Госпожа Вейра (джен)

Девушка, чья фигура уже почти избавилась от нескладной подростковой угловатости, быстро шла по внутреннему коридору холда, гася лишние светильники, как всегда вечером, когда все ложатся спать. Внизу, в мастерских, это делали ученики и младшие подмастерья, а здесь, на этаже, где жил владелец холда и его семья, вот уже почти три Оборота светильниками занималась она, Рамина.

Она сама жила на этом же уровне. Если пройти до конца коридора и около окна в торцевой стене повернуть во второй проход, ведущий вглубь скалы, то можно попасть в её комнатку, небольшую, но уютную. Неслыханная роскошь — занимать одной целую комнату, пусть даже и маленькую! Только члены семьи владельца холда могли рассчитывать на такое. Вания, старая хозяйка холда, предпочла бы, чтобы Рамина жила с ней, однако Киара воспротивилась этому, а Шаван неожиданно поддержал жену. Вания была разочарована, она уже видела девочку в роли своей комнатной служанки, но её сын был непреклонен. Старшая дочь Киары в свои 13 Оборотов покинет Детское крыло и переберётся в отдельную комнату.

С тех пор прошло уже три Оборота, и Рамина каждый вечер шла по этому коридору в сторону своей каморки, гася по дороге два светильника из трёх и проверяя, заперто ли окно. Его открывали редко и только днём, и девушка искренне не понимала, почему такое внимание к этому окну, выходящему на восток. Но каждый вечер проверяла его запоры.

Из приоткрытой двери комнат Шавана, владельца холда, донёсся громкий голос, и Рамина невольно прислушалась.

— В том, что произошло 17 Оборотов назад, девочка уж точно не виновата! — говоривший явно был на взводе и скрывать свой гнев даже не думал. — Она твоя дочь, Киара! Такая же, как и остальные твои дети. И ничем не заслужила твоего пренебрежения.

Рамина затаила дыхание. Она не собиралась подслушивать, но речь явно шла о ней. Девушка узнала этот голос. Киван, мастер-ткач из Телгара. Каждый Оборот он в обязательном порядке навещал одну из своих дочерей, живших в холдах Телгарской равнины. Только Киара вышла замуж в Плоскогорье. Каждые пять Оборотов наступала её очередь, и Киван приезжал сюда, в Холд Тоар.

Киара попыталась что-то возразить, но говоривший её перебил:

— Вот только этого не хватало ещё! Как ты вообще могла подумать об этом?! Ты, моя дочь!

Шаван что-то сказал, и тон Кивана изменился:

— Мы с Нодарой благодарны тебе за то, что ты сделал, и уверяем тебя, что о большем мы и мечтать не могли. У девочки есть кров над головой, она не брошена на произвол судьбы, но это всё не заменит материнского тепла. Мне страшно представить, что было бы, если бы мы не приехали 10 Оборотов назад. Киара, ты бы что, определила её в кухонные служанки? И шпыняла бы как стража порога?

Рамина почувствовала, что сзади неё кто-то есть, и обернулась. Увидев пожилую женщину, вздрогнула от неожиданности и опустила глаза.

— Не хотела бы я, чтобы ты это всё слышала, — ровным тоном негромко произнесла Нодара, опираясь на свою палку. — Не поверишь, за почти сорок Оборотов брака я так и не приучила его закрывать двери при важных разговорах. Пойдём, детка, ты меня проводишь в нашу спальню, а то мне идти тяжело.

Девушка подала женщине руку, и та опёрлась на неё.

— Я видела твои последние работы, — Нодара явно не хотела говорить в коридоре о том разговоре. — Должна сказать, что шитьё — это совсем не твоё. А вышивка мне понравилась, ты определённо делаешь успехи. Но пока тебе не хватает лёгкости и аккуратности. Милая, в твоём возрасте это уже непозволительно. Пойми, красивая и аккуратная вышивка способна украсить любое одеяние, но малейшая небрежность — и труд насмарку. Никто не захочет покупать дурно вышитые вещи.

— Да, Нодара, — пробормотала Рамина, когда ей удалось вставить слово. Назвать эту пожилую женщину бабушкой у неё не поворачивался язык. Как и не могла она называть Шавана отцом, а, заметив в детстве, что Киара вздрагивала при слове "мама", стала называть её по имени.

Тем временем они свернули в первый проход и остановились около двери. Отворив её, Нодара жестом показала, чтобы девушка тоже вошла.

— Полагаю, Вания просто счастлива, если она слышит этот скандал. Ну и пусть, ничего нового она не узнает, — заметила Нодара и посмотрела на Рамину. — Ты уже взрослая девочка, да… Как быстро бежит время.

— Нодара, о чём они говорят? Что произошло 17 Оборотов назад?

— Не осуждай свою мать, Рамина. Ей тяжело это всё вспоминать. Поэтому она с радостью приняла предложение Шавана и уехала из наших мест. Но разве можно убежать от своей памяти?

"Что вспоминать, что?" — хотелось крикнуть Рамине, но она сдерживалась, догадываясь, что могло произойти тогда. Она уже достаточно наслушалась женщин холда, перемывавших косточки всем и каждому. Девушка спешно вышла замуж, уехала подальше от родных мест и не любит своего первенца — разве здесь может быть много вариантов?

— И мне трудно забыть, — Нодара тяжело опустилась в кресло. — Она была чуть постарше тебя, когда… Нет, не хочу вспоминать. И тебе эти подробности не нужны. Я склонна считать, что мой старик там сгущает краски, но он был очень рассержен, когда мы сюда приехали впервые. Да ты, наверное, этого и не помнишь, тебе было-то Оборотов 5 или 6…

Тот приезд Рамина действительно помнила смутно. В памяти остались только сердитое лицо Кивана, его гневный голос да красивое платье от Нодары.

— Нет, что-то помню. Платье, которое ты мне подарила, — улыбнулась Рамина. — Теперь его Кати носит.

— Да, я беспокоилась, подойдёт ли оно тебе… Рамина, послушай и запомни хорошенько то, что я тебе скажу. Не позволяй тому, что ты сегодня узнала, влиять на твою жизнь. Прошлое нельзя изменить, его надо принять таким, какое оно есть, и строить свою жизнь дальше. Твоя судьба лежит за пределами холда, я чувствую это. Теперь иди, уже поздно.

За завтраком Киара раздавала женщинам задания на день. Она делала это каждое утро, и Рамина видела: управлять холдом, пусть и таким небольшим, как Тоар, не так уж и просто. Обыкновенно мать отправляла её в Детскую присматривать за малышами или брала с собой, когда нужно было проверять запасы холда или общаться с торговцами, но сейчас Киара поручила девушке заняться зимней одеждой. Холода закончились, и тяжёлые меховые вещи надо было как следует просушить на солнце и убрать в холодную кладовую на самом нижнем подземном уровне, привязав к каждой вешалке мешочек с сухими душистыми травами.

Почему, когда у тебя заняты руки, непременно начинает чесаться нос, или ухо, или чёлка падает на глаза? Рамина тащила в охапке несколько плащей и ротонду Киары, одновременно пытаясь сдуть волосы с лица. Вот что ей стоило носить по одной-две вещи? Правильно говорят, что лень раньше всех родилась.

Внизу лестницы стоял Магедин, арфист холда. С улыбкой, казавшейся Рамине сальной, он предложил ей свою помощь, но она резко отказалась. Ей не нравился Магедин, и она сама не знала, почему. Ему было едва за 30, но Рамине в её 16 он казался ужасно старым. И что в нём нашла Сильвана, сестра Шавана? Весь холд знал, что она по нему сохла.

Магедин, впрочем, не стал настаивать и отправился по своим делам, а Рамина выволокла свою кучу на передний двор и сложила на каменный прилавок, на котором заезжие торговцы раскладывали свой товар.

Закалывая непослушную чёлку, Рамина взглянула в небо — и как раз в этот самый момент там появился дракон. Говорят, увидеть, как дракон появляется из Промежутка, — это к удаче, но у Рамины эти приметы напрочь вылетели из головы, и она зачарованно смотрела на то, как голубой дракон закладывает глубокий вираж и снижается над холдом. Драконы редко прилетали в Тоар, разве что когда женщины Вейра заказывали ковры. Но сейчас, если верить арфисту, приближалось Прохождение, и всадники будут проверять готовность всех холдов Перна.

Рамине, выросшей в холде ткачей и портных, было трудно представить, что нити могут быть опасны. Она было подумала, что арфист врёт, но древние Летописи, которые она однажды копировала, убедили её, что это не так.

Дракон тем временем вскинул крылья, гася скорость, и девушка прикрыла глаза рукой, защищаясь от поднятой пыли. Какой позор для холда: двор после зимы не был чисто выметен! Шаван будет недоволен. Впрочем, похоже, всадника это обстоятельство не особо беспокоило. Он окинул взглядом фасад холда, постройки по краям двора и, заметив девушку, жестом подозвал её.

— Доброе утро, господин… — сказала Рамина, подойдя ближе и сделав книксен.

— Д’лан, — дружелюбно ответил всадник, мужчина средних лет, спускаясь со спины своего зверя. — А это Сарт.

Дракон опустил голову к девушке так, что его огромный фасетчатый глаз, переливавшийся голубым и зелёным, оказался на уровне её лица. Не осознавая полностью своих действий, Рамина подняла руку чтобы погладить нос дракона, и вдруг отдёрнула её. Но спросить разрешения она не успела.

— Можно, конечно, — добродушно усмехнулся Д’лан. — Он обожает, когда его гладят и особенно когда чешут надбровья.

Сарт фыркнул, обдав девушку тёплым воздухом, и подставил морду, подтверждая правоту своего всадника. Рамина коснулась его мягкого носа, и дракон блаженно прикрыл глаза. Она почёсывала зверю надбровья, а всадник, склонив голову, наблюдал за ними и, казалось, о чём-то размышлял.

— Ты из этого холда? Как тебя зовут? — наконец спросил он.

— Рамина, господин Д’лан. Да, я живу здесь.

— Ну, раз так, тогда проводи меня к холдеру. А ты, бездельник, лети, погрейся на солнце. Юной леди и мне пора возвращаться к своим делам, — последняя пара фраз относилась к дракону, и тот с укором взглянул на своего всадника.

— Нечего мне тут, — рассмеялся Д’лан. — Ишь, разнежился.

Дракон подождал, пока люди отойдут, и взлетел, подняв тучу пыли.

— Обиделся, — прокомментировал Д’лан, хотя Рамине показалось, что дракон чем-то очень доволен. Ну не тем же, что она его погладила!

Выяснилось, что Шаван уже ждал гостя на пороге. Обменявшись приветствиями, мужчины прошли внутрь, а Рамина вернулась к своим хлопотам. К моменту отлёта Д’лана и Сарта она закончила развешивать одежду и ушла внутрь холда. Девушка немного жалела, что не проводила гостей, но её почему-то не покидало ощущение, что произошло что-то очень хорошее.

Поздно вечером Киара разыскала Рамину в купальне.

— О чём ты разговаривала со всадником? — резко спросила она, предварительно убедившись, что в купальне больше никого нет.

— Да ни о чём, — неуверенно и немного испуганно ответила девушка. — Он спросил, из этого ли я холда, как меня зовут… Вот и весь разговор. Ма… — увидев, как дёрнулись плечи женщины, Рамина поспешно поправилась — Киара, что случилось? Что я не так сделала?

Что она могла сделать не так? Неужели всё из-за того, что она погладила дракона? Неужели всадник счёл это неподобающим поведением? Но ведь он сам разрешил, и дракон не был против. Ему даже понравилось.

Киара колебалась, не зная, что будет более жестоко: сказать и тем самым дать надежду, может быть, напрасную, или промолчать, и тогда девочка, которая всё-таки приходится ей старшей дочерью, будет мучиться неизвестностью.

— Господин Д’лан считает, что ты можешь Запечатлеть дракона. Но Шаван пока не хочет разглашать эту информацию, — наконец тихо ответила она и вышла, пресекая все возможные продолжения разговора.

Рамина замерла от неожиданности. Запечатлеть дракона! Об этом можно только мечтать. Нет большего счастья в жизни, чем найти своего крылатого друга. Но это дано не всем, Рамина слышала, как Магедин рассказывал, что какие-то драконы могут как-то находить подходящих кандидатов. Неужели Сарт из таких драконов? Но арфист мог что-то напутать или приврать по своему обыкновению. Ведь все знают, что арфисты ни слова не скажут просто так, без умысла.

Если Шаван разрешит, она уедет отсюда, возможно, навсегда. Только бы он разрешил!

Словно в полусне девушка прибралась в купальне и поднялась к себе. Нодара говорила ей совсем недавно, что её судьба лежит за пределами холда. Неужели она предвидела это?

Тем же вечером Киара, расчёсывая и заплетая на ночь свои длинные тёмно-каштановые волосы, которых ещё не коснулась седина, спросила мужа о его решении. В ответ Шаван лишь молча разделся и залез под меховое одеяло. В соседней комнате, их личной гостиной, часы пробили десять часов вечера, и холдер, наконец, соизволил ответить на вопрос жены:

— Вейр — это единственное место, где никого не интересует, кто ты, — глухо произнёс он. — И нельзя противиться зову драконов. Неправильно это. Рамина имеет право на этот шанс. Когда Вейр пришлёт официальное письмо, я объявлю всем. Иди ко мне, — позвал он, приподняв край одеяла, и женщина легла рядом.

Но сон к ней не шёл. Часы пробили одиннадцать, потом — двенадцать, а Киара лежала с закрытыми глазами. При мысли о том, что её дочь была Выбрана, женщина чувствовала лёгкую зависть, но тут же вспоминала, что всё может закончиться неудачей, и тогда зависть сменялась жалостью. Киаре не хотелось думать о возможной неудаче дочери, но исключать её было нельзя. И тогда… Что тогда? Возвращаться в Тоар? Но Вания в этом случае просто не даст Рамине спокойно жить. Не осмеливаясь оскорблять невестку, свекровь отыгрывалась на её дочери. Может, тогда отправить её к Нодаре или в Главную мастерскую ткачей, закончить обучение? Куда-нибудь подальше отсюда и чтобы никто не знал, куда именно.

Придя к конкретному решению, Киара заснула.

Когда два десятка дней спустя Д’лан привёз официальное письмо и Шаван огласил его в присутствии всех обитателей своего холда, в наступившей тишине отчётливо прозвучал злобный шёпот Вании:

— Байстрючка.

И Рамина поняла, что с этих пор двери родного холда для неё закрыты навсегда.