Рекомендация (джен)

Татрию Граттерри в приемной семье не очень любили. Говоря откровенно, не любили вообще. Правда, на людях эту нелюбовь тщательно скрывали. Одежда и учебные принадлежности были всегда в приличном состоянии — не могла же сирота позорить семью человека, который намерен в скором времени баллотироваться в депутаты! Дабы не ухудшать впечатление, родная дочь Дурневых Пенелопа в школе к Граттерри не лезла, просто не замечала. Но подруг у Татрии все равно не было — у нее оказался слишком сложный характер и слишком острый язык. Граттерри большую часть времени проводила на лоджии, где спала летом. Она мечтала — о том, что у нее есть своя семья, где ее любят и всегда помогают. Но все чаще у Татрии бывали совсем другие мечты. О том, что она, как в сказке, нашла бы какое-нибудь волшебное оружие, или зелье, и стала самой сильной, чтобы никто никогда не посмел ее обидеть. Ведь в квартире у Дурневых ее часто оскорбляли, а Пенелопа постоянно подстраивала всякие гадости. Правда, в последнее время она так поступала все реже, и все из-за странностей, творившихся с Татрией. Например, Граттерри как-то застала Пенелопу на лоджии, когда та пыталась поджечь ее тетрадь с сочинением. Учитывая, каких трудов стоило ей это творчество, она была просто вне себя. Спичка вдруг полыхнула длинным языком пламени, и край куртки малолетней террористки загорелся. Испугавшиеся девочки тушили куртку вдвоем. Им повезло, Пенелопа отделалась лишь небольшим ожогом. Подобные инциденты еще повторялись, и вскоре Дурнева стала опасаться задирать Граттерри. А Татрия стала испытывать какое-то мрачное удовлетворение от того, что может что-то... необычное. Конечно, нельзя быть уверенной, что это она, но все равно — с другими-то такого нет. А тем, что это необычное еще и опасно, оно завораживало еще больше.

В последние месяцы Граттерри стал сниться странный сон — она стояла над чем-то тонким, то ли паутинкой, то ли волосом, и на заносила над этим чем-то золотой меч. Иногда она разрубала что-то, а иногда поворачивалась и направляла клинок на какую-то темную тень. Иногда вместо нее стоял кто-то другой. Иногда она становилась на колени перед чьим-то гробом. А иногда открывала какие-то огромные ворота, и из этих врат рвалось нечто, чему она не могла подобрать названия. И Татрии всегда казалось, что это не просто сны, а что-то большее. Что-то они значат.

И вот вчера случился самый странный и пугающий случай за всю ее жизнь. Вернувшись со школы, Граттерри обнаружила, что в квартире никого нет. Намереваясь изъять из холодильника что-нибудь вкусное и пойти смотреть телевизор, Татрия понесла портфель на лоджию, где ее глазам предстала ошеломляющая картина — все ее вещи были выброшены на пол, смяты, порваны, дверца у тумбочки сорвана с петель. А рядом с футляром от контрабаса сидело какое-то странное существо, размером с крупного кота, но без шерсти. Его кривые ноги оканчивались копытами, а на голове было два маленьких рога, один из которых был недоразвитым.

Футляр много значил для Татрии. Она знала, что в дом к Дурневым ее подкинули именно в нем. Маленькой она часто в нем пряталась и там плакала. К восьми годам плакать она перестала вовсе, видя, как над этим смеется Пенелопа, которая сама слыла мастером по истерикам. Но футляр остался дорогим предметом.

И вот теперь на этот предмет покушалось это омерзительное существо!

Граттерри даже не успела испугаться. Она схватила первое, что попалось под руку — а это оказался цветочный горшок с кактусом — и запустила им в уродца. Тот взвыл и зашипел проклятия в ее адрес . Потом вдруг прыгнул на стол рядом с Татрией и прошипел:

— Тебя ж-ждет гос-с-спож-жа. Тебе повез-зло. Ес-сли бы не гос-спож-жа, я бы уби-ил тебя. Аг-гух-х теперь тебе враг-г. Принес-си ей эт-то, и будеш-шь ж-жит-ть.

А потом он исчез — просто растворился в воздухе.

Граттерри едва успела убраться к приходу Дурневых. Спать Татрия легла с самыми дурными мыслями. Ей опять снился сон, где она вставала на колени перед чьим-то гробом.

А под утро к ней заявилась эта странная Аталия.

Они долго летели над океаном. А потом Аталия рассказала ей про остров Буян и Грааль Гардарику. Почему-то Граттерри совсем не боялась проходить сквозь нее — она была уверена, что достойна того. Ведь Аталия сказала ей, что она маг и летит в волшебную школу. Как в сказке.

Вот только в этой сказке не будет принцев на белом коне и фей-крестных. В этой сказке ее главная героиня выучиться и будет самой сильной в мире. Такой, что ее никто не посмеет обидеть. Она сама кого хочешь обидит. И мир завоюет.

Но это все потом. А ныне будущая завоевательница мира и самая сильная волшебница стояла в кабинете директора и внимательно изучала самого академика Черноморова. Весьма.... заметный человек, одна его борода чего стоит. И, хотя выглядел Сарданапал вполне добродушно, Татрию он настораживал.

Помимо него в кабинете находилось еще два человека — один сидел в кресле и вот уже несколько минут буравил девочку своими ледяными глазами. От этого взгляда многим студентам хотелось спрятаться куда подальше. Граттерри же хотелось дать мужчине в глаз, но ее сдерживали хорошие манеры и инстинкт самосохранения. У второго внешность тоже была далеко не ангельская — без ледяных глаз, зато с крысиной жилеткой. Пока единственным более или менее приличным магом из увиденных Татрия оставалась Аталия, но и у той были свои заморочки.

— Ну что ж, Граттерри, — сказал академик Черноморов, — ты в Тибидохсе. Это, — он показал на человека с ледяными глазами, — наш завуч, Поклеп Поклепыч. Это, — кивнул он на человека в крысиной жилетке, — профессор Клопов, возглавляет темное отделение, преподает зелья. Светлое отделение под моим началом. Первое, с чего мы начнем разговор — твое наследство.

— А унаследовала ты, во-первых, фамильный перстень Граттерри, во-вторых, контрабас — артефакт, созданный твоим прадедом Феофилом, а в-третьих, свиток, прилагающийся к инструменту и содержащий подробную инструкцию по применению. Изволь получить.

Перед Татрией на стол легли деревянная коробочка, украшенная причудливым узором, с выгравированным на ней словом «Граттерри»; свиток, перевязанный красной лентой с раздвоенными концами; старинный контрабас и смычок. Инструмент, как подметила Татрия, формой вполне мог подойти к ее футляру.

Татрия взяла в руки коробочку и открыла. В ней оказался перстень с большим камнем, который казался прозрачным. Граттерри подумала, что кольцо будет ей велико, но не удержалась и примерила на указательный палец. Перстень тут же сузился, плотно обхватив палец, а камень налился синим цветом. Преподаватели переглянулись.

— Аталия, похоже, оказалась права, — заметил Поклеп Поклепыч. Остальные кивнули.

Граттерри между тем разглядывала кольцо. Носить его было непривычно, у нее никогда не было украшений. Но перстень казался таким... знакомым, будто бы она уже не раз одевала его. Татрия подумала, что хранит немало загадок, которые она обязательно разгадает.

Отложив раскрытие тайн до лучшим времен, Татрия развернула свиток. Там, как ей и говорили, приводилась инструкция (п.а. далее следует небольшая вставка из канона с некоторыми изменениями):

Магический контрабас Феофила Гроттера

ПАМЯТКА ПОЛЬЗОВАТЕЛЮ

Данный магический контрабас создан знаменитым волшебником Феофилом Граттерри в середине XVII века и использовался им как для полетов на Лысую гору, так и для тонкой магии. В качестве материала использованы палубные доски Ноева Ковчега, а внутри полого грифа помещена Веревка Семнадцати висельников, обрывавшаяся всякий раз, когда должны были казнить невиновного.

Контрабас позволяет совершать практически все магические действия, связанные с превращением, телепатией, левитацией, телекинезом, заклятием, изгнанием нежити и снятием порчи. Однако главное его назначение — скоростной полет.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

1. Не садитесь на контрабас, пока не освоите всех его магических функций и не выучите полетные заклинания

Данная инструкция отпечатана в типографии «Кощей Бессмертный». Адрес: Лысая гора, проспект Утопленника, могила 7. Для входа дернуть за хвост дохлой кошки".

(п.а. конец вставки)

Чем дальше Татрия разворачивала свиток, тем длиннее он становился. После инструкции следовала строка странных знаков, а за ними — ноты. Они и занимали большую часть свитка. Перед ними были пометки: для отвода порчи, для отпугивания нежити, для превращения неживое в неживое и т.п. Татрия пообещала себе, что обязательно научится играть на контрабасе.

Граттерри подошла к столу и дотронулась до гладкой поверхности инструмента. Даже не верится, что на нем можно летать и тем более колдовать. И в тоже время ей хотелось поскорее испытать контрабас. При том заняться «тонкой магией» даже больше, чем полетами.

Академик Черноморов внимательно наблюдал за ней. Убедившись, что она закончила осмотр наследства, он продолжил:

— В нашей школе два отделения — светлое и темное. Темные придерживают той идеологии, что магия едина, ее нельзя делить на черную и белую и можно пользоваться всей, что определенные секреты магии должны принадлежать ограниченному кругу лиц. Их иерархия строится на искусстве обращения со своим даром. Светлые не признают такую «иерархию силы», делают ограничения на использование некоторых видов магии, и вообще они за равенство и доступность ресурсов и информации. Конечно, только что поступившие ученики еще не могут с точностью определить свою точку зрения, к тому же она может поменяться, поэтому в будущем отделение можно сменить. Итак, светлое или темное?

Татрия задумалась. Ее не пугала «иерархия силы», наоборот, это придавало азарт, желание совершенствоваться и бороться за свое место. Да и вообще, просто хотелось доказать себе, что она сможет. А вот ограничения, которые ставили светлые, совсем не прельщали. Свои рамки Граттерри себе сама поставит, ей чужая помощь не нужна. А потому...

— Темное, — решительно сказала девочка.

Поклеп Поклепыч с какой-то странной задумчивостью посмотрел на нее, профессор Клопов довольно ухмыльнулся, а Черноморов просто кивнул.

— Хорошо, — сказал он, — это твой выбор. Учебники ты получишь в библиотеке, у джина Абдулы. Расписание уроков висит в общей зале отделения. Подробности тебе расскажет профессор Клопов. А теперь последнее — где ты будешь жить. Профессор, — обратился он к Клопову, — какие комнаты свободны?

— В данный момент, — ответил он, — я могу предложить Граттерри два места. Первое — вполне обычная комната, правда, твоей соседкой будет Ритара Крытова, которая имеет нехорошую привычку сглаживать всех, кто ей не нравится. Второе — комната с Черными Шторами, которые обожают подглядывать чужие сны, а потом всем их показывать. Соседкой будет Аннет Склепова, она, по словам других учеников, обладает весьма скверным характером и острым языком. Тебя куда?

— Давайте к Склеповой, — подумав, сказала Граттерри, — у меня тоже скверный характер и острый язык. Мы с ней поладим.

Этой неизвестной Крытовой Татрия небезосновательно опасалась. А насчет Черных Штор.... кому надо, пусть смотрят, как она мир завоевывает! Может, еще сообщников найдет.

Преподаватели с насмешливыми улыбками переглянулись. Они уже представляли себе масштаб предстоящих скандалов.

— Тогда, — сказал академик Черноморов, — не смею вас задерживать, Граттерри. Профессор Клопов, предоставляю вашу ученицу непосредственно вам.