Незапланированное Волшебство, или Чудеса случаются (джен)

Происшествие на Турнире порядком озадачило и встревожило абсолютно всех. Северус получил очередное указание от Альбуса «приглядывать за Гарри». Можно подумать, он не помнил прежних подобных указаний! Впрочем, и без слов Альбуса Северус только и делал, что в свободное от уроков время не спускал глаз с этой ходячей катастрофы. Хотя нет, настоящей катастрофой в кабинете зельеварения был Лонгботтом, а Филиус таковым для себя считал Финнигана. Поттер же был магнитом, который притягивал неприятности. К сожалению, уроков у Северуса было намного больше, чем у Поттера, да и готовился к ним он гораздо ответственнее студентов, так что времени на пригляд было немного.

К счастью, Поттер иногда прислушивался к голосу разума в лице Грейнджер. Выскочек Северус недолюбливал и не скрывал этого, но данная конкретная выскочка хотя бы умела думать, впрочем, явно не всегда, иначе бы не влипала в такое количество того, что подростки считают приключениями. Очередной же отпрыск Уизли в этой компании явно был мускулами.

Зато Блэк продолжал вести себя так, словно именно он был неуравновешенным подростком. Чего только стоила его попытка нанести визит в Хогвартс! Ему, видите ли, пришло письмо от крестника, и он посчитал своим долгом явиться в школу. Хорошо хоть предварительно связался с Альбусом — и к большому удовольствию Северуса сделал это именно тогда, когда он сам, Северус, находился в кабинете директора и стоял так, что из камина видеть его было невозможно.

Из бессвязных воплей Блэка стало ясно, что Поттер в своем последнем письме написал о происшествии на Турнире, и теперь Блэк хотел бы лично проверить, насколько пострадал Поттер. Альбус, насколько мог, пытался успокоить этого достойного представителя львиного факультета, но упрямство Блэка было ничуть не меньше его невоздержанности. К сожалению (или к счастью), эту в высшей степени увлекательную беседу прервал один из портретов с сообщением о том, что к Дамблдору направляется Макгонагал. Блэк пригрозил, что он «этого так не оставит», и исчез, напоследок плюнув парой углей из камина.

Результаты очередного импровизированного малого педсовета, в который превратились посиделки Альбуса и Северуса с приходом Минервы, озадачили еще больше. Поттер утверждал, что использовал банальное Акцио.

— Альбус, Гарри говорил правду, я в этом уверена, — Минерва повернулась к скептически улыбающемуся Северусу. — Да, Северус, уверена!

— Ничуть не сомневаюсь! — примиряюще произнес он. — Но согласись, это не просто странно, это попросту… — Северус замолчал, подбирая наиболее точно подходящий эпитет. — Это невероятно! Студент применяет манящие чары — а в ответ получает разряд молнии.

— Вот именно, молнии, — качнула головой Минерва. — Если ты помнишь, у Гарри именно «Молния!»

— Прекрасно помню, — скривился Северус.

Еще бы не помнить! Появление у Поттера этой метлы наделало столько шума, и ладно бы, если бы только в Гриффиндоре. Гостиная Слизерина гудела три дня, создавалось ощущение, что все студенты, невзирая на пол и возраст, только и делают, что обсуждают новую метлу Поттера и шансы на победу ловца Слизерина.

— Тем не менее, согласись, Поттер довольно посредственный студент…

— Гарри сильный маг, Северус, — перебил его Альбус.

— Потенциально сильный маг, — поправил его Северус. — Если бы к его силе прилагались еще и умения… — Он развел руками. — Увы, маггловская поговорка «Сила есть — ума не надо» как нельзя лучше отражает положение дел. К тому же я сейчас говорю о Поттере как об учащемся, а не как о маге, а это все же разные категории.

Дамблдор вздохнул, признавая его правоту.

— Итак, что мы получаем? — продолжил Северус. — Довольно посредственный студент, обычное, изучаемое на младших курсах заклинание — а в результате разряд молнии, испепеливший дракона. Дракона! Огромную тварь, которую не всякая магия возьмет!

— И из-за которой у меня окончательно испортились отношения с казначейством Министерства магии и ухудшились с Румынским заповедником, — помрачнел Альбус. — Еще одна головная боль, мало мне остальных.

— Кстати, о головной боли. Минерва, куда Поттер отправился? Надеюсь, на занятия?

Судя по виноватому виду женщины, она не была в этом уверена.

— Да чтоб его, — буркнул Северус, вылетая из кабинета директора.

Поттер обнаружился не на занятиях (чему Северус совершенно не удивился), а в библиотеке (а вот это было крайне интересно), задержался там надолго, а потом пошел в гриффиндорскую башню. Убедившись в том, что покидать башню Поттер не собирается, Северус отправился сначала проверить свой факультет, потом, быстро перекусив, на ночной обход. Царила тишина. То ли студенты наконец-то научились вычислять дни дежурства "Ужаса подземелий" (практически обо всех своих прозвищах Северус знал, а конкретно этим втайне гордился), то ли наконец взялись за ум и ночами предпочитали спать, но факт был налицо: нарушителей не было. Практически не было. Скорее угадав, чем услышав невнятные голоса на втором этаже, Северус пошел в том направлении. Голоса привели его в заброшенный туалет, в котором периодически рыдало привидение.

«И кто бы сомневался?» — с тихой тоской подумал Северус, а вслух произнес:

— Добрый вечер, мистер Поттер. Добрый вечер, мисс Грейнджер. Могу я поинтересоваться, с кем вы ведете настолько увлекательную беседу, что не следите за временем?

* * *

Сначала Гермес подумал, что явился сам Аид — в полутьме взгляд выхватывал лишь отдельные черты стоящего на пороге мужчины. Худощавая фигура, темные волосы, характерный "орлиный" профиль, низкий голос… Однако мужчина шагнул внутрь, и Гермес увидел, что сходство имеется, но не более, чем между ним самим и, скажем, Автоликом [сын Гермеса и Хионы (или Стильбо), хитрейший из эллинов, дед Одиссея]: у Аида никогда не будет тонкой сетки морщин в уголках глаз, таких глубоких носогубных складок, да и черты лица у человека более резкие.

— Надо бы расспросить любимого дядюшку, не погуливал ли он в мире смертных, — едва слышно пробормотал Гермес.

— Профессор, — вскочил Гарри, — мы просто разговаривали…

— Мистер Поттер, — оборвал его мужчина. — Вы постоянно то просто разговариваете, то просто гуляете. Вам напомнить о результатах?

Гарри стиснул зубы, явно стараясь сдержаться и не ответить. Гермес решил вклиниться в беседу — пока она не приобрела еще более негативный характер.

— Я приношу свои извинения, но, подозреваю, что в том, что Гарри задержался, есть большая доля моей вины. Я его родственник и…

— Лгать не стоит, — предупреждающе произнес мужчина и вновь поглядел на подростков. — Минус десять баллов с каждого. И марш по спальням! — И тут же добавил с ядовитой вежливостью в голосе. — Впрочем, лучше я вас провожу — а то вдруг лестница не туда повернет.

— Гарри, пойдем, — Гермиона потянула за собой Гарри.

— А вы следуйте за мной, — обратился мужчина к Гермесу и, резко развернувшись, пошел вслед за нарушителями режима.

Гермес последовал за ним, тихо посмеиваясь про себя. Лгать? Зачем? Это слишком примитивно и глупо. Лучше играть словами, балансируя на грани полуправды, оставляя за собеседником право домысливать самому. Именно такие словесные игры Гермес любил, а посему уважал достойных противников-соигроков. Например, Аида.

— Итак, — произнес мужчина, когда они, наконец проводив тихо переговаривающихся подростков до похрапывающего портрета весьма примечательной женщины, устроились у горящего камина в, насколько смог понять Гермес, личных комнатах смертного. — Меня зовут Северус Снейп, я декан Слизерина и профессор зельеварения в Хогвартсе. Кто вы? И как попали в Хогвартс?

— Как я уже говорил, я родственник Гарри. Степень родства я назвать сейчас не могу, так как на это не получал согласия заинтересованных лиц, но мне дано указание присматривать и помогать Гарри.

— Не со стороны матери, иначе бы я знал, — уверенно произнес Снейп. — Но среди Поттеров…

Гермес, чуть приподняв в вежливой полуулыбке уголки губ, покачал головой.

— Еще раз повторяю, я не могу более ничего сказать. Но я действую в интересах Гарри.

Это был достойный собеседник, вести с ним словесный поединок было удовольствием. В какой-то момент Гермес почувствовал попытку проникновения в мысли, причем действовал Снейп аккуратно, уверенно и незаметно. Для смертного. Гермес оценил и уровень мастерства, и силу, и умение держать удар: натолкнувшись на щит и получив отпор, Снейп лишь едва заметно поморщился. Другой на его месте вполне мог бы и лишиться если не разума, так чувств.

Расстались собеседники в неоднозначных чувствах. Снейп был явно озадачен внезапно объявившимся родственником — в придачу к иным проблемам, а Гермес твердо решил потрясти милого дядюшку на предмет смертных потомков. Чем и занялся, распрощавшись с собеседником.

— Хайре, Гадес! Уделишь немного времени обремененному новостями и мыслями племяннику, изнывающему от желания поделиться своими измышлениями с мудрым…

— Хватит, Долий, — прервал его Аид. — Или говори нормально, или иди… да хоть к Аресу. Он оценит.

Гермес тихо фыркнул и устроился в предложенном кресле.

— А скажи-ка мне, дядюшка, есть ли у тебя ныне живые смертные потомки?

Аид прикрыл глаза, что-то припоминая и подсчитывая, и ответил:

— Вполне может быть.

— Я даже знаю, где именно он может быть…

Рассказ Гермеса о сегодняшней встрече с Гарри Аид внимательно выслушал, но с еще большим вниманием слушал о Снейпе.

— Говоришь, черноволосый? — задумчиво произнес после того, как Гермес замолчал. — И на меня похож?

Гермес кивнул.

— Альберт и Льялл Принц, — после небольшой паузы уверенно произнес Аид. — Они приехали в Грецию перед последней большой войной смертных. Он был то ли послом, то ли советником, и вечно пропадал на службе, а она очень любила гулять по городу. Ты знаешь, что я часто бывал в мире смертных между войнами. Мы познакомились с ней на Ареопаге [холм Ареса напротив Акрополя, место заседания суда в древних Афинах, ныне одна из достопримечательностей]. Спокойная, уравновешенная… Чем-то напоминала Персефону.

Гермес знал, что Аид до сих тосковал по супруге, которая тихо угасла через несколько десятилетий после клятвы.

— А потом она вернулась с мужем в Британию. Но я знаю, что у нее родилась дочь. Которая вполне могла быть моей.

— Хочешь, я точно узнаю? — тихо спросил Гермес.

— Я и сам могу, — хмыкнул Аид. — Спасибо, конечно, но мне проще это сделать. К тому же там что-то намечается…

— Что?

— Не знаю. Будущее пока не ясно, к тому же чужая страна. Пусть Римляне и не противятся нашему там присутствию, но сам понимаешь, не они там были хозяевами.

Почему-то смертные наивно полагали, что политика — их изобретение, забывая о том, что их жизнь зачастую является отражением жизни богов. Изощренные многоходовые комбинации, тонкая игра, порой на острие меча… Хозяевами Альбиона до прихода Единого были дети Дану [согласно кельтской мифологии, все боги были детьми богини Дану], и с ними приходилось считаться до сих пор, и с этим ничего не могли поделать ни Римляне, ни Единый. Гермес пока не знал, чем руководствовался Зевс, отправляясь в Британию, но ему казалось, что в этот раз Зевс пришел к матери Гарри не потому, что был ею увлечен.

— Я надеюсь, что Зевс в этот раз не ошибется, — произнес Гермес.

* * *

Конвоируемые Снейпом Гарри и Гермиона тихо обсуждали, что теперь с ними сделает зловредный профессор. Варианты были от вполне оптимистичных («Гарри, он наверняка просто назначит отработку у Филча») до самых пессимистичных («Герми, он добьется исключения, вот увидишь!»). Однако до самого портрета Полной Дамы Снейп молчал, а потом велел Гермесу идти с ним. Подростки шмыгнули за дверь и с облегчением выдохнули, однако потом Гарри вновь стал выдвигать мрачные варианты развития событий.

— Гарри, иди спать, — наконец не выдержала Гермиона. — И если этот человек действительно Гермес, то ему ничего не угрожает. Я бы скорее переживала за профессора Снейпа.

Гарри пробурчал, что за этого змея переживать точно не стоит, и пошел в спальню.

Утром он настороженно наблюдал за Снейпом, в любой момент ожидая от него либо вызова в кабинет, либо назначения наказания. В конце концов Гарри это надоело, и, махнув на все рукой, он решил принимать все с доселе не присущим ему фатализмом. Вот чего он не ожидал, так это вызова к Дамблдору. На его памяти Снейп никогда не упускал возможности разобраться с нарушителем сам, не прибегая к помощи директора.

— Садись, Гарри, — радушно произнес Дамблдор. — Ты, наверное, догадываешься, о чем я хотел с тобой поговорить.

Гарри предпочел ответить отрицательно: вдруг разговор пойдет все же не о странных ночных гостях.

— Не скрою, меня сильно обеспокоило то, что произошло на Турнире.

«Можно подумать, меня не обеспокоило!»

— И я надеюсь, ты понимаешь, мой мальчик, что я хотел бы поговорить с тобой о том, что же случилось.

«Многих обеспокоило. Но вот почему-то некоторые сразу же пришли поговорить».

Ничего нового Гарри не сказал. Да, это было простое заклинание призывания, и хотел получить он свою метлу. Да, ударившая в дракона молния было большой неожиданностью, более того, она порядком ошеломила и напугала Гарри. Нет, почему так произошло, он не знает…

Дамблдор во время разговора пристально смотрел на Гарри, впрочем, ничего иного Гарри и не ожидал. У него уже был богатый опыт общения с директором, и Гарри не строил иллюзий — Дамблдор кто угодно, но не ласковый всепрощающий дедушка, любитель сладкого и задушевных бесед. Не может «величайший волшебник своего времени» быть всепрощающим.

— Я заметил, что ты в последнее время практически не общаешься с Роном, — когда беседа практически подошла к концу, заметил Дамблдор. — Это порядком удивило меня, ведь вы были так дружны с первого курса.

— Это личное, — ответил Гарри.

Не посвящать же директора в то, что, когда Гарри нужна была дружеская поддержка, Рон повел себя как мелкий завистливый говнюк. Впрочем, сейчас, по прошествии некоторого времени, когда Гарри немного поостыл, он понял, что был слишком резок в оценке друга. Он, Гарри, тоже бы обиделся, если бы его друг втихаря сумел каким-то образом пробраться в число участников Турнира. Ну и разбираться в том, подставили друга или нет, стал бы позже, когда первая обида схлынет. Вот и Рон все дни, которые прошли с первого этапа Турнира, явно хочет помириться.

— Хорошо, мой мальчик, — поглаживая бороду, произнес Дамблдор. — Могу повторить еще раз: если ты захочешь поговорить, я всегда буду рад пообщаться.

Гарри попрощался с директором и вышел.

Видеть никого не хотелось, и Гарри решил побродить по берегу озера. И, конечно же, он продолжал думать о том, кто и что скрывал от него, кто врал, а кто просто недоговаривал. Итоги размышлений были несколько неожиданны. Менее всего недоговаривали, как ни странно, Снейп и Гермес. Дамблдору Гарри верил и доверял, а Гермиона искренне переживала за друга и была максимально открыта.

Кстати, о Гермесе. Неплохо бы узнать у него, чем закончилась вчерашняя беседа. Гарри устроился на поваленном дереве неподалеку от берега, сосредоточился и позвал Гермеса.

— Ну?

Вопреки ожиданиям, Гермеса видно не было, был слышен только его голос.

— Я хотел бы поговорить с тобой, — растерянно произнес Гарри.

— Позже, — ответил Гермес. — Если все еще будешь хотеть этого.

Появился Гермес минут через десять, когда Гарри уже надоело кидать камешки в воду, и он подумывал о том, чтобы что-нибудь почитать. Был Гермес взъерошен, и из одежды на нем был только обмотанный вокруг тела кусок ткани.

— Гарри, — проникновенно заговорил он. — Я очень рад общению с тобой, но давай его как-нибудь упорядочим. У меня, знаешь ли, еще и личная жизнь имеется.

— Эээ… — смутился Гарри, предположив, в какой именно момент он пытался отвлечь Гермеса, и покраснев. — Да, хорошо.

Гермес уселся на траву напротив Гарри и спросил:

— Ну?

— Что? — не понял сначала Гарри. — А, да. Как там Снейп?

— Ничего так, — ответил Гермес. — Живой такой, бодрый.

Гарри недоумевающее посмотрел на Гермеса. Снейпа он сегодня видел, каких-либо изменений в его внешности или характере не заметил, и как стоит реагировать на слова собеседника, не понял.

— Умный мужчина, — продолжал Гермес. — И умелый, что тоже немаловажно. Ты же это хотел узнать?

— Я хотел, — честно признался Гарри, — узнать, чем закончился ваш вчерашний разговор.

— Все живы, — улыбнулся Гермес.

— Это я уже понял. Но о чем вы говорили?

— О тебе, — ответил Гермес. — Обо мне. О твоих родственниках со стороны матери. О родственниках со стороны отца. О том, кем я тебе прихожусь. Как проник в Хогвартс. Как часто это делаю. Что тебе от меня надо и что мне надо от тебя…

— И что? — сумел Гарри вклиниться в его речь.

— Ну, — вздохнул Гермес. — Отец велел помогать тебе. Да я и сам этого хочу. Не потому, что ты мне брат, и не потому, что вдруг воспылал к тебе какими-то там чувствами. Хотя не без того. Просто… Знаешь, я с рождения знал, кто я такой и кем могу стать, а на тебя это свалилось внезапно, и причем в таком возрасте, когда основа личности уже сложилась, и кое в чем придется ломать себя. Я знаю, что могу помочь тебе.

— А кем я могу стать? — снова перебил Гарри.

— Кем захочешь, — ответил Гермес и уставился на траву, словно хотел там что-то высмотреть. — Ты можешь стать сильным магом, и все смерт… люди будут восхищаться тобой, а некоторые завидовать. Можешь стать легендой — красиво погибнуть во цвете лет, став избавителем в глазах одних и проклятием для других. А можешь стать полубогом — сил и возможностей для этого у тебя предостаточно.

Гарри молча переваривал услышанное, Гермес тоже замолчал, сорвал травинку и сунул ее в рот.

— Почему ты все это мне говоришь? — тихо спросил Гарри.

— Потому что ты хочешь знать правду, — откликнулся Гермес. — Тебе надоело жить в неведении, ты хочешь сам выбирать свою судьбу, и не вслепую, а хотя бы примерно представляя, что тебя ожидает.

— Ты что, умеешь читать мысли? — мгновенно напрягся Гарри.

— Ну да. Я же бог, — развел руками Гермес. — Но для того, чтобы понять, о чем ты думаешь, не обязательно им быть. Этот ваш Снейп очень мастерски может ворошить память, возможно, не один он в вашей школе.

— Снейп? — опешил Гарри.

— Да. Он вчера пытался это сделать, но, — Гермес ехидно улыбнулся, — не смог. Я, знаешь ли, не люблю, когда пытаются узнать то, что я хотел бы скрывать.

— А научишь? — Гарри от волнения так подался вперед, что чуть не слетел со своего бревна.

— Читать мысли или их защищать? — уточнил Гермес.

— И то, и другое. Я… не знал, что Снейп так умеет.

Гарри уставился на свои руки. Он, конечно же, подозревал, что такое возможно, в конце концов, маги могут многое, но получить подтверждение своим подозрениям…

— Я могу узнать, как тебя научить, — с сомнением произнес Гермес. — Понимаешь, я умею защищать себя, но как можно защититься тебе… Я узнаю.

Гарри понял, что новостей и откровений ему на сегодня хватит, о чем и сообщил Гермесу.

— Я понимаю, — кивнул тот. — Давай только обговорим, когда увидимся в следующий раз — если ты этого, конечно же, хочешь, и я пойду.

После недолгого раздумья Гарри предложил встретиться днем через день — выпадало на субботу, когда большая часть студентов шла гулять в Хогсмит, да и преподаватели, утомленные рабочей неделей, в большинстве своем отдыхали.

— Тогда до послезавтра, — улыбнулся Гермес, поднимаясь.

— И оденься во что-нибудь типа этого, — указал Гарри на себя.

— Хорошо.

Гермес помахал рукой и исчез, а Гарри пошел в замок. Ему показалось, что он видел в кустах белобрысую голову Малфоя, но приглядевшись, решил, что ошибся: что Малфою делать у озера во время занятий?

* * *

Гермес привык во всех затруднительных ситуациях советоваться с Аидом. Вот и сейчас он отправился прямиком к дяде.

— Хайре, Гадес.

— Не ожидал тебя так скоро, — усмехнулся Аид. — Обычно, когда ты находишь себе дело по душе, ты пропадаешь надолго.

— А ты уверен, что я нашел это самое дело?

— С чем пришел?

Гермес поделился новостями, а потом и своими сомненьями: а может ли он, Гермес, обучить Гарри тому, о чем тот попросил?

— Я даже не знаю, у кого это можно узнать, — вздохнул Гермес. — Пожалуй, если бы Хирон был жив, я бы отправился к нему.

— Хирон все еще здесь. И память все еще при нем.

— Спасибо.

Гермес прекрасно помнил о том, куда и как ушел Хирон [согласно "Мифам о титанах" Голосовкера, Хирон ушел в Аид сам, и не потерял при этом память], но считал, что необходимо было получить согласие владыки Аида, пусть и такое завуалированное.

Гермес боялся, что с последней встречи Хирон мог измениться, но он оставался все тем же — спокойным и уверенным, словно само время было над ним не властно.

— Приветствую тебя, Хирон.

— Хайре, Гермий. С чем пожаловал?

Беседовали они долго, обговорили и то, что творится сейчас среди богов, чем и как живут смертные, не обошли стороной и нынешнее поручение Зевса, и проблему, с которой столкнулся Гермес.

— Поговори с Тиресием [слепой прорицатель, сын нимфы Харикло], — посоветовал кентавр. — Он до сих пор прозревает гораздо лучше, чем иные видят.

— Спасибо.

— А юный сын Дия пусть найдет себе смертных учителей, — усмехнулся Хирон. — Ибо до тех пор, пока он не примет свою судьбу, боги его научить ничему не смогут.

— Я скоро приду к тебе, — пообещал Гермес. — Тебе ведь интересно, как все будет развиваться и чем все закончится?

— Приходи, — не стал спорить Хирон.

Он долго смотрел вслед идущему в сторону выхода из Аида Гермесу.

— Смертных, — в раздумье повторил Хирон. — Или считающих себя таковыми.

Гермес обернулся, долго смотрел на кентавра, потом улыбнулся и ушел.

* * *

Северус продолжал внимательно наблюдать за Поттером. Мальчишка явно стал меньше общаться с младшим Уизли, хоть и помирился с ним, стал чаще засиживаться в библиотеке — на радость Грейнджер и преподавателям, меньше времени проводил на квиддичном поле — к явному огорчению гриффиндорцев и тайной радости остальных факультетов. Одним словом, похоже, что Поттер взялся за ум, и Северусу хотелось бы надеяться, что за свой, а не за чей-либо еще.

На гриффиндорское трио, шушукающееся в коридоре, Северус в очередной раз буквально натолкнулся — Поттер со товарищи общались неподалеку от Большого зала. До Северуса донеслись обрывки фраз, из которых отчетливо слышалось «вопит словно режут», «времени все меньше» и «оглох бы». Заметив взгляд Северуса, Уизли пихнул локтем в бок Поттера, тот тронул Грейнджер за рукав, и все трое уставились на Северуса тревожно и мрачно, словно канарейки из клетки на злобного хозяина: то ли платком накроет, то ли коту скормит, то ли мимо пройдет. Поттера Северусу в последние дни хватило с избытком, и поэтому он просто прошел мимо, чувствуя спиной сверлящие взгляды.

Впрочем, Северус подозревал, что скоро его глаз будет нервно дергаться не только при упоминании кого-либо из гриффиндорского трио, но и при произнесении таких фамилий, как Грюм, Крауч или, что хуже всего, Малфой. И виноватым в последнем будет не кто иной, как сам Люциус.

Как-то вечером он нанес неофициальный визит Северусу. Как обеспокоенный отец студента и хороший друг. Выслушав все то, что жаждал поведать Люциус, Снейп схватился за голову и в течение минут десяти на полном серьезе обдумал мысль: "А поможет ли битие головой об стену? И чьей головой лучше стучать — своей, малфоевской или поттеровской?"

Драко Малфой написал письмо отцу, в котором красочно и подробно изложил результаты своих наблюдений за встречей, произошедшей недавно между Гарри Поттером и неким незнакомцем, появившемся из воздуха в безаппарационной зоне, одетым весьма странно и столь же успешно в воздухе растворившемся.

— Передай своему любознательному отпрыску, — в конце концов посоветовал Северус, — путь поумерит свое любопытство и не сует длинный нос куда не следует. У Поттера лоб чугунный, а вот Драко свой может и разбить…

— Это ты мне как декан советуешь? — поинтересовался Люциус.

— Это я советую тебе как друг, не желающий утешать тебя и твою жену в случае безвременной кончины единственного сына. Или в случае получения этим самым сыном серьезных увечий.

Люциус усмехнулся, полюбовался тростью и тихо спросил.

— А как соратник что сказать можешь?

— А как соратник, — кисло ответил Северус, — я могу только надеяться, что нам удастся выпутаться из этого… всего с наименьшими потерями.

Метка беспокоила — то едва уловимым жжением, то напоминая о себе пульсирующей болью. Никогда ранее не склонный к истерикам Каркаров явился как-то к Северусу и ополовинил его запасы успокоительного — после почти получасовой беготни по кабинету и восклицаний "Больше не хочу! Я не буду! Что же делать?!"

— Ну что ж, — поднялся Люциус, — я передам Драко твои пожелания.

Было заметно, что он обижен.

Познакомился Северус с Малфоем еще в годы обучения в Хогвартсе, изредка они виделись на собраниях Упивающихся, но более-менее близко общаться стали, когда Драко исполнилось восемь лет. Как-то изрядно выпивший Люциус признался, что сначала это было полезное знакомство — с умелым зельеваром и будущим преподавателем сына, потом приятное, затем они стали приятелями, и уже только когда Драко стал учиться в Хогвартсе, Люциус понял, что некогда полезный человек стал близким другом. Северус сначала посмеялся, а потом задумался: а кем он считал для себя надменного Малфоя? По всему выходило, что тоже другом.

— Если хочешь, передавай, — откликнулся Северус. — Но лучше сам проследи. Я-то за ним приглядываю, но сам понимаешь…

Люциус надменно вздернул подбородок и ушел — камином, как и явился, а Северус стал дальше проверять свежие эссе второкурсников, оставляя еще более едкие замечания, чем до визита Малфоя.

Новая встреча с Люциусом состоялась примерно через неделю. Он пригласил Снейпа к вечернему субботнему чаю, и на приглашении была приписка, сделанная рукой Нарциссы: "Сев, я все понимаю, учебный год, но я соскучилась!" Предупредив Альбуса о том, что на выходных его не будет, Северус отправился в Малфой-мэнор.

Нарцисса ему явно обрадовалась, да и Люциус был рад видеть. За чаем разговаривали об общих знакомых и их детях, не забыли и про Драко и его успеваемость, но серьезный разговор, ради которого Северус и был приглашен, состоялся уже поздно вечером, когда Нарцисса, попрощавшись, удалилась к себе.

— Вот, — положив на стол перед Северусом кипу разрозненных листов, Люциус отошел к окну и уставился в него.

Северус быстро просмотрел предложенное. Множество заметок, сделанных разными людьми и в разное время, но тема была одна: реальность богов и их влияние на жизнь как людей в целом, так и магов в частности.

— И что?

— Проверь, не общается ли твой Поттер с кем-либо из… этих.

— Люциус, сколько можно повторять…

— Да, я помню, что Поттер не твой, и что он просто студент, которых у тебя хоть кальмара корми, — перебил его Люциус. — Но ты все же проверь. — Он отошел от окна и принялся расхаживать по кабинету. — Я не знаю, чего твоему директору стоило уладить конфликт с румынами и чем он расплатился с Министерством… Да-да, директор тоже не твой, я помню. Он общий. Но в Хогвартсе явно что-то не то творится. И с Поттером тоже.

Северус только вздохнул. Можно подумать, он сам этого не знал.

— И визитер этот… — продолжал между тем Люциус. — Я долго разговаривал с Драко, и он очень подробно описал мне пришельца. Возможно, это и не… кто-то из них, — Люциус кивнул на ворох заметок, — но тогда как человек смог попасть без порт-ключа на берег озера?

— Предлагаешь допросить Поттера? — устало откинулся на спинку кресла Северус. А в голове мелькнула мысль о том, что допросить можно не только Поттера, но и его "родственника".

— А что, это так сложно для тебя? — деланно удивился Люциус. — Пригласи ребенка на чай, добавь незаметно веритасерум…

— Получи свежий труп еще на стадии усаживания за чайный стол, — криво улыбнулся Северус. — Или не один, ибо Поттер придет с друзьями, и все они скончаются на месте от удивления.

— Ничего страшного, — Люциус наконец уселся в свое кресло. — Парк большой, где-нибудь закопаем. Клумбу новую разобьем, например. С розами.

— Какими розами? — схватился за голову Северус.

— Экзотическими, — обаятельно улыбнулся Люциус. — Чтоб даже мысли у кого не возникло эту клумбу тревожить.

— Да ну тебя! — наконец оценил шутку Северус. — Серьезный разговор, а ты…

— А я просто устал смотреть на твою кислую физиономию. Не на похоронах, так что хватит сидеть, как кладбищенский ворон.

Больше в тот вечер к проблеме Поттера и пришельца не возвращались, но Северус знал, что Люциус будет копать и дальше. До тех пор, пока не докопается до того, что он посчитает истиной.

* * *

От Афины Гермес узнал, что любознательная подружка Гарри очень интересуется Олимпийцами. Более того, девушка не поленилась, порылась в библиотеке и нашла ритуал взывания к богу — правда, к кому-то из Египтян, но называла при этом имена Совоокой, а посему была услышана.

— И как она тебе? — с любопытством уставился на сестру Гермес.

— Любознательная, — одобрительно кивнула Афина. — И светлая голова. Надеюсь, она не расшибет ее где-нибудь.

— Это она тебе про ритуал сказала?

Афина коротко пересказала разговор. В основном он касался нынешней жизни богов, но в конце встречи Гермиона спросила, чего хотят Олимпийцы от Гарри.

— Психопомп, я растерялась, — честно призналась Афина. — Как сказать такое? Что мы все — все, кто знает о существовании последнего сына Зевса — считаем его нашей надеждой. Что мы просто хотим жить — радоваться солнцу, ласкать море, быть собой, в конце концов. Насколько я поняла, на его и в том мире возлагают какие-то надежды…

— И что ты ответила? — спросил Гермес.

— Правду, — ответила Афина. — Я сказала, что мы ждем от него чуда.

— И объяснила, какого? — усмехнулся Гермес.

— Нет. Потому что мы стали спорить о том, что такое чудо и кто может чудеса совершать, — развела руками Афина. — С ней очень интересно общаться. И она не верит в мою божественную природу.

— Пока рано, — ответил Гермес, вставая. — Время еще не пришло.

На следующий день Гермес встречался с Гарри. Судя по всему, подружка не поделилась с ним своими изысканиями — либо же парень не счел нужным поделиться этим с Гермесом. И второе, с точки зрения Гермеса, было более вероятно.

— Тебя Снейп хотел видеть, — заявил Гарри вместо приветствия. — Задержал меня после урока, заявил, что это просто необходимо и велел лучше смотреть по сторонам.

— Зайду потом, — кивнул Гермес. — А что у тебя нового?

Новостей было много, и разных, правда, часть из них Гермес не мог понять, ибо касались они либо какой-то игры, либо учебы. Но, насколько он мог понять, Гарри попросту необходимо было выговориться, причем кому-то постарше, чем его соученики. Слушать Гермес умел. И делать выводы.

То, что Гарри не привык любить себя, это было заметно. И уверенности в своих силах ему явно не хватало. Возникал вопрос — как же он провел свое детство, кто его воспитывал. Осторожно задавая вопросы, Гермес это выяснил, и ему очень захотелось пообщаться и с тетушкой брата (пусть тот и не признавал себя таковым), и с ее мужем, и с кузеном. А еще с тем, кто решил, что именно там мальчику будет хорошо.

Не все сыновья Зевса уродились в него, взять того же Диониса. Впрочем, там особый случай, ребенок родился явно раньше срока. Но даже Дионис никогда не выглядел недокормышем на фоне своих сверстников. Зевс, насколько понял Гермес, приходил к своей последней земной женщине в облике ее мужа. Конечно, если тот был небольшого роста, и Гарри это унаследовал… "Надо бы спросить, как выглядел его земной отец, — сделал себе зарубку на память Гермес. — И все же узнать, кто так лихо распорядился судьбой мальчика".

Пару раз в разговоре промелькнуло имя Сириуса Блэка, как понял Гермес, того, кого Гарри уважал и с кем хотел бы жить летом. Еще одна зарубка — узнать кто это.

Расстались братья довольные друг другом, и Гермес отправился к Снейпу.

Снейп был в той же комнате, в которой они уже встречались, сидел за столом и что-то писал. Словно почувствовав присутствие в комнате постороннего, он подобрался и едва заметно двинул рукой. Насколько помнил Гермес, свою смешную палочку Снейп держал в рукаве, и явно был готов ею воспользоваться.

"Как они все же зависят от этих подпорок, — печально подумал Гермес. — Еще недавно, каких-то четыреста — триста лет назад палочка была всего лишь инструментом для новичков, а сейчас даже самые сильные слишком полагаются на нее".

— Вы хотели меня видеть? — спросил Гермес, не торопясь стать видимым. — Мне Гарри об этом сказал.

— Не хотелось бы разговаривать с пустотой, — прищурившись, ответил Снейп.

Гермес появился около двери — как и полагается гостю, сделал небольшой шаг вперед.

— Хайре, Северус.

Разговор был коротким. Снейп уведомил о том, что у некоторых встреч Гарри есть свидетели, более того, эти свидетели не из молчаливых.

— Поттер ко мне относится с большим недоверием, и скорее всего мои слова об осторожности воспримет как пустопорожнее сотрясение воздуха.

Гермес кивнул, признавая правоту Снейпа, однако заметил:

— Мне он не доверяет немного больше. Но я постараюсь сделать так, чтобы он понял необходимость держать наши встречи в тайне от посторонних.

Вскоре собеседники распрощались, и Гермес отправился на Олимп — Зевс просил рассказывать о том, как проходят встречи с Гарри.