рыдали навзрыд с безумными взглядами. Мэри-Джейн кое-как справилась с собой и уверила, что с ними всё в порядке, не нужно вызывать врача и не стоит беспокоиться. Молли трясущимися руками достала из сумочки фотографию Фреда, которую утром положила с собой. Два мальчика, совершенно одинаковых, улыбались с фото каждый своей матери, а теперь им обеим сразу. Только фото Оливера было цветным, неподвижным, а фото Фреда чёрно-белым и живым. Фред заливисто смеялся, обнимая лошадку. Когда первые эмоции немного схлынули, каждой хотелось задать сотню вопросов. Мэри-Джейн, несмотря на переполнившие эмоции, не могла не отметить, что фото миссис Уизли странное. Что за технологии такие? Вроде и не видео, как такое возможно, что фотография дышит? А Молли вдруг пронзила страшная мысль, что не пойди она сегодня в магазин канцтоваров, она бы никогда так и не узнала, что всё это время рядом с ними жил их внук, сын Фреда.

Первой что-то связное смогла произнести Мэри-Джейн:

— Господи, это невозможно! Таких совпадений просто не бывает! Миссис Уизли, что же это? Неужели это Фред? Я, наверное, схожу с ума!

— Мэри-Джейн, а где сейчас Оливер?

— Он в детском саду.

— А я могу его увидеть?

— Конечно. Ох, в голове не укладывается! Но как? Как такое возможно? Фред не говорил, что он родом с этих мест, я думала, что он живёт в Лондоне. Жил… Погиб… Что случилось, миссис Уизли? Авария?

По щекам девушки текли слёзы. Её серые глаза расширились, и казалось, пытаются вобрать в себя всё до крошечки. Столько лет она не позволяла себе возвращаться в прошлое, смирившись, что это был всего лишь волшебный сон.

— Всё не так просто, Мэри-Джейн. Я не могу тебе всего объяснить, вернее, просто не нахожу слов. Всё очень сложно, и боюсь, тебе нелегко будет во всё поверить. Но ты должна знать. Мерлин всемогущий, Артур с ума сойдёт, когда узнает.

— Артур?

— Артур — это мой муж, отец Фреда.

— Фред рассказывал, что у него большая семья, но всегда уходил от прямых вопросов. Я думала, что со временем всё узнаю про него, но не успела. Он говорил, что у него потрясающая мама и невозможно добрый отец.

— Мэри-Джейн, давай-ка пойдём отсюда, на нас все косятся, чего доброго вызовут бригаду из Мунго.

— Да, конечно! Вы говорите загадками, миссис Уизли.

Молли попыталась встать, но ноги предательски дрожали, и она опустилась обратно.

— Всё нормально, дорогая, не волнуйся, сейчас я соберусь.

Мэри-Джейн расплатилась с официанткой, и они с Молли пошли в детский сад за Оливером. По дороге почти не разговаривали, потому что, во-первых, их слишком захлестнули эмоции, чтобы связно выражать свои чувства, во-вторых, Молли столько нужно было объяснить Мэри-Джейн, что такой разговор не мог проходить просто наспех, на ходу. Все помыслы её сосредоточились сейчас на одном — увидеть внука. Одному всевышнему известно, как она разваливалась на части в то роковое лето, после Великой Битвы. Оплаканный родными Фред не умер. Он жил не только в их сердцах, но и в своём сыне, о существовании которого никто и не догадывался.

Подошли к типовому зданию, частному детскому саду. Молли поняла, что силы её покинули окончательно. Чтобы не упасть, она схватила за руку Мэри-Джейн. Девушка заботливо приобняла Молли и предложила:

— Миссис Уизли! Вы посидите пока здесь, а я заберу Оливера, я быстро.

Молли послушно села на лавочку в скверике, разбитом на территории садика. Ноги так дрожали, а руки так тряслись, что она, пожалуй, при всём желании не могла сейчас больше сделать ни шагу. Всё потом… Все объяснения, выяснения, удивления и радость. Всё потом… Сейчас она увидит его, сынишку Фреда. Лицо было мокрое от слёз, она вспомнила свой сон. Синтия сдержала слово и передала Фреду её привет и тоску — иначе чем объяснить, что эта невозможная встреча всё же состоится.

Вот хлопнула дверь. По тропинке шла Мэри-Джейн, ведя за руку рыжего мальчишку, смешно подпрыгивающего и что-то безостановочно рассказывающего матери. Когда они остановились рядом с Молли, Мэри-Джейн присела на корточки и, глядя в глаза малышу, сказала:

— Оливер! Я хочу тебя кое с кем познакомить. Это твоя бабушка.

Мальчик удивлённо таращился на Молли, словно на чудо, а потом радостно произнёс:

— Мамочка, смотри, бабуля такая же рыжая, как и я!

Молли больше не могла сдерживаться:

— Иди ко мне, родной!

Малыш доверчиво шагнул к своей вдруг обнаружившейся бабушке, и Молли наконец-то заключила его в объятия. Она спрятала лицо в мягкие шелковистые волосы, такие родные, такие знакомые. Удивительно, сколько может выдержать человеческое сердце. У Молли оно сейчас разбухло во всю грудную клетку, хотелось просто вот так сидеть, прижимать к себе тёплый комочек и больше ни о чём не думать.

Мэри-Джейн стояла в двух шагах, и её чувства по силе были сродни переживаниям Молли. Кажется, сердце сейчас просто выскочит.

Потом Оливер играл на детской площадке, а Молли с жадностью слушала рассказ Мэри-Джейн про сынишку. Какой он, что любит, чем увлекается и чем он живёт. Особо ёкнуло, когда Мэри-Джейн с некоторым удивлением призналась, что иногда Оливер неосознанно творит такие вещи, которым мать не находит разумного объяснения.

— Знаете, миссис Уизли, я вам признаюсь, меня это очень тревожит, но Оливер не совсем обычный. Вы не подумайте, он не отстаёт в развитии и всё такое. Я не знаю как вам объяснить. Понимаете, иногда вокруг него происходят странные вещи. Я стала замечать это где-то в прошлом году. Один раз, прошлой осенью, он нашёл на окне мёртвую бабочку и очень расстроился. Я пыталась объяснить ему, что бабочка просто уснула, но он плакал и не хотел меня слушать. А потом он положил её на свою ладошку и долго смотрел на неё. В какой-то момент бабочка, вы не поверите, ожила! Я не знаю, как это объяснить, возможно, у Оливера была тёплая ладошка, и она ожила, но это невозможно — бабочка была вся высохшая, я видела, что она именно мёртвая!

В другой раз мы ходили в наш супермаркет, и ко мне привязался пьяный мужчина. Он вёл себя нагло, стал выкрикивать обидные слова, я хотела побыстрее уйти оттуда. А Оливер остановился, странно посмотрел на обидчика, и тот вдруг побледнел, стал извиняться. Я сильно была расстроена и сразу не придала этому значения, но дома я всё прокрутила в голове и поняла, что это именно Оливер произвёл в нём перемены. И таких случаев много. Вчера вот он, например, когда я попросила принести его свою тарелку, смотрел мультики и не хотел вставать. Я стала ругаться, ему всего-то надо было слегка потянуться к столу, чтобы взять тарелку и передать мне. Я видела своими глазами, что тарелка, как бы это сказать, перелетела к нему в руки сама. Может, это я не совсем нормальная? Я никому не рассказывала про эти случаи, не хочу, чтобы к Оливеру относились как к странному. Будут смеяться — вы же знаете, как дети иногда бывают жестоки.

А Молли сидела и понимала масштабы всего происходящего. Оливер родился волшебником! Есть два мира, маглов и магов, и если маги знают про существование вторых и живут с ними по соседству, то простые маглы как раз не догадываются о существовании волшебников. Так было решено много веков назад для ограждения мира магов от невежества. Есть Статут о секретности, нарушение которого строго наказывается законом. Но Мэри-Джейн — другой случай. Как же ей объяснить, что теперь она отныне накрепко связано с этим другим миром? Что Оливер — волшебник, как и его отец, и судя по тому, что у него уже в таком раннем возрасте начали проявляться способности, волшебник неплохой?

Молли сидела и думала обо всём этом, а Мэри-Джейн теперь рассказывала про проделки сына. Выяснилось, что у мальчика отменное чувство юмора, он любит шутки, розыгрыши и вечно устраивает дома хаос. Молли лишь печально усмехнулась — ну ещё бы! Кто бы сомневался! Постепенно Молли приняла решение — она должна познакомить Мэри-Джейн со всеми членами семьи, должна рассказать, кем был Фред на самом деле, а там будь что будет. Сегодня к вечеру все должны собраться в Норе, ведь как раз этот день — День памяти Фреда.

Молли предложила Мэри-Джейн погостить у неё хотя бы пару дней:

— Поверь, Мэри-Джейн — так надо. Мне многое тебе нужно рассказать, ты умная девушка. Я думаю, ты всё воспримешь правильно.

Мэри-Джейн уже поняла, что вокруг Фреда есть тайна, и терпеливо ждала. Она столько лет тосковала, вспоминала их встречи и теперь, когда судьба вдруг так неожиданно раскинула свои карты, она решила всё выяснить до конца. Почему Фред так и не пришёл, что случилось тогда, да и познакомиться с семьёй Фреда ей очень хотелось. Она знала, что миссис Уизли живет в двух милях от Оттери-Сэнт-Кэчпоул, но в какой стороне — не знала. Молли всегда уходила от вопросов о своей семье и месте проживания, а Мэри-Джейн, будучи человеком тактичным, не лезла. Ей достаточно было их общения и без подробностей личной жизни миссис Уизли. Эта женщина ей очень нравилась, и в глубине души Мэри-Джейн себе признавалась, что когда она с ней разговаривает, то как будто общается с матерью, которую рано потеряла и по которой тосковала.

— А знаете, у меня завтра выходной, я, пожалуй, приму ваше предложение. Только нужно позвонить Майклу, а то он будет беспокоиться. Миссис Уизли, у вас телефон есть, а то мой разрядился, как специально.

Молли виновато покраснела. Ох, Мэри-Джейн будет в шоке, когда узнает, что Уизли отродясь не пользовались ни телефонами, ни телевизорами, и по этим вопросам у них компетентен более-менее только чудаковатый Артур.

— Странно, у Фреда тоже не было телефона, я думала, он просто не хочет давать мне свой номер, — озадаченно проговорила Мэри-Джейн на отрицательный ответ Молли.

Уже через двадцать минут Молли, Мэри-Джейн и Оливер вышли на окраину городка и направились в Нору.

— Миссис Уизли, но я по этой дороге сто раз каталась на велосипеде! Тут нет никакого поместья на расстоянии миль пяти, наверное.

— Ох, просто поверь, дорогая, мы на верном пути. Наше поместье называется Нора, и оно именно на этой дороге.

Когда подошли к тропинке, ведущей к Норе, Молли остановилась. Тут начинались маглоотталкивающие чары, и ни одному маглу не могло прийти в голову, что здесь не просто унылый пейзаж однообразных пустошей, а уютное милое поместье, в котором проживают волшебники. Минуту Мэри-Джейн просто непонимающе смотрела вдаль, где косогоры, сменяя один другой, скрывались за горизонтом, а потом вдруг она увидела. Буквально в двух шагах, в буйноцветущем саду яблонь и вишни, скрывался дом, по архитектуре своей до того нелепый, что приходилось удивляться, как он вообще стоит и не падает. Ассиметричное нагромождение этажей и конструкций выглядело тем не менее до того привлекательным и милым, что просто захватило дух. Мэри-Джейн остановилась, как вкопанная, и только через пару секунд осознала, что у неё открыт рот от удивления.

— Ну что — добро пожаловать в Нору! — Молли взяла Мэри-Джейн за руку и мягко потянула в сторону дома.

Оливер же не испытывал ни малейшего удивления, а лишь радостно понёсся вперёд по тропинке.

Мэри-Джейн озиралась всю дорогу. И когда они шли по тропинке, и когда вошли в кухню.

— Миссис Уизли, я не понимаю, что это за место? Какой странный дом!

— Сядь, дорогая, я нам что-нибудь приготовлю.

Оливер уже занялся растерзанием метлы, стоящей около заднего двора, он получал явное удовольствие от происходящего. А Молли машинально достала волшебную палочку и левитировала на плиту кастрюлю с овощным рагу.

— Ущипните меня! — всё что могла выдавить из себя ошарашенная Мэри-Джейн.

Молли опомнилась, но пролитого зелья не соберёшь. Она успокаивающе похлопала по руке девушку.

— Не волнуйся дорогая, ничего страшного. Понимаешь, Мэри-Джейн, в это трудно поверить, но мы — волшебники.

Вот теперь настал черёд Молли рассказывать. Она терпеливо объясняла Мэри-Джейн про сообщество волшебников, про свою семью, почему маглам, то есть обычным людям, не известно про их существование. Непонятно, верила ей или нет Мэри-Джейн, вид у неё был, прямо скажем, не совсем адекватный, да и попробуйте представить, что на вас вдруг сваливается такая информация! От всего происходящего у неё разболелась голова, она не успевала за потоком открывающихся перед ней деталей. Одно Мэри-Джейн поняла точно — что объяснение странному поведению Оливера скрыто как раз в этих деталях. А Оливер от стольких впечатлений и пешей прогулки задремал прямо на крылечке. Молли взяла внучка на руки и отнесла в свою спальню. Мэри-Джейн поднялась за ней.

— Миссис Уизли, можно я немного полежу? Я даже не могу сказать вам, что я чувствую. Всё это так странно, неожиданно, мне нужно просто прийти в себя. И так голова разболелась.

— Конечно, моя хорошая! На-ка, выпей вот это, — в руках Молли появился бокал с отваром из успокаивающих и снимающих тревогу трав.

Девушка послушно выпила, и уже через несколько минут Молли прикрыла дверь в спальню, где спокойным сном без сновидений спали переволновавшаяся Мэри-Джейн и Оливер, сражённый усталостью.

А у самой Молли словно выросли крылья. Она не чувствовала ни грамма усталости, наоборот, всю её переполнял удивительный подъём. Она с лёгкостью приготовила ужин, переделала все необходимые дела. Было такое чувство, что наверху в спальне лежит самое сокровенное сокровище, и хотелось оберегать сон внука и его мамы.

День катился своим чередом. В положенное время дверь кухни отворилась, и шумной компанией ввалились Артур, Рон с Гермионой, Джинни с Гарри, Джордж, Билл с Флер, Мари-Виктуар и маленькой Доминик и Перси. Как Молли любила, когда Нору переполняли шумные голоса и бестолковые столкновения членов семьи на лестницах.

Гермиона с Джинни взяли на себя все приготовления, и вскоре вся семья уселась за стол. Молли не знала, с чего начать разговор. Она решила, что всё решится само, и не стоит торопить события. Чтобы немного отвлечься, она обратилась к Джорджу:

— А ты почему один? А где Верити?

Верити работала продавцом в магазине Джорджа, и недавно они стали жить вместе. Как таковой свадьбы ещё не было, Джордж объявил матери с отцом, что они поженились, но, как бы это сказать, гражданским браком. Молли не очень одобряла подходы современной молодёжи к таким вопросом, но в глубине души соглашалась с Джорджем, что спешить не стоит.

Джорджу этот вопрос не понравился, потому что он отрезал:

— Ма, давай не будем про это, тем более сегодня. У нас всё кончено. Думаю, Верити уже далеко от Лондона, да и от меня тоже, чему я рад.

Выяснилось, что Верити давно уже встречалась с другим парнем и попросту нагло обворовывала Джорджа в магазине. Получалось, что она его использовала в своих целях. Молли, конечно, огорчилась, но Джорджа больше беспокоил вопрос, что его обманывали, а отсутствие Верити даже радовало. Всё же хорошо, что они не поспешили со свадьбой.

— Не переживай, сынок! Твоё счастье ещё бродит где-то рядом.

Рон же с Гермионой и Джинни с Гарри хотя ещё официально не узаконили своих отношений, смотрелись настоящими семейными парами. Вот уж тут Молли была на сто процентов уверена, что эти парочки нашли друг друга по-настоящему. Она настолько привыкла к Гермионе и Гарри, что уже много лет воспринимала их членами своей семьи, а свадьба в их случае выглядела лишь формальностью. Кстати, обе пары вот-вот должны были объявить о своей помолвке. Давно пора!

Вспоминали Фреда и поднимали за него бокалы. Молли улучила момент, когда за столом было тихо:

— У меня для вас есть новость. Я должна всех кое с кем познакомить.

На лицах недоумение и заинтригованный интерес.

— Ма, ты завела домовика? — Рон всегда отличался дальновидностью предположений.

— Потерпите минутку, я сейчас!

Молли встала из-за стола и направилась в свою спальню, оставив всё семейство продолжать гадать, что за сюрприз приготовила им мать.

Тихонько толкнув дверь, Молли заглянула в спальню. От скрипа створки Оливер пошевелился и сел на кровати, сонно озираясь по сторонам. Встретившись взглядом с Молли, он пожаловался:

— Бабуля, я писать хочу! И кушать!

Молли затопило волной теплоты. Мерлин, спасибо тебе за такое чудо! Она сводила внука в туалет, умыла, и пока они шумели, проснулась Мэри-Джейн.

— Как ты, дорогая?

— Мне получше, спасибо, миссис Уизли. Ваше средство срубило меня сразу, едва я коснулась подушки. Но теперь чувствую себя отдохнувшей и посвежевшей. Подумать только! Кто бы мне вчера сказал про все эти вещи, я бы покрутила пальцем у виска. Но знаете, миссис Уизли, почему-то я вам верю, и что самое странное, мне уже совсем не хочется ехать в штаты, всё кажется таким далёким и ненастоящем что ли. А вот как раз ваш мир, такой, ну, необычный, более реальным.

— Пойдём спустимся вниз. Мои уже все в сборе.

— Ой, миссис Уизли, я так волнуюсь! Что они скажут? А у Фреда много братьев и сестёр?

— Сестра одна, а братьев да, много. Сейчас сама со всеми познакомишься, только Чарли нет, но он редко приезжает, он работает с драконами в Румынии и…

— С драконами? Ой, простите, нет, всё же не просто вот так сразу — раз! И поверить во всё это. Какая-то частичка во мне здраво подсказывает, что это розыгрыш, но я понимаю, что кажется, реальность.

Мэри-Джейн причесалась, привела себя немного в порядок, и они втроём спустились в кухню. Молли крепко держала за руку Оливера, боясь, что если она его отпустит, то чудесный сон прервётся, слишком уж всё было волнительно.

В кухне веселье шло полным ходом. Артур рассказывал про свой очередной рейд, и остальные потешалась над его чудачествами. Дети были гораздо адекватнее в мире маглов, Рон и Джинни давно научились пользоваться магловскими изобретениями, а потому удивления Артура всегда вызывали добрый смех.

Когда на лестнице послышались шаги, веселье разом смолкло. Взгляды всех были прикованы к Молли и её спутникам. Мэри-Джейн же растерялась и конкретно никого не могла разглядеть, слишком уж их тут было много, и почти все удивительно рыжие.

Молли взяла инициативу на себя.

— Позвольте вас познакомить. Это Мэри-Джейн, моя знакомая, и её сын Оливер.

Повисла тишина. После минутного таращения на Оливера и Мэри-Джейн голос подал Артур:

— Мерлин драный! Это же… это же…

— Мы всё вам объясним. Оливер — сын Фреда, — Молли попыталась внести ясность.

Она повернулась, чтобы представить Мэри-Джейн всех своих сородичей по именам и только успела увидеть взгляд девушки, направленный на Джорджа. Глаза Мэри-Джейн расширились, в них плескалась смесь невозможности, боли и крайней степени помешательства. В следующую секунду Мэри-Джейн рухнула, как подкошенная, осев к основанию лестницы.

Она сошла с ума. Сознание не хотело возвращаться обратно. Нет, он умер, его мама сказала, что он погиб, сражаясь с их Тёмным Волшебником, погиб как герой. Невозможно! Как же не хочется выныривать из этой сладкой минуты — его лицо, родное, так близко… Лучше умереть, чем ещё раз испытать все муки. Я не хочу! Я не хочу обратно, мамочка, забери меня…

Но сознание возвращалось. Чьи-то руки заботливо держали её голову на своих коленях, чьё-то дыхание тёплым ветерком обдувало её, проверяя, дышит ли она. Мэри-Джейн с большой неохотой открыла глаза и наткнулась на его взгляд.

— Ты Эм Джей?

Господи, она сходит с ума! Хотя, нет, это не Фред! Голос другой и черты лица чуть мягче, но как похож! И откуда он знает это имя? Так её называл Фред.

— Я Джордж! Мы с Фредом близнецы, и он рассказывал про тебя. Только я не знал, что у вас есть сын.

Такую бурную деятельность и активность могли развить только истинные Уизли. Оливера усадили с Мари-Виктуар за стол, Молли засыпали вопросами, поскольку Мэри-Джейн пока не могла ничего связно сказать. Ахи, вздохи, слёзы — уж Уизли и радовались и грустили на всю катушку. Они ничего не делали наполовину. С шумом, с эмоциями, но по-настоящему, на все сто! И только так.

Удивительная встреча Молли с Мэри-Джейн, не менее удивительная история самой молодой матери — всё это вызвало такую бурю чувств, что Гермиона рыдала на плече Рона, который поглаживал её с большой нежностью, а Джинни, упрямо загоняя слёзы обратно, стискивала руку Гарри под столом с такой силой, что у того побелели костяшки пальцев. Артур был сам не свой. Он трясущимися руками посадил Оливера себе на колени и всё никак не мог поверить в происходящее. Перси, который в какой-то мере больше всех переживал смерть брата, чувствовал свою вину, даже не пытался скрыть своих мужских слёз. Всё казалось просто невероятным. И именно сегодня, в день памяти Фреда. Когда все немного пришли в себя, посыпались жадные вопросы со всех сторон. Мэри-Джейн смогла познакомиться с остальными членами семьи Уизли. Билл — красивый, несмотря на страшные шрамы, которые, удивительно, делали его ещё более мужественным и его потрясающе великолепная жена. Перси, немного замкнутый и чопорный. Рон, слегка несобранный и с обезоруживающей улыбкой и его будущая жена Гермиона, застёгнутая на все пуговицы и большая умница, что чувствовалось сразу. Джинни, единственная сестра своих братьев, с упрямым подбородком и очень похожая искорками в глазах на Молли и её жених Гарри, которого все здесь похоже давно считали за своего. И Артур, который просто упивался своим статусом дедушки и уже унёсся играть со старшими внуками в свои ребяческие игры.

Мэри-Джейн вдруг охватило удивительное чувство, что она дома и никуда не нужно идти. Так вдруг стало спокойно и умиротворённо на душе. А рядом сидел Джордж, который сводил Мэри-Джейн с ума. Он так был похож на Фреда, что сознание готово было отключиться снова, лишь бы не допустить ещё одной попытки поверить в чудо. Джордж рассказал притихшим домочадцем, что в тот год, когда Волан-де-Морт выступал в открытую, и шла та страшная война, а Гарри и остальные скрывались, Фред зимой пошёл за пиццей, вышел на минутку и пропал до самого вечера. Джордж уже начал волноваться, ведь времена стояли суровые. А Фред вернулся, как ни в чём не бывало, и на крики Джорджа с блуждающей улыбкой на лице невменяемо ответил, что познакомился с потрясающей девушкой.

— Нашёл время! Я тут с ума схожу, думал, ты наткнулся на егерей!

— Джорджик, братец, не кипятись. Ты бы видел, какие у неё глаза!

Фред, по слова Джорджа, продолжал встречаться с Эм Джей, так он её называл, но Джордж не знал, что их отношения зашли так далеко. Со смертью Фреда оборвалась их связь. Джордж знал, что девушка магла. Он думал, Эм Джей забудет Фреда и найдёт себе кого-нибудь из своего круга. Но обернулось всё иначе. Эта самая Эм Джей сидит сейчас в кухне Норы и смотрит на всех Уизли так, как будто только что увидела мир по-новому. Он понимал брата. У Мэри-Джейн были удивительные глаза. В тот момент, когда она на него посмотрела там, на лестнице, перед тем как потерять сознание, Джорджа как будто что-то пронзило. Он и сам не знал, как это называется, но одно знал наверняка — что эта девушка уже дорога ему. А Оливер… Когда Джордж увидел точную копию своего брата, он понял, как плачет душа от грусти и счастья одновременно.

Оливер же совершенно не чувствовал себя неловко. Он с такой непосредственностью осваивал пространство Норы, что казалось, он здесь живёт с самого рождения. Когда пили чай, Оливер забрался на колени к Джорджу и, доверительно глядя ему в глаза, вдруг спросил:

— Ты мой папа, да?

Что-то дрогнуло в лице Джорджа. Он взял малыша на руки и поднялся с ним в спальню, которую столько лет делил с братом. Спустились они довольно быстро с альбомом в кожаном переплёте с вытесненными буквами F и D. Усевшись в кресло и посадив Оливера на колени, Джордж стал показывать снимки мальчику. Рядом, на подлокотнике, присела Мэри-Джейн.

В это время дверь кухни отворилась, и на пороге появились Минерва МакГонагалл и Хагрид, который по причине своего непозволительно большого роста тут же застрял в проёме. Далее реплики посыпались перекрёстно, напоминая немного театр абсурда.

Молли: — О! Как же мы вам рады! Заходите!

Оливер: — Мама! Смотри! Великан!

Артур: — Хагрид, давай я тебя подтолкну!

Мэри-Джейн: — Это и есть тот тактичный Хагрид?

Минерва: — Отымей меня горгулья! Кто это?

Молли: — Ну, ну, дорогая, полегче в выражениях, тут дети!

В общем, вечер удался. Минерва с Хагридом не могли не прийти в такой день. По всей стране в этот вечер пускали салюты и устраивали шумные пирушки по случаю годовщины Великой Победы. Но для семейства Уизли этот праздник всегда будет с ноткой горечи. Победа, которая далась дорогой ценой — ценой жизни близких людей.