Путь на Тортугу (джен)

Когда совещание закончилось, и повстанцы разбрелись по своим местам, Блад подошел к кушетке и посмотрел на Питта.

— Джереми, мне надо о многом посоветоваться с тобой, — сказал он негромко.

Молодой моряк медленно приподнялся, опираясь на локти, глядя, как Блад достает карты и толстую стопку лоций, которые он прихватил из капитанской каюты.

Питер Блад внимательно посмотрел на штурмана, прежде чем продолжить разговор.

— Выглядишь ты неважно, — сказал он откровенно. — У тебя еще есть силы выслушать меня?

Джереми кивнул. На самом деле сил почти не было, но он знал, что без серьезного повода Блад не стал бы его тревожить.

— Как ты знаешь, мы решили плыть к Тортуге, — заговорил Блад, раскладывая перед ним карту, доставшуюся им в наследство от дона Диего. — Сейчас мы находимся милях в десяти от Эспаньолы…

— Где именно? — перебил его Питт, сосредоточенно сдвинув брови.

Блад замолчал, приоткрыв рот. А потом медленно закусил губу.

— Не могу сказать, Джереми, — ответил он, наконец. — Ты же сам понимаешь, что мы узнали истинное положение дел только сегодня утром. Я могу, конечно, показать тебе записи в журнале, сделанные покойным доном Диего, но теперь нет никаких сомнений в том, что они фальшивые.

Он не смог сдержать тяжелого вздоха и, прикрыв глаза, провел рукой по лбу.

— Честное слово, Джереми, я рад, что остальные наши ребята настолько несведущие в вопросах кораблевождения, потому что иначе мы не пришли бы к согласию по этой теме так быстро. Они согласились плыть на Тортугу, а как это сделать и возможно ли это, их пока не волнует… лишь бы удрать подальше от испанцев. Но я думаю, уже завтра они начнут задавать вопросы, и тогда…

Питт протянул руку и чуть сжал запястье Блада.

— Успокойся, Питер. Все могло быть гораздо хуже. Не думай о том, что уже случилось, лучше сосредоточиться на том, как быть дальше. А сделать надо следующее…

Он подтянул карту и склонился над ней, внимательно рассматривая. Потом поманил Блада поближе, заставив того присесть на кушетку рядом с ним, и сказал:

— Я попробую рассчитать и проложить курс, но мне нужны более точные данные. В частности, нам надо определить наше местоположение, и как можно скорее. Этим придется заняться вам.

Он посмотрел на своего друга.

Блад слегка растерялся.

— Джереми, я сделаю все, что в моих силах, но я никогда не изучал навигацию. Скажу откровенно — для меня это темный лес.

Питт вздохнул.

— Конечно, мы могли бы просто плыть в видимости берега, а ночью бросать якорь в какой-нибудь укромной бухте и отдыхать. Учитывая, что у нас немногочисленная команда, это было бы хорошим выходом из положения. Нам бы не пришлось изматывать себя постоянной сменой вахт. Да и плыть днем менее рискованно, чем ночью. Но Эспаньола принадлежит испанцам, и мы уже еле разминулись с доном Мигелем…

— О, нет, нам нельзя слишком близко подходить к Эспаньоле! — покачал головой Блад. — Это исключено! Была бы на то моя воля, я бы отошел еще дальше, но не уверен, что мы не заблудимся окончательно вне видимости берега…

И он потер виски, печально глядя на море, мерно шелестящее за бортом.

— Я предполагаю, что дон Диего привел нас к юго-восточной части Эспаньолы, — он ткнул пальцем в карту, — так что если мы будем идти курсом норд-норд-ост, то попадем в пролив Мона и сможем обогнуть мыс Энганьо, чтобы пробраться к Тортуге вдоль северного побережья.

Он замолчал, сдвинув брови, и прижал пальцы к губам.

— Черт побери, Джереми, я ведь бывал в этих краях раньше, лет десять назад, с Рюйтером, во время похода на Мартинику. И теперь очень жалею, что не уделял должного внимания изучению навигации. Не хлопай я тогда ушами, возможно, знал бы о местных островах и водах побольше…

— Ну, ты же не мог предполагать, что это окажется настолько важным сейчас, — добродушно ответил Питт. Он был вынужден снова распластаться на кушетке, слишком устав опираться на локти. И лежал, глядя на Блада снизу вверх. — Зато ты научился многим другим вещам. Например, говорить по-испански. Если бы не это, вряд ли мы смогли бы выкрутиться в недавней заварушке.

— Если бы я знал навигацию, нам бы не понадобилось настолько тесно общаться с испанцами, — Блад был по-прежнему в мрачном настроении. И Питт не винил его за это: последние три дня выдались для его друга весьма напряженными.

Блад посмотрел на молодого штурмана.

— А ты бывал в этих морях прежде, Джереми? — негромко спросил он.

Питт покачал головой.

— Увы, друг мой, местные воды мне совершенно незнакомы. Так что придется положиться на атласы и лоции нашего покойного дона Диего и молиться, чтобы они оказались достаточно точными.

Джереми поднял голову и уставился на высокие мачты корабля, уходящие в темнеющее вечернее небо.

— Славный фрегат, — сказал он тихо. — Завтра утром мне бы хотелось осмотреть его получше.

— Ты еще слишком слаб для подобных прогулок, — начал возражать Блад.

Питт посмотрел на него строго.

— Чем скорее я разберусь, что да как на этом корабле, тем лучше для всех нас, — сказал он спокойно.

Блад кивнул, признавая его правоту.

— Я помогу тебе, но обещай, что будешь слушаться моих указаний. Никому не станет лучше оттого, что ты загнешься.

Он вспомнил еще кое-что и посмотрел на Питта с любопытством.

— Тебе доводилось плавать на таких кораблях раньше?

Питт задумчиво улыбнулся, глядя куда-то поверх Блада.

— Да, но это было давно. Мой отец служил штурманом на одном из торговых кораблей Ост-Индской компании. Видел ли ты когда-нибудь эти суда, Питер?

Блад молча кивнул.

— Лишь однажды, во время службы у голландцев, когда мы столкнулись с торговым караваном Компании в Английском канале, — сдержанно ответил он. — Их корабли... производят впечатление.

— Плавучие громадины, — медленно произнес Питт, и взгляд его стал отстраненным, — Да, они были очень большими. А когда я впервые увидел их мальчишкой, они казались мне самыми огромными кораблями на свете. До сих пор помню, стоит только глаза закрыть, как "Дерзкий" встает передо мной: гора белоснежных парусов, три палубы, почти пятьсот человек команды… Это был настоящий плавучий город, Питер!

Он улыбнулся, вспоминая.

Блад слушал друга, не перебивая.

Они сейчас остались на палубе почти одни, если не считать рулевого, дежурившего у штурвала. Только ветер нарушал тишину вокруг, гуляя в снастях, да поскрипывали мачты, когда очередное его дуновение наполняло паруса.

— Помню, что был очень горд, когда отец сказал, что возьмет меня с собой в дальнее плавание, — говорил Питт, положив голову на подогнутые руки. — Мать и сестры, конечно, не разделяли мой восторг. Я не сразу понял, почему они так плакали и убивались. Глупый был. Потом, уже в открытом море, отец сказал мне, что мы вернемся назад, дай Бог, через год-полтора. Вот тогда-то меня и накрыло…

Он тихо засмеялся, но тут же охнул, замерев, стараясь не тревожить израненную спину.

— Потом привык, конечно. Что еще оставалось делать? Но иногда видел их во сне…

Питт замолчал, кусая губы. А потом, встряхнувшись, поднял глаза на Блада.

— Понимаешь, когда я был мальчишкой, то отца дома почти не видел. Он был очень хорошим навигатором, и многие купцы требовали, чтобы их корабли и груз были поручены именно ему. Поэтому я был на седьмом небе от счастья, что смогу быть рядом с ним. Целый год видеть его каждый день — это казалось мне подарком судьбы! Хотя сначала было тяжело, и я его очень боялся. А он сердился на меня и все время покрикивал: "Эй, маменькин сынок!"

Питт засмеялся, покосившись на капитана.

— Я действительно был тогда таким. Мог даже разреветься, если отец начинал меня за что-нибудь отчитывать. Представляешь, какой кошмар?

Блад слегка сжал его ладонь, кивая.

— Мы были в плавании почти год. Наш корабль вез шелк, пряности и чай из Бомбея. Отец научил меня многому за это время, — сказал Питт и добавил после небольшой паузы: — Думаю, что я справлюсь с управлением таким кораблем, как наш "Синко Льягас". Я давно на них не ходил, но уверен, что быстро все вспомню.

Блад осознал, что, слушая Джереми, на мгновение позабыл о том, что стряслось с ними сегодня, и о том, что им еще предстоит. И отметил, что нервная дрожь, которая не оставляла его после возвращения с "Энкарнасион", наконец улеглась. Что-то было такое в голосе и облике Джереми, что вселяло в его душу уверенность и покой.

— Иди-ка ты спать, Питер, — мягко сказал Питт, глядя на своего друга. — Ты выглядишь как приведение.

Блад хотел подняться с кушетки, но штурман удержал его за руку и добавил:

— Завтра тебе придется определить наше точное местоположение по солнцу. Я покажу, как это сделать. Мы могли бы провести обсервацию и ночью, да сам видишь, какое нынче небо.

И он махнул рукой вверх. Действительно, ближе к вечеру небо затянуло облаками.

Блад хотел что-то сказать, но Питт ответил, предугадав его вопрос:

— Всё у тебя получится. Потому что иначе и быть не может.

Капитан помолчал, а потом кивнул, криво улыбнувшись:

— Да, конечно. Как же иначе? — отрывисто сказал он, а потом спросил: — Тебя проводить в каюту, Джереми?

Питт мотнул головой.

— Знаешь, я лучше тут посплю. Здесь хотя бы можно дышать.