Наследие. Воскрешающий камень (джен)

Если и есть что-то хуже, чем быть младшим, так это — быть бесхарактерным. Однозначно.

"Хогвартс-экспресс" бодро пыхтел вперед, ветер сносил клубы дыма так, что окна купе, в отличие от прочих, не приходилось зачаровывать от сажи, вагоны приятно потряхивало на стыках рельс — а Альбус шел по коридору, едва не плача от жалости к себе.

Альбус Северус Поттер, одиннадцать лет, из увлечений — чтение книг про героев и путешественников. Внешне — точная копия отца. А в магии — хуже некуда. Да и во многом другом — тоже. На метле Альбус держится как садовый гном — и это еще самое мягкое выражение Джеймса, его старшего брата. Джеймс, похоже, унаследовал все папины таланты. Он гриффиндорец, он дружен со всеми, даже со старшими ребятами; его и профессора любят, хотя он тот еще шалопай. И в квиддиче он хорош, да настолько, что его с этого года примут в команду. Официально примут: еще прошлой весной его заметил капитан и предложил тренироваться тайно, потому что по правилам первокурснику в команду нельзя. Но Джеймс говорит, что декан прекрасно про все знал, просто сделал вид, будто и не подозревает, чтобы ребятам не влетело от директора.

В общем, Альбусу до брата — как до луны пешком. И всей пользы от него — принести сладости, а то Джеймс хотел угостить команду тыквенными котелками, но ведьма с тележкой уже укатила. Потому-то и брел Альбус по коридору, и брести бы ему до первого вагона, вот только...

— Вот же ж мелкий гаденыш! Ты глянь, кусается!

— А ты чего хотел от змееныша? Ха, прикинь, если он еще и ядовитый!

В тамбуре происходило что-то явно несоответствующее хогвартским правилам. Сейчас бы уйти потихоньку, Мерлин с ними, со сладостями. Но один из хулиганов в тамбуре повернулся — и заметил Альбуса. Лицо громилы расцвело в глуповатой ухмылке:

— Глянь, кэп, это же братишка нашего Джейми!

Бежать было безнадежно поздно. Уповая на то, что дрожащие коленки не так уж заметны под купленными мамой «на вырост» брюками, Альбус вышел в тамбур. Приятель громилы — рыжеватый парень в джинсах и красной толстовке — оттолкнул кого-то и развернулся к Поттеру. Редкие усики, нагло прищуренные голубые глаза, золотой лев на груди.

— Вы же Дэвид Скир? — пискнул Альбус. Глубоко вдохнул и попытался придать голосу джеймсовы интонации: — Тот самый капитан Скир?

Голубоглазый самодовольно оскалился:

— Ты не ошибся, малыш! Что у тебя за дело?

"Я просто мимо проходил, могу я уйти?" — так и вертелось на языке. "Я никому не скажу, что вы тут избивали кого-то! Я пойду, ладно?" Глупая идея, лучше вообще не заострять на этом внимание.

— Меня Джеймс послал... — начал Альбус, но осекся, разглядев наконец жертву Скира. Мальчик — худощавый и немного нескладный. В зеленом свитере, на котором осела, наверное, вся грязь этого тамбура. Со ссадиной под глазом и следами от скировых пальцев на шее. Такой же первокурсник, как и сам Альбус. Он поднимался по стеночке, пытаясь отдышаться, и не сводил ненавидящего взгляда со старших парней. И с Альбуса — за компанию.

Альбус даже не понял, что было в этом взгляде такого, что он вдруг сказал совсем не то, что собирался:

— Я боялся, что не найду вас. Прошел почти весь состав... — повинуясь неясному порыву, Альбус привстал на цыпочки и зашептал на ухо рыжему. — Кажется, старосты собираются устроить проверку. Кто-то сказал им, что в поезд сумели пронести Огневиски...

Брови Скира недоверчиво изогнулись. И тут кто-то (спасибо тебе, неизвестный спаситель!) хлопнул дверью купе. Альбус подскочил на месте и нарочно громко продолжил:

— Ну, так Джейми и послал меня за сластями. Вы пока идите, — Альбус выразительно скосил глаза в направлении купе, — а я скоро к вам присоединюсь.

— Дэйв, у меня там заначка... — пробубнил громила. Скир пожевал нижнюю губу — и тоже расплылся в улыбке.

— Идем, Тич. Наш маленький ловец заскучает в одиночестве. — протянул он громко, чтобы его слова услышали в вагоне. И вполголоса добавил: — Увидишь старост — задержи как угодно. Потом сочтемся.

Так они и ушли — руки в карманах, на лицах ухмылки. Хоть и не бежали, но едва не сшибли подружек-когтевранок, выбравшихся в коридор. И дверь, ведущая в соседний вагон, еще долго возмущенно дребезжала. Только это уже было неважно.

— Идти сможешь? — спросил Альбус у мальчика. Тот выпрямился, оказавшись на полголовы выше своего спасителя, и фыркнул:

— Смогу. А тебе лучше не возвращаться в свое купе. — поезд очередной раз тряхнуло, и мальчик поморщился, приложившись спиной о поручень. — Мне тоже. Идем.

Он развернулся на пятках и перешел в следующий вагон. Альбус едва успевал за его широкими шагами, и потому проглотил вопрос: "А кто назначил тебя командиром, белобрысый?" Хотя Джеймс, вот он бы так и спросил. Однозначно.

* * *

Если Альбус и предполагал, что его первая поездка на «Хогвартс-экспрессе» будет необычной, то даже самые смелые догадки и в подметки не годились реальности. Во-первых, он ехал не под внимательными взглядами многочисленных членов семейства Поттер-Уизли, во-вторых — не скучал в купе в одиночестве.

Он держался за ручку приоткрытого окна в туалете первого вагона, и на каждом стыке рельсов подпрыгивал, гадая: свалится он на склонившегося над раковиной блондина, или на этот раз обойдется? Высокий мальчишка, в отличие от Поттера, не нервничал. Более того, он так спокойно промывал свои ссадины, что казалось, будто эта драка (а если признать честно, то подлое избиение) ничуть его не волнует.

Наконец, он закончил умываться и поднял взгляд на Альбуса — посмотрел на него в зеркало, не утруждая себя поворотом.

— Плохо, что нет багажного отделения.

Как по Альбусу, более чем странное утверждение в подобной ситуации. О чем он и сообщил. Вслух. Кажется. Часто бывает, что Альбус говорит что-то, но этого не замечают, ведь в своей стеснительности он слишком тих. Но мальчик услышал его, потому что последовало объяснение:

— На платформе, полной людей в мантиях, заметить двух школьников в маггловском прикиде — проще простого. Да и просто переодеться не мешало бы... — он поскреб шею, где синяки уже отчетливо проступили, и недовольно сморщил нос, разглядывая свое отражение. — Пыль можно объяснить хотя бы тем, что захотелось посмотреть на вагон с углем, а там поезд качнуло, и несчастный школьник, не устояв на ногах, собрал на себя весь мусор. — последнюю фразу он произнес с интонациями записного пай-мальчика.

Он развернулся к Альбусу и, насмешливо подняв бровь, спросил:

— Есть идеи, как добраться до чемоданов раньше, чем домовые эльфы-носильщики?

Альбус потеребил кончик носа — обычный его жест смущенного раздумья — и нерешительно произнес:

— Папа рассказывал, что первокурсников отвозят в замок на лодках, а все остальные едут в каретах. Больше никакого транспорта нет. В лодки вещи ставить опасно: наверняка каждый год кто-нибудь из первокурсников переворачивает лодку, а вылавливать еще и чемоданы — только лишние хлопоты. Значит, остаются кареты. Я читал, что к каретам раньше приделывали специальный ящик для багажа или складывали его на крышу. То есть, я хочу сказать, это же логичное предположение, про кареты... — под внимательным взглядом мальчишки Альбус окончательно растерялся и замолк.

Но, как выяснилось, растерялся совершенно напрасно. Белобрысый довольно ухмыльнулся и ответил:

— Дельное предположение. Если бы только знать, в какую сторону пойдет больше народу — можно было бы пробраться в другой конец поезда и дождаться выгрузки. Вот только где — в голове состава или же в хвосте?

Альбус зажмурился. Он же смотрел воспоминания отца в Омуте Памяти! Глупо забыть такое. Это было всего лишь год назад — Джеймс отправился в школу, а Ал никак не мог смириться с тем, что брат уехал без него. И тогда папа взял его с собой в Министерство, и они нашли там кабинет тети Гермионы, а она, шепотом отчитывая «несносного Гарри», отвела их в Хранилище артефактов. Тишина и полумрак, уходящие в бесконечность ряды полок, а в центре зала — небольшое возвышение с граненой низенькой колонной на нем. Они поднялись туда, и оказалось, что колонна на самом деле — как колодец, только вместо воды там клубился перламутровый туман. Папа коснулся волшебной палочкой своего виска и вытянул такой же кусочек тумана. Он стряхнул его в колодец и предложил Альбусу наклониться...

...Сумерки. Гомонящая толпа ребят в форменных мантиях. Зычное: «Первокурсники!» и паровозный свисток...

— В начале! — воскликнул Альбус. — Хагрид собирал учеников рядом с первым вагоном!

В этот момент кто-то попытался открыть дверь. Мальчики притихлли и насторожились. Ручка двери заходила ходуном:

— Провалились там, что ли?

Белобрысый жестом велел Альбусу молчать, вдохнул поглубже и...

— Не кричите, пожалуйста! Мне очень надо... Живот прихватило! — натурально по-девчачьи пропищал он.

Возня за дверью прекратилась. Некто потоптался там и нерешительно спросил:

— Может, позвать медсестру?

По голосу чувствовалось, что некто уже жалеет, что спросил. Белобрысый решил его не мучить и пропищал в ответ:

— Нет-нет, благодарю! Я уже была у нее. Мне велели выпить зелье и умыться. Я думаю, мне скоро станет лучше...

За дверью пробухтели что-то вроде: «Какзнаешьбылобыпредложено», послышались удаляющиеся шаги и вскоре все стихло.

— Вашему вниманию была представлена композиция «Моя кузина и неизвестный джентльмен». — самопровозглашенный артист прикрыл глаза и шутливо поклонился — насколько позволяли размеры кабинки. — Номер имел небывалый, я бы даже сказал — сногсшибательный успех.

Он выпрямился, встретился взглядом с Альбусом — и рассмеялся. И его смех был настолько заразительным и искренним, что было бы глупо к нему не присоединиться.

* * *

Кажется, считается, будто бы запереть ребенка в чулан — один из наиболее действенных видов наказания. Кабинка туалета едва ли была больше пресловутого чулана, а запертые мальчишки не могли выйти, не опасаясь подзатыльников старших, а то и чего похуже — и все же это была лучшая поездка из всех, что Альбус мог представить.

Он открыл окно, белобрысый снял замызганный свитер и постелил его на умывальник — получилось неплохое сиденье. В форточке мелькали верхушки деревьев, «Хогвартс-экспресс» все так же подскакивал на стыках рельсов. Мальчишки развлекались как могли: спели гимны всех английских квиддичных команд, сыграли в «Что я вижу», по очереди высовываясь в форточку, в слова и в ассоциации (что означало это шипяще-свистящее слово, Альбус не знал, но когда белобрысый объяснил правила игры, оказалось, это довольно интересно). Потом за окном стемнело, стало прохладнее и пришлось слезть с раковины и отдать дрожащему блондину его свитер. Зато стало возможным подышать на стекло, чтобы оно запотело, и играть в крестики-нолики.

В общем, когда поезд начал замедлять ход, Альбусу стало почти грустно. К тому же вернулись все далеко не радостные мысли, которые успешно разгонял своими забавами белобрысый. С ним, вероятно, тоже придется расстаться: в школе у него наверняка будут другие занятия, нежели возиться с трусишкой Поттером...

Но, по крайней мере, сегодняшнее совместное приключение пока не закончилось. Напротив, все самое интересное еще только предстояло совершить. Поезд остановился и зашипел, спуская пар. Белобрысый замер у двери и оглянулся на Альбуса. Его серые глаза искрились жаждой действия.

— Пора! — шепнул он с азартом заговорщика. И отодвинул защелку.

Так, как в этот раз, Альбус еще никогда не бегал. Он всегда думал, что любой спорт — совсем не его призвание, но так лететь сломя голову через весь состав, когда впереди маячит зеленый свитер — это было нечто. И это на своих двоих! Джеймс бы без своей метлы сдулся уже на третьем вагоне, однозначно!

Багаж и правда выгружали у последних вагонов. Сколько же тут было чемоданов, сумок и сумочек, клеток с совами и корзин с шипящими котами, котлов и метел! Мальчики без труда спрятались от эльфов, но как найти свои вещи в этих залежах? Белобрысый оглядел горы — и с полным восторга кличем(хотя и приглушенным) дернул за ремень, извлекая из основания кучи черный маггловский рюкзак. Он состоял, казалось, из одних карманов и был так огромен, что, казалось, туда бы с легкостью поместился и его хозяин. А вот чемодан Альбуса, как ни разглядывай, куда-то пропал.

Белобрысый уже успел надеть водолазку с высоким воротником и теперь натягивал мантию. Застегнувшись, он покопался в своем безразмерном рюкзаке и вытянул еще одну мантию:

— Запасная. Одевайся, а то опоздаем.

Сбивчиво поблагодарив, Альбус переоделся и стал-таки поход на нормального первокурсника. Но все уже спустились с платформы — фонарь преподавателя, встретившего ребят, едва мерцал вдалеке. «Хогвартс-экспресс» загудел, отъезжая. Бежать через всю платформу, надеясь догнать свою группу?

— Ты, конечно, можешь отказаться, — вдруг произнес белобрысый, — но я предлагаю самый быстрый и верный способ добраться до Хогвартса.

В руках он сжимал бумажный пакет. Альбус вопросительно посмотрел на мальчишку.

— В кареты нам все равно не влезть, да и кто сказал, что мы не нарвемся там на этого Скира или его приятелей... Предлагаю ехать верхом. Если ты не боишься.

* * *

Они отошли подальше от вещей, рядом с которыми деловито сновали домовики, и оказались под сенью леса. Высоченные сосны, корявые стволы других деревьев — в темноте не поймешь, каких... Альбус пытался запретить себе думать о том, что это Запретный лес. Белобрысый зашуршал пакетом и извлек оттуда сэндвич. В вечернем воздухе запахло копченостями.

— Ты только ничему не удивляйся. И не бойся, — сказал белобрысый. Жестом он велел Альбусу оставаться на месте, а сам двинулся к кустам, небрежно помахивая своим бутербродом. В кустах что-то зашелестело, и это однозначно было куда более плотным, чем ветер. А мальчишка, похоже, ничуть этому не удивился. Наоборот, едва заметно улыбнулся и начал тихонько свистеть, будто подзывал собаку.

Не то чтобы у Альбуса была собака. Мама была решительно против любых животных, кроме сов. Просто Альбус часто наблюдал в окно за магглами, ведущими своих питомцев в сквер, что неподалеку от Гриммо. И, признаться, завидовал хозяевам собак даже больше, чем всеобщему любимчику Джеймсу.

Тем временем кусты уже не шелестели — они оглушительно трещали, словно что-то очень большое ломилось через них напрямик. Ветки хрустнули особенно сочно, и на поляну вышло существо.

Альбус не знал, что и делать. С одной стороны, это было настоящее страшилище: грязно-серый конь, тощий, как скелет, со спутанной гривой и заостренными копытами, тускло отливающими сталью. С другой — у коня были крылья — кожистые, сложенные вдоль корпуса двумя треугольниками. Если он их расправит, крылья будут, должно быть, шириной с полвагона. А еще у коня были необычно умные глаза. Матово-черные и будто понимающие. Да и убегать Альбусу было как то... несолидно.

Белобрысый осторожно, но уверенно протянул страшилищу бутерброд. Конь подозрительно обнюхал и подношение, и дарителя, фыркнул так, что из ноздрей вырвались облачка белесого пара, и принял наконец решение. Под луной сверкнули клыки (Мерлин, откуда у лошади клыки!), и бутерброд скрылся в его пасти. Под аккомпанемент чавканья мальчик погладил животное по носу и обернулся к Альбусу:

— Так вот, я могу все объяснить...

— Ты предлагаешь добраться до Хогвартса верхом на нем?

Кажется, Альбус удивил белобрысого сильнее, чем появление этого адского скакуна.

— Ты его тоже видишь? — в его голосе сквозило неприкрытое изумление.

— Д-да... А не должен? Это же лошадь. Лошадь же, верно? — Альбус так опешил, что снова начал заикаться.

Белобрысый посерьезнел и отвернулся.

— Это фестрал. Их видят только те, кто видел смерть. — Он снова погладил чудовищного коня. — Только не думай, пожалуйста, будто увидеть фестралов — это какая-то плохая примета. Они просто магические создания. Они не приносят несчастий, не нападают на людей. Для большинства они вообще невидимы.

— Но я не...

— Можешь ничего не говорить. Просто забирайся ему на спину. Пора лететь, если ты хочешь успеть на собственное распределение.

Белобрысый похлопал фестрала по холке, и тот послушно опустился на колени. Мальчик сел и выпрямился, будто в седле, а не на костлявой спине черной лошади. Только тогда он поднял глаза и встретился взглядом с Альбусом:

— Так ты со мной?..

Альбус молча шагнул вперед.

* * *

Фестрал оказался намного умнее мальчишек, не послушавшись ни команды белобрысого сесть на Астрономической башне, о которой тот знал только то, что она является самой высокой, ни робкого альбусового предложения приземлиться у ворот школы. Не обращая внимания на возню всадников, он опустился на землю за кустами, что у самой кромки озера. Как раз вовремя: берег расцветился огнями факелов. Первокурсники только-только выбирались из лодок.

— Ты самая замечательная зверюга, — шептал белобрысый. — С меня еще сэндвич.

А потом мальчишки пристроились в хвост процессии. Никто не проявлял к ним интереса, будто они с самого начала шли со всеми.

— Главное, не забывай восторженно ахать и вертеть головой. — шепнул белобрысый, прежде чем ввинтиться в гущу студентов. Альбусу ничего не оставалось, как последовать его совету.

* * *

Большой Зал выглядел точно таким, каким увидел его Гарри Поттер почти двадцать лет назад. Зачарованный потолок (сегодня это было звездное небо, пересеченное дымчатыми лентами облаков), длинные столы факультетов, сотни изучающих взглядов... Пожалуй, поединок с троллем был не такой уж плохой идеей. Он, по крайней мере, был один. А вот студентов, выцепивших из группки первокурсников маленькую копию знаменитого аврора и героя магической Британии — много. Слишком много.

Альбус так перенервничал, что прослушал вступительную речь директора МакГонагалл. И инструкции Невилла, ой, профессора Лонгботтома. И песню Распределяющей Шляпы. Он бы и свою фамилию пропустил, будь она первой в списке. Но тот начинался, как и положено, с «А», и потому Альбус вынужден был вернуться мыслями в настоящее — хотя бы для того, чтобы его не сшибли рвущиеся к Шляпе будущие сокурсники.

Кудрявый синеглазый мальчик отправился за стол Когтеврана, а профессор Невилл, то есть Лонгботтом, читал дальше:

— Дилейни, Диана!

— Гриффиндор!

Красно-золотой стол встречает ее восторженным ревом.

— Финч-Флетчли, Эмма!

— Пуффендуй!

Шляпа, похоже, не испытывала никаких трудностей. Первокурсники расходились по своим местам без промедления.

— Жеань, Ли!

Сам Альбус тоже решил бы так же. Лохматый коротышка-азиат выглядел стопроцентным гриффиндорцем. То, как он по-домашнему плюхнулся на скамью, как непринужденно завел разговор с Джеймсом, только подтверждало распределение. Чего стоило одно его «Можно просто Чарли!», прозвучавшее на весь зал.

На кого похож он сам, Альбус не знал. Наверное, для него идеальный вариант — факультет призраков. Он прекрасно впишется туда со своей бледностью, клацающими зубами и унынием.

— Лоуренс, Оливер!

— Когтевран!

Оливер поправил роговые очки и степенно направился к своему столу.

Что, если Шляпа вообще не захочет говорить с Альбусом? Что, если не увидит в нем ничегошеньки интересного и просто не станет слушать его? Да и что там слушать — один невразумительный лепет. К тому же, Шляпа никого еще не отправила на Слизерин. Решила объявить бойкот? Или все как один напряженно думают: «Только не Слизерин»?

— Лавлейс, Аманда!

— Когтевран!

— Мэддок, Томас!

— Пуффендуй!

Студенты уже чуть подохрипли, но все с тем же энтузиазмом приветствовали в своих рядах новичков. Кто-то вполголоса переговаривался, кто-то уже и в голос обсуждал новости, и гул в зале только усиливался.

— Малфой, Скорпиус!

Все пересуды на мгновение смолкли. И почти сразу возобновились — только шепотом. Казалось, будто в зале шипит клубок рассерженных змей.

К табурету вышел тот самый, белобрысый. По лицу не скажешь, чтобы он сильно переживал по поводу сплетен о себе. Спокойно, даже изящно, присел, надел Шляпу... И тишина. Шляпа молчит. Замолкают и студенты. Тишина такая, что ножом можно резать.

— Слизерин.

Гриффиндор демонстративно молчит. Жиденькие хлопки от когтевранцев и пуффендуйцев. Только за слизеринским столом аплодисменты звучат искренне, но они крепки, сухи и по-деловому строги. Да, у них кричалки не в почете.

— Манс, Эвелин!

— Гриффиндор!

— Найтуэй, Джонатан!

— Когтевран!

— Окленд, Джек!

— Пуффендуй!

«На Пуффендуе учатся одни тупицы!» — заявлял Джеймс. Интересно, Шляпа сочтет Альбуса годным хотя бы для этого факультета?

— Пирсон, Эрменгарда!

— Когтевран!

— Поттер, Альбус!

Началось. Стараясь, чтобы дрожащие коленки были не очень заметны, Альбус мелкими шажками подбирается к табурету. Садится, поднимает затравленный взгляд на дядю профессора, то есть профессора Лонгботтома. И Шляпа скрывает его лицо ото всех.

«Еще один Поттер. Незаурядный магический дар, цепкий ум и верное сердце. Конечно, ты сам лучше всех знаешь, какой факультет тебе подходит! Кому нужно слушать старую пыльную Шляпу! То ли дело во времена Основателей...»

— Пожалуйста, могу я вас попросить...

«Что, хочется под крылышко к семье, почивать на лаврах под львиным знаменем? Конечно, знаменитый Поттер, что ему какая-то Шляпа...»

— … не отправляйте меня, п-пожалуйста, на Гриффиндор. — Альбус даже зажмурился от своей дерзости. Или глупости.

«...сами с усами, думают, не в Гриффиндоре не найти хороших людей... Что?»

— Что угодно, т-только не Гриффиндор.

«Серьезно? Уверен? А то, как мне сегодня уже говорили, семья возлагает определенные обязательства...»

— У-уверен. Уверен. Полностью полагаюсь на ваш выбор.

«Что ж, я уважу твой выбор. Положись на меня, мальчик. Помни, что человек делает имя, а не имя человека.»

— …Слизерин!

Теперь дрожали руки. Заледеневшими пальцами Альбус стянул Шляпу и оглядел зал. Молчали даже за преподавательским столом. Альбус порадовался, что стоит спиной к Невиллу и не видит, как вытянулось его лицо.

Ну же, Альбус! Всего несколько шагов! Неужели от всех поколений Поттеров ты не унаследовал смелости хоть на столько, чтобы дойти до стола, сохранив приличия?

Тишина. Из-за стола Пуффендуя смотрят удивленно и обиженно.

Положи Шляпу на место. Взгляни, цель совсем близко.

Когтевран поразительно единодушен — вечные спорщики уставились на него с недоверием, перерастающим в мрачные подозрения.

Шаг. Просто сделай шаг.

За столом Гриффиндора — осуждение. Они вынесли молчаливый приговор. Белеют суровые лица. Только у Джеймса подрагивает нижняя губа.

Просто шаг. Все закончится. Просто сделай шаг.

Стук подметок о камень гулко разносится по замершему залу. Альбус шагнул вперед. Отлично. Давай еще один. И выпрями спину — пусть не так гордо, как Малфой, но хоть не как побитая ворона!

Шаг. Другой. Тишина. Каменное эхо шагов в пустоте.

И тут он слышит какой-то новый звук. Показалось? Нет, он все растет, набирает обороты...

У стола Слизерина стоит Малфой, нескладно высокий в школьной черной мантии. Ее рукава взмывают как крылья всякий раз, как он взмахивает руками. Он аплодирует. Стоя. А вокруг него по очереди поднимаются слизеринцы-старшекурсники и тоже начинают хлопать. Все так же молча. И стук ладони о ладонь не рассыпается дождем, как это бывает, когда аплодисменты идут не в такт. Нет. Они ложатся удар в удар, как какой-то древний марш забытых легионов. Как стук сердца.

Альбус оказывается наконец рядом с ними. И ему отчего-то спокойно.